Генеральный попаданец 5

Глава 2 11 Января 1968 года. Москва. Города будущего!

Как приятно после новогодних хлопот окунуться в мир будущего. Мы давно готовили эту Международную конференцию. По ее окончании в советской строительной отрасли произойдет сдвиг, сравнимый с тем, что произошло в нашей космонавтике. Где мы перестали бегать за американцами и продвигать свое. Я с большим удовольствием посетил е в первый день, выступил с невероятно короткой официальной речью, чем всех порадовал и ответил на вопросы на пресс-конференции.

Затем пришлось два дня потратить на братские компартии. Черти бы их побрал! Но деваться некуда, в соцлагере назревает системный кризис, и мне приходится ездить по столицам стран СЭВ и Варшавского договора, как кризисному управляющему. Поэтому я с нескрываемым удовольствием приехал на проспект Калинина, где размещается только что построенный Комплекс зданий секретариата Совета экономической взаимопомощи.

Именно там и проходят как рабочие совещания, так и личные встречи. Стремительно поднимаюсь по лестнице. К черту лифты! Пусть народ видит, что Ильич в хорошей форме и в отличие от официальных представителей нисколечко не запыхался. Надо отметить, что этот фактор в первую очередь замечают именно женщины. Природой, что ли, заложено, что их тянет к сильным самцам? Еще не наступило время «папиков» с выступающими животиками и дряблыми яйцами!

В небольшом зале горячо. Говорят на разных языках, жестикулируют, о чем-то спорят. На чертежных досках представлены чьи-то проекты. На столах стоят макеты. Возле них также разгораются дискуссии. Вижу как знакомых мне советских архитекторов, так и заграничных. Их отчего-то узнаешь сразу. Даже не по одежде, а более свободному и изящному поведению. Хотя сия характеристика сказывается и на манере одеваться. У нас все или бедновато, или помпезно и зажато. Помню в девяностых, и более богатых нулевых в международном аэропорту я сразу различал наших и иностранцев. Родные буржуи хорошо, если только в двадцатые научились одеваться нормально. В новые русские в основном вылезали люди шустрые, но без вкуса.

Затем мое внимание привлекает темнокожий человек, с нездешним темпераментом, объясняющий что-то группе архитекторов и строителей. Последние на конференции обязательны. Потому что строить им, как бы их представители ни ныли, что это невозможно. Я сразу в Минстрое отметил, что вопрос не в том — есть ли у нас для этого мощности. А сколько и каких следует построить. Зря, что ли, я по памяти геологам отдал «тайные сведения НКВД» и раскрыл десятки месторождений!

Так как старт масштабного эксперимента вскоре ожидается в Подмосковье, то мы начали возводить объекты строительной индустрии заранее или смотреть, где логистически выгодней это делать в ближайших областях. Потому что подтягивать необходимо и их. Тем это также выгодно, построим основную часть объектов в столице и Подмосковье, эти мощности останутся в русской провинции для массового жилищного строительства. Вот с последним в стране сложнее. Деньги есть, природные ресурсы имеются, индустрии почти нет, как и опытных кадров. Все придется создавать на ходу. Впрочем, в той эпохе так и было. Что, в свою очередь, сказывалось на качестве.

— Оскар, вы говорите по-английски?

Известнейший бразильский архитектор и создатель новой столицы Бразилиа тут же откликается с ярчайшей улыбкой. Он в Москве уже не первый раз и очень рад, что сейчас находится на этом сборище. Но мы доселе не встречались. Ручкаемся, обнимаемся, как старые знакомые. Сверкают блицы фотокамер. Пресса вездесуща. Сама же конференция шокировала представителей мировых СМИ своей невероятной открытостью. Мы, коммунисты, не скрываем, что собираемся строить города будущего. Считаю, что это известие окончательно «добьет» ту шоблу, против которой мы воюем. Наши успехи в космосе, атоме, на международной арене вовсе не мешают строить нам и новые города. То есть потенциал первой страны Советов еще далеко не исчерпан.

Оскар Нимейер улыбается в ответ:

— С вами придется!

Между прочим, он Убеждённый коммунист, член Бразильской коммунистической партии на протяжении почти семи десятилетий. Член президиума Всемирного совета мира, лауреат Международной Ленинской премии «3а укрепление мира между народами». С 1964 года после захвата власти в Бразилии военной диктатурой он живет в эмиграции.

Спрашиваю уже ставшего знаменитым архитектора:

— Оскар, так вы беретесь за проект Космограда?

Нимейер с интересом оглядывает оживленную группу молодых архитекторов, стоящих возле масштабного макета. Космоградом я хочу назвать будущий Королев, который сейчас Калининград. Городов с именем всесоюзного старосты нам хватает. Мы уже объединили Особое конструкторское бюро № 1 Королева и с производственной базой завода № 88 в единую корпорацию «Орбита». Они будут заниматься пилотируемыми полетами и орбитальными станциями в рамках структуры «Совкосмоса». В моих планах выстроить город заново. Это один из самых грандиозных проектов на ближайшее время. Такому подходу помогает особый статус городка. Отчасти сюда будет перенесен и Центр подготовки космонавтов. Да ЦУПу место в Космограде.

— Ваш замысел впечатляет. Я привез несколько проектов.

Меня подводят к макету, здесь же рядом валяются эскизы. Честно говоря, даже для человека из будущего смотрится шокирующе. В самом деле Космоград! Широкие проспекты, целиком отданные общественному транспорту и людям. Автомобильные дороги идут чуть в стороне с удобными подъездами к магазинам и жилым домам. Башни, какие-то летающие тарелки, невиданное богатство форм. Но как замечательно все расставлено! Вижу неподалеку побледневшее лицо начальника Госстроя. Его глаза кричат: — «Ну кто так строит!»

— Я всегда стараюсь впитывать красоту местного ландшафта. Ваш русский очень спокойный, без резких, вызывающих форм. Потому я постарался изобразить больше простора и пластичности. Гармония архитектуры и природного ландшафта — одно из условий здоровья человека. Нам нужно обязательно передать красоту местной природы. Вы посмотрите: почти что всё, созданное человеком, имеет прямые, жёсткие и негибкие линии и углы. Я же приверженец свободно текучих, чувственных, кривых линий, создателем которых является сама природа. А она лучше человека знает, как красивее и лучше.

Коротко бросаю:

— Впечатляюще. Это все железобетон?

— Да, он отлично помогает передать пластику.

Я задумчиво киваю. В СССР как раз создается так называемая школа «брутализма», массово использующая монолитный железобетон и сборные бетонные конструкции. В СССР Брутализм начал зарождаться в середине 1950-х годов. Богатство, декоративность сталинского ампира уже не соответствовали идеологии нового государства. Функциональность, коллективизм и отказ от излишеств — то, что пропагандировал марксизм-ленинизм. Брутализм, с его акцентом на функциональность, долговечность и экономичность, соответствовал этим потребностям. Использование бетонных панелей позволяло быстро и экономично возводить большие здания, что подходило амбициозным планам советского правительства по строительству жилья и инфраструктуры. Советской власти такие образы пришли по душе. Один Кремлевский дворец чего стоит.

По моему заданию мировой опыт был изучен и создается целая новая отрасль при Госстрое, которая будет заниматься именно сборными конструкциями. Это позволит нам резко повысить индустриализацию и механизацию строительства. С возведением убогих панелек надо лет через пять заканчивать. Делать больше индивидуальных проектов. Особенно в Москве. И как только мы подготовим техническую базу, тот тут же запустим массовое монолитное строительство. Но для этого потребуется много новой техники, тех же бетоновозов, сварочных аппаратов, утепляющего материала. Тяжелые грузовики, краны, полимеры, материалы для внутренней отделки. И что еще более важно — потребуется много металла. Это хипстеры из будущего не понимают важности чугуния, кивая на Айфоны. Мол, их из пластика делают. Только вот здания, в которых они живут и работают, мосты, по которым переезжают реки, железные дороги, коими доставляют грузы, с этим утверждением не согласятся.

Я снизил пока затраты железа на оборонку, но мы активно строим торговый флот, а вскоре придет черед Океанского военного. Так что пока много свободной стали у нас нет. Придется и металлургии уделить должное внимание. Мы как раз активно разрабатываем месторождения Курской магнитной аномалии. В 1960 году богатую железную руду в промышленных объемах стали добывать открытым способом из Михайловского карьера. В прошлом Стойленское месторождение. Это крупнейший в мире железорудный бассейн, и что очень важно, расположен он в густонаселенном районе. Раскрутим строительство АЭС и построим новые металлургические комбинаты неподалеку.

— Когда мы увидим ваш проект целиком?

Нимейер задумывается:

— Я сейчас плотно занят во Франции. Нет, нет, я не отказываюсь! Просто прикидываю, как лучше быть.

Я показываю рукой на вездесущую молодежь:

— Открывайте конструкторское бюро здесь. Вон сколько у вас последователей.

По глазам заметно, что бразилец крепко задумывается. Москва и мой настрой ему по духу ближе. А строительство с нуля Космограда — это мечта любого архитектора мира. Да, именно так. Сносим все лишнее и строим все коммуникации на самом современном уровне. Жители, думаю, сопротивляться не будут, если им предложить жилплощадь в столице. Хотя многие захотят жить в новом городе.

— Был бы очень рад принять участие в таком грандиозном проекте. Как только я решу насущные проблемы, я ваш.

— Дорогой Оскар, можете прихватить к нам еще кого-нибудь.

— Обязательно!

В стороне стоящий в группе советских архитекторов Гришин улыбается. Он отлично запомнил мои слова о том, что если не будет лезть в высокую политику, то мое покровительство ему обеспечено и сейчас крепко занят переустройством столицы. Поэтому до принятия нового плана развития Москвы полностью задроблено строительство в историческом центре. Многочисленные организации пытаются любым способом впихнуться на свободные участки. Здорово напоминает будущие «точечные» застройки. Так они поломают общую архитектуру города. Я не сторонник того, чтобы оставлять всю старую рухлядь в центре. Самое интересное и имеющее историческую ценность мы сохраним. Кое-что передвинем, создавая кластеры исторической застройки. Остальное — извините, но снесем к чертям! Все должно быть продуманным и актуальным. Воспеватели старых московских двориков затем с большой охотой переезжают в современные дома со всеми удобствами!

И еще одна из задач, поставленных перед Гришиным — держать количество москвичей в узде. На самом деле институт прописки в таких делах крайне важен. Жаль, что в будущем в Москве его отменили и со спутниками город вырос в двадцатимиллионного монстра с человейниками, вечными пробками. Пожирающий сам себя мегаполис. Отчасти решение проблемы мы видим в развитии Подмосковья и городов-спутников. Для этого здесь и собрались. Уезжать из современного по мировым меркам городка с передовым производством и близостью природы захотят намного меньше народу. Особенно молодежь, которой и жилье будет выдано быстрее, чем в столице, и город станет намного уютней.

Мы для претворения плана используем все возможные хитрости, например, улучшение снабжения. Оно идет за счет Прибалтики и Украины. Первой нефиг, не заслужили, а у южной славянской республики имеются внушительные внутренние резервы. Я об этом Щербицкому постоянно напоминаю и киваю на северного соседа — Машерова. Как тот лихо начал поднимать у себя сельское хозяйство! Правда, ему здорово помогло ускоренное строительство индустрии по производству удобрений, а также собственный тракторный завод. Там и производство всевозможных мини-тракторов, мотоблоков и культиваторов наладили.

Стыдно, товарищи украинцы, у себя не повысить урожайность! Так что сейчас в УССР целая кампания разворачивается. Сделать удои, привесы, собираемость с гектара самыми передовыми в Союзе. Дело чести! Ну а я не возражаю. Как и против новой культурной политики. Начнем внедрять ее в Подмосковье. Современные кинотеатры, организация кино и театральных фестивалей. Богеме ехать недалеко, да еще и забесплатно. Все за счет принимающей стороны. Думаю, что они поддержат идею. А жители Подмосковья не будут чувствовать себя оторванными от культурной жизни столицы. Незачем станет лишний раз мотаться в столицу. Колбаса в ближайшем магазине спокойно лежит, снабжение промтоварами будет не хуже. Да и культурный досуг есть где организовать. А речка, лес рядом в пределах доступности.

Москву придется вдобавок разгружать от слишком громоздких и тяжеловесных производств, перенося в другие места. Хотя бы в Подмосковье или в среднюю полосу РСФСР. Одна из основных причин — они занимают много места в центре и что еще немаловажно — являются спонсором такого явления, как лимита. Это общая беда Москвы. Никто из коренных не хочет трудиться на тяжелой работе. Вот и сейчас пришлось сделать исключение для строителей. Иначе народ на стройки не заманишь. Новоявленное поколение «москвичей» своих детей вырастит в том же духе: «Мы тяжко работали, найдите себе место в хорошем НИИ или какой-нибудь конторе».

В условиях «развитого социализма» базовые потребности не сжирают так много финансов, а личные связи намного важнее. Так что зачастую важен не сам оклад, а окружение. Что привело в моем времени к известным последствиям. Можно было не особо вкалывать, а свое иметь. Должность, научная категория, связи позволяли получать незаработанные премии и выплаты, и довольно неплохо существовать. А если еще заиметь загранкомандировки, что сделать в столице намного проще, то все выгоды москвича очевидны. То-то сюда так и стремились! И пока разорвать этот порочный круг не получается. Но будем пытаться. Не все любят жить в огромном городе, так что есть шанс остановить провинциалов, создав ему условия.

— Вот у Михаила Васильевича есть интересные предложения, — Гришин указывает на известного архитектора Посохина. За его плечами постройка сталинской высотки на площади Восстания, Государственный Кремлёвский дворец и застройка проспекта Калинина. Величина! А если добавить, что Посохин еще возводил здания и за рубежом, то международного масштаба. Внимание мировой общественности привлекли павильоны СССР на «ЭКСПО 67» в Монреале. Он также проектирует комплекс зданий посольств СССР в Бразилии и США.

Посохин указывает на внушительного размера макет.

— Город без свободных пространств — это лабиринт, угнетающий человека. Необходимо ритмичное чередование закрытых и открытых пространств, сочетание узких и широких улиц, больших и малых площадей, бульваров и парков. Столица СССР достойна чистого воздуха и свободного пространства.

Живо интересуюсь проектом. Мне нравится проектировка. Не все же заграничным мастерам отдавать! Вспоминаю, что при проектировании сталинских высоток архитекторам запрещали читать специализированные издания. Чтобы сами оригинальничали. Ну что ж, тогда получилось!

В моем мире Михаил Васильевич и архитектор Николай Уллас возглавили работу над генеральным планом развития Москвы. В 1971 году документ одобрен и опубликован. Авторы указали достаточно строгие внешние границы Москвы. Разрастание города вширь должна ограничить лесопарковая зона. Параллельно в радиусе 100 км от столицы предполагалось создать сеть городов-спутников. Согласно проекту, столичная радиально-кольцевая система дорог сохранялась, но дополнялась прямоугольной системой скоростных шоссе. Для обеспечения жизнеспособности столицы требовалась новая полицентрическая структура с историческим центром в качестве основной зоны и семью новыми, расположенными на периферии. Промышленные предприятия следовало вывести за пределы города или модернизировать производственные мощности. Реализация генерального плана оказалась неосуществимой в условиях той советской экономической системы. Потому сейчас в углу поставлены проекты и их тщательное рассмотрение. Так что флаг ему в руки! Пусть творит.

— А это что за район, где планируется такое интересное строительство?

Отвечать вызвался Гришин:

— Лефортово, Леонид Ильич. На месте металлургического завода «Серп и Молот». Мы его переносим в Электросталь в рамках общемосковского проекта. И вот решили — раз на этом месте все будем строить заново, в том числе и коммуникации, то сделать проект пилотным.

Размышляю. Мне насчет этого проекта некоторые товарищи из министерств всю плешь проели. Они живут старыми идеями, что любое производство есть хорошо. Но держать в центре столицы сверхдержавы металлургический комбинат, пожалуй, чересчур. Нам бы еще автозаводы убрать в Подмосковье или вовсе куда подальше. Рабочих найдем чем занять. Например, переучить на сборочное производство различных видов товаров народного потребления. Нам нужны холодильники, бытовая техника, автоматические системы. Это как раз столичный уровень. Заодно освободим в центре Москвы кучу места и улучшим экологическую обстановку. К тому же строительство заново хорошо тем, что можно прокладывать новые коммуникации, а не пользоваться старыми, ветхими. Господа футуристы об этом почему-то постоянно забывают.

Вы думаете это так просто создать в многомиллионном городе инженерные коммуникации: тепло-, электро- и газопроводы, канализационные сети. Только совсем недавно в Москве реализованы проекты сетей дождевой канализации. В соответствии с предложенными решениями были построены коллекторы рек Таракановки, Копытовки, Жабенки, Фильки, Хапиловки, Рыбинки, Сосенки, Чуры, Раменки, Нищенки, Коломенского и Ермаковского ручьев. Проект ливневых и сточных коммуникаций не менее важен, чем изыски в области домостроения.

— Хорошо. Я считаю, что все столичные проекты стоит объединить, но сделать различными по архитектуре.

Посохин соглашается:

— Разные части Москвы обязаны выглядеть иначе. У них совсем различные настроения.

Удивленно поглядываю на архитектора. Тот не теряется, берем в руки цветные мелки и начинает рисовать в альбоме. Наглядно показывая различия. Я удовлетворенно хмыкаю, но киваю на группу спорящей о чем-то молодежи.

— Им это показывайте!

— Уже, — Посохин улыбается, — это ребята из экспериментального бюро. Их задача — генерировать идеи, компоновать их по разделам и предлагать в комиссию.

— Неплохо!

Замечаю среди молодежи знакомые лица. Перед конференцией пришлось пытать специалистов, кто есть ху. Генеральный не должен выглядеть, как полный дилетант.

В центре диспута американец Роберт Вентури, один из основателей теории постмодернизма. Рядом с ним страдает переводчик, не всегда понимая, что хочет сказать архитектор. Его готовили по другой программе. Я немедля прихожу на помощь, помогая понять некоторые понятия. Да и американский английский несколько иной.

— Основные ценности постмодернизма: Амбивалентность предпочтительней одновалентности, воображение предпочтительней вкуса «Сложность и противоречивость» предпочтительней сверхпростоты и «минимализма». Теория сложности и теория хаоса являются более основательными в объяснении природных явлений, чем линейная динамика. Это значит, что «истинно природное» в своем поведении скорее нелинейно, чем линейно. Память и история органически связаны с нашим историческим кодом, нашим языком, нашим стилем и нашими городами и потому являются ускорителями нашей изобретательности.

Советские молодые умы стоят разинув рот.

— Архитектура должна формировать город, отсюда — контекстуализм, коллажность, неорационализм, мелкоквартирное планирование, смешение типов пользователей и типов строений. Архитектура должна кристаллизовать социальную реальность в современном городе глобального типа — гетерополисе, что очень важно для плюралистичности этнических групп, отсюда — партиципационный подход к проектированию и адхокизм. Архитектура должна учитывать экологическую реальность нашего времени и уметь поддерживать своё развитие, зеленую архитектуру и космический символизм.

Мы живем в удивительной, творящей, самоорганизующейся Вселенной, которая ещё только готовится к различным вариантам определённости, отсюда — необходимость в космогенной архитектуре, которая прославляет критицизм, процессуальность и иронию.

Временами приходится обращаться к самому Роберту, чтобы он разжевал некоторые понятия. Иногда ребята приходят на помощь, говорят, что понимают, о чем идет речь. По их глазам заметно, что они в некотором замешательстве. Сам Генеральный работает переводчиком!

В конце концов, Вентури понимает: что-то идет не так. Затем близоруко щурит глаза и сам впадает в ступор:

— Господин Брежнев? Да мне в жизни никто не поверит, что вы стояли рядом и помогали этим молодым парням понять сложные архитектурные идеи.

Я указываю на вездесущих фоторепортеров:

— Уже поверят.

Мы смотрим друг на друга и смеемся. Американец разводит руками:

— Я слышал, что в России идут перемены, но все равно безмерно удивлен вашей открытостью. И я сейчас и сам в них поверил. Спасибо, господин Брежнев, у вас поистине чудесная молодежь. Они будущее нашего мира!

Ловлю его на слове:

— Вы готовы прочитать им цикл лекций?

Вентури лишь качает головой:

— У вас американская хватка! Но я думаю, что нам стоит сделать перерыв и чего-нибудь выпить. Ребята, где тут бар?

Я лишь вздыхаю. Мне пора идти на крайне скучное мероприятие: общаться с теми, кто собственно будет строить наш проект. Ведь массовое жилищное строительство в стране также никто не отменял. Цемент, песок, металл, машины. Где, как и сколько это все взять. Это со стороны все просто: издал постановление и дело в дамках. Но в реальной жизни все не так просто. Тут же начнется: где конкретно будет промышленная площадка? То есть ее нужно привязать к планам, посмотреть коммуникации. Наверняка их придется откуда-то тянуть. Комбинат ДСК занимает немало места и не должен быть слишком далеко от города. Это ведь и геологическая разведка. Песок, щебень. И чтобы поближе. Может оказаться так, что везти издалека совсем невыгодно. То есть менять планы.

И создавать другие планы на грузовые автомобили и их специализации: бетоновозы, панелевозы. Краны, подъёмники, иная механизация. Это все потенциальные задания Госплана имеющимся заводам или строительство новых. Не хватает для промышленного строительства сверхтяжелых машин. Придется часть оборонного производства отдать туда. Что-то закупать заграницей. Отделочные материалы нового типа научиться производить. Это уже химическая промышленность. Не зря в эти годы ее так развивали. Мы же взял более ускоренный темп, и с этим делом уже намного легче. Но все равно придется на первых порах привлекать социалистический лагерь. Тито обещал прислать толковых строителей и поставлять нам отделочные материалы.

Но к новым химическим предприятиям требуется провести ветки нефте- и газопроводов. И брать откуда-то сырье. Хорошо хоть нефтяные провинции Западной Сибири разрабатываются с ускорением. Спасибо умной идее. Дирижабли нам здорово пригодились. Хотя не обошлось без препятствий. Не самый идеальный транспорт, честно говоря. Выявилось на практике. Так что использование такого проблемного вида транспортировки выгодно далеко не везде. Но все равно геологи с помощью дирижаблей смогли не в сезон закинуть огромное количество груза. В их сторону посматривают лесозаготовители. Огромные массивы спелого леса находятся вне зоны транспортировки и просто сгинут. Пограничники уже испытывают модели небольших дирижаблей слежения. К ним присматриваются войска ПВО.

Потому в зал совещания я шел с некоторой неохотой. Но раз взялся за гуж, не говори, что не дюж. Человека на направление я обязательно поставлю, но без внимания оставить никак нельзя. Очень это сейчас важно. Значимей космонавтики и отчасти обороны. Потому что человека в первую очередь окружает домашнее пространство. Дайте его в лучшем виде, с современными коммунальными удобствами; добавьте уютные кварталы с развитой торговой сетью и точками бытовых удобств; если еще будет вменяемый общественный транспорт без толкучки, то мнение простого человека во многом изменится. Даже без колбасы.

И таких, казалось бы, мелочей до черта. У нас в СССР огромное количество электростанций и ТЭЦ работают на угле. Зола и шлаки — это минеральная несгорающая часть угля. В ЗШМ содержится добрая часть периодической таблицы: оксид кремния, алюминия, железа, редкоземельные металлы и так далее. Одно из перспективных направлений переработки золошлаковых отходов — извлечение из них полезных металлов. Зола богата оксидом алюминия, ее можно рассматривать, как потенциальный заменитель бокситов.

Впервые алюминий научились извлекать из отходов горения угля в 1950-е годы в Польше. В «холодную войну» действовало эмбарго на поставку алюминиевой руды в страны Восточной Европы. Первый завод в Польше был открыт в 1953 году, он производил 10 000 тонн алюминия и 100 000 тонн цемента из ЗШМ. Почему бы не перенять этот опыт? Но ведь потребуется пинок и постановление Совмина.

Проблема утилизации отходов, которые образуются при сжигании угля на тепловых электростанциях, летучей золы актуально для многих стран. Технология использования гранулированного доменного шлака позволяет отказаться от большей части традиционных земляных работ и применения огромного количества привозных материалов для устройства слоя основания. Все в стране должно идти в дело. Вдобавок можно делать из отходов строительные материалы; дорожное строительство в виде наполнителей для дорожного полотна; производство различных наполнителей; сельское хозяйство — стабилизаторы почвы. У нас в стране огромное количество разнообразных НИИ. Пишутся диссертация, но нет объединяющего центра. Надеюсь, общая база патентов и компьютеризация поможет найти выход из положения.

Мой список в блокнотах еще и на треть не вычеркнут.