Гордая. (Не)пара для волка

Глава 26 Главное достоинство моего мужа

Я вертелась перед зеркалом, собираясь на торжество, которое должно состояться уже сегодня вечером. Эмир не хотел идти и мне запрещал. Но после звонка младшего брата передумал вроде. Поэтому надела своё единственное платье, решив, во-первых, что Эли должно тоже быть приятно, что ношу её подарок, а во-вторых, другого всё равно нет. Собрала волосы в хвост – во избежание, так сказать. Внимательно осмотрев кожу, на всякий случай нанесла на открытые участки тональный крем. Порепетировала улыбку. Сделала единственную инъекцию, чтобы в последний момент не сдаться.

После той неудачной ночи меня снова потряхивало, вернулась слабость, да и выглядела уставшей. Благо, дома на меня не обращали так уж много внимания. Особенно днём. Эмир, конечно, кто же ещё. Ну хоть злиться перестал – и то хорошо. Если не считать вчерашнего дня. Тут улыбнулась вполне естественно.

Пусть он теперь каждую ночь ночевал в «моей» комнате, но больше ничего не было. Я призналась ему, что так не хочу. Точнее, сказала, что вообще не хочу. А моя реакция на него – это лишь физиология, не более. И прямо попросила больше меня не трогать. Не знаю, что делала бы, если стал бы настаивать, но он не стал. И промолчал на этот счёт.

В тот вечер он вернулся из душа и лёг на свою сторону кровати, а я отвернулась, чтобы не смотреть на него. Чувствовала себя не очень хорошо, наверное, время поджимало. Ну и было немного… обидно. Я же готова с ним быть и таким – хмурым, даже без капли нежности – пусть, но как-то это всё сейчас было… неприятно вот. Особенно то, что не смотрел на меня, а только вдыхал мой запах.

Наверное, другую представлял. Я же не глупая, понимаю, почему не стал меня ласкать. Потому что именно меня Эмир и не хотел… Пусть его иногда тянет ко мне, но наверное, только физически, а самому может быть даже неприятно спать со мной. Вот и повёл себя так.

Я его не оправдываю, но почему-то казалось, что понимаю. Что вроде как и инстинкты своё берут, но и не хочется, как в тот первый раз, быть не с той, кто в его сердце. Наверное, если бы мне не быть с Эмиром, я лучше одна бы осталась, чем с кем-то не по любви. И это при том, что он не мой истинный. Вот и он. Просто не любит. В его ситуации всё ещё сложнее. Конечно, я его не принуждала к близости, но что-то там между нами всё равно не так, как у всех. Вижу же, чувствую. Просто не понимаю.

Лёжа на самом краю постели и свернувшись в клубочек, я смотрела в тёмное окно и думала. Интересно, всем так, или только мне после близости хочется объятий, слов ласковых, нежности? Даже ещё больше, чем до и во время.

От того, что он сейчас опять молча отвернулся, у меня внутри прямо оборвалось что-то. На него я больше не смотрела, и сама отвернулась тоже. Только желания вот эти свои никуда ведь не деть. Ещё помыться надо… А то утром ему снова что-то покажется, и потащит меня куда-то. Мало ли.

Когда вернулась на своё место, муж не шелохнулся, хоть и не спал. Бросив взгляд на его широкую спину, подавила желание прижаться сзади и глубоко вдохнуть, чувствовать под пальцами его кожу, его запах… Но перебьюсь уж как-то. Легла тихонько и закрыла глаза. Быстрее бы уснуть. А там несколько дней – и всё. Совсем всё…

Матрас сзади прогнулся, и я почувствовала, что сильные руки оплетают мою талию. Напряглась, конечно, вдруг он снова так же сделает? Но Эмир больше ничего не делал. Просто обнимал. Тогда и решилась.

– Не надо больше этого… Я не хочу. Наверное, это просто звериные инстинкты или что-то такое на тебя. Сама я не хочу. Понимаешь?

Старалась сформулировать без упрёка. Не хотелось делать ему ещё хуже. Но и промолчать вовсе – значило себя предать. Муж окаменел на мгновение, а потом расслабился.

– Сейчас тоже не трогать? – спросил вроде безразлично, но как-то… будто с надеждой на другое.

– Сейчас можно, – разрешила неловко. – Только просто так, без всего такого.

Он вздохнул и обнял крепче. Лежать с ним вот так было гораздо приятнее, чем то, что у нас тут недавно было. Но не так приятно, как то, что было в первый раз, конечно…

– Снова инстинкты? – спросил на ушко, а я почувствовала, как его эрекция из-за моего возбуждения от неосторожных мыслей упирается мне в ягодицы.

– Угу… – отозвалась несмело. Но он ничего не делал. Просто лежал.

– Ева… я…

Мне показалось, что хочет извиниться. Но за что? За то, что я ему никто на самом деле? Что сама провоцирую своими запахами? И что лежала, как дурочка, и ждала? Как-то стыдно с ним об этом говорить. Лучше сделать вид, что ничего не было.

– Забыли. Спокойной ночи, Эмир.

– Спокойной…

Мы полежали так ещё, и я всё размышляла, почему вот он меня обнимает сейчас? Зачем, если не хочет? Может, снова ищет запах Даяны? Или чувствует вину за своё поведение? И нормально ли, что я его не отталкиваю? Наверное, следовало бы показать, что такое отношение для меня неприемлемо… Или достаточно того, что уже сказала, и теперь можно обниматься? А вдруг он теперь думает, что я доступная какая-то? Хотя вроде как его жена же… А с другой стороны – ну какая я ему жена вообще?

– Ты слишком громко думаешь. Мы же договорились спать, – проворчал он.

– Ничего я не думаю, – буркнула тихо и попыталась правда не думать.

Объятия Эмира стали совсем крепкими.

– Раздавишь меня, – прошептала.

– Я снова поступил, как мудак, да?

Ну вот зачем он это?

– Да, – раз уж начал, то скажу правду. И тут же услышала, что Эмир улыбнулся, а потом вдруг коснулся губами моего виска и сильно прижался своей грудью к моей спине.

– Почему тогда не прогонишь меня?

Задаёт вот глупые вопросы. Мне-то откуда знать?

– Прогонишь тебя, ага. Чтобы ты потом ещё одну дверь выломал?

В ответ он хмыкнул.

Мы разговаривали шёпотом, хотя кроме нас в доме никого нет. Это было немного странно. И в то же время… Создавало такую необычную, приятную атмосферу…

Ну вот, снова я мечтаю тут. Окончательно расслабившись, сделала вид, что мне всё равно, что он рядом. Подумаешь. Ну лежит тут и лежит. Какая разница? Ведь да?

И хотя все следующие ночи Эмир мою просьбу выполнял (более того, обнимать тоже перестал), я сама вчера вдруг осознала, что это, наверное, наши последние сутки вместе. И уснуть не могла долго, всё смотрела и смотрела на него. Запоминала. Дышала. Он ещё перевернулся ко мне и нахмурился, словно знал, что дальше будет. Такой милый мой серый волк, когда спит. Славный такой… Симпатичный. Жаль, что по характеру – кактус, ну уж не всем же быть ромашками… Это ему со мной повезло – достался амазонский лотос…

Пока я любовалась, заметила, что выражение его лица меняется. Теперь он не просто хмурился. Он скрипел зубами, неразборчиво мычал и метался по подушке.

– Эмир, – позвала тихонько, но он не услышал.

– Эмир, – повторила чуть громче, но вместо того, чтобы проснуться он зашептал:

– Нет, нет! Нет… Пожалуйста… Не уходи! Не бросай меня! Пожалуйста… НЕТ! Только не ты. Кто угодно, только не ты!

Выкрикнув последнее, он вдруг обхватил меня руками и прижал к себе, утыкаясь носом во впадинку между ключицами. И дышал так, словно бежал долго… или плакал… и теперь надышаться не мог. Её запахом…

– Не уходи, – попросил жалобно. Так непривычно для этого недовольного обычно, сильного мужчины…

И не удержавшись, я погладила его по голове. Как ребёнка. Так сильно хотелось успокоить. Наверное, ему Даяна снится… Может быть даже момент её гибели… Сердце сжалось от боли за него. Лучше бы меня никогда рядом с ним не было, пусть бы оставалась в своей стае. Одна. Только бы он был счастлив. Пусть даже с ней или с кем-то другим. Не со мной. Но не мучился от кошмаров и жутких видений…

– Не уйдёшь? – вдруг спросил он с такой надеждой, и я вновь не выдержала.

– Не уйду, Эмир… Не бойся… – голос звучал непривычно ласково, так, как я не могла позволить ему звучать в обычное время с ним. И даже решилась на большее. Давно хотела ему так сказать. – Я здесь. Я с тобой. И всегда с тобой буду… Любимый…

Муж порывисто выдохнул и крепче обнял меня.

– Ты сильный, Эмир, – шепнула ему вдобавок. – Ты со всем справишься. Даже без меня. Не сдавайся просто. Живи. За нас двоих. За обоих, слышишь? И у тебя всё хорошо будет. Обязательно…

На его губах вдруг появилась лёгкая улыбка, а дыхание стало ровнее. На мои же глаза слёзы навернулись. И продолжая гладить его по голове, я думала, как решусь завтра? Как смогу подставить его? Оскорбить… И нет. Я не солгала ему сейчас, когда обещала быть рядом. Во-первых, я точно буду. Мысленно. Уверена в этом. А во-вторых… он это обещание же не от меня просил. Он с Даяной говорил… Вот и я от неё ответила. Она бы точно так сказала. Я знаю. И тоже хотела бы, чтобы ему не было больно. И я хочу. А знаю, потому что тоже люблю его. Вот такого вот… чужого… и одновременно родного.

Но недолго он оставался спокойным, словно предчувствуя неладное, заметался снова и вдруг… обратился. На меня уставились грустные волчьи глаза. Сам волк тихо заскулил.

– Ну что ты? – потрепала я его по холке. – Ко мне пришёл, да? Давно не приходил…

Он ткнулся мокрым носом в мою шею.

– Тшшш… Как будто понимаешь всё-всё… Ты ему потом… скажи… что я не со зла. Ладно? – обняла зверя. – И сам не грусти. Вы же оба знали, что я тут на время. Он сам согласился на временный брак. А завтра… вернёт меня, если всё получится. И забудет потом. Как-будто и не было. Но это ничего. Ты не вздумай снова его мучить. И сам не вешай нос. Держись. Ты же почти альфа. И должен помогать брату. Не раскисай… А то моей волчице нравиться не будешь, – улыбнулась.

Волчица тут же запротестовала, уверяя, что ей-то он всегда будет нравиться. И волк будто почувствовал, прижался лбом к месту, где сильнее всего стучало в моей груди сердце. Я гладила его между ушами и по шее.

– Ладно-ладно, будешь нравиться всё равно. Не грусти. Всегда будешь. Даже если мы видеться не будем. Поддерживай его тут… Заставляй есть что ли… И всё остальное…

Волк снова поскуливал, и мне пришлось оторвать от себя морду, чтобы посмотреть в его глаза, полыхающие сейчас оранжевым.

– А что это ты у меня силу альфы не держишь, а? Так нельзя, волчок, Эмин же альфа. Нельзя, успокаивайся давай. Тише-тише. Ну же…

Не хватало ещё, чтобы у него выброс был. Каким бы милым не казался Эмин, но поставить брата на место он будет должен. А это значит – вызвать на сражение… Я видела пару раз, как мой папа чуть не придушил дядю… Он тоже вот так не удержал… И теперь отца ненавидит, что при всех его унизил. Ну хорошо, что в живых оставил. Что для него уже величайшая гуманность.

Зажмурившись, зверь уложил мне на колени тяжёлую мохнатую голову. И проспал так до самого утра, периодически приоткрывая глаза, чтобы убедиться, что я тут, будто бы нюхом не чуял и так. А утром превратился в мужчину снова… В голого мужчину. С отличной такой задницей…

Вот даже перед таким важным событием я думаю о своём! Ужас… Стыд и позор, Ева. Хотя… Это вот наверное единственное неоспоримое (остальные – с какой стороны посмотреть, а тут хоть с какой) достоинство моего мужа… Нет! Не задница… Луна! Нет, конечно. Внешность! Я имела ввиду всю внешность. Красивый он у меня. Очень…

Самый красивый.