Галера чёрного мага

Глава 14 Прогулка в сон

ОСЕНЬ, 1Е9574

— План? — удивился маг. — Какой же у него может быть план?

— Не знаю, Эльмар, — ответила Джиннарин, — но он пожелал, чтобы мы пришли к нему.

— Ты, похоже, успела рассказать Тарквину все подробности, — заметил Араван.

— Да, я рассказала ему о световых потоках и об исчезновении Фаррикса, о моем сне, о тебе с Эльмаром и Эйлис, об «Эройене» — обо всем. Тарквин думает, что никто из его знакомых не видел световых потоков. Но он все же послал сообщение соседям в надежде что-нибудь выяснить.

Эльмар буравил взглядом капитана:

— Я полагаю, нам ничего не остается, как только отправиться на встречу с этим Тарквином.

Накинув на плечо лук и подхватив вещевой мешок, Араван протянул магу руку, помогая ему встать. Старец, медленно выпрямляясь, стонал и хватался за поясницу. По взмаху руки Джиннарин Рукс вскочил, и хозяйка уселась на него верхом. Эльмар посмотрел на нее сверху вниз:

— И как далеко живет этот твой Тарквин?

— Не более чем в лиге отсюда. Эльмар опять застонал.

Джиннарин вела компанию через пахнущий хвоей лес. То и дело среди деревьев мелькали тени.

— Я думаю, что… — заговорил Эльмар, но Эйлис перебила его, тряхнув головой:

— Нас, вне всякого сомнения, сопровождают. Подтверждать это с помощью заклинаний — пустая трата сил.

— Но я все же хотел бы знать, кто следует за нами по пятам.

— Они, отец, предпочитают оставаться невидимыми для любопытных глаз.

— П-фа! — фыркнул Эльмар. — Еще раз скажу: глупо.

— Нет, Эльмар, не глупо, — возразил Араван. — Ты же прекрасно знаешь, что хиддены, особенно фоксрайдеры, в былые времена жестоко преследовались человеком..

— Хотела бы я знать почему, — вздохнула Эйлис. Араван пожал плечами:

— Как и в большинстве подобных случаев, человек начинает считать злом то, чем он не способен управлять. В далеком прошлом люди охотились за хидденами верхом, с охотничьими псами, считая это отличным спортом.

— Отличный спорт? — взорвалась Джиннарин. — Охота ради спорта — это одно из самых гнусных изобретений человека, дикое и жестокое. Они даже не употребляют в пищу тех, кого убивают. Ими руководит лишь жажда убийства, которое является доказательством их доблести, — убийство, а не защита детей, не голод, не потребность в мехе для одежды.

Араван поднял руку, словно отводя обвинение:

— Джиннарин, я же не сказал, что я сам считаю охоту отличным спортом. Я просто объяснил Эйлис, почему хидденам необходимо скрываться.

— Ты не сказал ничего нового, эльф, — сверкнул глазами Эльмар. — Мы прекрасно знаем, что заставляет их прятаться. И все же я повторяю — глупо прятаться от нас, Эйлис. Мы ведь не представляем для них никакой угрозы.

— Но, отец, они же не знают о наших дружеских чувствах, — возразила Эйлис.

Эльмар вздохнул и с трудом пошел дальше.

Они спустились в поросшую лесом долину. На дне ее шумел беспокойный ручеек, вдоль которого им пришлось подниматься по противоположному склону, время от времени устраивая передышки. Наконец они подошли к покрытым мхом валунам, образующим арку на отвесном берегу. По глубокой трещине в стене каскадом падала вода. Тропинка вилась мимо скалы, на вершине которой стоял серебристый лис с всадником на спине. Араван поднял руку открытой ладонью вперед. Всадник ответил тем же жестом.

— Это Тарквин, — объявил эльф.

— Король фоксрайдеров? — спросила Эйлис.

— Вряд ли его можно назвать королем, — отозвался Араван.

— Как я представляю себе короля, то Тарквин не относится к их числу, — высказала свое мнение Джиннарин. — Я бы назвала его вожаком, которому доверяют, — это более всего подходит к его положению среди хидденов.

Они поднимались по тропинке, и Эльмар не переставал брюзжать:

— Все подъемы да восхождения. Почему мы все время идем вверх? Живет ли кто-нибудь внизу?

— Тебе ли говорить! — крикнула Джиннарин, перекрывая шум падающей воды.

— На что ты намекаешь, пикса?

— Ты сам живешь на холме, Эльмар.

— Это другое дело, — огрызнулся маг. — Мне необходимо наблюдать звезды.

— И все же мера, применяемая к одному, должна применяться и к другому. Так, кажется, ты говорил мне однажды, и еще что-то про горшок и котелок.

— О боги! — воскликнул Эльмар и в молчании поплелся дальше.

Когда они добрались до вершины, Тарквин спешился.

— Приветствую вас, — громко произнес он. — Я — Тарквин. — Он поклонился, затем указал на лиса. — А это — Рис.

— Рад встрече, — ответил Араван, — позволь представить леди Эйлис и мага Эльмара.

Тарквин раскланялся с дочерью и ее отцом. Они успели разглядеть его: примерно на полдюйма выше Джиннарин, длинные, доходящие почти до бедер, черные волосы, убранные с лица головной повязкой из кожи. Карие глаза, настолько темные, что казались черными. Штаны из кротовьего меха, на ногах — высокие ботинки со шнуровкой.

— Идите, пожалуйста, за мной, — пригласил он и, вскочив на спину Риса, не оглядываясь двинулся вперед.

Вскоре они вошли в глубокий каньон, звук водопада за спиной постепенно умолкал. Между вершинами сосен, растущих на его высоких стенах, появился просвет. Ущелье заметно расширилось, появились лиственницы и березы, под ногами зазеленела густая трава. Они проходили мимо небольших, но многочисленных озер, местами поросших ростником, трепетавшим на легком ветру. Тарквин привел всю компанию к пещере, вырытой на склоне долины. Здесь и находился его дом — узкая нора, слишком маленькая для всех, исключая Джиннарин. Их встретила подруга Тарквина, Фалайн, — рыжеволосая, с карими глазами пикса. Рядом с ней стоял ее черный лис Никс. Араван опустился на колени и развязал свой вещевой мешок.

— Я приготовлю чай, а затем мы поговорим о том, что привело нас сюда.

Эльмар откашлялся, хмуро посмотрел на эльфа и вновь воззрился на Тарквина:

— Мне не терпится узнать о твоем плане, пикс.

— Прогулка в сон? — Глаза Эйлис широко раскрылись. — Никогда не слышала. Что это? Как это делается?

Тарквин пожал плечами, отхлебнул глоток чая, затем отставил крошечную чашку в сторону.

— Фалайн научилась этому у Онтаха.

— Кто такой этот Онтах?

— Он один из людей, лекарь, — сказала Фалайн, указывая на запад, — живет в той стороне.

Эйлис взглянула на пиксу:

— Человек? Живет неподалеку? Фалайн кивнула.

— Дикарь? — раздался резкий голос Эльмара. Тарквин казался слегка удивленным:

— Я бы не стал называть его дикарем, маг Эльмар. Он лесной житель.

— И, кроме того, он друг, — добавила Фалайн, обращаясь к старцу. — В лесу живут только добрые люди.

Эйлис повернулась к Фалайн:

— Прогулка в сон. Что это?

Фалайн посмотрела на Тарквина и заговорила:

— Что это такое, мы не знаем. Прогулка позволяет кому-либо войти в сон другого, побывать в нем и увидеть события, которые тот, кому сон снится, видеть не может.

Эйлис посмотрела на Джиннарин, затем сказала:

— И ты думаешь, что Онтах может войти в сон Джиннарин и обнаружить… все, что в нем сокрыто?

Фалайн возразила:

— Этого я утверждать не могу. Я знаю только, что Он — таху известен секрет прогулки по сну.

— Мне бы не хотелось, чтобы кто-либо рыскал по моим снам, — проворчал Эльмар. — Зачем он делает это? Какая от этого польза?

Фалайн подняла ладони вверх:

— Он пользуется этим только иногда, чтобы помочь страдающим от бессонницы или ночных кошмаров.

— Начинает проясняться, — развеселился Эльмар. — Итак, он помогает тем, у кого не все в порядке с головой, верно я понял?

— Я, знаешь ли, на свою голову не жалуюсь, — ощетинилась Джиннарин. — Если у кого-то башка и нуждается в починке, так это…

— Послушай, пикса… — перебил ее Эльмар.

— Замолчите оба! — выпалила Эйлис. — Вы ведете себя иногда хуже малых детей. Только и ссоритесь, отыскивая обиды там, где их и быть-то не может. Припомните, зачем мы здесь. Исчез Фаррикс. Джиннарин преследуют кошмарные послания, а кто-то закрывает от нас щитом информацию.

Эльмар и Джиннарин опустили глаза в землю, не желая смотреть друг на друга.

— Где мы можем найти Онтаха? — спокойным голосом спросил Араван.

Тарквин встал:

— Мы проводим вас к нему. Это недалеко. Примерно две мили.

— Бьюсь об заклад, он живет на холме, — сказал Эльмар.

Солнце уже почти село, когда они подошли к поляне, где стоял домик Онтаха. Домик у него был бревенчатый, состоял всего из одной квадратной комнаты, зазоры между бревнами были замазаны белой глиной, в земляной крыше — дыра для дыма. На скамейке перед домом сидел человек, рядом с ним Фалайн, на земле лежал Никс. Фалайн прискакала заранее предупредить лекаря о приходе гостей.

У Онтаха были длинные седые волосы, карие глаза, бронзового оттенка кожа. Серебряная грива, связанная на затылке кожаным шнуром, свисала вдоль прямой спины, медная кожа была изрезана морщинами, словно древний пергамент.

Разговаривая со стариком на незнакомом языке, Фа — лайн указала на прибывших.

Джиннарин вопросительно взглянула на Аравана.

— Она представила нас, — объяснил эльф.

Онтах встал и жестом пригласил гостей войти в дом. Земляной пол слабо освещенного жилища покрывали^ сплетенные из тростника маты. В центре находился каменный очаг, в котором горело небольшое бездымное пламя. Вдоль стен располагались полки с кухонной утварью и посудой: глиняные чашки, миски и разнообразные деревянные плошки. На полу стояло несколько плетеных корзин с зерном и корнеплодами. В одном углу были свалены дрова, в другом лежали одеяла. Со стропил, подпирающих крышу, свисали пучки трав, растений и высушенных корешков. Здесь же можно было увидеть копченую рыбу и оленьи окорока. Возле двери лежал топор. Со штыря в стене свисал моток веревки. В углу помещался большой глиняный сосуд с водой, рядом на крючке висел тыквенный ковш.

Указав на маты, Онтах произнес:

— Takla. Араван перевел:

— Садитесь.

Когда они уселись, Эйлис тихо сказала:

— Не нравится мне беседовать через переводчика. — Она подняла руку и произнесла: — Converte.

Онтах взглянул на Джиннарин и спросил ее на своем языке:

— Ты хочешь, чтобы я вошел в твой сон?

Не понимая, Джиннарин растерянно смотрела на старика. Пока Араван переводил для Джиннарин и Эльмара вопрос Онтаха, Эйлис сразу же вступила в беседу:

— Да, Белая Сова, она этого хочет.

Араван с Онтахом с удивлением посмотрели на Эйлис.

— Я не знал, что ты разговариваешь на языке людей, — проговорил старик.

— Я могу говорить на нем только какое-то время. Ближе к полуночи я потеряю эту способность.

— Как это может быть?

— Я призвала себе на помощь некую силу, Белая Сова. Глаза старика широко раскрылись, затем он понимающе склонил голову и произнес:

— Будь я помоложе, так попросил бы тебя научить этому и меня.

— Эйлис понимает Онтаха, — повернувшись к Эльмару, зашептала Джиннарин.

— Она скорее всего воспользовалась провидческой магией.

— А почему ты этого не делаешь?

— Пикса, ты опять не слушаешь, что тебе говорят, — прошипел Эльмар.

— Я слушаю. Ты сказал, что она, вероятно, использовала заклинание.

— Вот тебе и ответ.

По лицу Джиннарин пробежала тень замешательства.

— Какой ответ? — Смущение стало перерастать в гнев. — Я даже не знаю вопроса.

— Тогда почему ты спрашиваешь?

— Что я спрашиваю? — Джиннарин была готова взорваться.

— Ты спросила, почему и я не делаю заклинаний.

— И?..

— Пикса, повторяю еще раз, это заклинание провидицы.

— Ну и что?

— Я не провидец. — Эльмар уже скрипел зубами.

— Ах вот оно что! — обвиняющим тоном воскликнула Джиннарин. — Наконец-то разобрались! Ты хочешь сказать, что не можешь этого сделать?

— Конечно, я смогу, если потренируюсь. — Эльмар кипел от злости.

Эйлис не выдержала:

— Мы здесь не для того, чтобы спорить.

Оба скандалиста замолчали, свирепо поглядывая друг на друга.

Эйлис вновь повернулась к Онтаху:

— Белая Сова, ты сможешь войти в сон Джиннарин и рассказать нам о том, что в нем происходит?

Онтах посмотрел Эйлис в глаза:

— Да, я войду в него. Не хочешь ли ты пойти со мной?

— Я не умею.

— Ты молода и знаешь, как призывать себе на помощь силу. Я научу тебя.

— Я буду рада пойти вместе с тобой, Белая Сова.

— Белая Сова, есть ли опасность в прогулке по сну? — спросил до сих пор молчавший Араван.

Онтах долго не отвечал, и Араван думал уже, что старик так ему ничего и не скажет, но наконец тот заговорил:

— Прогулка по сну полна разного рода опасностей, особенно если сон обременен злыми духами. В этом случае дух вошедшего в чужой сон может быть ранен или даже убит.

Араван посмотрел на Эйлис, затем на Онтаха, и, хотя он беседовал с лекарем, Эйлис знала, что его слова предназначены ей.

— Белая Сова, сон Джиннарин наполнен страхом. Старик посмотрел на огонь:

— Это не говорит о присутствии злых духов. Эйлис спросила:

— Есть ли способ узнать о присутствии злых духов до вхождения в сон?

— Нет, — покачал головой Онтах. — Это можно понять, только войдя в него.

Все замолчали, тишина нарушалась лишь потрескиванием поленьев в очаге.

— Белая Сова, есть ли еще какие-нибудь опасности в прогулке по сну? — поинтересовался Араван.

Старик перевел взгляд с Аравана на Эйлис:

— Если спящий проснется раньше, чем вошедший в сон покинет его, тогда его дух будет пленен до тех пор, пока спящему не приснится тот же самый сон.

Когда это перевели Джиннарин, она зашептала:

— Эйлис, я всегда просыпалась неожиданно. Я ничего не могу с собой поделать. Ты можешь быть поймана. И я не хочу устраивать западню тебе или Онтаху в моем кошмарном сне.

— Но мы не будем пойманы навсегда. Ты же каждую ночь возвращаешься в один и тот же сон, — возразила Эйлис.

— Нет, нет, Эйлис, не каждую ночь, — запротестовала Джиннарин. — Ты же знаешь, он стал посещать меня не так часто.

Араван повернулся к Эйлис. Лицо его казалось спокойным и бесстрастным, лишь в глазах таилось беспокойство. Он заговорил, обращаясь только к ней одной:

— Тебе принимать решение, Эйлис. И никто не может тебе в этом помешать. Но смотри, ты должна хорошенько подумать, прежде чем совершить этот шаг, ибо он опасен. Ты очень дорога мне, и если тебе придется страдать…

Эйлис дотронулась до руки Аравана, но ничего не сказала.

В лагере неожиданно проснулся Джату. Стояла темная ночь. Он не мог понять, что заставило его открыть глаза. В свете мерцающего огня он осмотрел лагерь, спящих товарищей и гнома — часового, стоящего на посту. Укрываясь вновь, он обнаружил на куртке под шнурком лист пергамента — записку от Аравана. Джату вновь огляделся, но посланника не обнаружил.

Джату!

Мы нашли Тарквина, все в порядке. Он отвел нас к лесному жителю по имени Онтах, лекарю. Онтах умеет совершать прогулки в сон, он предложил войти вместе с Эйлис в сон леди Джиннарин. Мы пробудем здесь несколько дней, до завершения всего этого, ибо Джиннарин должна увидеть свой сон, а Онтах совершить в него прогулку.

Я буду посылать тебе сообщения каждые три дня. Если вы с Бокаром решите тем временем вернуться на «Эройен», то небольшой сигнальный огонь с утеса на месте вашего лагеря даст мне знать, что ты получил мое сообщение.

Араван.

Тарквин на Рисе, доставив записку Джату, благополучно вернулся обратно. В домике Онтаха проходило долгое совещание между стариком и Эйлис, остальные находились снаружи. Слабо горел огонь, неясно прорисовывая тени на бревенчатых стенах. Онтах сидел, положив ногу на ногу на краю очага, и внимательно разглядывал поднимающиеся тонкие завитки дыма. Его карие глаза внимательно наблюдали за Эйлис. Голос его звучал мягко и проникновенно:

— На моем языке есть слово, очень напоминающее твое имя: aylia. Оно означает «яркое крылышко».

Эйлис наклонила голову:

— Стоило тебе сказать, и я уже его знаю.

Онтах улыбнулся, лицо его покрылось морщинами.

— Во время прогулки мне нужно будет звать тебя по имени.

Лицо Эйлис расплылось в ответной улыбке.

— Белая Сова, мне будет очень приятно, если ты станешь называть меня Яркое Крылышко.

— Я тебе объясню почему. Понимаешь, я уже очень стар, память у меня не та, что раньше, и потому я боюсь, что забуду твое имя, а называть тебя Яркое Крылышко мне проще.

Эйлис взглянула на старика, и какая-то тяжесть сдавила ей грудь. «О боги, ему всего лишь восемьдесят, но каким древним он выглядит, словно маг, потративший всю свою силу. Ну конечно же, ведь он человек…» — подумала она.

Онтах подбросил в огонь немного дров, его голос вывел Эйлис из задумчивости.

— Бывали у тебя сны, когда ты знала, что спишь?

— Да, Белая Сова, хотя и не часто.

— Когда ты знала, что тебе снится сон, пыталась ли ты его изменить, сделать… чудеснее?

— Нет, Белая Сова. Я просто знала, что в это время мне снится сон. Я не пыталась управлять им. Я не знала, что его можно изменить.

— Это второй шаг в прогулке по сну — войти в собственный сон и знать, что это есть сон.

— Если это второй шаг, то какой же первый?

— Твой собственный сон должен начинаться в то же самое время, что и тот сон, по которому ты хочешь совершить прогулку.

— А как я узнаю, что Джиннарин снится сон?

— Ее спящие глаза будут дрожать под опущенными веками.

— И тогда я должна немедленно уснуть… и войти в ее сон? Онтах кивнул.

— Но как?..

— Я научу тебя словам внушения.

— Ну хорошо. Скажем, я уснула, вошла в свой сон и знаю, что это есть сон. Что дальше?

Онтах продолжил объяснения:

— Затем ты должна подчинить сон своей воле, сделать его тем, чем бы тебе хотелось.

— И это…

— И это означает, что ты должна увидеть во сне, как ты входишь в другой сон, по которому хочешь совершить прогулку.

— Но как же это сделать?

— Я научу тебя.

— А потом?..

— А потом, Яркое Крылышко, ты входишь в другой сон, смотришь, что там происходит, и все запоминаешь.

Эйлис глубоко вздохнула. Онтах сделал предупреждающий знак рукой:

— В чужом сне ты можешь столкнуться со злым духом и должна быть готова прогнать его, заставить исчезнуть.

— Прогнать? А как?

— Бывает достаточно попросить его уйти, и он уйдет. Иногда следует напугать его. Порою тебе придется сражаться с ним, и в этом случае может быть убит твой собственный дух. Случается, что приходится спасаться бегством.

Эйлис чувствовала, как ее сердце глухим стуком откликается на слова Онтаха.

— Не позволяй мне напугать тебя, Яркое Крылышко, злые духи встречаются не так уж часто.

Эйлис улыбнулась, всем своим видом изображая храбрость, которой она не чувствовала, и сказала:

— Мое сердце подсказывает мне обратное, Белая Сова, но я постараюсь оставаться спокойной.

Онтах потянулся через очаг и пожал ее руку:

— Это хорошо. Ты должна сохранять хладнокровие, для того чтобы выйти из сна.

— Выйти из сна?

— Да. Когда увидишь то, что тебе хотелось, ты должна покинуть сон. Возможно, это придется сделать до того, как ты будешь к этому готова.

Эйлис спросила:

— А причина?

— Ты должна прекратить прогулку до того, как проснется хозяин сна. Иначе ты попадешь в ловушку.

— Но как я узнаю, когда мне следует уходить?

— Я научу тебя.

— Мне предстоит многому научиться.

— Ты запомнила все шаги?

— Когда тот, чей сон я хочу навестить, уснет, я должна войти в мой собственный и знать об этом. Я должна увязать свой сон с тем, в который я хочу войти. Я должна наблюдать, запоминать и остерегаться злых духов, которых следует прогнать при встрече либо убежать от них. Но в любом случае необходимо покинуть сон, в котором я гуляю, до того как проснется его хозяин. Онтах одобрительно улыбнулся:

— Затем ты должна проснуться, покидая свой собственный сон, пока ты не забыла всего, что видела в прогулочном.

— Смогу ли я забыть?

— Большинство снов забываются, Яркое Крылышко, даже те, которые мы хотим помнить. Позволь спросить, приходилось ли тебе просыпаться ночью и стараться обязательно запомнить увиденное, но, когда наступает утро, ты помнишь только о своем желании запомнить сон, но сам он из твоей памяти исчез?

Эйлис горестно призналась:

— Да, Белая Сова, я очень часто забываю сны, которые хочу запомнить…

— Поэтому, Яркое Крылышко, необходимо проснуться сразу после прогулки, чтобы помнить как можно больше из того, что тебе довелось увидеть.

Эйлис вздохнула:

— Тебе предстоит очень многому научить меня, Белая Сова. Надеюсь, я с этим справлюсь.

— У меня нет сомнений по этому поводу, Яркое Крылышко. Тебе ведь известны возможности силы.

— Тогда начнем.

Онтах подбросил в очаг несколько поленьев.

— Скажи мне вот что: тебе известно, как уснуть без сна?

— Уснуть без сна? — На какое-то мгновение Эйлис была приведена в замешательство, затем спросила: — Ты имеешь в виду…

Неожиданно Эйлис поняла, что на языке Онтаха нет слова, означающего медитацию, особенно глубокую… …Знакомство Эйлис с прогулкой по сну продолжалось…

Ранним утром следующего дня раздался крик часового:

— Кто-то идет!

Бокар и Джату посмотрели в сторону леса. С трудом переставляя ноги, к ним приближался Эльмар. Вид у него был потрепанный, грудь высоко вздымалась.

— Что-то не так, — взволновался Бокар, поднимая топор и рысью устремляясь к старцу. Джату трусил рядом.

Заметив их приближение, Эльмар жестом приказал им возвращаться и прокричал хриплым голосом:

— Нет повода для беспокойства. Я прекрасно дойду и сам. Я никому не позволю нести меня, даже в свой последний час.

Тем временем Бокар и Джату были уже рядом.

— Где опасность? — вопросил Бокар, помахивая топором и прочесывая взглядом лес в поисках угрозы.

— Какая опасность? — прошептал Эльмар, оглядываясь по сторонам. — Где?

— Я не знаю где, — проговорил сбитый с толку Бокар. — Это ты от кого-то убегал.

— Убегал? Я?

— Хочешь сказать, что ты не убегал?

— Конечно нет, ты, безголовый тупица.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Мне нечем было там заняться, — сварливо заявил Эльмар, пыхтя и раздражаясь. — Эйлис с Араваном обо всем договорились. Пиксы довольны и счастливы. Онтах знает, что делает. Дикари не представляют угрозы. И к тому же в этом лесу ужасно скучно.

Бокар, казалось, был разочарован, узнав, что все в порядке:

— Ты действительно уверен, что наша помощь капитану не нужна?

Эльмар всплеснул руками:

— Нет, мало того что я должен был таскаться мили и мили в лесной домик и назад, каждый раз взбираясь на холмы, так теперь еще мои слова подвергаются сомнению и… — Не переставая ворчать, Эльмар зашагал в сторону лагеря.

Бокар и Джату последовали за магом. Гном был явно недоволен, черный гигант посмеивался.

Этой ночью Онтах и Эйлис сидели возле очага, вдыхая ароматный запах, исходящий от горевших дров. Они наблюдали за Джиннарин, лежащей рядом на мягком одеяле. Пик — са пыталась уснуть, но безуспешно. Эйлис с Онтахом не разговаривали, слышалась лишь легкое потрескивание пламени. Возле выхода, прислонившись к стене, сидел Араван. Чтобы отвлечься, эльф предавался сладким воспоминаниям. Тарквин с Фалайн отправились сопровождать Эльмара в лагерь.

Прошел час, затем еще один. Эйлис заметила, как дыхание Джиннарин замедлилось и все тело расслабилось, — наконец она спала.

Эйлис погрузилась в состояние легкой медитации. Прошло какое-то время. Под опущенными веками глаза Джиннарин начали слегка подрагивать.

Эйлис погрузилась в глубокую медитацию и, используя уроки Белой Совы, начала видеть сон. Она находилась в домике отца в Вадарии. Эйлис в изумлении оглядывалась по сторонам — она не была здесь с детства. И пока она разглядывала жилище прошлого, молодой мужчина с черными волосами, карими глазами и медной кожей вошел к ней через стену.

— Яркое Крылышко, — обратился он к ней, беря за руку и увлекая в пещеру.

Они пошли в направлении света, виднеющегося вдалеке, и оказались на берегу небольшого озера.

— Смотри и запоминай, — прошептал Белая Сова.

Эйлис осмотрелась. Они находились в летнем лесу. Дубы. Ивы. По берегам озера рос тростник. Поверхность воды была чуть покрыта рябью. До Эйлис доносились звуки журчащего ручейка. Неподалеку остановился всадник на лисе.

— Запоминай, — вновь прошептал Белая Сова.

Лис умчался прочь. Всадник — Джиннарин? Да, Джиннарин, — опустилась на колени и сорвала цветок. Она подошла к самому краю озера и, встав на колени на большом камне, закрепила цветок в волосах, пользуясь водной гладью как зеркалом. Сверху послышался смех, и с дерева в озеро нырнул пикс. Джиннарин вскрикнула.

— Запоминай.

— Это, должно быть, Фаррикс.

Эйлис наблюдала, как черноволосый пикс вынырнул из воды. На нем не было одежды. Неожиданно исчезла и одежда Джиннарин. Фаррикс поцеловал ее. Они прилегли на мох.

С сильно бьющимся сердцем Эйлис повернулась к спутнику:

— Белая Сова, мы не должны…

— Яркое Крылышко, посмотри на деревья.

Эйлис подняла глаза. Стволы начали терять очертания.

— Яркое Крылышко, нам следует уходить.

Они вошли в туннель. Белая Сова шел впереди. Эйлис оглянулась. Вход в туннель исчез, стены его стали обрушиваться, обвал продвигался в сторону Эйлис.

— Не оглядывайся! — крикнул Белая Сова резким голосом.

Эйлис отвернулась, но ей было понятно, что через несколько мгновений они будут погребены под завалом.

— Не верь этому, — скомандовал Белая Сова. — Управляй сном, и они не обвалятся.

С бьющимся сердцем, Эйлис представила себе стены прочными, твердыми, не поддающимися разрушению. Обвал у нее за спиной прекратился.

Они вышли из туннеля и оказались в наполненном дымом жилище. В каменном очаге горел слабый огонь. В домике находились старик и молодая провидица в состоянии медитации, рядом спала пикса.

— Запомни, что видела, — сказал Белая Сова, — и просыпайся.

Эйлис произнесла слово внушения, которому научил ее Белая Сова… и открыла глаза.

Эйлис находилась в исступлении. Она сумела побывать в чужом сне!

Онтах, улыбаясь, сказал:

— N'klat sh'manu, Aylia.

— Что?

— N'klat sh'manu. Chu doto a bala.

— Convertel — произнесла Эйлис и объяснила Онтаху: — Извини, Белая Сова, похоже, что во время прогулки по сну я забыла твой язык, но теперь снова буду все понимать.

— Я сказал, что все было сделано как надо. Тебе удалась твоя первая прогулка, Яркое Крылышко. Вряд ли кто мог провести ее лучше, даже после многих лет тренировки.

Эйлис тряхнула головой, гордясь собой и слегка смущаясь одновременно.

— Что же касается потери способности говорить на моем языке, то это, возможно, потому, что во сне все языки одинаковы.

— Одинаковы?

— Ты помнишь, на каком языке мы разговаривали во время прогулки?

Эйлис стала припоминать:

— Да. Это был… мы говорили на… — Она недоуменно взглянула на Онтаха и запнулась.

— Вот именно. Во сне между языками нет разницы. Они посидели некоторое время молча. Джиннарин, не просыпаясь, перевернулась на другой бок. Наконец Онтах спросил:

— Ты помнишь все, что произошло, Яркое Крылышко?

— Да.

— Тогда расскажи мне.

— В моем сне я оказалась в домике отца. Вошел ты — вернее, ты молодой — и сделал туннель в сон Джиннарин. Ей снилось, как она встретилась с Фарриксом, далее сон пробрел интимный характер. Мы покинули их, потому что ее сон стал разрушаться. Стены туннеля стали обваливаться, но ты приказал мне прекратить обрушение, я постаралась и сумела его остановить. Затем мы пришли сюда и проснулись.

Онтах улыбнулся:

— Хорошо. Теперь расскажи мне о деталях.

Еще три раза в эту ночь они входили в сон Джиннарин. Эйлис постепенно училась управлять сном. Теперь она знала, откуда грозит опасность, и замечала признаки разрушения сна, предупреждая Белую Сову.

Ни в одном из снов Джиннарин не появилось ее ночного кошмара.

Большую часть следующего дня Онтах с Эйлис спали, отдыхая от треволнений прошлой ночи. Араван с Руксом отправились на охоту, эльфу удалось добыть трех кроликов. В полдень в воздухе витал опьяняющий запах тушеной крольчатины. Во время обеда появились Тарквин и Фалайн. Пиксы сообщили, что Эльмар был доставлен в целости и сохранности, хотя им показалось, что он тут же учинил скандал гному и черному гиганту Джату.

С приходом пиксов проснулись Онтах и Эйлис. Они рассказали Джиннарин и Аравану о том, что им удалось увидеть во снах пиксы.

— Сегодня, Яркое Крылышко, ты будешь разговаривать с духом Воробышка.

— Воробышка?

Онтах указал на Джиннарин:

— Воробышек. Эйлис улыбнулась:

— Он называет тебя Воробышком, Джиннарин. Сегодня в твоем сне я буду разговаривать с тобой.

— Воробышек, — хихикнула Джиннарин. — Вообще-то мне это подходит. У тебя тоже есть какое-то имя, Эйлис?

— Яркое Крылышко. Его же имя на общем языке звучит как Белая Сова. Тебе нет нужды хранить имена в памяти, теперь в своих снах ты просто будешь их знать.

— Понятно, я могу не запоминать все наши имена заранее, но как бы я хотела помнить свои сны после пробуждения.

Они стояли на высоком утесе, глядя на раскинувшуюся перед ними глубокую долину. Эйлис обняла Джиннарин и поразилась тому, что они с пиксой были одного роста. Возле них примостился на коленях Онтах. Он смотрел на расположенный далеко внизу лес.

— Воробышек, скажи, где мы находимся, — обратилась провидица к пиксе.

— В Дарда-Глайне, Яркое Крылышко.

— На Райвене? Мне это место незнакомо.

— Оно недоступно для посторонних. Эйлис понимающе кивнула.

Онтах встал, указывая на дрожащие в отдалении облака:

— Нам надо идти, Яркое Крылышко.

— Пожалуйста, останьтесь, — зевнула Джиннарин. — Я не хочу, чтобы вы уходили. — Отяжелевшие веки опустились ей на глаза.

Эйлис сдавила плечи пиксы:

— У нас нет иного выбора.

Когда Эйлис повернулась к Онтаху, он сказал:

— Выбирай дорогу, Яркое Крылышко. Рядом с Эйлис возникло устье туннеля.

— Хорошо, — тихо проговорил Онтах, и они двинулись вперед.

— Сколько снов?

— Пять, — ответила Эйлис. — Но я не помню ни одного. Этот разговор происходил, когда Эйлис и Онтах проснулись в полдень следующего дня.

Джиннарин вздохнула:

— Помню только, что опять никаких ночных кошмаров не было.

Онтах улыбнулся и что-то сказал Эйлис.

— Он говорит, что ты в хорошей форме.

— В моих снах? Да?

Эйлис перевела вопрос Онтаху. Старик вновь улыбнулся пиксе и, кивнув в ее сторону, опять заговорил с Эйлис. Она перевела:

— Онтах говорит, что у тебя все в порядке — ум, дух, душа.

В домик ввалился Араван с вещевым мешком на плечах. Он присел рядом с друзьями и начал его развязывать.

— Я навещал твоих соплеменников, Онтах. Они прислали свежих овсяных лепешек и еще кое-что из еды.

Онтах улыбнулся:

— Я рад. Чтобы бродить по снам, требуется много сил. Эйлис была согласна. Она чувствовала, что ее возможности тоже на пределе.

Они летели над суровыми мрачными облаками, назревал шторм. Внезапно Джиннарин устремилась вниз. Эйлис с Онтахом последовали за ней. Внизу раскинулось бирюзовое море, вспененное огромными волнами, и черная галера на всех парусах мчалась по его бурной поверхности. Под завывание ветра в мачты то и дело ударяли молнии.

Несмотря на темную ночь, в отдалении Эйлис удалось разглядеть скалистый утес; на поверхности бушующего моря, помимо черной галеры, имелось что-то, но что это — различить было невозможно.

Неожиданно Джиннарин, Эйлис и Онтах оказались в хрустальном замке. Эйлис не могла понять, как они могут видеть сквозь твердые стены, но они видели. Черный корабль, вздымаясь на волнах, приближался к острову.

Эйлис овладел страх, и у нее перехватило дыхание.

Но все же она стояла, обнимая Джиннарин. Крошечная пикса дрожала от ужаса. Почему и чего они так боялись, Эйлис не знала.

— Берегись, Яркое Крылышко. Поблизости злой дух, — крикнул Белая Сова сквозь громовые раскаты и рокот волн.

Эйлис обернулась и взглянула на Онтаха. Загорелый молодой мужчина сделал шаг в ее сторону.

— Оставайся с Воробышком и охраняй ее. В крайнем случае — убегай. Я посмотрю вокруг.

Как только Белая Сова ушел, Эйлис почувствовала, что находится еще в одном сне, хотя она и не двинулась с места. Вдруг стены замка стали смещаться.

— Держись, Джиннарин, — крикнула Эйлис. — Еще немного.

Сверкающая комната потеряла свои очертания. Выступили острые углы и зубцы, словно…

Волна неизъяснимого ужаса опрокинулась на нее. Черный корабль вдалеке начал изменять свой облик.

Джиннарин застонала, на лице выступили бисеринки пота.

— Подожди, Джиннарин! — прокричала Эйлис. Казалось, сердце ее пытается выскочить из груди. — Не убегай, еще рано.

Неожиданно черный корабль превратился в гигантского паука, бегущего в их сторону по волнистой зеленой траве. Смертельный ужас охватил Эйлис, из ее горла вырвался нечленораздельный вопль.

Джиннарин тоже кричала не останавливаясь…

И, словно ниоткуда, раздался голос Белой Совы:

— Беги, Яркое Крылышко!

Стены начали дрожать, рушиться и исчезать. Внезапно возник туннель.

— Беги!

Эйлис с трудом карабкалась вперед. Слишком медленно! Она не успеет спастись! Эйлис охватила паника. Хриплые крики, издаваемые ею, казались чужими. Черная стена мрака обхватила ее и, засасывая, потащила вниз…

…Жуткие крики наполняли дом, хотя Араван крепко прижимал Эйлис к себе. Она металась с ничего не видящими от перенесенного страха глазами, не в силах успокоиться. Крики Джиннарин терялись в этом шуме. Неожиданно Эйлис лишилась сознания. Но Джиннарин кричала не переставая.

— О-о-о — о… — рыдала она, не в силах забыть пережитый кошмар.

Араван притянул пиксу к себе, и она, усевшись на его локте, тесно прижалась к эльфу в поисках защиты, глаза ее лихорадочно блестели, но казалось, ничего не видят. Араван держал их обеих в своих объятиях и нежно укачивал, поскольку ничего другого придумать не мог. Вдруг веки Эйлис вздрогнули, раскрылись, она глубоко вздохнула, словно собираясь вновь закричать.

— Ш — ш — ш, — стал успокаивать ее Араван. — Ты в безопасности, милая. Все хорошо.

Она подняла на него глаза. В ее взгляде больше не было безумия.

— Где Онтах? — прошептала она, пытаясь освободиться. — Где Онтах? Что с ним?

Араван выпустил Эйлис, Джиннарин тоже соскочила на пол, и они обе подошли к старику.

Тот лежал на спине, не двигаясь и не дыша. Руки и ноги были разбросаны, как у поломанной куклы. Эйлис приложила ухо к его груди. Она долго вслушивалась и затем застонала.

С глазами полными слез она встала на колени:

— Он мертв. Белая Сова умер.

Онтах лежал вытянувшись, с широко раскрытыми от ужаса глазами, рот его был растянут в молчаливом смертельном крике. Старик не пережил прогулку в сон.