Голубая Луна — Возвращение

СЕМЬ ТО, ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ РАДИ ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ

За Лесным Замком, куда почти никто не ходит, потому что там просто заросли кустарника и дрянная охота, есть ещё одна большая и тщательно поддерживаемая искусственная поляна. Она не такая большая и не такая старая, как поляна, на которой стоит Лесной Замок, но всё же довольно важная сама по себе. Она была вырублена в лесу Братством Стали около шестидесяти лет назад специально для того, чтобы было где проводить ежегодный Гранд Турнир.

Конечно, Братство не делало этого своими руками — ручной труд был ниже их достоинства. Вместо этого они собрали целую толпу местных крестьян, которые, казалось, не занимались ничем важным, заплатили им гроши и заставили работать.

Вместе с теми, кто оказался в Сортировочных Домах Братства. Эти люди вернулись с решимостью никогда больше не попадать в отряды расчистки. Но даже после создания поляны Братство продолжало посылать людей на расчистки, чтобы держать поляну открытой и не дать лесу отвоевать утраченное.

На протяжении многих поколений местные фермеры из уст в уста передавали рассказы о том, как при их участии появилась эта большая поляна. История с примесью морали: Если увидишь Братство Стали, беги…

Разрешение на расчистку такой большой поляны в непосредственной близости от Лесного Замка было дано Парламентом на том основании, что пусть величайшие войны Братства сражаются там, а не на улицах и в барах больших и малых городов. (Парламент и Братство договорились разделить между собой все расходы и доходы от торговли, что также способствовало продвижению дела). Никто даже не подумал сообщить обо всём этом Королю Руфусу, пока сделка не была благополучно согласована и парафирована. К тому моменту было уже слишком поздно, чтобы кто-то при Дворе мог высказать какие-либо реальные возражения. Это был, пожалуй, один из первых признаков того, что за пределами Двора всем уже наплевать на мнение Короля.

Проходили сезоны, и снова настало время для проведения ежегодного Большого турнира. Люди работали на Поляне с того самого момента, как взошедшее солнце давало достаточно света, чтобы рабочие могли видеть, что они делают. Работы было много, а времени на её проведение — мало. Нужно было установить палатки и шатры, всевозможные павильоны, разметить круги для боя и дорожку для рыцарских поединков. Необходимо было тщательно смонтировать несколько комплектов решетчатых сидений. И кому-то, стоящему очень низко в иерархии, пришлось вырыть множество отхожих мест. Люди, отвечавшие за всё это, были, конечно, профессионалами, и им очень хорошо платили за их услуги. Люди, выполнявшие тяжелую работу, также получали неплохую зарплату, поскольку к этому времени они уже организовались в профсоюзы и гильдии. Было и множество неоплачиваемых добровольцев, готовых работать часами в обмен на бесплатный проход и гарантированные места в павильонах, откуда открывался отличный вид на все основные события.

Большой Турнир, названный так, чтобы отличать его от четырех менее значительных сезонных турниров, проводился раз в год и позволял лучшим бойцам, войнам и магам покрасоваться на публике.

Чудесное место, где лучшим из лучших разрешалось и даже поощрялось выбивать друг из друга всё дерьмо на глазах у толпы и раз и навсегда доказывать, что они действительно лучшие в своём деле.

Теоретически Большой Турнир был открыт для всех желающих. Но добираться до него было далеко, нужно было явиться, сразиться, проиграть и снова идти домой… Поэтому большинство предпочитало сначала проявить себя в сезонных турнирах. Тем не менее, это было предметом гордости и давней традицией — никому из тех, кто готов участвовать в турнире, не отказывали.

Хотя многие ответственные лица, в том числе и те августейшие особы, которые управляли Сортировочным Домом Братства, с большим удовольствием запретили бы посещать мероприятие учащимся Мемориальной Академии Хока и Фишер всем, кто когда-либо обучался в ней. Отчасти потому, что у них не было должного уважительного отношения, но в основном потому, что, когда они появлялись, они всегда всё выигрывали.

И они даже не скрывали своего пренебрежения.

В целом ряде номинаций выигрывались золотые и серебряные кубки, бронзовые медали с экстравагантной гравировкой. А отличившиеся получали мешочки с золотыми и серебряными монетами. Но в основном всё сводилось к победе.

Доказать, кто из них лучший в своём деле, перед восхищённой толпой. Желательно при этом втоптать в грязь лицом ненавистного врага. Нет ничего лучше, чем сводить старые счёты или давнюю вражду на глазах у толпы и знати. Многие политики начинали свою карьеру на турнирах, совершая на публике безусловно героические свершения. А многие политики, которых выгнали из Парламента за бесполезность, этическую, моральную или финансовую коррумпированность, нередко снова выходили на бой в надежде восстановить свою репутацию. Организаторы турнира и не пытались отгородиться от этих людей: нужно было обеспечить толпе возможность освистывать и улюлюкать. Всегда находилось несколько добросердечных лоточников, продававших гнилые фрукты, потому что если на Турнире не было подходящих предметов для метания, толпа начинала использовать свои собственные боеприпасы. Всё — от свежего навоза до больших и тяжёлых предметов с зазубренными краями. А это может очень быстро выйти из-под контроля. Толпа любит эскалацию.

Для местных Знаменитостей и Ключевых Игроков организаторы предусмотрели отдельные шатры, ярко украшенные гипертрофированными сценами побед на предыдущих турнирах. Были и более просторные шатры, где могли собраться начинающие и подающие надежды игроки, грубо и добродушно по-товарищески подшучивать и обмениваться угрозами. И, конечно же, было несколько очень больших шатров для всех остальных. Для подающих надежды и амбициозных. И, наконец, госпитальные палатки, собранные напротив друг друга, для раненых, тяжелораненых и тех, кто уже был готов на выход.

В этих палатках ежегодно собиралось множество хирургов, целителей и священников, которые занимались благотворительностью на благо своей души и демонстрировали свои умения. Многие медицинские вузы присылали сюда своих самых талантливых стажёров, чтобы те научились тому, чему не могли научить в школах. Ничто так не учит полевой медицине, как отпиливание раздробленной конечности, когда пациент ещё жив, находится в сознании и кричит во всю мощь своих лёгких.

(Для Знаменитостей и Ключевых Игроков, конечно, привозили своих хирургов и целителей. Из тех, кого не застать в общих медицинских палатках).

Толпы нетерпеливых зевак сразу начали выстраиваться в очереди, с интересом наблюдая за происходящим. (сдерживаемые на почтительном расстоянии большим, чем обычно, количеством вооружённых и одоспешенных охранников).

Постоянные посетители ежегодного Турнира коротали время, обмениваясь хорошо отрепетированными рассказами о былых сражениях и чудесных триумфах, а также о Знаменитостях, которых, по их утверждениям, они видели. Это были не те люди, которые могли позволить себе заранее оплатить дорогие билеты на свободные места; они ждали, когда их отведут в закрытые для зрителей зоны, обнесенные прочными деревянными заборами. Чтобы сдержать перевозбужденных.

Охранники в том, что, как они наивно полагали, было штатской одеждой, бродили в толпе, высматривая приметных нежелательных лиц. С тех пор как Суды стали отрубать рецидивистам соответствующие пальцы, карманники стали встречаться всё реже.

Азартные игры были под строгим запретом, так как способствовали вмешательству в дела турнира. В случае поимки и того, кто ставил, и того, кто делал ставку, немедленно уводили, ставили в боевой круг, давали мечи и велели драться на потеху зрителям. (Здесь было много гнилых фруктов, и каждый раз тяжёлые зазубренные предметы). Люди съезжались отовсюду, чтобы посмотреть и принять участие в Большом Турнире — самом знаменитом празднике мастерства и отваги в Известных Королевствах. Некоторые из собравшихся преодолели значительные расстояния, чтобы попасть сюда.

Не только со всех концов Лесной Страны, но и из Редхарта, Ланкра и даже из Южных Королевств. На Большом Турнире строго соблюдался нейтралитет. Любой, кто нарушал договор или даже пытался его нарушить, мог рассчитывать на то, что его отправят домой в ящике. Или сразу в нескольких посылках.

Каждый год Большой Турнир собирал всё больше зрителей, ведь здесь собирались герои. Прославленные фехтовальщики, печально известные колдуны, все, кто так или иначе прославился.

Солдаты, вернувшиеся с границы, войны, только что сразившиеся с именитыми пиратами у берегов Ланкра, и все странствующие молодые герои и искатели приключений, которые надеялись сделать себе имя и репутацию, сразившись со всеми желающими на Большом Турнире. Этот Большой Турнир был отложен на месяц, чтобы приурочить его к Королевской свадьбе… и ожидание только усилило пыл всех заинтересованных лиц. Ожидалось, что на турнир соберётся рекордное количество зрителей.

Все более или менее значимые фигуры намеревались быть там, и люди стекались со всей округи, чтобы ничего не пропустить на мероприятии, которое бывает раз в жизни. Кроме того, прибыли весьма неожиданные гости… Правда, об этом пока никто не знал.

Дракон высадил Хока и Фишер, Джека и Джиллиан, а также пса Чаппи на безопасном удалении от Замка и Турнира.

Он нашёл небольшую поляну и, как камень, упал с неба, сопровождаемый несколькими вздохами и, по крайней мере, одним вскриком своих пассажиров. В последний момент он широко расправил свои массивные перепончатые крылья, захватывая воздух под собой, и опустился на травянистый наст, совершив идеальную посадку. Хок и Фишер спустились с одной стороны, Джек и Джиллиан — с другой.

А потом Хоку пришлось снова подняться и стащить Чаппи. Глаза огромного пса всё ещё были плотно закрыты, и Хоку пришлось вытащить несколько когтей, которые он глубоко вонзил в щели между чешуёй дракона. Хок спустил Чаппи с дракона на поляну, после чего пёс немедленно высвободился, открыл глаза и хорошенько встряхнулся.

— Собаки не рождены для полётов! — громко сказал он. — Ты почувствовал приземление? Мой желудок до сих пор где-то в облаках!

— Успокойся, — ласково сказал Хок. — Не будем забывать, что ты настолько волшебный, что даже если бы ты упал и ударился о землю, то, скорее всего, отскочил бы.

— Попробуй первым, рыкнул пёс.

— Лесной Замок находится примерно в миле отсюда, — сказал Дракон, указывая направление кивком своей массивной бутылочно-зелёной головы. — Это как раз подходящее расстояние. Я не хочу, чтобы моё присутствие обнаружили маги Замка или его остроглазые охранники. Отчасти потому, что мне не хочется привлекать к себе внимание, отчасти для того, чтобы никто не установил связи между Хоком и Фишер и легендарными Принцем Рупертом и Принцессой Джулией, но в основном потому, что… У меня не очень хорошие воспоминания о пребывании в Лесном Замке.

— Не многие так думают, — сухо заметил Хок.

— Но мы принимаем твою точку зрения, — сказала Фишер. — Есть много веских причин, по которым наше совместное появление в Замке может привести к разного рода проблемам. Так что оставайся здесь и занимайся чем-нибудь, пока мы проверяем ход турнира.

— Я думал, мы хотим побеседовать с сильными мира сего? — сказал Джек.

— Мы это сделаем, — ответил Хок — И сегодня, Турнир — это то место, где мы их найдём.

— Меня это устраивает, — сказал Дракон. — Мне бы не помешало немного побыть одному в лесу.

— Охотишься? — спросила Фишер.

— Нет, пора снова начать собирать коллекцию бабочек! — весело сказал Дракон. — Я уверен, что за время моего отсутствия появится множество новых чудесных видов. Я просто не могу дождаться! Tally-ho..!

Он устремился к окружающим деревьям, казалось, что он каким-то образом проскальзывает между ними, и вот его огромная масса уже исчезла в их тени… Некоторое время было слышно, как он с энтузиазмом носится туда-сюда, но потом и звуки пропали. Хок посмотрел на остальных.

— Кто-нибудь из вас случайно не видел в его лапах очень большой сачок для ловли бабочек?

— Определённо нет, — ответила Фишер. — И я даже не хочу думать, где он прятал его всё это время.

— Все истории были правдивы! — воскликнул Джек. — Вы действительно подружились с единственным драконом в мире, который коллекционирует бабочек, а не золото!

— Значит, никаких сокровищ, — сказала Джиллиан. Она чуть усмехнулась. — Зато не придётся сражаться с ним ради них.

— Замок находится в той стороне сказал Хок. — Поднимаемся, чем быстрее мы туда доберёмся, тем быстрее перейдём к неприятностям.

— Это мой парень, — с нежностью сказала Фишер. — Всегда думает обо мне.

Они двигались между деревьями по хорошо протоптанной тропе, наполовину отвоёванной лесом и уже заваленной массой опавших листьев. Воздух был довольно тёплым и наполненным пением птиц. Опавшие листья громко хрустели у них под ногами, а лес был полон приятных запахов земли, растений, цветов и множества живых существ.

Хок глубоко вдохнул. Именно так всегда пах дом в его снах. Он не думал, что снова увидит, услышит и будет вдыхать запахи Леса, потому что всегда думал, что у него хватит здравого смысла не возвращаться. Фишер шагала рядом с ним, внимательно следя за тенями. У неё было мало приятных воспоминаний о Лесе. Она вспоминала Лес только в кошмарах.

— Я уже бывал в Лесном Замке раньше, — сказал Джек через некоторое время. — Когда я был моложе.

— Я тоже, — сказала Джиллиан, нетерпеливо оглядываясь по сторонам и заправляя за уши пряди своих непокорных седых волос.

— Я вроде как чувствовал, что должен это сделать, — сказал Джек, шагая и слегка опираясь на свой деревянный посох. — Просто чтобы посмотреть, где происходили все те истории, которые вы рассказывали нам в детстве. Замок, честно говоря, немного разочаровал. Промозглый, мрачный, с сильными сквозняками…

— Верно, — согласилась Джиллиан. — И хотя я не подвергалась остракизму со стороны Двора, мне точно не были рады.

Джек кивнул ещё до того, как она закончила говорить. — Относились с тем же радушием, что и к пердуну в доспехе. Моя кровная связь с Королевской семьёй вызывала у всех невроз, а прямая связь с двумя живыми легендами просто адски всех пугала. Они были достаточно счастливы, чтобы отдать дань почтения Принцу Руперту и Принцессе Джулии, но никто из них не хотел, чтобы вы вернулись, или кто-то и вашей родни. Поэтому я просто улыбнулся всем, благословил и убрался восвояси.

— Ты тогда был Ходоком? — спросил Хок.

— Нет, это было задолго до, — сказал Джек, приостановившись, чтобы подозрительно ткнуть концом своего деревянного посоха во что-то, шуршащее в подлеске. — На самом деле, это даже к лучшему. Если бы я начал убивать плохих парней в том месте, то, наверное, делал бы это до сих пор. Мне очень не нравилось это место. Конечно, возможно, с тех пор оно стало лучше. Мои убеждения требуют от меня оптимизма.

— Я бы не стал ставить на это деньги, — сказал Хок. — Чаппи! Опусти это! Есть люди, умирающие от голода, и даже им лучше не есть это!

— В тебе нет авантюрной жилки, — сказал Пёс, громко жуя.

— А как насчёт этой новой Палаты Парламента? — спросила Фишер. — Что это такое?

Джек и Джиллиан обменялись улыбками. — Только вы можете считать это чем-то новым, — сказала Джиллиан. — Парламент был создан более шестидесяти лет назад!

— Я его не посещал, — сказал Джек. — Мне вежливо, но твёрдо дали понять, что мне не будут рады, даже как туристу.

— Верно, — сказала Джиллиан. — Политики не любят, когда рядом с ними находятся герои. Они мешают заключать сделки и идти на компромиссы, а также достигать тихих договоренностей, о которых никто не говорит на публике.

— Это место всё больше и больше напоминает то, которое мы должны посетить, — торжественно произнесла Фишер. — Хотя бы для того, чтобы дать понять всем и каждому, что никто не указывает членам этой семьи, куда им можно приходить, а куда нет. Я даже могу подать ходатайство!

— Ты даже не знаешь, что это значит, — сказал Хок. — Но мы должны зайти, поздороваться и устроить небольшой погром. Ради того, чтобы привить всем страх Божий и научить хорошим манерам.

Джек медленно покачал седой головой. — Мои родители… малолетние преступники.

— Не надейтесь, что мы внесём залог, когда вас арестуют, — сказала Джиллиан.

Хок и Фишер улыбнулись друг другу. — Мы вне арестов и залогов, — сказал Хок. — Хотя очень хотелось бы, чтобы кто-нибудь попробовал.

— Притормози, юнец, — сказала Фишер. — Мы здесь для того, чтобы остановить войну, а не начать её. Итак, как вы видите нашу партию, когда мы доберёмся до Большого Турнира?

— Мы не хотим афишировать своё присутствие, — задумчиво сказал Хок. — И мы точно не хотим раскрывать, кто мы на самом деле. Все настолько запутались бы в последствиях возвращения Руперта и Джулии, что не обратили бы должного внимания на послание. Нет… мы просто Хок и Фишер, одни из многих, кто руководил Академией Героев. Достаточно впечатляющие, чтобы люди слушали нас, не отвлекаясь от важности послания.

— Нам нужно поговорить с нашими внуками, — сказала Фишер.

— Что именно вы планируете сказать нашим детям? — сказал Джек немного озабочено.

— Нам нужно собраться всей семьёй и посовещаться, — твёрдо сказала Фишер. Принц Демонов заставил нас вернуться сюда угрозами в адрес наших внуков.

— Он также сказал, что грядёт война, — сказал Хок. — Он говорил об этом совершенно определённо. Что странно, если учесть, что воздух Леса, наполнен словами о браке по расчёту и новом мирном соглашении.

— Скажем ли мы об этом Королю? — прямо сказал Джек. — Разве он не имеет права знать, что происходит?

— Скорее всего, он уже знает, — ответил Хок. — Короли, как правило, долго не живут, если не заботятся о том, чтобы быть хорошо информированными.

Джиллиан снова покачала головой. — Не могу поверить, что вы не слышали… Конечно, Джек уже двадцать лет живёт в монастыре, а вас двоих не было в стране, но всё же…

— Что? — спросила Фишер. — Что мы пропустили?

— Король Руфус стар, — категорично заявила Джиллиан. — Он уже не тот, что прежде. Его разум блуждает… Говорят, что всю настоящую работу сейчас выполняет Принц Ричард.

— Тогда нам нужно побеседовать именно с ним, — сказал Хок.

— Я попрежнему считаю, что сначала нам нужно поговорить с нашими внуками, — сказала Фишер. — Придумать, как лучше уберечь их от Принца Демона. Потом мы можем поговорить с теми, кто за них отвечает, и сказать им, что они должны делать.

— О, я уверен, что им это очень понравится, — пробормотал Джек. — Чаппи, не ешь это! Ты не знаешь, где это было.

— Я знаю, куда это отправиться, — невнятно ответил пёс.

— Как нам получить доступ к ответственным лицам? — спросила Джиллиан. — Не раскрывая, кто вы на самом деле? Они не станут беседовать с Хоком и Фишер, потому что вы считаетесь нарушителями спокойствия. Они не станут говорить с Джеком, потому что он больше не Ходок.

— А с тобой они не станут разговаривать, потому что ты просто ещё один солдат Сортировочного Дома, — сказал Джек. — Без обид.

— Конечно, — сказала Джиллиан. — Я просто ещё один солдат, а ты просто ещё один монах.

— Вот именно! — сказал Джек.

— Послушайте, на самом деле всё очень просто, — сказал Хок. — Сначала мы отправимся на Большой Турнир, примем в нём участие, выиграем всё, и тогда нас пригласят в Лесной Замок как Чемпионов дня! А потом мы просто будем ждать подходящего случая.

— А если таковой не представится, то мы сами как следует постараемся… — сказала Фишер. Она неожиданно усмехнулась. — Мы покажем на Турнире, что такое настоящая битва. Они ничего не успеют понять!

— Фишер, пожалуйста, постарайся никого не убить, — сказал Хок. — Только если это будет необходимо. Мы должны произвести хорошее впечатление.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — сказала Фишер. — Я не всегда их убиваю.

— Конечно, нет, — сказал Хок.

— И всё же лучше бы тебе самому произвести хорошее впечатление, — уступила Фишер. — Это остаётся за гранью моего понимания.

Джек посмотрел на Джиллиан. — У других людей нет таких родителей.

— Наверное, нам просто повезло, — сказала Джиллиан.

— Понимаете? Они собираются публично опозорить всех нас на Турнире.

— Конечно! — сказала Джиллиан. — Это то, что родители всегда делают в присутствии своих детей. Чаппи! Не катайся в этом! Это отвратительно!

— Люди не умеют веселиться, — буркнул Пёс.

Принц Ричард и Принцесса Кэтрин прибыли на Большой Турнир во главе длинной процессии в своих самых великолепных церемониальных нарядах. Ни один из них на самом деле не хотел этого, их умы были заняты множеством других вещей, но у них действительно не было выбора в этом вопросе. Учитывая, что в этом году праздник якобы устраивался в их честь. К моменту их приезда все уже было готово, хотя на заднем плане всё ещё слышался громкий стук молотков и периодические всплески площадной брани. Королевская чета вежливо делала вид, что ничего не замечает.

Ричард и Кэтрин неторопливо прогуливались среди возвышающихся трибун и многочисленных торговых точек, улыбаясь и кивая всем подряд. (Будучи членами Королевской Семьи, они могли бы делать это даже во сне.)

Все давали понять, что очень рады их видеть, и в конце концов принужденно улыбавшихся Ричарда и Кэтрин провели по ступеням центральной трибуны на их места. Не столько места, сколько троны. Ричард и Екатерина сели. Коротким, но решительным кивком Принц отпустил всех, кто следовал за ними.

Лорды и Леди, придворные, купцы и солдаты — все они кланялись или делали реверансы, а затем быстро удалялись, ожесточенно борясь за лучшие места. Вежливость и этикет ничего не значили там, где речь шла о превосходных видах.

Ричард окинул взглядом открывшуюся перед ним сцену. Они с Кэтрин занимали самые лучшие места, с которых открывался вид на всё самое интересное: Арена для поединков — её центральное круги, магические демонстрационные арены и, конечно, единственное рыцарское ристалище, в прямой видимости.

Другие основные места, включая Королевское, (почти трон), были установлены напротив. Повсюду были флаги, вымпелы, аляповатые цветочные композиции и беспрецедентно много людей, в какую бы сторону Ричард ни смотрел. Он не мог видеть всех сотрудников службы безопасности, но, несомненно, все они находились там, где должны были находиться, предположительно в штатском. Немногочисленные вооруженные охранники, которых он мог видеть, были заняты тем, что сдерживали толпу. Всеобщая суматоха казалась вполне добродушной, но, как всегда любила говорить мать Ричарда, всегда весело, пока кому-нибудь не выколют глаз. Королева Джейн, как помнил Ричард, всегда была чрезвычайно озабочена повреждением глаз. Ещё одно её предостережение — не бегать с ножницами. “Вы выколете кому-нибудь глаз!” Возможно, в детстве она стала свидетелем ужасного несчастно случая.

Она умерла, когда Ричард был ещё совсем маленьким, так что в основном ему приходилось вспоминать о ней только нечто подобное. Ричард понял, что его мысли уплывают в сторону, и заставил себя сосредоточиться на том, что происходит вокруг.

На трибунах, в непосредственной близости от Ричарда и Кэтрин, было много неприметных вооружённых людей. Он настоял на этом. После того, как накануне вечером её чуть не отравили, он не собирался рисковать.

Он холодно взглянул на дородную фигуру, стоящую рядом с ним, одетую в весьма безвкусный и едва ли модный наряд, поедающую приправленный специями свино-говяжий тефтель с тарелки, предназначенной для Ричарда и Кэтрин; предварительная обеденная проба. Безвкусно одетый человек был Королевским дегустатором.

— Сколько времени может занять поедание одной котлеты? — потребовал Ричард.

— Вы ведь хотите, чтобы я сделал всё тщательно, не так ли, Ваше Высочество? — сказал дегустатор, некто Джереми Хопкинс.

— Мои вкусовые рецепторы так тщательно натренированы и дисциплинированы, что я могу обнаружить сотню различных ядов с одного жевательного движения. Более тонкие яды, конечно, действуют дольше, но не волнуйтесь, Ваше Высочество, я также обучен вызывать рвоту при первом намёке на опасность!

— Что ж, есть перспектива, — сказал Ричард. — Как попасть на такую работу, как ваша? Разве она вас не… беспокоит?

— О, нет, Ваше Высочество! — радостно воскликнул Джереми. — Это семейное положение — дегустатор еды для трона. Восемь поколений, и каждый из нас дожил до пенсионного возраста! Помогает то, что я философ. Я говорю себе: когда придёт твоё время…

— Прекратите болтать и передайте эти котлеты, — прорычал Ричард. — Или я лично позабочусь о том, чтобы ни одна ваша часть не дожила до пенсии.

Дегустатор громко вздохнул и протянул блюдо с тефтелями. Ричард быстро угостился, первой котлеткой и передал тарелку Кэтрин. Та лишь чуть покачала головой, даже не взглянув на предложенное. Ричард её не осуждал.

Он передал блюдо обратно дегустатору, который самодовольно улыбнулся, когда убедился, что Ричард за ним не наблюдает.

— Тебе нужно что-нибудь съесть, — резонно заметил Ричард Кэтрин. — Если только ты не планируешь питаться свежими фруктами, которые сама сорвала с деревьев, и водой, которую набрала из колодца. Ну же, какова вероятность того, что кто-то попытается отравить тебя во второй раз, теперь, когда здесь работает дегустатор?

— Я не голодна, — сказала Кэтрин. — Я попробую что-нибудь позже, обещаю. Я просто не в настроении.

Она смотрела на бурлящую толпу, которая шумела всё сильнее и сильнее по мере того, как людей становилось всё больше и больше. Люди всё ещё прибывали. Одни сидели, а другие стояли. Все они казались достаточно жизнерадостными. Кэтрин хотелось накричать на них. Как они смеют быть такими счастливыми, такими безразличными, когда кто-то пытался убить её? Толпа даже не взглянула ни на неё, ни на Ричарда. Они ждали, когда начнутся бои.

Немного экшена и крови… высокая драма и низкая комедия, и всегда есть шанс увидеть, как какой-нибудь ненавистный аристократ выставляет себя на посмешище. Но никто из Знаменитостей и “Крупных Игроков” пока не выходил из своих палаток. Они понимали, как важно заставить толпу ждать, создать предвкушение и хорошо выступить. Обращаться с ними грубо, держать их в напряжении. Когда дело доходило до дела, Большой Турнир становился шоу-бизнесом, и все это знали.

Ричард откинулся на спинку своего бутафорского трона и задумчиво рассматривал Принцессу. Он не мог придумать, что полезного можно сделать или сказать, чтобы поднять ей настроение или улучшить самочувствие, поэтому благоразумно решил оставить её в покое.

Принц и Принцесса сидели бок о бок, глядя на Турнир, и каждый был погружен в свои мысли. Пока ничего особенного не происходило. И, судя по всему, ещё какое-то время ничего не будет происходить. Так что в конце концов они всё равно заговорили друг с другом, потому что больше ничего не оставалось.

— Женщина, которую отравили вместо меня, — сказала Екатерина. — Я забыла её имя…

— Леди Мелани Дрейсон, — любезно ответил Ричард. — Я позаботился о её семье. У неё остались муж и двое маленьких детей. Они пострадали. Я позабочусь о том, чтобы они получили всю возможную поддержку.

Кэтрин впервые внимательно посмотрела на него. — Ты не обязан был этого делать.

— Конечно, обязан, — сказал Ричард. — Это моя работа как Принца — заботиться о своих подданных.

Кэтрин ненадолго задумалась. — Мой отец не стал бы этого делать. Ему бы даже в голову не пришло, что он должен это сделать. Она взглянула на него, почти застенчиво. — Знаешь, ты совсем не такой, как я ожидала.

Ричарду пришлось улыбнуться. — Хорошо, я на крючке. А чего ты ожидала?

— Не знаю! Наверное… Я хотела, чтобы ты был кем-то, кого я могла бы ненавидеть.

— Ты оставила кого-то в Редхарте, не так ли? — спросил Ричард.

— Как ты..?

— Всевозможные заинтересованные лица из обеих наших стран стремились рассказать мне о разных вещах, которые, по их мнению, я должен был знать, — ответил Ричард. — По многим причинам. Кто это был?

— Малькольм Барретт, — почти вызывающе ответила Кэтрин. — Чемпион Короля Вильгельма. Великий воин. Мы любили друг друга с детства. Как только стали достаточно взрослыми, чтобы понять, что такое любовь.

— Мне жаль, что так вышло, — сказал Ричард. — Я знаю этого человека по репутации. Возможно, мы даже скрещивали мечи на спорных территориях. Мы оба воевали на границе в одно и то же время. Но трудно быть уверенным в том, с кем ты столкнулся, в разгар схватки.

— У тебя… кто-нибудь был? — спросила Кэтрин.

— Нет, — ответил Ричард. — Никогда не было никого особенного, никого, кто имел бы значение… Я продолжал ждать, продолжал искать, ожидая, что в конце концов появится кто-то, кто заставит моё сердце биться быстрее. Но… Наверное, я просто не встретил ту самую Принцессу.

Это было слишком… Кэтрин тут же замкнулась в себе и уставилась на толпу. Ричард мысленно вздохнул и сменил тему.

— Сейчас в Парламенте идёт расширенное заседание, обсуждается подготовка к свадьбе. Всё делается в спешке. Я предлагал побег — только ты, я и какой-нибудь деревенский священник, в какой-нибудь тихой церквушке… Но они все очень побледнели и, казалось, не могли отдышаться, поэтому я притворился, что просто пошутил. Очевидно, свадебные церемонии в Лесу и Редхарте сильно отличаются друг от друга, и мы должны использовать все нужные общие элементы из наших стран, иначе это не считается.

— Это всё… спешка, — сказала Кэтрин. — Потому что я не буду в полной безопасности, пока не выйду за тебя замуж. Она попрежнему не смотрела на него.

— Ну… да, — сказал Ричард.

Она резко повернулась к нему, её лицо было холодно, она пристально смотрела на него. — Что ты думаешь о том, чтобы жениться на мне, Ричард?

— Ты же знаешь… У меня не больше выбора, чем у тебя, — осторожно ответил Ричард. — Быть Принцем — это значит, что иногда ты просто должен делать что-то, независимо от того, что ты чувствуешь по этому поводу. Долг, ответственность, честь и всё такое. Я… думал о нас. И о браке. Это стало для меня шоком. Я уверен, что ты чувствовала то же самое. Я всегда думал, что у меня будет больше времени… Но твоя безопасность должна быть на первом месте. Всё остальное мы сможем уладить потом.

Рот Кэтрин дернулся в подобии улыбки. — Ты действительно думаешь, что всё будет так просто?

— Честно? Кончено нет!

И они оба на мгновение искренне улыбнулись.

— Что будет делать твой Малкольм, вернувшись в Редхарт? — осторожно спросил Ричард.

— Ничего, — сказала Екатерина. — Он знает свой долг. Возможно, он даже попытается порадоваться за меня. Она наклонилась к Ричарду, чтобы они могли говорить тихо и не быть подслушанными. — Я тут подумала об одной вещи: нам ведь придётся заниматься сексом, не так ли?

Ричард изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица. — Когда мы поженимся, от нас этого будут ожидать. Да.

— Ты что-нибудь знаешь об этом? — прямо спросила Кэтрин. — Я имею в виду, я понимаю основы, но… На самом деле я никогда… Мой отец наложил на меня такое заклятие, чтобы я не могла…

— У меня то же самое, — быстро сказал Ричард. — Я вполне понимаю. Всё это — часть защиты Королевской крови… Значит, вы с Малькольмом никогда…

— Я даже не могла расстегнуть для него свою блузку, — сказала Кэтрин. — Или расстегнуть что-нибудь из его вещей. Боясь, что из-за этого затрубит тревога.

— Я прочитал несколько книг на эту тему, — сказал Ричард. — И рассмотрел несколько очень подробных иллюстраций.

Они оба улыбнулись друг другу.

— Может быть, ты покажешь мне потом некоторые из этих книг, — сказала Кэтрин. — Особенно те, где есть картинки. Если мы должны это сделать, я хочу, чтобы всё было правильно.

— Мой отец всегда говорил, что брак — это опыт, — торжественно произнёс Ричард.

— По крайней мере, от этого будет хоть какая-то польза, — сказала Кэтрин.

Они оба откинулись на своих тронах и смотрели вниз, на рыцарскую дорожку, где Именитые участники и Главные Игроки наконец-то соизволили выйти из своих палаток и пройти перед восторженными толпами. Зрители сходили с ума от восторга, кричали, махали своим любимцам и забрасывали их лепестками роз. (Лепестки роз всегда можно было приобрести в торговых лавках по вполне приемлемым ценам).

Впереди, как всегда, шествовал Сэр Рассел Хардэйкр — высокий, энергичный человек с непринуждённой улыбкой, всегда готовый к общению. Единственный титулованный мастер клинка в Лесной Стране, он украсил свою кольчугу в фамильные цвета — красный и пурпурный. Сразу за ним шёл самый обсуждаемый в Стране маг — Док. Стрэнджли Вейрдл. Высшая магия, разумеется. Следом шёл Сэр Кей, знаменитый молодой мастер рыцарских турниров, его истинная личность была скрыта за безликим стальным шлемом. Шлем, который Сэр Кей поклялся никогда не снимать, если только не потерпит поражение. А поскольку с тех пор, как он стал участником сезонных турниров, он не проиграл ни одного поединка, его тайна оставалась… предметом обсуждения. Молодой, модный, элегантно подтянутый, полный нервной энергии, он охотно всех приветствовал и энергично махал рукой. Сразу за ним шла Ханна Хекс, спокойная, невозмутимая и весьма сильная ведьма. Одна из небезызвестных Сестёр Луны, окончившая то, что многие теперь называли Ночной Академией.

Неудивительно, что она была не так популярна и, в отличие от других, не так громко приветствовалась. И всё же Именитые участники и Публичные люди явились: Роджер Зелл, — Герой-Бродяга. Том-Том, Паладин, который бродил по земле, совершая благие дела в знак покаяния за своё ужасное прошлое. Стефан Соломон, — Мастер Моргенштерна. И многие, многие другие. Несколько часов в центральных боевых кругах вскоре сведут их с теми немногими, на кого действительно стоит посмотреть.

Принц Ричард и Принцесса Кэтрин с заученными улыбками наблюдали за парадом, а затем они одновременно оглянулись, когда Леди Гертруда торопливо поднялась по ступенькам, чтобы присоединиться к ним, в шуршании нижних юбок и потоке извинений. Она оттолкнула дегустатора локтем с дороги и тяжело опустилась в кресло рядом с Кэтрин, обмахиваясь расписным бумажным веером и пытаясь отдышаться. Она явно накупила в киосках всяких привлекательных и бесполезных вещиц, судя по полной сумке, которую она бросила у своих ног. Вскоре она перевела дыхание и начала жизнерадостно болтать с Кэтрин, совершенно не обращая внимания на Ричарда.

— Политики измотали меня до изнеможения, моя дорогая, проверяя правильность всех деталей брачной церемонии. Столько вопросов! Я думала, что никогда не вырвусь, моя крошка…

Кэтрин чуть раздражённо нахмурилась. — Я думала, что всё уже улажено!

— Так и есть, так и есть, мой лепесточек. Тебе совершенно не о чем беспокоиться! Просто… видимо, они решили, что у них есть достаточно времени, чтобы всё уладить. Но вы с Принцем так внезапно заговорили о браке, и это всё изменило. Так сказать, застали их врасплох. Я оставила их… Они бегают по кругу, размахивают руками, пытаются сделать дюжину дел одновременно, а потом перекладывают вину друг на друга, когда всё идёт не так. Она замолчала и скромно улыбнулась.

— Возможно, я добавила некоторые детали, в которых не было острой необходимости. Просто для того, чтобы отыграться. Если они серьёзно отнеслись ко всем моим маленьким дополнениям, моя сладкая, у тебя будет очень интересная церемония. И где они в это время года найдут чёрного козла с одним изогнутым рогом… В общем, свадьба назначена на завтра. Определённо. Вам не о чем беспокоиться, моя Принцесса.

— Меня больше волнует, где сейчас Сэр Джаспер, — сказала Кэтрин. — И что он затевает. Я привезла его сюда, чтобы он оставался со мной, а не шатался по достопримечательностям. Ты видела его сегодня, Гертруда?

Леди Гертруда громко фыркнула. — Нет, и я не могу сказать, что скучаю по нему. Вот так проходить сквозь стены, даже не постучавшись! Может, он и мёртв, но всё ещё существует такая вещь, как приличия!

Ричард наклонился вперёд. — Призрак не с вами? Как я понимаю, он просто… бродит по Замку один, всё это время?

— Это проблема? — спросила Кэтрин, готовая немедленно обидеться за своего друга.

— Не совсем, — осторожно ответил Ричард. — Но это действительно не очень хорошая идея. Лесной Замок всё ещё полон… сюрпризов для неподготовленных.

— В какие же неприятности может попасть призрак? — спросила Кэтрин.

— В этом Замке? — сказал Ричард. — Не хочется думать… Я пошлю кого-нибудь из своих людей на его поиски, если он не объявится к концу Турнира. Возможно, мне стоит отвести его в библиотеку Замка, может быть, мы найдём какие-нибудь записи о том, кем он был раньше, кем была его семья. Или что с ней сейчас. Возможно, у него есть живые потомки, которых мы могли бы разыскать. Ведь семья всё равно имеет значение, даже если кто-то из них мёртв.

Гертруда громко фыркнула. — Удачи с этой интродукцией.

— Тише, Гертруда, — сказала Кэтрин. — Это очень добросердечно, Ричард.

И тут они все посмотрели на противоположную сторону рыцарской дорожки, где Сенешаль пытался усадить Короля Руфуса.

Сначала Король прошёл мимо трона, установленного для него, и почти дошёл до конца трибуны, прежде чем его догнал Сенешаль. Он вернул Короля к трону, где Король решил, что ему не нравится предоставленная подушка, и отбросил её. Он потребовал, чтобы за его любимой подушкой послали в Замок. Сенешаль очень вежливо заметил, что подушка, которую он только что выбросил, на самом деле была его любимой подушкой, поэтому Сенешаль поставил поблизости слугу, чтобы тот её поймал, и вот она снова здесь, так что не мог бы его величество присесть, пока Сенешаль не потерял голову?

Король принял подушку, сам взбил её и осторожно положил на место, прежде чем, наконец, согласиться сесть. Он повозился со своими церемониальными одеждами, но, по крайней мере, оставил корону в покое. Возможно, потому, что он забыл, что она на нём. Он с интересом смотрел на всё происходящее вокруг, совершенно не обращая внимания на попытки Сенешаля заинтересовать его речью, которую он должен был произнести для официального открытия Большого Турнира.

Наконец он заметил Ричарда и Екатерину, сидевших прямо напротив него, и немного просветлел. Принц и Принцесса формально поклонились Королю, который улыбнулся и помахал им в ответ, как ребёнок на прогулке.

— Ваше Величество, прошу вас! — сказал Сенешаль. — Мы должны поговорить о вашей речи!

— Какой речи? — спросил Король. — С кем я встречаюсь?

— Вы не встречаетесь ни с кем конкретно, Сир, — терпеливо пояснил Сенешаль. — Вы должны обратиться к участникам, поприветствовать толпу и объявить Большой Турнир этого года официально открытым.

— Понимаю. Да. А вы..?

— Сенешаль!

— Будьте здоровы!

Сенешаль пристально посмотрел на Короля. — Если я когда-нибудь узнаю, что… Давайте обсудим речь, Ваше Величество. Свитки у меня.

— О, простите, — сказал Король.

— Эти новые пилюли определённо не работают…

— Не испытывайте судьбу, Сенешаль, — сказал Король, глядя на него удивительно твёрдым взглядом. — Ров всё ещё нуждается в очистке…

— Да, Ваше Величество.

Король терпеливо вздохнул. — Хорошо, покажите мне речь. Что в ней?

— Вы написали её вчера вечером, Сир, с моей помощью, — ответил Сенешаль. — Всё написано за вас; просто произносите слова, улыбайтесь в нужных местах, которые я для вас отметил, приветствуйте аплодисменты толпы резким взмахом руки… а потом можете сидеть и наблюдать за происходящим. Вам это всегда нравится.

— Правда?

— Да, Сир.

— Поверю вам на слово.

Король с сомнением посмотрел на свиток, протянутый ему Сенешалем. Он медленно развернул его, стараясь не помять пергамент дрожащими руками. Он внимательно прочитал его, а затем позволил свитку снова свернуться.

— Та же чушь, что и годом ранее, — сказал он. — Меняются только имена. Посмотрите на них, как они вышагивают по улицам, красуются, купаются в лести толпы. Если бы они были настоящими героями, то находились бы на границе, занимаясь полезным делом, применяя боевые навыки, которыми они так гордятся. Я знаю, знаю; не торопите меня. Для этого у меня должно быть соответствующее настроение. Нелегко принадлежать к Королевской Семье, знаете ли. Не тогда, когда у вас болит спина, и вам приходится вставать ночью пять раз, чтобы отлить! Клянусь, мой мочевой пузырь стареет в два раза быстрее, чем всё остальное.

Он резко встал. Стоявшие неподалёку трубачи восприняли это как сигнал и с большим вдохновением и задором исполнили Королевские фанфары. Все замолчали — и толпа, и участники, — устремив взоры на своего Короля. Сенешаль скрестил пальцы за спиной.

Но Король Руфус стоял высокий и гордый, и с Королевским достоинством зачитывал каждое слово из свитка. Он говорил чётко и бегло, правильно произносил все имена и звонким голосом объявил Большой Турнир открытым. Участники поклонились ему, и публика горячо зааплодировала, поддерживая своего Короля во весь голос. Король Руфус отвесил им торжественный поклон, махнул рукой и снова сел.

Сенешаль вздохнул с облегчением. В некоторые дни ему казалось, что эти публичные выходы отнимают больше сил у него, чем у Короля. В конце концов, настанет день, когда Король не соберется с силами в последний момент…

Король аккуратно свернул свиток, вложил его в руки Сенешаля и откинулся на спинку своего трона, чтобы как следует вздремнуть.

Именитые участники и Главные Игроки вернулись в свои персональные палатки, чтобы подготовиться. Все остальные убрались с дороги, пока закованные в броню рыцари маневрировали на своих огромных одоспешенных конях, занимая позиции на противоположных концах дорожки для поединков.

Поединки пользовались неизменной популярностью у публики. Два человека в полном вооружении, на огромных конях, мчались друг на друга с длинными деревянными копьями, надеясь опередить противника и сбить его. Ничто так не нравилось толпе, как возможность увидеть, как какого-нибудь самоуверенного аристократа публично повалили на задницу.

Здесь было на что посмотреть: лошади, скачущие взад-вперёд в своих ярких одеяниях, превращали землю в месиво и наполняли воздух резкими запахами пота и навоза. Рыцари, сгорбившись в сёдлах, пытались сделать себя как можно меньшей мишенью, что, учитывая громоздкие доспехи само по себе было безнадёжным делом. Некоторые из них просто покачивались в седле, когда копьё вонзалось в них, другие неуклюже взлетали в воздух и тяжело приземлялись в раскисшую грязь. Иногда они сразу же вставали, а иногда нет. Кровь, сломанные кости и травмированные мозги были обычным явлением среди поединщиков. После поединка большинство из них собирались вместе, чтобы выпить и сравнить раны и старые шрамы. И рассказывали столько небылиц, сколько могли. Те, кто быстро вставал, получали одобрительные возгласы, а те, кого уносили с поля на усиленных носилках, получали множество одобрительных возгласов и не мало язвительных комментариев.

Но по мере того, как поединки продолжались, явного победителя так и не появилось. Рыцарь, победивший в одном поединке, оказывался без коня в следующем, и так продолжалось до тех пор, пока не появился Сэр Кей. Молодой рыцарь в безликом стальном шлеме с грохотом носился по ристалищу, сражаясь со всеми желающими и отбрасывая их то в одну, то в другую сторону. Он пригибался и смещался в седле, каким-то образом всегда уклоняясь от приближающегося копья, в то время как его собственное так и не дрогнуло, каждый раз попадая точно в цель. Толпа приветствовала каждый его триумф, и Сэр Кей салютовал им своим копьём, возвращаясь к старту, чтобы повторить всё сначала. Толпе это нравилось.

Кэтрин тихо спросила Ричарда, знает ли он, кто такой Сэр Кей на самом деле, и Ричард был вынужден признать, что не знает.

Сэр Кей появлялся на турнирах только под своим вымышленным именем. Все считали его младшим сыном какого-то мелкого рода, пытающегося сделать себе имя. В некотором смысле Сэр Кей был такой же загадкой, как и Воин в Маске. Хотя и несколько менее мрачной. Кэтрин находила это забавным. Это был первый Большой Турнир Сэра Кея после двух лет работы на сезонных турнирах. От него многого ждали. Все ждали от него великих свершений в будущем. Если только его не убьют.

Прошло время, и Сэр Кей вышел из турнира триумфатором. Ему оставалось лишь встретиться с ещё одним оставшимся участником. Воин в Маске занял своё место в конце ристалища — напротив Сэра Кея. Два человека в масках встали лицом к лицу.

Толпа затихла, воздух наполнился напряжённым ожиданием. Как и Сэр Кей, Воин в Маске заявил, что если он проиграет, то снимет маску. Лошади громко фыркали, почувствовав витающее в воздухе предвкушение, и в нетерпении били копытами по земле.

Двое мужчин остались на своих местах, позволяя напряжению нарастать. В конце поединка один из них должен был снять шлем и показать своё лицо, и зрители никак не могли решить, кто из них вызывает у них наибольшее любопытство.

Воин в Маске был крупным мужчиной, а в полном доспехе выглядел ещё крупнее. Почти вдвое крупнее молодого Сэра Кея. Толпа видела, как копья трещат и ломаются о бронированную грудь Воина в Маске, в то время как Сэр Кей не получил ни одного удара. Воин в Маске неторопливо направил своего коня вперёд, толпа напряглась, но конь уже направился к возвышению. Воин воздел своё копьё над трибунами, над головами присутствующих, к Принцессе Екатерине.

Она поднялась со своего трона и повязала платок на самый конец копья. Чтобы все видели знак её благосклонности.

Отголосок старого рыцарства пришёлся по душе собравшимся, и они громко их приветствовали. Принцесса заняла своё место на троне, а Воин в Маске вернул своего коня на прежнюю позицию, лицом к Сэру Кею. Они оба двинулись вперёд.

Хок и Фишер, Джек и Джиллиан, а также пёс Чаппи обходили Турнир, с большим интересом рассматривая всё, что здесь было представлено. Хок и Фишер шли впереди, и все спешили убраться с их пути.

Толпа узнавала настоящих бойцов, когда видела их. Джек брёл за ними, и любезно извинялся: “Извините, весьма сожалею”, и все почтительно кивали старику в рясе. Им встречались мутные типы, которые выглядели так, словно не желали принимать ни оскорблений, ни извинений, но Джиллиан просто смотрела на них холодным взглядом. Чаппи радостно носился за ней, то тут, то там, везде суя свой нос. И поскольку он был очень крупным псом, все ему это позволяли. Джек выдвинулся вперёд, чтобы идти рядом с Хоком.

— А в ваше время, Отец, Турниры были такими же большими и великолепными, как этот?

— Нет, — сказал Хок. — При моём отце, Короле Джоне, Турниров не было. Он их не одобрял. Считал их легкомысленными. Бой слишком важен чтобы размениваться на ликование народа. Единственные настоящие баталии, которые я видел вблизи, происходили на политической арене. Ландсгрейвов нельзя было превзойти, когда речь шла о подлых нападениях и подковёрных интригах. В те времена здесь было намного холоднее.

Со всех сторон в боевых кругах стояли фехтовальщики, нанося удары и парируя их, ведь сюда мог войти любой, кто мог стоять прямо и носить меч. Нужно было только назвать своё имя распорядителю и имя ближайшего родственника и ждать своей очереди. Большинство из них на долго не задерживались. Смелость и грубая сила помогали новичку только вначале.

Сортировочные Дома всегда присылали своих лучших фехтовальщиков, чтобы отделить зёрна от плевел и показать, чего может достичь человек, тренируясь у них. Болельщики из разных Домов также присутствовали, чтобы поддержать или освистать участников. Все они служили Братству Стали, но Братство всегда верило в ценность здорового соперничества между Домами.

Мужчины и женщины с суровыми лицами сражались в дуэльных кругах, скрещивая клинки, от столкновения стали со сталью в воздухе вспыхивали искры. Правила были просты: не выходить за пределы круга и вести поединок до первой крови. Поскольку незадачливые бойцы быстро отсеивались, поединки становились всё более продолжительными и интересными. Демонстрация силы и скорости, мастерства владения мечом. Почти всегда всё заканчивалось первой кровью. А её было немало. В перерывах между боями Стюарды постоянно бегали туда-сюда с ведрами, чтобы смыть кровь водой. В противном случае никто не мог быть уверен, что найдёт твёрдую опору под ногами.

Предполагалось, что всё это пройдёт в высшей степени добродушно, и в основном так оно и было. Но время от времени кто-нибудь выходил из себя, взгляд туманило красным, и они настаивали на продолжении боя. Если бой не был слишком неравным, распорядители обычно разрешали.

Толпа приходила не ради демонстрации мастерства. Они жаждали крови, страданий и смерти, хотя немногие готовы были в этом признаться.

Хук и его семья стояли вместе на краю одного из кругов и наблюдали за происходящим. Хок был вынужден признать, что здесь демонстрировалось очень искусное владение мечом. Мужчины и женщины знали своё дело. Он заметил, что его сын, Джек, наблюдает за поединком с некоторой тоской.

— Хочешь попробовать, Джек? — спросил Хок.

— Нет, — тут же ответил монах. — Это было бы нечестно, учитывая мои способности Ходока.

— Джиллиан, как насчёт тебя?

— С удовольствием, — ответила Джиллиан.

Она протиснулась к началу очереди, и никто не стал возражать, услышав, как она назвала стюарду своё имя и статус. Собравшиеся в ожидании толкали друг друга локтями. Инструктор из Сортировочного Дома! Сейчас они увидят нечто!

Джиллиан выхватила меч и бодро шагнула в круг, где оказалась лицом к лицу с молодым солдатом лет двадцати пяти. Он бросил взгляд на семидесятилетнюю женщину с серо железными — седыми волосами и рассмеялся ей в лицо.

— О, ему не следовало этого делать, — сказал Джек.

— Выйди из круга, Бабуля! — сказал солдат. — Мне всё равно, какая у тебя когда-то была репутация. Те дни прошли. А круг — это то, что происходит здесь и сейчас. Иди домой и займись своим вязанием.

— Я не могу на это смотреть, — сказал Джек. — Это плохо закончиться.

— Я очень на это надеюсь, — сказала Фишер.

Джиллиан приблизилась к молодому солдату и начала наносить удары, гонять его по кругу то в одну, то в другую сторону, используя силу своего мастерства и годы тренировок. Она не смогла бы долго поддерживать такой темп, но молодой человек этого не знал.

Он попятился назад, с трудом стараясь сохранить контроль, его глаза расширились от шока. Как только Джиллиан поняла, что начинает замедляться, она сделала выпад вперёд и одним неуловимым движением обезоружила его. Мужчина оцепенел, глядя, как меч летит по воздуху и падает в грязь. Он посмотрел на свой клинок, затем на Джиллиан, и его лицо исказила гримаса.

— Это трюк! Ты жульничала! Трухлявая старая сука!

Джиллиан ударила его по лицу. Вся толпа охнула, услышав, как ломается его нос. Молодой солдат покинул круг, плача. Толпа громко аплодировала Джиллиан. Им понравилась героиня. Джиллиан радостно кивнула и позвала: — Кто следующий?

Она вызвала на поединок ещё десяток противников и победила их всех. Они становились всё более опытными и относились к ней с большим уважением, но это не помогало. Многолетний опыт и знание грязных приёмов всегда брали верх над молодостью и энтузиазмом. Несмотря на это, Джиллиан явно сбавляла темп и с трудом переводила дыхание к тому времени, когда встретилась лицом к лицу со своим последним противником. Как бы она ни старалась это скрыть. Она тяжело, хотя и ненавязчиво, оперлась на плечо Джека, стоя на краю круга и принимавшего питье из его фляги.

— Знаешь, — сказала она, вытирая лицо носовым платком, который дал ей Джек, — раньше, когда я была моложе, всё это было гораздо проще.

— А что не так? — спросил Джек. — Послушай, победи последнего, и это будет тринадцать побед подряд. Достаточно, чтобы распорядители объявили тебя Чемпионкой дня по фехтованию. Тогда ты сможешь выйти из круга и хорошенько посидеть, а я найду шаль, чтобы накинуть тебе на плечи, и принесу твои тапочки. Разве это не мило?

Джиллиан бросила на него взгляд, швырнула ему в лицо мокрый от пота платок и энергично заработала мечом в центре круга. Джек усмехнулся. Он всегда знал, как завести сестру.

Последний участник пробирался вперёд очень осторожно, готовый ко всему. Не прошло и минуты, как Джиллиан повалила его на спину в грязь, недоумевая, что, чёрт побери, только что произошло.

Стюарды объявили Джиллиан Чемпионкой этого дня, и Джиллиан убралась из круга, пока её ещё держали трясущиеся ноги. Хок и Фишер столпились вокруг неё, говоря, как они гордятся ею, и почти отнесли её на ближайшее сиденье. Там она просидела ещё некоторое время, пытаясь восстановить дыхание и откашляться.

— Ради Бога, тебе семьдесят два года, — сказал Джек. — У женщин твоего возраста должно быть больше здравого смысла.

— Я всё ещё могу надрать тебе задницу, и не забывай об этом, — ответила Джиллиан.

Когда она была готова, они все подошли к центральному ряду, чтобы Джиллиан могла быть представлена Принцу Ричарду. (На самом деле это должен был быть Король Руфус, но он спал. Никто ничего не сказал.) Принц тепло поздравил Джиллиан, сказал приятные слова о её превосходной репутации в Сортировочном Доме (благодаря записке, которую кто-то в последний момент сунул ему в руку) и пригласил её посетить Замок после Турнира, чтобы вместе с остальными Чемпионами дня принять участие в банкете в их честь.

Джиллиан поклонилась Принцу, приветствуя собравшихся, и пошла прочь, всё ещё опираясь на Хока и Фишер. Не успели они отойти далеко, как из ниоткуда появилась высокая стройная фигура, одетая во всё черное, и преградила им путь.

— Здравствуй, Мама, — сказал Некромант Рейвен.

Джиллиан тут же выпрямилась, крепко схватила Рейвена за ухо и оттащила его в сторону, в относительно тихую часть поляны, где они могли поговорить наедине. Остальные члены семьи последовали за ними. Они ни за что бы не пропустили это событие. Все они с интересом изучали Некроманта и ждали, когда полетят искры.

— Что за чушь с Рейвеном? — спросила Джиллиан. — Я дала тебе вполне подходящее имя: Натаниэль!

— Это шоу-бизнес, Мама, — спокойно сказал Рейвен. — Никто не будет воспринимать тебя всерьёз как Некроманта и дилера тёмных сил с таким именем, как Натаниэль.

— Ну… Проклятье, почему именно Некромант? — спросила Джиллиан.

Рейвен пожал плечами. — Полагаю, все мы чувствуем потребность восстать против своего семейного происхождения. Просто я пошёл немного дальше, чем большинство. Кстати, о семье…

Джиллиан с неохотой представила их друг другу, и Рейвен поклонилась им всем. Он был очень вежлив с Джеком, одетым в монашескую рясу, и потянулся вниз, чтобы погладить Чаппи. Но больше всего он был очарован своими бабушкой и дедушкой, хотя они ясно дали ему понять, что они здесь только в качестве Хока и Фишер.

— Конечно, — сказал Рейвен. — Я вполне понимаю. Репутация может быть таким бременем, хотя без неё никуда не деться. Я так рад, что наконец-то встретил вас, после стольких лет… Посмотрите на себя! Вы мои бабушка и дедушка, а выглядите не намного старше меня! Вы действительно должны открыть мне свой секрет.

— Порядочный образ жизни и растительная диета… это две вещи, которых я всегда избегал, — торжественно произнесла Фишер. — Я не могу отделаться от мысли, что здесь есть какая-то связь.

— Вообще-то, это связано с воздействием Дикой Магии и армиями мерзких тварей, которые пытаются тебя убить, — сказал Хок. — Не советую.

— Мы уже встречались, Племянник, — сказал Джек. — Хотя ты был так молод, что, наверное, не помнишь меня.

— Боюсь, что нет, дядя, — вежливо ответил Рейвен. — Но ваша репутация, конечно, опережает вас. Не многие Ходоки доживают до пенсии. Вы сделал столько добра, если верить всем песням и историям. Почему же вы бросили это дело?

— Потому что я решил, что делаю это не по тем причинам, — ответил Джек. — И мы с тобой обязательно перекинемся парой слов о твоей работе с силами тьмы…

— Конечно, дядя. Но не забывайте о том, что я уже говорил о шоу-бизнесе. В магической игре не всё обязательно является тем, чем кажется. Он улыбнулся, глядя на Чаппи. — Мне нравится ваш пёс. Он чистокровный? Порода?

— Именно, — прорычал пёс. — Я — единственный в своём роде, и горжусь этим. И лучше бы кто-нибудь поскорее привёл меня к ларьку с едой, а то будут проблемы.

— О… — сказал Рейвен. — Ты тот самый Пёс! Знаешь, в магическом сообществе о тебе рассказывают множество историй. Пёс Верховного Мага… Мудрый Пёс, неумирающий. Как получилось, что ты всё ещё жив, Чаппи?

— Потому что он слишком злой, чтобы умереть, — бодро ответил Хок. Он бросил взгляд на пса. — Сначала дело, потом сосиски.

— Ты никогда не умел получать удовольствие, — проворчал Чаппи.

Они шли по Турниру, мимо бесконечных ларьков, торговых площадок и аттракционов. Люди уступали им ещё больше места, чем раньше, теперь, когда с ними шёл печально известный Некромант. Чаппи то и дело сбивался с шага, чтобы поискать среди прилавков упавшую еду, но всегда догонял их. Его тоже никто не беспокоил.

— Знаете, — обратился Рейвен к Хоку и Фишер, — должен сказать, что вы оба ничуть не похожи на свои официальные портреты. И совсем не похожи на официальные статуи, установленные в вашу честь.

Чаппи громко захихикал. — Я действительно должен найти время, чтобы помочиться на них.

— Не хочешь купить пса? — спросила Фишер у Рейвена. — Ты можешь взять его недорого.

— Совсем недорого… — согласился Хок.

— Без меня вы пропадёте, и вы это знаете, — самодовольно прокомментировал пёс.

Они шли дальше, проходя мимо многочисленных аттракционов, созданных для того, чтобы выжать из толпы как можно больше денег и занять их мысли в те неизбежные моменты, когда ничего особенного не происходит. Скучающая толпа — опасная толпа. Они могут решить развлечься самостоятельно.

Хок нашёл ларёк, где продавали мясные закуски, и купил целую кучу для Чаппи, чтобы тот заткнулся.

И пока он стоял рядом, пытаясь притвориться, что пёс рядом с ним, выставляющий себя на посмешище, не имеет к нему никакого отношения, он случайно заметил вывеску с надписью: “Оседлай Единорога!” Хок обратил внимание Фишер на вывеску, и они оба задумчиво посмотрели на неё.

Хок направился в ту сторону, и остальные последовали за ним, с интересом наблюдая за происходящим. Вывеска привела к небольшому загончику, где карлик в медвежьей шкуре громко рекламировал свой товар нескольким слегка заинтересованным зрителям.

— Оседлайте прекрасного единорога! Разве он не великолепен? Подарите детям острые ощущения! Парни, а ваша возлюбленная действительно верна вам? Посадите её на единорога и узнайте! Отцы, ваша дочь такая, какой она должна быть? Посадите её на Единорога и успокойтесь!

Желающие нашлись, и все смеялись, пока карлик водил единорога по небольшому загону на длинной верёвке. Хок внимательно осмотрел единорога, дождался тишины и подошёл к его хозяину. Карлик посмотрел и непринуждённо кивнул. Он выглядел жизнерадостным.

— Извините, — сказал Хок.

— Займите своё место в очереди, сквайр, я сейчас подойду к вам. Единорог пользуется спросом.

— Только я не мог не заметить, что белая краска в нескольких местах облезла, — сказал Хок. — И на нём железные башмаки вместо серебряных. И я точно знаю, что у единорогов рога не прямые, а изогнутые. По сути, перед нами ширский конь, выкрашенный в белый цвет, с приклеенным ко лбу куском старой кости.

Дварф усмехнулся. — Говорите тише, сквайр. Организаторы турнира думают, что заключили выгодную сделку.

И он пошёл заниматься своим делом, громко расхваливать свой товар нетерпеливой очереди. Хок медленно кивнул и оставил его в покое.

Хоку не потребовалось много времени, чтобы найти круги, отведённые для боя на топорах. Одним из главных признаков было то, что крупных мускулистых мужчин уносили на усиленных носилках, а лекари пытались остановить кровотечение из зияющих ран. Первые бои на топорах привели к крови и драме.

Остальные члены семьи Хока терпеливо стояли рядом с ним, наблюдая за тем, как крепкие мужчины с самыми разнообразными топорами с азартом набрасываются друг на друга. Слышались боевые возгласы, мужчины в развалку перемещались по залитому кровью кругу и громко кряхтели от напряжения.

Стюарды уже бросили попытки смыть кровь с круга и стояли в сторонке, непринуждённо болтая и совершенно не обращая внимания на поединки, пока внезапный душераздирающий крик не возвестил об очередном проигравшем и победителе. Хок усмехнулся.

— Это по мне, — бодро сказал он.

— Ты уверен в этом, отец? — спросила Джиллиан. — Некоторые из этих участников такие крупные, что я не уверена, что они технически могут считаться людьми. Последний из них выглядит так, будто кто-то побрил медведя, а потом пристегнул к его лапе топор.

— Поверь мне, — сказала Фишер, — твой отец в своё время справился и не с такими…

— Я буду молиться за тебя, отец, — сказал Джек.

— Отойди подальше, — бодро сказал Хок. — Ты же не хочешь, чтобы тебя заляпали кровью.

— Задай им жару, отец, — сказала Джиллиан.

Хок вошёл в круг, и сверхъестественно яркий блеск оголовья его топора сразу привлёк всеобщее внимание. Хок громко объявил своё имя, и тут же раздался громкий гул толпы. Стюарды встали прямо, коротко, но оживлённо переговорили друг с другом, а затем самый смелый из них вышел вперёд и официально поклониться.

— Прошу прощения, Сэр Хок, но… учитывая ваше имя и этот весьма нервирующий топор, который вы носите, не могли бы вы быть..?

— Да, — сказал Хок. — Я раньше руководил Академией Героев. Вон там моя жена Фишер, она, как всегда, прекрасна и чрезвычайно опасна. Вы не возражаете против моего участия в этом турнире?

— Я? Нет! — быстро ответил стюард. — Для меня большая честь видеть вас здесь! Он отвернулся, как можно быстрее покинул круг и обратился к толпе. — Друзья мои, позвольте представить вам настоящего героя! Хок из Академии Героев решил почтить нас своим присутствием сегодня! Поприветствуйте его!

Толпа ответила вежливыми, но, откровенно говоря, довольно вялыми аплодисментами. Казалось, их лица говорили о том, что любой может претендовать на громкое имя и достойную репутацию. Покажите нам что-нибудь…

Хок непринуждённо улыбнулся и, не напрягаясь, выполнил серию ударов своим тяжёлым топором. Кровавая грязь громко хлюпала под его сапогами, а он пытался найти наилучшую опору.

Крупный северный варвар шагнул в круг: почти на голову выше его, бочкообразный и широкоплечий, одетый в набедренную повязку и меховые сапоги, чтобы лучше продемонстрировать своё потрясающе развитое телосложение.

Хок приветливо кивнул своему противнику. Варвар лишь гортанно рыкнул в ответ. И тут же бросился вперёд, ужасно быстро для человека его роста и комплекции, его массивный топор со свистом рассёк воздух, не дожидаясь отмашки распорядителя. Но Хок ожидал этого.

Он быстро шагнул вперёд, увернулся от размашистого удара и глубоко вонзил остриё своего топора в незащищённое бедро варвара. Стальное лезвие ударилось о кость с громким хрустом, который услышали все зрители.

Варвар замер на месте, его глаза расширились от боли и шока. Хок рывком выдернул топор и отступил назад. Кровь орошала воздух, пока варвар не прикрыл её своей огромной ладонью. Хок пристально посмотрел на своего противника.

— Первая кровь.

Толпа громко закричала и зааплодировала. Им это понравилось. Может быть, этот Хок действительно тот, за кого себя выдаёт? И тут аплодисменты толпы стихли, так как они поняли, что варвар не покинул круг.

Он всё ещё стоял на месте, кровь густо сочилась сквозь пальцы руки, прикрывавшей огромную рану на бедре. В другой руке он попрежнему сжимал топор, а его тёмные, глубоко посаженные глаза пылали ожесточением и яростью.

Он резко поднял топор и метнул его в Хока — огромное лезвие, кувыркаясь, пронеслось по воздуху. Но Хок уже не стоял на месте. Он понял, что собирается сделать варвар, ещё до того, как тот это сделал, прочитав его намерения по напрягшимся мышцам. К тому моменту, когда летящий топор промелькнул в том месте, где он находился, Хок был уже прямо перед изумлённым варваром. С чудовищной скоростью и силой он поднял и опустил топор и вогнал массивное лезвие топора в плечо варвара, прямо возле шеи. Топор пробил ключицу и повалил варвара на колени.

Варвар вскрикнул от боли и шока, из его рта брызнула кровь. Хок рывком освободил топор, как дровосек выдергивает лезвие из ствола дерева, и кровь брызнула во все стороны. Варвар упал вперёд, на четвереньки, его руки впечатались в багровую грязь.

Хок обрушил на него свой топор и отрубил варвару голову. Она отскочила и покатилась по земле, как футбольный мяч, и оказалась у ног многочисленных зрителей, которые радостно закричали. Безголовое тело рухнуло и замерло.

Распорядитель громогласно провозгласил победу Хока, в то время как двое его приятелей поспешили вытащить тело из круга. Извлечение головы из толпы заняло чуть больше времени. Хок вернулся к своей семье. Фишер усмехнулась, Джиллиан медленно покачала головой, а Джек пристально посмотрел на него.

— Это действительно было необходимо, Отец?

— Да, — сказал Хок. — Нарушишь правила один раз, и я дам тебе второй шанс. Выведешь меня из себя во второй раз — и ты покойник.

— Возраст не смягчил тебя, — сказала Фишер.

— И разве ты этому не рада? — сказал Хок.

— Ты был прав, — сказала Джиллиан, всё ещё немного ошеломлённая увиденным. — Только дурак игнорирует обман.

— Я видела как ты убивал и более крупных парней, — сказала Фишер. — Но это был почти рекорд.

— Размер — это ещё не всё, — сказал Хок.

Он вернулся в круг, стряхивая капли крови с лезвия топора. Он улыбнулся новому противнику, стоящему перед ним. — До первой крови?

— О, думаю, да, — быстро ответил его новый противник.

Хок одержал двенадцать побед подряд. Некоторые из его противников были сильнее, некоторые быстрее, некоторые даже искуснее, но никто из них не был так силён, так быстр и так искусен, как Хок. И у них не было его опыта. В своё время Хок сражался с людьми и демонами, участвовал в дуэлях и стычках, битвах и войнах. Он не был непобедим, но на Турнире не было никого, кто мог бы с ним сравниться.

Толпа вокруг неуклонно росла, а он избивал и рубил людей, и при этом даже не вспотел. Ему не пришлось больше никого убивать. Некоторые из них даже вышли из круга, радуясь, что остались живы.

Когда новость распространилась, со всех концов Турнира сбежались люди, чтобы посмотреть, на происходящее. Такого, как Хок, они ещё не встречали. Они кричали, аплодировали и топали ногами, когда распорядитель объявил Хока Чемпионом дня по топорам.

Фишер громко фыркнула, когда Хок покинул круг под рёв безумно аплодирующей толпы. Она настояла на том, чтобы повести семью к следующему боевому кругу, где, не теряя времени, объявила себя: Фишер из Академии Героев.

Она вышла в круг, взмахнула мечом и громко объявила, что готова сразиться с любым желающим. Собралась большая толпа. Они толпились рядами по периметру круга, широко улыбаясь в предвкушении. Со всех сторон к ним устремлялись всё новые и новые люди. Новость распространялась. Здесь… Хок и Фишер.

Многие фехтовальщики бросили вызов Фишер. В первый день Турнира только два фехтовальщика могли стать Чемпионами, а поскольку первое место Принц Ричард уже присудил Джиллиан, победа над Фишер была их единственным шансом пройти отбор.

И они проделали этот путь не для того, чтобы их остановило легендарное имя. В очереди возникла некоторая суматоха, пока фехтовальщики спорили за очерёдность, и вот первый человек вышел в круг, чтобы встать лицом к Фишер.

Высокий, крепкого телосложения мужчина в латанной кольчуге, он выглядел так, словно знал своё дело. Фишер усмехнулась и шагнула ему навстречу.

Явно бывший солдат — мечник, со множеством шрамов, он возвышался над Фишер. Он не стал её недооценивать. Он осторожно двинулся вперёд, готовясь к продолжительной схватке. Фишер просто набросилась на него и отбросила назад, демонстрируя пугающую ярость, скорость и свирепость.

Она водила его по кругу, делая это с легкостью, а затем выбила меч прямо из его руки. Бывший солдат замер на мгновение, моргая и глядя на лежащий на земле меч.

И тогда он решил убраться из круга, пока есть возможность. Формально это была не первая кровь, но он понимал, что ему повезло, что он ушёл, сохранив все пальцы. Несколько довольно опытных фехтовальщиков, ожидавших своей очереди, решили, что им лучше не соваться. Но было ещё много крепких фехтовальщиков, мужчин и женщин, готовых рискнуть. Фишер быстро и эффективно расправлялась со всеми, всегда отступая при первой же крови, хотя бы для того, чтобы она не попала на неё.

Зрители обожали её, снова и снова выкрикивая её имя. Они уже так плотно обступили круг, что тем, кто сидел сзади, пришлось встать на скамьи, чтобы видеть происходящее. Хок с нежностью смотрел на Фишер, всегда гордившуюся тем, что она может выступить против всего мира и победить.

Тринадцатый боец, оттеснив с дороги всех остальных, вошёл в боевой круг. Фишер присмотрелась к нему и сразу же решила, что к нему стоит отнестись предельно серьёзно. Он был среднего роста и веса, атлетически сложен и мускулист. Но двигался он грациозно, без лишних движений, что сразу же выдавало в нём того, кем он был. Он стоял перед Фишер, изучая её холодными, немигающими глазами; и он не поклонился.

— Итак, вы — один из тренеров Академии Героев, — сказал он ровным, холодным голосом. — Дворняги. Нарушители спокойствия. Слишком гордые, чтобы проявлять должное послушание своим истинным хозяевам. Слишком высокомерны, чтобы склониться перед Братством Стали. Пришло время преподать вам, выскочкам, урок истинного мастерства владения мечом, от должным образом обученного бойца. Я — мастер клинка, благодаря Братству — непобедим с мечом в руке. Защищайся, сука.

— О, не стоило ему говорить это последнее слово, — прошептал Хок.

Мастер клинка уверенно надвигался на Фишер в стойке опытного фехтовальщика. Фишер улыбнулась и просто стояла, позволяя ему подойти к ней. Затем она подняла меч и со всей силы метнула его. Клинок пронёсся по воздуху с невероятной скоростью, и мастер клинка даже не успел поднять свой меч, чтобы блокировать его. Меч Фишер пробил ему горло и вырвался наружу, обагрив шею кровью. Мастер клинка отступил на шаг, его глаза расширились от ужаса. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но из него хлынула только кровь. Он упал на колени. Меч выпал из его руки. Его глаза медленно закрылись, из горла текла кровь.

Фишер подошла к нему, взялась за рукоять меча, перед ней, и одним лёгким движением выдернула клинок из его шеи, в последний момент отступив в сторону, чтобы избежать последней струи крови.

Мастер клинка упал лицом в багровую грязь и больше не двигался. Толпа неистовствовала, подбадривая, хлопая в ладоши и выкрикивая её имя. Фишер отсалютовала им мечом и отошла к Хоку, который скорбно покачал головой.

— Ты будешь невыносима из-за этого несколько дней, не так ли?

— Как хорошо ты меня знаешь, — сказала Фишер.

На этот раз настала очередь Хока и Фишер предстать перед Принцем Ричардом. Ему сразу же сообщили их имена и статус, и он начал говорить много хорошего об Академии Героев, а затем провозгласил их Чемпионами Турнира и пригласил в Замок на праздничный банкет. Затем он задумчиво посмотрел на Хока и Фишер, и на мгновение показалось, что он вот-вот что-то скажет. Но он этого не сделал. Он почтительно поклонился Хоку и Фишер, они церемониально поклонились в ответ и вернулись к своей семье.

— Я начинаю чувствовать себя немного обделённым, — сказал Джек. — Я не буду сражаться ни мечом, ни топором, ни каким-либо другим оружием. Я больше этим не занимаюсь. Но я кое-что придумал…

Он вёл свою семью сквозь возбуждённую толпу, многие присутствовавшие громко аплодировали, когда они проходили мимо. Некоторые подходили, чтобы попросить милостыню — монет, или просто коснуться их одежды, но достаточно было холодного взгляда Хока или Фишер, чтобы положить этому конец.

Наконец Джек привёл их к магическим кругам, где проходили разнообразные колдовские поединки и состязания — забавные, в назидание или вызывающие недоумение зрителей.

Как правило, такие поединки были громкими и яркими, и не всегда за ними было легко уследить неопытному или непосвящённому. Джек подошёл к ближайшему стюарду и был слегка разочарован тем, что тот не сразу вспомнил его имя и то, кем он был раньше.

— Какова ваша специализация? — бодро спросил стюард. — Элементарная магия? Превращения? Бубоны и проклятия?

— Неуязвимость, — твёрдо ответил Джек. — Здесь нет такой магии, которая могла бы меня коснуться.

— Желаю удачи в этом деле, — сказал стюард. — Вы уверены в этом? Внутри круга всё может быть очень непросто… Хорошо, хорошо. Пожалуйста… Назовите мне имя вашего ближайшего родственника, — мы заполним форму.

Но в конце концов Джек просто встал в центре магического круга и не позволял никому сдвинуть его с места. Все они выходили вперёд — маги и колдуны, друиды, волшебники и ведьмы, — блистая яркими мантиями и высокими остроконечными шляпами.

Они осыпали Джека заклинаниями, проклятиями и даже молниями, но всё безрезультатно…

Джек не произносил заклинаний, не заводил песнопений, он просто стоял. Старый монах, опирающийся на деревянный посох, приветливо и открыто улыбался всему, что в него летело. Один за другим черноглазые колдуны наполняли воздух обжигающей энергией, терновые ведьмы чуть ли не ломали свои мётлы пополам, пытаясь превратить его в нечто, а чародеи вызывали погодные аномалии всех четырёх времен года. Но безрезультатно. Потому что, хотя никто из них этого не знал, ничто не могло тронуть отставного Ходока, пока он следовал небесному пути. (Хотя Джек первым признал бы, что немного преувеличивает.) Тем не менее, пока он делал это ради благой цели…

В итоге он стоял невредимый в центре взрыхлённого и обугленного круга, а тринадцать сильных магов вынуждены были признать, что сделали всё, что могли, и даже не вывели его из равновесия.

Они удалились с поля, озадаченные и более чем обиженные. Стюард объявил Джека Чемпионом дня по магии, и зрители почтительно зааплодировали ему. Джек отвесил глубокий поклон не менее озадаченному Принцу Ричарду, который, пожав плечами, всё же пригласил его на банкет в Замок.

— Мне стыдно за тебя, Джек, — сказал потом Хок. — Ты обманом получил этот приз.

— Я предпочитаю называть это латеральным мышлением, — ответил Джек. — Я всегда верил в то, что врага надо перехитрить.

— Он узнал это не от меня, — сказала Фишер.

Они продолжили тур по Турниру, чтобы посмотреть, что ещё он может предложить, а Чаппи безошибочно вёл их от одного киоска с едой к другому, настаивая на том, чтобы они попробовали всего понемногу. В то время как он пробовал очень много всего.

— Теперь я знаю, почему ты живёшь и живёшь, — сказал Рейвен. — Это потому, что ты никогда не перестаёшь есть.

— Не отказывайся, пока не попробуешь, — невнятно сказал Чаппи.

Хок и Фишер уверенно попробовали некоторые из экзотических блюд. Колбаса со специями, фасолевый суп с карри и сладкие хрустящие штучки в бумажном рожке. Все члены семьи попробовали понемногу того и другого, кроме Джека, который от всего отказывался.

— Я не понимаю, как вы можете есть всё это. У вас, наверное, чугунные желудки.

— Если ты можешь есть то, что продают в уличных ларьках Хейвена, ты можешь есть всё, что угодно, — сказала Фишер.

— Верно, — сказал Хок. — Я скучаю по той извивающийся штуке на палочке, что продавали в доках. Так и не узнал, что это было.

— Наверное, это и к лучшему, — мудро заметила Фишер. Она посмотрела на Джиллиан. — Когда ты была там, их ещё продавали?

— Проклятье, да, — сказала Джиллиан, вздрогнув. — Я не могла их есть. Не могла вынести того, как они на меня смотрели.

— Тогда тебе следовало бы есть их с другого конца, — безжалостно сказала Фишер.

— Моя семья — варвары, — сказал Рейвен. Чаппи захихикал.

— Я нигде не видел свою дочь, Мерси, — сказал Джек. — Я был уверен, что она здесь.

— О, моя кузина совершенно точно сегодня здесь, — сказал Рейвен. — Вам стоит пойти со мной, Дядюшка.

Он провёл семью сквозь толпу к месту поединка, где на противоположных концах длинной травянистой дорожки восседали на своих огромных боевых конях Воин в Маске и Сэр Кей. Они изучали друг друга через прорези своих стальных шлемов. Молодые женщины протискивались вперёд, чтобы осыпать поединщиков лепестками роз. Рейвен привёл свою семью прямо на место и позаботился о том чтобы все они имели хороший обзор.(В основном он просто задумчиво улыбался людям, стоящим на пути, пока они не решали больше не мешать. Никто не хочет находиться напротив Некроманта.)

Воин в Маске и Сэр Кей двинулись вперёд, распорядитель возвысил голос, опустил флаг, и вот уже два рыцаря мчатся по узкой дорожке навстречу друг другу, подгоняя коней, с гордо выставленными вперёд копьями.

Кони мчались во весь опор, копыта вырывали из мокрой земли огромные комья, которые летели во все стороны, а Сэр Кей и Воин в Маске стремительно сближались, толпа просто сходила с ума от восторга.

Дистанция между ними стремительно сокращалась. Все были на ногах, кричали и махали руками, в том числе Принц Ричард и Принцесса Кэтрин, каждый из них болел за своего соотечественника.

Кони сошлись, оба копья попали в цель, хрустнули, раскололись и переломились пополам от удара… но Воин в Маске остался сидеть в седле, в то время как Сэр Кей был сброшен с коня, его развернуло назад и он рухнул на землю. Вся толпа внезапно затихла. Воин в Маске пришпорил коня, развернул его и оглянулся посмотреть, что случилось с его противником. На дорожку выбежал стюард, чтобы схватить под уздцы лошадь без всадника.

Сэр Кей лежал навзничь на взрытой земле. Медленно и мучительно он перевернулся на бок, поднялся на колени, а затем встал. Он отсалютовал Войну в Маске, который вернулся к началу дорожки, и толпа снова пришла в неистовство, улюлюкая и крича, топая ногами и хлопая в ладоши до боли. Некоторые хотели выбежать на дорожку, чтобы поздравить обоих мужчин, но в толпе было достаточно вооружённых охранников, чтобы ясно дать понять, что это плохая идея.

Воин в Маске почтительно опустил своё копьё, на котором всё ещё был знак благосклонности Принцессы. Сэр Кей кивнул в знак благодарности, а затем медленно, но уверенно прошёл вперёд и встал перед Принцем Ричардом и Принцессой Екатериной.

Он поклонился, чуть отрывисто, а затем поднял обе руки, чтобы положить их по обе стороны от своего шлема. Толпа была абсолютно неподвижна и безмолвна. Напряжение в воздухе было настолько сильным, что его можно было резать ножом. Сами того не осознавая, все наклонились вперёд.

Сэр Кей одним плавным движением снял шлем, и длинные золотистые волосы рассыпались по плечам, обрамляя лицо молодой женщины. Она ослепительно улыбалась окружающим.

Толпа, как один, повернулась к Воину в Маске, чтобы узнать, как он воспримет тот факт, что он был так близок к тому, чтобы быть поверженным и разоблачённым — девчонкой. Воин в Маске долго сидел неподвижно, а затем поклонился Сэру Кею.

Толпа была в восторге… Они совершенно потеряли голову, смеялись, радостно обнимали друг друга, прыгали и танцевали у периметра. Лучшая шутка турнира, и они были там и видели это! Они будут рассказывать эту историю своим друзьям и соседям, своим детям и внукам до конца своих дней. Сэр Кей… она скромно улыбнулась Принцу Ричарду и Принцессе Кэтрин и поклонилась, насколько это было возможно в полном доспехе, а затем развернулась и пошла искать больничные палатки.

Джек посмотрел на Рейвена.

— Это была моя Мерси!

— Да, Дядя. Я знаю.

— Но всё равно это лучше, чем быть Некромантом, — сказала Джиллиан.

— Вполне возможно, — сказал Рейвен.

Они проследили за дочерью Джека, Мерси, до входа в больничную палатку, где прихрамывающего рыцаря в маске встречала приятная на вид молодая женщина в простой одежде наездницы. Она бросилась вперёд и обхватила Мерси руками, удерживая её в вертикальном положении, когда ноги Мерси перестали держать её. Девушка успокаивающе заговорила с Мерси и помогла ей войти в больничную палатку.

Джек поспешил вперёд. Остальные члены семьи задумчиво смотрели на него, любопытствуя, как он всё это воспринимает. Он ещё не выразил своего мнения, оставаясь решительно хладнокровным и молчаливым. Он просто шёл, глядя прямо перед собой, опираясь на свой деревянный посох, шагая довольно широким для своего возраста шагом. Наконец он добрался до больничной палатки, откинул полог и шагнул внутрь.

За ним последовали все остальные, включая Чаппи, все они были полны решимости ничего не упустить.

Молодая наездница снимала с Мерси доспех, и перед ними предстала стройная женщина лет двадцати, в мягком поддоспешнике. По всему левому боку Мерси виднелись массивные фиолетовые кровоподтёки.

Обе женщины резко оглянулись на внезапно вошедших, длинные золотистые волосы Мерси рассыпались по плечам, а затем она резко вздрогнула, так как резкое движение причинило ей боль.

У неё было красивое, волевое лицо с ясными серыми глазами и широким ртом, а на левом виске красовался ещё один большой синяк. Молодая наездница быстро двинулась вперёд, чтобы встать между Мерси и незваными гостями.

— Пекло, что вы себе позволяете? Вы не можете просто так врываться в больничную палатку…

— Всё в порядке, Элисон, — сказала Мерси. — Я их ждала.

Элисон неохотно отступила назад, оставаясь рядом со своей подругой. Мерси улыбнулась Джеку.

— Привет, Папа.

— Привет, Мерси, — сказал Джек. — Так вот чем ты занималась, девочка моя. Неудивительно, что ты перестала писать.

Она вызывающе встретила его взгляд. — Ты всегда говорил мне следовать своему сердцу и заниматься тем, что у меня хорошо получается. И я… был очень хорош участвуя в рыцарских турнирах. Правда! До сегодняшнего дня я была непобедима. И если бы не появился этот долбаный Воин в Маске…

— Ой, не надо так на меня хмуриться, Папочка! Я уже взрослая женщина. Я носила оружие и сражалась на турнирах. Я имею право сказать “долбаный”, если мне так хочется. Она замолчала и лучезарно улыбнулась ему.

— Но я очень рада снова видеть тебя, Папа. Мы так давно не виделись. Что ты здесь делаешь? И кто… О. Здравствуйте, тётя Джиллиан.

— Здравствуй, Мерси, — ответила Джиллиан.

Джек заметил их реакцию, и медленно кивнул. — Конечно. Я должен был догадаться. Ты та, кто обучал её, Джиллиан!

— Ты прятался от мира в монастыре! — огрызнулась Джиллиан. — К кому ещё ей было обратиться?

— Значит, вы все знали об этом занятии Сэра Кея? — спросил Джек.

— Нет, — ответила Джиллиан. Она пристально посмотрела на Рейвена. — Но ты знал. И ты не сказал мне!

— С тобой нелегко разговаривать, Мама, — буркнул Некромант.

— Но кто все эти люди, Папа? — спросила Мерси, с подозрением глядя на Хока и Фишер. — Я имею в виду, что я их не знаю. Это может быть кто угодно. Или они сводные братья и сёстры, дети флирта, появившиеся до того, как ты бросил всё и стал монахом?

— Прояви немного уважения, дитя, — сказал Джек. — Это твои дедушка и бабушка, Принц Руперт и Принцесса Джулия. Наконец-то они Вернулись домой.

У Мерси отвисла челюсть и округлились глаза. Её губы дрогнули, но прошло несколько мгновений, прежде чем она смогла ответить, который, в конце концов, состоял просто из:..

— Боже.

Хок улыбнулся ей. — В последнее время мы пользуемся именами: Хок и Фишер. Не хотим, чтобы кто-нибудь знал, что мы вернулись.

— И да, мы очень хорошо выглядим для своего возраста, — сказала Фишер. — Мы знаем.

Мерси с усилием взяла себя в руки. — Нелегко встретить живую легенду. Здравствуйте, Дедушка и Бабушка! Вы задолжали мне чрезвычайно много подарков на день рождения.

— Слушайте и услышьте — сказал Рейвен.

— Становитесь в очередь, — сказал Хок. — Мы многим должны.

— Он никогда не помнит о днях рождения, — громко объявила Фишер, не обращаясь ни к кому конкретно. — Даже когда я ему напоминаю.

— Но… вам обоим должно быть больше ста лет! — сказала Мерси. — Это как-то связано с Голубой Луной, верно?

— В точку, — сказал Хок.

— Вы совсем не похожи на ваши официальные портреты, — почти обвиняюще сказала Мерси. — Или на ваши официальные статуи.

— Нам это говорили, — буркнул Чаппи.

Мерси и её подруга Элисон чуть подпрыгнули. Чаппи одарил их своей самой льстивой улыбкой.

— Неважно, — сказал Джек. — Почему вы не написали, юная Леди, и не рассказали мне, что вы задумали?

— Потому что я знала, что ты этого не одобришь, — бесхитростно ответила Мерси. — И ты, конечно, не собирался давать мне своё дозволение. И тогда мне пришлось бы пойти наперекор тебе и сделать это в любом случае, и расстроить… Так что проще было ничего тебе не говорить.

Тогда Джек удивил их всех, улыбнувшись. — Достаточно справедливо. Ты не собираешься познакомить нас со своей подругой?

Все посмотрели на молодую наездницу Элисон, которая стояла чуть в стороне и смотрела на них, как мышь, загипнотизированная змеёй. Она откровенно на них таращилась. Мерси обхватила Элисон за талию и притянула к себе. Она прямо посмотрела на отца, полностью готовая снова бросить ему вызов.

— Это моя девушка, Элисон ДеЛейн. Моя единственная настоящая любовь.

Все смотрели на Джека, ожидая, что он будет шокирован или рассержен, но он не смотрел. Он просто улыбнулся Элисон и легко кивнул ей.

— Невозможно провести столько времени в монастыре, сколько я, и не знать всего о братской любви. Вы двое счастливы вместе?

— Да, Папа, — твёрдо ответила Мерси. — Очень счастливы. Элисон смогла лишь слабо пискнуть и кивнуть, всё ещё испытывая некоторый благоговейный трепет перед этой компанией и этим событием. Мерси поцеловала её в щёку и прижала к себе.

— Тогда это главное, — сказал Джек. — Хотя Бог знает, откуда возьмутся мои правнуки. Может быть, мне стоит найти хорошую здоровую девушку и снова жениться.

— Папа! — сказала Мерси, искренне потрясённая. Элисон хихикнула.

Хок оглядел больничную палатку. Очевидно, они пришли в момент затишья, хотя кровь и отброшенные бинты на полу свидетельствовали о том, что так было не всегда. В данный момент все койки — раскладушки были свободны.

Лекари, воспользовавшись свободной минутой, стояли в дальнем углу, обмениваясь сплетнями и передавая друг другу бутылку вина. Хок пристально посмотрел на Мерси.

— Нам нужно поговорить с тобой и твоим братом, — сказал он. — Мы с твоей бабушкой руководим Академией Героев, и…

Элисон захлопала в ладоши. — О, это просто потрясающе! Мерси, я не знала, что ваша семья… Простите. Теперь я буду молчать.

— Не обращайте на неё внимания, — ласково сказала Мерси. — Она так легко перевозбуждается. Продолжайте.

— У нас был визитёр, — сказала Фишер. — Принц Демонов.

Рейвен и Мерси посмотрели друг на друга, затем на Джека и Джиллиан в поисках подтверждения, а затем снова на Хока и Фишер.

— Принц Демонов. — недоверчиво сказала Мерси. — Неужели?

— Как в сказках нашего детства? — спросил Рейвен. — То есть, я читал истории, но…

— Он реален, — сказал Джек. — Мы встретили его по пути сюда. Или, по крайней мере, одно из его посланий.

— Теперь он живёт внутри людей, — сказала Джиллиан.

— Он угрожал конкретно вам, — сказал Хок, пристально глядя на Мерси и Рейвена. — Сказал, что вы оба умрёте, если мы с вашей бабушкой не вернёмся в Лесную Страну. И вот мы здесь.

— Я никогда не считала его реальным, — тихо сказала Мерси. — Просто некий бугимен из прошлого.

— Я знал, что он существует, — сказал Рейвен, но я не думал, что он вернётся… не после того, что вы сделали, чтобы избавиться от него.

— Принц Демонов знает моё имя? — сказала Мерси.

— Теперь вы знаете, почему мы скрывались, жили новой жизнью и под другими именами, — сказала Фишер. — Чтобы отдалиться от вас и обезопасить.

— Спасибо, — сказал Рейвен. — За то, что вы вернулись. За нас.

Мерси энергично кивнула. — Вы проделали весь этот путь, чтобы защитить внуков, которых вы даже никогда не видели. Боже.

— Семья есть семья, — сказал Хок. — В любом случае… Принц Демонов также дал нам предупреждение, — пророчество. Он сказал, что будет война.

— Между Лесной Страной и Редхартом? — спросил Рейвен.

— Предположительно, — ответила Фишер. — Как и большинство пророчеств, оно не изобиловало подробностями.

— Я, честно говоря, не понимаю, как! — сказал Рейвен. — Принц Ричард и Принцесса Кэтрин женятся завтра, и сразу после этого будет подписан мирный договор. А при окончательном урегулировании пограничного спора… ни у одной из сторон не будет причин для войны!

Он замолчал, поняв, что Мерси качает головой. — До тебя доходят те же слухи, что и до меня, дорогой кузен, просто ты не хочешь им верить. Ты прекрасно знаешь, что есть очень высокопоставленные люди и всевозможные корыстные интересы с обеих сторон, которые не хотят этого мира любой ценой.

— Слухи есть всегда, — сказал Рейвен.

— Только вчера кто-то пытался отравить Принцессу!

Рейвен вздохнул и кивнул. Он пристально посмотрел на Хока и Фишер. — Всегда найдётся кто-то, готовый извлечь выгоду из войны. А некоторые люди наживаются на пограничных стычках уже очень давно. Возможно, вы захотите разобраться что к чему. Но вам не нужно беспокоиться о нас с Мерси. Мы сами о себе позаботимся.

— Серьёзно? — спросил Хок. — Против Принца Демона? Ты знаешь о нём только из песен и легенд. На самом деле он гораздо хуже.

— Вы действительно встречались с ним, — спросила Элисон почти шёпотом. — Сто лет назад, когда Темнолесье вышло за пределы, а демоны заполонили всю землю… Я никогда не верила во всё это! Я думала, что это просто очередная сказка, чтобы заставить детей вести себя хорошо. Будь хорошим, иначе за тобой придёт Принц Демон. Но ведь это всё правда, не так ли? Всё это случилось, и вы были там… А теперь всё повторится. О Боже, о Боже…

— Спокойней, Элисон, — сказала Мерси. — Спокойней, девочка… Мы просто говорим об этом. Всё будет хорошо.

— Ты этого не знаешь!

Элисон отстранилась от Мерси и выбежала из палатки. Мерси позвала её, но Элисон даже не оглянулась. Мерси бросила взгляд на Хока и Фишер.

— Вы её напугали!

— Будет ли она молчать о том, кто мы на самом деле? — спросил Хок.

— Да, — ответила Мерси. — Просто для неё всё это было слишком, вот и всё. Когда она успокоится, всё будет в порядке.

— Как Чемпионы турнира, мы были приглашены в Замок, — сказала Фишер. — И как только мы там окажемся…

— Мы сможем поговорить со всеми нужными людьми и лучше понять, что происходит на самом деле, — сказал Хок.

— Ты должен кое-что знать, дядя Джек, — почти неохотно сказал Рейвен. — У меня есть веские основания полагать… что Преследователь посетил Короля Уильяма в Полуночном Замке в Редхарте.

Джиллиан пристально посмотрела на Рейвена. — Настоящий? Адский мститель на Земле? Я думала, что он просто легенда, выдуман в противовес Ходоку.

— Лиланд Даск вполне реален, — медленно произнёс Джек. — И очень опасен. Я… слышал о нём тревожные истории. О том, кто он такой и о его делах. Я не могу придумать ни одной веской причины, по которой он хотел бы посетить Короля Вильгельма или почему Вильгельм Редхартский хотел бы его принять.

— Что ж, всё это было очень увлекательно и более чем тревожно, но я должен вернуться на турнир и показать себя, — сказал Рейвен. — Такую репутацию, как у меня, нужно поддерживать, иначе люди подумают, что я размяк, и попытаются воспользоваться этим.

— Не волнуйся, — бодро сказала Джиллиан. — Мы все придём. Составим компанию.

— Да, — сказал Рейвен. — Этого я и боялся.

На Большом Турнире большинство бойцовских кругов пустовало: все Чемпионы дня, кроме нескольких, уже определились, но магические состязания ещё продолжались.

Рейвен провёл свою семью через редеющую толпу к магическим кругам, где относительно небольшие группы зрителей пытались следить за хитросплетениями происходящего (сохраняя, как они очень надеялись, безопасную дистанцию). Магические поединки часто заканчивались на удивление кроваво и зрелищно: буйством неестественных энергий, ударами молний и даже взрывными выплесками внутренностей. А также весьма впечатляющими проклятиями.

Хок завороженно наблюдал за тем, как два Тёмных Мага сошлись в поединке, стоя неестественно неподвижно и сосредоточенно проклиная друг друга, — одной ужасной болезнью за другой. Они начали с простых вещей: тряски и озноба, нарывов и пролежней, лихорадки и трясучки, а затем быстро переходили к проказе, и червям: cannibal tapeworms & bloodworms.

В конце концов проигравший просто растаял и растёкся, как расплавленный свечной воск. Оставив лишь лужицу пенистой розовой жидкости там, где он стоял, с печально плавающими на поверхности глазными яблоками.

Победитель быстро излечился от наложенных на него проклятий и самодовольно поклонился благодарной публике.

Далее два мага Иллюминатора устроили дуэль фейерверков, начавшуюся с ярких огней в пасмурном небе над головой. Разноцветные проявления озаряли небо, начиная с вспышек цвета, плевков и искр, затем всевозможных тщательно проработанных узоров, а затем, по мере роста уверенности магов, переходили к более амбициозным попыткам.

Зрители смотрели вверх, громко охали и ахали во всех нужных местах. Один из магов, судорожно жестикулируя, создал над головой целый пиратский корабль, полностью состоящий из светящегося зелёного света. С парусами и такелажем, с бесшумными пушками, выбрасывающими клубы зелёного дыма — бортовым залпом. Его противник резко щёлкнул пальцами, и в тот же миг в небе над головой бесшумно пронёсся огромный светящийся фиолетовый дракон, из его открытой пасти вырвалось огромное облако пурпурного огня. Дракон врезался в пиратский корабль, который немедленно растёкся клубами зелёного дыма, улетучился.

Поверженный маг нахмурился, поднял руку к небу, и над Турниром появились две огромные человеческие фигуры. Мужчина и женщина, сияющие золотом, невероятно красивые и грациозные, как живые боги.

— Пекло, кто они такие? — спросил Хок.

— А, — сказал Рейвен. — Я думаю, что это два легендарных героя, Принц Руперт и Принцесса Джулия.

— Совсем не похожи на нас, — сказала Фишер. — Я никогда не была так красива, да и он тоже. И уж точно у меня не было такой большой груди. Я бы упала.

Но толпе это понравилось, и второй маг склонил голову в знак поражения. Они пожали друг другу руки и вышли из круга. Толпе это понравилось. Они одобряли спортивное мастерство, в малых дозах. Дракон в небе уже рассеивался, две золотые фигуры истаивали. Хок повернулся спиной к изображениям и зашагал прочь. За ним поспешили остальные члены семьи.

Самые опытные маги занимались трансформациями. Два мага стояли лицом к лицу в магическом круге и пытались превзойти друг друга в том, во что они могут превратить себя.

Они начинали с простых, обыденных вещей, таких как волки, медведи и гигантские ящеры, быстро переходя к ужасным демоническим формам, которые почти наверняка больше походили на сумрачные фантазии двух участников, чем на что-либо, когда-либо виденное ими в реальном мире. В конце концов одно действительно большое и отвратительное существо просто наклонилось вперёд, широко раскрыло пасть и поглотило другое существо. И всё.

— Я думал, в Стране нехватка магов? — спросил Хок.

— Нехватка, — ответил Рейвен. — По-настоящему сильных. А эти — просто выпендрёжники.

В соседнем круге два мага-целителя пытались превзойти друг друга, исцеляя всё более и более тяжёлые случаи. (больных по очереди помещали в круг). Слепые прозревали, глухие начинали слышать, а калеки отбрасывали свои костыли и радостно плясали. Жертвы чумы и проказы с благодарностью возвращались к своим немного успокоившимся друзьям и родственникам. А один джентльмен просто издал радостный вопль, выбежал из круга, схватил свою жену за руку и они поспешил уединиться.

— Повезло, что в последнем случае обошлось без возложения рук, — прошептала Мерси Рейвену, который непроизвольно улыбнулся.

Оба целителя стояли вместе в магическом круге, в чистых белых халатах и с невероятно самодовольными улыбками.

Хок был готов простить им многое, хотя бы потому, что они делали свою работу так превосходно, без драматических песнопений и размахивания руками. Ему нравилось видеть, как работают настоящие профессионалы. Первый целитель оглядел завороженную толпу.

— Ещё! — торжественно произнёс он. — Принесите мне ещё!

— А ни у кого сегодня на Турнире не было сердечного приступа? — спросил второй целитель. — Я прекрасно справляюсь с сердечными приступами!

— Видели бы вы, что я могу сделать с горбуном, — сказал первый лекарь.

И тут они оба замолчали: толпа расступилась, чтобы пропустить две семьи, которые несли на носилках двух молодых людей; оба они были тяжело ранены в боях. Они лежали неестественно неподвижно, и по зияющим кровавым ранам быстро стало ясно, что они оба мертвы. Семьи положили носилки перед лекарями, а затем отцы и матери с мольбой обратились к лекарям за помощью.

— Пожалуйста, — сказал один из отцов, его лицо было серым от шока. — Должно же быть хоть что-то, что вы можете сделать.

Толпа притихла и с сочувствием смотрела, как два целителя опустились на колени возле тел. Они делали всё возможное, чтобы найти хоть малейший признак жизни, но в конце концов всё, что они могли сделать, это посмотреть друг на друга, покачать головами и снова подняться на ноги.

— Мне очень жаль, — сказал первый целитель. — Я ничего не могу сделать.

— Никто ничего не может сделать, — как можно любезнее ответил второй. — Мы можем помочь только живым.

— И это… похоже, мой выход, — сказал Рейвен.

Он шагнул вперёд, в магический круг, и тихий ропот быстро распространился среди зрителей при виде его тёмной, как ночь, мантии. Некоторые из них узнали Некроманта и перекрестились. Целители отступили назад, когда Рейвен приблизился, а затем остались на месте и уставились на него. Он непринуждённо улыбнулся им в ответ.

— Вы сказали, что ничего не можете сделать, — сказал он. — Я рад сообщить, что кое-что я могу сделать.

— Убирайся отсюда, Некромант, — сказал первый целитель. — Они мертвы. Покойны. Оставь их.

— Разве их семьи недостаточно настрадались? — сказал второй.

— Но я здесь, чтобы помочь семьям, — сказал Рейвен. Он повернулся и посмотрел на двух растерянных родителей. — Я могу вернуть ваших мальчиков с берегов смерти. Я не могу заставить их снова жить, но…

— Если вы можете что-то сделать, сделайте это, — сказала одна из женщин. — Верните мне моего сына!

— Но… — неуверенно сказал её муж.

— Ты позволил ему войти в круг! — яростно сказала его жена. — Ты позволил ему умереть!

Отец смотрел в землю, не в силах ответить ей.

— Я хочу вернуть своего мальчика, — сказала женщина, и остальные родители напряжённо кивнули.

Рейвен улыбнулся им всем и опустился на колени между двумя телами. На всякий случай он проверил пульс. Их кожа уже остывала. Он наклонился над каждым юношей по очереди и плюнул в их открытые глаза. Он пробормотал под нос что-то, не похожее на молитву, а затем встал и отошёл.

— Восстаньте, — сказал он, и двое молодых людей медленно сели на своих носилках. Их лица были холодны и пусты, глаза не мигали, но всё же они двигались. Медленно, неуклюже, оба мертвеца поднялись на ноги и встали перед улыбающимся Некромантом. Матери и отцы закричали, с неожиданной надеждой сжимая руки у груди.

Женщина, которая умоляла Рейвен о помощи, начала двигаться вперёд, чтобы вернуть своего сына, но муж удержал её. А когда она увидела пустое, бездушное выражение лица сына, то перестала бороться с мужем.

Два молодых человека стояли, не глядя на родителей, не глядя ни на что. Их глаза были открыты, но любой мог заметить, что там лишь пустота, не было души которая могла бы что-то увидеть через эти пустые, немигающие глаза. Их родители с отвращением отвернулись. Рейвен оглянулся, но никто из зрителей не аплодировал. Толпа лишь холодно смотрела на него и на мертвецов, которых он поднял. Рейвен пожал плечами.

— Непростая публика. Ладно, попробуем что-нибудь более амбициозное.

Он посмотрел на двух мертвецов, снова что-то бормоча себе под нос, и тут же они шагнули вперёд, взялись друг за друга и начали танцевать. Толпа издала негромкий шокированный звук, родители жалобно вскрикнули, глядя, как два мертвеца вальсируют взад-вперёд по магическому кругу под неслышную музыку. Они кружились по кругу, всё быстрее и быстрее, не сбавляя шага. На их лицах не было ничего. Джиллиан вошла в круг и подошла к сыну.

— Прекрати это. Сейчас же.

— Я просто показываю шоу, Мама, — ответил Рейвен. — Дай мне немного времени, чтобы их мышцы как следует заработали, и я заставлю их делать наклоны и повороты.

Джиллиан сильно ударила его по лицу. Звук был громким и резким в тишине, а силы удара хватило, чтобы чтобы его голова повернулась. Рейвен стоял очень неподвижно, а затем медленно повернул голову обратно, чтобы посмотреть на свою мать. Одна щека пылала ярко-красным. Он не проявил никаких эмоций.

— Прекрати это немедленно, — сказала Джиллиан.

— Как пожелаешь, мама, — ответил Рейвен.

Оба мертвеца повалились на землю и замерли. Их матери и отцы двинулись вперёд, чтобы забрать их. Они положили их обратно на носилки и унесли. Два лекаря ушли вместе с ними, и толпа тоже расступилась и последовала за ними. Рейвен остался один в кругу, со своей матерью.

— Я дал им только то, что они хотели, — сказал Рейвен.

— Людей сжигали на костре и за меньшее, — сказала Джиллиан.

Рейвен слегка улыбнулся. — Я бы хотел, чтобы кто-нибудь попробовал. Я бы очень хотел.

— Ты не настолько силён, мальчик, — сказал Джек.

— Хм, — сказал Рейвен. — Возможно, и нет, дядя Джек. Но я нахожусь под защитой Короля и Парламента. Потому что я доказал свою полезность для них.

— Не доверяй доброте Королей, — сказал Хок. — Или обещаниям политиков.

— Ты будешь под защитой только до тех пор, пока ты им нужен, — сказала Фишер. — И это может измениться в мгновение ока.

— А что может быть лучше козла отпущения, чем человек, которого всё равно никто не любит? — сказал Джек.

— Найди себе другое занятие, Натаниэль, — сказала Джиллиан.

Они все ушли, а он остался стоять, на его лице не отражалось ничего. Словно у мертвецов, которых он недавно поднял.

Семья снова собралась вместе перед главным залом, где Принцу Ричарду были представлены последние Чемпионы этого дня. Было уже далеко за полдень, и все чувствовали, что пора ужинать.

Позднее, в течение всего дня, на радость публике будут проводиться показательные выступления и поединки на мастерство и превосходство между Чемпионами прошлыми и действующими, но всем не терпелось покончить с последними делами дня, чтобы поскорее набить свои желудки. Желательно из ларька, чем-нибудь из ряда вон выходящим… Последние несколько признанных Чемпионов вышли вперёд, чтобы Принц поздравил их и пригласил в Замок на торжественный банкет. Все энергично и громко хлопали, чтобы поторопить события.

Вызвали победительницу в метании ножей — Анжелику Роули. Она вышла из толпы, нервно покачивая головой, маленькая, мускусная, едва вышедшая из подросткового возраста, с широко расставленными глазами и застенчивой улыбкой. Она склонилась перед Принцем, выхватила нож и метнула его в Принцессу Екатерину. Маленькое лезвие мелькнуло в воздухе. Екатерина застыла на своём троне, застигнутая врасплох. Но Ричард среагировал сразу же, как только увидел нож в руке Анжелики, и бросился вперёд, к Екатерине. Нож вонзился ему в грудь по самую рукоять.

Ричард отшатнулся назад, в объятия Кэтрин. Она крепко прижалась к нему, выкрикивая его имя.

Всё произошло так быстро, что охранники так и остались стоять. Кэтрин прижимала Ричарда к себе, повторяя его имя снова и снова. Он пытался что-то сказать, но его рот был полон крови. А внизу Анжелика Роули откинула голову назад и всё смеялась и смеялась.

— За Редхарт! — воскликнула она. — Нет мира без чести!

Охранники налетели на неё сразу со всех сторон, сбивая с ног и бросая на землю. Она яростно отбивалась от них, продолжая смеяться, даже когда их огромные кулаки били её снова и снова. И тут её голос оборвался, спина выгнулась дугой, и она перестала сопротивляться. Охранники только через мгновение поняли, что она мертва. Они отпустили её и замерли в недоумении. Один из них оглянулся: Хок и его семья поспешили вперёд.

— Мы не убивали её! Мы просто пытались её удержать!

— Вы этого не делали, — спокойно сказал Рейвен. — Это было заранее наложенное заклинание смерти, чтобы не допустить её к допросу. Я видел подобное раньше. Он посмотрел на два трона, там Кэтрин всё ещё держала Ричарда на руках и плакала горячими, горькими слезами. — Я лучше поднимусь туда. Посмотрим, смогу ли я что-нибудь сделать.

— Оставь Принца мне, парень, — сурово сказал Джек. — Твоё дело — мёртвые. Верни эту убийцу и добейся от неё ответов.

— Да, Дядя, — сказал Рейвен.

Джек тяжело опираясь на свой деревянный посох поднялся по ступеням так быстро, как только мог. Кэтрин с отчаянием подняла голову, когда он подошёл, её лицо было мокрым от слёз.

— Вы можете что-нибудь сделать? Пожалуйста! Он ещё дышит! Он остановил нож ради меня… Не дайте ему умереть!

— Только не при мне, — сказал Джек, ободряюще улыбаясь Принцессе. Он наклонился вперёд и положил одну руку на грудь Принца, прямо рядом с огромным пятном крови вокруг рукояти ножа. — Ни один хороший человек не умрёт на моих глазах.

Он сосредоточился, беззвучно молясь, и нож выскочил из груди Принца Ричарда, упав на настил. Глаза Принца открылись, и он сделал большой и глубокий вдох. Его рука нерешительно потянулась к груди, но когда он посмотрел вниз, раны там не было. Он поднял глаза на Джека.

— Я услышал голос, а потом… Почему я не умер? Кто вы?

— Джек Форестер, к вашим услугам, Ваше Высочество. Скромный божий человек. Благодарите Его за своё спасение, а не меня. Всё дело в молитве, а не в человеке. А теперь, если позволите, я хочу перекинуться парой слов с вашей убийцей.

Он затопал вниз по ступеням, напевая себе под нос. Ричард понял, что лежит на руках у Кэтрин, и начал приподниматься. Он был ещё так слаб, что ей пришлось помочь ему, но вскоре он снова оказался на своём троне и неуверенно оглядывался по сторонам. Кэтрин всё ещё держала его за руку, и он так же крепко сжал её руку.

— Ты плакала, — сказал он. — Не плачь. Я в порядке. Правда.

— Я не могу поверить, что ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою, — сказала Кэтрин.

— Я тоже не могу поверить, — ответил Ричард. — Я просто увидел нож… и понял, что должен сделать. Ты в порядке?

— Конечно, я в порядке! Сиди спокойно. На всякий случай я хочу, чтобы тебя осмотрели лучшие целители.

— Но мне нужно кое-что сделать…

Кэтрин посмотрела вниз, где Некромант склонился над мёртвой метательницей ножей. — С ней покончено, — сказала она.

— А я жив, — удивлённо сказал Ричард. — Просто невероятно.

— Самый смелый поступок, который я когда-либо видела, — сказала Кэтрин.

Они посмотрели друг другу в глаза и поняли, что между ними что-то изменилось.

Ричард настаивал на том, чтобы подняться на ноги, и в конце концов Кэтрин и Гертруда встали по обе стороны от него и помогли ему подняться. Ричард чуть пошатнулся, но затем усилием воли заставил себя преодолеть слабость. Он глубоко вздохнул. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким живым. Он стал уверенно спускаться по шершавым ступеням, чтобы присоединиться к людям, собравшимся вокруг мёртвой убийцы, и толпа зрителей громко аплодировала.

Кэтрин хотела пойти с ним, чтобы посмотреть, кто пытался убить её, но Леди Гертруда прижалась к ней, почти впадая в истерику при одной мысли о том, что её драгоценная может оказаться где-то рядом с убийцей.

Ричард остановился и призвал стражников, подойти и встать вокруг с мечами, чтобы защитить Принцессу Кэтрин. И только после этого, убедившись в её безопасности, он продолжил спуск по ступеням.

Люди расступились, пропуская его. Рейвен стоял на коленях возле мёртвого тела, глядя в открытые немигающие глаза метательницы ножей и задумчиво хмурился.

— Ты можешь вернуть её сюда? — спросил Ричард. — Или тебе нужно уединение? У меня есть вопросы к этой персоне.

— Боюсь, что всё не так просто, Ваше Высочество, — ответил Рейвен, не поднимая глаз. — У меня возникли… трудности. Заклинание смерти, наложенное на эту несчастную, было специально разработано для того, чтобы она не могла отозваться на зов таких, как я. Он едва улыбнулся. — К счастью, подобных мне не существует. Властью, данной мне, во исполнение заключенных мною договоров, силами, которыми я повелеваю, вернись к нам.

Мёртвая женщина открыла глаза, посмотрела на него и сказала: “Катись в Пекло”. Затем она закрыла глаза и снова стала мёртвой. Все посмотрели на Рейвена. Он медленно вздохнул, как учитель, отчитывающий особенно строптивого ученика.

— Не заставляй меня спускаться за тобой.

Глаза мёртвой женщины открылись. Она уставилась на Рейвена, а затем мерзко ухмыльнулась. Все вокруг отступили на несколько шагов, кроме Рейвена и Принца Ричарда, который скорчил гримасу отвращения, но остался на месте. Анжелика Роули проигнорировала Принца, сосредоточив всё своё внимание на Некроманте.

— Каждый раз, когда ты делаешь это, ты ещё больше проклинаешь свою душу. Стоит ли оно того, Натаниэль? А?

— С таким же успехом можно быть проклятым и за агнца, — непринуждённо сказал Рейвен. — А теперь успокойся, беспокойный дух, и говори только то, что тебе велено.

— Верно. — сказала мёртвая женщина. — В тот самый День… Даже в посмертии я нахожусь под защитой своих хозяев, которые более могущественны, чем ты, ничтожный Некромант. Всё, что я когда-то знала о них, я забыла. В том числе и имена тех, кто заставил меня забыть. Она вдруг хохотнула — ужасный, тревожный звук. Она посмотрела на Рейвена, на Принца, на Хока и Фишер.

— Он Грядёт. И вы ничего не сможете сделать, чтобы остановить его.

Она яростно дёрнулась, а затем просто распалась. Всё её тело сгнило за считанные мгновения, пока не осталось ничего, кроме бурлящего тлена, медленно погружающегося в землю. Все отступили ещё дальше, вскрикивая от ужасного зловония.

Вскоре от Анжелики Роули не осталось ничего, кроме тёмного пятна на земле и дурного запаха, который уже рассеивался. Рейвен неторопливо поднялся на ноги, посмотрел на Принца и виновато пожал плечами.

И тут все оглянулись: Король Руфус вышел вперёд в сопровождении своего Сенешаля и в окружении вооруженных стражников. Все склонились в реверансе. Достаточно было взглянуть на Короля, чтобы понять, что к нему вернулись его силы, по крайней мере, на данный момент. Король на мгновение крепко обнял своего сына Ричарда; затем он оттолкнул его и обратился к нему со всей строгостью.

— Вы получили какую-нибудь полезную информацию от метательницы ножей?

— Нет, Отец. Её хозяева тщательно проработали защиту. Но это само по себе говорит о том, что они должны быть людьми с положением и властью. Известные имена.

— Это ещё не всё, Ваше Величество, — сказал Рейвен. — Я не думаю, что Анжелика знала, что её готовили как убийцу, пока кто-то рядом не произнёс слова активирующие колдовство. А чтобы активировать заклинание смерти, говоривший должен был находиться поблизости.

Все оглянулись вокруг и увидели, что все остальные смотрят в ответ. Король лишь медленно кивнул.

— Значит, настоящий убийца всё ещё здесь. Среди нас. Выжидает. Смеётся над нами под маской озабоченности. Выясни, кто эти люди, мой Некромант. Вся моя охрана, все наши Маги в вашем распоряжении. Добудьте мне правду! Отныне всё, что вы делаете, вы делаете от моего имени и моею властью. Найдите этих людей, пока они не напали снова!

Рейвен поклонился. Король повернулся к Сенешалю.

— Что… я хотел сказать? Да. Сворачивайте Турнир. Больше никаких событий, никаких участников. Разошлите людей по домам. Кто знает, кто ещё может скрываться в этих толпах… Я не хочу, чтобы в Замке находились те, кому там не место.

— Да, Сир, — Сказал Сенешаль. — Но остаётся вопрос о Чемпионах дня, которые были приглашены на праздничный банкет. Это вопрос давней и благородной традиции. Должен ли я отменить и его?

— Нет, — немедленно ответил Ричард. — Пусть приходят. Они заслужили эту честь.

— Как пожелаете, — сказал Король. — Хотя в последнее время нам не очень везло с банкетами. Он улыбнулся Принцу. — Ты молодец, Сын. Ты храбрый. Я очень горжусь тобой.

Он взял руку Ричарда и крепко пожал её. Послышался тихий ропот одобрения со стороны наблюдающей толпы. Вперёд вышла Кэтрин, попрежнему окруженная своей охраной. Она подошла к Ричарду и сжала его руки в своих, а Король торжественно кивнул.

И тут толпа не выдержала: радость вырвалась наружу, они кричали и хлопали в ладоши до боли.

И вот Чемпионы Большого Турнира собрались на банкет в свою честь, который вновь был устроен в Большом Зале. Только на этот раз столов было гораздо меньше, и гораздо меньшая группа людей находилась в огромном, пугающе пустом зале. После всего произошедшего большинство людей, которые при обычных обстоятельствах пришли бы чествовать Чемпионов дня и греться в лучах их славы, решили остаться дома.

Принц Ричард и Принцесса Кэтрин сидели за главным столом без Короля. Последние усилия вымотали его. Чемпионы сидели за двумя длинными столами, поставленными вплотную друг к другу. Они громко болтали, осыпая друг друга комплиментами и стараясь не замечать, что их покинули те самые люди, которых они так старались развлечь. Должно было состояться общее торжество, с праздничными тостами, комплиментами… но так как его не было, они просто сами говорили чуть громче.

О покушении никто не говорил. Но многие смотрели на Принца и Принцессу, когда думали, что никто не видит. Никто ничего не сказал, но многие из Чемпионов решили, что их славу затмили.

Хок и его семья заняли один конец стола, под которым свернулся калачиком Чаппи. Он не был официально приглашён, но он был не из тех псов, которых можно было не пускать. Все были впечатлены и даже немного удивлены тем, как Джек вернул Принца с границы смерти. Он улыбался и кивал некоторое время, а затем окинул всех суровым взглядом.

— Бог действует через меня во всём, что я делаю. Будь то защита невинных или наказание виновных. Побить лесных разбойников или наложить руки. Я не могу поставить это себе в заслугу.

— Ты святой? — прямо спросила Мерси.

— Не… как таковой, — осторожно сказал Джек. — Даже когда я ещё был Ходоком, не думаю, что вы могли бы так меня называть. Я всегда считал себя просто человеком, выполняющим работу. Потому что кто-то должен был это делать.

— Ты всегда умел исцелять людей? — спросил Рейвен.

— Да, — ответил Джек. — Просто в моей работе это обычно не требовалось. Ещё одна веская причина, почему я отказался от роли Ходока.

— Мне кажется, Он не разочаровался в тебе, — сказал Хок. — У тебя попрежнему есть все полномочия, которые сопутствуют титулу.

Джек беспокойно заёрзал на своём стуле. — Теперь я монах. Человек мира. Я больше не буду убивать.

— Что вы почувствовали, когда спасли жизнь Принцу? — Спросила Джиллиан.

Джек впервые по-настоящему улыбнулся. — Как будто я наконец-то сделал то, что должен был сделать.

— Не могу поверить, что они так открыто пытались убить Принцессу, — сказала Фишер. — Кто-то очень хочет развязать войну.

— Я хочу немного этих мягких фрикаделек, — прорычал Чаппи, сидя у её ног. — Если вы не собираетесь их доедать, передайте их вниз.

За главным столом Принц Ричард и Принцесса Кэтрин сидели бок о бок, не обращая внимания на еду перед собой и глядя друг другу в глаза и улыбаясь глупыми улыбками.

Охрана, как обычно, стояла несколько в стороне, чтобы обеспечить Королевской чете максимальное уединение. Хотя всем охранникам было ясно, что они могли бы стоять здесь совершенно голыми, если бы не их мечи, и Принц с Принцессой ничего бы не заметили.

— Ты даже не колебался, — сказала Кэтрин. — Просто бросился наперерез. Принял нож, ради меня. Принял мою смерть за меня. Никто и никогда не делал для меня ничего подобного.

— Поверь мне, — сухо сказал Ричард, — я этого не планировал. Просто… сделал то, что должен был.

— Ты поступил правильно, даже не задумываясь об этом, — сказала Кэтрин. — Это даже лучше! Это и есть признак настоящего героя.

— Я бы хотел, чтобы ты перестала так говорить, — сказал Ричард. — Герой должен спасти Принцессу, но не умереть. Он помолчал, размышляя. — Я не мог позволить тебе умереть. Просто не мог.

— Потому что наш брак так важен для мирного договора? — спросила Кэтрин.

— Нет. Потому что ты важна для меня.

— Правда?

— К моему большому удивлению, да, — сказал Ричард. — Все эти годы я искал любовь всей своей жизни… и только брак по расчёту привёл её ко мне.

— Что ж, — сказала Кэтрин, крепко сжав его руку, — это всё меняет, не так ли?

— Меняет. — сказал Ричард.

Там, на турнире, в пивной палатке сидели друзья Ричарда, Питер и Кларенс, потому что их не пригласили на банкет. Солдат и практикант — менестрель. Они угрюмо сидели за грубым деревянным столом, покрытым пятнами от еды и пролитым пивом, и пили эль по завышенной цене из резных деревянных кружек, не столько потому, что им этого хотелось, сколько потому, что больше было нечем заняться. Палатка была практически пуста. Одинокая женщина-бармен в традиционном наряде, который ей не шёл, в одиночку обслуживала бар и выглядела при этом довольно раздражённой. Пожилая супружеская пара пила дешёвое вино в дальнем углу, они молчали и смотрели друг на друга.

А несостоявшийся Чемпион опрокинул пиво и теперь лежал в нём лицом вниз и громко храпел. Большой Турнир закончился, ларьки закрылись, и большинство людей разошлись по домам. Остались только те, кто топил своё горе.

Питер и Кларенс пили уже довольно долго. Питер был задумчив, а Кларенс раскраснелся, но в остальном никто не смог бы отличить их друг от друга. Питер попытал счастья в состязаниях — бой на мечах и неплохо справлялся, пока не оказался лицом к лицу с Мастером меча из Сортировочного Дома.

Кларенс бродил по Турниру, наблюдая за всеми поединками, выискивая подходящий материал. И с радостью оказался на передовой, когда Воин в Маске выбил Сэра Кея из седла, снял с него маску.

Он начал набрасывать первый вариант новой песни, пока события были ещё свежи в памяти… и в результате совершенно пропустил убийцу — метательницу ножей. Он всё ещё дулся. Он просто знал, что никогда не смирится с этим.

— В кругах это неполноценный бой на мечах, — говорил Питер. — Границы — вот где настоящая схватка. А не барахтанье, пока кто-то не получит царапину и не закричит: “Первая кровь”. Победа или смерть! Вот что было на границе. Я был солдатом! Сражался за свою страну. А не просто показушничал.

— Все считают себя героями, только потому, что могут покрасоваться в кругу, — говорил Кларенс. Здешние девушки даже не посмотрят на тебя, если у тебя больше мозгов, чем мускулов. Хотел бы я посмотреть, как один из мускулистых болванов описывает битву идеальным пятистопным ямбом.

— Он не придёт, — сказал Питер.

— Что? — сказал Кларенс, по-совиному глядя на него поверх своей кружки.

— Ричард! — сказал Питер. — Он сказал, что встретит нас здесь, в пивной палатке. После того, как закончится турнир, и он освободиться. Сказал, что мы хорошо проведём время вместе. Но его здесь нет. Он не придёт.

— Будь справедлив, — сказал Кларенс. — По всем признакам, он был на пороге смерти.

— Дело не в этом, — мрачно сказал Питер. — Дело в ней. Принцесса. Он сейчас с ней.

— Ну, да, — сказал Кларенс. — Он женится на ней завтра. У меня на сегодня назначен мальчишник, и всё такое…

— Ты действительно думаешь, что он придёт на твою дурацкую вечеринку? — спросил Питер, с силой хлопнув по столу своей кружкой. — Нет… Я предвидел, что так и будет… Он..! Бросил нас. Мы… проблемные друзья, дурное влияние его прошлого. Он больше не сможет отправляться на поиски приключений, не после того, как женится. Он должен остепениться. Стать… ответственным. Респектабельным. Скоро он окажется под её каблуком.

— Но… похоже, по крайней мере, это будет счастливый брак, — сказал Кларенс. — Это хорошо, не так ли? Разве мы не должны радоваться за него? За них?

Питер нахмурился. Он опустошил свою кружку и потребовал ещё эля. Бармен наклонилась и налила ему ещё из своего кувшина. Она хотела сказать ему, чтобы он не шумел, хотела бы выгнать эту парочку, но они были друзьями Принца. Поэтому она не могла этого сделать. Вместо этого, наклонившись, чтобы наполнить кувшин, она выставила напоказ своё декольте, надеясь на щедрые чаевые в дальнейшем. Барменам платили мало, поэтому приходилось искать и другой заработок.

Но солдат даже не взглянул на неё, а взгляд менестреля был устремлен вдаль. Тогда она плеснула солдату и вернулась к стойке.

— Вот увидишь, — сказал Питер, глядя в свою кружку. — Теперь мы будем в стороне от всего этого. Всё меньше и меньше приглашений присоединиться к нему, для… чего-нибудь. Пока он совсем не забудет о нас. Он будет поглощён всеми своими новыми обязанностями, женатого мужчины.

— Нам ещё нужно закончить организацию его мальчишника, — твёрдо сказал Кларенс. — А времени на это осталось совсем немного. Я договорился с несколькими кабацкими шлюхами с ужасной репутацией, чтобы они пришли к нам на разогрев. По вполне приемлемым ценам.

Питер на мгновение задумался. — Сколько кабацких шлюх?

— Семь!

— Что? Это же не вечеринка! Давай полную дюжину!

— Ты хочешь их, ты платишь за них, — сказал Кларенс.

Питер фыркнул. — Сейчас я поиздержался. Я твой должник.

— Семь, — твёрдо сказал Кларенс. — Двое из них умеют танцевать, вроде как, а одна может сделать эту потрясающую штуку…

— Ты действительно думаешь, что Принц появится? — сердито сказал Питер. — После второго покушения на Принцессу? Он не покинет её до тех пор, пока они благополучно не поженятся.

— Но… это же его мальчишник! — сказал Кларенс. — Нельзя жениться без мальчишника! Таково правило…

— Почти уверен, что нет, — сказал Питер.

— Я всё равно пойду, — решительно сказал Кларенс. — Ты всё ещё собираешься?

— Конечно, пойду! Не пропущу вечеринку с дюжиной кабацких шлюх.

— Семёрка.

— Как скажешь.

— Возможно, мне удастся найти мага-фокусника, — сказал Кларенс. — Нам нужен фокусник?

— На самом деле, нет. Питер размеренно пил из своей кружки. — Всегда знал, что он далеко пойдёт. Он оставит нас… Потому что он Королевской крови… а мы — нет. Таков порядок вещей. Принц доказывает, насколько он ответственен, отдаляясь от своих недостойных друзей.

— У меня есть репутация! Я менестрель! Вот кто я, — громко сказал Питер. — Да, у меня дурная репутация, и я горжусь этим!

И потом они оба некоторое время угрюмо сидели, размышляя о том, как обстоят дела.

— Больше никаких приглашений к Королевскому столу, — уныло сказал Кларенс. — Что же мне теперь делать, если я захочу вкусно поесть, пообщаться и посплетничать? Что мне делать, Питер?

— Чаще выходить в свет? — сказал Питер. — Знакомиться с девушками, которые не хотят платить?

— Заткнись.

— Как ты спишь? — неожиданно спросил Питер, не глядя на него.

— Хорошо, — ответил Кларенс. — А ты?

— Плохо, — ответил Питер. — Очень плохо.

— Я тоже, — сказал Кларенс. — Я больше не выношу темноты. Мне приходится каждую ночь зажигать в комнате ночник, как ребёнку.

— Это Темнолесье, — буркнул Питер. — Мы всего на минуту попали в это проклятое место, но это наложило на нас свой отпечаток. Всего на минуту, но мы никогда не освободимся от него. Нам не следовало идти за Ричардом в Темнолесье.

— Он вошёл, — сказал Кларенс. — Он был нашим другом. Что ещё мы могли сделать?

— Куда ты теперь отправишься? — спросил Питер. — Что будешь делать? Встретимся ли мы с тобой когда-нибудь снова, после мальчишника? Я имею в виду, что у нас вообще было общего? Кроме Принца Ричарда?

В комнате, которой не было ни на одной из официальных карт Замка, поскольку она постоянно перемещалась по соображениям безопасности, Первый Министр Лесного Парламента Перегрин де Вудвиль проводил весьма напряжённую встречу с лидером лояльной оппозиции Генри Уоллесом, Сенешалем (представителем от Короля) и Лоуренсом Гарнером, начальником охраны Лесного Замка. Это была его комната. Одна из немногих по-настоящему магических комнат, оставшихся с тех времён, когда Замок был волшебным местом, — внутри больше, чем снаружи.

Как и большинство шпионов и агентов службы безопасности, Лоуренс Гарнер не отличался особой привлекательностью. Уж точно не тот тип, на кого бы вы посмотрели во второй раз. Среднего роста и веса, с невыразительным лицом и вкрадчивым, вежливым голосом. Большинство людей в Замке не имели ни малейшего представления о его истинном статусе и функциях; они считали его просто ещё одним защитником. Гарнеру это нравилось. Всегда наготове тихое слово и ничего не значащая улыбка, чтобы сгладить ситуацию и сдвинуть её с мёртвой точки. На него можно было положиться, он всё улаживал без лишней суеты. Гарнер участвовал в каждом важном мероприятии, сидя в каком-нибудь укромном уголке и внимательно наблюдая за всеми и вся. Под его личным командованием находилась дюжина вооружённых гвардейцев, готовых по мановению руки броситься вперёд и сделать всё, что им будет велено… Пока же глава службы безопасности спокойно сидел за своим столом, заваленным кипами бумаг, и терпеливо ждал, когда все перестанут кричать друг на друга и затихнут, чтобы он мог сказать им, что нужно делать.

— Проклятье, как, эта убийца так близко подобралась к Принцессе? — спросил Перегрин. — Достаточно того, что Принцессу чуть не отравили на банкете в честь её приезда!

— Метательница ножей не знала, что она там для того, чтобы кого-то убить, пока её не активировали! — сказал Сенешаль. — Перегрин, думай быстрее…

— По-моему… — сказал Генри Уоллес, но двое других просто перебили его.

— Мои люди повсюду, — сказал Гарнер, повысив голос настолько, чтобы перекрыть голоса остальных. — И они делают всё, что в их силах. Я расставил охрану в каждой гостиной и в коридоре этого Замка, и ещё больше стражников перекрывают доступ к незанятым помещениям. Все двери, ворота и проёмы надёжно защищены; никто не войдёт и не выйдет, без моего ведома. Даже пустующие помещения обходят люди с собаками, чтобы убедиться, что там никто не прячется. За всем остальным следят колдуны. По общему признанию, не особо высококлассные колдуны, но приходится работать с тем, что есть. И да, Некромант тоже вносит свою лепту. И нет, вы не можете его расспрашивать. Я не хочу, чтобы его беспокоили.

— Кто-нибудь ещё? — спросил Генри Уоллес, просто чтобы напомнить всем, что он всё ещё здесь.

— Сейчас не время для юмора, Генри! — сказал Перегрин.

— Я не пытался шутить, — сказал Генри. — Я просто сказал, что если Гарнеру нужно больше людей и денег на них, то я уверен, что мы сможем добиться одобрения Парламента.

— Проблема не в деньгах, а в кадрах, — сказал Гарнер. — Я послал за подкреплением, в окрестные леса… но я не вижу, как они смогут добраться сюда до свадьбы. Мои люди и так защищают Замок от всех обычных угроз, но мы имеем дело с угрозами профессионального уровня. По словам тех, к сожалению, немногих высокоуровневых колдунов, к которым я имею доступ, очень трудно распознать убийцу, если он сам этого о себе не знает. Мы должны найти того, кто их активирует. Кто-то в Замке является высокопоставленным агентом Редхарта! Это единственный ответ. Кто-то очень высокопоставленный. Если бы этот монах не был так хорош, у нас на руках был бы мёртвый Принц.

Первый Министр перестал вышагивать взад-вперёд перед столом Гарнера, чтобы сконцентрировать свой лучший хмурый взгляд на Начальнике службы безопасности. — Что мы знаем об этой новой группе Чемпионов, которых мы впустили в Замок? Можем ли мы им доверять? Неужели кто-то думает, что это простое совпадение, что люди из Академии Героев появились сегодня на Большом Турнире и были прямо там, на месте происшествия, когда эта маленькая сучка чуть не убила Принцессу?

— Мои люди занимаются проверкой, даже сейчас, когда мы разговариваем, — сказал Гарнер. — Но я думаю, что мы уже знаем большую часть. Эти люди сами по себе знаменитости. Хок и Фишер раньше руководили Академией Героев в Ланкре.

— Возмутители спокойствия, — сказал Перегрин, и все кивнули.

— А Джек Форестер в молодости был Ходоком, — сказал Гарнер.

— О, проклятье… — сказал Сенешаль. — Только этого нам не хватало. Если бы я знал, я бы никогда не пустил его в Замок.

— Давайте пока постараемся не паниковать, — сказал Гарнер. — Судя по всему, последние двадцать лет этот человек вёл жизнь созерцателя, в монастыре. Он задумчиво посмотрел на Сенешаля. — Может быть, муки совести?

— А у кого их нет? — сказал Сенешаль.

— Я бы не стал слишком беспокоиться, — сказал Гарнер. — В наши дни он всего лишь старый монах, опирающийся на деревянный посох.

— Старый монах, который вернул Принца Ричарда к жизни после смертельного ранения! — сказал Перегрин. — Какой же это пенсионер?

— По крайней мере, он никого не убивает, — сказал Гарнер.

— И всё же, — мрачно сказал Сенешаль.

— Ещё больше всё усложняет то, что старуха-воительница из Сортировочного дома, Джиллиан Форестер, — его сестра, — сказал Гарнер.

— О, теперь это просто превосходно, — сказал Перегрин.

— Джиллиан Форестер провела большую часть своих сумеречных лет, работая наставницей в Братстве Стали, — сказал Гарнер. — Она Профессионал.

Сенешаль бросил на него тяжёлый взгляд. — Вы знаете, кто такие Джек и Джиллиан Форестер на самом деле? Кто их родители?

— Конечно, я знаю, — ответил Гарнер. — Это моя работа — знать всё, что имеет значение.

— Я не знаю, — сказал Перегрин. — Что я упускаю?

— Джек и Джиллиан Форестер — сын и дочь Принца Руперта и Принцессы Джулии, — сказал Гарнер.

— О, проклятье! — сказал Перегрин. — Только этого нам не хватало!

— Те самые Джек и Джиллиан? — спросил Генри. — Почему они здесь? Может быть, они здесь, чтобы наконец-то претендовать на трон? Из-за Королевской свадьбы?

— Успокойся, Генри, пока у тебя не случилась аневризма, — сказал Перегрин. — Они не угрожают трону. История — не ваша сильная сторона, не так ли? Они оба публично отказались от претензий на Трон Леса много лет назад. Таким образом, они просто… бедные родственники. Вероятно, они здесь только для того, чтобы присутствовать на свадьбе и посмотреть, есть ли шанс получить подачку из Королевской казны, пока все находятся в приподнятом настроении.

— Я мог бы бросить их в темницу, пока всё не закончится, — тихо предложил Гарнер.

— Ходока? И главного воспитателя из Сортировочного Дома? — спросил Сенешаль. — Да, конечно. Удачи с этим. Я видел их на Турнире; эти два седовласых гробоукладчика могли бы обуть любого, кто у вас есть. И неужели мне нужно напоминать вам… Да, я вижу по пустым лицам, что нужно. Джиллиан Форестер — мать Рейвена — Некроманта.

— Что? — сказал Перегрин. — Почему мне не сказали об этом?

— Проклятье! — сказал Генри. — Некромант — внук Руперта и Джулии? Нам должны были доложить об этом сразу, как только он начал становиться таким… выдающимся!

— Теперь он пользуется у Короля авторитетом и говорит от его имени, — тихо сказал Гарнер.

— Вы хотите сказать, что он превосходит вас? — спросил Сенешаль.

Гарнер позволил себе слегка улыбнуться. — Теоретически, возможно. На практике… Думаю, нет. Моя работа — защищать Короля. От глупости его собственных решений, если потребуется. Но, повторюсь, нет причин для волнения. Рейвен попрежнему всего лишь сын того, кто уже публично отказался от любых притязаний на трон. И он не из тех, кто позволит какой-либо фракции использовать его в качестве зиц-председателя, не так ли? Дело в том, что если вы хотя бы намекнёте, что думаете побеспокоить его мать, то… я не могу отделаться от ощущения, что Некромант, скорее всего, очень расстроится. Неужели вы хотите рисковать именно тогда, когда он нам больше всего нужен?

— По крайней мере… постарайтесь держать эту беспокойную семейку подальше от всех, кто имеет значение, — сказал Перегрин.

— Принц Ричард пригласил их к себе, как признанных Чемпионов, — сказал Сенешаль, — и поскольку Джек Форестер спас ему жизнь. Ричард уже сказал, что монах и его семья могут оставаться здесь столько, сколько захотят. Они — Королевские гости… со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Всё-таки это большой Замок. Я уверен, что смогу найти для них подходящее место в отдалении.

— Сделай это! — прорычал Перегрин. Он бросил взгляд на Гарнера. — Найдите агента Редхарта. Этого… мастера убийц. Мне всё равно, как вы это сделаете, но я хочу, чтобы он был мёртв или закован в цепи до свадьбы!

— Есть ли резон отложить свадьбу? — спросил Сенешаль. — Пока мы не найдём этого агента?

Первый Министр и Лидер Оппозиции уже качали головами.

— Я уже думал об этом, — сказал Генри. — Мы не можем рисковать.

— Мы должны как можно скорее поженить Ричарда и Кэтрин, чтобы успеть подписать мирный договор, — сказал Перегрин. — Как только они поженятся и соглашение будет подписано, Кэтрин перестанет быть мишенью. Надеюсь.

Наступила долгая пауза, все смотрели друг на друга, надеясь, что кому-то ещё придёт в голову какая-нибудь замечательная идея, которая спасёт положение… Но когда этого не произошло, они поднялись, коротко поклонились друг другу и покинули тайную комнату Лоуренса Гарнера.

Дверь тихо, но плотно закрылась за Перегрином, Генри и Сенешалем. Перегрин обернулся, открыл дверь и заглянул внутрь, но Гарнера и его комнаты уже не было, она снова отправилась в свои бесконечные путешествия по внутренним помещениям Замка.

— Прошу меня извинить, — сказал Сенешаль. — Я должен посетить Короля.

— Как он? — спросил Перегрин. — После… сегодняшних потрясений?

— Лучше, чем обычно, — ответил Сенешаль. — Череда кризисов… это пошло ему на пользу. Держит его в напряжении.

— Что ж, это хорошо, я уверен, — ровно произнёс Перегрин.

— Остаётся надеяться, что это надолго, — проворчал Генри. — Чем скорее мы сможем посадить Ричарда на трон, тем лучше.

Сенешаль холодно смотрел на двух политиков. Он знал, как они на самом деле относятся к Руфусу и Ричарду. — Вы никогда не отдавали Принцу должного, — сказал он. — Жаль, что вы не можете ничего сделать без него, не так ли?

— Ричард недолго просидит на троне, — сказал Перегрин. — Мы позаботимся об этом.

— Вы имеете в виду, что Парламент позаботится об этом, не так ли? — спросил Сенешаль.

— Парламент будет делать то, что мы ему скажем! — воскликнул Генри.

Сенешаль улыбнулся. — Видите? Вы умеете мыслить по-королевски.

— И что вы тогда будете делать? — спросил Перегрин чуть ехидно. — Когда у вас не будет ни Короля, ни Принца, за которым можно следовать?

Сенешаль позволил своей улыбке стать чуть шире. — Может быть, я займусь политикой.

Он повернулся к ним спиной и неторопливо побрёл по коридору. Перегрин и Генрих с одинаковым отвращением смотрели ему вслед, а затем повернулись и зашагали в противоположном направлении.

— Сообщи мне какую-нибудь хорошую новость, Генри, — устало сказал Перегрин. — Мне бы не помешали хорошие новости.

— Ну что ж, — сказал Генри, — наконец-то Ричард и Кэтрин… сблизились. Значит, нам не придётся направлять их на церемонию бракосочетания с мечами за спиной. А ведь какое-то время это казалось вполне вероятным.

— Не могу дождаться, когда они поженятся, — сказал Перегрин. — Уильям всё ещё может всё отменить, если воспримет эти посягательства на жизнь Принцессы как посягательство на свою честь.

Если он решит, что мы не можем обеспечить безопасность его дочери, он может потребовать, чтобы её вернули в Редхарт, чтобы он мог защитить её должным образом. А мы не можем этого допустить. Мирный договор рухнет.

Генри задумчиво посмотрел на него. — Вы действительно бы заперли Кэтрин? Чтобы повлиять на Уильяма?

— Ну, — сказал Перегрин, — не так буквально…

— Тебе нужно поговорить со своим человеком, с Воином в Маске, — сказал Генрих. — Узнать, что ему известно.

— Как ты думаешь, куда мы сейчас направляемся? — сказал Первый Министр.

Вскоре после этого оба политика стояли у двери Воина в Маске, и Перегрин энергично постучал. Последовала долгая пауза, а затем Воин в Маске рывком распахнул дверь. На нём была белая как мел фарфоровая маска и полный комплект кожаного доспеха, в руке он держал меч. Он окинул взглядом двух мужчин, окинул взглядом пустой коридор, затем опустил меч, но не убрал его. Он отступил назад, приглашая гостей войти резким кивком головы.

Перегрин и Генри изо всех сил старались войти, как будто это место принадлежало им, но оба слегка подпрыгнули, когда Воин в Маске захлопнул за ними дверь и запер её.

Воин вышел на середину комнаты и повернулся лицом к Перегрину и Генри. Меч он так и не убрал.

— Чем могу служить вам, господа мои? — спросил он. Маску он не снял. Перегрин знал, что скрывается под ней, а Генрих — нет. Воин в Маске был уверен, что Генри многого не знал, что знал Перегрин. В политике даже самые близкие соратники хранят секреты друг от друга.

— Вы знали, что сегодня утром должно было произойти покушение на жизнь Принцессы? — прямо спросил Перегрин.

— Конечно, нет, — ответил Воин в Маске. — Неужели вы думаете, что я позволю кому-то причинить вред моей Принцессе? И нет, прежде чем вы спросите, я понятия не имею, кто стоит за этими покушениями. Иначе я бы сам отдал вам его голову.

— Знаете ли вы о шпионах Редхарта, скрывающихся в этом Замке? — спросил Генрих.

— Никто из них со мной не связывался, — осторожно ответил Воин. — Но они должны понимать, что я не позволю причинить вред Принцессе. Независимо от причины.

Оба политика некоторое время изучали Воина в Маске. Они привыкли властвовать над людьми, просто потому, кем и чем они были, но по голосу и позиции Воина в Маске было ясно, что, хотя он и служил им, ему было совершенно наплевать, кем и чем они были. Он был солдатом и убийцей. Он делал то, что ему говорили, но причины, стоящие за этим, его не касались. А некоторые моменты его в принципе не волновали.

Совершенно неожиданно Перегрин и Генри почувствовали себя так, словно оказались в комнате с большим и очень опасным диким зверем. Дрессированным, но никак не прирученным.

Генри посмотрел на Перегрина. — Не могу поверить, что у вас всё это время был такой высокопоставленный шпион при Дворе Вильгельма.

— Годы, — надменно ответил Перегрин. — Он был моим человеком в течение многих лет. Он принадлежит мне. Не так ли, Воин?

— Конечно, — ответил Воин. Его голос из-под фарфоровой маски был совершенно спокоен.

— Довольны ли Вы отведённой Вам ролью? — спросил Генри.

— Доволен ли я? — сказал Воин. Он на мгновение оставил это слово висеть в воздухе. — Я удовлетворён тем, что служу.

— Комфортно ли вам здесь? — продолжал Генри.

— Для меня это слово — пустой звук, — ответил Воин.

Генрих посмотрел на Перегрина и пожал плечами. — Невольно задаёшься вопросом: если он от нас в Редхарте… то кто может быть здесь от них при Дворе Короля Вильгельма? Кто из доверенных и высокопоставленных лиц может сейчас злоумышлять против нас, или Принцессы?

— Не изводите на меня свой парламентский стиль речи, Генри, — сказал Перегрин. — И всегда помните первое правило шпионажа: никогда и никому не доверяйте.

— Вы ведь мне доверяете, не так ли? — спросил Генри.

— Конечно, я вам доверяю. А вы мне доверяете?

— Конечно, Перегрин.

Удовлетворенные почестями, они коротко поклонились Воину в Маске, который подошёл к двери и отпер её. Генрих быстро прошёл мимо огромной фигуры. Он не мог не заметить, что Воин всё ещё не убрал меч. Перегрин взял за правило уходить не торопясь, но и он, и Генри почувствовали облегчение, снова оказавшись в коридоре, когда дверь за ними захлопнулась.

Воин в Маске запер дверь и убрал меч. Сняв маску, он повернулся лицом к зеркалу на стене. С помощью заранее заготовленных магических слов он установил контакт между собой и своим далёким господином. Его отражение резко исчезло, сменившись злобно — холодным взглядом Короля Вильгельма.

— Ты проклятый дурак, — сказал Король. — Тебе было сказано использовать это только в экстренных случаях!

— Вы думаете, что это не тот случай? — так же холодно ответил Воин в Маске. — На жизнь вашей дочери было совершено два покушения! Три, если учесть нападение на её карету по дороге сюда. Это было организовано. Вы должны были знать об этом. Но вы мне ничего не сказали!

— Потому что я знал, что ты так отреагируешь, — сказал Король. Он тяжело вздохнул. — Они не представляли реальной угрозы; Кэтрин не подвергалась реальной опасности. Не с теми дополнительными магическими защитами, которые я наложил на неё перед тем, как она покинула Редхарт.

— Вы всё это спланировали заранее, — медленно произнёс Воин. — Всё это происходит по вашему приказу.

— Конечно, — сказал Уильям. — Яд просто вызвал бы у неё тошноту, нож просто ранил бы её. Нам нужен был предлог, чтобы разрушить мирный договор. Кто бы мог подумать, что Принц Ричард окажется настолько глуп, чтобы броситься под нож убийцы? Впрочем, это неважно. Мы организовали ещё одну попытку, через другого агента. И тогда, что бы ни случилось, у нас будет необходимый предлог, чтобы вернуть Кэтрин домой. И расторгнуть мирное соглашение раз и навсегда.

— Но… зачем? — спросил Воин. Зачем нарушать мир, над установлением которого вы так усердно трудились?

— Ты не допущен к вопросам высокой политики, — сурово сказал Король. — Всё, что тебе необходимо знать, это то, что Король должен делать всё возможное для сохранения своего Королевства.

— Я не могу позволить, чтобы Принцесса пострадала, — сказал Воин.

— Позволить? — спросил Король. — Позволить? У тебя нет права на своё мнение по этому вопросу! Ты будешь делать то, что тебе говорят! Выполняй приказы, или я раскрою всем твою истинную сущность. И тогда… куда ты сможешь пойти, куда ты сможешь убежать? Ты служил слишком многим господам, мой Воин, а предателей никто не любит. Оставайся там, где ты есть. Не выходи из своей комнаты, пока не произойдёт это последнее нападение на мою дочь. А потом будет война.

— Вы сказали, что со мной свяжется один из ваших агентов, здесь, в Замке, — сказал Воин. — Я ничего и ни от кого не слышал. Со мной должны были проконсультироваться по этому поводу…

— Не рефлексируй, Воин, — сказал Король. — Это тебе не к лицу. У тебя никогда не было склонности к политике. Я послал одного из своих тайных агентов поговорить с тобой. Выслушай его. Выполняй приказы, которые он тебе отдаст. И никогда больше не злоупотребляй своим положением.

Его лицо исчезло из зеркала, и остался только Воин, смотрящий на себя… В ожидании посетителя он медленно надел фарфоровую маску. Он сел на свой единственный стул, внезапно почувствовав усталость. Когда его жизнь стала такой запутанной, такой сложной? С таким множеством противоречивых обязанностей? Он думал, что, вернувшись в Лесную Страну, вернувшись домой… он сможет сбросить маску. Отказаться от роли Воина в Маске и вернуться к своей прежней жизни. Отправиться на поиски того, что осталось от его семьи. Но он не мог. Он должен был понять, что не может даже надеяться на это, потому что он больше не был тем человеком. Тот человек умер на границе.

В одном он был уверен: он нужен Принцессе Кэтрин. Он был нужен ей для защиты, сейчас как никогда. Он не доверял магической защите Короля Уильяма. Воин в Маске не уважал своих хозяев — господ — ни Вильгельма, ни Перегрина. Но он всегда восхищался Принцессой. За то, что она была свободной и гордой, готовой бросить вызов любому, кто считал, что имеет над ней власть. Всё то, что он никогда не мог себе позволить…

В дверь постучали, и, прежде чем ответить, Воин в Маске убедился, что его маска надёжно пристёгнута. А там, терпеливо ожидая снаружи, в коридоре, было лицо, знакомое Воину в Маске. Менестрель Кларенс.

— Меня прислал Король, — вежливо сказал Кларенс. — И я думаю, мы оба знаем, какого Короля я имею в виду. Что я должен был… О да. “Красное мясо — хорошее мясо”. Дурацкая фраза. Практически кричит, что я замышляю недоброе. Пригласите меня, пожалуйста. Никому из нас не понравится, если нас увидят вместе. Будут задавать вопросы.

Воин в Маске посторонился, чтобы дать Кларенсу войти, а затем закрыл за собой дверь. Кларенс оглядел спартанскую комнату и поморщился.

— Это лучшее, что они смогли найти для вас? Вряд ли это достойно такого знаменитого воина.

— Ты мой связной? — спросил Воин в Маске. — Но ты — ближайший друг Принца Ричарда!

— Он хочет стать героем, — сказал Кларенс. — А что может быть лучше, чем стать им в пылу сражения? У Принца будет столько возможностей проявить себя… А я хочу войны, чтобы были великие подвиги и чудесные сражения, о которых я мог бы слагать песни.

— И это всё? — сказал Воин в Маске. — Это всё, чего ты хочешь?

— Ну, деньги-то помогают, — признал Кларенс.

— Никогда не верьте менестрелям… — сказал Воин в Маске.

— Предстоит ещё одно нападение на Принцессу, — бодро сказал Кларенс. — И очень скоро. Сам Король Вильгельм приказал вам ничего не предпринимать. Мне было велено заверить вас, что Принцессе никогда не будет угрожать реальная опасность. На самом деле, если у неё действительно есть все необходимые средства защиты, то никто, кроме самого Принца Демона, не сможет к ней приблизиться. Это недостижимый для нас уровень безопасности…

— Вот в чём суть послания. Оставайтесь на месте, пока не услышите крики, а потом бегите в апартаменты Принцессы, чтобы на людях праведно возмутиться и потребовать её немедленного возвращения домой. Что может быть проще?

— Действительно, что может быть проще? — сказал Воин в Маске.

Кларенс терпеливо ждал, пока не убедился, что огромной фигуре больше нечего сказать. — Хорошо, тогда мне пора идти. Если только… Я не думаю, что вы готовы сесть и поговорить со мной обо всех ваших удивительных подвигах? Я всегда ищу новый достойный материал для своих песен. Я мог бы написать что-нибудь очень захватывающее о ваших… А. Понятно. Неподходящее время. Возможно, в другой раз…

Он торопливо поклонился, подождал, пока Воин в Маске отопрёт дверь, и вышел так быстро, как только позволяло достоинство. Дверь за ним закрылась. Кларенс некоторое время стоял в коридоре, восстанавливая самообладание и размышляя о том, куда завела его жизнь, вопреки всем его ожиданиям.

— Ты не должен был приводить меня в Темнолесье, Ричард, — тихо сказал он. — Я мог бы простить тебе всё, кроме этого.

Принц Ричард потеряно стоял в покоях Принцессы Кэтрин, оглядываясь вокруг и размышляя, как лучше поступить. Он благополучно сопроводил Принцессу в её покои вместе с целым отрядом вооружённых до зубов гвардейцев, а затем распорядился, чтобы они стояли на страже у её двери и вдоль всего коридора. Он усадил Кэтрин в удобное кресло и дал ей в руку бокал с бренди. На протяжении всего банкета с ней всё было в порядке, но как только всё закончилось, силы, казалось, просто покинули её, и она начала дрожать. Отсроченный шок.

Ричард и Гертруда быстро вывели её из Большого Зала, пока никто не заметил, но с тех пор Кэтрин не проронила ни слова. Ричард снова попытался уговорить её выпить немного бренди. Это был превосходный бренди, для снятия шока. Или, по крайней мере, это отвлекло бы её.

Он отошёл в сторону, чтобы позволить Леди Гертруде хлопотать вокруг Принцессы, успокаивающе болтать и следить, чтобы у Кэтрин было всё необходимое. Ричард расхаживал по апартаментам, внимательно осматривая всё, ища то, что не принадлежало этому месту или просто казалось здесь неуместным. Убедившись, что всё так, как должно быть он наконец вернулся к Кэтрин, чтобы сообщить ей, что всё в порядке и что она в полной безопасности. Но Кэтрин, казалось, не слышала и не видела его.

Она просто сидела в кресле, глядя прямо перед собой, но ничего не видя. Она всё ещё держала в руке бокал с бренди, но не проявляла к нему никакого интереса, несмотря на все поощрения Гертруды.

Леди Гертруда то и дело бросала раздражённые взгляды на Ричарда, давая понять, что, по её мнению, самое лучшее, что он может сделать, — это уйти и оставить Кэтрин на её попечение, но будь Ричард проклят, если он уйдёт, пока Кэтрин в таком состоянии. Он привык видеть её сильной и жизнерадостной, но три попытки убийства менее чем за двадцать четыре часа, доконали её.

Он опустился перед ней на корточки, расположив своё лицо прямо напротив её лица, и заговорил с ней тихо и спокойно, как только умел. Это заняло некоторое время, но он упорствовал, и наконец её взгляд сфокусировались на нём. Она чуть улыбнулась.

— Ты спас мне жизнь, — тихо сказала она. — Я благодарна, правда. Просто… Мне трудно смириться с тем, что мои подданные, люди моей страны, хотят моей смерти. Готовы убить меня, чтобы развязать войну, которой не хочет ни один здравомыслящий человек. И нет, Ричард, сейчас никто ничего не может для меня сделать. Мне нужно время, чтобы побыть в одиночестве. Поразмышлять. Я поговорю с тобой позже.

Ричард улыбнулся так ободряюще, как только мог, и снова встал. — Хорошо. Ты лучше знаешь, что тебе нужно. Отдохни немного. Я прослежу, чтобы тебя не беспокоили. И выпей свой бренди. Он хорошо помогает при шоке.

— У меня нет шока, — сказала Кэтрин с намёком на свой прежний настрой.

Ричард усмехнулся. — Ты ещё не пригубила свой бренди.

Кэтрин снова попробовала улыбнуться, но было видно, что сердце её не на месте. Ричард улыбнулся ей, кивнул Гертруде и вышел из номера.

Все охранники, стоявшие перед дверью и в коридоре, немедленно вытянулись по стойке смирно. Ричард рассеянно кивнул им, а затем задумчиво уставился на закрытую дверь в апартаменты Кэтрин.

Ему всё ещё было трудно смириться с тем, что он едва не погиб на Турнире. Он всё ещё чувствовал, как нож врезается ему в грудь по самую рукоять. Он не помнил, как упал. Не помнил, как Кэтрин подхватила его и держала на руках, пока он истекал кровью. Он помнил только, как Джек Форестер вернул его. Он вздрогнул. Если бы Джека не было рядом…

Он был ошеломлён, когда узнал, что Джек — его семья. Что его спас сын Руперта и Джулии. Ричарду показалось логичным, что сын двух таких легенд должен быть способен творить чудеса… Он чувствовал себя очень усталым, измученным, ему нужно было прилечь и полежать в тишине.

Он резко поднял голову, услышав звук приближающихся шагов. А там, навстречу ему, шёл его хороший друг Петр.

Никто из охранников не преградил ему путь. Все они знали Питера Фостера. Некоторые служили с ним на границе, при той или иной кампании. Питер остановился перед Ричардом и сурово кивнул.

— Так и есть, — сказал он. — Я размышлял…

— И пил, судя по запаху, — весело сказал Ричард. — Проклятье, я же должен был присоединиться к вам в пивной палатке, разве нет? Извини. Это был поистине трудный день…

— Не имеет значения, — сказал Питер. — Я навсегда назначил себя твоим личным телохранителем. Я не могу поверить, что нас с Кларенсом не было рядом, когда тебя чуть не убили. Я не позволю этому повториться. Отныне я иду туда, куда идёшь ты. Более того, я иду туда впереди тебя, так что если они захотят добраться до тебя, им придётся сначала пройти через меня. А это мало кто может сделать.

— Верно… — сказал Ричард. — А где именно вы были, когда произошла вся эта суматоха?

— В пивной палатке, — ответил Питер.

— О, конечно, — сказал Ричард. — А Кларенс не вызвался быть моим телохранителем?

— От него было бы много пользы… — сказал Питер. — Я уверен, он бы добровольно вызвался, если бы только додумался. Но это была моя идея. И будем честны, что толку от менестреля, встретившегося лицом к лицу с убийцей? Что он сделает, споёт ему что-нибудь сатирическое и пристыдит его?

— Кларенс умеет пользоваться мечом, если это необходимо, — уверенно сказал Ричард. — Он хорошо поработал на границе. Так же, как мы с тобой.

— Мы все сильно изменились с тех времён, — сказал Питер. В любом случае, последнее, что я слышал, он был занят организацией твоего мальчишника, который состоится сегодня вечером.

Ричард невольно усмехнулся. — Конечно, занят. Я даже не подумал об этом. Но ему придётся его отменить, я не в настроении.

— Я ему так и сказал, — ответил Петр.

Дверь позади них резко распахнулась, и все присутствующие опустили руки к мечу. Но это была всего лишь Екатерина, отреагировавшая на шум голосов за дверью. Ричард быстро заверил её, что всё в порядке.

— Кто это с тобой? — недоверчиво спросила Кэтрин.

— Мой старый друг, — ответил Ричард. — Питер Фостер.

— Друг и телохранитель, — сказал Питер.

— Как раз вовремя, — сказала Кэтрин. — Присмотри за ним, Питер. Опасность угрожает не только мне.

И тут все снова оглянулись: тяжёлые шаги возвестили о прибытии Воина в Маске вместе с шестью стражниками, которых он привёл с собой из Редхарта. Все стражники Замка внимательно смотрели на него, держа руки на рукоятках мечей. Они посмотрели на Принца Ричарда, ожидая подсказки, и он слегка покачал головой. Стражники немного расслабились.

Воин в Маске остановился перед Ричардом и Кэтрин, не обращая внимания на Питера, и поклонился им. Питер шагнул вперёд, намеренно заняв место между Ричардом и Войном.

— Спокойно, Питер, — тихо сказал Ричард.

— Спокойней, некуда, — отреагировал Питер. — Что ты здесь делаешь, Воин?

— Мы здесь для того, чтобы охранять Принцессу, — ответил Воин в Маске. — Мы будем здесь, у её покоев, до завтрашней свадьбы. А потом мы будем сопровождать её на церемонии в качестве почётного караула. Я не получал никаких приказов на этот счет. Но я почувствовал… что должен это сделать.

— Конечно, — дипломатично ответил Ричард. — У Принцессы должен быть почётный караул.

— Любой подумает, что вы не доверяете охране Замка, — обратился Питер к Воину в Маске.

Воин обратил всё своё внимание на Ричарда. — Я не хотел накалять обстановку, Ваше Высочество.

— Всё в порядке, — отреагировал Ричард. — Но после того, что произошло сегодня… Учитывая, что метательница ножей упоминала людей Редхарта…

— Я лично выбирал всех своих людей, — твёрдо сказал Воин в Маске. — Они уже спасли её от нападения разбойников. Я доверяю им свою жизнь и жизнь Принцессы.

— А я доверяю им и вам, — сказала Екатерина. — Благодарю вас, Сэр Воин. Если это приемлемо для тебя, Ричард?

— Конечно, — ответил Ричард. Питер начал что-то говорить, но Ричард взглядом заставил его замолчать. Затем он перевёл взгляд на наблюдавших за ними стражников. — Я уверен, что не возникнет никаких проблем с объединением людей Воина с моими собственными.

Стражники, стоявшие в коридоре, последовали примеру Принца и церемониально кивнули, хотя и без особого энтузиазма.

Кэтрин пристально посмотрела на Воина в Маске. — Как вы думаете, будет ли ещё одно нападение до свадьбы?

— Я много чего слышу, — ответил Воин в Маске. — Кое-что я могу вам рассказать, а кое-что — нет. Ваши враги всё ещё не отказались от своих намерений. Но я клянусь вам, Ваше Высочество, своей жизнью и честью, что встану между вами и всеми угрозами.

Кэтрин кивнула, искренне тронутая. Ей было ясно, что Воин что-то услышал, но не хотел её пугать.

— Спасибо, Сэр Воин, — сказала она. — Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что вы рядом.

— Лучше проявить осторожность, — ответил Воин в Маске. — Если хотите, я могу остаться с вами в вашей комнате…

— Нет, — тут же возразила Кэтрин. — Это было бы оскорблением для охраны Замка. А я вполне способна позаботиться о себе сама.

— Да, — ответил Воин в Маске. — Я помню.

— Сама идея! — воскликнула Леди Гертруда, оглядывая всех мужчин в коридоре. — Мужчина? Делить комнату с Принцессой ночью? Перед свадьбой? Как неподобающе! Пойдёмте в комнаты, моя милая, я приготовлю вам горячий поссет, который поможет вам уснуть.

Кэтрин склонила голову перед Воином в Маске и стражниками и улыбнулась Ричарду. А потом она решительно закрыла дверь у них перед носом.

Некоторое время она слышала, как по коридору передвигаются охранники, прикидывая, где им лучше находиться, а затем услышала голос Ричарда, который удалялся по коридору вместе со своим другом и телохранителем Питером. Кэтрин подождала, пока его голос стихнет, и снова опустилась в кресло, совершенно обессиленная. Она пыталась собраться с мыслями, стараясь не обращать внимания на суетящуюся вокруг неё Леди Гертруду.

— Ты не притронулась к этому прекрасному бренди, — сказала Гертруда. — Как насчёт горячего молока? Может быть, принести одеяло, чтобы укутать тебя, чтобы ты не простудились? Нет? Что ж, я уверена, тебе виднее. Тебе действительно нужно что-нибудь выпить, моя дорогая. После тяжёлых испытаний полезно пить жидкости. Слушай, я уже приготовила этот горячий поссет, специально для тебя. Такой, какой ты любила, когда была маленькой. Не дай ему пропасть…

— Леди Гертруда? — сказала Кэтрин, не поднимая глаз.

— Да, моя милая?

— Я знаю, что ты желаешь мне добра, Гертруда, но если ты сейчас же не заткнёшься, я найду что-нибудь большое и тяжёлое и твоя голова встретиться с полом.

— Неужели! — сказала Гертруда.

— Да! — сказала Кэтрин. Она покачала головой и медленно вздохнула. — Прости меня, Гертруда. Я просто… Послушай, давай сменим тему. Она на мгновение задумалась, а затем снова покачала головой. — Я не могу ни на чём сосредоточиться. Я скучаю по Сэру Джасперу. Он всегда знал, как меня развеселить. Кто-нибудь видел его в последнее время?

— Насколько мне известно, нет, — чуть холодно ответила Гертруда. — Я бы сказала, что без него нам будет лучше.

— А я бы так не сказала, — твёрдо заявила Кэтрин. — Мне кажется, он как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься. Она повысила голос. — Сэр Джаспер! Придите ко мне! Вы мне нужны!

И в этот момент призрак появился в комнате, стоя перед ней. Он выглядел более солидно, чем раньше, больше походил на настоящего старика, с белыми волосами и бородой, в длинной белой ночной рубашке. Гертруда подпрыгнула от его неожиданного появления и издала громкий писк. Сэр Джаспер подпрыгнул от громкого писка Гертруды и выглядел так, как будто сам хотел бы его издать. Кэтрин улыбнулась, чувствуя себя уже лучше.

— Принцесса! С вами всё в порядке? Сэр Джаспер быстро огляделся по сторонам и немного успокоился, так как не увидел явной угрозы. Он неосознанно разгладил складки ночной рубашки и подергал себя за длинную бороду. — Я слышал, что случилось! Весь Замок гудит от новостей, и удивительно, как много можно подслушать, когда ты невидим и люди не понимают, что ты стоишь прямо за ними. Но вам не стоит больше беспокоиться, Кэтрин. Я здесь!

— Ты? — сказала Леди Гертруда, глядя на него снизу вверх, сложив руки на груди. — Ха! Какой от тебя толк, когда ты прячешься и шарахаешься от собственной тени? Что ты будешь делать, если сюда заберётся ассасин? Подкрадёшься сзади и крикнуть ему в ухо: Бу-у-у!

Сэр Джаспер виновато посмотрел на Кэтрин и собрал всё своё достоинство. Что было нелегко для старика в ночной рубашке до пола.

— Признаться, я немного никудышный призрак. Но когда-то я был рыцарем. Я почти уверен, что был.

— Не ссорьтесь, вы двое, — сказала Кэтрин. — Я устала, и у меня голова раскалывается.

Леди Гертруда и Сэр Джаспер немедленно раскаялись. Призрак дрейфовал по комнате, пытаясь понять, чем он может быть полезен, а Леди Гертруда отлучилась и почти сразу же вернулась с массивной кружкой, в которой было что-то горячее — парящее и переливающееся.

Она почти насильно всунула кружку в руки Екатерины, и Принцесса взяла её только для того, чтобы заставить её замолчать. Гертруда твёрдо стояла перед ней, молча настаивая, чтобы Екатерина выпила. Мимо проходил Сэр Джаспер. Он взглянул на кружку, потом остановился и присмотрелся к ней внимательнее.

— Что это такое? — спросил он, и что-то в его голосе заставило Кэтрин выпрямиться и обратить на него внимание.

— Это горячий поссет, — сказала Гертруда. — Как раз то, что нужно, чтобы помочь уставшей душе обрести капельку заслуженного покоя.

— Да… — сказал Сэр Джаспер. — Но что в нём?

— Как будто вы оцените, даже если я вам расскажу, — фыркнула Гертруда. — Это травы, специи и… всякая полезная всячина! Вот и всё. Это старый семейный рецепт…

Но всё же что-то в том, как Гертруда всё это сказала, заставило Кэтрин выпрямиться в кресле и задуматься. Она заглянула в кружку, потом посмотрела на Гертруду. Сэр Джаспер пристально посмотрел на Кэтрин.

— Не пейте это. Я сейчас вернусь.

Он исчез, пропал в одно мгновение, не оставив после себя ни малейшего следа. Гертруда начала что-то говорить, но потом остановилась, так как Екатерина смотрела на неё…

— Что он хотел сказать, Леди Гертруда? — спросила Екатерина.

— Я, конечно, не имею ни малейшего представления, моя милая, — взволнованно ответила Гертруда. — Если вы не хотите пить поссет, вам не обязательно его пить, я уверена. Я всегда могу приготовить что-нибудь другое. Вот, отдайте его мне, и я вылью его в унитаз. Хотя, надо сказать, жалко тратить впустую отличные ингредиенты…

Сэр Джаспер снова появился, и на этот раз с ним был Лоуренс Гарнер, начальник охраны Замка. Он выглядел очень удивлённым тем, что вдруг оказался в другом месте, причём почти наверняка без его на то разрешения. Он моргнул, быстро восстановил самообладание и поклонился Принцессе.

— Это глава службы безопасности, — сказал Сэр Джаспер. — Я обнаружил его в комнате, которая, повсюду перемещалась! Полагаю, это мера безопасности. В любом случае, я думаю, вам следует поговорить с ним, Кэтрин. Прямо сейчас.

— Как вы узнали, что я возглавляю службу безопасности? — спросил Гарнер у призрака.

— О, я многое знаю. — ответил Сэр Джаспер. — Но в основном не очень полезные вещи… Например, кто я такой, или… Не обращайте внимания! Поговорите с Принцессой!

— Я — Лоуренс Гарнер, Ваше Высочество, глава службы безопасности Замка. Эта призрачная персона, он похоже, уверен, что вы нуждаетесь в моих услугах. Чем я могу быть полезен?

Кэтрин посмотрела на Сэра Джаспера. — Я не знала, что вы можете это делать. Перемещаться и перемещать людей.

— Я тоже, — весело ответил призрак. — Пока мне это не понадобилось. Никогда не знаешь, на что способен, пока не попробуешь. Он посмотрел на Гарнера. — В моё время Начальник Охраны Замка всегда носил с собой кусочек рога единорога, чтобы проверить им на наличие ядов. У вас есть такая вещь?

— Ну, да, — сказал Гарнер. — Это традиция. Хотя предполагается, что не многие люди знают об этом. Он потянулся вверх и достал из лацкана длинный кусочек выбеленной кости. — Что мне нужно проверить?

Кэтрин и Сэр Джаспер посмотрели на Леди Гертруду, а затем Кэтрин протянула кружку, из которой шёл пар.

— О, просто позвольте мне избавиться от этого, если это так всех расстраивает! — сказала Гертруда.

Она выхватила кружку из рук Екатерины и вдруг неожиданно споткнулась. Она могла бы расплескать содержимое кружки по всему ковру, если бы Сэр Джаспер не успел выхватить кружку из её рук.

— Осторожно, — сказал Сэр Джаспер.

Кэтрин посмотрела на него с изумлением. — Я не знала, что вы достаточно физически присутствуете, чтобы удерживать предметы, Сэр Джаспер.

— Это Замок, — сказал призрак. — Чем дольше я здесь нахожусь, тем более… цельным я себя чувствую. Тем больше меня.

Он задумчиво посмотрел на Гертруду, которая ответила ему взглядом. Сэр Джаспер осторожно передал кружку с дымящимся содержимым Гарнеру. Начальник охраны принял кружку так же осторожно, слегка вздрогнув от прикосновения к холодной мёртвой руке призрака. Он понюхал содержимое кружки, задумчиво нахмурился, а затем осторожно опустил в горячую жидкость обломок рога единорога. А затем все молча наблюдали, как по белой кости медленно поднимается тёмно-фиолетовое пятно.

Гарнер вынул осколок и пристроил его вместе с кружкой на соседний столик, стараясь, чтобы ни одна капля жидкости не коснулась его руки. И тут все они посмотрели на Леди Гертруду. Она выпрямилась под их обвиняющими взглядами и молча уставилась на них в ответ.

Кэтрин опустилась в кресло, обхватив себя руками, и вдруг неудержимо задрожала. Она чувствовала себя ошеломлённой, потерянной, преданной, и долгое время не могла ничего сказать.

— Как ты могла? — сказала она наконец. — Яд в моём напитке? Ты? Ты же меня практически вырастила!

— Это не убило бы тебя, — вызывающе сказала Гертруда. — Просто тебе стало бы очень плохо на какое-то время. Достаточно, чтобы отложить свадьбу. Третье покушение — это всё, что нам нужно, чтобы разорвать мирный договор и раз и навсегда убраться из этой мерзкой страны!

Кэтрин не позволила себе отвести взгляд. — Ты не сама до этого додумалась. Кто подговорил тебя на это?

Гертруда просто смотрела прямо на Кэтрин, сжав губы в твёрдую линию. Кэтрин повернулась к Гарнеру.

— Уведите её. Добейтесь от неё правды. Чего бы это ни стоило.

Впервые Гертруда выглядела потрясенной. — Кэтрин! Ты позволишь им сделать это? Со мной?

— Почему бы и нет? — холодно сказала Кэтрин. — Я тебя больше не знаю.

— Я имела полное право сделать это! — сказала Гертруда, её голос был ровным и неприятным. — Твой отец назначил меня ответственным за все покушения! Сам Король! Тебе никогда не угрожала реальная опасность, особенно после всех тех дополнительных мер защиты, которые он на тебя наложил!

— Мой отец… — сказала Кэтрин. Она резко откинулась в кресле с таким видом, будто её только что ударили по лицу. — Я тебе не верю.

— А я верю, — сказал Гарнер. — Убийцы должны были быть активированы кем-то, кто присутствовал в обоих случаях и находился в непосредственной близости от вас. А Короли… всегда будут делать то, что считают нужным. Неважно, кто при этом пострадает.

— Защита могла не сработать! Кэтрин закричала на Гертруду. — Что-то могло пойти не так! Мой отец… мой собственный отец был готов подвергнуть мою жизнь риску… чтобы развязать войну? Почему? Никто не хочет этой дурацкой войны! Она покачала головой, пытаясь понять.

— Он разлучил меня и моего прекрасного Чемпиона, разрушил жизнь, о которой я мечтала, чтобы отправить меня сюда… После всех его наставлений о долге, чести и ответственности… о том, что я должна приехать сюда и выйти замуж за незнакомца, чтобы предотвратить страдания и бойню… Лжец! Лицемер! Поджигатель войны, кусок дерьма! Я никогда не прощу его за это. Никогда.

Она вскочила с кресла и зашагала по комнате, пылая от ярости. Гарнер стоял в стороне, не сводя с неё глаз; он видел, что она была всего лишь в шаге от кровопускания. Вдруг Кэтрин остановилась и повернулась к Гертруде.

— На этом всё! Я покончила с Редхартом и со своим отцом. Я останусь здесь и выйду замуж за Ричарда. Единственный, кому я действительно небезразлична. Он был готов умереть, чтобы спасти меня!

— А как же твой прекрасный Чемпион, Малькольм Барретт? — холодно спросила Гертруда.

— Он был частью этого! — крикнула Кэтрин прямо в лицо Гертруде. — Он должен был участвовать! Он — Чемпион Короля, человек, который поведёт Редхарт на войну! Как он мог не знать? Кэтрин отвернулась, дрожа, её голос срывался от избытка эмоций.

— Он не знал, — сказала Гертруда. — Он ничего не знал обо всём этом.

— Лгунья, — упрямо сказала Кэтрин. — Ты бы сказала всё, что угодно, не так ли? Ричард — единственный, кому я теперь могу верить.

— Ты не можешь выйти за него замуж! — сказала Гертруда. — И ты не можешь остаться здесь! Ты не можешь предать свою страну!

— Моя страна предала меня! Моя страна пыталась убить меня! Кэтрин теперь тяжело дышала, её руки были сжаты в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Поговори со мной, Гертруда. Скажи мне, почему.

— Мы все потеряли кого-то на границе, — сказала Гертруда. — Разве не так все говорят? А, я потеряла своего молодого человека. Моего прекрасного молодого человека. Мы так любили друг друга. Мы собирались пожениться, как только он вернётся. Но вместо этого мне пришло письмо, в котором говорилось, что он погиб. Ещё одно имя в списке всех храбрых молодых людей Редхарта, которые не вернулись домой. Убиты этими лесными ублюдками. Он был моим единственным.

А они собирались отдать землю, за которую он сражался и умирал! Всё было бы напрасно! Всё, через что я прошла! Всё напрасно!

— Я этого не знала, — сказала Кэтрин. — Я никогда не думала…

— Тебе никогда не было до этого дела, — злобно сказала Гертруда. — Я носила чёрное, была в трауре, всю твою жизнь… а ты только и делала, что смеялась за моей спиной. Глупая старуха; почему бы ей не смириться с этим? Растит чужого ребёнка, потому что у неё никогда не будет своего. Тебе никогда не было до этого дела, ты, избалованная маленькая сучка! И вдруг она бросилась на Кэтрин со светящимся кинжалом в руке. Она хохотала как сумасшедшая. Екатерина была слишком потрясена, чтобы двигаться, не в силах поверить, что её бывшая компаньонка действительно пытается её убить. А потом она схватила стул и выставила его перед собой. Гертруда остановилась и попыталась ударить Кэтрин из-за стула, лезвие кинжала блеснуло неестественно ярко.

Между Кэтрин и Гертрудой вдруг встал Сэр Джаспер. Он казался гораздо больше и гораздо страшнее. Мёртвое нечто, полное энергии смерти. Он рванулся вперёд и обхватил Гертруду, окутав её своей неземной формой, светящейся нестерпимым светом. Гертруда вскрикнула от ужаса и выронила кинжал. Потом она перестала кричать и осела на пол, не двигаясь, не дыша, глядя прямо перед собой выпученными глазами на искаженном лице. Сэр Джаспер отошел от неё. Его лицо было холодным, но он снова выглядел как человек. Гарнер осторожно подошёл и склонился над Гертрудой. Он проверил пульс, посмотрел на Кэтрин и покачал головой. Принцесса поняла, что всё ещё держит стул, и опустила его. Она медленно подалась вперёд и посмотрела на свою старую компаньонку, а затем снова взглянула на Сэра Джаспера, как будто никогда не видела его раньше.

— Что вы с ней сделали?

— Я защищал вас, — ответил призрак.

— Что вы сделали?

— Я показал ей, каково это — быть мной, — сказал Сэр Джаспер. — Быть мёртвым. Не смотрите на меня так, Кэтрин. Она бы убила вас. Я сделал это только для того, чтобы спасти вас!

Он жалобно протянул руку, но она отвернулась, не желая смотреть на него. Сэр Джаспер вдруг стал прозрачным, призрачным. Он потускнел и исчез.

— Кого я привела в этот Замок? — тихо сказала Кэтрин. — Он не тот, за кого я его принимала. Он не тот забавный старый призрак, который ищет своё прошлое. Он совсем не такой. И я думаю, что он никогда таким не был.

— Вы должны извинить меня, Ваше Высочество, — осторожно сказал Гарнер. — Я должен поговорить со своими людьми, передать информацию, которую выдала Леди Гертруда. Об истинных намерениях Короля Вильгельма. И, конечно же, нужно сообщить об этом Королю Руфусу и Парламенту. Это всё меняет.

— Нет! — резко сказала Кэтрин. — Гертруда была права в одном. Третьего покушения будет достаточно, чтобы разрушить брак и мирное соглашение. Я не могу подарить им эту победу. Я не отдам моему отцу его войну!

— Простите, Ваше Высочество, — сказал Гарнер, — но я должен отдать приказы.

И он вышел из комнаты, прежде чем она успела сказать что-либо ещё.

Воин в Маске резко обернулся когда Гарнер вышел из апартаментов Принцессы.

— Проклятье, как вы туда попали без моего ведома?

— Не спрашивайте, — сказал Гарнер. — Действительно, вам лучше не знать. Там тело. Леди Гертруда. Пусть ваши люди пойдут и заберут её.

— Гертруда? — спросил Воин в Маске. — Что с ней случилось?

— Прикажите поместить тело в хранилище, — сказал Гарнер. — Всегда есть шанс, что Некромант сможет что-то из неё вытянуть. Он пристально вглядывался в белую фарфоровую маску. — Леди Гертруда только что пыталась убить Принцессу. По прямому приказу Короля Вильгельма.

— Боже правый, — произнёс Воин.

— Вы что-то подозревали? — спросил Гарнер. — Пришли сюда, чтобы лично охранять её?

— У меня было подозрение, — ответил Воин. — Но только не так… Не… Гертруда.

Он протиснулся мимо Гарнера и поспешил в номер, не преминув постучать. Екатерина сидела в кресле, положив руки на колени.

— Вы в безопасности, Принцесса? — спросил Воин в Маске. — Вы не ранены?

— Она действительно пыталась убить меня, — сказала Кэтрин, глядя на Воина снизу вверх, как ребёнок. — Сначала ядом, потом… этим.

Она кивнула на светящийся кинжал, всё ещё лежащий на полу. Воин в Маске быстро подошёл, опустился на колени рядом с кинжалом и внимательно изучил его сквозь маску, затем взял уродливое оружие за рукоять большим и указательным пальцами.

— Отвратительно. Я вижу всевозможную магию, по всему лезвию. Достаточно мощную, чтобы пробить даже вашу защиту, Принцесса. Это была не просто попытка. Леди Гертруда была настроена решительно.

Он позвал через открытую дверь, и его люди поспешно вошли. Он тихо переговорил с ними, отдал одному из них кинжал и указал, чтобы остальные подняли тело Гертруды и вынесли его. Они сделали это быстро и ловко. Воин в Маске обернулся к Кэтрин.

— Мои люди позаботятся о том, чтобы с телом Леди Гертруды обращались уважительно, Ваше Высочество.

— Гарнер что-то говорил о Некроманте…

— Нет, Ваше Высочество, — сказал Воин. — Рейвен уже знает, что ничего от неё не добьётся. Я прослежу, чтобы тело не тревожили. Я не ошибусь, если предположу, что это как-то связано с её потерянной любовью, погибшей на границе?

— Да. Я думаю, что никто из нас не воспринимал её потерю достаточно серьёзно. Нам следовало задуматься. Горе никогда не проходит, если его лелеять. Гертруда держала своё горе при себе, потому что у неё больше ничего не было, и в конце концов это уничтожило её.

— Что вы хотите, чтобы я теперь делал, Ваше Высочество?

Кэтрин непонимающе посмотрела на него. — Что?

— Желаете, чтобы я начал подготовку к нашему возвращению в Редхарт?

— Нет, — сказала Кэтрин. — Я никуда не поеду. Я останусь здесь, с Ричардом.

— Как пожелаете, — ответил Воин. — Я передам ему весточку, сообщу о случившемся. Уверен, он скоро будет здесь. Он посмотрел на двух мужчин, всё ещё ожидавших у двери. — Вы. Охраняйте её. От всех и вся, пока не придёт Принц. Понятно?

— Мы будем выполнять ваши приказы, Сэр Воин, — осторожно сказал один из стражников. Только ваши приказы.

Воин в Маске снова повернулся к Катерине. — Вы хотите, чтобы я остался здесь с вами до прибытия Принца?

— Нет, — ответила Екатерина так тихо, что Воину в Маске пришлось сосредоточиться, чтобы понять её. — Я не хочу, чтобы кто-то был со мной.

Воин в Маске поклонился и ушёл, забрав с собой своих людей. Поэтому он не слышал последних слов Кэтрин.

— Я больше никому не могу доверять.