Гасконец. Том 1. Фландрия

Глава 19

Я не думал, что добраться до таверны будет так легко. Нас действительно никто не искал, да и просыпающемуся городу не было до нас никакого дела. Солдаты заступали в караулы, кто-то наоборот уходил отсыпаться. Простые жители отправлялись в мастерские и на рынки.

Мы вошли в пустую таверну, и даже тощий хозяин уже спал, опершись руками о барную стойку. Нам и в голову не пришлось его будить.

Быстрым шагом, и не забывая оглядываться на Джульетту, я добрался до комнаты, где оставил Арамитца и Диего. Попытался толкнуть, но дверь была заперта. Постучал раз, другой. Третий.

— Никого? — предположила уже двадцать минут как бывшая проститутка.

— Если он ушёл… — я задохнулся от страшной догадки.

— Что случилось?

— Я же сам ему сказать, что если не вернусь до рассвета… — я снова ударил в дверь, на этот раз кулаком, рискуя разбудить соседей. Послышалось недовольное ворчание. Через несколько секунд, заспанный голос с той стороны спросил:

— Кто это?

Проблема была в том, что вопрос был задан по-французски.

— Это я! Проклятье, д’Арамитц, вы нас погубите!

Дверь открылась. Гугенот и впрямь выглядел весьма помятым. Связанный — но давно пришедший в себя Диего — бросил на меня умоляющий взгляд с кровати.

— Ты кого опять провёл, — потирая глаза, спросил мушкетёр. Сейчас и следа не было от его былой таинственности. Просто едва проснувшийся мужчина, не слишком хорошо помнящий о том, что он диверсант на боевом задании.

— Хватай Диего и за мной, — ответил я. Потом покачал головой, оглядыва комнату и добавил:

— И форму его не забудь.

— Перестань мне приказывать, — огрызнулся д’Арамитц, медленно приходя в себя. Но всё же, он схватил в охапку одежду Диего и, не без помощи Джульетты, вывел его в коридор.

Мы легко проскользнули мимо спящего трактирщика в подвал и оттуда в тайный ход. Джульетта зажала рот рукой, едва не наступив на три уже не слишком свежих трупа. Трупы уже начинали попахивать, и если запах пробьётся наверх, всему плану с тайным ходом крышка.

Я оставил д’Арамитца приглядывать за пленниками и спасённой барышней, а сам начал перетаскивать тела. Дело это было неблагодарным, долгим и не слишком приятным, но необходимым.

За три перехода, я снёс все тела в склеп, где им было и самое место. Только после этого я вернулся к своим, потный, запыхавшийся и ужасно уставший. Тогда то и мы, уже всей группой, и двинулись дальше. Пройдя метров пятьдесят, мы развязали Диего и позволили ему самому одеться.

— Кто это? — спросил он, явно имея в виду пленника.

— Отличный вопрос, — голос д’Арамитца вновь приобрел уверенность и лёгкий холодок. — Кого вы притащили с собой?

— Какой-то капитан. Важный тип, судя по всему, — пожал плечами я, но спутники этого не видели.

— Это правая рука командующего гарнизоном Кеведо Лорка, месье, — послышался вдруг звонкий голос Джульетты. Она назвала имя капитана, но поскольку человек он был весьма презренный, я бы не хотел, чтобы благодаря моему рассказу о нём вспоминали лишний раз. Могу назвать его капитан Тараканчик, разве что.

— А это милая дама? — поинтересовался Анри д’Арамитц.

— Моя новая служанка, — ответил я. — Спас девицу из испанского плена.

— Это же ребёнок, — не удержался Диего, отчего мне захотелось приобнять врага.

— Ага, — ответил я. — Давайте уже скорее, рано или поздно они найдут труп лейтенанта Брагады.

— Вы убили лейтенанта Брагаду? — поразился Диего. Я кивнул, но вряд ли кто-то это разглядел.

— Ага, — повторил я. — И оглушил вашего тестя Карлоса.

— Святая Мария, — выдохнул испанец. — Господи, лучше бы вы обоих прирезали.

Я рассмеялся, даже Анри д’Арамитц тихо хмыкнул и я потащил капитана Тараканчика дальше.

— Месье Шарль, месье Анри…— снова подал голос Диего.

— Зовите меня месье д’Арамитц, — перебил его мушкетёр. — Вы всё таким наш пленник, а не друг.

— Да, прошу прощения. В общем, месье д’Арамитц рассказал мне о ваших мотивах. Когда вы… вырубили меня.

— Ох, точно, — я поудобнее приподнял Тараканчика. — Не успел извиниться за это.

— Нет, что вы, — Диего вздохнул. — Спасибо, месье.

— Поезжай в Лилль, — сказал я. — Когда выберемся, я дам тебе…

— Меня казнят за дезертирство. Как вы не поймёте, пути назад у меня уже нет.

— Испанцы морят своих солдат, — холодно заметил Анри д’Арамитц. — Они часто бунтуют и потому казнят их… да кого я обманываю, так же скоро, как мы казним нашим.

— На то и война, — я пожал плечами. — Вам некуда идти, Диего?

Испанец промолчал. Мы добрались до лестницы, ведущей на кладбище. Я вылез первым, чтобы оглядеться и убедиться в том, что выход безопасен.

Никого не было, только остатки утреннего тумана, да могильные статуи с надгробиями. Кладбищенский оздух казался невероятно свежим, почти волшебным — особенно после смрада Бапома и подземелья.

Я помог выбраться остальным и вместе мы втащили капитана Тараканчика. Тот начал приходить в себя, и я пнул его сапогом в лицо. Диего посмотрел на меня с немой мольбой, я кивнул и испанец тоже пнул своего бывшего капитана. Мы вставили ему в рот кляп, на случай, если снова проснётся и потащили к лодке. Я бросил короткий взгляд на Джульетту.

В дневном свете девушка казалась совсем жалкой, с веснушками на лице и голых плечах, и очень бледным лицом. Я качнул головой и повернулся к пленнику.

— Вам некуда идти и вы не хотите воевать против своих, — подытожил я. Испанец кивнул.

— Инструктором сможете подработать?

— Учить французов стрелять в испанцев? — грустно вздохнул Диего. Справедливое замечание. — Мне стыдно, что я не принял смерть, когда была возможность.

— Замолчите, умереть может каждый дурак. Лучше поезжайте в Испанию и свергайте Габсбургов, — сказал я.

— Вы с ума сошли? Как вы можете такое говорить? — Диего Артуро Перес побледнел.

— А вы мне нравитесь всё больше и больше, — холодно рассмеялся Анри д’Арамитц? глядя на меня. Я только развёл руками. Тогда он продолжил:

— Обычно это плохой знак. Обычно люди которые мне нравятся, делают всё, чтобы оказаться на виселице.

Я пожал плечами. Какие-то знания об истории у меня всё равно были, и я относительно понимал, о чём говорил. Так что снова обратился к Диего:

— Габсбурги станут причиной, по которой Испания перестанет быть Империей. Вы же сами это видите.

— Господь точно обделил их благодатью, — кивнул мушкетёр. — Совершили столько зла, что это и подданные чувствуют кожей.

— Хватит, — мы добрались до берега и Диего начал сам вытаскивать лодку. — Я вас понял, сеньоры.

— Ну так хорошо общались, — рассмеялся я, бросая в лодку Тараканчика. — Давайте вернёмся к месье.

Анри залез в лодку вторым. Диего третьим. Я помог Джульетте перебраться и влез последним. Лодка опасно просела, но держалась. В этот раз весла доверили Диего. Наверное потому, что грести пришлось против течения, он довольно быстро выбился из сил и мне пришлось его сменить.

— Послушайте. Нам же не нужно прятаться от своих. Наверняка можно причалить ближе к нашим позициям, а не мокнуть в проклятом болоте, — сказа я.

Диего пожал плечами.

— Проводник всё ещё мёртв, месье, — ответил он. Я кивнул, но всё равно решил довериться реке. Анри временами вставал в полный рост, опасно раскачивая лодку, чтобы оглядеться. Через полчаса, когда мы уже миновали то место, откуда отплывали, он сказал:

— Всё правильно, мы причалим близко к нашим.

Я молча ткнул ему в ногу веслом. Мушкетёр со вздохом опустился и сменил меня. Остаток пути мы молчали, только у самого берега, когда были видны лагерные укрепления — местных уже согнали рыть для нас рвы и насыпи — Анри д’Арамитц сказал:

— Разговоров, конечно, будет…

Я рассмеялся. Удивительно, но первым нас встретил не кто иной, а Планше. Хотя вылезли мы на берет довольно далеко от того места, где остановились гасконские кадеты.

— Месье де Батц, — закричал он. — Как сердцем чуял, как сердцем!

Он подбежал ко мне, запыхавшийся и не успевая вынимать из волос солому. Остановился, передо мной и моими полутора пленными, смерил их недобрым взглядом. Потом посмотрел на Джульетту, тут же потупил взор и повернулся ко мне.

— Ваша матушка вас порола, когда вы всякую гадость в дом тащили! Ладно многоножки, ладно гусь и жаба, Бог с ним козёл или ирландец. Но месье, целых два испанца? — гневно зашептал он.

— Планше, пожалуйста, больше никогда в жизни не шути.

Слуга вздохнул. На его плече висела сумка, довольно увесистая. Он снял её и передал мне.

— Как раз на рассвете управились, месье, как вы и просили.

— Спасибо, — я с трудом подавил желание залезть в сумку и извлечь содержимое. — Давайте уже скорее доставим нашего капитана к де Тревилю.

Тараканчик уже снова приходил в себя. Но поскольку мы были на нашей территории, я не стал его оглушать. Просто повёл вперёд. Диего мы так и не связали. Я попросил Планше за ним присмотреть, коротко рассказав, что этот достойный испанец может нам ещё пригодится. Джульетту я отправил с ними, сказав на прощание:

— Планше, ты можешь убить любого, кто косо посмотрит на ребёнка.

— Я бы её одел, для начала, прежде чем вести в лагерь, — признался слуга.

— Тогда купи у местных одежду, — кивнул я. — Диего, ты не против небольшого крюка?

— Мне некуда бежать, — пожал плечами испанец.

— Есть. Но я скажу тебе куда, когда мы закончим с Бапомом. Мои условия прежние, приятель. Помоги мне завербовать столько испанцев, сколько я смогу прокормить и можешь или отправляться к О’Нилу, или получать от меня повышение.

Диего Артуро Перес кивнул и наши с ним пути ненадолго разошлись. Когда слуга, бывшая проститутка и бывший испанский солдат скрылись из виду, мы с д’Арамитцем повели капитана Тараканчика в лагерь.

На нас смотрели и солдаты, и офицеры. Большая часть с завистью, но многие и с откровенным восхищением и гордостью. Мы прошли мимо площадки занятой гасконскими кадетами. Среди них я увидел Сирано де Бержерака, всё ещё раненного, но по-прежнему неугомонного. Я махнул ему рукой и парижанин снял шляпу, а затем поднял в мою честь кружку. Понятно, пить он не бросит даже несмотря на дырку в лёгком.

Добравшись до места, оккупированного королевскими мушкетёрами, мы были встречены криками и свистом. Кто-то хлопал по плечам меня, кто-то д’Арамитца, кто-то Тараканчика, правда последнего чаще доставалось по ушам и лицу. Он пытался ругаться сквозь кляп, но без особого успеха. Из шатра к нам вышли де Порто, какой-то парнишка (как выяснилось позже, почти наш с д’Арамитцем ровесник, но внешность была чертовски обманчива), и наконец сам де Тревиль.

Капитан-лейтенант королевских мушкетёров оглядел нас с Анри придирчиво, но без какой-то враждебности. Он держал руки заткнутыми за пояс, форма сидела на нём идеально, аккуратная бородка почти скрывала только начинающий появляться второй подбородок.

Во взгляде умных, голубых глаза, не читалось вообще ничего. Он перевёл взгляд с д’Арамитца на меня, и только тогда мы спохватились. Сорвали шляпы, подмели ими землю, вытянулись.

— Гасконские кадеты? — спросил он.

Я чуть было не брякнул «так точно», но вовремя сообразил.

— Да, месье капитан-лейтенант де Тревиль! Лейтенант Шарль Ожье де Батц де Кастильмор! Для меня большая часть, месье.

— Полно вам, де Кастильмор, — капитан-лейтенант по-отечески улыбнулся и повернулся к Арамитцу. — Анри, мой мальчик. Отличная работа. Я знал, что на тебя можно положиться.

— Рад служить, месье капитан-лейтенант, — холодно произнёс мушкетёр. А потом добавил, без тени эмоций: — Дядюшка.

Де Тревиль усмехнулся, подошёл к капитану Тараканчику и оглядел его с головы до ног.

— Боюсь, месье, что у нас нет времени на светские беседы. Мы сразу перейдём к пыткам. — устало произнёс он.

Тараканчик держался стойко и просто отвернулся от де Тревиля.

— Сколько я за него должен? — спросил у Анри капитан-лейтенант. Мушкетёр просто кивнул в мою сторону.

— Это пленник месье Ожье, — сказал он. — Не мой.

— Де Кастильмор? — не глядя на меня, спросил де Тревиль. Я прокашлялся.

— Для добычи информации, вы можете забрать его насколько вам угодно. Всё что меня волнует, это чтобы потом его повесили.

Тараканчик вздрогнул и повернулся ко мне.

— Я обещал одной несчастной даме, что она увидит его смерть.

— Виселица, де Кастильмор, весьма позорная казнь. Этот человек офицер и дворянин.

— Но я дал слово, месье капитан-лейтенант, — на этот раз наши взгляды встретились. В глазах де Тревиля не было больше и капли отеческой теплоты. Его губы были сжаты в тонкую линию. Он смотрел на меня несколько секунд, и с каждым мгновением, между ним и его племянником проявилось всё больше фамильного сходства.

— Вас не поймут, месье, — холодно прошелестел он. Я краем глаза заметил, что Анри Арамитц, довольно усмехается.

— Мне безразлично, — ответил я. — Или эти условия, или пленник остаётся моим. Я сам его допрошу и казню.

Тараканчик что-то завопил, но через кляп было не слышно. Арамитц ударил его ногой в колено, и пленник упал на землю.

— Последнее слово? — уточнил де Тревиль.

— Да, месье.

Повисла тишина, но потом капитан-лейтенант королевских мушкетёров удовлетворенно кивнул и сказал:

— Будь по вашему. Гасконцы могут быть упрямее козлов, которых выращивают. Я верну его вам на закате.

Де Тревиль увёл пленника в шатёр. Мы остались вчетвером, если не считать ещё две сотни мушкетёров, играющих в карты или распивающих вино. Впрочем, вина было уже значительно меньше, чем в прошлый раз. Скорее всего, раз местные вовсю строили укрепления, Бапом отказался сдаваться даже Королю.

Я, д’Арамитц и де Порто молчали, глядя друг на друга. Парнишка, рядом с де Порто, с интересом нас разглядывал.

— Этот малый прибыл в наше распоряжение вчера, по рекомендации его папаши, наконец начал де Порто.

— Следите за языком, — огрызнулся парнишка. Здоровяк только отмахнулся от него, словно от назойливого продавца в супермаркете. Для мухи у парня была слишком острая шпага.

— Он умудрился вызвать меня на дуэль в первый же день, убил кого-то из артиллеристов и почти нахамил де Тревилю.

— Почти?

— Я его остановил.

— И тем самым меня оскорбили, — снова начал парень. — Были бы вы человеком более вежливым, вам не пришлось бы драться со мной на дуэли после того, как мы возьмём Бапом!

— В общем, — де Порто вздохнул. — Шарль, друг мой. Раз уж вы не убили друг друга с Анри, то я думаю, и с ним общий язык найдёте.

— Вы хотите использовать меня как няньку! — поразился я. Д’Арамитц холодно рассмеялся. Де Порто потёр толстыми пальцами виски.

— Вы нарываетесь, месье. И я не стану ждать окончания осады, прежде чем скрестить шпаги с каким-то кадетом! — парень сделал шаг вперёд, мы оказались на расстоянии пары шагов.

— Каким-то кадетом? — зарычал я. Кровь Д’Артаньяна закипела, и я тоже сделал шаг вперёд. Моя рука уже лежала на эфесе. — Это вам нужно следить за языком, каналья!

— Арман, бешеный ты пёс, а ну успокойся! — почти взревел де Порто. Он подхватил парня за шкирку, словно щенка. — Ты не проживешь и недели с таким характером!

Арман, кем бы он ни был, такого отношения терпеть не стал. Он извернулся и пнул де Порто прямо в живот. Человеческая глыба не шелохнулась, и тогда парень попытался схватиться за шпагу. Его руку перехватил Арамитц.

— Проклятье, де Порто, где вы его откопали⁈

— Это троюродный племянник нашего… — де Порто наконец поставил парня, красного словно дьявола, на землю.

— Дуэль, — выпалил он, тыча пальцем в здоровяка. Потом повернулся к д’Арамитцу. — Дуэль!

— Сколько угодно, — холодно усмехнулся гугенот. Арман, наконец, перевёл бешеный взгляд на меня. Парень выглядел ужасно молодо, вводя меня в очередное заблуждение.

— А с вами, я хочу дуэль прямо сейчас!

— Как угодно. Но вы хотя бы назовите причину дуэли и своё имя. Чтобы я знал, за что убивать такого нахального мальчишку, — ответил я.

— Причину дуэли? — презрительно хмыкнул молодой мушкетёр. — Я дерусь просто потому, что я дерусь!

Меня бросило в холодный пот. Ведь эти слова в книге и фильме произносил Портос! Но снова и снова события романа каверкались и извращались. Знакомые мне слова звучали из чужих ртов, а я давно уже не мог полагаться на текст романа Дюма, как на источник информации.

— А зовут твоего палача, гасконец, — надменно продолжал юноша, — Арман де Сиег д’Атос!