25

ГЛАВА 25.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К СВОЕЙ ЖИЗНИ.


В ту ночь мы скорбели открыто: на тротуаре у Дома выставили в ряд восемь огромных японских барабанов тайко. Барабанщики отбивали панихиду, пока прах Этана несли в Дом.

Я наблюдала за процессией из вестибюля. Из уважения и в целях охраны путешествия Этана в загробную жизнь Скот и Морган шли впереди. За ними - Малик, новый Мастер, участвующий в своем первом официальном событии – перемещении останков своего предшественника в защищенный склеп в подвале Кадогана.

Когда урны поместили внутрь, а склеп закрыли и заперли вновь, ритм барабанов сменился с быстрого и яростного на медленный и мрачный, предавая множество эмоций, которые я испытывала с течением ночи.

Печаль давила и истощала, но её еще и в равной степени дополняли гнев и страх. Я боялась, что Этан разговаривал с моим отцом, продал меня в пожизненный вампиризм, чтобы облегчить материальные заботы. И так же сильно, я горевала о его утрате.

Мне хотелось ругаться с ним. Кричать на него. Плакать, орать и бить его кулаками в грудь, требуя, чтобы он себя реабилитировал, отрекся от этих слов, доказал мне свою невиновность.

Но я не могла, потому что он умер.

Жизнь продолжались без него. Как и скорбь.

Дом был украшен длинными полосками черного шелка, как и скульптура Христа. Она стояла в Гайд-Парке в память о горе, об Этане и о потере.

Мы также скорбели негласно, на церемонии, где присутствовали только члены Дома, на Озере Мичиган.

Вдоль дороги у озера были круги из камней. Мы собрались в одном из них. Все в черном – символ траура. Мы с Линдси стояли рядышком, держась за руки, смотря на зеркальную поверхность воды. Люк стоял с другой стороны от нее, их пальцы были переплетены. Горе сломило стены, которые Линдси возвела между ними.

Незнакомый мне мужчина, говорил о радостях бессмертия и о том, какую долгую жизнь посчастливилось прожить Этану. Но сколько бы ты не прожил, жизнь никогда не кажется достаточно долгой. В особенности, если она завершилась из-за решений и действий кого-то другого.

Малик, одетый в траурную мантию, нес к озеру кроваво-красный амарант. Он опустил цветы в воду и оглянулся на нас.

- В «Потерянном Рае», Мильтон говорит, что амарант цвел у древа жизни. Но когда человек совершил смертельную ошибку, дерево переместили в рай, где оно продолжило расти вечность. Этан мудро правил своим Домом. С любовью. Остается лишь надеяться, что он сейчас там, где амарант цветет вечно.

Закончив, он повернулся к своей жене, которая сжала его руки в своих.

Линдси зарыдала и, отпустив мою руку, переместилась в объятия Люка. Он обнял её, закрыв глаза от облегчения.

Я стояла в одиночестве, радуясь их чувству. Любовь цвела как амарант, подумала я, посеяв семена в другом месте, несмотря на то, что все остальные забрали.

Спустя неделю Дом и его вампиры всё ещё горевали. Но даже в горе жизнь продолжалась.

Малик въехал в кабинет Этана. Он не сменил обстановку, однако расположился за столом Этана. Я слышала бурчание в коридорах по поводу этого решения, но сама не выражала недовольства. В конце концов, Дом – это предприятие, которым нужно руководить, по крайней мере, до приезда распорядителя.

Люка повысили с Начальника Охраны до Второго. Казалось, он больше подходил для охраны и безопасности, чем на роль исполнительного директора или потенциального вице-президента, но он с достоинством справился с повышением.

Заместитель Тейта принял должность падшего городского плейбоя, которому предъявили обвинение в причастности к распространению наркотиков, организации рейвов и связи с Селиной.

Дом Наварры оплакивал её утрату. Для мертвой Селины, как с бывшего Мастера и тёзки Дома, устроили похожую официальную церемонию.

Я не получила от ГС особого выговора за то, что способствовала её кончине, но подумала, что у распорядителя будут соображения и по этому поводу.

Драма, явно, до сих пор была в разгаре.

Из-за всего этого, я оставалась в комнате. По сути, Дом безмолвствовал. Я не слышала смеха неделю. Мы были семьей без отца. В компетентности и способности Малика не было сомнений. Просто Этан, как Мастер, обратил многих из нас. Мы были связаны с ним биологически.

Привязаны к нему.

Иссушены им.

Я проводила ночи, лишь купаясь в море противоречивых эмоций. Никакого аппетита к крови, потребности в дружбе, никакого влечения к политике и стратегии. Никакого интереса к происходящему в Доме, за исключением моих эмоций и воспоминаний, которые их вызывали.

Дни были даже еще хуже.

С восходом солнца мой разум жаждал забвения, а тело - отдыха. Я не могла остановить поток мыслей, которые вертелись в голове снова и снова. Не могла перестать думать о нём. И не хотела, поскольку я убивалась, оплакивала его. В голове прокручивались события и моменты. Когда я впервые его увидела на первом этаже Дома Кадогана. Когда он победил меня в нашей первой схватке. Выражение его лица, когда я пила из него. Исказившая его ярость, когда он практически начал драку с оборотнем, чтобы защитить меня.

Сцены прокручивались как кинолента. Кинолента, которую я, однако, не могла насмотреться или выключить.

Я не могла смотреть в лицо Малику. Не знаю, что ему было известно, прежде чем он последовал за Этаном в кампус той ночью, но невозможно, чтобы он не задумывался о странности задания или его первопричине. Я не отрицала его права управлять Домом, по собственному усмотрению, но не была готова признать его авторитет. По крайней мере, пока не узнаю больше. Пока не получу гарантию, что он не был членом команды, продавшей меня тому, кто предложил самую высокую цену. Гнев стал отрадой, потому что, по меньшей мере, это не печаль.

Семь ночей Мэллори спала на полу моей комнаты, не желая меня оставлять. Я была едва способна осознавать её присутствие, больше чем всё остальное. Но на восьмую ночь её это достало.

Когда солнце зашло за горизонт, она включила свет и сорвала одеяло с кровати.

Я села, заморгав, чтобы избавиться от черных пятен.

- Какого черта?

- Ты неделю валялась без дела. Пора возвращаться к своей жизни.

Я вновь улеглась и отвернулась к стенке.

- Я не готова.

Рядом со мной прогнулась кровать, и Мэллори положила руку мне на плечо.

- Готова. Ты грустишь и сердишься, но ты готова. Линдси сказала, что Дом лишился еще одного охранника, когда Люк принял должность Второго. Ты должна быть внизу и помогать.

- Я не готова, - возразила я, игнорируя логичность суждений. – И я не злюсь.

Он с недоверием фыркнула.

- Не злишься? А следовало бы. Ты сейчас должна быть в бешенстве. В бешенстве из-за того, что Этан был в сговоре с твоим отцом.

- Ты этого не знаешь, - по привычке ответила я.

У меня уже слишком притупились чувства, я была слишком истощена горем и гневом, чтобы об этом заботится.

- А ты, значит, знаешь? Ты была человеком, Мерит. И ты потеряла ту жизнь ради этого? Чтобы несколько вампиров могли набить карманы деньжатами?

Я посмотрела на нее, когда она встала с кровати, подняв руки вверх.

- Разве это не выглядит так, будто он жаждет только денег?

- Прекрати.

- Нет. Это ты прекрати оплакивать парня, из-за которого ты перестала быть человеком. Парня, который работал с твоим отцом, твоим отцом, Мерит, чтобы убить тебя и превратить в его подобие.

Внутри стал просыпаться гнев, разливаясь теплом по телу. Я знала, что она делала – пыталась вернуть меня к жизни, что отнюдь не привело меня в восторг.

- Он этого не делал.

- Верь ты в это, не сидела бы в этой затхлой комнате, пребывая в каком-то аморфном состоянии. Если бы ты считала, что он невиновен, то горевала бы как нормальный человек с остальными членами Дома. А не сидела бы здесь, опасаясь, что твой отец, возможно, и впрямь заплатил Этану, чтобы тот превратил тебя в вампира.

Я застыла.

- Я не хочу этого знать. Не хочу, поскольку это может оказаться правдой.

- Знаю, дорогая. Но ты не можешь жить с этим вечно. Это не жизнь. И Этан бы взбесился при мысли, что ты проводишь дни в этой комнате из страха узнать о поступке, который ты даже не уверена, что он совершил.

Вздохнув, я поскребла пятно краски на стене.

- И что же мне делать?

Мэллори опять села рядом со мной.

- Ты встретишься с отцом и спросишь его об этом.

На глаза вновь навернулись слезы.

- А если это правда?

Она пожала плечами.

- По крайней мере, ты будешь знать.

***

Смеркалось. Я предварительно позвонила перед отъездом, дабы убедиться, что отец дома… а затем пулей помчалась туда.

Я не потрудилась постучаться, сразу же ворвавшись в парадную дверь с такой же уймой энергией, какую я потратила на самоограничение в течение недели. Я даже оказалась у сдвижной двери отцовского кабинета раньше Пеннебейкера - его дворецкого.

- Он занят, - смерив меня строгим взглядом с высоты своего роста, сказал костлявый Пеннебейкер, когда я положила руку на дверь.

Я окинула его взглядом.

- Он меня примет, - заверила его я и открыла дверь.

В кресле с невысокой спинкой сидела мама, отец – за столом. Они оба поднялись, когда я вошла.

- Мерит, дорогая, всё хорошо?

- Я в порядке, мам. Дай нам минутку.

Она посмотрела на моего отца. Спустя минуту, оценив степень моего гнева, он кивнул.

- Почему бы тебе не распорядиться, чтобы нам принести чай, Мередит?

Кивнув, мама подошла ко мне, положила руку мне на предплечье и поцеловала в щеку.

- Мы сожалеем об Этане, милая.

Я очень постаралась изобразить на лице благодарность. В данных обстоятельствах не больно-то получилось.

Когда за ней закрылась дверь, отец посмотрел на меня.

- Тебе удалось добиться ареста мэра.

В его голосе слышалось недовольство. Он поддерживал Тейта на протяжении многих лет. Теперь же он должен был выстраивать отношения с заместителем мэра. Представляю, как он этим доволен.

Я приблизилась к его столу.

- Мэр сам виноват в том, что его арестовали, - пояснила я. – Я просто поймала его с поличным.

Мой отец хмыкнул, явно не смягчившись после объяснения.

- В любом случае, - сказала я, - я пришла не за этим.

- Тогда что же тебя привело?

Подавив страх, я наконец-то подняла на него глаза.

- Тейт сказал, что ты предложил Этану деньги, чтобы сделать меня вампиром. Что Этан их принял, и поэтому меня изменили.

Мой отец застыл. Меня охватила паника. Пришлось даже схватиться за спинку стула, чтобы устоять на ногах.

- Так ты это сделал? – хрипло спросила я. – Ты заплатил ему, чтобы он превратил меня в вампира?

Отец увлажнил губы.

- Я предложил ему деньги.

Я рухнула на колени, почувствовав, как меня сокрушила боль.

Отец даже не шевельнулся, чтобы меня успокоить, вместо этого продолжив:

- Этан ответил нет. Что он этого не сделает.

Я закрыла глаза. По щекам потекли слезы облегчения. Я беззвучно прочитала молитву.

- Мы с тобой не ладили, - сказал отец. – Когда дело касалось тебя, я не всегда принимал наилучшие решения. Я не прошу за это прощения, поскольку возлагал большие надежды на тебя и твоих сестер с братом … - он прочистил горло. – Смерть твоей сестры стала для меня ударом, Мерит. Горе ослабило меня. Всё, что я сделал для тебя, я не мог сделать для неё, - он поднял глаза, так похожие на мои. – Я не мог спасти Кэролайн. И поэтому назвал тебя её именем и попытался уберечь тебя.

Я не понаслышке понимала, что такое скорбь. Но понимание не распространялось на его желание стоить из себя Господа Бога.

- Сделав меня вампиром без моего согласия? Заплатив, чтобы на меня напали?

- Я никому не платил, - внес ясность он. Будто одного намерения уже не было достаточно. – И пытался дать тебе бессмертие.

- Ты пытался навязать мне бессмертие. Ты сказал, что никому не заплатил, однако на меня напал вампир Селины. Почему на меня?

Он отвернулся.

И тут я осознала.

- Когда Этан отказался, ты поговорил с Селиной. Предложил ей деньги, чтобы она сделала меня вампиром.

Должно быть, она рассказала о предложении Этану. Вот откуда он знал, что я буду в ЧУ.

Этан присматривал за мной. Спас мне жизнь…дважды. Сердце вновь пронзила боль.

- Я не платил Селине, хотя позже понял, что она узнала о предложении Этану. Ей пришлось…не по вкусу, что я не попросил её о том же.

Я похолодела от ужаса.

- Селина послала вампира, чтобы меня убить, и из-за неё же умерли другие девушки, которые просто внешне походили на меня.

Кусочки головоломки встали на место. Селиной пренебрег человек, и она выместила свой позор на его дочери и на тех, кто походил на неё. Я с сожалением покачала головой. Столько разрушенных жизней из-за амбиций одного человека.

- Я поступал справедливо в отношении своей семьи, - будто прочитав мои мысли, сказал отец.

Я не знала, сердиться на него или пожалеть, если он считал, что это любовью.

- Я умею отличать безусловную любовь. Ту, которая основывается на сотрудничестве, а не на контроле. Это же не любовь.

Развернувшись на каблуках, я направилась к двери.

- Мы не закончили, - нерешительно сказал он.

И в его голосе не было напора.

Я оглянулась.

- На сегодня, определенно, да.

Время покажет, прощу я его или нет.

***

Я поняла, что это сон, поскольку светило солнце. Я лежала в майке и джинсах на прохладной густой траве. Над головой было чистое голубое небо, а на нем - горячее золотое солнце. Я закрыла глаза и вытянулась, наслаждаясь лучами солнца на теле, которое было так долго лишено этой возможности. Я уже месяцы жила без солнца. Ощущение, как его лучи проникают под кожу, согревают кости, было столь же приятным, как расслабление после оргазма.

- Так сильно нравится? - с усмешкой спросили позади меня.

Я повернула голову вбок и обнаружила улыбающиеся зеленые глаза.

- Привет, Страж.

Даже во сне при виде него на глаза навернулись слезы.

- Привет, Салливан.

Этан приподнялся на локте. Он был в своем обычном костюме, и я уделила время, чтобы насладится видом его длинного стройного тела, находившегося рядом со мной. Наконец вернувшись к его лицу, я улыбнулась.

- Это сон? - спросила я.

- Полагаю, что да, раз мы не превратились в пепел.

Я убрала локон светлых волос с его лица.

- В Доме без тебя одиноко.

Его улыбка дрогнула.

- Неужели?

- И без тебя Дом опустел.

- Хмм,- он кивнул, лег обратно на траву, подложив руку под голову, и уставился в небо.

- Но ты-то по мне, разумеется, совсем не скучаешь?

- Не особенно, - тихо ответила я, позволив ему взять меня за руку и переплести наши пальцы.

- Ну, думаю, что будь я жив, я бы огорчился.

- А я считаю, будь ты жив, Салливан, ты бы это пережил.

Он усмехнулся, и я широко улыбнулась при звуке его смеха. Я закрыла глаза вновь. Мы лежали на траве, держась за руки, а над нами, припекая, светило послеполуденное солнце.

Я все еще лежала с закрытыми глазами, когда он вдруг прокричал мое имя.

Мерит!

Я проснулась, хватая ртом воздух. Гремел гром, а в окно барабанил дождь. Я вскочила с кровати и включила свет, будучи уверенной, что слышала в комнате голос, его голос.

Голос показался таким реальным. Он казался таким реальным.

Но в комнате была пусто.

С заходом солнца, исчез и Этан. Я упала на кровать и уставилась в потолок. Сердце колотилось в груди, а тело ныло при воспоминании о потере.

Но лучше уж боль потери, чем пустота, заполненная тоской. Его больше нет. Но я теперь я знала, что Этан был тем мужчиной, в которого я верила. У меня были воспоминания о нём. И если сны – единственный способ не забывать его, быть с ним, значит, так тому и быть.

Умыв лицо и собрав волосы в хвост, я надела чистую одежду и направилась вниз. В Доме было так же тихо, как и в предыдущие две недели. Хмурое настроение. Вампиры все еще горевали о потери командира.

Однако впервые за две недели, я прошлась по Дому, как вампир - воин, а не зомби. Я шла с целью, хоть и на сердце до сих пор была печаль. Но, по крайней мере, сейчас чувство было отчетливым, без сбивающих с толку примесей гнева и ненависти.

Дверь в кабинет была закрыта.

Теперь кабинет Малика.

Впервые я подняла руку и постучала.

Пора возвращаться к работе.


Загрузка...