Гений Медицины. Том 4

Глава 15

Барон Филимонов уставился на меня в недоумении.

— В каком смысле активировался магический центр? — переспросил он. — Вадим — бастард.

Его удивление было вполне понятным. Магию могли наследовать только аристократы. Для этого была нужна сильная кровь. Однако были и исключения.

— Иногда такое случается, — ответил я. — Примерно один случай на тысячу. Ваш сын унаследовал магию от вас, но из-за того, что он бастард — магический центр активировался значительно позже. И магия начала его убивать.

Он просто не умеет ей пользоваться, а сил его организму не хватает, чтобы с ней справиться. Магия словно разрывает его изнутри.

— Вы сможете что-то с этим сделать? — спросила Лида. — Пожалуйста…

— Да, — коротко кивнул я.

Активировал магический аспект и принялся воздействовать на Вадима. План в голове возник почти сразу. Я создам вокруг его магического центра барьер, подобный тому, что создавал при лечении Фетисовой. Так выплёскивающаяся магия перестанет разрушать его тело.

Кроме того, заложу базовые понятия по самоконтролю. В этом случае я буду служить своеобразным проводником, который подскажет, как направить магию.

Но потом парню надо будет найти учителя для тренировок. Иначе магия его убьёт.

Процесс лечения занял три часа, и потратил почти весь магический запас. Вот когда пригодился бы артефакт, который Филимонов ещё не успел мне раздобыть. Но теперь точно достанет — выбора я ему не оставил.

— Всё, — озвучил я, открывая глаза.

Весь процесс лечения Филимонов и Лида не издавали ни звука.

Сейчас они бросились к Вадиму.

— Сын, как ты? — взволнованно спросил барон.

— Отец? — тот приоткрыл глаза. — Хорошо… Только спать хочется.

— Это нормально, ему надо восстановить силы, — пояснил я. — И если он проспит почти сутки — это тоже будет нормально. Но далее вы должны найти ему учителя. Иначе он снова потеряет контроль над своей магией.

— Я всё понял, — кивнул Филимонов. — Всё сделаю как надо.

Он вышел, чтобы проводить меня.

— Дело теперь за вами, — обернувшись в дверях, произнёс я. — За вашей частью сделки.

— Я всё сделаю, — ответил барон. — Не сомневайтесь.

Он остался с сыном, а я направился по своим делам. Почти полное отсутствие сил побудило меня зайти в храм Великого Ткача. Новая медитация никогда не бывает лишней.

— Рад видеть, Константин, — кивнул мне проводник. — От вас приходил ещё один молодой человек. Великий Ткач рад, что вы рассказываете о месте медитации.

Ещё один человек? Кто-то помимо Зубова. Неожиданно, я в эти дни никому про медитации не рассказывал. Хотя…

— Как его звали? — спросил я. — Или как он выглядел?

— Никита, — ответил проводник. — Он назвал своё имя.

Тогда всё становится на свои места. Никите про медитации я тоже рассказывал уже давно. Но долгое время он скептически относился к этой информации.

А теперь, после излечения Маргариты, он решил прислушаться к моим словам. И пришёл на медитацию. Хорошее решение.

— Рад, что те, кому я рассказываю про это место, добираются до сюда, — улыбнулся я.

— Ещё одно достижение свершилось в твоей жизни, — прищурился проводник. — Маленький бастард и его магия. Много сил на это ушло.

— Это так, поэтому я и пришёл на медитацию, — ответил я. — Надо продолжать повышать уровни. В этот раз я справился, но с большим трудом.

— Медитируй, — странно улыбнулся проводник. — Тебя ждёт сюрприз.

Я не особо обратил внимания на эти слова. Отправил Клочка в угол комнаты, а сам уселся и принялся медитировать…

И вскоре в сознании возникла картинка. Я очутился в старом, длинном коридоре. Напротив меня стоял мужчина с прямым греческим носом, кудрявыми волосами и бородой. Я узнал его почти сразу.

Ведь это был я. Точнее, Гален. Именно так я и выглядел две тысячи лет назад.

— Здравствуй, — первым заговорил он. — Удивлён?

— Встретить свою прошлую версию я точно не планировал, — усмехнулся я. — Но я не удивлён. Проводник говорил про сюрприз. Видимо, это было про встречу с самим собой.

Но в таком случае знает ли проводник про моё перерождение? И можно ли доверить ему хранить эту информацию? Нужно узнать наверняка, ведь риск слишком велик.

— Сложно сказать, являешься ли ты мною, — заявил Гален. — Ты уже другой. С новыми знаниями, с новыми способностями, в новом мире. Ты словно взял от меня всё лучшее, но дополнил его своим видением. Ты уже не Гален. Ты уже Константин Боткин. Другой человек.

Я прекрасно понимал, о чём он говорит. Разумеется, после перерождения в этом мире, в теле молодого Константина, я менялся. Изменялся под условия времени, в котором оказался. Современности.

Бесконечно учился и продолжаю учиться. Этот процесс неостановим. Так что да, я уже давно не тот Гален, который умер две тысячи лет назад от рук своего ученика.

— Я хотел тебя предупредить, — после паузы продолжил Гален. — Тебе грозит опасность. Ты снова рискуешь повторить свою судьбу.

— Конфликт с гильдией алхимиков? — уточнил я. — Их сейчас нет, как таковых.

Алхимия развивалась семимильными шагами после моей смерти. В современном мире таблеткам, пилюлям, микстурам отдано очень много внимания. Как и магическим зельям.

Но сама гильдия уже не существовала, насколько я успел узнать. Просто их дело осталось жить и после их смерти. В гильдии больше не было надобности. Её место заняли фармацевтические корпорации.

— Нет, не конфликт, — покачал головой Гален. — Ты снова можешь умереть. Твои идеалы, принципы и идеи… Мир может снова быть к ним не готов. Будь внимательнее, мой друг. В ближайшем будущем тебя ждёт смертельная опасность.

А вот это не новость, я вообще уже не припомню момента, когда она бы меня не ждала. Опасность стала моим вторым именем.

— Благодарю, — кивнул я. — Буду осторожен, как и всегда.

— Горжусь собой, — прошептал Гален. — Держи, тебе это очень нужно.

В следующее мгновение я резко раскрыл глаза и почувствовал, как на несколько уровней усилились общий магический, пульмонологический и психиатрический аспекты. Их, скорее всего, выбрали случайно.

Но как они все были кстати! Магический нужен для лечения магических заболеваний, который остальные врачи толком лечить не умеют. Пульмонологическим я помогу Чехову, с его ХОБЛ.

Ну и психиатрический — это если решу вылечить Матвея. Отношение к нему было двойственное. Однако он постарался исправиться, подробно дав мне показания о том дне перед комиссией. Думаю, он правда готов был искупить свою вину.

— Как вам встреча, Константин? — улыбнувшись, спросил проводник. — Была ли она полезной?

Значит, о перерождении проводник в курсе.

— Ещё как, — усмехнулся я. — Долго продлилась медитация?

По ощущениям примерно полчаса. Но я знал, что течение времени при медитациях в храме не совпадает с реальным.

— Тридцать секунд, — пожал плечами проводник. — Теперь вам надо домой, отдыхать.

Усталость я действительно чувствовал сильную, несмотря на то, что уровень магии после медитации почти восстановился.

— Последний вопрос. Вы узнали обо мне слишком многое. И эта информация может быть опасной, — намекнув, я поднял вопросительный взгляд на наставника.

Он улыбнулся и ответил:

— Ваши тайны хранит сам Великий Ткач, Константин. А доверяете ли вы ему? Подумайте об этом.

Хороший вопрос. Скорее — да, поскольку Великий Ткач уже не раз мне помогал. От таких сущностей не ждешь подвоха.

— Я вас понял, — поклонился я наставнику. — Спасибо за всё.

Затем я забрал Клочка, и мы отправились домой.

— Как мы собираемся помешать Кобылину тронуть отца? — поинтересовался дома крыс. — Давай его предупредим?

— В этом нет никакого смысла, — покачал я головой. — Он собирается сделать мерзкий ход, но от того, что мы скажем это отцу — никому легче не станет. Ведь отец ничего не сможет поделать.

— И что, просто ждать? — возмущённо пискнул крыс.

— Нет, просто сделаем ход первыми, — ответил я. — У нас есть признания Матвея о попытке сорвать выступления нашей клиники. Есть твой записанный разговор. Но не хватает подтверждения амбиций Кобылина.

Другими словами, доказательств, что он действительно хочет занять место главного врача. А не просто вредит клинике… потому что ему захотелось.

— И где мы их возьмём? — спросил Клочок.

— У Кати, — ответил я. — Семён Михайлович кажется со стороны глуповатым, но он довольно расчётлив. Подготовка к тому, что он станет главврачом, явно уже ведётся. И ведётся она Катей, хоть она этого и не понимает.

— Я тоже ничего не понимаю, — крыс возмущённо подёргал носом. — Какая ещё подготовка?

— Скажем так, документальная, — ответил я. — Нам просто надо, чтобы Катя отдала нам несколько очень интересных бумаг. И это станет доказательством номер три. И с ними мы уже отправимся к Зубову, а затем и к главному врачу.

— Хитро, — сверкнул глазами Клочок. — Должно получиться.

Мы ещё немного пообсуждали план, а затем отправились спать.

Утром Валера специально пришёл в клинику пораньше, чтобы вновь поговорить с Шуклиным. Тот уже пару дней удачно бегал после того происшествия с Боткиным. Но сегодня с утра не убежит, он же на дежурстве.

— Привет, Паш, — обманчиво дружелюбно поздоровался Валера. — Как дежурство прошло?

— Нормально, — недоверчиво буркнул Шуклин. — А что?

— Да я вот думаю, почему же ты никак не хочешь дежурить как полноценный терапевт? — задумчиво протянул Ковалёв. — Такой вариант был, Боткина обвинить в измене клиники, и все дела. Он бы отправился в тюрьму, я был бы доволен местью, а ты получил бы место в клинике.

Разумеется, Валера не думал, что показания Шуклина хоть что-то бы изменили в той ситуации. Боткин отлично всё продумал так, что вышел из воды сухим. От слова совсем.

Но Валеру просто драконило от мысли, что Павел в итоге не последовал их плану. Не поддержал Валеру, не поддакнул там, где это было нужно.

— Слушай, если ты про то, что я не стал врать при совете, то я и правда не слышал никаких разговоров, — заявил Шуклин. — И мои слова ни на что бы не повлияли.

— И ты вовсе не пытался предупредить Костю до всего этого? — холодно улыбнулся Ковалёв. — С чего бы это?

Шуклин был ему не особо нужен. Валера его не переносил, и считал отребьем, почти как и Боткина.

Однако он. Должен. Слушаться. Это принципиально. И на него хотелось и дальше спихивать грязную работу.

— Я просто подумал, что это уже чересчур, — признался Шуклин. — Я по-прежнему хочу занять место терапевта. Но не таким путём.

— Ты просто трус, — заявил Валера. — Боишься сделать что-то настоящее. Только разговорами и ограничиваешься.

— Я трус⁈ — подскочил Павел. — Я подделывал документы, из-за меня чуть не погибла пациентка от анафилактического шока. Я крал направления на анализы. Да чего только не делал! Ты всего и не знаешь. Так что не смей называть меня трусом!

Ух, как его прорвало. Решил выложить всю подноготную! Это он зря… Ведь Валера всё запомнит.

— А раз ты такой смелый, тогда начинай уже мне помогать, — ответил Валера. — Сейчас надо сделать так, чтобы Боткин не мешался в клинике. А значит, создадим ему проблем на стороне.

— И что от меня нужно? — буркнул Шуклин.

Отлично, он уже согласился помочь.

— В субботу днём отвлечёшь Боткина на полчаса, — ответил Валера. — Не спрашивай, зачем. Просто сделай.

Валера и сам не знал, зачем это. Кобылин ему не рассказывал никаких деталей. Но перед Павлом он наоборот, постарался выставить себя крутым.

— Сделаю, — тяжело вздохнул Шуклин.

Ещё как сделает. Куда ему деваться?

Рабочее утро после планёрки началось с посещения Кантемирова. Возле палаты которого я встретил Николая.

— Константин! — радостно воскликнул он. — Очень рад тебя видеть!

— Взаимно, — улыбнулся я. — Только как ты в клинику проник? Посещения с двенадцати начинаются.

На моих глазах Николай резко покраснел.

— Воспользовался тем самым фальшивым пропуском, якобы ты практикант? — вздохнул я.

— Ну да… Но господин сам попросил попасть сюда пораньше, так что я не при чём, — оправдался Николай. — Как он?

— Сегодня к нему ещё не попал, — заметил я. — Но, думаю, уже лучше. Мы нашли причину и уже делаем все необходимые мероприятия. А вообще, давай зайдём к нему, и узнаем.

Николай кивнул, и мы вдвоём отправились в палату.

— Доброе утро, — первым поздоровался я.

— Здравствуйте, господин Кантемиров, — поклонился Николай.

В этот момент ярко ощущалось наше различие в социальном положении. Я был аристократом, а Николай — простолюдином, и даже наша дружба этого никак не меняла.

— Доброе утро, — кивнул Феликс Вениаминович. — Рад, что вы оба тут. Константин Алексеевич, мне удалось выяснить, кто меня травил.

Оперативно, учитывая, что сам факт отравления я установил только вчера. Связи у него работают как надо.

— И кто же? — поинтересовался я.

Вчера барон Кантемиров думал на своего брата. Но похоже, его мнение на этот счёт изменилось.

— Невеста моего брата, — вздохнул он. — Уже бывшая, если точнее. Сначала она пыталась охмурить меня, но я сразу её отшил. И она переключилась на брата.

— Ради денег? — догадался я.

— В точку, — Кантемиров с тоской взглянул в окно. — Всё это удалось раскопать всего за один вечер. Вопрос уже решён.

— Рад слышать, — поддержал его я.

Моя помощь не имела бы никакого смысла, если бы барона продолжили травить. Поэтому то, что отравитель нашёлся — это очень хорошая новость.

— Отдельно я хотел извиниться перед тобой, Николай, — вдруг добавил Феликс Вениаминович. — В присутствии свидетеля. Видишь ли, я заподозрил и тебя в отравлении.

Об этом я тоже догадывался. Травить Феликса начали как раз примерно в тот период, когда появился Николай. Возможно, раньше, но точно этого сказать невозможно.

И логично, что в итоге подозрения также упали на Николая.

Однако то, что Кантемиров признал свою вину перед своим слугой, говорит о нём как о хорошем человеке.

— И теперь прошу за это прощения, — закончил Феликс Вениаминович. — Ты хороший помощник, и я рад, что ты работаешь у меня.

Николай кивнул, а в уголках глаз его блеснули слёзы. Похвалу он слышать не привык. Жуков не часто его хвалил, если вообще хвалил.

— В благодарность я бы хотел пригласить вас, господин Боткин, на свой приём в воскресенье, — заявил Кантемиров. — Он состоится через неделю. Со всей вашей семьёй, разумеется.

Предыдущий приём, на котором я был, не запомнился мне практически ничем хорошим. Кроме танцев с дочкой Брусилова.

Однако подобные мероприятия очень важны, если я собираюсь восстановить статус семьи. На этих балах и поднимается авторитет.

— Я с радостью приму это приглашение, — кивнул я. — Только сначала мне нужно вас долечить. Жизни ничего не угрожает, но до субботы вы точно полежите тут.

— Конечно, я всё понимаю, — заверил Феликс. — Делайте всё, что нужно.

Я проверил его состояние, вкачал ещё немного магии токсикологическим аспектом, и оставил их вдвоём с Николаем. Кантемиров не просто так позвал своего помощника рано утром, у них явно был важный разговор. Так что решил им не мешать.

После остальных пациентов решил поговорить с Катей Ениной. Сразу подметил, что горы документов на её столе стали поменьше. Не зря я провёл тот разговор с Семёном Михайловичем.

Беседовать прямо возле его кабинета было не самой лучшей идеей, так что я увёл её в столовую, якобы на обед.

— Семён Михайлович стал загружать тебя поменьше? — купив себе салат и чай, и усевшись за столик, спросил я.

— Сегодня да, — кивнула девушка. — Это снова ваших рук дело?

— Просто поговорил с ним, — отмахнулся я. — Катя, у меня к тебе важный разговор. У меня есть подозрения, что новый заместитель главного врача хочет сместить самого главного врача. Точнее, это уже даже не подозрения, а факт. И для этого факта я собираю доказательства.

Катя побледнела и замерла со стаканом компота в руках.

— Снова заговоры? — тихо спросила она. — Почему же мне так не везёт с начальниками!

Ответа на этот вопрос у меня не было.

— Мне нужно, чтобы ты сказала, заставлял ли тебя Кобылин делать фальшивые отчёты? — прямо спросил я.

Предыдущий заместитель регулярно нагружал Енину подобными заданиями. Только он подделывал документы, чтобы побольше положить себе в карман.

— Нет, ничего такого не было, — честно ответила Катя. — Он перегрузил всевозможными делами вчера, да… Но никаких подобных распоряжений не давал. Хотя…

Я догадывался, что Кобылин ещё не начал настолько доверять Кате, чтобы спихивать на неё такие задания. Но как-то он должен был проколоться.

— Он сказал складывать в отдельную папку все жалобы пациентов, отчёты с плохими показателями и так далее, — вспомнила Енина.

Это оно. Подготовка Кобылина к месту главного врача. Ведь помимо проигрыша в соревнованиях ему надо убедить всех, что Николай Андреевич плохо справляется со своими обязанностями. Поэтому он и поручил Кате собирать «компрометирующие» документы, чтобы был базис.

— А разговоры? — спросил я. — Слышала ли ты подобные разговоры на эту тему?

— Один раз я слышала, как он говорил с кем-то, и произнёс фразу «скоро я стану главным, наконец-то», — ответила Катя. — Я не придала этому значение… Но сейчас, учитывая всё, рассказанное тобой, я думаю, что это важно.

Ещё как. Я нашёл третье доказательство. Все три не самые убедительные, но тут важно ещё и их количество.

Уже с этим можно идти к своему заведующему, и думать, что делать. Зубов меня послушает, до этого я ни разу его не подводил.

— Мне нужно, чтобы ты записала всё это в письменном виде, — сказал я Кате. — Прямо сейчас, как можно подробнее.

Енина даже спорить не стала. Она тоже доверяла мне, после всего, через что мы прошли. Так что она молча взяла лист бумаги и ручку и принялась за дело.

Алла Борисовна с трудом дождалась момента, когда её муж уехал, чтобы вновь устроить свидание с Кириллом. Он работал её личным водителем, и роман между ними вспыхнул с первой же минуты.

С мужем у Филимоновой никогда такого не было. Хотя она вполне правдоподобно изображала сильную любовь. С деньгами её супруга можно было сыграть всё, что угодно.

А Кирилла ей даже удалось протащить на бал-маскарад. Маска павлина удачно скрыла его личность. Правда, тогда они совсем потеряли голову…

— Аллочка, — Кирилл был моложе на пятнадцать лет, но их это не смущало. — Долго мы ещё будем прятаться?

— О чём ты? — дёрнула она плечом. — Предлагаешь мне уйти от мужа, и зажить нам с тобой в счастливой бедности? Ты же знаешь, масик, я привыкла к роскошной жизни.

— Я предлагаю тебе, чтобы эта роскошная жизнь стала нашей, — ответил Кирилл. — Ну подумай сама своей хорошенькой головушкой. Детей у вас нет, ты — первая наследница. Если с господином Филимоновым что-то случится…

Он что, предлагает ей… Ушам невозможно поверить!

— Кирилл, я — не убийца! — возмутилась она. — Как ты вообще можешь такое предлагать?

— Аллочка, подумай сама, — нежно улыбнулся он. — Это бы решило все наши проблемы. Мы были бы счастливы и богаты. И я не говорю, что ты убийца. Это можно обставить так, словно виноват вообще кто-то другой.

Это же всё равно будет убийством. Алла Борисовна покачала головой, она была категорически не согласна.

— Не хотел тебе говорить, но нас с тобой видели на бале-маскараде, — сделал решающий выпад Кирилл. — Какой-то молодой человек заметил, как мы с тобой… развлекались за колонной.

— Как⁈ — ахнула Филимонова. — И ты мне только сейчас говоришь⁈ Кто?

— Молодой человек в обычной чёрной маске. Но я видел его фото в газете, — Кирилл открыл нужную статью. — Правда, тут не написано его имя…

— Это же Боткин! — воскликнула Алла Борисовна. — Фетисова нас знакомила. Какой-то супер врач. Ты не врёшь мне, он правда нас видел?

— Я никогда тебе не вру, — ответил Кирилл. — И подумай сама, как всё удачно складывается. Он якобы убивает твоего мужа, его сажают в тюрьму. Свидетеля нашей связи нет, Филимонова нет, а счастливые мы есть. Ну подумай же, Аллочка.

А ведь в его словах есть логика… И действительно, так надоело прятаться по углам. А так решились бы все их проблемы…

— Мне надо это обдумать, — вслух ответила она. — А пока давай не тратить время. Мой может скоро вернуться.

Про себя она уже приняла решение. Действительно, хватит ей жить несчастливой.

Разговор с Катей принёс мне третье доказательство. И с ними я направился к Зубову. Наставник нашёлся в ординаторской, с историей болезни.

— Михаил Анатольевич, мне надо вам кое-что рассказать, — начал я.

— Слушаю, — наставник явно с большим удовольствием оторвался от рутинной работы и поднял на меня заинтересованный взгляд.

Я приготовился начать, но у меня зазвонил телефон. Звонил отец. Просто так он никогда меня не беспокоил, это явно что-то срочное. Поэтому поспешил ответить на звонок.

— Сын, — с тревогой произнёс отец. — Меня увольняют.