Жестокий укус

20

ГЛАВА 20.

ПОХМЕЛЬЕ.

Моргнув, я подождала, пока комната перестанет вращаться. Я смотрела вверх на заводской потолок, а боковым зрением увидела листья растений и папоротники. Видимо, всё еще Дом Грея.

В поле зрения возникли зеленые глаза.

- Как твоя голова?

- Гудит.

Я начала садиться, но Этан положил руку мне на плечо.

- Ты была в отключке несколько минут. Поднимайся медленно.

- Что произошло?

- Ты попыталась помешать Джонаху меня ударить, и он случайно сшиб тебя.

Теперь я вспомнила. Я вмешалась в драку между Джонахом и Этаном. В итоге мне досталось больше всех.

Этан протянул руку.

- Давай руку, - сказал он.

Другой рукой он поддержал меня за спину. Сев, я закрыла глаза, пока не прошло головокружение.

Когда я открыла их вновь, Этан взял меня за подбородок, отклонил голову назад, и посмотрел мне в глаза.

- Посмотри налево, - сказал он. Когда я выполнила, добавил. – А теперь направо.

Я посмотрела и туда.

- Припоминаю его, - сказала я, осторожно дотрагиваясь пальцем до шишки на затылке.

Учитывая, с какой скоростью, исцелялись вампиры, долго я с ней не прохожу, но сейчас она причиняла жгучую боль.

- Конечно, припоминаешь, - согласился Этан.

- Где он?

- Джонах? Скот приказал посадить его под замок, пока не прекратится действие наркотиков. Они были в вине, - добавил Этан. – По словам вампиров Дома Грея, они приобрели «В» в баре Бенсона, где потом все вместе разделили дозу с группой Бродяг.

- Несомненно, во имя межДомового сотрудничества, - сухо сказала я.

- Уверен, что так. Вампиры Грея также сообщили им, что этой ночью здесь будет обедать Дариус. Они умудрились взбесить друг друга, споря о несправедливостях ГС.

- Вероятно, хороший повод для Бродяг, - подметила я. – Особенно, когда они все под действием «В».

Этан кивнул.

- Они вернулись в Дом, намереваясь всё высказать Дариусу. К тому же вампиры прокрались на кухню и подмешали наркотик в вино. Они хотели, чтобы он почувствовал на себе, каково быть истинным вампиром.

- Какая ирония, что Дариус ничего не выпил.

- Еще какая. Хотя теперь он хорошо осведомлен, какие эффекты вызывает «В».

Надо мной нависла длинная тень, а затем послышался голос с английским акцентом:

- Как она?

Я посмотрела на источник голоса. Сбоку от меня стоял Дариус.

- Она выкарабкалась, - заключил Этан, - хотя, думаю, оставшуюся часть вечера ей лучше провести в постели.

- Отличная мысль, - согласился Дариус. – Несколько пинт[1] крови могут ускорить исцеление.

Этан кивнул.

- А что с нашим расследованием, касающимся «В»?

- Я уже выразил точку зрения ГС.

- Сир… - начал Этан, но Дариус прервал его взмахом руки.

- Этан, нужно принимать во внимание не только игру, в которую вы играете с мэром. Ты следишь за своим Домом, мистеру Грею и мистеру Гриеру позволь следить за их. Остальное - не твоя забота. Это касается и любого из действующих членов ГС. Ясно?

У Этана дернулась челюсть, однако он сумел кивнуть.

- Конечно, Сир.

Дариус властно кивнул, и одарил меня еле заметной улыбкой.

- Исцеляйся быстрее, Мерит, - сказал он, и ушел снова.

Чарли последовал за ним.

- Мне бы хотелось поехать домой, - тихо сказала я.

- Определенно, разделяю твоё желание, - сказал Этан, провожая взглядом политического главу, пока тот исчезал в рукотворных джунглях. – Поехали.

***

Этан настоял на том, чтобы донести меня до машины. Смешно и романтично одновременно. Уверенная в себе девушка, не совсем комфортно себя чувствует, когда её несут на руках, словно маленького ребенка. Вместе с тем, Этан обратил меня в вампира, и между нами сохранилась связь. Его запах, ощущение его самого успокаивали, так что я смогла наслаждаться тем, что меня несут, невзирая на порочность такого удовольствия.

Когда мы вновь приехали в Дом, я так возражала, что он позволил мне самостоятельно подняться в свою комнату, но не разрешил её покидать. Пока Этан пошел в кухню за кровью, я переоделась в штаны для йоги и футболку с логотипом Кабс и улеглась на кровать, подложив кучу подушек под свою больную голову.

Этан вернулся, неся в руках огромный пластмассовый стакан с ручкой. Такой бы купил водитель грузовика, чтобы обеспечить себя суточной дозой кофеина в дороге.

- А еще больше ты принести не мог?

- Предпочитаю не сталкиваться с твоей ворчливостью, - сказал он, присаживаясь на край кровати и протягивая мне стакан.

Я хмыкнула, но взяла его и стала пить через пластмассовую соломинку, торчащую из крышки. Через минуту я оторвалась от трубочки.

- Ты добавил в кровь шоколад?

Его щеки слегка тронул румянец.

- Поскольку ты не очень хорошо себя чувствуешь, я подумал, что немного шоколада пойдет тебе на пользу.

К сожалению, кровь и шоколад - не слишком приятное сочетание. Но он так старался, что я просто не могла разочаровать его.

- Спасибо, - сказала я, делая еще один приличный глоток. – Очень заботливо.

Он кивнул и тихо сидел, пока я пила. Я глотала, пока не почувствовала насыщение скрытого голода. После поставила чашку на тумбочку рядом. Закрыв глаза, я откинулась на кровать, положив голову на подушки. Только я улеглась, мной сразу же овладело изнеможение.

- Я устала, Этан.

- Еще один долгий вечер, - ответил он.

Я покачала головой, но совсем чуть-чуть, чтобы она не загудела снова.

- Это не просто ушиб. А работа. Я не хотела быть копом. Прямо сейчас я даже не совсем уверена, что хочу свою работу.

- И тогда пропускать всё веселье и шумиху? Упускать шанс просматривать видеозаписи охраны и драться с одурманенными наркотиками вампирами?

- Не забывай, еще и бесить главу Гринвичского Совета.

- Ах да. Кто бы мог подумать, когда ты проверяла письменные работы меньше года назад, что твоя жизнь станет такой?

- Уж точно не я, - ответила я.

Открыв глаза, я посмотрела на него.

- Мы покончим с этим? Или сделаем, как он просил?

- Не знаю. Но я уж точно предпочту не вручать свою судьбу в руки Тейта, - Этан вздохнул и расправил плечи. – Он звонил, пока нас не было. Сообщил Малику, что ему надоели отсрочки и у меня есть сорок восемь часов перед тем, как он выдаст ордер на мой арест.

- Превосходно, - пробормотала я.

Он посмотрел на меня своими сверкающими глазами изумрудного цвета.

- Мы должны поговорить о поцелуе.

В этот раз краской залилась я.

- А разве есть о чем говорить? Мы были под кайфом.

Он одарил меня пронзительным взглядом. Я отвернулась.

- По крайней мере, признай, за ним стоит нечто больше чем просто наркотическое опьянение, - спокойно сказал он.

Отвернувшись, я кусала губу, задумавшись, какая ирония. Я поцеловала Этана, и он хотел поговорить о наших отношениях. Теперь мы полностью поменялись ролями.

- За этим кроется нечто большее, - наконец, признала я. – Но ты ведь знаешь о моих чувствах.

- Но ты до сих пор не уверена в благородности моих намерений?

Я убеждаюсь все больше, подумала про себя я, но разве можно ему такое сказать? Как в этом признаться, не выглядя бессердечной из-за того, что не доверяю ему полностью, и, не рискнув своим сердцем, сказав ему, что он сумел убедить меня наполовину?

Повисло неловкое молчание. Слава Богу, он сменил тему.

- Занимая мое положение, как бы ты поступила с проблемой «В»?

- Я не занимаю твое положение.

- Предположим, что да, - сказал он. – Представь, что под твоей защитой вампирский Дом. Допустим, чинуша запретил тебе решать актуальную проблему, с которой столкнулся твой Дом, из страха, что это привлечет чрезмерное внимание к самой проблеме.

Я села по-турецки.

- Разве ты уже не ответил на свой вопрос? Ты столкнулся с непосредственным риском безопасности твоих вампиров и в перспективе с возможным политическим риском. Сначала устрани непосредственный риск. Извинись вместо того, чтобы просить разрешения.

- А если всё закончится переходом Дома под управление?

- Тогда будем надеяться, распорядитель умнее, чем глава ГС.

Наконец-то губы Этан тронула полуулыбка. Меня одолело желание облегчить его бремя, заставить улыбнуться полностью. Утешить так же, как он – впрочем, безуспешно – пытался утешить меня, подсыпав в кровь шоколад.

- У меня есть идея, - сказала я.

- Какая?

Я замолкла. И, обдумывав её, сказала:

- Встретимся снаружи через пять минут – у фонтана.

Он изогнул четко очерченную бровь.

- Потому что?

- Потому что я так сказала. Доверься мне.

С минуту он всё взвешивал, а затем кивнул.

- Очень хорошо. Пять минут.

Этан встал и направился к двери, оглянувшись через плечо, прежде чем вышел.

- И никогда не сомневайся, Мерит, я доверяю тебе.

Он исчез в двери. Головная боль стала рассеиваться. Я слезла с кровати и приступила к работе.

***

Сады Кадогана – впечатляющее зрелище, начиная с беговых дорожек, продолжая кирпичной печью для барбекю и заканчивая симметричным Французским садом[2] за Домом. Посреди сада стоял Фонтан. Пузырящаяся вода на радость вампирам, которые могли сидеть на лавочках вокруг него.

Я сняла туфли после того, как пересекла кирпичную террасу в задней части Дома, и, закрыв глаза, наслаждаясь великолепным ощущением под ногами мягкой прохладной травы.

Твои пять минут истекают, раздался в голове голос Этана.

Я улыбнулась, подходя к фонтану.

Разве не ты постоянно поучаешь меня терпению?

Переоцененное качество, ответил он.

Четко слышался сарказм.

Я обнаружила его изящно растянувшимся на одной из лавочек. Единственный вампир поблизости, который и сам, явно, блаженствовал. Закрыв глаза, Этан удобно развалился, вытянув одну ногу на скамейке, а другой - упершись в землю. Одна рука разместилась на спинке лавочки, а другая - покоилась у него на животе. В своей белой рубашке и брюках он больше походил на регента-распутника, чем на Мастера вампиров.

Может он вновь проживал историю.

Я села, скрестив ноги, на землю рядом с ним, поставив коробку на колени.

- Что там у тебя? – спросил он, не потрудившись посмотреть.

- Услуга за услугу, - ответила я. – Шоколад за шоколад. Но от тебя кое-что потребуется.

- Оно того стоит? – спросил он с весельем, низким голосом, растягивая слова.

Я ответила таким же сладким тоном. Мы оба заведомо знали, что заигрывания посреди заднего дворика - просто доставляющий удовольствие флирт.

- Абсолютно.

Этан усмехнулся.

- В таком случае делай, что хочешь, Страж.

- Какой твой любимый период времени? Каким ты наслаждался больше всего?

Его брови взлетели вверх, будто вопрос удивил Этана. Открыв глаза, он немного поерзал на лавочке, затем замер, задумавшись.

- Спору нет, сегодня мы располагаем автоматической техникой. Люди на пороге важнейших открытий, которые были невозможными даже двадцать лет назад. И все же, - начал он и умолк снова.

- И все же? – подсказала я, спустя некоторое время.

Он вздохнул.

- Бывали опасные времена, но они воодушевляли. Моменты истории, которые мне посчастливилось увидеть собственными глазами. Рождение этой республики - энергичные дискуссии и горячность убеждений, что рабочий может добиться большего, чем монархия. Эпизоды Гражданской Войны, когда мужчины и женщины даже во время больших испытаний вели себя достаточно храбро, чтобы напоминать нам о лучшем, что есть в нас. День Д в Лондоне, когда Уайтхолл[3] был наполнен разрывающими сердце радостью… и горем.

Этан еще раз вздохнул.

- Бессмертие дает возможность наблюдать за развитием истории. За людскими триумфами и безжалостностью. Нести вес этих знаний – одновременно как высокая цена, так и бесценный подарок.

Он немного развернулся и, подперев кулаком подбородок, посмотрев вниз на меня.

- Теперь, когда мы прошлись по моей жизни, Страж, какова моя награда?

Я подняла коробку, чтобы он мог увидеть, и по полной наслаждалась его обескураженным видом.

- Ты шутишь.

- Я никогда не шучу Мэллокейками. Сядь прямо.

Он и дальше смотрел с подозрением, однако сделал, как я просила, переместившись в конец скамейки, чтобы освободить мне место рядом с ним. Но мне было хорошо и на земле. Так между нами оставалось пространство, и любое взаимодействие было бы случайным. Это позволило мне притворяться, что эмоциональные границы, которые я установила между нами, всё еще целы и прочны…даже, несмотря на то, что я сидела на земле, расспрашивала о его жизни и приготовилась накормить его бисквитными пирожными с кремом.

Но если отказ себе в чем-то только мне же на пользу, значит, буду оказывать.

Сняв с коробки бумажную ленту, я достала два обернутых в целлофан пирожного. Протянув одно ему, я отставила коробку, бережно держа в руках своё.

- Смотри на это восхитительное сочетание бисквита и крема.

Этана не впечатлило сахарное поленце, которое я ему дала.

- Да ладно, Страж.

- Доверься мне. Ты не пожалеешь, - я открыла свою упаковку и показала пирожное.

- Итак, существует несколько способов, как лучше есть Мэллокейк.

Наконец-то, намек на улыбку.

- И какие же?

- Наша любимая волшебница, Мэллори Кармайкл предпочитает полностью обмакивать их в молоко. Не плохой вариант, но мне кажется, пропитываясь, они, в итоге, превращаются в почти размокший хлеб.

- С тобой только и делаешь, что удивляешься.

- И поэтому для меня подходящий метод «рыбы-хлеба». Смотри, - сказала я, затем сложила пирожное вдвое и показала два шоколадных куска. – Я так сложила много пирожных!

- Ты знаешь, что у тебя большая склонность к глупостям?

- Это одно из моих лучших качеств, - сказала я, кусая пирожное.

И если шоколадный бисквит - сам по себе наркотик, то аромат почти мгновенно успокаивал кровь.

Этан попробовал своё пирожное.

- Не плохо, Страж.

- Во мне немало недостатков, - признала я. – Но вкус к еде к ним не относится.

С минуту мы просто молча ели в саду.

- Однажды я сказал тебе, что ты - моя слабость, - нарушил тишину он. – Но и моя сила. Я сказал эти слова, прежде чем обманул твое доверие. Теперь я это понял и очень жалею, - Этан выдержал паузу. – Что мне сделать, чтобы убедить тебя дать мне еще один шанс?

Он говорил не просто шепотом: в голосе слышалось такое сильное чувство, что мне пришлось отвернуться. Глаза застлали слезы. Прозвучал закономерный вопрос, однако тот, на который у меня не было простого ответа. Что потребуется, чтобы я снова начала верить Этану? Поверила, что он выбрал меня, что бы ни случилось, и, несмотря на политику?

- Не уверена, что ты сможешь как-то меня убедить. Я слишком быстро учусь.

- А я, значит, научил тебя, что предам при любой удобной возможности?

В этот раз я посмотрела ему в глаза.

- Ты научил меня, что ты всегда будешь беспокоиться о следующем шаге и о приличиях, о стратегии и союзах. Ты преподал мне урок, что я никогда не могу быть уверена, что ты действительно хочешь меня, потому что я это я, а не просто потому, чтобы скоротать со мной жизнь, или потому, что я была под рукой. Ты научился меня, что я никогда не могу знать наверняка, что ты не передумаешь, когда тебе нужно лишь что-то прекратить для получения стратегическое преимущества.

Улыбка Этана померкла. Он впервые столкнулся с вероятностью, что его действия не принесут результатов.

- Ты считаешь, я не могу измениться?

Я смягчила тон.

- Я не думаю, что отношения того стоят, если мне приходится просить тебя измениться. А ты?

Он отвернулся и измученно вздохнул.

- Похоже, мне не выиграть эту битву.

- Любовь не должна быть битвой.

- И всё же, если она не стоит борьбы, тогда в чем смысл?

Между нами повисла продолжительная тишина. Даже сверчки начали стрекотать.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать о Джонахе?

Я почти подпрыгнула от вопроса. Сердце внезапно ударилось с глухим стуком от страха, что мой секрет раскрыт.

- Нет, - ответила я. – А почему ты спросил?

- Кажется, он проявляет к тебе интерес. Вы близко знакомы?

Слава Богу, у меня была заготовлена хотя бы какая-то часть ответа.

- Мы разговаривали у Бара Темпл в ночь драки.

Чистая правда.

- Что-то еще? – в его взгляде читалось подозрение.

Этан следил за выражением моего лица, будто пытался оценить степень моей искренности.

- Нет.

- Не лги мне, Мерит.

- Ты просишь меня не лгать тебе потому, что мы друзья, потому, что мы были любовниками или потому, что я вампир твоего Дома?

Его глаза расширились.

- Я ожидаю от тебя честности по всем трем причинам.

- То, что ты ожидаешь от меня преданности и то, что я обязана быть тебе преданна - не совсем одно и то же.

Теперь его глаза сузились.

- Что происходит? Что ты мне не сказала?

- Всё, что смогла рассказать прямо сейчас.

Так-то. Может я и не рассказала ему о Красной Гвардии, об их приглашения и о роли Джонаха в организации, но я только что признала, что не была с ним честна, что я что-то утаивала.

Он заморгал от потрясения.

- У тебя есть сведения, которые ты мне не расскажешь?

- Не мне делиться этими сведениями, - пояснила я. – Данные принадлежат другим лицам. Я узнала их совершенно случайно и не хочу оказывать медвежью услугу, решив поделиться чужой информацией. Тем более, раз они решили молчать.

Судя по его взгляду, Этан думал. Оценивал. Спустя минуту он кивнул.

- Значит, будет так, - сказал он.

Пусть его капитуляция была моей победой как Стража, я все еще чувствовала, будто потеряла что-то, разорвала какую-то личную связь. Своё положение Стража Дома я поставила превыше нашей дружбы и его доверия ко мне.

Я сделала то же самое, в чём упрекала его.

Этан встал, скомкал целлофан в руке, обошел меня и вышел на дорожку. Он замер на мгновение, прежде чем оглянулся через плечо.

- Не правда ли, тяжело ставить других превыше собственных нужд?

Меня не волновало, что мне только что указали на мою двуличность. Я отвернулась.

Этан уже ушел, когда я снова посмотрела на дорожку. После возвращения на второй этаж, настроение не улучшилось. Голова снова начинала гудеть, но на этот раз по иным причинам. Отнеся коробку с Мэллокейками на кухню, я направилась к себе в комнату. Только собралась открыть дверь, когда услышала у себя за спиной голос:

- Ты же знаешь, что он не такой равнодушный, каким кажется.

Я оглянулась. В коридоре, скрестив руки на груди, стоял Чарли - ассистент Дариуса.

- Прости? – спросила я.

Он указал на дверь:

- Мы можем войти?

- Ммм, конечно, - ответила я и открыла дверь.

Я зашла в комнату следом за Чарли и закрыла дверь.

Он присел на краешек кровати и сцепил руки в замок на коленях.

- Дариус посвящает себя Домам, и он заинтересован в драме здесь, в Штатах, не больше чем в Великобритании. Проблема в том, - сказал Чарли, посмотрев вниз на пол, - что он ярый приверженец иерархии. Мастера должны управлять Домами. Проблемы за территорией Домов – забота ГС, и только ГС.

Мне понравилась прямота Чарли, однако я даже не сомневалась, кому принадлежит его верность.

- Как бы ни обстояло дело, ГС не предпринял ничего, чтобы держать Селину под контролем или поддерживать в Чикаго общественный порядок. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы сохранить город в целостности, в противовес её действиям.

Чарли покачал головой.

- Тебе не приходило в голову, что ты играешь ей на руку? Что, обращая внимание на Селину и обнародуя её действия вместо того, чтобы игнорировать её выходки, ты, в итоге, даешь ей желаемое?

- А именно?

- Внимание. Со стороны Домов, ГС, людей и прессы. Селина хочет быть увиденной, услышанной. Она не получала достаточного количества внимания, будучи Мастером и потому загубила свое положение ради нечто иного – внимание людей. Когда она узнала, что не является любимицей человечества, Селина снова предприняла шаги. Каждый раз, когда ты ее разыскиваешь, каждый раз, когда даешь её отпор, ты даешь ей повод возвращаться вновь.

- Ты говоришь, что мы попустительствуем Селине?

Он ответил лишь испытывающим взглядом. В глазах Чарли четко читался вопрос «А разве нет?»

Покачав головой, я прислонилась к закрытой двери, скрестив руки на груди.

- Согласно твоей теории, если мы будем игнорировать Селину, она не будет ничего предпринимать. Это попросту не так. Каждый раз, когда в Чикаго всё успокаивается – как после её признания об убийствах в парке и последующей ссылки – она появляется снова. Поверь мне, Чарли, она вынуждает нас действовать.

Теперь головой покачал он.

- Сожалею, Мерит, но мы вынуждены с тобой не согласится. Я вынужден с тобой не согласится, - он нахмурился, и посмотрел на меня. – Не хотелось бы такое говорить, выдвигать подобное обвинение. Дариус не скажет, поскольку это не его точка зрения, но я считаю, над этим стоит подумать.

- В чем дело?

- Всё началось, после того, как ты присоединилась к Дому Кадогана.

Сердце гулко забилось.

Прости?

Он поднял руку.

- Выслушай меня. Так или иначе, кажется, Селина на тебе зациклена. Ты в Дом, потом вытягиваешь из нее признание, и в результате она, по всей видимости, решает, что ты и, возможно, Этан - новые цели.

Я заставила себя прикусить язык. Очевидно, Этан не сказал ему, что я была намеченной жертвой Селины. Что он привез меня в дом, потому что Бродяга, которого она наняла, не полностью выполнил свою работу. Я ничего не имела против, чтобы ГС знал обо мне как можно меньше.

- Мы осведомлены о ситуации с Брекенриджами, - продолжил Чарли, - и о том, что она напала на тебя за пределами Дома. Будешь отрицать, что ты - её самая привлекательная мишень?

- Нет, - сказала я.

Этого никак не опровергнуть. В то же время:

- Я не единственная мишень. Дом Кадогана - цель. Чикаго – цель.

От ответа его спасло неожиданное пронзительное пикание. Чарли поднял кисть, обнажив квадратные часы-калькулятор[4] примерно 1984 года.

Понажимав на кнопочки, он виновато улыбнулся:

- Когда они появились, меня поразила технология. С тех пор я не нашел ничего, что могло бы с ними сравниться. Простые и практичные.

- Поздравляю, - сказала я, стараясь максимально скрыть язвительность.

Чарли встал и пошел ко мне, направляясь к двери. Тем самым он дал понять, что беседа окончена.

- Я не собирался тебя злить или винить в её поступках. Ясно, что она - женщина со свободной волей и способна самостоятельно принимать решения. Но не исключай возможность, что твои действия как Стража Дома со всеми сопутствующими обязанностями влияют на её действия.

Я отошла, освобождая ему проход к двери.

- Мы искренне желаем тебе и твоему Дому всего наилучшего. Нам хочется, чтобы все Американские Дома преуспевали и процветали.

- Я передам это Этану, - вежливо ответила я.

Однако в мыслях было не столько учтивости, как, полагаю, будет и у Этана.

- Отлично. Приятного вечера, Мерит.

- Приятного вечера, Чарли.

Он вышел, с довольной улыбкой на лице, пританцовывая. А после его ухода… лишь неуверенность.

Был ли он прав? Реагируя, мы побуждали Селину к выходкам? Вампиры получили наркотики, а люди были убиты, из-за того, что мы спровоцировали её, подтолкнули восстать против Дома Кадогана, словно рассерженного подростка?

Однако не честно перекладывать на нас ответственность за действия Селины. Мы пытались поступить правильно по отношению к Дому и Чикаго. В конце концов, именно она инициировала убийства людей, шантажировала нас и, вероятно, сейчас стояла за продажей наркотиков. Это были её решения.

Тем не менее. Меня терзало обвинение Чарли. Даже если она совершила всё это, вполне реально, что, по меньшей мере, частично, она отвечала нам с Этаном. С целью нас рассердить. Пытаясь выиграть созданную ей вампирскую шахматную игру.

Мне претила эта мысль. Было ненавистно думать, что наши ежедневные битвы – в некоторой степени наша вина. Не важно, что мы действовали из лучших побуждений.

С другой стороны, что еще мы могли сделать? Мы не могли предоставить её самой себе, чтобы она сеяла в Чикаго хаос для удовлетворения своей детской тяги к вниманию. Даже при желании мы не могли проигнорировать попытку шантажа или угрозы Тейта. А ведь мы с Этаном не были снаружи и не искали что-то, чтобы можно было придраться.

Конечно, мы хотели мира и спокойствия. Разумеется, мы хотели просыпаться по вечерам и тратить время на тренировки, исследования, работать, чтобы гарантировать Дому успех, а не играть в рыцарей против мародеров у ворот.

Какой бы ни была драма, каковы бы ни были мотивы Селины, существовал лишь один способ решить эту проблему. Убрать Селину из Чикаго раз и навсегда.