Железом по белому

Глава 28

Интерполяция от автора

Мои уважаемые читатели, разумеется, с интересом следят за судьбой четверых отважных юношей, волею судьбы и живости собственного характера оказавшихся членами Черной сотни короля Шнееланда Леопольда Седьмого — да здравствует его величество! — и в итоге разбросанных по просторам континента.

Одного из них, например, отважного, хотя часто и несколько прямолинейного, юношу в данный момент и вовсе вывезли за пределы Белых земель. Плен — гадкая вещь, доложу я вам, особенно если в этом плену тебя будут допрашивать и, скорее всего, даже пытать, заставляя выдать тайны твоего королевства. Но кто мог предвидеть такой поворот событий, верно?

Второй также пересек белоземельскую границу — каковой, будем честны, еще и в природе-то не существует, ибо Белые земли в данный момент вовсе не политический термин, а всего лишь этнографический — но этот, хотя бы, по собственной доброй воле. И, в отличие от первого, плен ему вовсе не грозит, если он, конечно, успеет выполнить свое, довольно простое, задание до того, как начнется война… ой, я, кажется сболтнул лишнего, да?

Третий оказался в месте, где никаких войн не было довольно давно, вот уже лет десять, наверное. И, хотя многие окрестные правители облизываются на богатое рыбой Риттерзейское озеро, войн из-за синих сигов не начинают. Особенно, если вспомнить численность армии Зеебурга. Что, конечно, не означает, что третьему юноше досталось легкое и простое задание.

Есть, разумеется, и четвертый, тот, что сразу, еле отъехав от Бранда, попал в неприятности. К счастью, он с честью из них вышел, обзавелся новыми друзьями и в данный момент отправился туда, куда направлялся изначально, туда, где вот-вот вспыхнет война. Ведь что такое, если подумать, мятеж, как не самая настоящая гражданская война?

Но, если подумать, ведь судьба государств и повороты истории не зависят только от этих четверых, верно? В конце концов, в Белых землях и окружающих их государствах проживают две сотни миллионов человек, и любой из них может изменить историю не меньше, чем другой.

Вот, например…

Орстон

Деревня Блюменфельд

25 число месяца Мастера 1855 года

Матеус Ягер

— Сколько там мясо с этих пичуг? Зачем ты вообще их притащил?

Это да: бекасы по весне тощие и сухие, одна шкура да кости… Охотник Матеус молча пожал плечами, продолжая аккуратно выковыривать дробинки из разложенных на столе пташек, со звоном роняя их в маленькую глиняную плошку.

— Что молчишь? — не унималась жена, — Лучше б за тетеревами сходил!

— Господин айн Штробель заказал бекасов, — наконец решил ответить Матеус, больше ничего не говоря. Что говорить, если и так все понятно: господин заказал бекасов. Не тетеревов, не уток и не дроздов. Именно за бекасов он обещал заплатить. А за тетеревов — не обещал.

За звоном падали в плошку дробинки.

По обстоятельности и неразговорчивости Матеуса, да еще по широкой бороде, расплескавшейся по груди, кто-то мог бы подумать, что перед ним — старый опытный охотник. И наполовину ошибся бы. Матеусу всего-то двадцать два года. Он и женился-то только в прошлом году, на Агнессе, первой красавице деревни, тогда еще не зная, что она же окажется и самой первой сварливицей. А вот охотник он и впрямь опытный. Его отец был охотником, дед — охотником, прадед опять же… Так что в лесу Матеус — с малых лет и все звериные уловки и ухватки знает наперечет. И все охотничьи хитрости — тоже.

Осторожно оглянувшись — Агнесса вышла во двор, где что-то недовольно вычитывает поросятам — он достал закопченный черепок и насыпал в него порошок сушеной чертовой колючки. Чиркнул кремнем — раз, другой — осторожно подул и принялся водить длинный ствол своего старого мушкета над струйкой дыма. Каждый охотник знает, что если окурить ружье дымом чертовой колючки — ни одна ведьма не сможет заколдовать его…

— И хватит коптить в доме своей травой!

Матеус молча закончил окуривание, поставил мушкет рядом с собой и продолжил доставать дробь, прислушиваясь к доносящейся с улицы флейте. Думая о том, что…

Впрочем, что было дальше — неинтересно, верно?

От обычного человека, неважно, моряка, охотника, студента или театрального актера, обычно мало что зависит. Может, тогда перейдем к другим личностям, тем, что и вправду вращают колеса истории?

Шнееланд

Бранд. Королевский дворец

25 число месяца Мастера 1855 года

Первый маршал Рихард айн Штурмберг

— Итак, господа, наши кондиции вы прочли. Что скажете?

Правитель Кётнер-Геры, граф Деннис драй Кётнер, и правитель Кётнер-Грейца, граф Максимиллиан айн Кётнер, посмотрели друг на друга. Чем-то даже похожие друг на друга, оба высокие, светловолосые, сухощавые, костистые, как зеебургские караси. Впрочем, отчего бы им и не быть похожими, все ж таки — из одного рода происходят. Разве что драй Кётнер — из старшей ветви, а айн Кётнер — из младшей, отчего их фамилии и различались приставками.

В Белых землях «айн» означало принадлежность к дворянскому званию. «Драй» — тоже. Но был один нюанс… Издавна повелось так, что «айн» означало место, откуда вышел этот дворянский род. Даже если в настоящий момент данный конкретный «айн» той землей и не владеет. Приставка младших сыновей. «Драй» же означало, что родоначальник не только получил дворянство и владения в этих краях, но и продолжает ими владеть.

Барон айн Шварценберг недовольно крякнул, и Первый Маршал Шнееланда тут же обратил на него свою сияющую улыбку. Вежливую, но барон отчего-то почувствовал себя несколько неуютно.

— Ваши предложения… заманчивы… В конце концов, мы давно хотим получить право на вылов рыбы в Риттерзейском озере, но упрямый Зеебург…

Граф Деннис деликатно не стал упоминать о том, что упрямство Зеебурга опирается на флотилию Шнееланда, то есть, того самого королевства, Первый Маршал которого и предлагает такие замечательные условия.

— Обычно после такого вступления следует «но», — поощряюще улыбнулся маршал, сверкнув зелеными кошачьими глазами и тряхнув гривой золотых волос, — Не стесняйтесь, давайте ваше «но».

— Отказаться от своих владений в обмен на рыбу…

— Ваши владения останутся вашими. Мы предлагаем вам не вассальный, а союзнический договор.

— С последующим возможным переходом… При Объединении.

— При Объединении Бранд окажется в том же положении, что и вы.

Графы снова переглянулись.

— Простите, Маршал, — снова осторожно, как будто ступая по тонкому льду, начал Деннис, — мы не сомневаемся в ваших полномочиях, но уверены ли вы, что король Леопольд подпишет этот договор?

Широкая улыбка айн Штумберга осветила помещение:

— Король Леопольд, да здравствует его величество, подпишет всё, что нужно. При условии, конечно, что мы с вами договоримся здесь и сейчас. Итак — вы согласны с кондициями?

— Одно небольшое уточнение, — опять встрял граф Деннис, — в случае Объединения мы лишимся своих владений. Останется ли знак старшинства перед моей фамилией?

— Разумеется.

— Но ведь традиции…

— Мы всегда можем придумать новые, верно?

— Тогда, может быть, знак старшинства получит и наш род? — тут же оживился граф Максимиллиан.

— Ваша ВЕТВЬ, — с нажимом уточнил Деннис.

— Наш РОД.

— Ветвь!

— Род!

— Хорошо, — ни голосом ни лицом Первый маршал не показал своих чувств, но в воздухе ощутимо повис тяжкий вздох, — Давайте внесем в кондиции и этот пункт…

Шнееланд

Бранд. Королевский дворец

25 число месяца Мастера 1855 года

Канцлер Айзеншен

Хлопок ладони по карте мог бы убить муху, размазать ее по бумаге, стереть в пыль… если бы на карту села какая-нибудь неосторожная муха. К сожалению, мух тут не было, а войска, вызвавшие недовольства канцлера, хлопком ладони не убьешь.

Айзеншен недовольно выдохнул и еще раз посмотрел на карту.

Что там придумали старый сумасшедший Флиммерн вместе с этим смазливым болваном? Разумеется, не поставив в известность о своих стратегических замыслах его — его! — канцлера! К счастью, у него есть свои люди, которые смогли донести информацию о происходящем.

Рота егерей, как сало в мышеловке… Переодетые крестьянами остальные егеря, как стальные дуги той самой мышеловки…

И Фюнмарк, как старая опытная крыса, которая пока что осторожно водит носом, пытаясь понять, в чем подвох.

Как сообщали агенты канцлера в Фюнмарке, там не подозревали о ловушке. Пока еще не подозревали, но явно что-то чуяли. Впрочем, Айзеншен не сомневался — Фюнмарк не выдержит и рискнет. Опасность возможна, зато выгода реальна.

Войска пересекают Фюнмарк, клацает капкан… Что дальше? Война?

Канцлер задумчиво погладил бороду. Если все пройдет быстро — не будет и войны. Очередная пограничная стычка. Если же дряхлый фельдмаршал осмелится двинуть войска за реку… Впрочем, войны не будет и тогда.

Война сейчас не нужна ни Шнееланду ни Фюнмарку. Поэтому ее не будет, сколько бы там не погибло солдат. Из-за таких мелочей войне не начинают.

Значит: либо быстрая и победоносная операция с захватом коварно вторгшегося на земли королевства врага, либо долгая, муторная, кровавая возня на месте.

Вопрос? Что выгоднее ему, канцлеру?

Как первому чиновнику Шнееланда — первое. А как первому сопернику Маршала за влияние на короля — второе.

Значит, драй Флиммерн со своими егерями должен проиграть. А значит — он проиграет.

Остальные войска Шнееланда расквартированы слишком далеко от Мюррея, а значит, не успеют подойти на помощь, если в спину егерям вдруг ударит, хе-хе, другая армия.

Как там обещал этот доктор биологии: невидимая, неслышимая, непобедимая?