Генеральный попаданец 5

Глава 19 17 октября 1968 года. Спешным мировым маршем

Дублин. Паб Sheehan’s

Сидевшие в отдельной кабинке ирландского паба люди дружно переглянулись, когда к ним заскочил на огонек черноволосый мужчина с орлиным профилем. В твидовом костюме и шляпе он органично смотрелся на фоне деревянных панелей, медных завитушек и обитых зеленой кожей диванов старинного паба. Вылитый столичный денди, зашедший пропустить стаканчик эля в богоугодном заведении.

— Майк, мы думали, ты уже не появишься!

— Извини, братишка, погода нелетная. Но вы тут, смотрю, не скучаете.

— Присоединяйся!

Зашедший еле заметно кивнул, и плотный мужчина с курчавыми волосами нырнул к стойке и заказал пива, сосисок сваренных с беконом, и луковые кольца. Мужчины дружно пригубили из бокалов и уставились на гостя, полевого командира Ирландской Повстанческой Армии. Кряжистый здоровяк ухмыльнулся, глядя, как гость жадно поглощает традиционные ирландские закуски. В Англии так не кормят!

— Слышали анекдот: Вопрос: чем отличаются ирландская свадьба от ирландских похорон. Ответ: на ирландских похоронах пьет и танцует на одного меньше.

Руководители боевых групп лишь криво усмехнулись. Второе в последнее время становилось все чаще. Войну они проигрывали.

— Майк?

Командир сначала провел оценивающим взглядом присутствующих и поинтересовался:

— Есть какой-нибудь сосуд и зажигалка.

Курчавый принес от стойки пустую банку от консервов, которую нерадивый бармен использовал, как пепельницу, кто-то выставил на стол бензиновую зажигалку.

— Ого, американская!

— Подарок от наших братьев из Нью Йорка.

— Тогда к делу, господа. Решение принято. После недавней бойни в Дерри ждать нельзя. За пролитую кровь надо обязательно ответить. Чаки ар ла!

— Чаки ар ла!

— Адамс, на тебе Ольстер. Вот список целей.

Джерри взял в руки листок и быстро пробежал по нему глазами, затем бросил бумажку в банку и поджег:

— Полицейские участки. Взрывчатка?

— Нет, переведешь через границу бойцов, которые умеют работать с новым дальнобойным оружием.

— Любопытно.

— Противотанковые гранаты с напалмовой начинкой. Русские делают. Английские сассенах сгорят заживо внутри.

— Круто!

Командир оглядел всех:

— Они должны осознать всю пагубность принятых ими решений. Мы отомстим каждому ублюдку, что убивал наших товарищей. Время мирных протестов прошло.

— Патрик, у тебя все традиционно. Для тебя припасена партия пластида для серии взрывов на военных базах в Метрополии. Конкретные инструкции получишь уже на месте. Используй угнанные автомобили и постоянно меняй номера, чтобы не светиться. Моложавый паренек пробежался взглядом по списку и поднес зажигалку. Было понятно, куда и с кем ехать. Вскоре в огне взрывов пострадают десятки британских военнослужащих. Ничего личного — это всего лишь война. Которая пришла на территорию противника.

Кряжистый, хозяин подпольной встречи бойцов ИПА недоверчиво поинтересовался:

— Майк, откуда такая щедрость? Кто нам помогает оружием и инструкторами?

— Родезийцы.

Боевики переглянулись.

— Им это зачем?

— Мюррей, они также очень не любят сассенах.

Патрик осушил бокал и заметил:

— Слышал, что те с немцами снюхались.

— Бошам они зачем?

— Бизнес, — пожал плечами Майк, но на самом деле он знал больше, чем следовало говорить. Дерзкий член ИПА сам вышел на русских, потому что видел в них реальную силу. И он знал точно, что королева люто ненавидит лидера русских Брежнева, и этого было ему достаточно. Враг моего врага — мой друг.

Мюррей покачал головой:

— Кто бы раньше сказал, что коммунисты делают бизнес с африканскими белыми мятежниками, я бы не поверил. Парни, я считаю, что это дело надо отметить бутылочкой старого доброго Bushmills.

— Кто бы говорил.

Мак поморщился, но ему пришлось согласиться. Люди, возможно, шли на смерть. Зачем им перечить?

После выпитого шота он отозвал в сторону рыжего мужчину средних лет.

— Шон, а тебе будет особое задание. Надо убить некую Маргарет Тэтчер.

Рыжий махнул виски и поморщился.

— Это кто еще?

— Член Палаты общин от тори, состоит в теневой команде Государственного казначейства. Но это неважно. На нее отдельный заказ.

— Майк, не понимаю.

— А что тут понимать? Хочешь получать и дальше ништяки, сделай все красиво и эффектно.

Шон подумал и налили еще виски.

— Взрыв в общественном месте?

— Лучше рядом с парламентом.

— Это будет сложно.

— Так никто тебе никогда легких заданий не давал.

Рыжий ухмыльнулся:

— Я тебя понял, Майк. Показать этим уродам, что мы сможем их достать везде. Но нужно будет некоторое время на подготовку.

— Это не срочно.

— Чаки ар ла!

Майк не знал, что последняя просьба исходила от самого Генерального секретаря ЦК КПСС. Русскому определенно не нравятся английские барышни.

Москва. Совет Министров. Комиссия по экономической реформе

Заместитель Предсовмина и политический тяжеловес Кирилл Трофимович Мазуров с интересом дочитал представленный документ.

— Мы не торопимся с заключением контракта с Комиссариатом по атомной энергии Франции? Поставка низкообогащенного урана — это серьезно.

— Французы строят много новых боков для своих АЭС. И мы в процессе переговоров жестко конкурировали с американцами. Считаем, что нам следует застолбить этот рынок на будущее.

Зампредсовмина вспомнил странное на его взгляд поручение Леонида Ильича и кивнул. Генеральный часто оказывался чертовски прав, и к его мнению стоило внимательно прислушиваться.

— Кто будет выполнять контракт.

— Предприятия Средмаша, Кирилл Трофимович. Комбинат № 813. Позже к нему присоединится Ангарский комбинат.

— Не пострадает оборонка при этом?

— Мы достаточно нарастили производство в шестидесятые, одновременно снижая себестоимость обогащения. В последние годы задачи по наработке оружейного урана стали снижаться, а в мире бурно начала развиваться атомная энергетика, которой тоже нужен обогащенный уран. США на настоящий момент являются монополистом по поставкам уранового топлива для западных АЭС. В свете улучшений отношений с Францией мы смогли добиться подписания выгодного в перспективе контракта. Наше качество французских товарищей вполне устроило. Сейчас идут переговоры с энергокомпаниями из Италии, Испании, Швеции, Бельгии и ряда других стран. В перспективе это достаточно ёмкий рынок на сотни миллионов долларов.

— И вдобавок технологичный.

— Как будет проводиться в жизнь контракт?

— В настоящий момент создаются цеха для работы с зарубежными типами контейнеров (48Y и 30B) и их опорожнения, и заполнения гексафторидом урана в жидкой фазе. Разработанный и построенный за 2 года для этих задач процесс получил название «Челнок». Интересна и разработанная схема поставок. Сырье — природный уран в виде гексафторида будет поступать в контейнерах западного образца 48Y (по 15 т твердого ГФУ), а заодно заказчик будет отправлять пустые контейнеры 30B меньшего размера, в которых затем ему отправлялся обогащенный гексафторид урана.

Мазуров снова вспомнил постоянно повторяющуюся рефреном идею Брежнева: экспортировать продукт «высокого передела», то есть достаточно наукоёмкий и высокотехнологичный. А в мире только две страны на данный момент обладали в этой области подобными технологиями. Исторически такая масштабная задача, как промышленное обогащение урана, впервые встала перед создателями атомного оружия. Альтернативой была наработка плутония, и ее даже скорее освоили. Тогда вопрос надо было решить быстро и любой ценой. Экспериментировали и в США, и в СССР с разными методами — и с газовой диффузией, и с электромагнитными методами, и с центрифугами. Причем их зачастую комбинировали.

Уран для первой атомной бомбы, сброшенной на Японию, американцы официально наработали на электромагнитной установке Y-12, где используется принцип различия траекторий ионов разной массы, движущихся в магнитном поле. В СССР аналогичный метод внедряли на установке СУ-20 в городе Лесной в Свердловской области. Но этот метод позволял работать лишь с небольшими объемами материала и доводить обогащение с 75% до необходимых 90–94%. А перед этим обогащение проводили на диффузионных машинах. Они были более производительным и пригодным для промышленного обогащения больших объемов урана.

В разделении изотопов важно понимать пару вещей. Во-первых, каждая отдельная установка проводит обогащение на очень незначительную величину. В газе на выходе лишь немного больше молекул с U-235 по сравнению с тем, что было на входе на десятые доли процента. Поэтому приходится объединять сотни и тысячи машин в так называемые каскады, через которые газ проходит, постепенно обогащаясь до нужной величины Первый газодиффузионный завод Д-1 в СССР, тот самый №813, будущий УЭХК имел в 1948 году в своем составе 3000 машин ОК-150.

Во-вторых, это крайне энергозатратное удовольствие. И количество машин, и их мощные компрессоры, необходимые для прокачивания газа через фильтры, требовали огромного количества электроэнергии. Комбинат рос, к заводу Д-1 добавлялись заводы Д-2, Д-3 и Д-4. К 1953 году на УЭХК работало около 15 тыс. диффузионных машин, а потребляемая мощность составляла 250 МВт. К 1958-му с пуском Д-5 потребление выросло до 800 МВт мощности или около 7 млрд кВт*ч в год. В 1950-е СССР добавил к Уральскому комбинату еще три завода по обогащению урана в Сибири: Ангарский электролизный химический комбинат. АЭХК, г. Ангарск, Иркутская область, Электрохимический завод — ЭХЗ, г. Зеленогорск, Красноярский край и Сибирский химический комбинат — СХК, г. Северск, Томская область. К концу 1950-х до 3% всей электроэнергии СССР шло на обогащение урана. В то же время в США, использовавших для атомной гонки и наработки топлива для АЭС наиболее энергозатратную технологию диффузии, на обогащение уходило до 7% всей электроэнергии.

Это, конечно, создавало проблемы- приходилось строить мощные электростанции, например, крупные гидроэлектростанции в Сибири и отчасти выдавало такие комбинаты. Существует шпионская история о том, как в 1958 году по фотографии схемы электросетей Уральского региона, опубликованной в журнале Огонек, аналитики ЦРУ вычислили мощность и расположение комбината УЭХК. Ни редакция, ни фотограф не подозревали, что выложили в открытый доступ секретную информацию. Это о необходимости секретности.

В США были построены три газодиффузионных завода: первый в Ок-Ридже (уже закрыт), затем в Портсмуте и в Падьюке. В Англии с 1956 г. заработал газодиффузионный завод в Кэйпенхерсте. Во Франции с 1964 года — в Пьерлатте, затем более производительный завод в Трикастене. С 1960 года, при помощи СССР, работал газодиффузионный завод в Китае, вблизи Ханьчжоу. Но к тому моменту, как в Европе только запускались первые газодиффузионные заводы, в СССР уже начинался переход к принципиально иной технологии обогащения, ставшей позднее основной — технологии газовых центрифуг. С самого начала атомных проектов эту идею рассматривали и у нас, и в США, но на практике реализовать ее оказалось куда сложнее, чем построить атомный реактор. Поэтому в США ее отбросили, тем более что неплохо со своей задачей справлялись и диффузионные машины.

В СССР на диффузии не остановились и довели до ума немецкие идеи. Да, именно немецкие. Это направление развивалось в СССР после войны благодаря немецким военнопленным инженерам Циппе и Штеебеку. Они работали в Лаборатории «А» в Сухуми, это будущий Сухумский физико-технический институт, а затем конструкторском бюро на Кировском заводе в Ленинграде. Но идеи активно перенимали и дорабатывали советские специалисты, в первую очередь Виктор Сергеев. В итоге в середине 1950-х немцы вернулись в Германию, а Сергеев довел до работоспособной конструкции и серийного запуска первые русские центрифуги в СССР. В 1957 году, переехав в США, Циппе построил там работающую установку, воспроизведя по памяти опытный образец Сергеева. И назвал ее, следует отдать должное, «Русской центрифугой». Однако увлечь американцев он не сумел. В отношении новой машины, как в свое время и по конструкции Штеенбека, был вынесен вердикт: для промышленного использования непригодна.

В СССР же в 1957 году на УЭХК запустили сначала опытный участок, а в 1962 — первый в мире завод по обогащению урана на основе газовых центрифуг. Когда в 1958 году завод в Верх-Нейвинске вышел на расчетный режим, оказалось, что энергопотребление на единицу разделения в 20 раз меньше диффузионного метода, а себестоимость — вдвое меньше. Советский Союз получил технологическое преимущество, которое можно использовать для завоевания рынка.

И сколько подобных этой различных идей появлялось в научном сообществе СССР! Советская научная школа окрепла и начала усиленно толкать прогресс вперед. Американцы же, обладая самой сильной экономикой, сделали упор на скупку «умов». Кирилл Трофимович вспомнил недавние горячие споры в созданном Комитет по Инвестиционной Технологии при Совете Министров СССР. Нечто похожее было еще раньше устроено в Кремле при администрации Генерального, в так называемой «АПэшке». Министрам различных отраслей пришлось выслушать в Совмине много нелицеприятного о себе и методах внедрения современных технологий.

Одна программа ЭВМизации страны чего стоила! Вбухали туда огромные деньжища, строили новые предприятия, реформировал НИИ, скандалили с Академией наук, тянули десятки тысячи километров проводов. И внезапно некоторые руководящие товарищи уперлись рогом. Нет помещений и средств для установки «Рабочих станций ЭВМ», так назвали электронные машины, которые Ильич упорно называл «персональными». Хотя работать те должны на коллективы. Пришлось издать отдельный указ, спустить его с самого верха и создать при Совмине целый Комитет ИТ для внедрения и контроля.

Мазуров вспомнил недавнюю дискуссию во Всесоюзном объединение Информатики, что состоял при Госплане и контролировал развитие вычислительной техники, в том числе и ЭВМизацию страны. СССР имел в сфере компьютеризации крайне важный недостаток. В Союзе каждое министерство под свои задачи разрабатывает собственные ЭВМ. Часто несовместимые. Так что даже простая унификация сложившегося спрута разработок давала жуткую экономию средств на развитие и бинарной и тернарной логик.

А недавняя дискуссия состоялась по поводу системы троичных цифровых машин, предложенных, как альтернатива сложившейся системе машин двоичных. ЭВМ «Сетунь" была вполне перспективной и не уступающее имеющимся ЭВМ на двоичной логике изделие. На 1965 было сделано на энтузиазме 48 экземпляров, из них 30 работают в институтах. Она использовала троичную систему счисления. Но международная корпорация 'Вычислительные машины», создатель «Рабочих станций ЭВМ» полагались лишь на обычную бинарную логику. Здесь же по инициативе заведующего кафедрой вычислительной математики С. Л. Соболева в МГУ в начале 1956 года началась работа по созданию собственной электронно-вычислительной машины, которая была бы недорога, малогабаритна и пригодна для институтских лабораторий.

Был организован ряд семинаров, на которых Брусенцов выступал с докладами. Идеи молодого учёного понравились Соболеву, и он добился его перевода на механико-математический факультет и поручил разработку новой ЭВМ. Он же организовал для Брусенцова стажировку в секретной лаборатории Л. И. Гутенмахера, где в то время шла разработка двоичной ЭВМ на магнитных носителях. По мнению Брусенцова, ЭВМ Гутенмахера имела ряд серьёзных недостатков, которые можно было устранить, используя троичную систему счисления. После окончания стажировки на основе двоичного ферритодиодного элемента Гутенмахера он разработал троичный сумматор, который устранял недостатки двоичной ЭВМ и показал высокую надёжность. Тем не менее первоначально этот вариант рассматривался как альтернативный. Но чем дальше продвигалась разработка ЭВМ, тем отчётливее становились преимущества троичной схемотехники.

Она позволяла создать очень простые и надёжные элементы, уменьшала их число в машине в семь раз по сравнению с элементами, используемыми Гутенмахером. Существенно сокращались требования к мощности источников питания, к отбраковке сердечников и диодов, и, главное, появилась возможность использовать натуральное кодирование чисел вместо применения прямого, обратного и дополнительного кода чисел. Решение Брусенцова создавать троичную ЭВМ было одобрено Соболевым, и к концу 1958 года был собран опытный образец принципиально новой машины, получившей название «Сетунь». В конце 1959 года для машины уже существовала система программирования и набор прикладных программ. «Сетунь» состояла из шести функциональных устройств: арифметического устройства, устройства управления, оперативного запоминающего устройства, устройства ввода, устройства вывода, запоминающего устройства на магнитном барабане.

То есть это была единственная в мире серийно выпускавшаяся троичная ЭВМ. В 1967–1969 годах на основе машины «Сетунь» была разработана ее усовершенствованная версия — троичная цифровая машина Сетунь 70 — машина нетрадиционной двухстековой архитектуры, ориентированной на обеспечение благоприятных условий дальнейшего развития ее возможностей методом интерпретирующих систем. Для Сетунь-70 был разработан собственный язык программирования — ДССП. Принцип этого языка программирования — «слово есть слово», это значило, что одно слово программы соответствует одному слову кода. Для ДССП характерна двухстековая архитектура, словари, поддержка нисходящего программирования, высокоуровневые структуры данных и операции, компактный код, а также мобильность, гибкость, сопрограммный механизм.

Троичная логика «Сетуни» в целом была обусловлена двумя факторами:

первый — математической экономичностью троичной системы счисления, теоретически в основе самой экономичной — основание натуральных логарифмов.

второй — хранение данных на ферритовых кольцах — три состояния намагниченности, два направления вектора намагниченности и отсутствие намагниченности.

Брусенцов в Комитете ИТ указывал:

— обработка данных в условиях троичной техники осуществляется при одном и том же физическом быстродействии элементов быстрее, а структура троичного устройства, как правило, оказывается проще, чем структура функционально равноценного двоичного устройства.

Его оппоненты из «Вычислительных машин» резонно указывали на недостатки существующей элементной базы. Для создания эффективной троичной ЭВМ нужны базовые элементы, способные быстро и надёжно переключаться между тремя состояниями, но электронные лампы и транзисторы лучше подходят для переключения между двумя. В итоге «Сетунь» была собрана на так называемых феррит-диодных ячейках Гутенмахера — бесконтактных электромагнитных реле. Они надёжны и просты в производстве, но слабо поддаются миниатюризации. К тому же на каждый трит таких ячеек требовалось по две.

И что самое главное: переход к интегральным технологиям позволит быстро наращивать количество транзисторов в схемах, а значит — делать ЭВМ более совершенными и функциональными. А поскольку двоичный компьютер может делать всё то же, что и троичный — пусть и ценой большего количества операций, — проще окажется увеличивать мощность двоичных машин, чем конструировать программно несовместимые с ними троичные.

Все споры тогда внезапно разрешил звонок от Генерального. Работы разрешено было продолжать. Ибо много не мало! Кто его знает, может, эта теория и разработки помогут нам в будущем на совершенно иных технологических условиях. На том и порешали. Ведь несколько предложений от Генерального было уже с блеском внедрено и работало. Непонятно, кто на него работал, но явно люди толковые. Например, в течение трех лет не без ругани, споров, но в итоге утвердили единый интерфейс сопряжения всей периферии ЭВМ, единую архитектуру, стандарты для жестких дисков. Потребовали сразу забыть про перфокарты и перфоленты, не стоит даже пытаться их делать.

Срочными темпами начали развивать производство гибких и жестких дисков. Для первых изделий даже закупали за валюту и даже нелегально через подставные фирмы. То же самое касалось операционных с систем. Лебедев и Глушков получили задание разработать единые ОС для планируемого комплекса ЕГСВЦ. «Большие ЭВМ» решено было оставить лишь для определенных задач, прекратить выпускать дальше весь накопившийся зоопарк. Вмешательство первого лица государства тогда сильно помогло, так что и в этот раз никто больше спорить не стал. Наоборот, оппоненты живо заинтересовались подноготной и пообещали конструктивную критику.

Мазуров же нечаянно задумался. С какой это стати Брежнев постоянно ставит его на острие атаки? Самые сложные задачи постоянно поручает именно ему. Проверяет? Доверяет? Вот и недавно в Завидово неожиданно завел разговор об очередном пленуме. В какой-то момент спина всесильного заместителя Косыгина взмокла. Его ведь снова позвали в Завидово. Косыгина там не будет, встреча предстоит с очень узким кругом лиц. Ему это по секрету Машеров поведал. Разговор шел у них по обычной телефонной линии. Глава Белоруссии в это время находился на новом заводе, а ЗампредСовмина в одном из НИИ. Так что их вряд ли бы прослушивали. Больно уж сложно на каждый коммутатор ставить заглушку. Мазуров не болел Гэбэманией. Ну следили, но не так уж бесцеремонно, как могли. Но сейчас он затаенно вспомнил слова белорусского товарища.

— Кому-то из нас скоро придется нелегко.

Леонид Ильич планирует его на свою должность? Мазуров не был тщеславным человеком, хотя цену себе знал. И именно сейчас отлично представлял всю тяжесть и ответственность этого поста. Особо после общения я Брежневым. Тот частенько упоминал о том, что на самом деле их власть довольно хрупка. Единственная страна в мире, толкающая человечество к счастью. Будет ли это им по силам? Не надорвутся в итоге и не потеряют доверие народа? Прошлый опыт вопиял о слишком суровой цене, что заплатил их народ за прогресс. Долги ему еще следует вернуть, как и показать союзникам и потенциальным друзьям, что советский строй — самый лучший. Справятся ли они с такой поистине гигантской задачей?

Информация к размышлению:

В конце января 1972 года жители Дерри, причислявшие себя к ирландским националистам, решили выйти на мирную демонстрацию с требованием прекратить репрессии против католического населения Ольстера. Организацией митинга занималась Ассоциация в защиту гражданских прав. Её члены подготовили плакаты с надписями «выведите английских солдат из Ольстера» и «работы, равноправия, демократических свобод». По оценкам очевидцев, на улицы несмотря на то, что акцию так и не согласовали власти, вышли более 10 тыс. человек. Вскоре разношёрстной толпе преградили путь противотанковые ежи, колючая проволока, броневики и «Томми», как называли простых солдат британской армии. Последние стояли с винтовками наперевес. К тому моменту протестующие ещё даже не добрались до самого места, где должен был пройти их митинг.

Организаторы шествия потребовали от военных пропустить их, те, в свою очередь, ответили им струями из водяных пушек. Ирландцы не были намерены сдаваться так просто: в военных полетели булыжники. (В результате столкновений, как выяснилось позже, только один английский солдат получил лёгкую царапину.) Встретив сопротивление протестующих, военные задействовали специальный слезоточивый газ и резиновые пули. Затем в ход пошли боевые патроны.

«Они открыли стрельбу по толпе и, насколько я мог видеть, не давали предупредительных залпов поверх голов», — рассказывал один из фотокорреспондентов, который работал на этой акции. Люди кинулись врассыпную. Солдаты, по словам очевидцев, стреляли в направлении центральных улиц района Богсайд, стреляли даже в тех горожан, которые вскидывали вверх руки или размахивали над головой белыми носовыми платками. Корреспондент газеты Morning Star, работавший на месте событий, утверждал, что солдаты Первого британского батальона парашютного полка, которые орудовали в Богсайде, добивали раненых, лежавших на мостовых. К таким же выводам пришёл и английский врач-криминалист, который в ходе расследования изучал, как вошли пули в тела убитых жителей Дерри.

Машины скорой помощи на улицы Богсайда попросту не пускали. Раненые, которых можно было ещё спасти, не могли вовремя получить медицинскую помощь. «Я видел, как везли девочку лет тринадцати-четырнадцати, она была в агонии, её искалечил броневик… ей сломали позвоночник. Видел, как упал мальчик лет восьми-девяти, пуля попала ему в голову», — рассказывал очевидец, житель Дерри Майкл Лайон. В тот день в Богсайде англичане убили 13 человек, ещё один впоследствии скончался в больнице от полученных ран. Члены местной ячейки ИРА заявили, что отомстят за каждого погибшего.

Руководители английских «парашютистов» после кровавой расправы отрапортовали, что действовали строго согласно приказу. Министр внутренних дел, в свою очередь, сообщил, что солдаты вообще открыли огонь по демонстрантам в рамках самообороны. Британское общество пытались убедить в том, что ничего экстраординарного в Дерри в тот день не произошло, однако многочисленные свидетельства о бойне, естественно, просочились в прессу. Спустя несколько дней после расстрела демонстрации англичане принесли к резиденции премьер-министра страны 13 чёрных гробов — по числу убитых, которое к тому моменту ещё не пополнилось жителем Дерри, скончавшимся чуть позже. Ирландцы требовали полного разрыва дипломатических отношений с Великобританией.

Британские власти избегали комментариев. Так продолжалось до 1998 года, когда всё-таки было решено провести масштабное расследование по поводу того, кто должен нести ответственность за кровавое воскресенье. Расследование заняло беспрецедентные 12 лет — ни одно другое публичное разбирательство ещё не продолжалось так долго. В итоге специалисты пришли к выводу, что необходимости открывать огонь по участникам демонстрации у военных не было. Кроме того, в официальных документах речь шла о том, что военные попросту «потеряли контроль», в то время как участники акции не представляли для них никакой опасности. Сами солдаты, как выяснилось, давали ложные показания.

После публикации итогов расследования в 2010 году премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон был вынужден извиниться за поведение английских солдат и признать, что их действия не имеют оправдания. По делу о кровавом воскресенье арестовали только бывшего служащего парашютного полка, его имя не разглашается. Сам он рассказывал, что в тот день выстрелил в мужчину, который якобы держал самодельную бомбу, однако данные расследования версию солдата не подтверждают.

В 2019 году британская The Telegraph написала, что по этому делу к ответственности собираются привлечь ещё четверых бывших «парашютистов», которых следствие считает виновниками произошедшего. Всего же, как говорится в расследовании, по демонстрантам во время кровавого воскресенья стреляли около 30 английских военных.