Гномье племя, правь морями!

§1.02

Ночь, пора заслуженного отдыха, промелькнула незаметно. Казалось - вот только что закрыл глаза, а уже в дверь каюты стучит вестовой. Пора выходить к утреннему подъему флага. Сама церемония, не смотря на свою рутинность - сколько их провел Рорин! - вызвала в его душе чувство гордости и глубокого удовлетворения. Ещё бы! Одновременно с корабельным флагом и гюйсом[5], на грот-брам-стеньгу[6] поднялся его личный брейд-вымпел с белыми косицами.

Салюта брейд-вымпелу не производили. На рейде базы находились корабли под началом более старших чем Рорин командиров. Но и так было неплохо. А когда «Саламандра» выйдет в море, будет и положенный салют. Всему свое время.

Завершив церемонию традиционным: «Вольна! Р-р-разойдись по заведованиям!», Рорин неспешно начал обход корабля. Необходимость принятия на борт массы разнообразных грузов нарушила образцовый порядок, милый сердцу каждого военного моряка. На пирсе выстроилась целая очередь пароконных повозок с припасами. Лорд-адмирал выполнил своё обещание. Правда, о рыдающем у трапа главном интенданте, Рорину пока не докладывали. Капитана, впрочем, устраивало и нынешнее положение дел.

Полдень застал Рорина за разбором внушительной пачки документов, доставленных фельдъегерем из штаба. Приказы, распоряжения, ордеры на получение всякой всячины и, наконец, самое важное - гарантийное письмо. Бумага позволяла капитану КЕПВ «Саламандра» получить в любом банке Подгорного королевства кредит на десять тысяч марок «в счет полагающихся экипажу призовых выплат», под гарантию Короны. Выплату процентов также брало на себя государство. Рорин вызвал корабельного ревизора.

- Лейтенант, у меня отличная новость. Нам от щедрот лорд-адмирала перепало десять тысяч марок за «Мелитайну». Рассчитайте доли полагающиеся команде. И не забудьте двойную долю комендорам носовой башни. Если бы они не сбили этим ушастым поганцам крюйс-брам-стеньгу[7] вместе с погодным амулетом, мы могли гоняться за этой... - Рорин попробовал подобрать более-менее приличное слово, - блудницей до скончания времён.

- Вестовой, что у вас? - Рорин обратил внимание на матроса, появившегося у дверей капитанской каюты.

- Мастер капитан, осмелюсь доложить. Вахтенный офицер докладывает, что у трапа...

«Неужели интендант?» -подумал Рорин.

- ... трое посетителей. Один пограничник и двое гражданских. Говорят у них предписание и документы для капитана «Саламандры».

- Я понял. Сейчас подойду.

«Посмотрим, кого нам Предки в попутчики послали», - подумал Рорин и вышел на палубу.

У трапа на пирсе среди кучи чемоданов, дорожных сундучков и баулов стояло трое... гномов? Нет, один из прибывших был явно человек! И какой-то странный. Если с гномами всё было понятно: один в вицмундире Королевского Научного общества с шитьём старшего преподавательского состава, видимо, тот профессор, о котором упоминал лорд-адмирал. Второй - лейтенант Пограничной стражи. Причем, судя по зеленой выпушке[8] и черным пуговицам, из егерей.

Человек же вызывал недоумение. Издалека он смахивал на очень высокого молодого гнома. Только усы и коротко подстриженная борода находились у нижней границы приличий. Впрочем, молодёжь в столице и не такие номера откалывала. Рорина возмутила лента на шляпе. Да, люди охотно заимствуют элементы одежды у гномов и даже эльфов. Но здесь явный перебор. Лента была клановой. И однозначно указывала любому гному, что владелец шляпы - член клана Облачных гор .

Рорин начал набирать воздух, что бы отчитать наглеца. Но, хвала Семи, обратил внимание на темляк[9] кортика у лейтенанта. Егерь тоже носил цвета Облачных. И, судя по непринуждённости, с которой он общался с человеком, они были хорошо знакомы. Значит, человека действительно приняли в клан. Случай редкий, но не единственный.

Присмотревшись повнимательнее, Рорин удивился ещё больше. Он увидел у человека серьгу наследника и - да быть того не может! - кольцо гильдейского мастера!

Подключив воображение, можно представить, что кто-то из старейшин Облачных, наверняка выживший из ума, по какой-то причине усыновил человека и сделал его своим наследником. Но что бы человек стал полноправным мастером?! В какой же гильдии всё руководство сошло с ума? Незнакомец как раз улыбнулся и огладил свою бородёнку. Печатка сверкнула руной Тейваз - оружие. Мастер-оружейник?! Такого не бывало никогда!!!

- Здравствуйте, господа. Вы хотели меня видеть? Я капитан Стафф.

Егерь, до этого стоявший спиной к трапу, автоматически развернулся и отсалютовал. Ученый и странный человек ограничились в меру почтительным поклоном.

- Здравствуйте, господин капитан. Позвольте представиться - ординарный профессор Нувальд Бримм. А это мои сотрудники: лейтенант Фробрин Гровз и мастер Торк Карлсон. Вот бумаги из ведомства лорд-адмирала. Как я понимаю, вас должны были предупредить о нашем появлении. Мне сказали, что к Сенджису мы поплывем именно на «Саламандре».

Рорин страдальчески поморщился. Человек тоже понял оплошность ученого.

- Профессор, - мягко попенял мастер Торк, - на военных кораблях ходят, а не плавают. Впредь постарайтесь не употреблять слово «плавать» относительно столь грозного корабля. Моряков это огорчает.

«Хоть и сухопутная крыса, а понятие имеет,» - подумал про себя Рорин.

- О, прошу прощения, капитан. Я не хотел быть невежливым, - заметно смутился профессор.

- Да, господа, о вашем прибытии мне было известно. Добро пожаловать на борт «Саламандры»! Сейчас я распоряжусь о переноске багажа в ваши каюты.

- Мастер капитан, маленькая просьба, - вступил в разговор егерь. - Среди нашего багажа есть сундук с ценными образцами и артефактами. Его нужно поместить под охрану.

- Насколько он велик? - поинтересовался Рорин.

- Скорее, сундучок. Вот он, извольте. - лейтенант указал на небольшой кофр размерами примерно фут на фут, казенного серого цвета, весь обмотанный бечёвкой и украшенный десятком сургучных печатей.

- Думаю, каюта с денежным ящиком будет наилучшим вариантом. Там у дверей постоянно вооруженный часовой. Право входа туда без сопровождения есть только у меня, корабельного ревизора и у Его Подгорного Величества. Вас устроит такой вариант?

- Разумеется, капитан.

- Устраивайтесь, господа. Я же вынужден вас покинуть - служба. На ужин приглашаю всех к себе, нам есть что обсудить. Там познакомимся поближе.

Рорин откланялся и вернулся на корабль - разбирать документы и раздавать ценные указания.

Гости недолго оставались в одиночестве. Через пару минут их багаж окружил десяток матросов под командованием молодого мичмана, и, словно с помощью могучего заклинания, все вещи исчезли в недрах «Саламандры».

- Карлсон, как вы думаете, когда тут будут обедать? - поинтересовался профессор, внимательно изучая обстановку отведённой ему каюты. Весьма скромную, надо заметить - откидная кровать, шкаф с зеркалом на дверце, небольшой стол, стул - и на этом всё.

- Не сомневаюсь, что сначала подадут сигнал, который будет невозможно пропустить. Потом кто-нибудь нас проводит в кают-компанию.

- А почему именно туда?

- Насколько я знаю, отдельной столовой нет ни на одном корабле. Разместили нас в офицерских каютах. Значит кушать мы будем вместе с остальными офицерами. А вот ужинать мы будем в каюте капитана. В узком, так сказать, кругу. Профессор, вы написали монографию о кулинарных обычаях орков. Рекомендую обратить внимание на моряков. У них тоже есть масса условностей и ритуалов непонятных для непосвященных.

- Пожалуй, вы правы, Карлсон. Я решительно не могу понять почему «Саламандра» ходит, а не плавает. Какая разница? И почему капитан так заметно огорчился, я не понял тоже.

- Считается, что в море плавает только известная субстанция. Отходы жизнедеятельности, так сказать. Всё, что может самостоятельно передвигаться, по морю ходит.

- Забавная ассоциация. Уверен, если не на монографию, то на статью материал я наберу.

- Возьмем, например, капитанское одиночество. Обратите внимание, профессор, все будут сторонится капитана как зачумлённого. Никто с ним первый не заговорит без особой нужды. Живёт капитан в отдельной каюте, недалеко от ходового мостика. Еду ему приносят туда же. В кают-компании капитан не имеет права появляться без приглашения офицеров.

- И с чем же это связано?

- Я думаю, что считается неподобающим отвлекать капитана от важных размышлений. Ведь от его распоряжений зависит судьба корабля. А запрет на вход в кают-компанию связан с правом офицерской части экипажа на некоторое подобие частной жизни.

- Вы правы, Карлсон, всё это очень интересно. - профессор достал из кармана потрёпанный блокнот и, полностью отключившись от происходящего вокруг, начал делать заметки скорописью собственного изобретения.

Торк Карлсон оказался пророком. Где-то далеко, почти на приделе слышимости закричали: «Унтер-офицеры к люкам!». Затем, где-то минуту спустя: «Свистать к приёму пищи!». Коридоры «Саламандры» заполнили свистки боцманских дудок и топот сотен ног.

Проводником в кают компанию был тот же мичман, что руководил погрузкой багажа. Обед прошел в весёлой, непринуждённой обстановке. Господа офицеры, уделив положенную толику внимания гостям, сосредоточились на обсуждении несостоявшегося хольмганга капитана. Подробнейшие сведения об этом принес из штаба базы один из младших штурманских офицеров, получавший там карты.

С мичманского конца стола под конец обеда даже прозвучало предложение объявить флаг-лейтенанта Хаггса и весь экипаж его канонерки вражеским и выбивать оных из любого кабака, буде они там встретятся. Старший механик резонно возразил, что господам мичманам будет затруднительно встретить Хаггса ближайшие несколько лет. У канонерки скоро будет новый капитан, а экипаж за подлость командира в данном случае не отвечает.

Видя нездоровый энтузиазм молодёжи, штурман, исполняющий обязанности старшего офицера, сделал знак и со стола убрали всё спиртное.

После обеда гостей предоставили самих себе. Егерь, как истинный военный, сразу завалился спать. Профессор чертил в своём блокноте схемы рассадки за столом, пытаясь постичь: почему его посадили рядом со старшим механиком, егеря с корабельным ревизором, а Карлсона задвинули в конец стола к мичманам? Почему во главе стола было пустое место? Оно для капитана, вход которому сюда запрещён?

Сам же Торк Карлсон решил прогуляться и осмотреть корабль. Изучив шестидюймовки на артиллерийской палубе, Карлсон попытался проникнуть в барбет правого борта, что бы взглянуть поближе на восьмидюймовки, но был изгнан оттуда каким-то унтер-офицером. Слегка смущённый, Карлсон вернулся в каюту и тоже решил поспать.