Где моя башня, барон?! Том 5

Глава 11

Я пытался пробиться сквозь глянцевую броню жемчужины, вытащить хоть каплю энергии. Она ведь точно там должна быть!

Но безрезультатно. Все мои усилия пошли нахрен. Я покосился на появившегося Гоба. Он ходил по комнате в предвкушении ужина. Неужели этот проглот уже сожрал все свои припасы консервов?

Раз эта жемчужина не подходит для подпитки, значит логично, что её следует использовать по-другому.

— Гобби, хорош слюни пускать, — обратился я к королю гоблинов. — Подай мне Пожирателя.

Зеленомордый остановился, запустив руку в появившееся теневое пятно. Затем передо мной появилось ещё одно пятно, откуда появилась когтистая зелёная рука, протягивая мне рукоять меча.

Забавный фокус от короля гоблинов, я оценил.

Взяв Пожирателя костей в руку, я положил его на столик. Затем принялся аккуратно подносить к ложбинке кровотока на клинке тёмно-фиолетовую жемчужину. Между кругляшом и сталью появились магические завихрения, его потянуло с невероятной силой к Пожирателю.

Кажется, я понял. Сам цвет жемчужины намекал, что она особенная. Что-то между фиолетовой и чёрной. Значит, есть и такие, не пригодные для подпитки магов. Энергия запечатана в них особым образом.

Но Пожиратель костей принял жемчужину с радостью. Та пробежалась по кровотоку вверх, затем вниз и растеклась в тёмно-фиолетовую лужицу, которую меч сразу же впитал в себя.

Ух-х, вот это да! Эффект не заставил себя долго ждать. Меч вспыхнул, засверкал, рун на нём стало больше. И самое главное, они сплелись в три замысловатых рисунка.

Я аккуратно взял меч за рукоять, вышел на середину комнаты и… моментально накинул броню на всё своё тело. Скорость формирования защиты впечатляет. Помимо этого костная броня казалась более прочной, хотя более лёгкой. В ней гораздо удобней было ходить. Словно вторая кожа, она плотно облегала тело, не причиняя дискомфорт.

Больше я изменений не увидел. Что ж, посмотрим в бою. Может, меч на что-то ещё способен?

В дверь в этот момент тихо постучали. Судя по тактичному стуку — Катерина. Никифорыч обычно молотит, будто гвозди забивает.

Я вернул Гобу меч, который вместе с зеленомордым перекочевал в густую тень под столом. Открывая дверь, я впустил Катю. Хотя нет, сначала тележку, а затем Катю.

А на хромированной поверхности громоздилось главное блюдо ужина. Запеченный поросёнок. Сняв колпак, Катерина заставила мой желудок урчать громче. Уже порезан на ломтики, сдобрен зеленью, сбоку румяные рёбрышки. И даже соус с кинзой в комплекте.

— Приятного аппетита, Володь, — посмотрела она на меня сияющим взглядом. — Я так тебе благодарна, на самом деле. Теперь могу вздохнуть спокойно. Этот Костик…

— Всё, — прижал я палец к её губам, оказываясь рядом. — Забудь и переключись на наш бизнес.

— Ага, как раз сейчас у нас новый заезд, побегу оформлять, — соблазнительно улыбнулась Катя, куснув меня за палец. — А то представляешь, старый в прошлый раз напутал с номером, так теперь глаз да глаз за ним.

— Пора бы уже нанять администратора, — заметил я. — Пусть Никифорыч больше с бумажками возится.

— И правда, у него это лучше получается, — довольно улыбнулась Катя. — Всё, убежала.

Катя ещё раз проводила меня напоследок многообещающим взглядом. То, что она соскучилась, это и дураку понятно. Но всему своё время. Сейчас надо…

Я заметил зелёное тельце. Стоило двери закрыться, как Гоб на полном ходу вгрызся в пару ломтей свинины, запихивая их в зубастый рот. И зачавкал, засранец, так, что я не выдержал и тоже накинулся на порезанного поросёнка. Вот только использовал столовые приборы.

Румяная корочка захрустела под ножом, заставляя слюну выделяться обильней. Да ну к чёрту всё это! Будто в институте благородных девиц, мать его! В общем, я откинул приборы и вгрызся почти так же, как и зеленомордый.

Я, конечно, не засекал время. Но наша трапеза составила не более трёх минут. На блюде осталась лишь кучка костей, правда ненадолго. Гоблин и их закинул в свою прожорливую пасть. За это время мы уничтожили и закуски. Всё-таки Тамара Павловна набрала хороших поваров. Ну и заточили мои любимые пирожки, как же без них. Одни были с картошкой и капустой, вторые — с ливером.

Когда трапеза подошла к своему логическому завершению, Гоб отошёл от столика, упал на спину и принялся гладить переполненный живот.

— Я так наелся, что аж взмок.

Все яства были объеденьем.

Ещё бы девку под бочок,

Чтоб получить двойное наслажденье, — сладко пропел он.

— Да ты прям поэт, — хохотнул я, чувствуя, что сил немного прибавилось.

Спустя полчаса я вспомнил о башне и фрагменте копья, который прикарманил. Гоб положил две части артефакта на стол, ну а я, недолго думая, соединил их в единое целое.

Раздался еле слышный щелчок. Навершие таинственного копья вспыхнуло, а затем погасло. Голубая энергия бурлила внутри, и я это очень хорошо видел через полупрозрачные грани артефакта.

Что это может быть? Как им пользоваться? Нужны ли ещё фрагменты или он собран? Надо бы разобраться при случае. А то, что он представится — я не сомневался. Да и вновь пришла мысль, что хорошо бы сейчас пригодилась консультация Савелия Аристарховича. Но ведь номер он поменял.

Гвоздев мне точно поможет. Ведь завтра вечером он обязательно придёт в клуб, на одну восьмую турнирного финала.

Гоб исчез в теневой кляксе, забирая часть копья, как раз в тот момент, когда дверь открылась. В кабинет ввалился как всегда недовольный Никифорыч.

— Как дела, старый? — спросил я, и удостоился от старика грозно нахмуренного взгляда.

— Что за привычка есть в кабинетах? Моду взяли, ага, — принялся он бурчать под нос, укатывая за собой тележку.

Сходив в душ, я вспомнил про ещё одно дело. Подслушанный разговор с Борщовым. Но куда я положил телефон в котором якобы хранятся ценные сведения? Вылетело из головы, и всё тут. Надо бы его отдать Пузырю, пусть разбирается. Заодно спрошу о видеокамерах и защите, не было ли инцидентов.

Но в дверь вновь постучали.

На этот раз на пороге стояла Катя. Без формы, в лёгком ситцевом платьице, щёки покрыты лёгким румянцем, а взгляд её очень будоражил.

— Ты сильно устал, Володя, — скорее утвердительно произнесла она, оглядывая мой голый подкачанный торс и полотенце, обёрнутое вокруг бёдер. — По глазам твоим очень хорошо всё видно. Так что можешь не отнекиваться.

— Продолжай, — притянул я её за руку, закрывая дверь.

— Решила тебе сделать массаж целебный, — хитро улыбнулась Катя. — Ты знал, что я обладаю уникальной техникой? От бабули достались знания.

— Интересно испробовать на практике, — кивнул я. — Мне нужно лечь, да?

— Ложись на диван… да не на спину, ты чего! — хихикнула Катя, ещё сильней заливаясь румянцем, когда я развалился на довольно просторном лежбище.

Я так и сделал, и затем почувствовал ласковые прикосновения в районе лопаток. Руки Катерины принялись мягко массировать в районе трицепцов, затем переключились на лопатки.

Действительно, я начал чувствовать некоторую бодрость. Перетруженые за весь день мышцы расслаблялись, но я всё-таки перевернулся.

— Я тоже обладаю уникальной техникой, — подмигнул я ей. — Не говорил тебе?

Катя одним рывком стащила через голову платье. Её грудь призывно качнулась в ответ, и сразу же оказалась в моих руках.

Ну а потом у нас наступила следующая фаза массажа, уже внутреннего, от которого Катя даже пару раз кричала. В итоге мы разлеглись на диване, рядом друг с другом.

— Тоже неплохая техника, — довольно улыбнулась Катя, проведя рукой по моему прессу. — И правда, уникальная.

— Ну а я тебе что говорил, — засмеялся я.

После этого мы сходили в душ, где ещё раз предались массажным утехам. И затем Катя упорхнула из кабинета, оставляя меня одного.

Ну а я добрался до кровати и упал на неё, закрывая внезапно отяжелевшие веки.

Проснулся я на следующее утро, ближе к вечеру. Оказывается, организм был настолько истощён после башни, что ему понадобилось почти двадцать часов на восстановление.

На столе остывшая еда, которую Гоб честно поделил пополам. Я это понял по половине омлета с гренками, половине запечённой утки и половине большого черничного пирога. Под столом валялось множество разорванных пополам жестяных банок от тушёнки. Видно зеленомордому не хватило, и он решил воспользоваться своими неприкосновенными запасами. Но свинячить-то зачем?

Я приказал Гобу убраться и применил «Отрицателя». Решил отдохнуть в кои то веки от его стишков.

Зелёный появился с кислой миной, и принялся вяло убираться. Притом я заметил на нём чей-то золотистый камзол, и шпага болталась сбоку на платке. Выглядело всё это на нём весьма забавно. Я аж прыснул со смеху.

— Ты где это нашёл, чудик? — выдавил я.

— В башнях добра хоть жопой ешь, — прогнусавил Гоб, туманно намекая на свои клептоманские наклонности.

Ха! Получается, что всё это время он собирал с жертв башни всё самое ценное и копил в своём хламовнике.

— И сколько у тебя этого барахла? — поинтересовался я.

— Вот уж не скажи, хозяин, — оскалился зеленомордый. — Для кого барахло, а кому и прелестная вещица… — он встретился со мной взглядом, закинул жестяные останки в теневое пятно перед собой, замер, — Много чего накопилось. Надо бы старикашке всё сдать хитрожопому. Этому, как его… Шкурману.

— Шульману, — поправил я его.

— Да хоть Хренульману, — скривился Гоб.

— Не коверкай имена хороших людей, — предупредил я его. — Этот старик хоть и хитёр, но всё-таки идёт нам навстречу. Он на нашей стороне.

— Ой, ладно, хороший-плохой, я уже их не различаю, — Гоб закинул последнюю жестянку в тень, собираясь исчезнуть следом.

— Вот поэтому, мой дорогой друг, я тебя и контролирую, и подсказываю, — выставил я указательный палец. — Иначе бы всех уже вырезал.

— Ладно, погорячился. Шульман — не ублюдок и не тварь. Вырезать его не буду, и колоть тоже, хотя желание преподать ему урок было, не скрою. Пусть живёт очкастый, — пробормотал зелёный, исчезая в тени.

Я покачал головой, вздыхая. И вспомнил, сколько усилий потратил, чтобы построить этого зелёного засранца. Хоть мы и оказались с ним связаны, но поначалу он думал, что ему всё дозволено. Выкидывал различные кренделя: то пропадал неизвестно куда, то притаскивал голову очередного его обидчика.

Главное, что он до сих пор помнил мои слова: он без меня и секунды не проживёт, а вот я без него запросто. Но в то же время Гобби стал для меня очень близким другом. Всё-таки каким бы тяжёлым ни был его характер, король гоблинов меня выручал не раз, и честно прикрывает спину до сих пор. Уж кому я и могу доверять, так именно этой зелёной морде.

После зарядки я поел, сходил в душ и… увидел сообщения. Несколько от Юлианы, вроде «Как дела?», «А у нас деревце посадили». И одно от Черняева.

Я увидел адрес, где будет проходить свадебное торжество. Северная окраина Хабы, загородная дача князя. И начиналось это событие уже через два часа.

Что ж, успею наведаться к Шульману. Сбагрю всё, что у Гоба накопилось за время походов в башню. И даже будет время прикупить свадебный подарок на вырученные деньги. Как же я с пустыми руками да на такой праздник?

Приоделся я в чёрный представительный костюм, затем вызвал Жигу.

— Ну что, шеф, всё-таки Черняев раздуплился? — радостно оскалился водила, посматривая на пиджак. — Решил пригласить на свадьбу?

— Но сначала к Шульману. Откуда узнал про свадьбу? — внимательно посмотрел я на него.

— Да тут из каждого утюга трубят, что у этого козла свадебка, — Жига подкрутил ролин на приборной панели и в салоне зазвучало:

«…обещает быть грандиозным. Князь Черняев даже пообещал переплюнуть городской салют по зрелищности. Он будет длиться аж десять минут! Что ж, понаблюдаем. Да и вы, дорогие друзья, сможете…»

Жига переключил волну, и заиграла гитарная музыка.

— Ненавижу эту шнягу, — процедил водила.

— Завидуешь? — ухмыльнулся я в ответ.

— А чему тут завидовать? Понажираются, пересношаются, опять загадят Амур или где там они будут праздновать… — процедил Жига, пролетая перекрёсток.

— Не все так отмечают, — заметил я. Хотел сказать — «вот я например». Но понял, что это больше о прошлом мире. Здесь-то я ещё ни разу не закатывал знатные пирушки. И вот там, в том мире, было и весело, и более-менее культурно. В своём кругу, разумеется.

— Да все, шеф, — возразил Жига, доставая зубами из пачки отраву и закуривая в приоткрытое окно. — Все. А потом ещё и кого-нибудь выцепят из простолюдинов, напоят и ржать над ним будут как кони.

— Что, было дело? — хмыкнул я.

— Доводилось. лицезреть, — пыхнул дымом в окно Жига, но половина залетела в салон, и я закашлялся. Ну а водила тут же потушил в пепельнице окурок. — О, извини, шеф, привычка. Бросать скоро буду.

— Пора бы, а то запасных лёгких я у тебя не заметил, — улыбнулся я. Не стану я расспрашивать, где он видел быдло-вечеринки. Охранником был или ещё кем. Зачем лезть человеку в душу, если он не хочет говорить. Но Жига припарковался у ломбарда и выдавил:

— Был я смотрителем озера, где отдыхали господа и дамы. Вот и насмотрелся. Тоже свадьба была у них, что ли.

— Не ровняй всех под одну гребёнку, Жига, — ободряюще ответил я ему. — То, что тебе не повезло, не значит, что везде царит такая хрень.

— Хорошо если ошибаюсь. Но большие деньги портят людей, — тихо произнёс он.

— Тоже не всех. Так что, дружище, не обобщай. И расслабься. В каждом социальном слое есть своё быдло, — произнёс я и вышел из машины.

Шульман встретил меня как всегда, улыбкой. У него был посетитель, который торговался с ним, чтобы выкупить памятную золотую ручку, но Шульман не соглашался на цену. Мне кажется, что он давно её уже сбагрил.

— Роман Романович, и где это видели, дорогой ты мой человек, чтобы в ломбардах за полцены отдавали заложенное имущество? — радушно продолжал Шульман.

— Так цена была другая. Цена то щас ого-го. Накрутили вы сильно. Раньше… — канючил усатый мужичок в потёртом тёмном костюме.

— Раньше и хлеб был вкусней и стоил меньше. Инфляция, что поделаешь, — вздохнул Шульман. — Ну всё, приходите, как подкопите денег. А у меня очень важный клиент.

— Эта ручка очень дорога́ мне. Это память. Понимаете? Память, — не унимался мужичок, которого вёл к выходу Шульман.

— Верю, охотно верю, — участливо отвечал ему хозяин ломбарда. — Значит, быстрей соберёте деньги на её выкуп. Доброго вечера.

Мужичок горестно вздохнул, затем нервно отмахнулся и исчез в дверях, громко хлопая створкой.

— Владимир, приветствую вас, — пожал мне руку Шульман. — Что на этот раз?

— И вас приветствую, Измаил Венедиктович, — улыбнулся я ему. — А в этот раз нам лучше выйти на улицу.

— Что там? Так много ценностей? — удивлённо вскинул брови Шульман.

— Увидите, — отозвался я, открывая входную дверь.

Надо было перестраховаться. Ломбардная комнатка всё-таки была совсем крохотной. Поэтому до выхода я приказал Гобу вытащить барахло, которое он успел насобирать за всё время.

И я принял правильное решение.

— В-ву-х-х-х! Дзынь! Бу-бум! — раздавалось на улице секунд пять, пока я не спеша выходил из здания.

Жига стоял на другой стороне улицы, подпирая автомобиль. Он открыл от удивления рот. К его нижней губе прилипла дымящаяся сигарета, и водила не мог отвести взгляда от появившейся кучи.

Я же заметил тёмную тень под козырьком соседнего подъезда. Видно оттуда Гоб и решил явить этому миру все накопленные трофеи.

Всё пространство перед входом завалило чуть ли не до второго этажа. Здесь было всё: камзолы, запонки, платья, мечи, кинжалы, всякие побрякушки в виде фигурок божков, жаб. И прочее, и прочее.

— Ох-хо-хо, сколько ж это работы, — оглядел кучу Шульман, но улыбка была его довольной. — Сейчас, я позову помощников.

Через минуту два щуплых парня в серо-зелёной робе подъехали на чудном небольшом мото-средстве, именуемом в этом мире мопедом. Полчаса они сортировали всё добро, переносили внутрь ломбарда. А затем около часа Шульман оценивал его.

В итоге оценка была завершена и старик выдал вердикт:

— Владимир, при всём к вам уважении и наших договорённостях, готов за всё заплатить… — владелец ломбарда сделал театральную паузу и затем выдохнул: — .. сорок три тысячи двести рублей.

Он думал, что я буду торговаться, но я лишь улыбнулся. Вот ещё чего. Наоборот, я радовался, что с какого-то барахла получу очень даже неплохие деньги.

— Идёт, — согласился я, и Шульман аж просиял от счастья.

На несколько секунд он исчез под прилавком. Затем вновь появился, как чёрт из табакерки, и выложил на стол слегка помятые купюры.

— С вами как всегда приятно иметь дело, Владимир, — елейно произнёс владелец ломбарда, провожая меня до выхода.

— Взаимно, Измаил Венедиктович, взаимно, — благодарным голосом отозвался я.

— Приходите почаще! — напоследок добавил Шульман, закрывая за мной дверь. Видно побежал подсчитывать свою чистую прибыль.

Ну а я вернулся в машину, встречаясь взглядом с ещё не отошедшим от увиденного Жигой.

— Что? — огляделся я, затем посмотрел за спину.

— Как ты это сделал, шеф? Я ведь всё видел, — прохрипел водила. — Барахло лезло из того подъезда.

Он показал пальцем в сторону тени под козырьком.

— А это я решил прибраться в своём скрытом тайничке, — хмыкнул я, стараясь не вдаваться в подробности. Не так хорошо я его знаю, чтобы выкладывать всё подчистую.

— По-любому, тайничок твой пространственный, — хмыкнул Жига.

— Можно и так сказать, — кивнул я. — Мы точно не опоздаем? Нам ещё бы в торговый центр попасть. Подарок выбрать.

— Пять минут и мы на месте, — кивнул Жига. — И там десять минут у тебя есть точно.

Мы пролетели пару перекрёстков, избежали светофорной пробки и остановились у большого здания, к которому были присобачены большие буквы «М Е Г А».

— Я быстро, — кинул я Жиге и выскочил из машины, стремглав бросившись к крутящемуся стеклянному входу.

Через минуту я нашёл магазин артефактов. Он находился на первом же этаже. В итоге, пробежав взглядом витрину, заметил сапфировую чашу.

— А это что, уважаемый? — спросил я паренька, который стоял за прилавком.

— О, это просто великолепный сосуд, — довольно ответил он, аккуратно взяв в руки предмет. Тот переливался гранями, приковывая взгляд.

Экс-Мышкиной точно понравится, а насчёт Черняева — да пофиг, как он воспримет подарок. Я ему и так подарил уже достаточно.

— … В него ещё можно наливать любые напитки, и они обогащаются за счёт силы артефакта, — продолжал продавец. — Они даруют бодрость, укрепляют здоровье…

— Заверните в подарочную упаковку, — кивнул я. Пойдёт, я услышал достаточно. Достойный подарок на свадьбу. Я даже придумал под него тост.

Когда чаша была упакована, я отчитал сорок одну тысячу рубликов, и быстро вернулся с цветастой коробкой, перевязанной шёлково-серебристым бантом, к автомобилю, из которого дымил Жига.

— Ну что, погнали? — улыбнулся я ему, кинув короб на заднее сиденье.

— Ты задержался, шеф, но успеем, — прохрипел водила, стартуя с места и заставляя меня вновь вжаться в кресло. — Что приобрёл?

— Чудо-чашу, которая заряжает напитки, — сообщил я ему.

— А, знаю. По ящику видел. Укрепление здоровья и прочая хрень, — кивнул он. — Вполне подарок неплохой. Дорого небось?

— Недёшево, — уклончиво ответил я.

Надо сказать Жига побил все свои прошлые рекорды. Домчали мы до княжеской дачи за пять минут до начала торжества. Но застряли на въезде в дачный посёлок, у шлагбаума.

— Предъявите, пожалуйста, конверт с приглашением, — обратился к нам поджарый бородатый охранник.

Я мельком взглянул на его магический жезл, болтающийся сбоку, затем на прибор в руке его тощего помощника, вроде сияющей указки, которым тот провёл по кузову. Вроде нас просвечивали на предмет оружия и прочего.

— Нет билета, — ответил я, слегка наклонившись в его сторону. — Дмитрий Алексеевич пригласил меня лично. Могу показать от него сообщение.

Я повернул экран телефона к тощему и тот утвердительно кивнул. Но затем побледнел, застывая как памятник. Он показал часто замерцавшую указку бородатому.

— Что-то лежит в багажнике, — тихо произнёс тощий, но я услышал его слова.

— Что везёте с собой? — прилип к стеклу хмурый бородатый охранник. — У вас там что-то лежит. Откройте.

Я заметил, как Жига напрягся, и приказал Гобу спрятать в своё хранилище то, что там было. Потом разберёмся. А сейчас каждая минута на счету.

— Действительно, — хмыкнул тощий, направляя указкой в сторону багажника. — Сломалась, что ли?

— Нет ничего? А ну дай, — бородатый выхватил у него из рук артефакт и ещё раз проверил. Но судя по удивлённой физиономии, не нашёл ничего.

— Я ж говорил, только запаску высвечивает, — тихо пробормотал ему тощий. — А там вроде как был этот… ящик.

— Так был или показалось? — прошипел ему бородач.

— Ну что там, командир? Мы опаздываем, — Жига вытащил локоть из окна, посматривая в сторону охраны.

— Всё равно откройте, — потребовал у нас бородатый.

— Послушай, если я опоздаю, многоуважаемый Дмитрий Алексеевич спросит, что случилось, — пока ещё вежливо обратился я к нему. — И я расскажу, что меня задержали на шлагбауме. Он точно вас уволит, нахрен. Верно я говорю?

— Да, верно говорите, — нервно сглотнул тощий, и его пихнул в бок бородатый товарищ.

— Проезжайте, — процедил он. — Приятного вечера.

— И вам тоже, — подмигнул расслабившийся Жига, сорвавшийся с места, и тихо сообщил мне: — Шеф, я не думал, что так…

— Потом поговорим, — произнёс я, изучающе взглянув на водилу. Тот спрятал взгляд, покраснел. В общем, он каялся, и ему было стыдно за эту досадную задержку.

— Ты его же спрятал, да? — тихо спросил Жига.

— Пока да, отдам потом, — ответил я, уже замечая навес со столами, заваленными едой и шампанским, и тусовку дам и господ, которые уже поздравляли Черняева с экс-Мышкиной. Господа — в солидных костюмах, дамы — в блестяще-богатых и местами вычурных платьях.

Жених в поблёскивающем чёрном костюме, невеста — в белом, облегающем полноватую фигуру платье.

Я выскочил из машины, и Жига поехал парковаться. Ну а я подрулил к толпе, под любопытные, и местами напряжённые взгляды. Взял бокал с подноса проходящего мимо официанта.

— Баро-о-н Авдеев Владимир Константинович! — закричал ведущий, и в ответ раздались жидкие аплодисменты.

— Ой, как мы рады вас видеть, — протянула мне ручку Мышкина, натягивая улыбку на изрядно припудренное личико. Я слегка коснулся её пальцев губами.

— Привет, Владимир, — кивнул Черняев, пожав мне руку, и вот он был очень напряжён. Попытался он выдавить улыбку, но она получилась неоднозначной. Попытался сжать мою руку чуть сильнее, но я также усилил нажим. И князь решил сдаться.

— Примите подарок от всего сердца, — протянул я им коробку. — Пусть ваша семейная жизнь так же сияет как эта чаша!

— Ох, что же там за чаша? Давай откроем? — заблестела глазками невеста.

— Позже, дорогая. Всё позже открывать будем и радоваться. После торжества. Зачем заставлять наших дорогих гостей томиться в ожидании? — охладил её пыл Черняев.

К нам подскочил фотограф, принялся щёлкать, а затем все вернулись к столам. Я положил пару стейков, несколько закусок с красной икрой, затем приступил к трапезе, слушая радостный гомон и хихиканье соседствующих со мной аристо.

Затем я взял бокал, посмотрев в сторону Черняева. Оказывается, он всё это время очень нехорошо смотрел в мою сторону, будто просверливая взглядом. Я поднял бокал, улыбнувшись. И князь в ответ тоже скривился в улыбке.

Ко мне прицепился пожилой аристократ, представившийся Гориным Петром Петровиче. Он узнал, что я выкупил бизнес Танина. Подсев ко мне, Горин налегал на водочку и восхищался тем, как устроили в «Белом Журавле» бойцовский турнир. Затем старого слегка понесло, и он свои бои в молодости, кулачные дуэли в Академии.

После полутора часов нужных воспоминаний, заливая тоску очередной порцией беленькой, старик вспомнил о Крапивине. И сразу же подметил, что тот вроде как даже решается возобновить кровавую бойню. Ровно в этот момент меня отвлекла экс-Мышкина.

— Можем прогуляться, барон? — неестественно улыбнулась она.

— Почему бы нет, — тут же согласился я. Всё, что угодно, лишь бы избавиться от этого назойливого старикашки.

Мы вышли под ручку к аллейке с фонарями. Мышкина цокотала каблучками, слегка пошатываясь из-за неудобной обуви. Но терпеть ей придётся до конца вечера. Это и отражалось на её лице.

— Вы уж не обижайтесь на остальных, — тихо произнесла Мышкина. — Я о странных взглядах. Мне даже кажется, что Дмитрий их настроил против вас.

— Да ну что вы, Дмитрий Алексеевич не стал бы этого делать, — возразил я.

— Зря вы так думаете, — тяжело вздохнула экс-Мышкина. — Он очень зол на вас. Подозревает, что вы ему отдали не все трофеи с трёх башен. Особенно с последней. Но это между нами, не говорите, что я вам это сообщила.

Я ухмыльнулся, посмотрев назад. Нас догонял хмурый Черняев в компании с крупным телохранителем.

— Любовь моя, что же ты не предупредила⁈ — воскликнул он, и, поравнявшись с нами тихо прошипел: — О чём вы шептались?

— Так барон рассказывал о своём приключении в башне. Я решила его немного попытать, — ненавязчиво хихикнула Мышкина.

— Пошли за стол, — рыкнул он на неё.

От князя сильно разило коньяком. Видно он жахнул для храбрости, отчего и взгляд его был слегка затуманен. Да уж, алкоголь стирает некоторые границы, включая и страх. Но Черняев пока не решился говорить со мной. Ну и правильно. А то ведь бывает, что и с князьями что-нибудь да случается. Даже в их поместьях.

Мы вернулись, и Мышкина налегла на шампанское, впоследствии покинув стол вместе с двумя служанками. Ну а мы с Черняевым продолжали играть в гляделки, поднимая бокалы в честь друг друга.

Через ещё полтора часа столы поредели, многие подались в танцевальную зону, кто-то уже уехал.

— А теперь пошли, — услышал я рядом голос Черняева. — Поговорим.

Рядом с ним было три довольно крупных телохранителя. Они многообещающе смотрели на меня сверху вниз. Ну а я улыбнулся. Он ведь сам напросился, никто его за язык не дёргал и ко мне подходить не заставлял.

— С удовольствием, — поднялся я, направляясь вслед за пошатывающимся князем. — Мы идём в дом?

— Да, — бросил через плечо Черняев. — Поговорим без свидетелей.

Спальня Черняева, в это же время

Блестяшки, больше блестяшек!

Глаза Гоба горели, когда он выскочил из тени в одной из княжеских спален.

На кровати мерно похрапывала полуголая Мышкина. В кресле рядом с ней прикорнула её служанка, держа в руке тазик.

Так, надо бы поискать блестяшки. Желательно золотые. Хотя бы одну, на память, да покрупнее.

На князе, его жёнушке и ещё нескольких богатейках было этих блестяшек столько, что Гоб не выдержал. В доме эти буржуи точно держат нечто ценное. Зелёный чуял это, его манила энергия золота, подталкивала вперёд.

Нет, здесь шуметь нельзя! Выскочив в другую спальню, он решил прошерстить гардероб. Благо в этом помещении ни души.

Отодвинул дверцу гардероба, покидал вещи с полок и выбрал из них самое забавное. Пусть там гуляют и смеются. Он тоже сейчас вовсю повеселится!

Нацепил на себя несколько вещей. Одна ажурная вещица как раз заменила его грязные рейтузы. Это же трусы, и скорее всего Мышкиной. Но уж очень удобные и практичные они были. Затем он нашёл ещё один интересный предмет. Им человеческие женщины прикрывают свои груди. Нацепил Гоб его на голову, прижимая двумя полушариями свои уши, затем щёлкнул застёжкой под подбородком.

Нацепил сорочку, накинул шёлковый полупрозрачный халатик, а ещё повесил бусы из крупного жемчуга, которые нашёл в одной из шкатулок. Их он, возможно, заберёт с собой, вместе с золотишком.

О, прям отличные и очень смешные вещи. Гоб подошёл к зеркалу, раскрыл полы халатика, потанцевал перед стеклом. Затем он решил, что если дурачиться, то по полной.

Рука его выхватила из тени куб, который ему передал на хранение хозяин. А затем пальцы сжались, активируя артефакт.

Гоб хохотнул пару раз как это делала недавно Мышкина, покрутился перед странным изображением. Всё равно зелёный, но всё-таки овалом лица напоминает эту бабу. Правда, все его бородавки остались на месте.

Гоблин сделал пару поклонов и не выдержал, довольно заржав.

В спальне Мышкиной послышался шорох. Ох ты ж, пахучий случай! Он шагнул в тень, решив посетить кабинет Черняева. Там точно должен быть сейф. Пора приступать к основной миссии, ради которой он и пришёл сюда.

Оказавшись в тёмном просторном помещении, Гоб принялся дефилировать по паркету. Тихо зацокал когтями, которые торчали из сандалий. И при этом важно выпрямился, будто аршин проглотил — точь-в-точь как те аристократы, которые сейчас отдыхают под развешанными тряпками. Он почуял дурманящий его рассудок аромат золота и сладко запел:

— Ценные пожитки,

Золотые слитки

Гобу пригодятся.

Будет красоваться,

Бегать прыгать и скакать,

Добрым словом вспоминать

Этот дом и золотишко.

А для князя много слишком.

Гоб тихонечко возьмёт

И в загашник унесёт, их-хи-хи… Упс…

Гоб замер, так и не добравшись до сейфа, который находился в паре метров от него. Потому что резко включился свет.

На пороге замерли хозяин и князь Черняев, который нервно икнул и прищурился, протирая глаза.