Гений Медицины. Том 4

Глава 18

Клочок мечтал вернуть себе обличье кота с того самого дня, как мы с ним оказались в современном мире. И не было ни одного дня, чтобы он не жаловался на свой облик или не мечтал о переносе в кота.

Однако до этого дня всё это оставалось на уровне разговоров. Я собирался помочь крысу, но пока что обилие проблем отодвигало эту задачу на второй план. Да и моих возможностей не хватало.

А тут, как выяснилось, Клочок нашёл ответ сам.

— Рассказывай, — заинтересованно сказал я. — Как ты вообще нашёл способ?

— С помощью медитации, — важно пискнул крыс. — Когда мы с тобой в последний раз медитировали в храме Великого Ткача, мне внезапно пришло азарение. Уверен, это Великий Паук послал мне его.

— Великий Паук? — недоумённо приподнял я бровь.

О такой сущности я ещё не слышал.

— У вас, людей, Ткач, а у нас — его фамильяр, паук, — нетерпеливо объяснил Клочок. — Логично же!

Ну да, звучит рационально. Я никогда не задумывался, что у современного божества тоже есть фамильяр. Которому поклоняются животные и фамильяры.

Хотя фамильяров в современном мире я встречал всего двоих. Конечно, в мире их существует больше. Но относительно людей или животных — совсем немного. Не возьмусь утверждать, что в Санкт-Петербурге у кого-то есть ещё фамильяры — настолько они редки.

— Так, ну и что за способ? — перевёл я разговор в нужное русло.

— Это должно произойти в полнолуние, через две недели, — ответил крыс. — В ночь с субботы на воскресенье самое благоприятное время для перехода. Ритуал должен проводить человек с магией животных, но не с лечебным аспектом. Именно одаренным, который умеет с животными говорить.

Довольно-таки редкая магия животных. Лечебный аспект и то встречается чаще. Тем более что этому человеку придётся доверить секрет крыса, что он фамильяр. Про перерождение спустя две тысячи лет можно и не рассказывать, а просто сказать, что крыс захотел стать котом.

Но это всё равно довольно много личной информации для незнакомого человека. Да и придется объяснить, почему я решить поддержать столь странное желание питомца.

— Что ещё нужно? — задумчиво спросил я.

— Ритуал должен проводиться в лесу, — ответил Клочок. — Я уже тоже нашёл подходящее место, в пригороде. Для ритуала нужен кот, серебряная чаша и кошачья мята. Разумеется, проводить его можно только с моего согласия.

Крыс замолчал и задумчиво посмотрел куда-то в сторону. Что-то не договаривает.

— Говори всё, — приказал я. — Ты же так долго об этом мечтал. А тут молчал очень долго, хотя ритуал уже давно выяснил. Что не так?

— Во-первых, сущность кота, в которого переселюсь я, наоборот переселится в тело крысы, — пискнул он. — То есть тот, кто был всегда котом, станет крысой. А раз это не фамильяр, это может оказаться для него слишком тяжело.

Представляю. Клочок и сам-то с трудом адаптировался к своему телу в современности. А если это просто домашний кот, то он вообще и умереть может от стресса.

Но это явно не главный пункт, почему Клочок так переживает.

— Что ещё? — серьёзно спросил я.

— Цена ритуала, — вздохнул крыс. — Мы потеряем часть нашей магической связи. А если Великому Пауку покажется этого мало, можем потерять и всю связь. И я перестану быть твоим фамильяром.

А вот это уже серьёзный риск! Клочок может обрести своё кошачье тело, но потерять нашу с ним связь. Тогда он сам станет обычным котом.

— Слушай, это слишком большая цена, — покачал я головой. — Мы с тобой вместе ещё с прошлой жизни.

— Я понимаю, — пискнул крыс. — Хозяин, но я ведь мечтал об этом! Снова быть котом, найти себе кошку… Понимаешь, о чём я. Я не хочу больше быть крысом! Уже больше года заперт в этом теле. К тому же, этот риск вовсе не так велик. Я уверен, что Великий Паук заберёт только часть нашей магической связи. И мы легко сможем её восстановить!

Всё равно очень рискованно. Но я понимал своего фамильяра. Мне бы тоже не хотелось жить в теле собаки, что примерно равнозначно.

— Так, у нас есть две недели, — подытожил я. — В ближайшее свободное время снова пойдём в храм медитировать. Укрепляй связь с вашим Пауком, чтобы ритуал прошёл успешно. Будем укреплять и нашу связь.

— Хозяяяяин! — Клочок подпрыгнул от радости и обнял меня лапками за руку. — Я боялся, что ты не согласишься! Спасибо, спасибо! Всё сделаем в лучшем виде!

— И всё равно остаётся вопрос с поиском кота и поиском мага животных, — добавил я. — Абы кому свой секрет мы доверять не будем. Так что придётся постараться.

Самое простое из списка для ритуала — это кошачья мята. Хотя я вообще не уверен, что она нужна. Возможно, крыс просто решил насладиться ею после окончания ритуала.

В ординаторской зазвонил стационарный телефон, прервав наше совещание. Снова на помощь попросил подойти Хромов. Интересно, он других терапевтов также дёргает в дежурства, или только мне такая радость досталась?

Крыс остался продолжать искать информацию по ритуалу. На этот раз смотрел объявления в интернете. Сейчас его очень интересовал подбор кота.

А я отправился в приёмное отделение.

— Игорь Станиславович, мы, кажется, уже говорили об этом, — войдя в кабинет Хромова, строго произнёс я. — Вы можете советоваться и со своими коллегами по отделению.

Я просил его наладить контакт с коллегами. Очевидно, что к совету он не прислушался.

— Они снова сказали, что им не до меня, — попытался оправдаться он. — Мой сосед из кабинета напротив заявил, что здесь каждый сам за себя. Простите меня, Константин Алексеевич.

Что ж, значит, после помощи с пациентом придётся самому поговорить с этим врачом из кабинета напротив. Уже все границы переходит такое общение с коллегами.

— Что на этот раз за проблема? — перевёл я тему.

— Вот, пациент, пятьдесят пять лет, — затараторил Хромов. — Поступил с жалобами на боль за грудиной, выраженной интенсивности, иррадиирует между лопаток. Давление сначала было высокое, сейчас идёт на спад. Слабость, одышка, тахикардия. В общем, всё говорит на острый инфаркт миокарда.

— Но на ЭКГ инфаркта нет, — догадался я.

— В точку, — кивнул Игорь Станиславович. — А диагностическим аспектом мне подсветило сердце и сосуды. В общем, я не понимаю…

А вот я, взглянув на внешнее состояние пациента, и прослушав всё, описанное Хромовым, уже примерно прикинул несколько вариантов диагноза.

Не теряя времени, активировал свою магию. О, да тут даже одного диагностического аспекта хватило бы, прокаченного на нужный уровень. У пациента расслоение аорты.

Расслаивающаяся аневризма аорты — дефект внутренней оболочки аорты, с образованием гематомы, которая продольно расслаивает сосудистую стенку и формирует ложный канал. Причины чаще всего лежат в повышенном давлении.

Я активировал сосудистый и кардиологический аспекты, влил солидное количество магии. Это облегчит состояние пациента.

Но лечение здесь только хирургическое — резекция повреждённого участка аорты, ликвидация ложного канала, восстановление фрагмента аорты.

— Это расслоение аорты, — коротко пояснил я Хромову. — Сразу направляйте в сосудистую хирургию. Они уже сделают необходимые манипуляции. Да, на предварительном этапе обеспечьте обезболивание, капельницу с физраствором для восстановления объёма циркулирующей крови, мониторинг диуреза и сердечных показателей обязательно.

Игорь Станиславович кинулся выполнять распоряжения, а я решил побеседовать с его коллегой из кабинета напротив.

Я всегда был рад помочь другим врачам, но Хромову явно проще было бы обращаться за помощью в соседний кабинет, а не через несколько этажей. Да и мне не хотелось каждый день сюда бегать, когда есть более рациональный способ решения проблемы.

В кабинете как раз не было пациента, сидел только невысокий полный мужчина с короткими светлыми волосами, в сопровождении такой же медсестры. Похожи друг на друга как брат с сестрой.

— Мне нужно поговорить с вашим врачом, оставьте нас на пару минут, — обратился я к медсестре.

— Денис Фёдорович мне доверяет, — противно высоким голосом отозвалась она.

А в приёмном отделении ещё и яркая проблема с воспитанностью медсестёр. В первый раз это удивило меня, когда я работал с медсестрой Антона. Она тоже решила оспорить моё мнение. Теперь снова схожая ситуация.

— А я вам не доверяю, — спокойно отрезал я. — Оставьте нас на пять минут.

Она недовольно оторвалась от стула и скрылась в коридоре. Наверняка будет под дверью подслушивать. Но мне всё равно, я выгнал её больше из уважения к врачу приёмного отделения, которого собирался отчитать. Хочет — пусть слушает.

— Что вы себе позволяете? — тем временем очнулся и сам Денис Фёдорович. — Пришли тут. Командуете. Вы вообще кто?

— Боткин Константин Алексеевич, — представился я. — Врач-терапевт. Мне нужно с вами поговорить.

На лице у Дениса Фёдоровича появились явные потуги, в голове пытался идти мыслительный процесс.

— Я слышал о вас, — заявил он. — Но ваши заслуги не дают вам права врываться!

— Я не врывался, а просто пришёл поговорить, — напомнил я. — Меня очень интересует, почему вы отказываете в помощи вашему коллеге из соседнего кабинета, Хромову Игорю Станиславовичу. Сейчас у вас вовсе нет пациента, и вы вполне могли бы ему помочь.

— Он уже успел нажаловаться, — фыркнул Денис Фёдорович. — Слушайте, это не ваше дело, почему и кому я отказываю в помощи!

Ох, как же мне не нравятся такие люди. Они не понимают нормальный язык, с ними приходится разговаривать особым способом.

Я сделал два шага вперёд, приблизившись к наглому врачу.

— Это моё дело. Потому что я решил в этом разобраться, — чеканя каждое слово, холодно произнёс я. — Хромов — хороший молодой врач, которому не хватает опыта. И мне очень интересно, по какой причине вы решили ему не помогать. И вам стоит ответить, правда. Пока я прошу вежливо.

Ведь у врачей принято помогать другу и обмениваться опытом. А потому ситуация с Хромовым это вовсе что-то из ряда вон выходящее.

Денис Фёдорович весь сжался в комок, и попытался слиться с креслом. Понял, что я не отступлю. И сдался…

— Всё дело в распоряжении заместителя главного врача нового, — в голосе он тоже потерял всю уверенность.

И тут Кобылин успел траву потоптать!

— Какое ещё распоряжение? — строго спросил я.

— Ну как бы… Нам теперь платят только оклад, а всё, что выше — рассчитывается по количеству принятых людей, — пискнул он.

— Поэтому вы решили спихивать на Хромова сложные случаи? — нахмурился я.

Теперь не отвертится. Уже все стало очевидно.

Денис Фёдорович молчал. Я загнал его в угол.

— Выкладывайте, иначе мне придётся с этой проблемой к главврачу.

— Мы тут, старички, свою систему придумали. Пациентов, которые попроще, забираем себе. И принимаем их быстро и чётко.

А сложные случаи, в которых и сами не могут разобраться — скидывают Хромову. А потом отказываются ему помочь. Здорово придумали!

Вот почему я уже третий раз в свои дежурства прихожу к нему на довольно-таки редкие случаи заболеваний. В которых действительно не каждый может разобраться.

— Значит так, — я лениво потянулся, и Денис Фёдорович невольно вздрогнул от этого движения. — Мне неважно как, но вашу схему вы больше проворачивать не будете. Хватит уже подкидывать новенькому сложных пациентов. Будете работать в нормальном графике, ясно?

— Да, я понял, — он закивал даже слишком часто. Как бы шея не заболела.

Это вполне могло быть от испуга. Не факт, что он на самом деле послушается.

— Главный врач явно не в курсе вашей мотивации по количеству пациентов, — спокойно добавил я. — Я сообщу ему, и возможно что-то изменится. Но от вашего поведения зависит, буду ли я сообщать и о ваших махинациях.

— Я всё исправлю! — окончательно испугался он.

Смотрю, Кобылин здесь уже устанавливает свои порядки. Непонятно с какой целью меняет уклад работы отделений. И делает это явно в обход Николая Андреевича.

Сообщу ему в понедельник, так дела идти не могут. У врачей должна быть мотивация помогать друг другу, а не наоборот.

— Ещё кое-что, — я сделал вид, что ухожу, но резко развернулся в дверях.

— Что? — Денис Фёдорович уже места себе не находил.

— Во вторник наша клиника участвует во втором этапе конкурса, — заявил я. — И в этот раз актёр начнёт свой путь в задании с приёмного отделения. Вам дали какие-то особые распоряжения на этот случай?

Его глаза забегали туда-сюда. Врёт он плохо, я уже вижу, что распоряжения дали. Просто в этот раз он боится их сказать.

Тут мне придётся сыграть немного другую роль.

— Вы можете мне довериться, — я сделал пару шагов, и подошёл к нему ближе. — Тут я с вами на одной стороне.

— П-правда? — заикнулся он.

Я молча и спокойно кивнул. Хотя не ожидал, что такой идиотский план сработает.

— Он приказал нам изобразить максимальную загруженность отделения, чтобы актёра принял самый неопытный врач, — признался Денис Фёдорович. — Мы думали, это и будет Хромов, он как раз дежурит в день в тот день.

Кобылин уже успел подготовиться! А что, отличная идея, якобы со стороны показывает хорошую работу клиники. Мол приёмное отделение загружено, работают все. А на деле Хромов от волнения может и не справиться с пациентом — и мы провалим конкурсное задание уже на самом первом этапе.

— Понял, — кивнул я. — Что ж, надеюсь, мы друг друга услышали.

Денис Фёдорович совершенно некстати подмигнул мне в ответ. Он что, решил, что мы стали друзьями? Ох и вряд ли…

Но я использую эту информацию в свою пользу. Во вторник с утра я приду в приемное отделение, и заявлю, что Семён Михайлович передумал. И что принять пациента должен наоборот самый лучший врач.

Так как Денис Фёдорович считает, что я на их стороне в этом вопросе — он меня послушает.

Не то, чтобы я считаю Хромова плохим врачом — прост опыта и уверенности в себе ему ещё не хватает. А это основные показатели для выступления на втором этапе конкурса.

Таким образом я и Игорю помог, теперь его не будут загружать сложными случаями, и придумал первый план, как помешать планам Кобылина.

Хотя этого будет мало. Уверен, уж на этот этап он подготовится получше. Ему в принципе доставляют удовольствие страдания и плохие эмоции, так что ловушек должно быть много.

Я заглянул к Хромову, оповестил, что теперь проблем у него не будет. Он как раз отправил пациента в сосудистую хирургию.

Затем я вернулся в ординаторскую и занялся своей работой.

В офисе научного центра «Экспериментально» собралось экстренное совещание. Раскольников не хотел туда идти всем сердцем.

Но выбора у него не было, и он решительно зашёл в конференц-зал. Кроме него там уже был главный врач центра, Владимир Спиридонович, а также их непосредственный начальник и основатель проекта, Игорь Николаевич.

— Ну что, вы поговорили с Боткиным? — нетерпеливо спросил Игорь Николаевич, прямо с порога.

— Поговорил, — Эдуард Георгиевич прошёл к столу и сел за своё место. — Он отказался продавать нам свой метод.

— Чёрт, — начальник раздосадовано ударил кулаком по стеклянному столу. — Ты предложил всю сумму, или снова себе в карман половину решил убрать?

По себе людей не судят. Раскольников прекрасно знал, что это их начальник любит прятать большие деньги в карман.

Вообще, вся идея бизнеса Игоря Николаевича изначально звучала неплохо. Он обладал магией убеждения, и, в паре со своим другом, владеющим лекарским аспектом, Владимиром Спиридоновичем, решил раскрутить этот научный центр.

Легко убедил дать ему в банке стартовый капитал, раздобыл специальный артефакт, запустил мощные рекламные кампании. Люди к ним начали идти.

Сам Раскольников был правой рукой Игоря Николаевича, и тот посылал его по самым разным вопросам.

Но артефакт оказался сломанным, и он не только не лечил людей, но и делал их заболевание гораздо сильнее.

Начались повестки в суд, от которых Игорь Николаевич успешно убегал.

Артефакт уже перестали использовать, но даже за короткий период проблем из-за него накопилось немало.

А тут — Боткин, и его метод лечения. На нём можно было заработать огромные деньги! Если бы он согласился продать свой метод.

И узнали-то они про него случайно. У Владимира Спиридоновича был знакомый, у которого был ещё друг, инфекционист, который был свидетелем работоспособности этого самого метода.

— Я предложил всю сумму Боткину, — терпеливо отозвался Раскольников. — Но он отказался. Сказал, что хочет этот метод сделать доступным для всех людей.

— Тоже мне, Робин Гуд, — поджал губы начальник. — Узнал в учёном совете, когда выходит их статья?

— В конце следующей недели, — ответил Эдуард Георгиевич.

— Тогда время есть, — начальник задумчиво постучал пальцами по столу. — Придётся поговорить с Боткиным более доступным языком.

Раскольников прекрасно знал, что это значит. Не хотелось бы ему оказаться на месте этого Боткина…

Утром воскресенья на смену мне пришёл Никита.

— Слушай, — аккуратно начал он. — Я хотел поговорить, по поводу всего…

— Если по поводу Маргариты — то мы уже несколько раз говорили, — остановил я его. — Главное, что она тебя простила. А я так и буду считать этот поступок неправильным.

— Я не только по этому поводу, — поспешил возразить он. — Просто мне теперь кажется, что мы… как будто бы перестали быть друзьями.

О, это ему не показалось. Я очень строго относился к подобным ситуациям, и делал свои выводы. У Никиты было несколько шансов остановить это безумие, но он упрямо стоял на своём, пока Маргарите не стало плохо.

К тому же, его плохо прикрытая зависть в нашем последнем разговоре тоже не играла в пользу дружбе. Как он позавидовал, что я тоже иду на приём у барона Кантемирова.

— Тебе не кажется, — я не видел смысла тут лукавить. — Отношение к тебе изменилось после того случая.

— А я бы хотел это исправить, — упрямо заявил он. — Ты спас мою девушку… Да ты в сам нас познакомил, помог нашему роману. И вообще, я считаю тебя отличным парнем. Так что хотел бы, чтобы мы снова стали друзьями.

Как у него просто всё работает. Честно говоря, мне в данный момент вот вообще не до этого было.

— И что ты предлагаешь? — вздохнул я.

Никита и в самом деле хотел всё исправить, нужно было дать ему шанс. Второй дать можно. Но третьего точно не будет.

— Давай сегодня вечером посидим где-нибудь, — спешно ответил Никита. — Смена у меня закончится в восемь, так что можем в ресторан какой-нибудь заглянуть.

Я обдумал его предложение. Время на это выделить можно. Ради восстановления доверительных отношений… Можно было, в принципе.

— Хорошо, — кивнул я. — Напиши мне адрес и время, приду, посидим.

— Договорились, — обрадовался Никита. — До вечера!

Я собрался, и покинул клинику. Дежурство закончилось, а выходной день, в который опять надо было вместить всё на свете, только начался.

По дороге домой я зашёл в храм Великого Ткача, чтобы пару часов помедитировать, восстановить энергию и постепенно налаживать связь с высшей сущностью.

К тому же, налаживать связь теперь надо было и Клочку, который уже вовсю грезил своим ритуалом.

После медитаций я занёс крыса домой, принял душ, переоделся и поспешил на свидание с Настей. Мы ещё несколько дней назад договаривались посетить с ней представление стихийных магов.

Я зашёл за ней домой, и мы отправились в театр пешком. Он был в нескольких кварталах, а осенняя, тихая погода предрасполагала к прогулке.

— Как прошло дежурство? — спросила она по дороге.

— Да всё в порядке, — грузить её лишней информацией я не собирался. Тем более что была тема поинтереснее, — у тебя есть планы на следующее воскресенье?

— Я так далеко не планирую, — усмехнулась она. — А что такое?

— Хочу пригласить тебя на вечер к барону Кантемирову, — пояснил я. — Это мой пациент, которого я вылечил. В благодарность он позвал меня на свой приём. И буду рад, если ты составишь мне компанию.

Настя одновременно обрадовалась и насупилась. Только она могла изобразить две такие эмоции одновременно.

— Не представляешь, как сильно я не люблю такие вечера, — призналась она. — Мне всегда кажется, что все аристократы — злюки!

Забавно же она выразила свои мысли. Но я на удивление был полностью с ней согласен. Аристократы те ещё злюки. И уж она, как дочь графа, знала это ещё точнее, чем я.

— Так значит, не пойдёшь? — улыбнулся я.

— Не-не, без присмотра тебя не оставлю, — отшутилась она. — А то сразу же на шее повиснут дамы без присмотра. Пойду, ты уже пригласил, не отвертишься!

Перешучиваясь и разговаривая ни о чём, мы добрались до здания театра.

Это было красивое строение, у входа которого стояли четыре колонны, каждая украшенная по-своему. В стиле четырёх стихий — воды, огня, земли, воздуха.

— Подобное количество стихий существует не во всех философиях, — рассказал я Насте, пока мы входили внутрь. — Например, в древнем Китае выделяли пять стихий: огонь, вода, дерево, металл, земля.

— И магия у них отличается теперь в Китае? — заинтересованно спросила она.

— В точку, — кивнул я. — Их аспекты основаны на их древнем философском учении.

Мы вошли в помещение театра, где планировался спектакль. Наблюдался ажиотаж, почти все места были заняты.

Представление началось минут через десять после нашего прихода. На сцену сразу же выбежали мужчины и женщины в голубых одеяниях, и принялись создавать водопады, фонтаны и водяные фигуры.

Одновременно они и сами исполняли водный танец, а их одеяния переливались всеми оттенками синего. Словно бушующее море.

Зрелище было великолепное.

Затем на их смену пришли маги огня. Их можно было узнать по оранжевым и красным одеждам. Они принялись показывать фигуры из огня. Саламандры. Фениксы. Громадные птицы…

— Красиво! — восторженно прошептала мне Настя.

Я собирался ответить, но тут один из магов огня пошатнулся, и упал.

А огромный огненный дракон, которого он сделал, рванул в сторону зрителей…