Гений Медицины. Том 4

Глава 2

То, что Антон Николаевич определил наличие у меня головной боли, не могло быть совпадением. Конечно, он мог это предположить, наблюдая за моими жестами или выражением лица, но я ничем таким не выдавал наличие проблемы.

— Как именно вы это почувствовали? — уточнил я. — Что вы сделали?

— Я… Я, кажется, увидел… Словно какое-то свечение в области головы… На проекции вашего тела, — запинаясь, попытался объяснить Чехов. — Это странно, со мной такое в первый раз. Но я сразу понял, что это свечение — головная боль.

Он описывает диагностический аспект. Базовый аспект у любого мага с лекарской магией.

И он проявился только сейчас? В принципе, предрасположенность к этой магии у Чехова должна быть, ведь его прадед был дуалистом. Однако по идее, обе магии должны были появиться ещё с рождения.

Вывод напрашивается один — второй аспект активировал я. Точно не знаю как. Связь через нити Великого Ткача — весьма вероятно. И я повлиял на становление в магическом центре Чехова второй сферы магии — уже лекарской.

Я не мог точно объяснить, как это произошло. Но факт оставался фактом — только что Антон Николаевич пробудил вторую ветвь магии.

— Помните, что вы рассказали про своего прадеда? — приведя свои сосуды головного мозга в порядок и расправившись с головной болью, спросил я.

— То, что у него было две магии, — ответил Антон Николаевич. — Писательская и лекарская.

— У меня есть все основания полагать, что вы обладаете такой же силой, — произнёс я. — И именно поэтому вашей магии хватило, чтобы создать связь с фамильяром.

Насколько я знаю, дуалистов в современном мире очень мало. Редко когда у человека проявляется сразу две магии. Если отец и мать владеют разными видами магии, то у ребёнка обычно просто проявлялась одна из них, случайная.

Для того чтобы проявились обе — нужен талант.

Ещё мне подумалось, что этот вопрос обязательно нужно обсудить с проводником. Он может знать об этой системе гораздо больше. У Чехова с его скрытыми талантами тоже может быть проводник.

— Подождите, — Антон Николаевич не был готов к такому быстрому развитию событий. — Откуда у меня лекарская магия? Да и почему она открылась так поздно? Да и вообще… Нет, вы что-то путаете…

— А это легко проверить, — усмехнулся я. — У любого человека с лекарской магией первым открывается диагностический аспект. Этим мы отличаемся от других типов магии, когда первичный аспект выбирается случайно. Поэтому вытяните вперёд правую руку, и попробуйте сконцентрироваться на моём теле.

В глазах у Чехова читался явный скепсис, однако он поспешил попробовать. Вытянул вперёд руку, прикрыл глаза…

— Я снова вижу как будто бы проекцию вас! — воскликнул он. — Только свечений больше нет.

— Потому что со своей головной болью я справился, а других заболеваний у меня нет, — кивнул я. — Ну что, убедились?

Наши фамильяры за нашим разговором между тем особо не следили, обсуждая что-то своё в углу ординаторской. Встретились два одиночества.

— Убедился, — потрясённо кивнул Антон Николаевич. — Так, а что же теперь делать? А как мне… О, так я теперь смогу вылечить свои лёгкие?

Вот это он сразу же загнул, конечно. Хроническая обструктивная болезнь лёгких — это неизлечимая патология. Даже я ещё не задумывался, с какой комбинацией аспектов можно попробовать с ней справиться.

А Чехов собрался вылечиться, имея только первый уровень самого базового аспекта.

— Нет, этого вы сделать не сможете, — честно ответил я. — Могу попробовать я, да и то далеко не сразу. Для начала, вам нужно научиться владеть этой магией. В идеале — поступить в лекарскую академию.

— Мне, конечно, всего лишь тридцать пять, но для академий я уже староват, — ответил Антон Николаевич.

Довольно молодой возраст для приобретения ХОБЛ, между прочим. Думается мне, в день он курил гораздо больше пачек, чем сказал мне.

— Но это будет глупо — оставлять целую ветвь магии без внимания и прокачки, — ответил я. — У вас есть такие шансы владеть сразу двумя направлениями!

Возможностей открывается просто невероятное количество!

— Я понимаю, просто… Где бы взять время на всё это, — развёл руками Чехов. — Я пока что не очень представляю, как всё организовать. Может быть, вы сможете меня немного подучить?

— Я не смогу заменить лекарскую академию, и во времени тоже ограничен, — подметил я.

Хотя с другой стороны, так Чехов будет под присмотром. Ведь благодаря необдуманным действиям моего крыса Антон Николаевич теперь в курсе одной из самых скрываемых моих тайн. О наличии фамильяра.

— Хотя бы какие-нибудь вводные занятия, чтобы я немного освоился, — взмолился он. — Прошу вас!

— Хорошо, — согласился я. — Несколько уроков я вам дам. Заодно сможем определиться с дальнейшим планом действий.

— Наши хозяева тоже подрружились? — подлетел к Чехову Гоша. — Мы теперрь все дррузья?

Как же всё просто работает у наших фамильяров! У людей всё совсем не так. Чехов проигнорировал вопрос своего попугая, просто легонько потрепав его пёрышки. Я же решил обсудить ещё одну важную тему.

— С фамильяром вы тоже можете усиливать вашу связь, — сказал я. — Совместные тренировки помогут вам научиться общаться телепатически. Кроме того, у фамильяров часто проявляются магические силы, схожие с силами хозяина.

Хотя у Клочка в этом мире они до сих пор не проявились. Две тысячи лет назад он развил своё обоняние до максимума, и чувствовал запахи болезней.

В этом же мире он максимум хозяйку женских трусиков может отыскать. И то, пока не нашёл.

«Да ты просто сам забыл дать мне такое задание» — возмущённо мысленно заявил Клочок, без спроса прочитав мои мысли.

«А теперь я тебя, возможно, снова накажу» — угрожающе ответил я.

Клочок тяжело вздохнул. На самом деле высаживать на домашний арест я его больше не собирался. Помощь крыса очень нужна и в клинике, и на балу. Максимум из наказания лишу ноутбука на какое-то время.

— То есть, мой Гоша тоже потом сможет владеть писательской магией? — удивился Чехов.

— Каким-то её проявлением, — кивнул я. — Но для этого связь между вами нужно развивать.

Я рассказал им несколько упражнений, которые мы сами с крысом периодически делали. Пока Антон Николаевич лежит в больнице, делать их вряд ли получится, но потом они вполне могут этим заняться.

Кроме того, я рассказал и про медитации в Храме Великого Ткача, куда мы условились сходить после выписки Чехова.

На протяжении разговора чувствовал он себя вполне сносно, потому как я вкачал довольно много магии пульмонологическим аспектом. Это было скорее симптоматическое лечение, но состояние это значительно облегчило.

— Константин Алексеевич, — в дверь ординаторской постучалась Света.

Попугай и крыс поспешили спрятаться, да и Чехов укрылся за шкафом.

— Что случилось? — открыв дверь, спросил я.

— Вас просят подойти в приёмное отделение, — смущённо ответила Светлана. — Помощь нужна какая-то.

— Сейчас подойду, — кивнул я.

Медсестра ушла, а моя команда выбралась из своих укрытий.

— Я вас закрою снаружи, сидите тихо, — распорядился я. — Можете как раз потренироваться тем упражнениям, что я сказал. Клочок, а ты следи за порядком.

«И если что — сразу зови меня» — мысленно добавил я.

Всё-таки оставлял мало знакомого мужчину и попугая в ординаторской. Чехов казался мне приятным человеком, но осторожность не помешает.

«Принято» — коротко ответил крыс.

Я закрыл ординаторскую и поспешил в приёмное отделение. Не был здесь уже довольно долго. С тех пор, как прошла дуэль с Антоном, и наша «дружба» с ним закончилась.

Подошёл к стойке с регистраторами, и меня отправили в пятый приёмный кабинет. Ну наконец-то, а то было ощущение, что здесь один Антон и работает!

В кабинете сидел молодой человек старше меня на пару лет, в очках и с тёмными волосами.

— Добрый вечер, — поздоровался я с ним. — Меня зовут Константин Алексеевич Боткин, я врач-терапевт. Мне сказали, что вы меня звали.

— Да-да, здравствуйте, — кивнул он. — Хромов Игорь Станиславович, врач приёмного отделения. У меня… возникла трудность. И я решил проконсультироваться с терапевтом.

Странно, почему нужный вопрос он не захотел обсудить с другими врачами из приёмного отделения? Может, они заняты или здесь не самые дружелюбные коллеги.

— Слушаю, — кивнул я.

— Ко мне привезли по скорой помощи пациента, мужчину, шестидесяти лет, — торопливо начал объяснять Игорь. — С жалобами на повышение температуры, озноб, слабость, чувство нехватки воздуха. При осмотре у него также отмечены желтушные покровы. И вот, смотрите его анализы крови.

В биохимическом анализе крови, который уже сделали в приёмном отделении по цито, были повышены печёночные ферменты. Пока что вся картина ярко говорила о каком-то поражении печени.

Общий анализ крови был отличим очень высоким показателем СОЭ. В организме шло воспаление.

— Так, а в чём вопрос? — уточнил я.

— Дело в том, что диагностическим аспектом мне подсвечивается сердце, — пояснил Хромов. — И я не очень понимаю, как сердце связано со всем этим. Я отправил пациента на ЭКГ, сейчас привезут назад.

Игорь заметно нервничал. В приёмном отделении с пациентами принято было разбираться очень быстро. Этот же врач отличался таким же подходом, как и я — лучше тщательнее всё проверить, и направить пациента в нужное отделение.

В прошлый раз, когда я подменял опаздывающего Антона, такой мой подход тоже не всем нравился. Но я его одобрял.

Также отметил, что Игорю даже не дали медсестры. Поэтому на ЭКГ пациента пришлось везти в другой кабинет, где был и аппарат, и медсестра, которая могла его снять.

Как раз в этот момент санитары вкатили назад каталку с пожилым мужчиной, и протянули Хромову плёнку. Я забрал её, и принялся изучать.

Так, кроме повышенного пульса — ничего. Понятно, нужно осматривать самого пациента.

Так, сначала диагностический аспект. Свечение в области сердца, а точнее — в области его клапанов. Лёгкое свечение по всему организму. Свечение в печени.

Так, кардиологический аспект… Ну, всё стало понятно. У пациента инфекционный эндокардит.

— Операции на сердце были? — спросил я у Хромова. Сам я уже знал ответ, но решил использовать этот случай, как короткий обучающий момент.

Другими словами, добиться, чтобы Игорь сам догадался до диагноза. В пациента я уже влил нужной магии, и стабилизировал его состояние. Экстренного ничего нет, время есть.

— Было протезирование аортального клапана из-за его стеноза, год назад, — ответил Хромов. — А это как-то связано?

По крайней мере новый врач молодец, что успел это выяснить. Анамнез собирать умеет.

— Связано, если свечение есть в сердце, — кивнул я. Затем достал свой фонендоскоп, и прослушал сердце, — А при аускультации сера ещё и диастолический шум слышен.

— Что-то с клапаном… тромботические осложнения? — почесал голову Хромов. — Нет, что-то другое. Инфекционный эндокардит!

— В точку, — кивнул я. — Воспаление соединительнотканной оболочки сердца. Изначально предрасполагающим фактором и являлось протезирование клапана. А пусковым стала или болезнь, или снижение иммунитета.

Довольно опасное заболевание, если его вовремя не поймать. И вот случай, замаскировалось под повреждение печени.

— Значит, пациента надо направить в инфекционное отделение? — уточнил Хромов.

— Нет, в терапию, — ответил я. — Это заболевание считается терапевтическим. Если я сочту нужным, то приглашу ему кардиолога.

— Спасибо большое, Константин Алексеевич, — выдохнул Хромов. — Я что-то вообще растерялся с этим случаем.

— Обращайтесь, — кивнул я.

Вернулся в ординаторскую и отправил Чехова спать. Хватит на сегодня тренировок, как-никак он пациент, и режим никто не отменял. Попугай снова укрылся вместе с крысом, а я занялся текущими дежурными делами.

Принял пациента с эндокардитом, которого сам и направил с приёмного, дал распоряжения по поводу назначений, определил в палату. Затем обошёл нескольких пациентов, нуждающихся в осмотрах.

В общем, с головой окунулся в работу.

Сегодня Семён Михайлович получил официальное извещение о комиссии конкурса на звание лучшей клиники города. Конкурс этот был очень престижным, и проходил обычно в течение довольно длительного периода времени. Почти целого месяца.

И вот сейчас пришло уведомление, что в течение следующей недели в «Империю Здоровья» будет направлена комиссия, для оценки показательной процедуры. Очень важной части конкурса.

Показательная процедура в этой клинике всегда была диагностической. Как ни крути, в диагностике «Империя здоровья» на голову превосходит остальных конкурентов. Большинство анализов здесь готово уже в течение нескольких часов. Больше никто не может добиться такого уровня!

Значит, надо это показательное выступление как-то сорвать. И Кобылин уже придумал как — надо вызвать сбой калибровки лабораторного оборудования.

А для этого, в свою очередь, нужен айтишник. Семён Михайлович ещё плохо был знаком с персоналом, поэтому отправился в кабинет айтишников сам.

И увидел там только одного бледного худого парня в растянутом свитере.

— А где все остальные сотрудники? — строго спросил он.

Парень взглянул на него через толстые стёкла очков и показал на часы. А затем быстро что-то написал на бумажке, и протянул какую-то записку.

«Доброе утро. Я немой. Рад познакомиться. Матвей»

Да это же прекрасно! Именно он и нужен для исполнения нового плана в действие! Только нужно подобрать правильный аргумент…

— А из-за чего немой? — сочувственно спросил Кобылин. — Ох, дырявая моя голова, я не представился. Семён Михайлович, новый заместитель главного врача.

Матвей слегка кивнул, и написал новую записку.

«После несчастного случая»

Лаконично. В голове у Кобылина мгновенно созрел гениальный план.

— Ты знаешь, наша клиника может выделить тебе деньги на лечение у очень хорошего специалиста, — никаких денег он ему давать не собирался. Да парню и не поверит никто, если попробует нажаловаться! Да и как он нажалуется, если немой. — Тебе это интересно?

Матвей неуверенно кивнул. Ещё бы! Молчать ему вряд ли нравится. Ох, как же повезло встретить рано утром именно этого айтишника!

— Но в ответ мне нужна твоя помощь… — Семён Михайлович медленно подводил к интересующей его теме.

Наврёт что-нибудь, почему именно нужно сбить калибровку. И комиссия уже не поставит высший балл.

Как же всё отлично складывается! Просто идеально!

Утро прошло по стандартному сценарию: планёрка с шутками Зубова про опоздавшего Шуклина, затем обход своих палат.

Закончив с обходом, я направился к посту главной медсестры, передать очередные направления на анализы. И меня привлёк жаркий спор между Зубовым и медсестрой Анной.

— Михаил Анатольевич, я вам честно говорю, в той подсобке я видела птичий помёт! — воскликнула медсестра. — Нужно вызвать соответствующую службу!

— А я ещё раз вам отвечаю, что вы совсем сбрендили! — сердито ответил наставник. — Сначала мозг мне крысами выносили, так я поверил. Договорился со службой. Даже закрыл глаза на то, что вы вызвали каких-то шарлатанов, чуть не потравив пациентов! И что в итоге — вон, только у Боткина домашняя крыса нашлась, и всё.

Похоже, Анна наткнулась на ту самую подсобку, где Клочок прятал Гошу. Но теперь с её репутацией Зубов ей вряд ли поверит.

А я уже сегодня устрою перевод попугая в свой дом, где он спокойно будет ждать выздоровление Чехова. Главное, чтобы он ещё и там свой помёт не разбрасывал! Можно же выделить для этого отдельное место.

— Но я правда видела птичий помёт! — упиралась Анна. — Это несоблюдение санитарных правил!

— По вашей логике в отделении птица? В клинике? В терапии? — фыркнул Зубов. — Всё, бессмысленный разговор окончен.

Анна ещё попыталась что-то возразить, но Зубов махнул рукой и направился в ординаторскую. Пронесло.

С такой ответственной медсестрой моему Клочку стоит быть в десять раз внимательнее и осторожнее. А это как раз не про него, он то в вентиляции покалечится, то чуть медсёстрам не попадётся.

Рано или поздно эта бдительная Анна может его поймать.

— О чём призадумался, я тебя с того конца коридора зову! — подлетел ко мне Никита, выводя из раздумий. — Думаешь про завтрашний бал?

Уж про что про что, а про это я думал в последнюю очередь.

— А ты откуда знаешь, что я иду? — поинтересовался я.

— Так Маргарита рассказывала, — махнул рукой Никита. — Интересная всё-таки задумка. Все будут в масках, никого будет не узнать… Загадочная атмосфера, красивые дамы…

— Ты по всей вероятности одну даму будешь сопровождать, так что других оставь в покое, — усмехнулся я.

Сам я решил спутницу на бал не звать. Там будет полно свободных дам, и для танцев я кого-то найду. А сопровождать кого-то на протяжении всего приёма будет некогда. У меня были опасения по поводу этого бала, словно что-то должно было случиться.

— Господа, я тут краем уха услышал, что вы обсуждаете бал-маскарад у графа Филимонова? — к нам подошёл Валера.

Ага, краем уха. Стоял и специально нас подслушивал, я это прекрасно видел. Просто решил не обращать внимания, мы не обсуждали никаких секретов.

— Тебе-то что? — сразу помрачнел Никита. — Иди куда шёл!

— Дело в том, что наш род тоже пригласили на это мероприятие, — невозмутимо ответил Валера. — И очень рад, что там будут ещё и знакомые люди!

Лицо Никиты скривилось ещё сильнее. Прямо видно было, как он изо всех сил пытается сдержать себя в руках.

— Не лезь в чужие разговоры, — ещё раз повторил он, сжав кулаки от злости. — И главное, не лезь к моей даме на балу! Второй раз я этого тебе не прощу!

— Понял, — усмехнулся Валера. — До встречи на бале-маскараде у барона Филимонова!

Барон Филимонов сидел с бокалом в руках, задумчиво наблюдая за огнём в камине. Его жена вовсю хлопотала над завтрашним балом-маскарадом.

— Милый, спасибо ещё раз тебе за такой чудесный сюрприз, — затормозив возле него, в который раз сказала она. — Прибудут такие важные гости! Я продумала такую программу! Всё будет в лучшем свете.

— Ты у меня умница, — рассеянно ответил Филимонов. — Всё для тебя, родная.

Супруга вновь побежала кому-то звонить и о чём-то договариваться, а барон всё продолжал думать.

О Жукове. Он попросил позвать на этот бал род Боткиных, а за это обещал старинный артефакт Галена — водные часы. Хотя денег сейчас у Жукова почти не было, артефакты, по-видимому, он продавать не стремился.

Почему? Ответ один — склад в другом городе. Склад…

Вряд ли у барона Жукова там только один артефакт. Он же археолог! Который всегда плевал на все правила обнаружения реликвий, и просто забирал всё себе. Там могут быть такие артефакты и ценности, которые Филимонову и не снились!

А за помощь Жуков пообещал какие-то жалкие водные часы… Нечестно.

Решение всё росло и росло внутри у барона Филимонова. На балу надо надавать на Жукова, потребовав большей оплаты…

А ещё лучше — забрать всё.

Под конец рабочего дня я вернулся в ординаторскую, чтобы дозаполнить истории болезни. Всю работу с документацией уже по привычке я делал вечером, когда срочных дел с самим пациентами нет. Очень удобно.

— Птенец Константин, а вам тут письмо под дверь подсунули, — ехидно заявил Зубов, протягивая мне конверт. — Дайте угадаю, это та хозяйка трусиков?

— Ну наконец-то, я уж думал вы совсем перестали обсуждать хоть что-то интересное! — ворвался в ординаторскую Терентьев. — А нет, просто интересненькое вы двое обсуждаете теперь по вечерам!

Я забрал у Михаила Анатольевича конверт. Так, и что у нас здесь?

Внутри оказалась очень лаконичная записка: «Тебе не стоит ходить на бал-маскарад».