Герой Империи

Глава 17

— Оружие есть? Артефакты? — лениво поинтересовался у Леонида Владимировича Юдащева охранник на проходной графского поместья.

— Нет, с собой ничего не брал, — пробормотал Леонид, собираясь с духом.

Он был вассалом графа Астафьева.

Об этом мало кто знал. Граф не хотел афишировать свои союзы, объясняя это перестраховкой. А Леонид не задавал лишних вопросов, догадываясь, что это обычно делается на случай возможной войны с другим родом.

Сейчас визит Леонида был знаковым. В первую очередь, для него самого. Ведь он таким образом избавится от Светлова, этого назойливого сукиного сына, который по сути явился инициатором его позора.

Пришлось краснеть перед главой спасательной службы и оправдываться, словно девочка. Неприятно, досадно и ничуть не двигает его по карьерной лестнице в сторону кресла заместителя главы. Да к тому же этот сраный питомец, которого отстояла вся команда… Это было вопиющее нарушение Устава, и Леонид должен положить конец этому беспределу. Светлов должен быть наказан, возможно, даже со смертельным исходом.

Хотя какой он, на хрен, Светлов? Леонид прекрасно знал историю истребления Потёмкиных, а также рассказ Астафьева о предательстве. Граф любил разглагольствовать на эту тему, когда подвыпьет. И всё повторял, что тела младшего из Потёмкиных найдено не было. А документы о смерти подделаны.

И вот он, подарок судьбы. Шанс восстановить справедливость на службе и удалить угрозу и усилить лояльность графа по отношению к семье Юдащевых, получив за свою услугу солидное вознаграждение.

Юдащев кое-как справлялся с эмоциями, направляясь в сторону графского дома. Он несёт радостную новость Астафьеву, очень радостную и долгожданную. Леонид нашёл последнего врага семьи Астафьевых. Недобитка, изгоя, который скоро всё узнает и начнёт мстить. И пришёл он к этому выводу совсем недавно.

Пацан пришёл в службу спасения из приёмной семьи. Без роду и племени, тёмная лошадка. Да ещё и с даром антимага, очень редким не то что в Империи, но и во всём мире. Такой передаётся только по крови. Несложно свести концы с концами, чтобы заподозрить связь.

Осталось только подкупить заведующего лаборатории центра и выкрасть образец крови Светлова, а затем провести ДНК-тест. Что он и сделал. И результат оказался положительным. Совпадение 99,5%!

— Прошу вас, — вежливо обратился к нему слуга у входа в дом. — Дмитрий Иванович ждёт вас.

— Благодарю, — кивнул в ответ Юдащев и, миновав просторную гостиную, устеленную персидскими коврами, прошёл по длинному коридору, открывая дверь в кабинет графа.

— О, Леонид Владимирович, — обрадовался его появлению пухлый мужчина в дорогом сером костюме. Глаза его хищно блестели. — Когда вы сказали, что у вас срочная радостная новость, я потерялся в догадках. Ну же, присаживайтесь. Что там?

— Доброго вам дня, Дмитрий Иванович, — слегка осипшим голосом ответил Юдащев. — Я откопал поистине удивительную информацию. Вот документы. Думаю, что их достаточно, чтобы вы всё поняли.

— Нет, недостаточно, — нахмурился Астафьев. — Потрудитесь объяснить, что вы принесли.

— Я нашёл его, — довольно улыбнулся Юдащев. — Того, за кем вы охотитесь.

— Нашёл… охотитесь… — пробормотал Астафьев. — Вообще ничего не понял.

Граф опустился в кресло, которое громко скрипнуло, принимая на себя вес грузного тела, затем взял в руки первый лист документов, пробежался глазами.

— Хм… — брови графа полезли на лоб, он изумлённо посмотрел на Леонида, затем схватил второй лист. — Это же…

— Да, именно так. И он работает в нашей спасательной службе, представляете? — хмыкнул Леонид. Он рассчитывал именно на такую реакцию графа.

Астафьев прокашлялся, затем ослабил галстук и вскочил с кресла. Затем подошёл к настенному бару, открывая скрытую дверцу. Вытащил коньяк и плеснул себе в бокал, осушая его. Затем закусил кусочком лимона с блюдца, которое лежало там же.

— Это действительно великолепная новость, — пропел он, наполняя себе бокал и ещё один, который передал Леониду. — Надо её отметить. Кстати, окажите ещё одну услугу. Раз Светлов работает у вас, значит, и адрес проживания вы можете подсказать.

— Я уже всё предусмотрел, — ухмыльнулся Леонид, протягивая лист, вырванный из блокнота. На нём было то, что нужно графу.

— Прекрасно, — пристально всмотрелся в клочок бумаги Астафьев. — Вы даже не представляете, какую сейчас услугу для меня оказали. Я обязательно вас щедро отблагодарю. Но только когда мы разберёмся с последним Потёмкиным.

— Мы задавим эту сволочь, — оскалился Леонид.

— Мы? — удивился Астафьев. — Не нужно утруждать себя в этом деле. Я сам этим займусь. Ну, давайте, — поднял он бокал. — За гештальты, и их успешное закрытие.

Леонид в два больших глотка осушил бокал, выдохнул, принял из рук графа кусочек лимона и закусил им. Волна тепла прокатилась по всему телу, и настроение стало ещё более праздничным. Он немного расслабился.

— Что вы будете делать с этим щенком? — поинтересовался он у графа.

— А это уже, Леонид Владимирович, извиняюсь за прямоту, не вашего ума дело, — хищно улыбнулся Астафьев. — Я уже скоро с ним разберусь. Причём своими методами.

Я всматривался в содержимое коробки и не понимал, каким образом предмет, лежащий на красной бархатной ткани, может принести мне пользу.

Это был клык зверя. Очень необычной изогнутой формы. Но зачем он мне?

Да, магический фон я чувствовал, но тот был настолько слабым, что сомнения в его эффективности раздирали меня изнутри.

К тому же артефакт плохо сохранился. Клык обломан, несколько серьёзных сколов по бокам и множество червоточин. Понятно было, что часть зверя была добыта во время раскопок.

Покажу его оценщику, возможно, он что подскажет. Я вышел в прихожую и столкнулся с Софьей.

— А ты что здесь забыл? Планёрку ждёшь? — улыбнулась она, смотря искрящимися зрачками.

— Встречался с Вяземским, — ответил я. — Он захотел поговорить, выразить ещё раз свою благодарность.

— И сколько его благодарность сто́ит? — ухмыльнулась блондинка.

— Нисколько, он подарил мне вот это, — показал я содержимое коробочки. — Может, ты встречала такое?

— Клык… странный он, конечно, — пробормотала Софья, всматриваясь в артефакт. — Но фона магического нет. И что в нём ценного?

— Вяземский не сказал. А сам я пока не понял, — пожал я плечами. — Магический фон, кстати, есть, только очень слабый.

— Странно, что этот коллекционер ничего не объяснил… Обратись к спецам, они точно подскажут, — посоветовала Софья. — Оценщики, перекупы. Среди этого народа полно любителей таких странных вещиц.

— Как раз с одним скоро и переговорю, — улыбнулся я, выходя вместе с ней в коридор.

В ранце копошился Хрум. Он странно себя вёл. Либо предчувствовал что-то, либо это было связано с его метаморфозами. Связь между нами хоть и была, но я всё ещё не мог считывать состояние питомца.

— Как думаешь, Юдащев отстанет от нас после того, как подписали петицию? — спросила меня Софья.

— Не думаю, — ответил я, прощаясь с Филимоном, который был одет в новую форму. Тот махнул в ответ, желая отличного отдыха. — Во-первых, он сильно на нас закусился, и это его ещё больше разозлило. Во-вторых, с Палычем они уже давно воюют.

— Да, босс как-то признался, что тот его достаёт периодически, — Софья утвердительно кивнула. — Главное, не давать повода.

— Такие всегда повод найдут, поверь. Даже если его нет, — горько усмехнулся я. — Так что не расслабляемся.

— Ага, держим ухо востро, — подмигнула мне София.

Чуть позже я вернулся на съёмную квартиру. Поужинал тем, что было. Доел котлеты и гречку, покормил морковью Хрума. Аппетита у питомца в этот раз не было. Он вяло сгрыз половину моркови и начал шастать по квартире.

— Ну, что происходит? — не выдержал я, поймав Хрума, когда он пытался проскочить у меня между ног. Ёж сложил иголки, чтобы не поранить меня, но я чувствовал, как они вибрировали. — Ты меняешься?

Глаза-бусины ежа беспокойно уставились на меня.

— Ты можешь ментально ответить, — предложил я, и Хрум хрюкнул, вывернувшись. Выскочил из рук и побежал к двери. — Ты гулять хочешь, понял.

Питомцу нужен простор, возможно, он хотел что-то сделать. И я понял это, когда мы вышли прогуляться в местный парк. Пока я шёл по аллее, созерцая природу и вдыхая запах цветущих деревьев, Хрум принялся нещадно жевать траву, названия которой я даже не знаю. Да пусть ест. Только рад буду, если это ему пойдёт на пользу.

— Послушайте, уважаемый, ваш питомец так все газоны перепортит, — услышал я грубый голос и обернулся.

На меня с претензией уставился здоровяк, который держал на поводке выдру. Да, это была самая настоящая выдра, но с гладкой, поблёскивающей шёрсткой. Не надо быть экспертом, чтобы понять — это магический питомец. И здоровяка я узнал. Живёт в моём подъезде, как-то мельком видел его.

Я оглядел газон. Не очень сильно за ним ухаживает администрация. Если бы это было что-то похожее на поле для гольфа, я бы и слова не сказал.

Но заросшие поляны категорично намекали на то, что этот парк нафиг никому не сдался, чтобы тратить деньги на его благоустройство. Причём выдра этого здоровяка так же, как и мой ёж, ковырялась в траве.

— Мой питомец делает то же самое, что и ваш, — заметил я. — Какие ко мне претензии?

— Он ещё лапами роет, только взгляните, — пробасил здоровяк.

Хрум, чтобы вырвать полностью куст сорняка, принялся подкапывать его лапами.

— И что с того? Ваш делает то же самое, — улыбнулся я. — Говорите по существу, что вы от меня хотите? Поругаться?

— Я предупреждаю, — в его тоне я услышал угрожающие нотки. — Раз вы решили дерзить, пожалуй, отправлю жалобу в администрацию. За порчу имперского имущества. За это вам влепят штраф. И впредь вы будете осторожней себя вести.

— Да пожалуйста, — ухмыльнулся я, не отводя взгляда. — Пишите.

— Безобразие… — проворчал здоровяк, теряя к нашему диалогу интерес и дёргая за поводок свою выдру. — Пошли отсюда, Матильда!

Я же подозвал Хрума и взял его на руки. Сколько чудаков встречается в жизни — уму непостижимо. Вот этот — один из них. Скучно ему, видите ли, стало. Пусть напишет, но уверен, что там в ответ лишь покрутят пальцем у виска. Порча имперского имущества. Ну надо же такое выдумать!

Хрум опять завибрировал. Затем заёрзал у меня в руках и запищал. Ему было некомфортно.

— Ну что такое? Ты приболел? — спросил я.

Ёжик замотал головой. Это могло означать всё, что угодно. Но глаза его странно поблёскивали. Сильней, чем прежде. Это я связал с ближайшей магической трансформацией. Большего не приходило на ум.

Пройдя парк насквозь, а затем вернувшись в исходную точку, мы с Хрумом направились по адресу оценочной конторы «Захарченко и Ко».

Ежа я спрятал в ранец, который взял с собой. Оставлять его дома в таком состоянии было опасно, а светить редким зверем перед оценщиком я не хотел. Тем более на входе придётся, скорее всего, его сдавать, что тоже не входило в мои планы.

Как я и думал, в коридоре меня остановил охранник, проверяя специальным артефактом в виде мухобойки. Я же привычным жестом заключил Хрума в антимагический барьер, что прокатило и в этот раз.

Мы застали Захарченко в кабинете, когда он паковал бумаги в свой портфель.

— Так, я скоро закрываюсь, — с ходу начал он, застёгиваю портфель и положив его у стола. — Давайте по-быстрому посмотрим, что у вас.

— Да, сейчас, — ответил я, доставая из внутреннего кармана мешочек с жемчужинами. — Вот.

— Вы говорили, что вы хотите оценить жемчужины, — произнёс Захарченко, взяв в руки мешочек. — Я думал, что их будет больше. Хотя бы штук десять.

— Две жемчужины, — ответил я. — Пока это всё, что есть.

— М-да, негусто, негусто, — пробормотал в бороду Захарченко и высыпал содержимое мешочка на ладонь. — Так…

Оценщик нацепил на лоб оптический прибор, похожий на бинокль, затем покатал жемчужины по ладони. Захарченко так минуты две изучал то, что я ему передал. Я заметил, как глаза его плотоядно заблестели. Он не то чтобы был заинтересован купить их, он жаждал их заполучить.

Но на меня он взглянул без интереса. Он хорошо владел своими эмоциями, стараясь тщательно скрыть восхищение, промелькнувшее в его взгляде. Опыт у этого дельца, судя по всему, был солидным. Сейчас ещё, глядишь, торговаться будем.

— Позвольте поинтересоваться, а где вы нашли такие экземпляры? — бесцветным тоном спросил Захарченко, внимательно всматриваясь в меня.

Не буду же я ему говорить, что их у меня питомец производит. Да и вообще, какая ему разница, откуда я их достал?

— А зачем вам это знать? Допустим, нашёл, — ответил я.

— Я могу их у вас купить прямо сейчас. За большую жемчужину я дам не больше десяти тысяч рублей. Большего она не сто́ит. За маленькую — в два раза меньше, — произнёс оценщик.

— Не устраивает, — ухмыльнулся я. — Верните их и я обращусь к другому оценщику. Их в нашем городе достаточно.

Мои слова изрядно напрягли Захарченко. Он вздохнул, затем вновь всмотрелся в жемчужины. Думает, сколько предложить, чтобы я не отказался.

— Хорошо. Тридцать за большую, двадцать за маленькую, — выдавил оценщик.

— Восемьдесят за большую, пятьдесят за маленькую, — предложил я свою цену.

— Послушайте, я и так пошёл вам навстречу, — начал разглагольствовать Захарченко, блеснув хищным взглядом. — Другие дадут вам гораздо меньше. Но… вы им не продадите напрямую. Они отправят вас к скупщикам, с которыми работают. А это дополнительные риски, согласитесь?

— Я готов рискнуть, — холодно ответил я. — Возвращайте жемчужины.

— Пятьдесят за большую и двадцать за маленькую, — процедил оценщик. — Это моё последнее предложение.

Я прикинул все «за» и «против». Похоже, что я большего и не выручу за жемчужины. Взгляд оценщика был крайне расстроен. Если это не реальная цена за такой товар, то очень приближённая к ней. Хотя та жемчужина, что поменьше, светила чуть ярче, значит, и стоила чуть дороже.

— Тридцать за маленькую — и по рукам, — протянул я ему руку.

Захарченко взял паузу, ещё раз всмотрелся в блестящие жемчужины.

— Хорошо, чёрт с вами, — пожал он мне руку. — Итого, получается, семьдесят тысяч рублей.

— Восемьдесят, — поправил я ушлого торговца. — Пятьдесят плюс тридцать.

— Ах, да, — улыбнулся он. — Прошу меня извинить, конец рабочего дня, сами понимаете.

— Понимаю, — кивнул я.

Понимаю, что ты хотел обуть меня на десятку. Но не на того нарвался. Я своего никогда не упускаю и обманывать себя не позволю.

Оценщик вызвал своего помощника, который вытащил из кармана пачку пятитысячных купюр и отсчитал шестнадцать, передавая их Захарченко.

— Подпишем бумагу о купле-продаже, и деньги ваши, — обратился ко мне оценщик, доставая из ящика образец договора.

После того как поля все были заполнены, а я расписался там, где были поставлены галочки, оценщик довольно улыбнулся.

— Если у вас появятся ещё такие ценные находки, милости прошу в свою контору, — произнёс он.

— Если появятся — буду иметь вас в виду, — пообещал я. — Но есть ещё один предмет, который я хотел бы оценить.

Вытащив из-за пазухи белую коробочку, я положил её на стол. Захарченко открыл её, затем посмотрел на артефакт. После накинул на глаза свой бинокль и принялся изучать.

— Это клык, причём очень древнего магического животного. Я бы даже сказал, доисторического млекопитающего. Возможно, этот клык имел определённую ценность, но в данный момент я не вижу в нём ничего особенного, — озадаченно пробормотал Захарченко, откидывая вверх механические окуляры.

— Но артефакт блестит, — заметил я.

— Блеск есть, это я увидел. Остаточный магический фон, — ответил оценщик. — Но он настолько незначительный, что смысла не вижу воспринимать это как нечто ценное. Хотя… в музее с радостью приобретут этот клык в виде экспоната. И даже вручат вам чисто символическое вознаграждение. Думаю, тысяч пять, не больше.

— Что ж, благодарю, — забрал я у оценщика артефакт. — Но мне это подарили. А как вы знаете, дарёное не дарят.

— Я лишь дал экспертное заключение и решил подсказать, как получить с вашего… так сказать, предмета, прибыль, — слегка улыбнулся Захарченко. — Если на этом всё, мне пора.

Мы с оценщиком вышли в коридор, и он закрыл дверь. В этот момент Хрум, вновь начавший ёрзать в ранце, заскрёб когтями. Отчего Захарченко напрягся и начал смотреть по углам.

— Опять мыши появились? Вы не представляете, сколько раз я уже вызывал службу борьбы с вредителями, — пожаловался оценщик.

Я рассмеялся про себя. Боюсь, что если эта служба столкнётся с моим Хрумом, они запомнят это на всю оставшуюся жизнь. Если выживут, конечно.

Я вернулся домой, а потом решил ещё раз покормить питомца, но Хрум отказался есть. Зато воды выдул две большие миски. И, что удивительно, даже не смотрел в сторону лотка.

Надеюсь, что всё у него образуется. А если нет, придутся обращаться к ветеринарам, которые специализируются как раз на работе с магическими питомцами.

Я приготовился ко сну, а затем разлёгся на кровати, включая очередной фильм. Хрум вскочил на кровать и прижался ко мне. Вибрация от иголок усилилась, к тому же питомец начал слегка прищёлкивать челюстями.

Я решил всё-таки ещё понаблюдать. В крайнем случае вызову специалиста на дом. Теперь уже деньги у меня на это имелись.

Сверху вновь послышался какой-то шум. Крик Раисы Захаровны, чей-то грубый и до боли знакомый мужской голос, крики котов. Затем послышались глухие удары. Точно, били в дверь, и возможно, даже ногами.

Я понимал, что этот конфликт появился не в данный момент, он тянется как минимум со вчерашнего дня. Ведь что-то похожее было в прошлый вечер. Надо пойти разобраться и выручить бабулю, если ей нужна помощь.

— Посиди пока здесь, — поднялся я с кровати, обращаясь к Хруму. — Пойду, прогуляюсь ненадолго.

Питомец не очень позитивно воспринял мои слова, лишь фыркнул в ответ.

Покинув квартиру, я закрыл дверь и поднялся на этаж выше.

— А ну открывай, сволочь! — кричала бабуля, тарабаня в соседскую дверь. — Отдай Кнопу, сказала!

— Раиса Захаровна, что происходит? — вышел я на площадку. — Кто вас обидел?

— Да вон, повезло мне с соседями, Сашенька, — обернулась старушка. — Видите ли, кричат они громко и гадят! Да больше его выдра здесь помёт свой мечет! Все уже жалуются.

— Он забрал вашего кота? — удивился я.

— Да, представляешь, наглец какой⁈ — воскликнула Раиса Захаровна. — Кнопа вообще ни в чём не виноват. Кричит он громко, видите ли. Его выдра тоже пищит противно, я же молчу… Ох, что будет с Кнопой? Этот ирод обещал его с окна выкинуть.

Бабуля покраснела, её изрядно трясло. Возможно даже давление. Нужно срочно поговорить с соседом. И кажется, мы с ним уже виделись недавно. Раз он ко мне умудрился прицепиться, значит, и здесь такая же история.

— Сейчас разберёмся, — ответил я. — А вы пока вернитесь домой, я верну вам кота.

— Ох, спасибо тебе, Сашенька, — вновь запричитала бабуля. — Только осторожней, он какой-то агрессивный уж больно.

— Ничего страшного, я умею с такими разговаривать, — успокоил я её.

Когда Раиса Захаровна зашла к себе домой, я подошёл к двери соседа. Нажал на кнопку звонка. В глубине квартиры раздались птичьи трели, но никто не отреагировал, лишь шуршание раздалось за дверью.

Я ещё раз нажал на звонок, затем ещё раз, и ещё. Последний раз держал где-то полминуты. И добился своего. В двери клацнул замок, она приоткрылась, и я встретился с озлобленным взглядом здоровяка.

— О значит, как… старый знакомый, — процедил он. — Какого хрена ты трезвонишь?

— Выйди, поговорить надо, — обратился я к нему, прикидывая свои шансы.

В целом, и такого можно с ног свалить, просто надо знать, куда бить. Кадык, уши, либо солнечное сплетение. Хотя если он успеет напрячься, последний вариант отпадает. Но в целом и не такие у меня падали.

— Ты драться со мной собрался, что ли? — ухмыльнулся он.

— Поговорить, — подчеркнул я.

Резко он перешёл на «ты», я даже слегка опешил от такой дерзости. Ну да ладно, поговорим на его языке.

— Ну пойдём… поговорим, — усмехнулся здоровяк, выходя на площадку. Только сейчас я почувствовал густой перегар от соседа.

— Чо хотел? — прожёг он меня взглядом, когда мы остановились посреди площадки.

— Кота отдай бабушке, — потребовал я. — Это ведь не твоё животное. Пожалей старушку.

— А меня кто пожалеет? — накинулся здоровяк. — А мою Матильду?

— Ну, вот как тебя зовут? — спросил я.

— Тебе какая разница?.. Допустим, Роман, — процедил он.

— Послушай, Роман, ты поступил очень некрасиво, — начал я. — Тебе этот кот что плохого сделал?

— То, что он орёт под окнами постоянно, это разве не плохо? — резко ответил здоровяк. — То, что задолбал гонять мою Матильду, тоже хорошо⁈

— Так нормально скажи, зачем животное забирать? — я внимательно смотрел на здоровяка, который нервно переминался с ноги на ногу. — Ты же, по сути, кражу совершил, а это уже уголовное преступление.

— Да пошёл и ты, и твоя чокнутая старуха, — выдавил здоровяк, тыча в меня пальцем. — Ещё будешь меня жизни учить⁈ Вали домой!

Ох, зря он это сказал. Я услышал, как внизу распахнулась дверь. Точно, я же её на замок не закрыл.

— Мой тебе совет — беги, — тихо сказал я.

— Ты смеёшься? Беги? — хохотнул он.

По клацанью когтей по бетонным ступеням я понял, что Хрум уже близко.

— У тебя ещё есть шанс спастись, — добавил я.

— Да ты не в себе, парень, — ответил он, повернувшись к своей двери. — Разговор окончен. Кота я оставлю себе, пока эта старуха не пообещает…

Он не договорил, а я не стал его больше предупреждать. Как и останавливать Хрума, который пролетел мимо меня, вцепившись зубами в зад соседа.

— Твою-то мать! — заорал он. — Что это за херня⁈

Здоровяк ломанулся к двери, а Хрум, рыча, вгрызался в его правую ягодицу. Когда сосед принялся визжать от боли, я отозвал питомца. Причём это получилось интуитивно. Отправил сильную ментальную команду: «Стоп!» И Хрум отцепился, возвращаясь ко мне.

Сосед продолжал визжать, схватившись за место укуса, распахнул свою дверь, откуда выскочил котяра. Дверь захлопнулась, затем послышались звуки закрывающихся замков.

— Ой, Кнопа, иди ко мне, хороший, — выскочила бабуля на площадку, взяв подскочившего кота на руки.

— Ме-е-еа-а-ау-у-у! — возмущённо выкрикнул котяра.

— Всё хорошо, ты не пострадал, бедненький? — погладила она его, затем покосилась на моего питомца.

— Ежистый… стр. — Раиса Захаровна замерла, пытаясь вспомнить породу, которую я называл.

— Ежистый страйт-блэк, — ответил я, принимая питомца на руки, затем взялся за обрывок ткани, торчавший у него из пасти. — Отдай каку.

Хрум разжал челюсти, отпуская трофей.

— Я ни разу не видела таких котиков, — Раиса Захаровна удивлённо всматривалась в моего питомца. — А зубы у него какие! Прям не кошачьи, а словно у акулы.

— Я ж говорю, редкая очень порода, — объяснил я, поглаживая Хрума, которого продолжало знобить. — Ладно, вам отдыхать надо. Если сосед продолжит буянить, меня зовите.

— Хорошо, Сашенька, обязательно, — закивала бабуля. — Если что — приходите к нам в гости. Поиграет с моими сорванцами.

Ох, боюсь, что ваши сорванцы будут не готовы к такому стрессу. Вон как Кнопа на него уставился, будто чувствует угрозу.

— Мы пока на карантине, — напомнил я. — Я вам говорил.

— А, ну да, ну да… карантин, я вспомнила, — закивала Раиса Захаровна. — Как закончится — ждём в гости. Да, Кнопа?

Кнопа в ответ громко зашипел, выражая явное несогласие с таким предложением.

Мы с Хрумом вернулись в квартиру. Питомец никак не хотел успокаиваться. Наоборот, вибрация иголок усилилась. Он выпил ещё литра три воды и устроился ко мне под бок на кровати.

Я же вдруг заметил в воздухе колыхнувшуюся паутину. Теперь я её видел чётко. А это значило, что у Хрума очередной всплеск магической активности.

Недалеко от дома №24, в то же время.

— Ну что, Тимоха, справишься? — взглянул на своего напарника Матёрый. Так его прозвали за буйный нрав. Маг огня, да ещё и седьмой ступени, с потенциалом к девятой… Не каждый наёмник, даже профессиональный, обладает такой силой. А он обладал.

Тимоха был магом воздуха, и с ним постоянно они работали в паре. Причём работали по особо важным заказам, выполняя всё идеально. За это их и ценила высшая аристократия. Хотя были и те, кто их называл палачами. Но это те жертвы, которые были под угрозой.

— Ты же знаешь, я тебя в два счёта подниму до того балкона, — грубо ответил Тимоха.

— Да я просто стебусь, — тихо засмеялся Матёрый.

Его всегда пробивает на такой нервный смех, когда он предчувствует неладное. Но… надо завершить работу, сделать её как всегда чисто и отчитаться Астафьеву. А потом получить два ляма на карту. Как утверждал граф, работа серьёзная, им предстоит напасть на антимага.

Но у того нет шансов. Перед его Замедлителем никто не устоял. Светлов попытается что-то предпринять, но артефакт сделает своё дело. Как было и раньше.

— Сразу мочим, как всегда? — спросил у него Тимоха.

— Да, сразу. Работаем быстро, уходим ещё быстрей, — подтвердил Матёрый, включая цилиндрический артефакт, который тихо запищал, загораясь красными огнями. — Я готов.

После того как Тимоха поднял его в воздух и закинул на нужный им балкон, Матёрый дождался своего напарника, затем справился с замком балконной двери при помощи специальной отмычки.

Тимоха жестом показал, что он тоже подготовился. Перед ним крутился крохотный серый вихрь. То, что он мог превратиться как в смерч, так и в несколько смертоносных завихрений, Матёрый убедился воочию. И сейчас это повторится.

Они распахнули балконную дверь и ворвались внутрь тёмной комнаты.

Я закрыл глаза, но не спалось. Вибрация Хрума не давала расслабиться. Да к тому же мозг был взбудоражен. Словно что-то скоро должно произойти.

Я выключил телевизор, поднялся с кровати, дотянувшись до настольной лампы. Темно, лишь холодный лунный свет пробивается через оконное стекло. Я закрыл глаза.

И вдруг… В уши врезался громкий скрип балконной двери. Я открыл глаза. И увидел, как в лицо летит сноп пламени.