Герои по ту сторону: миттельшпиль

Глава XI

Веронике казалось, что её лишили опоры под ногами.

Она и не думала, что так отчаянно хватается за соломинку. Зов, о котором в минуты откровенного разговора рассказал Аден, был настоящим светом надежды. Зов — как детектор лжи, как признак того, что ты ещё на светлой стороне силы. Вероника была уверена, что следует ему. Но тот момент, о котором говорил Максим…

Тот день запомнился ей, наверное, на всю жизнь. Когда это всё только случилось, Веронике казалось, что Воздающий свет буквально заставлял её вернуться к соревнованиям. Теперь же, спустя время, она внезапно поняла, что сама побежала куда следует, едва ей указали путь. Фалберту ведь и не пришлось её уговаривать, правда? Она сама предложила то, чем её можно было заинтересовать.

Конечно, можно списать всё на наставление героям. Говорят, что оно описывает суть Одарённых. Но сам Аден говорил, что настоящая суть — истреблять тьму и оберегать свет. Послушание богам добавили сами небожители, чтобы защитить себя от тех, кто мог их уничтожить.

Не от своих ли детей?..

Вероника отмахнулась от очередного листа папоротника, неприятно пощекотавшего кожу, и привычно взглянула под ноги. Надо было следить за дорогой, а то недолго и споткнуться.

Невольно вспомнилось, как она прибыла на Священную землю. Элис и Анна, приехавшие за ней рекрутеры, предложили сразу перебраться в Новую Зеландию.  Вроде как пообвыкнуть, особенно к тому, что зима и лето поменяются сезонами, и холодать начнёт в апреле, а не в октябре. Да и звёзды на небе совсем другие… когда их не заслоняют облака, конечно. Вероника потом узнала, что такое предложили сделали только ей. Все её однокурсники приехали к началу учебного года, а кто-то даже опоздал на пару дней из-за возни с документами. Не из-за того ли, что она одна на курсе обладала Даром бога?

И насчёт Джереми… Ни сама Вероника, ни Санни даже не думали заикнуться о сделке со своими хранителями. Единственный, кто признался во всём — Джереми. Не выдержал. Не смог послушаться бога вопреки зову. Как сказала на собрании сама Ведущая битву — он осмелился возразить хранительнице академии, самой богине войны, и потребовал, чтобы это было в первый и последний раз. Не то, что Вероника и Санни… Конечно, их желания нельзя отнести к тёмным: одна хотела помочь своему духу-хранителю, другая — встретиться и поговорить с матерью. Но обе и не подумали потребовать играть честно. Не потому ли, что не слышат зов?

С каждой минутой слова Максима проникали всё глубже, разливались ядом по венам. Если он прав в том, что дети богов не слышат зов, быть может, он прав и в остальном? Ладно, эта идея насчёт того, что их всех хотят пустить в расход, больше похожа на бессмысленную теорию заговора. Но зато был смысл в словах насчёт славы Дарта Вейдера. Быть может, Джина добивается этого? Быть может, дети богов — кто-то вроде джедаев, могут поддаться тёмным эмоциям и перейти на тёмную сторону Силы? Конечно, в истории о таких случаях не было ни слова. Но ведь история пишется людьми, которые могут что-то умолчать…

К слову о молчании. Аден в последний раз появлялся час назад, когда попытался вмешаться в её спор с Максимом. Она успела за это время передумать кучу всего, но бог огня не вставил ни слова. Случайность?

«Почему ты молчишь? — спросила Вероника «в эфир» телепатии. — Не верю, что ничего не слышал!»

«Слышал», — отозвался Аден.

«И?»

«И что ты хочешь от меня услышать?»

Вероника неожиданно поняла, что и сама не знает. Простая мысль настолько захватила её, что она споткнулась об очередной корень и чуть не упала, но кто-то вовремя подхватил её.

— Под ноги смотри, — буркнул Элиот. — Тьма вроде как твоя стихия?

Внезапная идея вспыхнула огнём. Он ведь жрец, верно? А значит, постоянно общается с богами. Вот кто может знать больше Максима!

— Спасибо, — Вероника кивнула. Помолчала немного, собираясь с мыслями. — Элиот, слушай… А ты говорил с богами насчёт той книги?

— Да, — ответил жрец.

Совпадение или нет, но он пошёл быстрее. Вероника поколебалась мгновение и тоже ускорила шаг. Поговорить с кем-нибудь об этом хотелось нестерпимо. И плевать, если он будет недоволен.

— И что они сказали?

— Что её нужно уничтожить.

— И всё?

Он даже ни разу не взглянул на неё! Просто идёт вперёд, как ни в чём ни бывало…

— А что ещё нужно было? — в голосе жреца проскользнуло едва уловимое раздражение.

— Ну… о нас, например.

Снова воцарилось безмолвие. Максим шёл на пару метров впереди, и потому невозможно было понять, слушал ли он их разговор.

— Тебе честно сказать? — вдруг спросил Элиот. Вероника оглянулась — он смотрел на неё.

— Ну… да, — нерешительно ответила она.

— Нет никаких «нас», понятно? — Элиот снова отвернулся. — Есть ты, ребёнок бога тьмы, сама знаешь с какой историей. Есть я, появившийся из ниоткуда. Всё. То, что книга Джины одинаково реагировала на нас — просто случайность.

Отлично. Похоже, время, проведённое на расстоянии, не стёрло проблему, а усугубило её. Вероника попыталась найти подходящие слова, чтобы смягчить неприступного жреца.

— Я просто подумала, что боги могли сказать тебе что-то стоящее. Ты ведь не просто человек из ниоткуда, правда? Ты — Одарённый на посту главного жреца, да ещё и с такими секретами за душой…

Элиот резко остановился. Вероника машинально сделала пару шагов, прежде чем поняла это. Она замерла и обернулась. Жрец стоял в метре от неё и тяжело дышал, словно сдерживал гнев.

— Ты не могла бы не лезть не в своё дело? — прорычал он.

— Я просто…

— Просто замолчи, хорошо?

Раздражение накатило тяжёлой волной. Кто же знал, что этот карьерист такой ранимый…

— Что злой-то такой? Не выспался, что ли… — буркнула Вероника и развернулась. Не успела сделать шаг, как вдруг что-то с силой толкнуло её вперёд, да так, что она чуть не упала.

Её глаза осветились синим.

— Да что на вас всех нашло?! — послышался голос Адена.

Вероника обернулась. Элиот и бог огня стояли рядом, прожигали друг друга взглядами. Краем глаза она заметила, что Максим тоже остановился — вернее, замер свет его Дара.

— Можно подумать, ты ничего не слышал, — выдохнул Элиот и взглянул на Веронику. В его взгляде читалась ненависть, явная, неприкрытая. Вероника невольно отступила на шаг назад, споткнулась о корень и от неожиданности села в мокрую траву.

— Я слышал, — кивнул Аден. — Ничего ужасного она не спросила. Твои личные проблемы — это твои личные проблемы. Мы здесь не за этим.

Бог огня оглянулся.

— Говорю это всем вам, — он повысил тон. — Забудьте ненадолго свои детские ссоры и займитесь делом. На нас рассчитывают люди Санктума и боги Мира грёз, и да не позволит вам мироздание не оправдать ожиданий.

Воцарилась неприятная, давящая тишина. Элиот несколько мгновений стоял неподвижно, затем пожал плечами и шагнул вперёд. Он догнал Максима, и они пошли дальше рядом.

— Спасибо, — шепнула Адену Вероника.

— Ты тоже не нарывайся, будь добра, — буркнул тот и растворился в тени.

Глаза Вероники перестали светиться.

В первый миг она хотела было возразить, но вовремя передумала. Хватит на сегодня перепалок. Она оглянулась и увидела, что Максим и Элиот стоят на месте — неужели ждут её? — а потому поторопилась за ними.

— Наконец-то, — сказал жрец, едва Вероника поравнялась с ним. — Дарующий пламя прав. Нам надо пока забыть обо всём ради общего дела. Так что если есть, что сказать, говорите здесь и сейчас.

— Я уже сказал, что думал, — проворчал Максим. — Если вы не будете ко мне лезть, я не буду отвечать вам тем же.

— Отлично. А ко мне не надо лезть с разговорами о моём Даре или должности жреца, — Элиот взглянул на Веронику. — Понятно?

— Понятно, — буркнула та. — Всё? Можем идти дальше?

Жрец пару мгновений помолчал.

— Знаешь… умение вовремя замолчать — это искусство, — наконец сказал он. — Видимо, тебе оно не дано.

— Это Дар, а я уже дочь Порождающего тьму, — возразила Вероника. — Извини, не судьба.

Элиот помрачнел. Макс расхохотался во весь голос.

— А ты ничего, — он протянул руку. — Дай пять.

Вероника хлопнула Максима по ладони и нервно усмехнулась. Взглянула на Элиота.

— Извини, — сказала она. — Просто время такое… тяжкое.

— И что, это повод отыгрываться на других людях?

— Не повод, — Вероника закусила губу. Она отчаянно хотела найти подходящие слова, чтобы Элиот больше не злился, но, как всегда в таких случаях, в голове было пусто. В конце концов, она его мало знает, а потому…

— Ладно, извинения засчитаны, — кивнул Элиот. Вероника с облегчением выдохнула. — Пойдём дальше. Мы теряем время.

Тропа кончилась час спустя. Она и до этого момента не казалась пешеходной зоной, но теперь это больше походило на царство необузданной природы. Длинный, заросший травой по пояс коридор, стенами которого стали деревья и раскидистый папоротник. Прямой путь в неизвестность… или, как бы сказал Макс — к смерти.

Чем дальше они шли, тем страшнее становилось. Она только сейчас начинала понимать, что вскоре должно произойти. За всю историю не было известно о случаях, когда герои спускались в Туманный мир. Поднимались в Мир грёз — да, двенадцать человек, о которых написано двенадцать «Сказаний». Но окунаться во тьму…

Небо над головой понемногу светлело. Вероника взглянула на часы. Надо же. И не заметила, как ночь пролетела. Туманный мир полностью завладел её мыслями. Воображение рисовало картинки одну страшнее другой. И ведь не спросишь никого, как там, во тьме…

Что же, кому-нибудь надо быть первыми, чтобы рассказать, горько усмехнулась про себя Вероника. Трём Одарённым, среди которых были одна недоучка, жрец с бесполезным в бою Даром и один настоящий герой. Несмотря на хрупкое перемирие, все трое по-прежнему были готовы переругаться при первой же возможности. Чем дальше — тем веселее.

«Про меня не забывай, — послышался в мыслях голос Адена. — Боги не просто не спускались в Туманный мир. Говорят, нам этого вообще нельзя делать».

От неожиданности Вероника споткнулась о корень и чуть не упала.

«В смысле?»

«В прямом. Мы не помним, было ли это приказом отца или законом мироздания, каждый считает по-своему. Но все мы знаем, что нельзя».

«И ты говоришь об этом только сейчас?»

В мысли проскользнул нервный смешок.

«Да, быть может, стоило сказать раньше. Но я рассчитываю на твою тень и думаю, что всё будет в порядке».

Вероника собиралась высказать всё, что думает, но не успела.

— Мы на месте, — объявил Максим.

Все трое остановились.

Лес в паре метров перед ними расступался, открывая взгляду гору, поросшую приземистой кустистой травой. Вершину венчала голая скала, похожая на клык. Позади неё возвышалась похожая гора. Вероника вздрогнула. Это неприятно напоминало о третьем этапе соревнований и о клыках-скалах, обрамлявших пещеру, в которую спускались чемпионы.

Небо посветлело, и потому можно было рассмотреть тропу, выстланную досками. Она начиналась у подножья горы, обвивала её коричневатой лентой и терялась в высоте. Там же скрывалась от взглядов посторонних дверь в другой мир, где ещё не ступала нога человека. А если и ступала, то эти люди оттуда не возвращались.

Сердце замерло. Затаив дыхание, Вероника взглядом пыталась проследить путь в надежде увидеть конечную точку и сам портал. Бесполезно. Священная земля надёжно хранила свои тайны и открывала их только тем, кто может до них дотянуться.

Что-то коснулось её руки. Вероника оглянулась. Аден стоял совсем рядом и вглядывался в высоту. Она взяла его за руку и ощутила, как по телу разливается тепло, не имеющее отношения к Дару бога огня. Как же хорошо, что он рядом — так и во тьму шагать не страшно.

— Ну что, все готовы? — спросил Аден. Веронике показалось, что она уловила в его голосе волнение.

— Как будто у нас есть выбор, — буркнул Максим.

— Мне кажется, к такому нельзя быть готовым, — еле слышно отозвался Элиот. Вероника взглянула на него. Жрец всматривался в вышину — наверное, тоже пытался отсюда увидеть портал.

Аден оглянулся на Веронику. Она зажмурилась и кивнула.

— Тогда идём, — велел бог огня.

Они зашагали вперёд, к тропе.

Вероника вытащила из кармана наушники и телефон. Включила первую попавшуюся мелодию.

Красивые ноты клавишных переливались, как полярное сияние в редкие ясные ночи. Пару мгновений спустя к ним присоединился приятный женский голос.

«Разве я сошла с ума? Это рай? Или тёмная сторона?»

Вероника нервно усмехнулась. «Пустошь»[5]. Прекрасная песня для шага в Туманный мир…

Несмотря на всё, что здесь происходило, Ведущая битву не хотела просыпаться. И  хотя Элиот напрямую говорил ей об этом, богиня войны решила обратить всё в шутку.

— Я и так не сплю, — улыбнулась она в тот раз и сменила тему.

Элиот ничего не сказал. Только покачал головой и печально вздохнул.

На первый взгляд казалось, что всё стало по-прежнему. Они закончили уборку в кабинете и вернулись в библиотеку. Уже не наводить порядок, но работать с книгами — искать хоть что-то, что могло бы помочь Элиоту в Туманном мире. Каждый день они перелистывали и откладывали в сторону десятки томов. Каждый вечер так же проводили за столом у окна. Сиири согласилась дочитать до конца «Сказание о боге-человеке», но Элиот настолько уставал, что выдерживал не больше страницы и засыпал. За несколько месяцев они едва добрались до середины.

Но что-то между ними треснуло, как первый тонкий лёд на реке. Что-то витало в воздухе; какой-нибудь романтик сказал бы, что это ветер перемен. Сиири думала порой, что так оно и было. После слов Элиота о том, что пора просыпаться, уже нельзя было до конца поверить в то, что всё происходит на самом деле. Тем более, что иногда он приносил новости из реальности.

Они перелистывали картотеку и составляли список книг, которые могли бы пригодиться, когда Элиот сказал, что они с Вероникой и Максимом переругались из-за книги Джины. Сиири что-то невнятно ответила, сама не запомнила, что именно.

Они откладывали в стопку книги, изученные за день, когда Элиот сказал, что Дарующий пламя тоже занялся обучением Вероники. Сиири сделала вид, что увлеклась разбором томов и ничего не услышала.

Они отдыхали, пили чай и болтали о всякой ерунде, когда Элиот сказал, что больше не будет призывать духов-хранителей, несмотря на слова Ведущей битву. Он пояснил, что слышал их здесь, во сне, а он реальный всё ещё оставался в одиночестве, брошенный на съедение тёмной стороне своей души. Сиири возразила, что для неё этот Элиот реальнее любого другого и чтобы он перестал заниматься глупостями. Кем бы ни были эти таинственные духи-хранители, в первую очередь говорить надо было с ними. Даже если они не скажут правду.

Пока ещё удавалось играть по прежним правилам, но всему есть предел. Для Сиири он наступил в момент, когда Элиот заговорил о сложностях в мире мёртвых и спуске в Туманный мир.

— Мы выступили, — сказал он, едва они сели за стол, чтобы продолжить чтение «Сказания».

— Куда? — не сразу поняла богиня войны.

— Мы вышли из города и отправились к порталу.

Ведущая битву растерялась. Ложь, за которую она так отчаянно держалась, рассыпалась в её руках в стеклянную крошку. Больше нельзя было делать вид, что всё в порядке. Надо просыпаться.

И почему это всё-таки происходит? Почему души людей мирно спали во все времена, а богиню войны что-то настойчиво пытается разбудить? Чутьё подсказывало, что, несмотря на схожесть, человеческие законы не работают для небожителей, но Сиири привычно отмахнулась от него. Оно слишком часто зудело над ухом, говоря, что пробудить её пытается вовсе не Элиот, а само мироздание под его маской.

Кажется, жрец истолковал молчание собеседницы по-своему. Он взял богиню войны за руку и взглянул ей в глаза. Ведущая битву вздрогнула — она ещё никогда не видела его таким серьёзным.

— Сиири… я могу не вернуться оттуда, — еле слышно сказал он.

Казалось, ничего не могло быть хуже, и вот Элиот снова удивил её.

— С чего ты взял? — прошептала Ведущая битву.

— Я чувствую это. Мне не справиться без тебя. Пожалуйста, проснись.

Если Сиири удалось сквозь пространство и время коснуться его — это ведь что-нибудь да значило? Неужели они так крепко связаны? Или это просто шутки мироздания, чтобы пробудить её?

Но если даже забыть на мгновение об этом… Конечно, Элиот был прав. Он с самого начала был прав, когда впервые заговорил о том, что происходило в реальности. Сиири нужна там, наверху.

Её била мелкая дрожь. Богиня войны и не представляла, насколько сильно не хотела, чтобы этот сон закончился.

— Нет… пожалуйста… Я не могу, — прошептала она и зажмурилась.

Элиот выпустил её руку. В следующее мгновение Сиири ощутила нежное прикосновение — он погладил её по щеке.

— Я не вернусь из Туманного мира, если ты не проснёшься, — он тоже понизил тон до шёпота. — Я тебя понимаю, но всё же… Жить в реальности гораздо сложнее, чем во сне, но там я хотя бы настоящий. Живой.

— Я не могу, — повторила Сиири.

Здесь, во сне, всё шло по одному сценарию. Здесь не было чудовищной реальности, здесь не было Джереми и Джейн, желающих вернуться в мир живых, здесь не было страха перед будущим. Здесь был Элиот, такой родной и тёплый, тогда как с настоящим у Сиири не было такой связи. Она хотела, чтобы они оставались друзьями всегда. Она хотела, чтобы их совместные вечера замерли в вечности и никогда не прекращались.

Но она как никто знала, когда «надо» было важнее, чем «хочу».

Сиири открыла глаза. Дрожь незаметно сошла на нет. Элиот еле заметно улыбался, словно знал, что она хочет сказать.

— Разбуди меня, — прошептала богиня войны. — Если без меня ты не сможешь вернуться… я должна проснуться.

Жрец протянул руку.

— Пойдём за мной, — сказал он. — Выберемся отсюда вместе.

Когда они поднялись до конца тропы, вдалеке над океаном ввысь взметнулись первые лучи солнца. Золотистый пожар охватил горизонт, и небо над ним окрасилось в чудесные оттенки голубого и синего. Не хотелось верить глазам; казалось, такого не бывает, что такие цвета могут принадлежать только кисти художника. Вероника улыбнулась. Лучшим художником, пожалуй, всё же оставался Создатель, подаривший миру такой рассвет.

Вероника остановилась у грубого ограждения и в последний раз взглянула вниз. В низине на побережье раскинулся Санктум. Утренний свет ещё не коснулся его, а потому горели фонари. Дремлющий город героев сейчас сам казался солнцем — улицы золотистыми лучами расходились от тонкой полоски пляжа к холмам. Воздушный пузырь, скрывавший Санктум от взглядов вездесущих спутников, тускло поблёскивал в утреннем свете.

Хотелось впитать в себя это утро, этот вид, чтобы пронести с собой в Туманный мир. Если не вернутся оттуда, так хотя бы будут помнить о том, как красиво было здесь.

Вокруг царила непривычная после городских звуков тишина. Её нарушали только тихая музыка в наушниках, шум ветра и негромкие голоса — Максим, Элиот и Аден изучали портал. Мешать парням не хотелось — они так увлеклись дискуссией, что не замечали, как поднялось солнце.

Вероника  на мгновение оглянулась и посмотрела на портал. Это была красивая каменная арка, врезанная в скалу. Опоры увивал резной рисунок в виде плюща или какого-то похожего растения; по округлому перекрытию на равном расстоянии располагались незнакомые, похожие на иероглифы символы. Кто-то из парней сказал, что это клинопись. Наверное, там описывалось, как заставить портал работать. Сейчас он явно был не активен — за аркой виднелся только обнажённый гранит.

Аден подошёл к ограждению и замер. Заметив, с каким восхищением он смотрел на дремлющий город, Вероника невольно улыбнулась.

— Я и не представлял, что современный мир может быть настолько красив, — прошептал бог огня. — Всё-таки люди и боги могут создавать нечто по-настоящему прекрасное, когда работают вместе.

— Скажи об этом богам, — фыркнула Вероника. — Люди всегда готовы.

— Говорю об этом каждый день.

Снова воцарилась мягкая тишина. Замолчали Максим и Элиот, и даже музыка на  мгновение стихла, переключаясь на новую песню.

«За чертой мы одиноки, но свободны…»[6]

Вероника опустила взгляд. Интересно, что говорят друг другу люди, когда им предстоит шагнуть в неизвестность, из которой, возможно, нет возврата? Наверное, это самое лучшее время для того, чтобы сказать о чувствах или о том, чего никогда не говорил. Но почему-то всё сейчас казалось таким глупым и бессмысленным, что хотелось просто помолчать вместе. Тем более, что они оба знали, о чём молчат.

— Мы узнали, как открыть портал, — еле слышно сказал Аден. — Нам пора.

Вот сейчас, наверное, самое время сказать, да? Вероника обернулась к богу огня и уже открыла рот, но все подходящие слова растворились в подступившей из глубин души волне страха.

— Я не хочу туда, — неожиданно для себя самой сказала она.

Аден обернулся.

— Никто из нас не хочет.

— Я понимаю, — Вероника сжала кулаки. — Но всё же…

Бог огня несколько мгновений помолчал, словно собирался с мыслями. Уже собирался что-то сказать, но она его опередила.

— Давай сбежим, — заговорила Вероника. — Куда-нибудь, где нас не найдут. Чтобы никаких тёмных духов, Даров, богов и людей…

Аден покачал головой.

— Боюсь, единственное место, где нас не найдут, это Туманный мир.

— Нет, должно же быть хоть что-то…

— Прекрати.

Простое, но властное слово заставило нервничать ещё сильнее. Всё тело охватила мелкая, неприятная дрожь.

— Пожалуйста, — Вероника шагнула навстречу богу огня и протянула руку. — Давай сбежим вместе, пока ещё не поздно. Они все справятся без нас. Может быть, даже лучше, чем с нами…

Аден зажмурился. Глубоко вздохнул.

— Кажется, в своё время я тебя перехвалил, — еле слышно сказал он и открыл глаза. — Ты же Одарённая. Как ты можешь так говорить? Это против твоей сути… в отличие от моей.

Игравшая в наушниках чересчур весёлая песня только подстёгивала ужас царивший в душе.

— Тоже мне Дар, — буркнула Вероника и опустила руку. Она оглянулась в сторону обрыва и указала на город. — Посмотри туда. Мы всегда были по ту сторону от всего. От и смерти, потому что видели духов, от жизни, потому что нельзя назвать жизнью путь воина. Даже от всего мира. Это даже не край света, это дыра на окраине мирового захолустья. Дальше только Антарктида. Неужели мы не заслужили нормальной, человеческой жизни? Разве это Дар? Скажи мне!

Аден подался вперёд. Вероника и заметить не успела, как он обнял её и прижал к себе.

— Хватит.

По телу разлилось мягкое тепло. Дрожь постепенно унималась. Страх сменился жгучим стыдом, прорывавшимся откуда-то из глубин души. А ведь Аден прав. Она же Одарённая. Пусть даже не слышит зов, наставление героям, принятое как высший закон Санктума, никто не отменял. И даже если отбросить ту часть, что описывает суть Дара, остаётся послушание богам. Вот бог, который говорит, что надо идти вперёд. Шагнуть во тьму вместе с ним…

— Мне ещё никогда не было так страшно, — прошептала Вероника и уткнулась носом в шёлковую рубашку, выглядывающую из-под расстёгнутого чёрного пальто. Хотелось спрятаться от всего мира, хотя бы ненадолго, чтобы набраться сил. Хотя говорят, что перед смертью не надышишься…

— Мне тоже, — сказал Аден.

Они несколько мгновений помолчали.

— Ты уверена, что не хочешь услышать… ну…

— Да, уверена, — Вероника отстранилась и взглянула в глаза Адена. — Это же дополнительный стимул, чтобы вернуться, верно?

— Прежде чем возвращаться, сначала надо уйти.

Вот так просто, как и всегда. Вероника глубоко вздохнула и выдохнула. Уметь поднимать боевой дух всего парой слов — в этом был весь Аден.

Она вынула из уха наушник, выключила музыку и убрала в карман телефон.

— Да… ты прав. Пойдём.

Взявшись за руки, они одновременно повернулись к арке. Элиот и Максим уже ждали их. Проём портала подёрнулся светящейся голубоватой дымкой — похоже, парни зря время не теряли.

— Там сказано, что проходить можно только по одному, — сказал Элиот. Он старался казаться бесстрастным, но дрогнувший голос выдал его волнение. — Есть смельчаки?

Максим пожал плечами. Развернулся и замер напротив арки.

— Какая разница, в какой очереди идти на казнь, верно? — пробормотал он.

Элиот помрачнел.

— Ну что, запомните меня молодым и красивым, — фыркнул Макс и шагнул вперёд, в голубоватое сияние.

Дымка заволновалась, как гладь воды под порывами ветра. Свечение окутало фигуру парня. Полыхнула вспышка, настолько яркая, что Вероника машинально прикрыла глаза рукой. Подглядела сквозь пальцы — Максим пропал.

— Удачи, — бросил Элиот и шагнул следом.

Снова вспышка.

Вероника и Аден переглянулись.

— Дамы вперёд, — улыбнулся бог огня.

Это оказалось сложнее, чем думалось. Вероника ощутила, как ноги потяжелели и одеревенели, не желая слушаться хозяйку. Первый шаг потребовал колоссальных усилий. Второй дался легче. Третий и четвёртый — совсем легко. Пятым должен был стать шаг в портал.

Вероника глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду, зажмурилась и шагнула вперёд.

Тёплая дымка окутала со всех сторон, лаская кожу, как летний ветерок. Если переход был, он никак не ощущался, даже не было чувства, что ты где-то в другом мире. Вероника машинально прошла ещё пару метров и остановилась. Открыла глаза.

Серебристый туман. Повсюду, куда не посмотри. Вероника поёжилась. Казалось, что-то закутало её в кокон, настолько близко от глаз завис туман. Она подняла руку на уровне плеч, и та увязла в дымке. Получается, не видно уже на пять-десять сантиметров вперёд.

Это было до ужаса странно. Ни звуков, ни каких-то очертаний вдалеке, ни самого «вдалеке». Оглушающая тишина и серебряный туман. Больше ничего.

Вероника потёрла глаза. Ничего не поменялось.

Как там боги говорили? Чтобы ориентироваться здесь, нужны Дары света и тьмы. Надо попробовать один из них.

Вероника зажмурилась и воззвала к теням. Откликнулся сам воздух, сам туман вокруг, словно он был одной сплошной тенью. Вероника протянула руку и поняла, что может взять немного тьмы из воздуха и что-то с ней сделать. Тени здесь были осязаемыми, очень приятными и мягкими на ощупь. Словно вата. Так и хотелось слепить из неё что-нибудь, какую-нибудь мягкую игрушку…

Не время отвлекаться, сказала себе Вероника. Она взяла тьму и попыталась придать ей форму очков. Получилось с первой попытки. Вероника неловко нацепила очки на нос и открыла глаза.

Туман преобразился. Теперь он был молочно-белым и испускал мягкий, белый свет, навевавший воспоминания о звёздах. Дымка по-прежнему была густой.

Похоже, без Дара Максима здесь не обойтись. Видимо, если смотреть через два сразу, через тени и свет, туман отступит…

Сердце на мгновение замерло. И как найти остальных?

— Элиот? — робко позвала Вероника. — Макс?

Она не услышала своего голоса.

Сердце заколотилось с такой силой, словно собиралось вот-вот выскочить из груди.

Вероника с ужасом поняла, что потерялась в тумане. Позвать нельзя — тишина не позволяет. Идти на ощупь? Куда? А если остальные сейчас бродят так же, не зная, где и в какую сторону?

«Аден?» — мысленно воззвала она.

Никто не ответил.

Вероника опустилась на землю — или на пол, не было видно — и зажмурилась. Отчаяние постепенно проступало из потаенных уголков души, затапливая сознание.

Кто бы знал, что их путешествие закончится в первые же секунды, да ещё и так глупо…