Ген подчинения. Том 3

Глава 14

Глаза суккубы блеснули убийственной аурой. Пылавшая ненавистью, она словно кошка, приготовившаяся к нападению, изогнулась, но кинуться так и не смогла. Вскочившая с соседнего места пара гостей, находившихся неподалёку от крикливой бестии, за мгновение скрутили ту по рукам и ногам.

— Как она здесь оказалась? — под душераздирающие выкрики типа «убью уродов!» обратился я к Афине.

— Кто она? Девушка, которую ты отверг? — Усмехнувшись, глядя на брыкающуюся на земле женщину, проговорила Афина. — И что ты ей такого вообще сделал?

— Втащил. — Отведя взгляд в сторону, словно невинная овечка, ответила за меня Мо.

— Ты ударил женщину? Что, серьезно, не по попке там, а прям под дых? — Взглянув на меня по-новому, вновь спросила богиня.

— По лицу, вырубил её с одного удара. — добавила Мо.

— Я ведь сделал это ради тебя, Хуалинг, не строй из меня злодея! — Глядя на вопящую, не в силах что-либо сделать барышню, с каким-то сожалением ответил я. Суккуба сильно материлась, прыскала своим ядом, даже пыталась трансформироваться, но приставленный к её голове все теми же гостями пистолет перевоплощение всё же прервал.

— Ёбаные садисты, сука, ненавижу тебя, Хуалинг! Будь ты проклята! Это же ты включила эту гребанную передачу про экзорцизм! Мразь, ты хоть знаешь, насколько это болезненно?! Мантра, христианские трактаты, какая же ты всё-таки сука! Я из-за тебя чуть в ад не вернулась! Убью, убью нахрен! — Лицо демонессы покрылось багрянцем, проступившие клыки пытались ухватить кого-либо за руку или палец. Устав от этой грязной бессмысленной брани, один из законспирированных с силой воткнул той в рот какой-то кусок ткани.

— Кажется, она вовсе не на Мишу злилась… — Пырхая, готовая буквально разорваться от смеха, прохрипела Афина. — Включить церковный канал демону, ах-ха-ха… — не выдержав, двумя ладонями скрывая своё лицо, заржала богиня.

— Это действительно жестоко, Мо. — дернув ту за рукав, прокомментировала услышанное и увиденное Шень.

— Жестоко — это десятки лет накачивать меня наркотиками, а после из ночи в ночь требовать от развлечений. Вот, что жестоко, а это, живая ведь…

Наблюдавший за всем этим персонал после появления своего начальства тотчас вернулся к работе. Гости же, все, кроме парочки случайно забредших мужчин, подконтрольных вот этой вот особе, были поголовно из лисьих стражей и бойцов Континентали. В общем счете их было человек тридцать, не меньше, а ведь ещё где-то с час назад я чувствовал себя практически уединенным, даже не предполагая, кто они и зачем, на столько сильно они походили на обыкновенных посетителей.

— Уважаемый шаман, — Обратился ко мне пожилой мужчина в возрасте, окруженный, по-видимому, личной охраной, разодетой в строгие классические костюмы. — прошу прощение за произошедшее, но позвольте узнать, кто эта крикливая особа?

— Подчиненная Укуна. Перед тем, как мы с Мо предприняли попытку сбежать из города, а после поселиться в храме Шень, в лифте мы столкнулись с данной женщиной, пленительницей Хуалинг. Та обязательно попыталась бы вернуть спасенную мною Мо своей хозяйке, так что у меня не было выбора, пришлось заступиться. Мы связали её, уложив у меня дома, и, честно говоря, я думал, что Континенталь позаботилась о ней, как и о моей не пострадавшей квартире.

— Когда наши ребята туда наведались, там никого не было. — Произнесла Афина. — Поэтому-то, Миша, я и просила тебя перед заездом убедиться, что всё ли на месте.

— На мести ли брошенная мною на несколько недель связанная женщина, ты это хотела у меня узнать? Говорю же, я думал, вы о ней позаботились. — Понимая, что допустил огромную ошибку, почесывая затылок, ответил я.

— В любом случае, — вновь взял слово старик. — мы можем рассчитывать на Ваше сегодняшнее содействие. Ребёнок, — дабы суккуба не слышала, подойдя поближе, шепнул мне местный владелец. — как и все Ваши пациенты, ожидает помощи.

— Конечно, прошу простить за причиненные неудобства. — указав взглядом на связанную женщину, поговорил я. — Давайте приступим, не за бесплатно же я ел столь прекрасный ужин. — Усмехнувшись, старичок почтенно мне поклонился, а следом, послав людей проверить на всякий случай, всё ли приготовления завершены, взялся лично меня сопровождать до своего маленького подвальчика, содержимое которого заставило меня не просто охренеть, а, по-доброму так выругавшись, спросить: «Что это всё значит?»

Под небольшим заведением расположилась настоящая сеть из тоннелей, комнат и миниатюрных складов, на которых работало огромное множество людей. Кто-то был в очень странных костюмах, чем-то напоминавших космонавтов или врачей, работающих с всякого рода заразой, кто-то выглядел подобно плохим парням из боевиков девяностых.

Оружие, белые пакеты и пачки денег кочевали вдоль этого лабиринта из места к месту. Эти лисы были совершенно другими, нежели те, которых я видел в храме.

— Как бы Вам помягче сказать, уважаемый шаман… Понимаете, независимость стоит дорого. Будь мы бедны, не сумели бы держать армию. Не имей мы армии, с нами бы никто не считался, стали бы шестерками той же Триады или ещё кого. Да, возможно, неплохим решением было бы легальное обогащение, но этим занимается другое ответвление главного рода. Тем более, вот к такой вот активности мы были вынуждены прибегнуть не так давно. После Вашего появления в монастыре и последующим нападением Триады, совет старейшин принял решения о мобилизации наших сил. Активно нанимаются бойцы, как знающие, так и из обычных людей. Пополняются арсеналы, проходит перевооружение, и всё это было сделано лишь благодаря Вам и для Вас.

— Ради меня? — продолжая охреневать от происходящего вокруг, повторил за стариком я.

— Именно! Раньше у нас в подчинении было около сотни бойцов. Ослабленные, забывшие о своей звериной ипостаси, они доживали свой век как обычные люди, оттого и были неинтересны окружающему нас миру. Но с Вашим появлением, их надежда в обретении долгой жизни пробудила древние инстинкты стаи. Молодые и старые, воины нашего клана вновь взялись за оружия, вернулись к тренировкам и уже сегодня, спустя какие-то полмесяца, наше число превысило две сотни. Около семидесяти наших лучших бойцов день и ночь следят за Вами и Вашим домом, сопровождают на любом из выбранных вами и Континенталью маршрутов. Вы — это будущее, моё, моих детей и их внуков, и, поверьте, никому и никогда не удастся у нас его отнять!

Пламенная речь лиса должна была как-то на меня повлиять, возможно, заставить гордиться тем, чем я занимаюсь. Говорить о планах Марса по поводу моей персоны, разумеется, я не стал, ибо знал, что вот этот вот фанатик на такое ответит. Данную тему предстояло обсудить непосредственно с девятихвостой Кио, перед этим убедившись, действительно ли я готов рискнуть в очередной раз собственной шкурой для неизвестных мне людей. Не скажу, что перспектива безбедной и счастливой жизни для меня и моих родителей звучала неприемлемой — наоборот, обеспечить светлое будущее своим старикам было моей прямой обязанностью. Только вот этого самого будущего я вполне был способен достичь собственным трудом, используя вполне человеческие усилия, а не просто трахая тех, кому этого хочется ради других, коим это выгодно.

Работать предстояло в крайне необычной обстановке: подвальная комната, расписанные множеством разного рода символов и родовых гербов стены, золотисто красные ковры с множеством разбросанных повсюду подушечек и стол, невысокий, на котором, к слову, и расположилась наша первая «жертва». Гомункул лежало неподвижно. Отреченный взгляд, размеренное, спокойное дыхание. Маленькое тельце сильно подросло за сутки, что я её не видел, и теперь уже не казалось таким уж безобидным. Прикрывавшие ту на груди и тазе тряпки не могли скрыть рельефа и чрезмерной мускулистости. О физических возможностях той оставалось только догадываться.

— Прошу, приступайте. — Указав на место подле гомункула, произнес старец. — Если Вам что-либо потребуется, только дайте знать, и охрана тотчас позаботится обо всем, а я пошел готовиться. — Почтенно поклонившись, тот исчез за дверью, оставив меня среди десятка вооруженных до зубов лисичек и их мужских партнёров, что, затаив дыхание, внимательно следили за каждым моим действием.

Перво-наперво я попытался вызвать своего черномордого напарника. Благо или нет, но проклятие стало сильнее. Теперь я лучше чувствовал его желания и интересы, пусть и косвенно мог ощутить, когда «оно» может показаться.

Темная рябь, скопировав форму тела лежащей на столе, появилась возле головы девчонки.

— Ужин? — показывая свои темные зубы, спросила тень.

— Верно, нам нужно как-то развеять её проклятия, возможно, тогда она станет свободной и сможет дать нам необходимую информацию. — Лисы, наблюдавшие за тем, как я говорю сам с собой, переглянулись. Кто-то даже принял демонический лик, пытаясь разглядеть моего собеседника, но тщетно. Видеть тень мог только я.

Взяв девушку за руку, я попытался сконцентрироваться на теплоте её тела, но, ощутив пальцами лишь холод, необычный, какой-то потусторонний, выдохнув, произнес: — Давай, дружище, мы должны ей помочь.

Тень кивнула, а следом, вселившись в тело, принялась пожирать всё то потустороннее, что было у гомункула внутри. Пальцы моих рук тотчас стало покалывать. Леденящий холод сменялся вспышками жара, словно чаша песочных часов, переворачиваемая любопытным школьником. Энергия внутри безрезультатно металась из стороны в сторону, не позволяя мне даже ухватиться хоть за одну ниточку из хитросплетений множества проклятий, спрятанных внутри её.

Более получаса мы просидели, пробуя разные способы, методики — всё, что только приходило в голову. Безрезультатно.

— Мне жаль, напарник. — едва заметным туманом, воспарившим над телом, промолвил дух. — У этого существа нет сознания. Множество темных печатей, из которых и состояла её личность, связаны между собой так, что, если повредишь одну, уничтожишь все.

— То есть, очисти мы её от проклятия — она умрет? — непонимающе спросил я.

— Она и не рождалась. Её забрали раньше, чем был проведен последний ритуал. Я чувствую брешь в её теле, дыру в сознании. Недостающий кусок, позволивший бы той подзаряжаться подобно тому, как вы, люди, заряжаете свои игрушки. Она точно такое же устройство, напитывающееся проклятием своего властителя, коего и решилась. Брак… — разговорившаяся тень со своими зловещими прогнозами не радовала.

— Что с ней будет?

— Умрет. В ней осталось слишком мало темной энергии. Лучшим решением было полностью поглотить её душу, оставив гнить в земле искусственно созданное тело.

— А помимо убийства есть ещё какие варианты? — Добивать беззащитного мне точно не хотелось, хотя лисиц за моей спиной подобное ни чуточку не смутила, одна из них даже шикнула подруге нечто типа: «Я же говорила».

— Передать проклятие, то есть, меня. — Сказав то, чего я никак не ожидал услышать, тень, отсутствующими на своем лица глазами, уставилась на меня.

— Если такое возможно, то почему бы и нет? Люди говорят, если проклятие и дальше будет развиваться во мне, я умру, но теперь, сумей ты покинуть моё тело, вполне возможно…

— Если я покину твое тело, ты умрешь мгновенно. — с ноткой чувственного недовольства в голосе, проговорил темный. — Напарник, почему ты так боишься меня? — Он и раньше был странным, но теперь… Он что, учится проявлять эмоции?

— Скорее, опасаюсь, друг мой. — сев рядом с девушкой, что каждой чертой лица и своими карими глазами напомнила мне Мей Цай, личного гомункула Укуна, проговорил я. — Рано или поздно твоя сила убьет меня, а мы, живые, знаешь ли, не сильно-то и любим умирать.

Дух молча буравил меня взглядом, когда я, с жалостью повиснув над бедной девчонкой, думал, как же нам той помочь.

Сейчас на вид ей было лет тринадцать. Не знавшая радости, печали, бытовых прекрас и их же сложностей, она была обречена умереть, так и не познав значения слова «Жизнь». Оболочка, лишившаяся души. Сосуд, лишенный права зваться человеком. Чужая, как для знающих, так и для людей, вечная рабыня — вот всё, что видели в ней окружающие, прислугу.

— Глупый человек. — недовольно выругалась тень. — Твоё сострадание погубит тебя раньше, чем это сделают наша сила. — встав за спинами хвостатой стражи, озлобленный призрак, стуча зубами, прошипел: — Ночь будет долгая, вели принести вина, лучшего, а также чтобы нам с тобой не мешали.

— Вино, оно для гомункула? Может, попросить помощи и напоить её чем-то другим? — Слова напарника вернули мне надежду, всё же каждая жизнь стоила того, чтобы за неё бороться, и теперь, когда у того есть какой-то план, в успехе которого я почему-то не смел и усомниться, в то, что всё будет хорошо, верилось на все сто и один процент.

— Идиот, оно для тебя. Тебе будет больно, Миша, очень и очень больно. — впервые обратившись ко мне по имени, проговорил призрак. Пугать удумал? Ха, пуганные.

— Ещё что-нибудь нужно?

— Женщин целительниц, столько, сколько найдут. Также вода, много полотенец, сухих, и стража, её нужно больше.

— Думаешь, гомункул после того, как очнется, попытается напасть?

— Стража не для гомункула. Сила, которую мы высвободим, сведет целительниц с ума. Тебе понадобится защита. Если нас прервут, это может убить вас обоих. — Ну как же без убийственной обратной стороны. Хотя, в принципе, смерть в объятии стольких желающих тебя женщин вполне себе можно назвать героической, если и вовсе не легендарной. Встреться я на небесах после такого со своим дедом, он точно бы мной гордился. Ха!

Выслушав все требования, в темпе, подгоняя собственную стражу, я заявил о всем необходимом. Целителей собралось много, и даже очень, более двенадцати девиц, окружив меня, тотчас активировав собственные силы, покрыли тело некого рода странным радужным свечением. Вода, полотенца и вино также прибыли в весьма больших количествах. Мужчина, отвечавший за это место, раз двадцать переспросив о том, опасно ли это для моей жизни, уже жалел, что гомункул попал именно в его заведение. По взгляду того, нацеленному на девочку, было понятно, брось я её, никто горевать и не подумал бы.

Уверив того в том, что моя жизнь в относительной безопасности, я предупредил о последствиях прерывания данной церемонии, отчего у и без того седого мужчины прям на глазах поседела ещё и борода. Также предупредил и женщин о том, чего им стоит ждать.

Кокетливые лисички мне не поверили, а вот старикан и стража напряглись. Старец, попросивший без него не начинать, отлучившись на пару минут, вернулся в какой-то древней броне с посохом и ещё десятком стражников в добавок, коих в комнате насчитывалось уже больше трех десятков.

По требованию моего черного друга, стол был вынесет из комнаты, а меня и лисиц-целительниц нервная стража взяла в непроходимое кольцо, принявшись ждать, чего же такого сверх ординарного сможет явить миру их «почитаемый» молодой шаман.

Уложив голову малышки на свои колени, я правой рукой укрыл той глаза, левая легла чуть ниже сердца. Предстояла сложная процедура. Тень намеревалась заткнуть потерявшийся фрагмент проклятия гомункула частичкой собственной силы. Предстояло не просто прилепить фрагмент, а полностью заново переписать некоторые плетения её души, пожертвовав капелькой своей. Дух был взволнован не меньше моего, я чувствовал, он тоже боится, так же не хочет рисковать, но и одновременно вместе со мной хочет ей помочь. Этот парень, или девушка, в виде которой тот и являлся чаще всего, был стопроцентным хорошим парнем, так же до конца не осознавшим своей истинной силы и намерений. Он как и я, запутавшийся искал себя во всем и каждом, наивная душа.

Я думал и боль, да и все эти предосторожности с целителями были фоном — показателем его заботы обо мне. Однако, с первой же секунды активации его истинной силы осознал: по поводу безболезненности я пиздец как ошибался.