Голубая Луна — Возвращение

ДЕВЯТЬ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ

Король Руфус сидел на своём троне при своём Дворе, окружённый людьми, некоторых из которых он считал знакомыми. Все они кричали друг на друга и шумели, и он хотел бы, чтобы они этого не делали. От повышенных голосов у него болела голова, и думать становилось ещё труднее. Ему нужно было сосредоточиться, нужно было сделать что-то важное… но он не мог понять, что именно. Он сидел, облокотившись на трон, и смотрел на свои руки, дрожащие на коленях. Ему хотелось вернуться в свою комнату и лечь. Он был почти уверен, что настало время для сна.

Перегрин де Вудвиль, Первый Министр Лесных Земель, расхаживал перед троном, говоря во весь голос и заламывая руки. Его глаза были широко раскрыты и дики, как у пойманного в ловушку зверя.

— Мы не можем вступить в войну! — громко говорил он. — Мы просто не можем! Почему меня никто не слушает? У нас нет войск, у нас нет денег… Если мы начнём войну, мы проиграем! Как вы думаете, почему мы все так работали над этим проклятым мирным соглашением? Рейвен… Рейвен! Где вы? Немедленно верните Двор Редхарта! Мы должны их отговорить от этого. Пообещайте им что угодно, выиграйте нам время… Почему вы разорвали связь?

— Я не разрывал, — ответил Рейвен. Молодой колдун в чёрном появился из ниоткуда, прямо между ними. Большинство из них при его внезапном появлении, неожиданно для самих себя, отступили на несколько шагов назад, а потом изо всех сил постарались сделать вид, что этого не было. Рейвен заметил, потому что он замечал всё, но не улыбнулся.

— Связь между Дворами оборвалась с их стороны. И без добровольного содействия их колдуна, Ван Флита, я не могу восстановить эту связь. Боюсь, Первый Министр, совершенно очевидно, что они не желают с нами разговаривать.

— И что бы ты вообще им мог сказать, Перегрин? — едко заметил Принц Ричард. — Что мы можем им пообещать? Очевидно, что Вильгельм хочет этой войны. Что он всё это время планировал её. Что бы вы ни предложили, он откажется. И при этом рассмеётся нам в лицо. Всё, что мы можем предложить сейчас, будет воспринято как мольба о пощаде, а мы не можем позволить себе выглядеть слабыми. Не сейчас.

— Я не могу поверить, что он начинает войну из-за меня, — сказала Принцесса Екатерина. Она вцепилась в руку Ричарда обеими руками, как бы желая удержаться на ногах. — Если бы я знала, что он зайдёт так далеко…

— Это не ваша вина, Принцесса, — немедленно ответил Воин в Маске ровным и уверенным голосом. — Ваш отец был намерен устроить эту войну. Вы сами это сказали, вы были лишь его оправданием. Даже если бы вы добровольно вернулись… он всё равно нашёл бы повод объявить войну.

Сенешаль окинул огромного закованного в броню война тяжёлым взглядом. — Вы были его человеком. Знали ли Вы о его планах?

— У меня были подозрения, — ответил Воин в Маске, — но никаких доказательств.

— О, не беспокойтесь о Воине, — пренебрежительно сказал Перегрин. — Он работает на меня. Уже много лет. Он всё это время был моим тайным агентом в Редхарте.

Все задумчиво смотрели на Воина в Маске, который бесстрастно стоял перед ними, не отступая ни на дюйм… Кэтрин подумала, что должна быть шокирована, даже возмущена тем, что одна из величайших легенд её страны оказалась ложью; но она просто слишком устала. Вся её жизнь перевернулась с ног на голову за несколько дней; что значит ещё один человек, который оказался не тем, за кого она его принимала?

— Он работал на нас? — сказал Ричард. — Воин в Маске? Я не знал об этом.

— А вам и не нужно было знать, — чуть надменно ответил Перегрин.

— Ну, это не совсем так, учитывая, как всё обернулось! — сказал Ричард, окидывая Первого Министра взглядом. — Какие ещё секреты вы от нас скрываете, Перегрин? Что-нибудь, что может оказаться полезным во время войны? Нет? Тогда много пользы было от ваших секретов… Он демонстративно повернулся спиной к Первому Министру, чтобы кивнуть отцу. — Если будет война, то нам понадобится оружие. Действительно мощное оружие…

И тут он остановился, поняв, что Король Руфус просто смотрит на него пустыми глазами. Все смотрели на старика, сидящего на огромном троне, и никто ничего не говорил. Лицо Руфуса было усталым и вялым, глаза — ошарашенными и непонимающими, и было ясно, что он не слушал ничего из того, что ему говорили. Ричард тихо вздохнул и повернулся к Сенешалю.

— Нам придётся открыть оружейную Замка, Сенешаль. Ту древнюю часть, о которой никто не любит говорить. Нам нужно древнее оружие…

— Большинство легендарного оружия исчезло, Ваше Высочество, — осторожно сказал Сенешаль. — Потеряно или утрачено давным-давно.

— Я знаю кое-кого, кто мог бы помочь с этим, — сказал Рейвен. Все переглянулись, с удивлением обнаружив, что Некромант теперь стоит у закрытых дверей Двора. — С вашего позволения, Сир?

Он говорил с Ричардом, а не с Руфусом. Все это знали. Ричард лаконично кивнул. Рейвен жестом указал на две большие двери, и они распахнулись сами собой. Вошли Хок, Фишер, Джек и Джиллиан. Ричард издал резкий звук, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.

— Чемпионы дня, с Турнира? Я уверен, что это отличные бойцы, но… У меня сейчас нет на это времени!

— Тогда найдите время, — категорично сказал Хок. — Мы нужны вам.

— Мы знаем толк в войне, — сказала Фишер. — Мы это уже проходили.

— Я попросил их подождать снаружи, — спокойно сказал Рейвен. — Я был уверен, что они могут внести свой вклад.

Ричард постарался быть вежливым с вновь прибывшими. — Без сомнения, для вас найдётся место в строю, когда начнутся бои, но сейчас нам нужно принять важные решения, так что…

— Прекратите нести чушь, — не без раздражения сказал Хок. — Вы понятия не имеете, что и как делать. Вам нужны мы. Вам нужен наш опыт.

Ричард просто стоял и смотрел на него. Никто и никогда не говорил с ним подобным образом. Но даже когда он изо всех сил пытался найти правильные слова, чтобы сокрушить этого грубого чужака, что-то в голосе Хока, казалось, пронзило туман в голове Короля Руфуса. Он сел прямо и резко повернулся на своём троне, чтобы посмотреть на Хока и Фишер.

— Я знаю вас… сказал он. — Знаю! Я видел вас раньше, не так ли?

— Да, Отец, — устало ответил Ричард. — Это Чемпионы Большого Турнира. Ты встречал их раньше…

— Нет, нет, нет, — раздражённо сказал Руфус, не отрывая взгляда от Хока и Фишер. — Я познакомился с вами давным-давно, когда был ещё совсем маленьким ребёнком. Вы бы не подумали, что я могу вспомнить что-то подобное, не так ли… когда у меня так много проблем с памятью о том, где я нахожусь и что я должен делать. Но все мои старые воспоминания всё ещё здесь, в моей голове, острые, как хрусталь. Послушай этих людей, Ричард. Они могут нам помочь. Возможно, они единственные, кто может это сделать.

Ричард придвинулся поближе к Сенешалю, чтобы тихо прошептать ему на ухо. — Старик опять запутался. Уведите его отсюда.

— Я никуда не уйду! — рявкнул Руфус.

— Я — Хок, Ваше Величество, — осторожно сказал Хок. — А это Фишер.

— Ты уверен? — сказал Король. — Вы не выглядите достаточно старыми.

— Отец, это не те Хок и Фишер, — громко сказал Ричард. — Это было очень давно.

— О, — сказал Король. — Жаль. Они могли бы нам пригодиться здесь и сейчас. Он многозначительно посмотрел на Джека и Джиллиан. — Но вас двоих я определённо знаю. Джек и Джиллиан Форестер. Да? Да. Сын и дочь Руперта и Джулии. Ваша репутация опережает вас. Ходок и Женщина-воин. Легенды в своём роде. И вот вы здесь, дома, где вам самое место, пришли на помощь в трудный час своей страны. Позвольте мне взглянуть на вас… О. О, Боже. Вы постарели, как и я. Не старейте. Тогда никто уже не воспринимает вас всерьёз…

— Мы много знаем о том, что находится в Оружейной палате, — сказал Джек, обращаясь как к Ричарду, так и к Королю.

— Что же на самом деле находится в Оружейной палате, — сказала Джиллиан…

— Ну, да, — сказал Ричард, — я полагаю, вы бы этого хотели, не так ли?

— Ричард! — воскликнул Король. — Ты должен выслушать меня. Я должен тебе кое-что сказать!

— Да, Отец, — сказал Ричард. — Что именно?

— Прости, сын, — сказал Король Руфус, — но я думаю… что на некоторое время тебе придётся взять всё в свои руки. Позаботься о сборе войск, об обороне Лесного Замка… обо всём, что нужно сделать. От меня осталось ровно столько, чтобы понять, как много я потерял. Я больше не гожусь для этой работы. Я надеялся, что у тебя будет больше времени, однако…

Прости, Ричард. Прости, что оставляю тебя одного. Выстоять в одиночку против стольких врагов. Но я устал, так устал. Теперь всё зависит от тебя, сынок. И я должен кое-что сделать. Я пока не могу вспомнить, что именно, но я уверен, что было что-то… Его голос затих, когда он пробормотал что-то себе под нос, сидя на своём троне с таким видом, словно ему здесь не место. Потерянный в собственных мыслях…

Сенешаль вышел вперёд, помог Руфусу спуститься с трона и повел его прочь. Все кланялись Королю, когда он проходил мимо, но он не замечал этого. Он всё ещё что-то недовольно бормотал себе под нос, когда за ним закрылись двери Двора.

— Я иду в Оружейную Палату, — прямо сказал Хок. — Я знаю, что мне нужно. Джиллиан, ты пойдёшь со мной.

— Почему я? — спросила Джиллиан.

— Да, а почему она? — спросила Фишер. — Почему бы мне не пойти с тобой в Оружейную Палату? Я не хуже тебя знаю, что нам нужно.

— Ты должна пойти в Собор, — сказал Хок. — Потому что ты знаешь, что там находится.

— А, — сказала Фишер. — Да. Конечно.

Ричард шагнул вперёд и посмотрел на них. — Какого пекла вы принимаете решения при моём Дворе?

Хок посмотрел на него, и одного этого взгляда было достаточно, чтобы остановить Принца. К своему удивлению, Ричард обнаружил, что ему очень не хочется настаивать. Что-то было в этом Хоке…

— Я не хочу настаивать, — сказал Хок тоном, дающим понять, что он всё равно это сделает, — но я знаю, что искать в Оружейной и где это искать. И я возьму с собой Джиллиан, чтобы она прикрывала мне спину. Тем не менее, это ваш Двор и ваша Оружейная, так что, полагаю, вам тоже лучше пойти. Ваше Высочество.

— Очень мило с вашей стороны, что вы включили меня, — сказал Принц.

— Если он идёт, то и я пойду! — немедленно заявила Екатерина. — Я не останусь в стороне!

— И если вы идёте, — сказал Воин в Маске, — то я должен пойти с вами, Принцесса. Я ваш телохранитель.

— Нет, — категорично ответил Ричард. — Простите, Сэр Воин, но нет. Может быть, вы и тайный агент Первого Министра, может быть, вы и защитник моей возлюбленной, но я не допущу в Оружейную Замка человека из Редхарта. Это дело Королевской семьи. Я с натяжкой допускаю их, хотя и не совсем понимаю, зачем… но есть пределы. Я ещё недостаточно знаю о вас, Сэр Воин.

Воин в Маске медленно кивнул. — Я понимаю, Ваше Высочество. Доверие нужно заслужить. А я служил стольким господам… Я оставлю Принцессу под вашей защитой, Принц Ричард. Я думаю… Я пойду поговорю с Лоуренсом Гарнером, Главой Службы Безопасности Замка. Я уверен, что мы найдём о чём поговорить, уверен, что он сможет найти для меня полезное занятие — охранять Замок от угроз, как внешних, так и внутренних.

Он резко повернулся и покинул Двор. Никто не встал у него на пути. Ричард посмотрел на Кэтрин. — Ты понимаешь, о чём он говорил?

— Нет, — ответила Екатерина. — Но, похоже, я многого не знала об этом человеке.

— Ты знаешь, как он выглядит на самом деле, за маской?

— Нет. Не думаю, что хочу знать. Я не могу поверить, что его лицо действительно настолько ужасно, как об этом говорят, но… нет. Это лишь маска. Эй, я действительно твоя возлюбленная?

— Что? — сказал Ричард.

— Ты назвал меня своей возлюбленной.

— Так я о тебе думаю. Ты не возражаешь?

— Нет, — сказала Кэтрин. — Мне нравится. Возлюбленный.

— Я поведу отряд в Собор, — громко сказала Фишер. — Прошло много времени с тех пор, как я была там в последний раз, но я не могу забыть некоторые вещи, которые я видела в этом месте. Принц Ричард, в Соборе есть вещи — секреты, спрятанные в потайных и забытых местах, — они вам понадобятся.

— Откуда вам это известно? — спросил Ричард. Он хотел было рассердиться на неё за то, что она подрывает его авторитет, но не смог. По-своему Фишер была такой же загадочной и пугающей, как и Хок.

— Лучше не спрашивайте, Ваше Высочество, — пробормотал Рейвен. — Я знаю кое-что о тайнах Собора, поэтому буду сопровождать Фишер. Там есть магическое оружие и предметы силы, которые понадобятся вам в грядущей войне.

— Да, — сказал Джек. — Есть. Я пойду с вами.

— Я справлюсь сам, дядя, — сказал Рейвен.

— Не сомневаюсь, — ответил Джек, опираясь на свой деревянный посох и улыбаясь Некроманту. — Но поскольку мы будем исследовать Собор, я думаю, что один из нас должен быть под Дланью Божьей, не так ли?

— Да, дядя, — сказал Рейвен, — ты, конечно, совершенно прав.

Фишер, Джек и Рейвен улыбнулись друг другу, а Ричард смотрел на них с тихим недоумением. Между ними явно что-то происходило, о чём он не был осведомлён. И поскольку у него было стойкое ощущение, что если он спросит, то они просто проигнорируют его, он решил не спрашивать. Но он был Принцем, поэтому не мог просто так оставить это.

— Кто вы такие? — прямо спросил он. — Если говорить без недомолвок?

— Мы — спасители Лесной Страны, — ответил Хок.

Если бы кто-то другой сказал это, все бы посмеялись над ним. Но никто не стал оспаривать слова Хока. Просто в этом человеке было что-то такое…

— Прежде чем мы приступим, я на минутку отвлекусь, чтобы послать сообщение всем остальным магам Леса, — сказал Рейвен. — Они должны собраться здесь, в Замке. Со стороны Редхарта наверняка будут магические атаки, так что чем раньше мы подготовимся, тем лучше. Я знаю, что Лесной Замок должен иметь всевозможные древние, встроенные средства защиты и обороны, но…

— Да, — сказал Хок. — Но. Ни одна защита не может держаться вечно. Он замолчал, так как его осенила мысль. — А как же Ночная Ведьма? Она всё ещё руководит Ночной школой для ведьм?

Наступила долгая пауза. Все шокировано посмотрели на него.

— Что? — сказал Хок.

— Вы имеете в виду злую и кровожадную Ночную Ведьму из легенды? — медленно произнёс Рейвен. — Я не знал, что между ней и Ночной Школой для ведьм есть какая-то связь.

— В своё время она ей управляла, — бодро ответил Хок. — Это, конечно, никогда не предавалось огласке, но все знали. Или, по крайней мере, все, кто имел значение.

— Но… ей должно быть уже сотни лет! — сказал Принц Ричард.

— О ком мы говорим? — спросила Принцесса Екатерина. — Я думала, что знаю большинство песен и легенд Леса, однако…

— Это старая история Леса, а также легенда, — сказал Ричард. — Ночная ведьма, искусительница мужчин, прекрасное и извращённое порождение зла, которое убивало молодых девушек и купалось в их крови, чтобы сохранить молодость.

— Это та самая, — сказал Хок. — Когда-то давно в она влюбилась в Короля Леса — Эдуарда. Твоего предка, Ричард, хотя не спрашивай меня, сколько пра-пра. И он любил её, но не мог смириться с тем, во что она превратилась. В конце концов она сбежала, чтобы жить в бесконечной ночи Темнолесья. Чтобы состариться в одиночестве, где никто не сможет увидеть, что она больше не красива.

— Но она вернулась, чтобы руководить Ночной школой для ведьм? — спросила Кэтрин. — Зачем ей это делать?

— Возможно, это сантименты, — сказал Хок.

— Но всё же ей должно быть лет двести-триста, а то и больше, — с некоторым сомнением сказал Ричард.

Хок посмотрел на него. — Кто знает, сколько может прожить такой человек?

— Верно, — сказала Фишер. — Вокруг ещё много людей, которых, вероятно, не должно быть. Вы бы удивились.

Рейвен медленно кивнул. — Я отправлю сообщение в Ночную школу для ведьм. С указанием ваших настоящих имён. Это должно привлечь её внимание.

— Упомяни и Эдуарда, — сказал Хок. — Она может игнорировать меня, но она может прийти, чтобы почтить его память.

Он легко улыбнулся Ричарду, открыто бросая ему вызов копать глубже. Ричард, честно говоря, не знал, что ответить. С историей он мог разобраться, а вот живые легенды — это совсем другое дело. Хок вдруг огляделся по сторонам.

— Если говорить о том, кто живёт слишком долго, то не видел ли кто-нибудь в последнее время нашего пса?

* * *

Чаппи, после того как его выгнали из кухни, бесцельно бродил по коридорам Замка. Опять. Он не понимал, почему они так суетятся и преследуют его с тяжёлыми половниками и нецензурной бранью. Это была совсем маленькая курица, и, насколько он мог судить, невостребованная. Он широко улыбнулся и отправился дальше, следуя за своим носом со смутной надеждой. Но тут он резко остановился и огляделся. Он не был уверен, но ему показалось, что он узнал именно этот участок коридора. В основном это были тени и пыль, далеко от проторённой дороги, но всё же… Зрение у него никогда не было таким уж хорошим, (если быть честным с самим собой, чего он обычно очень старался не делать), но нюх попрежнему не подводил его. И он был уверен, что уже бывал здесь, в этом месте, раньше. Со своим первым хозяином, Алленом Чансом. (Хотя, конечно, Чаппи скорее умер бы, чем когда-либо признался Чансу, что он так о нём думает.)

Аллен Чанс, квестор Королевы, герой и авантюрист. Пропал, умер. Ушёл вместе с девушкой, на которой женился, ведьмой Тиффани. И, вероятно, их дети тоже. В этом и заключалась проблема — быть волшебным псом и жить так долго. Время идёт и хорошие друзья уходят… Это неправильно.

Предполагается, что жизнь собаки связана с жизнью её хозяина.

Из всех людей, которых Чаппи знал и о которых неохотно заботился, остались только Руперт и Джулия. Или Хок и Фишер, как их теперь называли. Пёс громко фыркнул. Он не стал бы менять имя и притворяться кем-то другим. Он был тем, кто он есть, и гордился этим, даже если большинство людей, окружавших его в то время, в большинстве своём так не считали. Он принял Хока и Фишер как своих новых хозяев, но никогда не чувствовал, что принадлежит им. Не так, как с Алленом Чансом. Чаппи резко сел на холодный каменный пол и слегка опустил свою огромную голову. Собаки должны кому-то принадлежать. Даже волшебные собаки. Собаки не должны быть сами по себе. Иногда Чаппи казалось, что он остался с Хоком и Фишер только потому, что они были единственными, кто мог его пережить. Они всегда относились к нему достаточно доброжелательно, просто он никогда не был уверен, что имеет для них значение. У них всегда было столько дел… Он медленно почесался. Старею, наконец-то. Он чувствовал это всеми своими костями и тем, что осталось от его зубов. Даже пёс, порождение Верховного Мага, не может жить вечно, и в некоторые дни это казалось не таким уж и плохим. Если бы он знал, что проживёт так долго, он бы лучше заботился о себе.

Все собаки попадают в рай, сказал ему однажды Чанс. Потому что если бы их там не было, это был бы не рай. Чаппи не был уверен, что его туда пустят после некоторых его поступков, но было бы здорово снова увидеть своих старых друзей.

И больше не чувствовать себя старым.

Он тяжело вздохнул и поднялся на лапы. Хандрить вредно. Это все знают. Если есть сомнения, встревай в неприятности. Где Хок и Фишер? Где бы они ни были, неприятности обязательно находили их. В конце концов, именно поэтому он решил жить с ними.

Хок с дочерью Джиллиан и Ричард со своей возлюбленной Кэтрин пробирались в глубь Лесного Замка, направляясь к старой Оружейной Палате. Ричард решил идти впереди, чтобы показать, кто здесь главный, и Хок позволил ему это сделать. Принц повёл их по ряду боковых коридоров и коротких путей, некоторые из которых были известны только ему. Чем дальше они продвигались вглубь Замка, тем меньше людей попадалось им на пути, (которые бегают вокруг, как сумасшедшие, пытаясь помочь и просто мешают). Ведь в Замке были места, куда никто не заходил без крайней необходимости.

— Я помню, как никто не мог попасть в Оружейную Палату, потому что она находилась в потерянном Южном крыле, — внезапно, ни с того ни с сего, сказал Хок. — Джулия нашла пропавшее крыло, а потом обнаружила три Инфернальных Устройства в восстановленной Оружейной Палате.

Ричард внезапно остановился, и всем пришлось остановиться вместе с ним. Принц бросил на Хока самый тяжёлый взгляд. — Проклятье, откуда вам это известно? Это было вычеркнуто из официальных хроник и передавалось только по Королевской линии. Никто не должен был знать! Не то чтобы я доверял большинству старых историй; по большей части все эти истории — просто легенда.

— Вы не знали Замок таким, каким он был раньше, — сказал Хок. — В те времена, когда внутри он был больше, чем снаружи, а легенды были обыденностью.

— Конечно, нет, — сказал Ричард. — Никто из ныне живущих не знает! Я не знаю, в какую игру вы играете, Хок, однако…

— Мы теряем время, — сказала Джиллиан, изо всех сил стараясь быть дипломатичной. Для неё это было нелегко, но не похоже, что кто-то другой собирался это делать. — Давай найдем Оружейную, а обо всём остальном позаботимся позже.

Ричард одарил Хока своим лучшим мрачно — подозрительным взглядом. Хок легко улыбнулся ему в ответ. И тогда Ричард сдался, сердито пожал плечами и снова пошёл вперёд. Кэтрин шагала рядом с ним, она была непривычно молчалива. Впрочем, этот день сильно выбил её из колеи. Джиллиан пристроилась рядом с Хоком.

— Перестань дразнить Принца, — тихо, но твёрдо сказала она.

— Это всё возвращение в Замок, — сказал Хок. — Это всегда пробуждало во мне самое худшее.

Наконец они подошли к огромным двустворчатым дверям, отделявшим Оружейную Палату от остальной части Замка. Две массивные плиты из кованного металла, покрытые многовековыми слоями выгравированных рун, глифов, магических защит и целой кучей неразборчивых, но явно непристойных граффити. При приближении Принца Ричарда двери плавно и бесшумно распахнулись на древних скрытых противовесах. Как будто они ждали его… Ричард отказался поддаваться впечатлению, или пугаться, а просто выпрямил спину, выпятил подбородок и продолжил идти вперёд. Он не собирался пугаться дверей, какими бы старыми или ужасно защищёнными они ни были.

(Когда вы растёте в Лесном Замке, один из первых уроков — не позволять Замку запугивать вас, иначе вы никогда не осмелитесь выйти из своей комнаты). Он прошёл через расширяющийся проём в Оружейную, а затем невольно остановился. От огромных размеров и масштабов этого места у него всегда перехватывало дыхание, но сейчас здесь всё было иначе. Оружейная Палата казалась… больше. Намного больше. Кэтрин стояла рядом с ним, крепко держа его за руку и глядя вокруг себя расширенными от удивления глазами.

— Ричард… Я даже не представляла! В Полуночном Замке, конечно, есть своя Оружейная Палата, не менее древняя, чем ваша, но ничего подобного! Ты только посмотри… Это, наверное, больше, чем Двор или Большой зал. Кажется, что она уходит корнями в вечность! На этих стенах столько мечей, топоров и бог знает чего ещё, что хватит на дюжину армий! Насколько велико это место?

— Прекрасный вопрос, — ответил Ричард. — По всей видимости, настолько, насколько это необходимо. Официальная Оружейная Палата Леса сейчас находится в другом месте. Под контролем Парламента. Несомненно, Перегрин уже поручил своим людям вскрыть её.

Здесь мы храним древнее, волшебное, легендарное оружие. В древнем, волшебном, легендарном месте. Сейчас это должен быть просто музей. Многие виды оружия здесь официально больше не существуют. Хотя бы потому, что подтверждение их существования напугало бы большинство людей до смерти.

— Так было изначально, — сказал Хок.

Они с Джиллиан протиснулись внутрь, обойдя Ричарда и Кэтрин, и с интересом осматривались. Ричард бросил взгляд на Хока. Он хотел сказать что-то очень резкое, поставить молодого война на место, но почему-то не смог. Просто глядя на Хока и на то, как Хок смотрел на Оружейную Палату, Ричард не сомневался, что Хок действительно знает это место. И что оно хранит.

Тускло освещённый зал простирался вдаль. Немногочисленные и далеко расположенные друг от друга светильники с лисьим огнём достаточно хорошо освещали размещённое на стенах оружие, но впереди попрежнему царил полумрак и тени. И вот из тени появился сам Оружейник, Бертрам Петтидью. Он стоял, сияя, перед ними. Бертрам сцепил костлявые руки на впалой груди, улыбался и кивал массивной головой.

— О, привет! — сказал Бертрам Петтидью своим тонким, пронзительным голосом. — Здравствуйте, джентльмены и леди! Пришли взглянуть на оружие, не так ли? У нас не так много посетителей в последнее время. Ну и прекрасно. Они всё время хотят что-то потрогать! Хотя недавно ко мне заходил Сэр Джаспер. Очень приятный человек для призрака. Правда, он был уверен, что скоро начнётся война… Я мог бы ему сказать! Побудьте здесь подольше, и вот она — война! Для этого мы здесь и находимся…

Кэтрин подняла руку, чтобы привлечь его внимание. — Сэр Джаспер был здесь? Что он здесь делал?

— Заглянул на экскурсию, как и вы… И я думаю, что он ищет подсказки о том, кем он был раньше, — сказал Бертрам. — Бедняжка.

Хок и Джиллиан посмотрели на Кэтрин, которая чувствовала себя обязанной объяснить. — Сэр Джаспер — призрак. Я встретила его в лесу по дороге сюда. На пустынном кладбище, что вполне уместно. Он так долго был призраком, что забыл, чей он призрак. Кем он был раньше, когда ещё был жив. Имя Джаспер он взял с надгробия на кладбище, к которому был привязан, но, скорее всего, это не настоящее его имя. Я взяла его с собой в Замок, отчасти чтобы помочь ему узнать, кто он такой, но в основном потому, что думала, что он будет раздражать всех кого нужно. И он это сделал!

— Он очень хорош в этом, — согласился Ричард.

— Мне никогда не нравились призраки, — сказал Хок. — Жизнь для живых.

— Верно, — прорычала Джиллиан. — Когда я убиваю людей, я предпочитаю, чтобы они оставались мёртвыми. Так аккуратнее.

— Говорят, в Полуночном Замке раньше не было призраков, — сказала Кэтрин. — В те времена, я имею в виду. Когда я была моложе, я чувствовала себя обманутой, что все они исчезли ещё до моего рождения. Когда добрый Король Виктор изгнал Нереальное… Нет, не спрашивайте. Это очень долгая история, а у нас нет времени.

— Не могу не согласиться, — твёрдо сказал Ричард. Он обратил всё своё внимание на Бертрама, который улыбался и красовался перед Принцем без должной почтительности. Ричард придал своему голосу самую серьёзную интонацию. — Пришла война, Оружейник. Мы должны увидеть старое оружие. То, которое имеет значение.

— Конечно, Ваше Высочество, — радостно сказал Бертрам. — Я это понял, как только вы появились. Столько важных людей, и все сразу? Вы сделали мой день! У меня не так много посетителей… Думаю, именно поэтому ваш отец назначил меня здесь главным, Принц Ричард. Чтобы отпугивать людей… И потому что я был единственным, кого интересовала эта работа. Уверен, это помогло. Что вы искали, господа и дамы? Что именно?

— Я почти уверен, что это относится к категории: “Мы узнаем это, когда увидим”, - сказал Хок.

Бертрам с сомнением кивнул головой. — Да… Или, что более вероятно, нет…

Хок посмотрел мимо Оружейника на длинный коридор, уходящий в неизвестность. — Насколько я помню это место, действительно мощное Оружие всегда хранилось в потайных нишах и закутках. И оружие, как правило, само выбирало себе хозяев, а не наоборот. Звучит знакомо, Оружейник? Замечательно. Веди.

Бертрам шагнул обратно в тень, не дожидаясь, пока Принц Ричард скажет ему, что всё в порядке. Как и многие люди, он был склонен реагировать на авторитет в голосе Хока. Принц посмотрел вслед удаляющемуся Бертраму, а затем на спины Хока и Джиллиан, которые тут же последовали за Бертрамом.

Кэтрин перекинула свою руку через руку Ричарда и крепко прижала его к себе, чтобы показать ему, что он не один. Затем они двинулись следом за остальными. Свет, казалось, сконцентрировался вокруг группы, так что они всегда могли отчетливо видеть окружающее оружие, в то время как тени властвовали впереди и позади. Как будто они двигались вперёд в движущемся потоке света.

Бертрам Петтидью воспринимал всё это как должное, просто шёл рядом, поглядывая то в одну, то в другую сторону и поддерживая поток содержательной, но не особо полезной болтовни. На которую он явно не требовал ни ответа, ни даже отклика. Он улыбался и весело махал рукой на ряды и ряды выставленного оружия, на все эти мечи и топоры, булавы и моргенштерны… Иногда он останавливался, чтобы погладить оружие, как будто это были старые домашние животные или товарищи, которых он очень любил и которые всегда были под рукой.

Хок задумчиво смотрел то в одну, то в другую сторону, но оставлял свои мысли при себе, и если он замечал что-то знакомое, то тоже держал это при себе. Джиллиан огляделась вокруг, откровенно очарованная.

— Я была здесь всего один раз, — сказала она. — Очень давно. Ещё до твоего рождения, Ричард.

— Ты имела право быть здесь, — сухо сказал Ричард. — Как дочь Руперта и Джулии.

Он бросил укоризненный взгляд на Хока, который проигнорировал его и последовал за Бертрамом через Оружейную, побуждая его идти бодрым шагом. Остальным пришлось поспешить за ними, к растущему недовольству Ричарда. Бертрам, правда, пытался замедлить ход событий, желая объяснить все истории и предания, связанные со старинным оружием, которое они проходили, но у Хока не было времени на просто интересное и историческое.

И вдруг он остановился и холодно уставился на пустую нишу в стене. Остальные тоже остановились и собрались вокруг него. Ричард вгляделся в нишу. Там, совершенно точно, ничего не было.

— Ну что? — спросил Принц, с трудом сохраняя самообладание. — На что мы должны смотреть? Что такого особенного или важного в пустом пространстве?

— Тише, — сказала Джиллиан. — Разве ты не чувствуешь?

— Да… — сказала Кэтрин. — Здесь холодно. Холодно, как ранним утром, когда “Реки души текут глубоко”. Мне это не нравится, Ричард. Ричард медленно кивнул. Он тоже это чувствовал, и ему это тоже не нравилось. Как будто пустое пространство смотрело на них со злым умыслом.

— Конечно, — медленно произнёс он, обращаясь к Хоку. — Я давно здесь не был. Я забыл об… этом. Как вы узнали..?

— Здесь раньше стояли три Инфернальных Устройства, — произнёс Хок с холодным отвращением в голосе. — Три самых мощных, опасных и злых колдовских меча из когда-либо созданных. Rockbreaker (Крушитель Скал). Flarebright (Яркая Вспышка). Wulfsbane (Волчий Аконит).

Они все огляделись по сторонам. В воздухе повисло новое напряжение, в тенях возникло ощущение шевеления. Как будто одно только название этих древних мечей потревожило… что-то.

— Да, — почтительно сказал Бертрам. — Именно здесь они стояли, ожидая, когда их призовут. Очень приятно, что вы это знаете, Сэр Хок. Сэр Джаспер тоже сразу узнал это место. Конечно, он мёртв. От мёртвых трудно что-то скрыть. Хок уставился на пустую нишу в старой каменной стене, в которой так давно стояли три ужасных меча. Его не было здесь, когда его отец, Король Джон, призвал их на свою войну. Войну с демонами.

— Это были знаменитые старые мечи, — с удовольствием отметил Бертрам. — Или, может быть, правильнее сказать, печально известные. Они простояли там несколько веков. Пока Король Джон не применил их против Принца демонов. Принц Руперт владел Wulfsbane, и…

— Нет, нет, — резко возразил Хок. — Это была Джулия. У Короля Джона был Rockbreaker. А Харальд владел Flarebright. Руперт мог владеть одним из Инфернальных устройств. Король Джон хотел этого. Но он решил этого не делать. Он не доверял им. Инфернальные Устройства были живыми и по-своему разумными. Они хотели, чтобы их использовали, чтобы они убивали и разрушали, и они соблазняли разум своих носителей.

Ричард долго смотрел на Хока. — Мы… должны двигаться дальше. Нам нужно оружие, которое всё ещё здесь. Хок кивнул и отвернулся от пустой ниши. Он кивнул Бертраму, и тот быстро продолжил путь.

Ричард был следующим, кто заставил группу внезапно остановиться. Он стоял перед старым мечом, висевшим на стене, под простой латунной табличкой с именем меча. Lawgiver (Законник). Массивный, выщербленный клинок, которым пользовались Семь Лесных Королей из поколения в поколение, пока длинное стальное лезвие не стало слишком выщербленным, чтобы держать правильную кромку. Каждый житель Лесной Страны знал его имя.

— В этом мече нет ничего магического или легендарного, Ваше Высочество, — сказал Бертрам. — Часть исторической памяти, память о знаменательных битвах, в которых он участвовал, но ничего настолько важного или значительного, чтобы сделать его частью легенды. Просто хороший рабочий клинок, эффективное орудие убийства. Или, по крайней мере, был таковым. Посмотрите, в каком состоянии он сейчас. Я бы не стал использовать его и для разделки рыбы.

— Это всё ещё Lawgiver, — сурово сказал Ричард. — Имя, известное моему народу. Я могу придать ему новую остроту. Репутация Lawgiver-а — это как раз то, что нужно людям, что-то, что поможет сплотиться, что разожжёт огонь в их жилах.

Бертрам Петтидью уставился на него сквозь свои огромные очки. — Нельзя просто так приходить сюда и брать вещи! Ваше Высочество… Это исторические экспонаты!

— Уже нет, — ответил Ричард. Он снял меч со стены. Чтобы сдвинуть старый меч, ему пришлось использовать обе руки, и он с трудом удержал равновесие под тяжестью длинного клинка.

Он сделал шаг назад и взмахнул мечом перед собой, проверяя баланс. Баланс клинка был всё ещё хорош, даже после всех нанесённых ему повреждений. Более того, казалось, что Lawgiver лёг в его руки так, словно ему там самое место.

— Ты умеешь обращаться с мечом, — сказал Хок.

— Я отслужил свой срок на границе, — ответил Ричард. Он резко кивнул Бертраму Петтидью, который быстро вышел вперёд с сильно потрёпанными кожаными ножнами, украшенными рельефными переплетающимися кругами в старом языческом стиле. Они были тусклыми, пыльными и явно нуждались в ремонте. Ричард вложил Lawgiver в ножны, перекинул их через плечо и поправил кожаные ремни, чтобы тяжёлый клинок удобно висел на спине. Ричард чуть выпрямился под тяжестью клинка, в котором было столько истории Леса и деяний Семи Королей. Он слегка улыбнулся.

Найти достойного кузнеца, который вернёт клинку остроту, будет несложно. Такого, которому он доверит эту работу. А потом… Он понял, что остальные смотрят на него, и резко кивнул Бертраму.

— Ну, Оружейник, есть ли у тебя ещё что-нибудь подобное? Оружие без магии, но с богатой историей?

Бертрам быстро кивнул. — Конечно, Ваше Высочество. Сюда, Ваше Высочество. Да. Здесь много истории. Много, очень много. Не пройдя и нескольких шагов, Оружейник остановил их перед тонким серебряным клинком, который висел на стене, ярко поблескивая. На латунной табличке под ним значилось: Traitor (Предатель).

— Конечно, — сказал Ричард. — Я помню это. Меч, которым владел печально известный Герцог Старлайт, когда поднял восстание против Леса, чтобы отделить участок земли и назвать его Хиллсдауном.

— В тех частях Леса, которые раньше были Хиллсдауном, рассказывают не совсем так, — буркнул Бертрам. — Даже после великого воссоединения, после того, как наш Король Стефан женился на их Королеве Фелисити и мы все согласились снова стать друзьями.

— Конечно, — сказал Ричард. — Нет, вы правы. Мы не можем его использовать. История меча может внести раскол. А это неуместно во время войны.

Бертрам оглядел длинные ряды оружия, развешанного по стенам, и пожал плечами. — Здесь тысячи и тысячи прекрасных образцов оружия, Ваше Высочество. Назовите его, и оно где-то у нас есть. Даже я не знаю точно, сколько их… Я всё время собираюсь провести инвентаризацию, но постоянно что-то происходит, что отвлекает меня от работы… И я уверен, что некоторые из них перемещаются, когда я не смотрю…

Ричард смотрел вдоль длинного тёмного коридора. Они шли уже некоторое время, но коридор казался бесконечным. — Я и не думал, что Оружейная Палата такая большая…

— О, до сегодняшнего дня и я не знал, — ответил Оружейник. — Я знаю это место вдоль и поперёк, и могу сказать, что никогда раньше не видел, чтобы оно простиралось так далеко. Как будто все старые потерянные, забытые и запрещённые виды оружия просыпаются и снова занимают своё место в мире. Пространство Оружейной должно расшириться, чтобы вместить всё оружие, которое планируется использовать…

— Где Меч Радуги? — спросил Хок.

Бертрам посмотрел на него. — И что это за меч, — Сэр Хок?

Хок бросил взгляд на Оружейника. — Меч Радуги! Меч, с помощью которого Принц Руперт призвал Радугу в больное сердце Темнолесья, чтобы победить и изгнать Принца Демона в конце Войны Демонов! Этот Меч!

— Простите, Сэр Хок, — сказал Оружейник, и, судя по голосу, он говорил серьёзно, — но я действительно не узнаю меч, о котором вы говорите.

Зато Принц Ричард узнал. Он поймал взгляд Хока и быстрым движением головы дал понять, что им следует поговорить наедине. Хок кивнул, и они с Ричардом удалились в тень, подальше от посторонних глаз. Кэтрин направилась было за ними, просто руководствуясь общими принципами, но Джиллиан схватила её за руку и удержала. Кэтрин немедленно высвободила руку, но осталась на месте.

— Меч Радуги не является частью официальной истории, — жестко сказал Ричард Хоку. — Это тайная часть истории моей семьи, передаваемая только по Королевской линии, из уст в уста. Так откуда вы узнали об этом? Я хочу услышать от вас правду, Хок, или кто вы там на самом деле. Кто вы? Как вы можете знать то, что позволено знать только членам Лесной Роялти?

Хок улыбнулся ему. — Разве ты не знаешь, Ричард? Разве ты ещё не догадался? Я дал тебе достаточно подсказок. Подумай. Кем я должен быть, чтобы знать то, что я знаю, и делать то, что я делаю?

И в этот момент Ричард понял. Правда обрушилась на него, как удар по голове. Его лицо побледнело, а глаза расширились. Всё сразу встало на свои места. Ричард пытался что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова. Он стал опускаться на колени перед Хоком, но Хок не дал ему этого сделать. Вместо этого он взял Ричарда за руки, притянул его к себе и обнял. Ричард обнял его в ответ. Не только потому, что он наконец-то узнал живую легенду, но и потому, что семья всегда остаётся семьёй.

Кэтрин не могла поверить в то, что видит. Она повернулась к Джиллиан. — Вы знаете, что там происходит?

— Может быть, — сказала Джиллиан.

— Поговорите со мной! Я Принцесса! — сказала Кэтрин.

— А я управляю Сортировочным Домом Братства Стали, — сказала Джиллиан. — Это данность.

— Не могу поверить, что это действительно Вы! — воскликнул Ричард, когда двое мужчин наконец отпустили друг друга и отступили. Ричард даже не пытался скрыть своего благоговения, шока и преклонения перед героем. — Принц Руперт… Вы вернулись к нам в час нашей величайшей нужды! То есть, да, я знаю, что вы уже возвращались, чтобы расследовать смерть деда Харальда, но… О Боже! Если вы Хок, то Фишер… Она Принцесса Джулия, не так ли? Боже мой! Только члены Королевской семьи знают, что это были вы двое, и некоторые из нас никогда не верили в это, но… Я болтаю, не так ли? Простите, ничего не могу с собой поделать. Вы вернулись!

— Больше никому не нужно знать, — сказал Хок.

Ричард внимательно изучал Хока. — Вы совсем не похожи на свой официальный портрет.

— Я знаю, — сказал Хок. — Это пародия. И я могу подать в суд.

— Держите меня все, — сказал Ричард. — Вам, наверное, уже больше ста лет.

— Значительно больше, — ответил Хок. — Но по утрам я чувствую себя на все сто… Мне нужен кофе промышленной крепости, только чтобы набраться сил и выкашлять половину лёгкого.

— Но… как?

— Дикая Магия, — сказал Хок. — И если ты мудр, то смиришься с этим.

— Кто ещё знает? — спросил Ричард. — нет! Подождите минутку! Ваш пёс… это ведь настоящий Чаппи, не так ли? Я имею в виду, оригинал! А не просто потомок…

— Тебе нужно подышать немного в бумажный пакет? — спросил Хок.

— Нет! Нет, я в порядке… Нелегко, знаете ли, вдруг осознать, что тебя окружают живые легенды. Я бы хотел, чтобы мой отец был достаточно здоров, чтобы встретиться с вами. Он был бы в восторге. Именно он рассказывал мне все старые истории о вас, когда я был ребёнком.

Хок усмехнулся. — Никогда не воспринимай предания и легенды слишком серьёзно. Именно из-за этого у меня начались неприятности.

— Боже мой! Ричард снова широко раскрыл глаза. — Джек и Джиллиан — ваши дети! А Рейвен и Мерси — ваши внуки! Ох… Ричард бросил быстрый взгляд на Джиллиан, всё ещё стоявшую рядом с Кэтрин. — Она выглядит намного старше вас… Тем не менее, я чувствую себя намного лучше, зная, что вы снова вернулись домой. Целый род героев, вернувшихся, чтобы спасти всех нас! Он внезапно замолчал. — А… Это адски усложнит ситуацию с Королевской Линией престолонаследия.

— Нет, это не так, — твёрдо сказал Хок. — Нам это неинтересно. Теперь, Ричард, никто больше не должен знать, кто мы с Фишер на самом деле. Я серьёзно. Даже если я не очень хорошо умею это скрывать, факт остаётся фактом: никто не должен этого знать. Понимаешь?

— Честно говоря, нет! — сказал Ричард. — Почему мы не можем рассказать всем? Ваше возвращение так много значило бы для народа Леса! Оно придало бы им новый импульс, новую уверенность, зная, что Принц Руперт и Принцесса Джулия из историй и легенд вернулись, чтобы повести их в бой и снова спасти всех нас!

— Вот почему мы не можем раскрыть себя, — терпеливо сказал Хок. — Наше появление сейчас было бы воспринято как… знаковое. Люди начнут говорить о Судьбе, о Предназначении. Они будут ждать, что мы их спасём. Но это твоё время и твоя война, Ричард. Ты должен вдохновить свой народ и привести его к победе. А потом сесть на трон. Я не хотел трона раньше и не хочу его сейчас. Вот почему я сбежал, все эти годы назад. Я буду сражаться за Лес, но не буду им править. И мы не единственные, кто вернулся. Принц Демонов причастен ко всему, что здесь происходит.

Лицо Ричарда снова побледнело. — Конечно… Если вы вернулись, то и он… о мой бог. Я никогда не считал его… реальным. Он был просто чудовищем из рассказов, — метафорой. Но если вы реальны, то, конечно, и он должен быть реален. Проклятье. Проклятье… Меня мутит. Я не могу сражаться с Принцем Демонов, а также с армией Редхарта!

— Говори тише! — резко сказал Хок. — И возьми себя в руки. Паника не поможет. Поверь мне, я пробовал, и это ни к чему не привело. Принц Демонов уже не так силён, как раньше, иначе он бы возглавил эту войну. Он а не Король Уильям. Хотя, возможно, было бы неплохо послать несколько ваших людей в Темнолесье, чтобы посмотреть, что там происходит. Убедиться, что оно не разрастается…

— Я недавно был в Темнолесье, — сказал Ричард. — Там было плохо, все эти истории оказались правдой. Я смог выдержать там лишь несколько мгновений. Но вы же вели там целые сражения! Как же вы справлялись?

— Не то чтобы у нас был большой выбор, — ответил Хок.

— В наши дни Темнолесье — более пустынное место, — сказал Ричард. — Никаких демонов. Эта война ляжет на плечи людей.

— И тебе придётся провести через это свой народ, — сказал Хок. — Руфус не в состоянии править. Тебе придётся стать Королём, причём раньше, чем ты думал. Будут проблемы? С Парламентом или другими претендентами?

— Нет, — ответил Ричард. — Я — единственный.

— Значит, это твоя война и твоя армия, — сказал Хок. — Ты ведёшь, а они следуют за тобой. Ты знаешь Лес сегодня гораздо лучше меня. Думаю, нам с Фишер лучше быть твоим секретным оружием. Ты будешь удивлён, на что мы способны… А то, о чём Король Уильям не осведомлён, он не сможет парировать.

— Как скажете, — неохотно согласился Ричард.

— А теперь, — сказал Хок. — Где мой Меч Радуги? Скажи мне, что вы не потеряли эту проклятую штуковину после стольких лет!

— Конечно, не потеряли! — воскликнул Ричард, потрясённый самой мыслью. — Семья давно решила, что лучший способ спрятать Меч Радуги — это сделать так, чтобы никто не знал о его существовании. Идите за мной. Они вернулись и присоединились к остальным, после чего Ричард направился вглубь Оружейной Палаты гораздо более уверенным шагом, чем раньше. Кэтрин пристроилась рядом с ним, чтобы они могли спокойно поговорить.

— Что это было?

— Семейное дело, — ответил Ричард. — Оказывается, Хок — мой родственник.

— И это всё? Это всё, что ты можешь сказать?

— На данный момент — да. Извини.

— Я заставлю тебя заплатить за это позже, — сказала Кэтрин.

— С нетерпением жду этого, — ответил Ричард.

Кэтрин невольно улыбнулась и снова взяла его под руку. — Скажи мне что-нибудь, Ричард.

— Если можно.

— Я вижу на этих стенах всевозможное оружие, но нигде нет ни одного щита. Почему так?

— Лес защищается атакуя, это наша защита, — сказал Ричард. — Мы всегда шли вперёд и уповали на Господа. Вложи в свою атаку всё, что у тебя есть, и не останавливайся, пока они все не будут мертвы. Мы не прячемся. Это не наш путь.

— Это либо самая смелая, либо самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала, — сказала Кэтрин.

Ричард только пожал плечами. — Мы всё ещё здесь, а наши враги, в основном, нет.

Он повёл их мимо сотен других видов оружия, ярко и вызывающе сверкавших на стенах по обе стороны от него или сиявших сверхъестественным блеском в витринах. Пока, наконец, не привёл их в дальний закуток, где одиноко и без опознавательных знаков стоял он. Меч Радуги. Хок сразу же узнал его. Он стоял и смотрел на старый меч, а остальные собрались вокруг него.

— Я не понимаю, — сказал Бертрам Петтидью. — Это же просто меч! Вы только посмотрите на него! Ничего особенного в нём нет… На самом деле, ему не помешала бы хорошая чистка.

У меча даже не было именной латунной таблички. Просто меч с длинным клинком, одиноко стоящий в своём укромном уголке. Ничего, что могло бы привлечь к нему внимание: обычный, будничный меч с превосходной заточкой и отличным балансом. Точно такой же, каким он показался Руперту много лет назад, когда он бежал по Радуге сквозь долгую ночь Темнолесья, чтобы вызвать Радугу и получить свой приз. Не для себя, а для того, чтобы спасти других. Он улыбнулся, вспоминая, и протянул руку, чтобы взять меч.

— Осторожно! — быстро сказал Бертрам. — Всё оружие от этой точки и дальше защищено магией! Только те, в ком течёт Королевская кровь, могут прикасаться к этим мечам! И тут он замолчал, когда Хок вытащил Радужный меч из тёмного угла и стал обращаться с ним с непринуждённой лёгкостью. Длинное стальное лезвие ярко блеснуло в полумраке, и Хок широко улыбнулся, вспоминая…

Бертрам Петтидью едва не упал в обморок, когда Хок беспрепятственно вытащил меч. Он дико озирался по сторонам, словно ожидая, что Хока вот-вот поразят молнии или лягушачья чума. Он повернулся к Ричарду, возбуждённо жестикулируя.

— Как это возможно, Ваше Высочество? Магическая защита в полном порядке, я сам её на днях перепроверил! И почему от меня скрыли данные этого меча? Я должен знать всё о здешнем оружии! Проклятье, я Оружейник! О нет, не улыбайтесь мне, Ваше Высочество! Это всё моя ответственность!

— Это семейное дело, — легкомысленно заметил Ричард. А Бертрам в досаде притопнул ногой в тапке.

— О! — сказала Кэтрин, внезапно улыбнувшись. — Я поняла!

— Правда? — сказал Бертрам.

— Конечно! Хок состоит в родстве с Королевской Династией Леса, но неофициально! Верно? Чья-то маленькая неосторожность? Вот откуда он всё знает, и как он смог забрать меч; и почему ты не хотел говорить об этом, Ричард.

— Ну, — сказал Ричард, — что-то в этом роде.

Кэтрин громко фыркнула и похлопала его по руке. — Не смотри так обеспокоенно, Ричард. Я не шокирована. Такие вещи случаются даже в самых чопорных Королевских семьях.

Хок пристегнул Меч Радуги так, чтобы он висел напротив его топора. Он чувствовал себя так, словно рядом с ним снова был старый друг.

Джиллиан громко прочистила горло, привлекая всеобщее внимание. Седовласая женщина-воин сурово посмотрела на всех. — Так! У Принца Ричарда есть Законник, а у Хока — его Меч Радуги. Я хочу кое-что.

— Я тоже! — сказала Кэтрин.

Хок и Ричард обменялись понимающими взглядами. — Джиллиан была точно такой же в детстве, — тихо сказал Хок. Он посмотрел на Бертрама. — Ну? Что ещё у вас есть такого… интересного?

— Зачем спрашивать меня? — угрюмо спросил Бертрам. — Что я знаю? Я всего лишь Оружейник…

— Тогда ведите себя как подобает! — сказал Хок. — Или я подпалю ваш парик.

Бертрам посмотрел на него. — Какой парик?

— Оружейник… — сказал Ричард.

— О, ладно! Прекрасно! Я полагаю, всегда есть Cestus…

— Ведите меня, — сказала Джиллиан.

Оказалось, что Cestus это хитроумно сконструированная серебряная латая перчатка, состоящая из множества мелких подвижных элементов, соединённых между собой; она мягко поблескивала в индивидуальной стеклянной витрине. Прикреплённая табличка сообщала название и прямое послание: “Разбить стекло в случае войны, внезапного вторжения или неминуемого апокалипсиса”.

— Она старая, — сказал Бертрам, когда все с сомнением посмотрели на Cestus. — И не совсем эстетична. Слишком… суставчата, на мой вкус. Но истинно волшебна. Предположительно, творение самого Верховного Мага.

— Не все ли они, — многозначительно заметил Хок.

Джиллиан с подозрением посмотрела на сверкающую серебряную перчатку. — Что она может и в чём подвох? Я искала нечто большее, чем просто перчатку.

Бертрам проигнорировал её с совершенным презрением, глядя только на Ричарда. — Не желаете ли разбить стекло, Ваше Высочество? Я уверен, что у меня где-то здесь есть кувалда. Я как раз использовал её, чтобы разобраться с крысами… Или я имею в виду молоток? Я всегда их путаю.

Ричард просто ударил локтем в боковую стенку витрины, при этом все на всякий случай держались на безопасном расстоянии. Стекло тут же разлетелось вдребезги, как будто его толщина составляла всего долю дюйма, и осколки с музыкальным звоном посыпались на пол. Бертрам скорбно смотрел на это безобразие, но у него хватило ума ничего не сказать. Серебряная перчатка так и стояла на своей подставке. Она не двигалась и никак не реагировала. Хок задумчиво рассматривал её. Ему показалось, что в Cestus появилась новая… осведомлённость, даже готовность, и он не был уверен, что ему это нравиться. Джиллиан просто вытащила Cestus из обломков витрины и поднесла её к лицу, чтобы изучить детали. Если она что-то и почувствовала, то никак этого не показала.

— Перчатка очень лёгкая, — с сомнением сказала она. — Почти невесомая. Один хороший удар этим предметом, и серебро, наверное, просто рассыпется. Что в ней такого особенного? Кроме качества изготовления. Которое… радует.

— Наденьте, — сказал Бертрам. Он, казалось, сделал несколько шагов назад, когда никто не смотрел.

Джиллиан пожала плечами и надела серебряную перчатку на свою ведущую правую руку. Серебряные звенья, казалось, почти растягивались, плавно скользя по руке, прилегая к ней так точно, что казались второй кожей. Джиллиан подержала руку перед собой, поворачивая её туда-сюда, любуясь тем, как играет на ней свет лисьего огня. А потом она нахмурилась, сосредоточившись, и из серебряной перчатки вырвался длинный серебряный клинок.

Джиллиан широко улыбнулась и провела лезвием перед собой из стороны в сторону. Раздался резкий шепчуще — свистящий звук, как будто острие рассекало сам воздух.

— Теперь мне это нравиться, — сказала Джиллиан. — Это то, что нужно для кровавых дел.

— Cestus может принять форму любого клина, стать любым оружием, — с гордостью сказал Бертрам. — Меч, топор, булава… Этот материал может показаться серебром, но это не так. Он… магический. Любой клинок, который вы создадите, будет несокрушимым, прорубит всё, что угодно. И даже как перчатка, она позволит пробить каменную стену. Если у вас возникнет необходимость…

— Почему же вы не показали нам это оружие раньше? — спросил Ричард.

— Потому что, — неохотно ответил Бертрам, — на нём должно лежать проклятие. Тот, кто воспользуется Cestus, умрёт. И сколько бы раз эта проклятая штука ни покидала Оружейную, она всегда возвращается. Сидит в своей витрине и ждёт следующего… носителя. Простите. Уверяю вас, рассказы о проклятии носят исключительно анекдотический характер. Однако…

— Пекло, — сказала Джиллиан, втягивая длинный серебряный клинок обратно в Cestus, пока он снова не стал просто перчаткой. — Мне семьдесят два! Пожалуй, я рискну…

— Хорошо, — с надеждой и опаской сказала Кэтрин. — У всех остальных есть новые красивые игрушки, но где же моя? Я не собираюсь оставаться в тени, пока идёт война, Ричард. Мне есть что сказать правителю Редхарта, Королю Вильгельму, и я внесу свою лепту! И я тоже хочу оружие, и лучше, чтобы это было адски мощное и впечатляющее оружие, иначе будут неприятности! Голос её неуклонно повышался, и все внутренне вздрогнули, предвкушая один из известных приступов ярости Принцессы.

Ричард быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что под рукой нет ничего смертоносного на случай, если она начнёт швыряться вещами. И тут по Оружейной Палате пронёсся сильный порыв ветра, буря потревоженного воздуха пронеслась из одного конца большого зала в другой, сотрясая висящее на стенах оружие и грохоча витринами. Знаменитые мечи громко лязгали, словно протестуя, и тряслись в ножнах. Но ни одно оружие не упало со стен, ни одна витрина не была опрокинута, несмотря на буйство ветра.

Екатерина смотрела вокруг себя холодными, задумчивыми глазами, потом сделала резкий жест, и буря стихла. Ветер утих, и воздух снова стал тихим и спокойным. Все посмотрели на Екатерину.

— Да, — сказала она. — Это была я. Это сделала я. Что может означать только одно… что старая элементальная Магия Крови Королевского рода Редхарт пробудилась. После молчания в течение многих поколений. А это, в свою очередь, может означать только то, что мой отец пробудил Нереальность, и Полуночный Замок снова полон магии. Она посмотрела на Ричарда почти извиняющимся взглядом. — Прости, любимый; я не знала, что он способен на такое. Если бы я знала или хотя бы подозревала, я бы что-нибудь сообщила…

— Конечно, сообщила бы, — ответил Ричард. — Всё в порядке, Кэтрин. Я верю тебе. Я доверяю тебе. Он слегка улыбнулся. — И ты это знаешь.

— О, отец, — сказала Кэтрин, — что ты наделал?

— Нереальное, — сказала Джиллиан. Её рот скривился, как будто её беспокоил неприятный привкус. — Я слышала об этом. Старая магия, может быть, даже Дикая Магия. Это сделает Короля Уильяма ещё сильнее, не так ли?

— Вы даже не представляете, — сказала Кэтрин. — Теперь у него будет Магия Крови и мои братья, Кристоф и Кэмерон.

Ричард резко посмотрел на неё. — Крашер? Генерал, который не проиграл ни одного сражения? Я думал, твой отец отправил его в изгнание.

— Король может отослать его прочь, и Король может вернуть его, — сказала Кэтрин. — Вы слышали, как при Дворе выступал Воин в Маске. Мой отец давно планировал эту войну.

— У него есть его сыновья, а у нас есть ты, — сказал Ричард. — Самая яростная из всех Редхартов; теперь у тебя под рукой штормовой ветер. Тебе не нужно оружие, Кэтрин. Ты сама оружие.

Принцесса улыбнулась ему. — Ты говоришь приятные вещи, милый.

У входа в собор Лесного Замка Фишер, Джек и Рейвен стояли вместе перед широким открытым вестибюлем и смотрели вокруг. Женщина, которая когда-то была Принцессой, мужчина, который когда-то был Ходоком, и Колдун, который был не тем, кем казался. Фишер холодно смотрела на толпы туристов, снующих туда-сюда по вестибюлю, сгрудившихся вокруг лотков, торгующих всякой всячиной и религиозными сувенирами сомнительного свойства и происхождения. Если она и была впечатлена размерами и зрелищностью рынка реликвий, то очень хорошо это скрывала.

— Как мы понимаем, вы не одобряете честную торговлю, бабушка? — сказал Рейвен.

— Здесь немного шумно, — сказал Джек.

— Шумно? — сказала Фишер. — Я едва слышу свои мысли, размышляя о всеобщем хаосе и массовых убийствах. Но нет, если вы думаете, что это ужасно, вам стоит посетить рынки на улицах Хейвена субботним утром. Попробуйте вести там дела, и вам повезёт, если вы выйдете оттуда, сохранив все пальцы и свою тень. Нет, просто… всё это сильно отличается от того, когда я была здесь в последний раз. Я не для того спускалась в Перевернутый Собор и выкупала его у всех сил Ада, чтобы кучка жадных до наживы коммерсантов продавала легковерным фальшивые чары и дрянные реликварии.

— Это делает людей счастливыми, — мягко заметил Джек. — Мы можем считать, что всё, что здесь продаётся, имеет завышенную цену и сомнительную духовную ценность, но у толпы своя вера. Мы все должны находить духовное утешение там, где его можно найти. Даже самые простые души должны приобщиться к благости.

— Ты защищаешь это, дядя? — сказал Рейвен.

— Скажем так, я понимаю, что некоторые люди нуждаются в материальной поддержке, в чём-то, за что они могут ухватиться, когда ночь непроглядно темна, — сказал Джек.

Фишер только фыркнула, с угрозой глядя на группу дежурных стражников. Большинство из них просто стояли и болтали с торговцами и туристами. Пока один из них не обернулся и не обнаружил, что Рейвен смотрит на него. Охранник быстро отставил бутылку с вином и предупредил остальных стражников о присутствии Некроманта. Стражники тихо, но быстро посовещались, время от времени бросая тревожные взгляды на Рейвена, а затем все вместе быстро покинули холл через другой проход.

Что бы ужасное ни должно было произойти, судя по языку их тела, они не хотели быть рядом, когда это произойдёт. Джек задумчиво посмотрел на Рейвена.

— Нам нужно немного посидеть и поговорить о твоей репутации, Натаниэль.

— Да, дядя Джек, — ответил Некромант.

— По крайней мере, у нас не будет проблем с прохождением охраны, — сказала Фишер. — На том основании, что, похоже, её уже нет. Мы можем просто зайти. Жаль. Я как раз в том настроении, чтобы врезать кому-нибудь назойливому по мозгам. Она посмотрела на Рейвена. — Разве что есть ещё какие-то уровни безопасности? Скрытые меры защиты, о которых ты нам не рассказал?

— А почему должны быть какие-то скрытые меры защиты? — спросил Рейвен. — Это же Собор!

Фишер громко фыркнула. — Много ты знаешь.

Она прошла через вестибюль и толпу людей, направляясь к галерее входа. Люди в толпе, заметив её приближение, бросали взгляд на её лицо и на то, как её рука открыто лежала на рукоятке меча, и убирались с её пути. Перед ними был широкий проход, и Джек с Рейвеном поспешили по нему, чтобы догнать её. Проходя мимо, Джек тихо бормотал извинения всем без исключения. Рейвен молчал.

Фишер вошла в пустую галерею и, уперев руки в бёдра, воинственно огляделась вокруг. Здесь не было ни лавок, ни торговцев, ни туристов. Посторонним разрешалось поклоняться в Соборе, но только в строго определённое время. Вся входная галерея Собора представляла собой одно огромное открытое пространство, освещенное яркими потоками света, падающими ниоткуда, ограниченное мраморными стенами, которые поднимались на сотни футов. Ряды пустых тёмных деревянных скамей стояли в безмолвии. Тут и там лежали молитвенники и набивные подушечки для пожилых прихожан. Широкий пол покрывали удивительно детализированные мозаики, переливающиеся всеми цветами радуги.

И куда бы Фишер ни посмотрела, везде была затейливая резьба, благородные статуи и великолепные гобелены. Фишер медленно кивнула, когда Джек и Рейвен вышли вперёд, чтобы присоединиться к ней.

— Это более уместно. Всё ещё выглядит во многом так, как я помню. Хотя, когда я была здесь в последний раз, всё было залито кровью.

— Это было много лет назад, мама, — сказал Джек. — К этому времени следы должны выцвести.

— Не будь резок со своей матерью, Джек, — сказала Фишер.

— Что именно мы должны искать? — спросил Рейвен. — Это же большой собор, в конце концов…

Джек недовольно нахмурился. — Согласно всем легендам, этот собор на самом деле был перевёрнутым в течение многих веков. Он погружался в землю, а не вздымался к небесам. Само пространство было перевёрнуто ужасным актом злой магии. Мистически Перевернутый собор — торжество Пекла, а не Рая. Предполагалось, что именно его присутствие стало причиной прежнего состояния Замка: внутри он был больше, чем снаружи. Рейвен, мы должны поблагодарить Руперта и Джулию за спасение этого собора и возрождение Замка.

Рейвен позволил себе слегка улыбнуться. — Не стоит верить всему, что вы слышите в старых песнях и историях, Дядя. У менестрелей есть драматическая лицензия ублюдочно лгать.

— Верно, — согласилась Фишер. — К сожалению, всё, что ты только что услышал, действительно произошло. Мы были здесь, с Ходоком, — Джерико Ламентом (Иерихонский Палач). Тогда это было дурное место.

Рейвен посмотрел на неё, явно желая не согласиться, но не смог. — А Горящий Человек? Грешник, который всё ещё пылал неугасимым огнём, хотя и покинул Пекло? Полагаю, вы тоже с ним сталкивались?

— Да, — ответила Фишер. — Он был нашим проводником в глубины собора. Он проектировал его. А когда он был закончен, он провёл чёрную мессу, посвятил его Аду массовым жертвоприношением верующих. Обратил его вниз, а не вверх. Кровь всё ещё была здесь… Она остановилась и огляделась вокруг, как будто всё ещё видя это, и на мгновение Джек и Рейвен тоже это увидели. Фишер медленно кивнула.

— Он сделал всё это ради Пекла, предал всех, кто верил в него; и сам был предан Пеклом. Когда мы нашли его он обречённо блуждал по Собору, сгорая изнутри и снаружи, во веки веков.

Джек перекрестился. — И Джерико Ламент был членом вашей партии?

— Конечно, — ответила Фишер. — Он помог нам вернуть Собор в состояние благодати и отправил Горящего Человека обратно в Пекло. Ходок был суровым человеком. Иерихонский Палач был беспощаден.

— Но он отказался от этого, — сказал Джек. — Точно так же, как и я.

— Только потому что он убивал людей, и убил их более чем достаточно, — сказала Фишер. — Некоторых из них он убил голыми руками.

— Значит, он не такой святой, каким его рисует история, — сказал Рейвен. Он выглядел потрясённым, и это потрясение прозвучало в его голосе. Знание того, что его дядя в своё время был Ходоком, внезапно приобрело для него другое значение. Рейвен окинул взглядом Собор, словно ожидая, что вот-вот из теней появятся демоны. — Я имею в виду… не все старые истории могут быть правдой. О том, что вы все здесь сделали. Некоторые детали в старых версиях на самом деле довольно неприятны.

— Перевёрнутый Собор был спроектирован так, чтобы стать Адом земным, — сказала Фишер. — Ты не знаешь самого страшного. Мы с твоим дедом удалили большую часть этого, чтобы вы никогда не узнали. Мы никогда не рассказывали обо всём, что произошло, иначе людям до сих пор снились бы кошмары. Никто не осмелился бы войти сюда. Она посмотрела вверх, откинув голову назад, чтобы вглядеться в огромное открытое пространство над ней, поднимающееся всё выше и выше. — Мы дошли до самого верха… или, правильнее сказать, до самого низа… Перевёрнутого Собора. А потом мы нашли дверь в иное место. Врата, ведущие в страну Голубой Луны. Место за пределами нашей реальности. Называемое Reverie (Мечта). Туда, откуда пришли Принц Демонов и все остальные Переходные Существа. Живые идеи, концепции, обретшие форму в нашей реальности, дабы творить свои ужасные злодеяния. Мы уничтожили Принца Демона в Ревери. Или нам так показалось. Его труднее убить, чем таракана.

Рейвен и Джек посмотрели друг на друга. Одно дело — знать все эти старые и страшные истории, и совсем другое — слушать того, кто действительно там побывал. Они молчали. Время от времени осознание того, что Хок и Фишер действительно были Принцем Рупертом и Принцессой Джулией из истории и легенд, было подобно удару в самое сердце. И, конечно, если они должны были признать реальность того, что сделали Руперт и Джулия, то должны были признать и реальность этого старого монстра, Принца Демона. Что он был не просто каким-то бугименом, придуманным для того, чтобы пугать детей. Это было всё равно, что обнаружить, что монстр, который жил у тебя под кроватью, когда ты был маленьким ребёнком, всё это время был реальным. Рейвен придвинулся к Джеку вплотную, чтобы прошептать ему на ухо.

— Вы сказали, что видели Принца Демона по дороге в замок. Каким он был?

— На самом деле я не видел Принца Демона как такового, — тихо сказал Джек. — Только труп, который он носил, как гниющий плащ, чтобы говорить через него. Видимо, Принц Демонов теперь живёт внутри людей.

— Значит… кто угодно может быть Принцем Демоном? — спросил Рейвен. — Он может смотреть глазами любого, кого мы встретим, слушать, смеяться и злоумышлять против нас? Ужасно. Как будто у нас было недостаточно проблем.

— Слишком много разговоров и мало действий, — бодро сказала Фишер. — Идите за мной, старайтесь не отставать и не мешайте, если мне придётся применить меч.

— Теперь это просто Собор, — осторожно сказал Рейвен. — Так было на протяжении десятилетий. Здесь не с чем сражаться.

— Многое ты знаешь, — сказала Фишер. — Здесь есть двери — скрытые, тайные проходы в места и реальности, превосходящие самые страшные кошмары.

— Мне семьдесят один год, — сказал Джек Рейвену, — и когда-то я был Ходоком, гневом Божьим в мире людей. Так почему же я всё ещё чувствую себя шестилетним ребёнком каждый раз, когда она говорит со мной?

— Как ты думаешь, почему я сбежал из дома, чтобы изучать магию? — спросил Рейвен.

— Джек, Рейвен, поторопитесь!

— Иду, Мама.

— Стоит ли удивляться, что я обратился к Некромантии с таким семейным прошлым, как у меня? — сказал Рейвен.

— Я это слышала! — сказала Фишер, не оборачиваясь.

— Извини, Бабушка. Уже иду.

Фишер вела их вверх по длинной мраморной лестнице, которая вилась вокруг внутренней стены Собора, широкие ступени выступали из самой стены. Перил, защищающих от всё более головокружительного падения, не было, поэтому все поднимались, прижимаясь плечами к стене. Они преодолевали этаж за этажом, поднимаясь всё выше и выше в разреженную атмосферу Собора.

Здесь уже не было толп, не было туристов, но по пути они встретили множество верующих, — от тихо прохаживающихся священников до тех, кто приехал в паломничество, а затем остался, чтобы изучить многочисленные чудеса Собора. Потому что ничто другое не могло сравниться с тем опытом, который они получали здесь. Религиозные фанатики, такие как Экстремальный Орден Кающихся Грешников, подвешивали за ремни или даже прибивали гвоздями к крестам, чтобы они могли разделить страдания Господа. Погруженные в мистический экстаз своего покаяния, они ни на кого не обращали внимания.

Медитирующие монахи тихо сидели в своих кельях, надев лишь простые набедренные повязки, чтобы показать своё отречение от материального мира. Все они были погружены в свои мысли или видения. Некоторые левитировали, сидя в воздухе, скрестив ноги. У некоторых даже были нимбы.

Джек, проходя мимо, громко фыркнул, не впечатлившись, и с серьёзным подозрением отнесся к наиболее экстремальным типам. — Я двадцать лет был созерцательным монахом, но всё равно регулярно находил время для прополки садов. Никогда не верьте показушникам…

Из бокового коридора шагнула высокая, изможденная фигура, на одежде которой виднелись большие прорехи, через которые виднелась кровь, капающая из стигматов. Он остановился перед Джеком, чтобы попросить у него благословения. Джеку пришлось выбирать: остановиться или пройти мимо, и пока он колебался, появились другие паломники, обратившиеся к нему по старому имени — Ходок — и просившие благословения. Кто-то просто хотел услышать доброе слово, другие хотели прощения за грехи, а некоторые просто хотели прикоснуться к нему. Джек отталкивал тянущиеся руки и от души тыкал своим деревянным посохом любого, кто пытался подойти слишком близко.

— Я монах, а не святой! — рявкнул он. — И перестаньте называть меня Ходоком! Я отказался от всего этого много лет назад!

— Похоже, они не разочаровалось в вас, Дядя, — пробормотал Рейвен. — Никто не знал, что мы идём этим путем, но вот они здесь. Пусть преклонят перед вами колени, если хотят. Разве вы не говорили раньше, что даже простые души должны находить духовное утешение там, где они могут?

Джек бросил на него взгляд. — Это не мой путь. Я никогда не был святым или великой душой. Я был гневом Божьим в мире людей! И все океаны мира не смогли бы смыть кровь с моих рук.

— Я думала, ты убиваешь только ради благого дела, во имя Бога? — спросила Фишер.

— Убийство есть убийство, — ответил Джек. — А кровь — это кровь.

Верующие уже отступили, разочарованные. Ходок был всего лишь человеком, в конце концов… Фишер неожиданно усмехнулась.

— Теперь ты знаешь, почему я никогда не использую своё настоящее имя. Никогда не встречайте своих героев. Они непременно вас разочаруют.

Рейвен улыбнулся. — Может быть, нам стоит позже поговорить о вашей репутации, Дядя Джек?

— Заткнись, Натаниэль.

— Да, Дядя.

Они продолжили путь по Собору. Мимо висячих галерей и мраморных стен, чудесных достопримечательностей и бесчисленных произведений искусства. Отовсюду лился яркий свет, освещая всё вокруг. Однако то тут, то там мелькали тени. По мере подъема Фишер и её спутников религиозные деятели встречались им всё реже, а те немногие, кого они видели, держались на почтительном расстоянии. Некоторые при виде Некроманта осеняли себя крестным знамением, а некоторые делали вид, что серьёзно расстроены. Рейвен лишь легко улыбался в ответ. Он уже привык к подобной реакции. На самом деле, он был бы разочарован чем-то меньшим. Мраморная лестница уходила всё выше и выше, с этажа на этаж, и трое поднимающихся проходили мимо множества увлекательных витрин и предметов, представляющих религиозный интерес. Джек и Рейвен хотели бы остановиться и рассмотреть их повнимательнее, но Фишер, придерживаясь железной дисциплины, в резких выражениях гнала их дальше. Она переступала со ступеньки на ступеньку с безграничной энергией, но Джеку было трудно идти, и он всё сильнее опирался на свой деревянный посох. Он был в прекрасной форме для своего возраста, но всё же это был человек в возрасте. Рейвен молча предложил дяде руку, на которую тот мог опереться, и Джек отрывисто кивнул, принимая помощь.

— Что мы ищем, Мама? — наконец спросил Джек. Немного раздражённо.

— Зови меня Фишер, — сказала она, не оборачиваясь. “Мама” заставляет меня чувствовать себя древностью.

— Ты и есть древность, — бесчувственно сказал Джек. — Ты старше меня, и я стар.

— Я не собираюсь ввязываться в этот разговор, — сказал Рейвен. — Хотя я и сам начинаю чувствовать себя дряхлым. Я и не знал, что в мире так много лестниц.

— Хорошо, хорошо, мы немного отдохнём, — сказала Фишер. Она остановилась и оглянулась на сына и внука, которые благодарно прислонились друг к другу и тяжело дышали. Джек сел на ступеньку, под громкий скрип старых костей. Рейвен прижался спиной к гладкой мраморной стене.

— Я слишком стар для этой ерунды, — брюзжал Джек. — Я удалился от мира двадцать лет назад, и подобные переживания помогают мне вспомнить, почему.

— Мы должны это сделать, — сказала Фишер. — Есть… предметы силы, которые мы должны получить в свои руки раньше, чем это сделают другие. Они заперты здесь, за потайными дверями в забытых комнатах.

— После стольких лет, бабушка? — спросил Рейвен. — Вы уверены?

— Ты сама видела эти предметы силы? — осторожно сказал Джек. — Или мы просто гоняемся за легендами?

— Я видела их, — сказала Фишер, и что-то в её голосе заставило их резко посмотреть на неё. — В Оссуарии, музее костей.

Джек и Рейвен посмотрели друг на друга и почти одновременно пожали плечами.

— Никогда о таком не слышал, — сказал Джек.

— Ни в одной из официальных историй нет упоминания о таком месте, — сказал Рейвен. — Это одна из тех вещей, о которых вы предпочли умолчать, Бабушка?

— В Оссуарии, помимо всего прочего, хранились три забытых Инфернальных устройства, — ответила Фишер. — Те, о которых никто никогда не говорит. Soulripper (Похититель душ). Black howl (Черный вой). Belladonna’s Kiss (Поцелуй Белладонны).

Джек поднялся на ноги, забыв о том, как он устал. Они с Рейвеном пристально смотрели на Фишер, даже не пытаясь скрыть своего потрясения.

— Это… проклятые мечи, они там? — спросил Джек. — Когда я учился, мне говорили, что их было всего три, и все они были потеряны или уничтожены во время Войны Демонов.

— Похоже, больше нельзя доверять словам о том, что потеряно, — заметил Рейвен. — Они действительно здесь? Они были здесь всё это время?

— Великое и ужасное Переходное Существо, известное как Инженер, выковало шесть Инфернальных Устройств, — сказала Фишер. — Шесть мечей, чтобы править миром или навсегда его разрушить. Три меча в Оружейной Палате достаточно плохи, но эти ещё хуже. Их давно спрятали или, возможно, заточили в Соборе. Потому что некоторые виды оружия слишком опасны, чтобы ими пользоваться.

— Тогда зачем они вам нужны? — спросил Джек.

— Они не для нас, — ответила Фишер. — Но мы не можем допустить, чтобы они досталось кому-то другому. Если кому-то придётся использовать Инфернальные Устройства в этой войне, я хочу, чтобы это был человек, которому можно доверять.

— И это мы? — спросил Рейвен.

Фишер лаконично улыбнулась. — Лучшее, что я могу сделать.

— Почему не отец? — спросил Джек. — Почему его здесь нет?

— Потому что во время Войны Демонов у него был шанс овладеть Инфернальным клинком, — ответила Фишер. — Он решил этого не делать. Он всегда был лучшим из нас.

— Ты действительно готова снова высвободить эти мечи зла? — спросил Джек.

— Я думаю об этом, — сказала Фишер. — Никто из нас никогда раньше не говорил об этих мечах, потому что мы боялись, что однажды кто-то с добрыми намерениями может попытаться сделать то, что собираемся сделать мы. Ходок — Джерико Ламент никогда не говорил ни слова об этих мечах. Даже после того, как он оставил свой пост и женился на моей сестре Королеве Фелисити, чтобы стать Принцем-Консортом Леса. Он сомневался, можно ли использовать эти мечи во имя долга и защиты Королевства. И теперь, похоже, я ничем не лучше тех, кому мы все не доверяли. Что ж, посмотрим.

— В те давние времена, когда я был Ходоком, — медленно произнёс Джек, — я обошёл весь этот Собор во время своего последнего визита. От и до. Тогда я был намного моложе, и лестницы меня не так сильно беспокоили. И я никогда не слышал и не видел никаких признаков этого Оссуария. Этого музея костей.

— Некоторые места существуют только тогда, когда они сами того хотят, — сказала Фишер. Её лицо было суровым и мрачным, а взгляд обращён в прошлое. — Оссуарий был построен исключительно из человеческих костей. Взятых с мест захоронения каждого священника, святого и благоверного, на землях Лесного Королевства. Предположительно, они были привезены сюда, чтобы поднять общий уровень святости в Соборе. Но на самом деле архитектор, ставший Горящим Человеком, привёз их сюда, чтобы он мог творить с ними кощунства.

— После того как мы закончили наши дела, Джерико поклялся, что он увидит, как музей будет разобран, а все кости снова будут должным образом захоронены. Не думаю, что это когда-нибудь случится. Я… чувствую присутствие музея, как нечто, что зовёт меня. Возможно, Джерико решил, что важнее, чтобы Оссуарий оставался скрытым вместе с тем, что он содержит. Потерянным для истории и общества. Он не любил ненужного риска.

— Но неужели вы действительно будете использовать Инфернальные Устройства в грядущей войне? — настаивал Джек.

— О, пекло, почему бы и нет? — сказала Фишер. — В прошлый раз я уже использовала.

Они смотрели на неё, вновь потрясённые невероятным прошлым этой женщины, которую они только думали, что знают.

— Во время Войны Демонов я владела Wulfsbane, — сказала Фишер.

— Я этого не знал, — медленно произнёс Джек. — Как это было?

— Меч был живым и обладал самосознанием, и он ненавидел, — сказала Фишер. — Он пытался развратить меня и подчинить себе. Одного прикосновения его лезвия было достаточно, чтобы заставить материю гнить и разлагаться. Я делала с ним ужасные вещи… Wulfsbane был потерян в бою, уничтожив демона размером с башню. А может быть, я отпустила его, чтобы он не смог заполучить меня… Я слышала, что Wulfsbane появился вновь через несколько лет, но снова пропал. В общем благополучное избавление…

— И ты готова снова воспользоваться этими Инфернальными Устройствами? — спросил Джек. — После всего, что тебе пришлось пережить?

— Да! — сказала Фишер. — Неужели вы не понимаете? Принц Демонов вернулся! Это всё меняет.

— Можем ли мы надеяться, что сможем управлять этими мечами? — спросил Рейвен. — Можем ли мы им доверять?

— Конечно, мы не можем им доверять! — сказала Фишер. — Это Инфернальные Устройства. Подсказка кроется в названии. Но мы можем их использовать. Они любят войну. И убийства, и разрушения. Но мы здесь не только ради мечей. В Оссуарии есть… кое-что ещё. Или, по крайней мере, я надеюсь, что оно всё ещё там. Шкатулка. Простая деревянная шкатулка, предположительно сделанная нашим Господом, когда он учился быть плотником. А внутри этой шкатулки — изначальная искра, зародившаяся в тот момент, когда Бог сказал: “Да будет Свет”. Источник всего сущего.

Рейвен покачал головой. — В каких только местах вы не побывали и чего только не видели, Бабушка.

— Но… ты не можешь использовать такую вещь на войне! — сказал Джек. — Это было бы кощунством!

— Даже если мы используем это, чтобы остановить эту войну? — спросила Фишер. — Твой предшественник, Иерихон Ламент, использовал это. В Землях Голубой Луны, в Ревери. Мы думали, что это уничтожит это неестественное место и все ужасные вещи, которые там обитали. Мы надеялись, что уничтожение Ревери положит конец всей Дикой Магии в мире… Но это оказалось нам не под силу… Нам следовало быть более рассудительными. Переходные Существа — это идеи, концепции, получившие живую форму в мире яви. Как может кто-то уничтожить концепцию или идею? Как мы могли надеяться уничтожить мир Мыслей и Снов… Но если Принц Демонов, Владыка Темнолесья, снова вернулся в наш мир, можно ли придумать лучшее оружие против него и Темнолесья, чем Свет самого Бога?

Джек и Рейвен смотрели друг на друга, и им нечего было сказать. Это было выше их понимания. Даже после всего, что они видели и делали в своей очень активной жизни, они понимали, что это ничто по сравнению с тем, что видели и делали Руперт и Джулия.

— Давайте, — сказала Фишер. — Хватит отдыхать, надо чаще подниматься. Подумайте, какой хорошей физической формой вы будете обладать благодаря всем этим упражнениям.

— Ни на что не годен, — проворчал Джек.

— Годен упасть, — возразил Рейвен.

— Это не то, что передаётся по наследству нашей семейной линии, — сказала Фишер.

Они поднимались всё выше и выше, и чем выше они поднимались, тем меньше людей им встречалось, пока, наконец, они не достигли таких высот, что остались одни. Они шли по огромным пустым галереям и коридорам, которым, казалось, не было конца, и их шаги громко отдавались в тишине. И хотя никто из них не хотел в этом признаться, все они ощущали явное, нарастающее ощущение приближения к чему-то значительному.

— Нам нужно поскорее добраться до шпиля, — сказал Джек, останавливаясь на очередной отдых. Ноющие мышцы ног дрожали от напряжения долгого подъёма, и он с трудом переводил дыхание. — Как же высоко. Этого просто не может быть.

— По крайней мере, здесь нет горгулий, — сказал Рейвен, пытаясь подбодрить дядю, отвлечь его. — Мне никогда не нравились горгульи. Мне всегда казалось, что они поворачивают головы, чтобы проследить за мной, когда я прохожу мимо. Только и ждут случая, чтобы упасть, схватить меня и унести.

— Тише, — коротко сказал Джек. — Не порождай Идей.

— Что? — спросил Рейвен.

— Собор, — сказал Джек. — Он не просто подслушивает. Слышишь?

Рейвен посмотрел на Джека с новым уважением. — Он не просто слушает, Дядя. Он говорит… Так много шепчущих голосов, идущих отовсюду сразу.

Джек кивнул. — Я слышу их с тех пор, как мы вошли в Собор.

— Что они шепчут? — спросила Фишер. — Потому что я ничего не слышу.

— Они говорят, что нам не следует здесь находиться, — сказал Джек.

— Что мы должны развернуться и уйти, пока ещё можем, — сказал Рейвен. — Я не думаю, что это обязательно недружелюбные голоса…

— Это предупреждение, — сказал Джек.

— Ну и пекло с ними, — бодро сказала Фишер. Она повысила голос, обращаясь к огромной пустой камере перед собой. — Вы знаете меня! Я — Принцесса Джулия, и я уже бывала здесь! Я требую проход в Оссуарий!

— Голоса умолкли, — тихо сказал Рейвен. — Они знают вас. Они помнят вас. Я чувствую это…

— Они боятся тебя, — сказал Джек. — Почему мёртвые боятся тебя, Мама?

Появился свет — небольшая светящаяся сфера, висящая и покачивающаяся в воздухе перед ними. Он был тёплым и каким-то успокаивающим. Фишер протянула к нему руку, и он отступил перед ней. Они последовали за светом по лабиринту мраморных коридоров, пока Фишер наконец не остановилась.

— Я помню это место, — сказала она. — И я помню эту дверь.

Она шагнула вперёд, и мерцающий свет исчез, как лопнувший мыльный пузырь, когда она прошла сквозь него. Фишер остановилась перед дверью, напряжённо нахмурившись. Джек и Рейвен тесно обступили её. Дверь в стене ничем не отличалась от обычной двери.

— Это она? — наконец сказал Джек. — Дверь в Музей костей? Ты уверена?

— Присмотрись, — сказала Фишер. В её голосе слышался холодный гнев, а на лице отразилось отвращение.

Джек наклонился к двери так, что его нос почти касался её. Он мог различить тонкие очертания соединяющихся частей, как будто вся дверь была одной тщательно вырезанной мозаикой. И тут он понял, на что смотрит, и откинул голову назад.

— Что? — сказал Рейвен. — Что это, Дядя?

— Это кости! Человеческие кости! Джек едва мог говорить, так как возмущение лишило его голоса. — Вся эта дверь была сделана из человеческих костей, подогнанных друг к другу!

— Музей костей, — сказал Рейвен. — Конечно… Боже мой.

— Нет, — сказал Джек, его лицо исказилось так же, как у Фишер. — Бог здесь ни при чём.

Рейвен пожал плечами. — Я видел и похуже.

— Нет, — сказала Фишер. — Ты не видел.

Она толкнула дверь кончиком пальца, и та легко распахнулась перед ней, как будто ей нужно было лишь прикосновение, чтобы впустить их. Фишер глубоко вздохнула, приготовившись. Она знала, что их ждёт. Джек и Рейвен видели, как на её лице, в её глазах отразилось напряжение старых воспоминаний и прежнего ужаса. Она вошла в помещение, и Джек с Рейвеном поспешили за ней, потому что не хотели, чтобы она оставалась одна в Оссуарии.

Длинное узкое помещение перед ними было полностью сложено из костей. Не было сделано никаких попыток скрыть истинную природу музея. Кости рук и ног были скреплены между собой для создания стен, а суставы пальцев были вставлены в щели и зазоры. Потолок представлял собой небо из черепов, которые взирали на своих новых визитеров тёмными пустыми глазницами. Два ряда стеклянных витрин занимали всю длину помещения, выставляя на обозрение всевозможные неприятные предметы. В самом дальнем конце Оссуария стоял большой костяной алтарь с костяными руками в качестве подсвечников и выдолбленным черепом в качестве сосуда для питья. Пол под ногами вздымался и опадал костяными волнами — застывшее море отполированных реберных костей.

Джек сложил руки вместе и тихо молился. Рейвен не знал, что сказать. Фишер медленно огляделась вокруг.

— За все эти годы он ничуть не изменился, — сказала она, её голос был тщательно выверен и спокоен. — Но я полагаю, что богохульство никогда не выходит из моды.

— Это отвратительно, — сказал Рейвен. — Здесь смердит страданиями и неупокоенными мертвецами. Я каждый день имею дело со смертью, и даже я оскорблён.

— Значит, для тебя ещё не всё потеряно, Племянник, — сказал Джек. Он посмотрел на Фишер. — Когда мы завершим, это… Музей костей должен быть демонтирован и уничтожен. Даже если мне придётся делать это самому, кость за костью. Я не позволю, чтобы эта мерзость существовала.

— Так говорил твой предшественник, — сказала Фишер. — Но это всё ещё здесь. Возможно, его существование необходимо, чтобы сдерживать их. Она указала, и там были мечи. Словно тонкая пелена внезапно спала с их глаз, и они увидели то, что было там всё это время. Вместе, в отдельной небольшой нише в костяной стене, стояли три огромных меча в длинных чеканных серебряных ножнах. Они висели в воздухе, словно удерживаемые на месте своим ужасным присутствием.

Длина мечей достигала семи футов, ширина у перекрестья — шести дюймов, а рукоять, обтянутая тёмной кожей, была длиной в фут. В них не было ничего изящного или элегантного. Это были жестокие орудия убийства и умерщвления. Смерть и разрушение, воплощённые в стали. И всё же в этих мечах присутствовал некий притягательный шарм, нечто, взывающее к самой тёмной части человеческой души. Обещание удовлетворить все самые сокровенные мечты о мести равнодушному и несправедливому миру. Шанс заставить каждого заплатить за содеянное. Рейвен сделал шаг вперёд. Джек крепко схватил его за руку и оттащил назад.

— Не надо, — тихо сказал он. — Ты можешь их пробудить. Он убрал руку, и Рейвен неуверенно кивнул. Джек взглянул на Фишер. — Тебе не следовало приводить нас сюда. Это плохое место. Только не говори мне, что ты не чувствуешь зла в этих мечах!

— Конечно, я его чувствую, — сказала Фишер. — Я уже чувствовал его раньше, в первых Адских Устройствах. Я знала, во что ввязываюсь, когда согласился взять в руки Wolfsbane. Но эти мечи могут выиграть грядущую войну.

— Что толку от победы в войне, если это будет стоить вам вашей души? — сказал Рейвен.

— Если это спасёт жизни, если это спасёт Землю, я готова рискнуть, — сказала Фишер. — Кроме того, моя душа изрядно потускнела за столько лет. Меч, наверное, выплюнет её.

— Не шути так, Мама, пожалуйста, — сказал Джек.

— Можно использовать мечи и не поддаваться их пагубному влиянию, — сказала Фишер. — Я делала это раньше; я могу сделать это снова. И ты сможешь, и Рейвен. Я верю в вас.

— Вы думаете, Король согласится на это? — спросил Рейвен.

— Ты имеешь в виду Принца Ричарда, — сказала Фишер. — У него есть голова на плечах. Он поймёт.

Рейвен медленно кивнул. — Как мы это сделаем?

— Шагни вперёд, — сказала Фишер. — Заяви о себе мечам. Пусть меч выберет себе хозяина.

— Это неправильно! — настаивал Джек.

— Это необходимо, — сказала Фишер. Она непоколебимо смотрела на него. — Ты не обязан этого делать, Джек. Но подумай вот о чём: если ты не возьмёшь меч, это сделает кто-то другой. Можешь ли ты честно назвать кого-нибудь, кто возьмёт это и устоит? Ты был Ходоком. Кто лучше справится с одним из этих мечей, чем человек, который уже нашёл в себе силы отказаться от данной ему власти?

— Я никогда не мог победить в споре с тобой, Мама, — сказал Джек.

— Несомненно, — сказала Фишер.

Рейвен шагнул вперёд, и его рука тут же метнулась к мечу, висевшему слева. Кончики его пальцев почти ласково провели по длинной рукояти. — Soulripper. Это Soulripper… Он чувствует меня. Он хочет меня.

— Ты должен доминировать, — сказала Фишер. — Возьми меч и повесь его себе на спину. Извлекай и используй его только в случае крайней необходимости. Не извлекай его здесь. Ты не готов, пока не готов.

Рейвен кивнул, взял меч и перекинул через плечо длинные серебряные ножны. Меч свисал у него со спины до самого пола, а обтянутая кожей рукоять торчала вровень с головой. Внезапно он стал выглядеть старше, утомлённо, словно на него навалилась новая ноша.

Джек вышел вперёд, холодно глядя на меч справа. Он не пытался дотронуться до него. — Ты мне не нужен, — сказал он. У меня есть мой посох и моя вера. Но я понесу твоё бремя, Blackhowl, чтобы никому больше не пришлось. Он взял меч и неловко пристегнул его на место. Лицо его было холодным, решительным, словно он выполнял какую-то грязную, неприятную работу. После этого он встал чуть прямее, чем раньше. Возможно, вспомнив те времена, когда он носил меч.

Фишер достала третий меч из ниши. Эфес, казалось, идеально лёг в её рук. Как будто ему там самое место.

— Belladonna’s Kiss, — сказала она. — Интересно, на что ты способен. Я просто знаю, что мне это не понравится. А потом она поднесла рукоять вплотную к лицу, чтобы прошептать ей. — Я победила Wulfsbane, и я одолею тебя.

Пока она пристёгивала меч за спиной, Джек беспокойно расхаживал взад-вперёд между двумя рядами витрин, заглядывая через стекло и изучая различные экспонаты. Большинство из них выглядели отталкивающе, но он не позволял себе отвести взгляд. Когда он наконец просмотрел их все, то снова посмотрел на Фишер.

— Где она? — резко спросил он. — Где шкатулка, в которой находится Свет Божий?

— Ты хочешь взять её с собой? — спросила Фишер. — Использовать её в грядущей войне?

— Я хотел бы… её увидеть, — сказал Джек. — Я хотел бы увидеть по-настоящему святую вещь.

— Джерико сказал, что положит её сюда, — сказала Фишер. — Но он также сказал, что разберёт это место. Я думаю… если бы это было здесь и хотело, чтобы ты его увидел, оно бы уже проявило себя.

— Я могу заставить её показаться, — сказал Рейвен.

— Проклятье, нет, ты не можешь, — сказала Фишер. — Если ты попытаешься повлиять на то, что находится в этой шкатулке, то мы вынесем отсюда то, что от тебя останется, в ведёрке.

Джек тихо вздохнул. — Я недостоин. Но с другой стороны, я всегда это знал.

— Никто из нас не достоин, — сказал Рейвен.

— Говори за себя, — сказала Фишер.

Король Руфус должен был отдыхать в своих личных покоях. Сенешаль даже приставил к его дверям стражу, чтобы его лишний раз не беспокоили. И чтобы он не отправился бродить. Но Руфус ожидал этого. Он покинул свои комнаты через потайную дверь, которая вела в его секретный туннель, тот самый, который он проложил давным-давно. Когда он хотел иметь возможность просто погулять, неофициально. Делать вещи, которые другие люди не одобрили бы, например, навещать свою жену до того, как они поженились. А иногда он надевал маскировку и отправлялся гулять по Замку, чтобы посмотреть, что происходит на самом деле и что люди говорят о нём. Руфус всегда понимал, как важно быть хорошо информированным. А не просто знать то, что, по мнению других людей, он должен знать. Конечно, это было тогда, а это сейчас… Руфус шёл по тускло освещённому каменному туннелю, держа в дрожащей руке штормовой фонарь, от которого вокруг него беспокойно плясали тени. Он не любил тени.

В последнее время ему совсем не нравилась темнота. Ему всегда казалось, что она что-то скрывает от него. Он быстро перемещался по Замку, как мышь в его стенах, иногда забывая, куда идёт, иногда даже забывая, где находится. И тогда он останавливался, хмурился до боли в голове, бил кулаком по старым каменным стенам, пока не вспоминал и не мог идти дальше. Ему нужно было спешить, чтобы добраться до места, пока в нём ещё осталось достаточно сил, чтобы понять, зачем это нужно. Он вышел из Лесного Замка на противоположной стороне рва, через старый канализационный люк, который на самом деле был потайной дверью. Но пахло здесь всё равно как в канализации. Он осторожно отошёл от рва, держа Замок за спиной, и направился к краю большой поляны и началу Леса. Был ранний вечер, и он заставил себя держаться в тени. Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его. Они могли попытаться остановить его, а для безопасности всего Лесного края было крайне важно, чтобы его не остановили. Он повторял себе это, чтобы не забыть. Он понимал, что сейчас плохо соображает. Он держался за то, что осталось от его способностей, героическим усилием воли, и знал, что долго так продолжаться не может. Он лишь молился о том, чтобы продержаться достаточно долго, чтобы сделать то, что он должен сделать. Он двинулся вперёд, к самому краю поляны, держа перед собой фонарь, и тут его ждал Камень. Стоячий Камень.

Король Руфус опустил фонарь и, выпрямившись, упёрся руками в поясницу. Он уже много лет жаловался на больную спину, но его никто не слушал. Он посмотрел на Стоячий Камень. Высокий нерукотворный зубчатый выступ тёмного камня, не имеющий особой формы, но всё же чем-то напоминающий человеческую фигуру. Ни лица, ни черт. Это почему-то беспокоило Руфуса. Камень стоял одиноко, на самом краю поляны, как раз перед тем местом, где начинались деревья. Он был окружён кругом из мёртвой травы, потому что ничто не могло процветать в тени Камня. Некоторые рассказывали, что птицы и насекомые падали с неба, если пролетали слишком близко к Камню. В очень старых историях говорилось, что в Стоячем Камне спит или, возможно, заключён древний языческий бог. Король Руфус огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что он один и за ним никто не наблюдает. Было важно, чтобы никто не узнал о том, что он собирается сделать. Не для себя, а для своей страны.

— Ты позвал меня, — как можно увереннее произнёс Руфус, обращаясь к Камню. — Ты позвал, и я пришёл. Я уже некоторое время слышу твой голос. Сначала я думал, что это просто ещё один признак моих… проблем. Но нет. Ты реален. Ушедший. Бог внутри. Крестьяне помнят, а библиотеки забывают. Ты должен помочь мне! Ты нужен Лесной Стране.

И тут до него донёсся голос, тихий, спокойный и совершенно разумный.

— Угроза ближе, чем ты думаешь, Руфус. У тебя не так много времени. Армия Редхарта явиться сюда, к Лесному Замку, уже очень скоро.

— Я знаю, как это работает, — сказал Король. Он распахнул мантию, обнажив седовласую грудь. — Возьми моё сердце! Возьми мою душу! Я заплачу любую цену, которую ты попросишь, чтобы спасти эту Страну! Прошу тебя. Сделай меня снова тем, кем я был раньше. Хотя бы на время этой войны, сделай меня снова здоровым, разумом и телом! Чтобы я мог быть полноценным Королём. Возьми все оставшиеся годы моей жизни, чтобы дать мне последний шанс стать тем Королём, которым я всегда хотел быть. Ты слушаешь, Камень? Мы договорились?

— Мне не нужна твоя душа, — ответил Камень. — Я хочу лишь помочь тебе защитить Страну. Я спал здесь веками, заключённый в этом Камне. Всё, что тебе нужно сделать, — это вызвать меня, и я сделаю тебя таким, каким ты должен быть. И на необходимое тебе время.

— Я тебе не доверяю, — сказал Король Руфус. — Я знаю, что тебе лучше не доверять. Я знаю, как заключаются подобные сделки. Но у меня нет выбора. Как мне вызволить тебя из Камня?

— Прикажи мне выйти, — прошептал голос. — Властью, данной тебе как Королю этих Земель.

— Как Король Лесной Страны, я приказываю тебе выйти из этого Камня, — сказал Руфус. — И да хранит нас всех Господь.

Из Стоячего Камня, словно из тени, легко шагнула фигура. Высокая и стройная, вполне человеческая фигура. Ростом более десяти футов, сотканная из зелёных листьев, ветвей и лоз. У него было изумрудно-зелёное, совершенно человеческое лицо, и он непринуждённо улыбался Королю, возвышаясь над ним.

— Видишь, Руфус? — Я не так уж и страшен, правда?

— Кто ты? — спросил Король. Он с трудом выговаривал слова, потому что сердце сильно колотилось в груди. — Кто ты?

— Я — Зелёный Человек. Великое зелёное сердце Леса, возникшее задолго до появления Замков, городов, мест скопления людей… Я вернулся, чтобы снова сделать эту землю великой. Я принёс дары — и вот первый из них.

Король Руфус ужасно закричал, когда страшная, неумолимая сила пронеслась сквозь него. Его старые кости ломались, рассыпались и восстанавливались, а мышцы разрывались на части, а затем снова собирались в единое целое. Его сердце останавливалось и запускалось, а кровь закипала в жилах. Он упал на колени, схватившись руками за голову. А потом всё прекратилось. Руфус громко стонал и болезненно всхлипывал.

— Ну, ну, — сказал Зелёный Человечек. — Я знаю, что это больно, но ты просил очень многого. Все твои оставшиеся годы сжаты в короткий промежуток времени, пока идёт эта война… Как ты себя чувствуешь, Руфус?

— Молодым, — ответил Король. — Я чувствую себя молодым…

И да, он чувствовал. Шатаясь, он поднялся на ноги и неверяще посмотрел на руки, которые держал перед лицом. Ни морщин, ни печеночных пятен, и они совсем не дрожали. Но самое главное — голова снова была ясной. Он словно очнулся от ужасной лихорадки, когда всё время был слаб и растерян, и снова ясно увидел мир. Он снова почувствовал себя самим собой. Он поднял глаза на Зелёного Человечка, который так ласково улыбался ему.

— Как долго? — Сколько у меня времени в запасе?

— Столько, сколько нужно, пока война не закончится, — сказал Зелёный Человек. — Ты быстро прожжешь эти сжатые годы, Король Руфус. Не трать их впустую.

— Я знаю, что за сделку я заключил, — сказал Король. — Мне не нужно спрашивать о цене. Долг Короля — делать то, что необходимо. Пожертвовать собой ради своей Страны.

Воин в Маске расхаживал по Замку, попрежнему облачённый в парадный доспех и безликий стальной шлем-маску. Он мог бы вернуться в свою комнату, переодеться в официальную одежду и надеть фарфоровую маску. Но его нынешний облик казался более подходящим, поскольку надвигалась война. Он направлялся в гостиную Лоуренса Гарнера, чтобы засвидетельствовать своё почтение и предложить свои услуги главе службы безопасности Замка. По дороге он встретил Сенешаля, шедшего в другом направлении. Сенешаль подошёл прямо к Воину и встал на пути гораздо более крупного человека. Он выглядел полубезумным от беспокойства, поэтому Воин остановился и терпеливо рассматривал его.

— Вы видели Короля? — немедленно потребовал Сенешаль, его голос был напряжённым и отчаянным. — Он исчез из своих личных покоев, и никто его нигде не может найти! Я приставил к его дверям стражу, и они клянутся, что не видели, как он уходил… Бог знает, до чего он дойдёт в одиночку! Он может травмироваться, и это накануне войны… Это будет страшный удар по Лесной Стране!

— Как он смог выбраться из своей комнаты, если у дверей стояла охрана? — спросил Воин в Маске. — Вы подозреваете… похищение? Агентов Редхарта, находящихся в Замке? Может быть, магию?

— О, замечательно! — воскликнул Сенешаль. — Дайте мне больше поводов для беспокойства! Но нет; нет, весь этот Замок изобилует потайными дверями и скрытыми панелями, и туннелями внутри стен… Я знаю большинство из них, но не удивлюсь, если Король держит некоторые из них для себя. Он остановился и вызывающе посмотрел на Воина.

— Вы не знаете. Вы не знали его в расцвете сил. Он был великим Королём, Королём-Воином! Все так говорят! Народ любит его. Они до сих пор помнят! Если с ним что-нибудь случится…

— Вы отправили всех своих людей на его поиски? — спросил Воин в Маске. — Если так, то вы сделали всё, что могли. Это большой Замок. Он обязательно где-нибудь объявится. Я иду поговорить с начальником охраны. Я прослежу, чтобы его люди сделали всё возможное.

Сенешаль просто стоял и качал головой, он сомневался. Он пристально посмотрел на Война в Маске, сузив глаза, словно пытаясь разглядеть сквозь стальной шлем то, что скрывалось под ним. — Итак, теперь вы на нашей стороне. И мы все должны просто принять это?

— Я служу Принцессе Екатерине, — спокойно ответил Воин в Маске. — Её отец предал её, но я не предам.

— Она вам небезразлична? — прямо спросил Сенешаль.

— Я поклялся стоять между ней и любой опасностью, — ответил Воин.

— Я спросил не об этом, — сказал Сенешаль.

— Я буду защищать Принцессу от всего, что может ей угрожать, — сказал Воин в Маске. — В том числе и от себя самого.

Сенешаль медленно кивнул. Казалось, он был благодарен за то, что ему есть о чём подумать, кроме пропавшего Короля. — Вы были человеком Вильгельма. Говорил ли он с вами о каких-нибудь… агентах, которые могли у него быть в Замке?

— Он говорил мне только то, что, по его мнению, я должен был знать, — осторожно ответил Воин. — Но он назвал мне одно имя. Один из ваших, который изменил своё подданство, чтобы служить Вильгельму. У него были на то свои причины. Вы знаете его. Друг Принца. Менестрель, Кларенс.

Сенешаль на мгновение уставился на него. — Кларенс? Вы уверены? Нет, нет, конечно, вы уверены, иначе вы бы не сказали… О Боже, это будет просто ужасно. Как он мог? Принц и он всегда были так близки. Предоставьте это мне, Сэр Воин. Я прослежу, чтобы Кларенса взяли и допросили… дипломатично. Как будто у меня и так мало забот…

Он протиснулся мимо Воина в Маске и поспешил прочь по коридору.

Не успел Воин уйти, чтобы снова заняться своими делами, как кто-то решительно направился к нему. Принцесса Екатерина, бледная, но решительная, устремившая свой взгляд на Воина в Маске. Она остановилась перед ним и задумчиво посмотрела на него. Он кивнул ей своим стальным шлемом.

— Почему? — спросила Кэтрин. — Ты оставил свой дом, свою должность, всё, что у тебя было в Редхарте, ради меня. Почему?

— Потому что я поклялся защищать вас от всех опасностей, — ответил Воин в Маске.

— На тебе множество клятв. В том числе и моему отцу. Скажи мне правду, Сэр Воин. Почему я?

— Всё дело в вас, — ответил Воин.

Кэтрин медленно кивнула, обдумывая его ответ. — Сними свой шлем, Сэр Воин. Покажи мне своё лицо. Открой мне правду.

Воин в Маске медленно поднёс руки к своему стальному шлему и снял его, осторожно сунув под мышку. Глаза Кэтрин расширились, и она не смогла удержаться от вздоха, глядя на его не обезображенное лицо. Он не улыбнулся. Сейчас был неподходящий момент. Но он прямо встретил её взгляд.

— Итак, — сказала она наконец. — Это была просто история. Соответствующая легенда.

— Да, — согласился Воин.

Она внимательно изучала его черты. — Я не знаю тебя.

— Никто не знает, — ответил Воин. — В том-то и дело. Я больше никто. Ни имени, ни прошлого, ни страны, которую я мог бы назвать своей. Я — Воин в Маске. Полезная Легенда, которую можно послать в бой, чтобы вдохновить других на упорную борьбу. Просто маска, под которой каждый может увидеть себя. Но теперь я ваш человек, Принцесса. И ваши враги — мои враги.

— Я всё ещё хочу знать, почему! — воскликнула Кэтрин.

— Я выбрал вас, — ответил Воин. — Я служил многим господам, обычно не по своей воле, но ни один из них не был достоин меня. Но я видел вас в карете, когда на нас напали. Вы могли убежать или кричать, моля о пощаде. Но вы не сделали этого. Вы выстояли и дали отпор, убив человека, который мог бы убить вас. Поэтому я выбрал вас, Кэтрин. Я буду служить вам до конца своей жизни, потому что вы достойны. Я же никто. И так было всегда. Но я могу служить тому, кто достоин!

— Как ты можешь говорить, что ты никто..? — яростно спросила Кэтрин. — После всего, что ты сделал!

— Вы не знаете, что я сделал, — ответил Воин в Маске.

Кэтрин замолчала, услышав то, что он не сказал. Она чувствовала в нём страсть — не любовь, не похоть, а простую искренность. Она никогда раньше не видела Воина в Маске таким, и ей не хотелось сказать что-то не то.

— Тогда вы мой, — сказала она. — Наденьте шлем, Сэр Воин.

Он осторожно надел свой стальной шлем и поклонился ей. — Мы все должны кому-то служить, Принцесса. Лучшее, на что мы можем надеяться, — это на то, что был сделан мудрый выбор. А теперь, если вы позволите, я должен поговорить с начальником охраны Замка.

— Конечно, Сэр Воин, — ответила Кэтрин. — И… благодарю вас.

Он ещё раз поклонился и пошёл дальше. Кэтрин смотрела ему вслед и размышляла, какое решение ей следует принять в отношении него…

Лоуренс Гарнер, начальник службы безопасности Замка, сидел за своим столом и потягивал из бокала отличное вино, которое он обычно приберегал для особых гостей, когда был в соответствующем настроении. Он устало посмотрел на лежащую перед ним кипу бумаг, с которыми он был намерен что-то сделать в самое ближайшее время. И тут дверь перед ним с грохотом распахнулась, и в комнату вошёл Воин в Маске. Гарнер осторожно поставил бокал и уставился на огромную фигуру, стоящую перед ним.

— Проклятье, как вы меня нашли? Моя комната всегда в движении, снуёт взад-вперёд по Замку, чтобы не случалось таких драматических вторжений, как это!

— Это шлем, — ответил Воин в Маске. — В него встроена всевозможная полезная магия. Как, иначе по-вашему, я могу что-то видеть?

Гарнер хмуро посмотрел на него. — Что ещё он может делать?

— О, я полон сюрпризов, — сказал Воин.

— Придворные докладывали мне, — сказал Гарнер. Он откинулся на спинку кресла, чтобы показать, насколько он не впечатлён. Он не предложил Воину в Маске стула, а Воин не попросил.

Гарнер мысленно вздохнул. — Перегрин де Вудвиль уже был здесь, взволнованно расхаживал по моему кабинету, словно его нижнее бельё подгорало, чтобы сообщить мне, что мы теперь в состоянии войны. Мне нравится это “МЫ”; со мной никто не советовался. Он также сообщил мне, что вы были его специальным агентом в Редхарте все эти годы. А Сенешаль только что связался со мной, чтобы сообщить, что вы назвали близкого друга Принца, Кларенса Ланкастера, предателем. Большое спасибо за это! Это откроет целый мир проблем, когда Принц Ричард узнает об этом. А вы здесь… чтобы предложить мне свои услуги.

— А вы прекрасно информированы, — сказал Воин в Маске.

— Я — глава службы безопасности Замка! Мне всё известно! Гарнер лаконично улыбнулся. — Более того, это входит в мои должностные обязанности.

Вообще-то, я уже знал о Кларенсе. Он был не так осторожен, как следовало бы, когда навещал вас. Я оставил его в покое, потому что он — близкий друг Принца, а в таких делах нужно быть осторожным, и потому что он не представлял особой опасности… Но теперь, когда мы находимся в состоянии войны, нам придётся изменить наш подход. Похоже, на данный момент ему удалось исчезнуть, но мои люди скоро найдут его. Замок блокирован, он никак не может выбраться. Но поскольку большая часть старого здания пустует, есть много незанятых помещений, которые нужно обыскать. Мы найдём его, а потом выясним, что ему известно. Гарнер задумчиво посмотрел на Воина в Маске. — Вы здесь для того, чтобы назвать мне больше имён, больше агентов Редхарта, чтобы усложнить мою жизнь?

— Я больше не знаю никаких имен, — сказал Воин. — Уильям всегда считал, что нужно держать свои расклады при себе. Он никогда не сообщал мне ничего, пока не считал, что мне необходимо это знать. Я даже не знал о Леди Гертруде, пока не стало слишком поздно.

— Тогда зачем вы мне нужны? — прямо спросил Гарнер.

— Я служил многим господам, — ответил Воин в Маске. — От Леса до Редхарта. В результате никто не может по-настоящему доверять мне. Поэтому, вы можете использовать меня для выполнения всех тех задач, которые необходимо решить, но от которых ваши люди обычно желают отказаться. Я убью любого. Мне всё равно. А во время войны придётся делать много грязных дел. О которых власть имущие не желают знать.

— И какова ваша цена за эти услуги, Сэр Воин?

— Деньги. Много денег. И… Кэтрин никогда не должна узнать об этом.

— Согласен, — сказал Гарнер. — Я и так изнуряю своих людей, создавая надлежащую оборону Замка. Мне дали доступ в Оружейную, так что у меня есть всё доступное оружие, но людей не хватает. Он лаконично улыбнулся. — Вы знаете, кто у меня руководит обороной Замка? Мерси Форестер — Сэр Кей.

И я думаю, будет справедливо сказать, что никто из нас не ожидал такого развития событий… Она просто появилась здесь и предложила свои услуги, и она стала просто находкой. Организовала охрану так, словно была рождена для этого. И, учитывая её происхождение, это, вероятно, так и есть. Хотя вы не услышите, чтобы я говорил это в присутствии Принца Ричарда. Итак, Сэр Воин, пора приниматься за работу. Этот ваш шлем, как вы думаете, вы можете использовать его, чтобы найти Кларенса Ланкастера для меня?

— Почти наверняка, — ответил Воин в Маске.

— Отлично, — сказал Гарнер. — Выследите его, арестуйте и пусть он умрёт.

В дверь постучали.

Питер Фостер, который был солдатом, затем другом Принца Ричарда, а в последнее время его телохранителем, прошёл по коридору, которым никто не пользовался, в комнату, в которой никто не жил, и постучал в дверь, о которой никто не знал. Он не оглядывался по сторонам — он бы понял, что за ним следят. Дверь быстро открылась, и Кларенс выглянул наружу. Лицо менестреля было бледным и напряжённым, на нём блестели капельки пота. Его глаза были широко раскрыты и дики. Как у загнанного животного. Он схватил Питера за руку и втащил его внутрь, а затем быстро закрыл и запер за собой дверь. Питер огляделся. Смотреть было не на что. Пустая комната освещалась единственной свечой. Несколько предметов мебели, покрытых пыльными простынями. Один стул, придвинутый к приставному столику, на котором стояли только пустая бутылка из-под вина и наполовину пустой стакан. В комнате витал запах страха и отчаяния.

— Слава Богу, что ты здесь, Питер, — сказал Кларенс. Он неожиданно обнял солдата. Питер позволил ему это сделать. Он почувствовал запах вина в дыхании Кларенса. Через некоторое время он оттолкнул Кларенса, и менестрель сделал всё возможное, чтобы выпрямиться и взять себя в руки.

— Минимализм, не правда ли? — сказал он и обвёл взглядом комнату, криво улыбаясь. — Но предателю выбирать не приходится. Мне пришлось скрываться, Питер. Меня все ищут! Они хотят моей смерти!

— Я знаю, — сказал Питер. — Твой старый союзник по Редхарту, Воин в Маске, теперь один из нас. И он назвал нам твоё имя. Ты идиот, Кларенс. Как ты мог?

— Ты должен мне помочь! — жалобно сказал Кларенс. Он был близок к тому, чтобы разрыдаться. — Ты должен поговорить с Ричардом от моего имени, заключить для меня сделку. Я же не предатель! Не совсем. Я просто… так разозлился на Ричарда. За то, что бросил нас ради Принцессы, за то, что привёл нас в Темнолесье… за то, что заставил меня снова бояться темноты. Я просто хотел отомстить ему! Я не хотел, чтобы кто-то пострадал. Не хотел. Ты тоже был там, в Темнолесье, Питер. Ты знаешь, что это с нами сделало! Он не должен был так поступать с нами…

— Да, — сказал Питер. — Я тоже там был. Я понимаю.

— Я мог бы отправиться в изгнание, — сказал Кларенс. — Не в Редхарт, конечно, но всегда есть Ланкр… Я мог бы уехать и никогда не возвращаться… О Боже, Питер, это убьёт моего отца! Он всегда возлагал на меня такие надежды… Ты должен помочь мне, Питер! Мне больше не к кому обратиться! Я не могу сам пойти к Ричарду, не после того, что я сделал. Я не могу с ним общаться. Не могу смотреть ему в глаза. Я просто не могу… Ты мой друг, Питер, мой самый старый друг, не считая Принца. Я знал, что ты придёшь, если я пришлю тебе весточку. Пожалуйста, ты должен мне помочь…

— Конечно, я помогу тебе, Кларенс, — сказал Питер. — Именно поэтому я здесь. Для этого и нужны друзья.

В дверь кабинета Лоуренса Гарнера постучали, и они с Воином в Маске резко обернулись: дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Питер Фостер с большим деревянным ящиком, перетянутым кожаными ремнями. Он кивнул Воину в Маске, совершенно не удивившись, и поставил ящик на стол Гарнера. Затем он отступил назад и резко кивнул начальнику службы безопасности.

— Питер работает на меня уже некоторое время, — сказал Гарнер Воину. — Присматривает за Принцем и не даёт ему попасть в беду. Насколько это возможно.

— Как он нашёл ваш кабинет? — спросил Воин.

— У всех моих людей есть талисман, который приводит их прямо ко мне, — ответил Гарнер.

— Я хочу такой же, — сказал Воин в Маске.

— Конечно, — сказал Гарнер. Он открыл ящик стола, достал простой костяной амулет и бросил его Воину в Маске, который аккуратно поймал его. Он изучил сложные символы, вырезанные на амулете, и аккуратно спрятал его в карман.

— Учитывая то, как развиваются события, Питеру имело смысл представиться личным телохранителем Ричарда, — сказал Гарнер.

— Это была моя идея, — сказал Питер. — Я стал другом Ричарда задолго до того, как согласился стать вашим агентом, чтобы защитить его от всех неприятностей, в которые он попадал. Я всегда был прежде всего его другом, Гарнер, и никогда не забывайте об этом.

— Меня удивляет, почему вы не находитесь сейчас рядом с Ричардом, где вы должны быть, — резко сказал Гарнер.

— Я принёс вам подарок, — сказал Питер.

Он расстегнул кожаные ремни на ящике и открыл крышку. Потянулся внутрь и достал отрубленную голову Кларенса Ланкастера. Человека, который мечтал стать менестрелем. На его лице было печальное, покорное выражение.

— Ты убил своего друга? — спросил Воин в Маске у Питера.

— Я убил его, потому что он был моим другом, — сказал Питер. Он протянул свободную руку, чтобы откинуть длинный локон волос, упавший на лицо Кларенса. — Он был предателем, и он должен был умереть, но я не мог позволить сделать это чужаку. Я не мог оставить его для публичной казни у эшафота. На глазах у его семьи. Принц не должен знать. Его семья не должна знать. Пусть все думают, что он как-то выкрутился и теперь в изгнании. Так будет лучше для всех. Я всегда был рядом с Кларенсом, подчищал за ним…

В дверь снова постучали. Питер положил отрубленную голову обратно в ящик. Гарнер посмотрел на закрытую дверь.

— Слишком много людей знают, где меня найти. Я должен что-то с этим сделать. Входите!

Дверь открылась, и в комнату вошла одетая в чёрное фигура Некроманта Рейвена. Все, сами не зная почему, сразу же обратили внимание на новую рукоять меча, торчащую у него за плечом. Рейвену нечего было сказать по этому поводу. Он лишь улыбнулся и легко кивнул всем заинтересованным лицам.

— Нас вызвали ко Двору Короля, — сказал он. — Король Руфус хочет, чтобы мы все были там, прямо сейчас. Все, без отговорок. Я знал, что вы все здесь, и сказал, что приду и заберу вас.

— Как вы узнали..? — спросил Питер.

Рейвен с жалостью посмотрел на него. — Точно так же, как я знаю, чья голова лежит в этом ящике. Я знаю всё, что мне нужно знать.

— Подождите, — сказал Гарнер. — Нас вызывает Король Руфус? Не Принц Ричард от имени своего отца?

— Нет, — терпеливо ответил Рейвен. — Если бы я имел в виду Ричарда, я бы так и сказал. Нет… удивительно, но я действительно имею в виду Короля Руфуса. Он… изменился. На самом деле, он очень сильно изменился в лучшую сторону. Не спрашивайте меня, как. Но прежде чем мы все бросимся исполнять приказ нашего доброго Короля Руфуса, удовлетворите моё любопытство. Зачем вам голова менестреля в ящике? Это какая-то новая музыкальная игрушка? Я понимаю, что в наши дни с часовыми механизмами делают удивительные вещи…

— Воин в Маске назвал Кларенса Ланкастера предателем, — сказал Гарнер.

— Ах да, — прошептал Рейвен. — Я слышал. Правосудие скоротечно, не так ли?

— Ричард никогда не должен узнать об этом, — сказал Питер.

— Что ж, вполне, — согласился Рейвен. — Итак… вам нужен кто-то, кто заставит вашего покойного друга бесследно исчезнуть, да? Исчезнуть голову и туловище… К счастью для вас, я чувствую потребность сделать доброе дело, чтобы уравновесить довольно тяжкое бремя, которое я на себя взвалил. Похоже это всё влияние моего дяди. В любом случае… Он сделал почти ленивый жест, и голова вместе с ящиком просто исчезла, исчезла в одно мгновение, не было даже прощального дуновения воздуха.

— Куда вы его отправили? — спросил Гарнер. — Скажите мне, что вы не просто бросили его в ров! Он должен совсем исчезнуть!

— О пожалуйста, — сказал Рейвен. — Я профессионал. Я отправил его в прошлое. Далеко, далеко в прошлое. Я делал это и раньше, когда у меня были… старые проекты, которые должны были полностью исчезнуть, чтобы не смущать меня. Иногда бывают… странные побочные эффекты. Но вам не о чем беспокоиться.

Он не сообщил никаких подробностей, да никто и не спрашивал.

— Интересный трюк, — сказал Гарнер. — Есть шанс, что вы сможете сделать это со всей армией Редхарта? Просто отправить их в прошлое?

— К сожалению, нет, — ответил Рейвен. — Чем больше объект, тем труднее его перемещать во Времени. Такую мелочь, как две части тела, я могу отправить на сотни лет назад. Армия, состоящая из тысяч тел… Мне повезёт, если я отправлю их на несколько секунд назад. У магии есть свои правила и свои ограничения.

— Даже у Дикой Магии? — многозначительно сказал Питер.

Рейвен улыбнулся ему. — Не могу сказать. А теперь, избавившись от… хвоста, приступим к делу. Король ждёт.

Призрак Сэра Джаспера находился за пределами Лесного Замка, прогуливаясь вдоль рва. Он побывал везде в Замке, в том числе и в тех местах, куда ходить не следовало, и ничто из увиденного не возвращало ему память. Некоторые вещи казались знакомыми, некоторые места вызывали какие-то мысли или чувства, и были моменты, когда казалось, что всё вот-вот проясниться… но всё, чем он мог похвастаться в своих путешествиях, — это чувством дежавю, достаточно сильным, чтобы вызвать у него головную боль. Если бы только у него всё ещё болела голова. Поэтому, решив немного прогуляться снаружи, он покинул Замок. Ему захотелось подышать свежим воздухом, хотя он и не дышал. К тому же в последнее время, проходя по коридорам Замка, он испытывал сильное дурное предчувствие, ощущение… чего-то важного, что вот-вот произойдёт. Он не мог избавиться от этого, куда бы ни пошёл, так что просто остался снаружи. Но теперь, оказавшись здесь, он не мог придумать, чем бы занять себя. Он мог бы пойти погулять по водам рва, просто шагать по поверхности… но он изо всех сил старался чувствовать себя более человечным, потому что это помогало ему быть более сфокусированным. Поэтому сейчас он старался не делать того, что напоминало бы ему о том, что он не живой. Он решил, что ему нравится быть снаружи, потому что там его никто не беспокоил. Поляна была открытой, пустой и тихой, и даже окружающий лес затихал с наступлением вечера. Всё было очень мирно, но Сэр Джаспер не доверял этому. Чем больше он смотрел на лес, тем больше его сплошной зелёный лик казался ему древней маской, за которой таиться угроза.

Он намеренно отвернулся от леса, чтобы посмотреть на Замок, и тут же замер; из вод рва поднималась Леди Озера. Голубая фигура в голубом платье, и всё это формировалось из воды. Она поднималась всё выше и выше, создавая себя из содержимого рва, пока не замерла на поверхности.

Она энергично тряхнула головой, и тяжёлые капли слетели с кончиков её длинных волос. Она посмотрела на Сэра Джаспера и улыбнулась ему, и он почувствовал, как сердце заколотилось у него в груди. Он был так взволнован, что даже не понимал, насколько это странно.

Леди Озера пересекла ров и встала перед ним, её ноги сливались с поверхностью тёмной воды. Сэр Джаспер двинулся ей навстречу, остановившись на самом краю рва.

— Что ж, — бодро сказала Леди, — ты долго добирался сюда.

— Знаю ли я вас, Леди? — спросил призрак. — Мне кажется, что да, но я должен вам сказать, что память меня подводит. Я смотрю на вас, и мне кажется, что я вас откуда-то знаю…

Леди посмотрела на него с выражением, которое он помнил, но не мог понять. — Ты вспомнишь, когда придёт время. Сейчас я — Владычица Озера. Где бы ни текла вода в Лесных Землях, я там. Я ждала, когда ты появишься здесь. У тебя есть долг и предназначение, которое ты должен исполнить.

— Вы уверены? — с сомнением спросил Сэр Джаспер. — Я всего лишь беспокойный призрак. Вы знаете меня, Леди? Кем я был раньше? Моё настоящее имя? Это грустно и одиноко — не иметь ни имени, ни прошлого.

— Мне очень жаль, — сказала Леди Озера. — Ещё не время для правды. Не сейчас.

Она опустилась в ров и исчезла, растворившись в воде, не оставив после себя ни малейшей ряби. Сэр Джаспер громко фыркнул.

— А люди говорят, что я странный…

Хук понял, что что-то не так, как только они с Фишер пришли. Они первыми посетили Двор, вместе с псом Чаппи, заинтригованные пересудами о внезапной перемене в Короле Руфусе.

Хук взглянул на новый меч Фишер, и сразу понял, что это такое, но ничего не сказал. Он знал, чем рискует, когда отправлял Фишер в Собор. Он доверял её суждениям, даже если не доверял мечу.

— Который из них? — тихо спросил он.

— Поцелуй Белладонны, — ответила Фишер. — И нет, я пока не знаю, на что он способен.

— Может быть, он делает тебя неотразимой для мужчин, — хихикнул Чаппи. — Хотя как это остановит целую армию..?

— Знаешь, ещё не поздно отвести тебя к ветеринару, — сказал Хок.

— Я сражался с демонами и чудовищами, а также драл… таких тварей, о которых ты даже думать не захочешь, — сказал Пёс. — Я не боюсь никаких ветеринаров. Это Король? Он мне не нравится. От него не так пахнет.

— Он выглядит… моложе, — сказала Фишер.

Так и было. Король Руфус восседал на своём троне, облачённый в новые одежды, которые, как и корона, идеально подходили ему. На его лице не было морщин, длинные волосы были густыми и тёмными, а глаза горели лихорадочным огнём. Он жадно грыз куриную ножку, как будто давно не ел как следует. Всё в нём было наполнено новой и какой-то тревожной жизненной силой. Он легко кивнул Хоку, Фишер и Чаппи, но ничего не сказал, когда они вышли вперёд, чтобы встать перед троном.

— Я знаю вас, — сказал Король, улыбаясь. — Я помню вас. Теперь я помню всё.

— Что с тобой случилось? — прямо спросил Хок.

— Не сейчас, — сказал Король. — Давайте подождём, пока все соберутся. Мне есть что сказать, и я не хочу повторяться.

Следом за ними, держась за руки, прибыли Ричард и Кэтрин. Ричард выглядел потрясённым, когда увидел, как изменился его отец. За Принцем и Принцессой почти сразу же последовали Питер Фостер и Воин в Маске, которые быстро выдвинулись вперёд и встали рядом с Ричардом и Кэтрин в качестве их телохранителей. От кого они защищали своих подопечных, стало ясно не сразу, но они постарались занять место между своими подопечными и Королём. Лоуренс Гарнер вошёл и встал поодаль, чтобы иметь возможность наблюдать за всеми. Следом вошли Джек и Джиллиан, громко споря друг с другом и не обращая ни на кого внимания. У Джека за плечами было Инфернальное Устройство, а у Джиллиан на руке — светящийся серебром Cestus. Джек и Джиллиан не одобряли новое оружие друг друга и говорили об этом громкими, звучными голосами.

— Ты должна отказаться от Cestus! — резко сказал Джек. — Он проклят! Все это знают!

— А Инфернальное Устройство — нет? — сказала Джиллиан. — Эта штука поглотит твою душу, если ей дать хоть полшанса!

— Я знаю это, — сказал Джек. — А ты не думаешь, что я знал это до того, как согласился его использовать? Но кому ещё я могу доверить такой меч? У кого ещё есть реальный шанс побороть его влияние? Джиллиан, пожалуйста, позволь кому-нибудь другому нести Cestus и его проклятие.

— Ты имеешь в виду отдать его какому-нибудь храброму молодому воину, у которого вся жизнь впереди? — сказала Джиллиан. — Разве это справедливо? Я теряю гораздо меньше, чем многие другие.

Джек вздохнул. — Ладно, вот что я тебе скажу… Ты прикрываешь мою спину, а я буду прикрывать твою.

— Как в молодости, — сказала Джиллиан. — Мы против всего мира — и пусть мир остерегается.

— Когда мы были молоды… — сказал Джек. — Я не ожидал этого, думал, что умру молодым, не дожив до старости, в одном из сражений за благое дело.

— Верно, — сказала Джиллиан. — Старость — это боль. Но это лучше, чем большинство альтернатив…

— Я так понимаю, вы видели, что случилось с Королём, — тихо сказал Джек.

— О, я видела его, — сказала Джиллиан. — Это… неестественно. Дикая Магия?

— Должно быть, — сказал Джек. — Чистой магией такие желания не исполняются.

— Я думала, ты веришь в чудеса, — сказала Джиллиан.

— Верю, — ответил Джек. — Именно поэтому я знаю, когда их не вижу.

Он замолчал, когда во Двор вошла его дочь, Мерси, в кольчуге Сэра Кея и с мечом, пристёгнутым к бедру. Она ослепительно улыбнулась всем, откинула светлые волосы и подошла к отцу и тёте Джиллиан.

— Где ты была, девочка? — спросил Джек. Он изо всех сил старался казаться строгим, но сердце его не лежало к этому.

— Организовывала оборону Замка, Отец, — ответила Мерси. — Рано или поздно Редхарт предпримет прямую атаку на нас. Пусть идут. Я приготовила для них несколько очень неприятных сюрпризов.

Она остановилась и посмотрела на высокий эфес меча, возвышающийся за головой Джека. — Итак. Слухи правдивы. Все об этом говорят. Вы вернули Инфернальные Устройства в Мир. Мало нам было проблем?

— Мы поговорим об этом позже, — сказал Джек.

— О, непременно поговорим, Отец, — буркнула Мерси.

Следом прибыли Рейвен с Сенешалем. Некромант выглядел более чем обычно самодовольным, а Сенешаль — более чем обычно обеспокоенным. Он прервал беседу с Рейвеном на полуслове и поспешил вперёд, к Королю. Тот лишь приветливо кивнул ему и сосредоточился на своей куриной ножке. Сенешаль нервно переминался с ноги на ногу, как ребёнок, которому не терпится попросить лакомство, и в конце концов решил занять своё обычное место, стоя за троном.

Король отбросил в сторону то, что осталось от куриной ножки, и спокойно улыбнулся Двору, — своим зрителям.

— Где Перегрин де Вудвиль? — спросил он. — Где мой Первый Министр?

— Он в Парламенте, Ваше Величество, — ответил Сенешаль. — Сбор политической поддержки войны. Как вы и приказали.

Король лишь кивнул и резким жестом велел всем приблизиться к трону. При этом Король развлекаясь достал из рукава одну красную розу с длинным стеблем.

Вблизи все могли видеть, насколько он изменился. На вид ему было не больше тридцати, его худощавая фигура стала рельефной и мускулистой. Глаза его были ясными, лицо волевым, и он на каждый дюйм выглядел тем Королём, которым когда-то был. Ричард стоял прямо перед отцом, раздираемый противоречивыми чувствами. Он был рад, что его отец снова выглядит здоровым и бодрым, что в его глазах появилась ясность и мудрость. Но холодок в животе заставлял его бояться спросить, на какую цену согласился отец ради такого чуда.

Король улыбнулся, зная, о чём они все думают, и не стал торопиться с ответом.

— Хок, Фишер, — ровно произнёс он. — Покажите мне новое чудесное оружие, которое вы приобрели в Оружейной Палате и Соборе.

И Ричард продемонстрировал Законник, вытянув большой меч, чтобы показать его только что отполированное и наточенное лезвие. Все кивнули, узнав легендарное старинное имя. Хок продемонстрировал Меч Радуги. (Хотя на вид это был совершенно обычный меч). Джиллиан под одобрительный ропот продемонстрировала, на что способна Cestus. А Кэтрин продемонстрировала свою недавно обретенную магию крови, создав сильный ветер, который пронёсся по Двору, затем сжался в несколько маленьких вихрей, которые яростно вращались, сталкиваясь друг с другом, а затем она резким жестом развеяла их. Кэтрин чуть улыбнулась.

— Больше никто и никогда не отправит меня туда, куда я не хочу идти.

И если она смотрела на Короля, когда говорила это, а не на кого-то другого, то никто ничего не сказал.

— Возвращение Магии крови должно означать, что Нереальность вернулась в Полуночный Замок, — сказал Воин в Маске. — А это значит, что Уильям и Кристоф теперь тоже должны владеть Магией Крови. Это сделает их очень сильными противниками на поле боя.

— И Кэмерон, — сказала Кэтрин. — Не забывайте о моём изгнанном старшем брате, Крашере. Можете не сомневаться, мой отец уже призвал его обратно.

— Конечно, — сказал Воин в Маске. — Он тоже будет владеть Магией Крови.

Почти все присутствующие при Дворе почувствовали, как холодные мурашки побежали по спине при мысли о возвращении величайшего воина и полководца Редхарта. Человека, который не проиграл ни одной битвы…

— Вы показали мне новое интересное оружие, — сказал Король Руфус. — Весьма интересное оружие и, я уверен, оно пригодится, когда начнутся бои. Но я хочу увидеть настоящее оружие. То, которое выиграет для нас эту войну. Покажите мне Инфернальные Устройства.

— Нет, — тут же возразил Хок. — Им нельзя позволить проявить себя здесь. Их вообще нигде нельзя извлекать, кроме тех случаев, когда есть враг, на которого они могут быть направлены.

— Никто не говорит мне “нет” при моём собственном Дворе, — сказал Король Руфус. — Даже вы… Сэр Хок.

— Не испытывайте судьбу, Руфус, — сказал Хок, и весь Двор затих.

— Когда мечи обнажены, они представляют опасность для всех, — спустя мгновение сказала Фишер. — Хок просто беспокоится о вашей безопасности. Ваше Величество.

— Конечно, — сказал Король Руфус.

— У меня с собой Belladonna’s Kiss, — сказала Фишер. — У Джека Форестера — Blackhowl, а у Рейвена — Soulripper. Мы пока не знаем, каковы их возможности. Это станет ясно, когда начнётся резня.

— Я хочу один, — сказал Руфус. — Я — Король. Я должен обладать самым мощным оружием.

— Отец, — осторожно сказал Ричард. Инфернальные Устройства, они живые и обладают самосознанием. — Все легенды сходятся на том, что эти мечи растлевают души тех, кто ими владеет. Ты слишком важен для Лесной Страны, чтобы подвергать себя такому риску.

— Хорошо сказано, сын мой, — сказал Король. — Но раз уж Король должен иметь легендарный меч, то ты не откажешься отдать мне Законник. Ведь так?

— Для меня большая честь вручить его тебе, Отец, — сказал Ричард.

Он отстегнул старые кожаные ножны и положил древний меч к ногам отца.

Чаппи внезапно зарычал, его тёмные губы оттянулись назад, обнажив неровные жёлтые клыки. Резкий звук прозвучал очень громко в тишине Двора. Все посмотрели на Пса, который пристально смотрел на Короля, сидящего на троне.

— Спросите его, — сказал Пёс. — Спросите его, что он сделал, чтобы обновить себя. Я чувствую, как от него смердит демонами.

Король улыбнулся. — Да… Полагаю, настало время рассказать историю. Вы были очень вежливы и терпеливы, но вы все хотите знать, что я сделал, чтобы вернуть себе утраченную молодость и рассудок. На самом деле всё очень просто. Я покинул эти стены, чтобы побеседовать со Стоячим Камнем.

Ричард бросил взгляд на Сенешаля. — Вы должны были присматривать за ним!

— Он ускользнул! — сказал Сенешаль. — Он же Король, в конце концов!

Король Руфус внезапно встал и бросил на пол, к ногам всех присутствующих, свою длинностебельную розу. Она трещала и извивалась, сворачиваясь и разворачиваясь, как разъярённая змея, а затем резко поднялась и стала быстро расти, принимая новую форму. Пока, наконец, перед ними не предстал Зелёный Человек. Десяти футов ростом, богоподобная, но всё же человекообразная фигура, с ярко-зелёной кожей, закутанная в ярко-зелёные одежды, с ликом почти нечеловечески благородным и прекрасным. Зелёный Человек благожелательно улыбнулся.

Чаппи с яростным рычанием бросился вперёд, и Хоку пришлось схватить его за загривок, чтобы удержать. Воин в Маске и Питер Фостер выхватили мечи и встали между своими подопечными и древним божеством.

— Остановитесь! — крикнул Король. — Все, оставайтесь на своих местах! И уберите оружие! Это мой благодетель.

— Я — дух Леса, — спокойным и уравновешенным голосом сказал Зелёный Человек. — Зелёное сердце зелёной страны. Я здесь, чтобы сделать вас всех снова сильными.

— Я и так сильный, — ответил Хок. — А кто ты такой?

— Я был здесь ещё до того, как появился Замок, — сказала высокая зелёная фигура. — Я был здесь до всего, когда все жили в лесах, потому что больше ничего не было. Можете считать меня древним богом. Я не возражаю. Я — дикий дух и смех в лесу. Я — рога на олене и молния в грозу. Я — источник силы.

— Отец? — сказал Ричард. — Что ты сделал? Какую сделку ты заключил с этим… Зелёным Человеком?

— Я сделал то, что должен был сделать, — ответил Король Руфус. — Чтобы стать Королём, которым я должен быть. Королём, который нужен этой стране, если мы хотим выиграть эту войну. Вот что значит быть Королём, мальчик. Делать то, что необходимо для страны, которой ты правишь. И тут из ниоткуда появился Сэр Джаспер. Он дико огляделся по сторонам, а затем бросился к трону, пройдя сквозь нескольких человек. — В Лесу появились врата! — громко сказал он. — Редхарт здесь!

— Что? — сказал Король Руфус, его спокойная уверенность была разрушена. — О чём ты говоришь, Мертвец?

— Армия Редхарта прибывает к Лесному Замку! — сказал Сэр Джаспер. — Они все идут сюда, прямо сейчас!

Рейвен резко выругался и наколдовал в воздухе окно, показывающее вид на то, что происходит за пределами Замка. Все молча наблюдали, как армия Редхарта с рёвом вторгается в лес, проходя через огромный светящийся проём. Появлялись новые двери, разбросанные по всему лесу, и через них хлынули новые войска. Лесной Замок был атакован со всех сторон. Ни один из воинов Редхарта не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти на большую поляну, не говоря уже о том, чтобы подойти ко рву, но, очевидно, это был лишь вопрос времени. Некоторые солдаты уже возводили полевые укрепления. Рейвен позволил окну исчезнуть.

— Похоже, Вильгельм опередил нас, — медленно произнёс Король Руфус, снова опускаясь на свой трон. — К тому времени, когда Парламент сможет собрать армию и направить её сюда… всё будет кончено.

— Тогда нам предстоит остановить их, — сказал Хок. — И выиграть войну здесь. Потому что всё, что есть у Вильгельма, — это армия. А у вас есть легенды.

— Исключительно верно, — сказала Фишер.