Гагарин

Глава 5

5.

Доклад на заседании Политбюро о состоянии дел по программе «Аэлита» Гагарин начал с вещей общеизвестных, но слушателям стоило освежить знания — на них в силу должностного положения постоянно вываливается море информации, какие-то детали сложно удержать в памяти постоянно.

— Ускорение свободного падения и, соответственно, тяготение на Марсе составляют около сорока процентов земного, первая космическая скорость — сорок пять процентов от такого же показателя у Земли. Атмосфера чрезвычайно разрежена, давление у поверхности в сто шестьдесят раз меньше, чем у голубой планеты, поэтому стартующая ракета почти не встречает сопротивления. Иными словами, взлететь с Марса и достичь низкой круговой орбиты в разы проще, если бы не одно большое «но». Элементы ракеты-носителя и собственно космический корабль доставляются на Байконур по железной дороге, там же заправляются керосином и жидким кислородом, а на Марс, за шестьдесят миллионов километров от земной орбиты, нужно всё это доставить через космос и посадить. Что ещё хуже, шестьдесят миллионов или даже чуть меньше — это расстояние между планетами в период их максимального сближения во время так называемого великого противостояния, такое случится двадцать восьмого сентября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, в девяностом будет дальше на тридцать процентов. Земля, движущаяся с большей угловой скоростью, догоняет Марс, и пуск нужно произвести значительно раньше, от полутора до трёх месяцев до противостояния, чтобы космический корабль был захвачен марсианским полем тяготения. На обратном пути — тоже непросто, надо угадать окно старта, чтобы прибыть на земную орбиту ровно тогда, когда там окажется родная планета. Чем быстрее движется космический аппарат, тем короче путь, но в любом случае он гораздо длиннее тех шестидесяти миллионов километров.

— То есть расстояние до Марса и столь же долгий путь обратно — это основные технические трудности? — спросил Михаил Сергеевич.

Признаться, когда его назвали основным кандидатом на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, у Юрия Алексеевича что-то ёкнуло на сердце. Но, слава судьбе и всем неведомым богам, это был другой Михаил Сергеевич, не Горбачёв, а Шкабардня, очень мудрый человек, всего на четыре года старше самого Гагарина, к тому же — доктор технических наук, профессор, бывший руководитель Министерства приборостроения, средств связи, автоматизации и систем управления. Занимал кресло первого вице-премьера, рассматривался преемником Косыгина, но перешагнул эту ступень и занял главный партийный пост в стране.

— Не только. Если грубо, один день в космосе эквивалентен радиационному облучению, полученному человеком на Земле за год. Корабль обдувается заряженными частицами с Солнца, солнечным ветром, но ещё опаснее тяжёлые частицы, несущиеся из дальнего космоса, вызванные взрывами сверхновых звёзд. Пока мы летали на низкой орбите под покровом магнитосферы планеты или совершали короткие вылазки к Луне, проблема защиты от космических лучей и солнечной радиации не стояла так остро, она по сей день не решена до конца. Поэтому первоначально запланированный полёт на Марс в тысяча девятьсот семьдесят первом году никак не мог тогда состояться, срок переносился дважды. Мы торопимся успеть к окну максимального сближения планет в восемьдесят восьмом, о котором я говорил. Прямо сейчас, как вы знаете, на станции «Салют-13» находится экспедиция, продолжающая эксперименты по изучению воздействия космических излучений на человеческий организм, там созданы условия, имитирующие полёт на Марс. К сожалению, в мае произошла авария, из-за которой часть научных образцов погибла. Соответственно, это ещё один сбой в программе «Аэлита».

— Подключение американцев ускорит дело? — спросил Иванов, министр иностранных дел.

— Скорее — нет. Я знаком с их соображениями по поводу объединения усилий. Они весьма опережают в построении сверхмощных ракет для вывода массивной полезной нагрузки на опорную орбиту. В случае подписания соответствующего соглашения намерены за три года соорудить стартовый комплекс для ракеты-носителя, чья первая ступень будет содержать шесть твердотопливных ускорителей с колоссальной тягой, пара таких обеспечивает подъём шаттла. То есть американцы нацелились на однопусковую схему с тем, чтобы достичь цели максимально быстро, в течение сорока пяти, максимум — пятидесяти дней, провести на Марсе около двух лет и вернуться столь же стремительно. Именно так в Королёве и в Академии наук мы представляли оптимальную схему экспедиции… и от неё отказались.

Один академик Александров знал — почему. Остальные члены Политбюро смотрели с нескрываемым любопытством. Еженедельные совещания в Кремле посвящались делам крайне полезным, важным, но достаточно обыденным. Свежую струю вносил Семичастный, непременно радовавший коллег свежей байкой о разоблачении агентов из стран НАТО либо про какую-то украденную технологию, сберегаемую на Западе как зеница ока. Куда более разнообразили повестку дня научно-популярные лекции первого космонавта, Гагарин читал их живо и занимательно. К тому же космические программы, утягивавшие кроме прямых ассигнований ещё и часть оборонного бюджета, в самом деле требовали внимания: этот ненасытный монстр, дай ему волю, сожрёт всю экономику державы.

— Проблема в преодолении космической бездны решается экстенсивно, — продолжил Юрий Алексеевич. — Больше корабль, мощнее двигатели, огромный запас топлива — и полетели. Но продолжительность экспедиции, резко нажав на газ, мы существенно не снизим по сравнению с медленными схемами, использованными при запуске автоматических станций к Марсу, летящих в одном направлении гораздо дольше, чем рассчитали наши американские конкуренты, до десяти месяцев. Проблема в том, что окно возможностей всё равно открывается раз в двадцать шесть месяцев. С очень высокой степенью вероятности на этот период выпадет минимум одна солнечная вспышка, а люди на Марсе и в межпланетном пространстве одинаково плохо защищены от потока заряженных частиц, гораздо хуже, чем мы под воздействием магнитного поля Земли. По американской схеме пребывание космонавтов-астронавтов на Марсе очень длительное — больше полутора лет. Тяготение слабое, не спасёт от деградации опорно-двигательного аппарата и другого ущерба здоровью, а опасность пребывания даже выше, чем в космосе, так как часто случаются пылевые бури. Теперь давайте займёмся нашим излюбленным делом: посчитаем денежки.

— Да уж! В вашей программе «Аэлита» один миллиард рублей — мелкая разменная монета, — не удержался министр финансов, председатель Госплана согласно кивнул.

— Сравнительно медленный полёт на Марс и обратно не требует выведения на орбиту монструозной ракеты, способной очень быстро закинуть на соседнюю планету взлётный комплекс, обеспечивающий подъём экспедиции с поверхности. Мы намерены использовать обычные и хорошо опробованные ядерные буксиры с ионной тягой. Время пребывания на поверхности планеты в этом случае сокращается, но нам и не нужно столько! Тогда не потребуется доставки на Марс запасов продуктов, воды и кислорода на полтора года каждому. Месяц — разумный предел, и назад на орбиту. Второй вариант заключается в подъёме над Землёй жидкостных ракет на базе хорошо отработанных. Тогда комплекс стартует на Марс с ускорением примерно как при взлёте с Земли, за две с половиной минуты разгоняется примерно до восемнадцати километров в секунду относительно нашей планеты и дальше летит по инерции с коррекцией орбиты. Перед Марсом разделяется, часть тормозит проходом через атмосферу и остаётся на эллиптической орбите. Спускаемый аппарат идёт ниже к поверхности, погашая скорость, и совершает посадку. Так мы запускали АМС к Марсу, но с меньшей скоростью, потому на полёт в одну сторону и уходило до десяти месяцев. Обратный путь накануне следующего противостояния — точно так же, включение ракет, сход с орбиты, полутора-двухмесячный полёт к Земле, торможение в атмосфере. К моменту стыковки с поднявшейся с Марса ракетой МОК масса космического аппарата на орбите составит сто двадцать тонн.

Министр финансов умел быстро считать в голове не только деньги.

— То есть несколько месяцев марсианская экспедиция будет ждать на орбите этой планеты окно для возвращения?

— Именно! Благодарю за внимание к моим выкладкам. Нам гораздо проще и дешевле создать только орбитальный модуль для обеспечения нормальной жизнедеятельности космонавтов — тяготения и защиты от радиации, чем ещё один на Марсе. Конечно, в спускаемом аппарате и в скафандрах будут содержаться композитные материалы, снижающие воздействие излучений, но центрифугу им точно с собой не дадим. Напротив, обитаемый отсек будет раскручиваться вокруг ступени, возвращаемой к Земле. Да, ожидание будет длительное, но куда более комфортное. И скучать парни не будут. В список оборудования экспедиции войдут беспилотные зонды, управляя ими, космонавты продолжат исследование планеты за пределами точки высадки людей. Мы же знаем, наш единственный марсоход, успешно доставленный на поверхность после двух провалов, двигался крайне медленно и застрял в лощине, преодолев лишь около сотни метров, всё из-за задержки передачи и получения сигналов. Скорость света кажется чудовищно быстрой на Земле, в космосе она воистину черепашья, даже в пределах Солнечной системы. Когда Марс близко, марсоход отправляет картинку и получает обратную команду минут через семь, потом это время стремительно увеличивается, а когда между ним и Землёй находится Солнце, связь пропадает вообще.

— Хрущёв бы сразу сказал: во всём виноват еврей Эйнштейн, выдумавший, что быстрее скорости света ничто двигаться не может, — улыбнулся Шкабардня. — Но поскольку вульгарный антисемитизм у нас преодолён, товарищи, мы вынуждены считаться и с объективными законами физики, и человечества. Как у нас с рыночными законами, Юрий Алексеевич?

— Понимаю, вы о программе «Русь». Общий доклад правительству и для Политбюро запланирован в сентябре, через месяц. Но я уже предварительно докладывал товарищу Александрову, что головной исполнитель проекта, Институт прикладной математики Академии наук, завалил центральную часть дела — постановку задач разработчикам программного обеспечения. Оборудование систем управления закуплено, смонтировано и налажено, но оно способно лишь спускать приказы от вышестоящих нижестоящим. С этим мы прекрасно справлялись, используя банальный и на много порядков более дешёвый телетайп. Нет самого главного — алгоритма управления экономикой. Вышло так, что технари и математики просто задвинули подальше все соображения экспертов из планово-экономических структур и сказали: мы сами с усами. В реальности просто слегка адаптировали под нужды народного хозяйства командный комплекс Министерства обороны, сохранив центральный принцип: хоть умри, но исполни приказ. Гибкости, рыночных взаимоотношений, горизонтальных связей — ноль.

— Надо понимать, все выделенные средства освоены? — председатель Комитета госконтроля учуял запах дичи.

— Конечно!

Александров хмурился, массируя пальцами затылок. Понимал, что первым под раздачу попадёт Котов, но и ему, непосредственному начальнику выскочки член-кора, мало не покажется. И на Гагарина не стоит пенять, промах будет слишком очевиден, если «Русь» запустить в дело, поднимется всесоюзный вой возмущения от попытки загнать народное хозяйство в цифровой концлагерь, поэтому Юрий Алексеевич не имел возможности смолчать, проблеять: в сентябре доложу о ходе работ полностью. Другое дело, что космонавт Гагарин вёл бы себя иначе, а бывший генсек и нынешний член ЦК Гагарин, то есть умудрённый опытом чиновник, весьма своевременно отвёл грозу от себя и подставил других, хоть его Госкомитет по науке и технике не менее руководства Академии наук обязан был надзирать за ходом проекта. Получается — Гагарин проявил бдительность, а академики из АН СССР и функционеры из Совета Министров проспали.

В итоге Политбюро одобрило ход выполнения программы «Аэлита», а для разбирательства по вопросу реализации программы «Русь» постановило создать комиссию и разобраться — в чём дело и кто виноват в срыве сроков. Гагарин, имевший право только совещательного голоса, согласился, конечно, хоть внутри шевельнулось чувство неудобности, он давал Котову время до конца августа, а тут гоп-компания налетит наводить шорох раньше этого срока.

Когда вышли из зала заседаний, Гагарин дал знак Семичастному отойти на шажок в сторону.

— Владимир Ефимович, беда. Дело настолько секретное, что не даём никаким бумагам хода. Вы же, наверно, слышали, на «Салют-13» находится мой сын.

— Да. И что случилось?

— Он смог передать нашим личным секретным кодом. Даже в ЦУПе пока не знает никто. Похоже, метеорит, сильно повредивший станцию и сорвавший нам биологические эксперименты, состоит из химически чистого железа.

— Что в этом странного?

— Абсолютное большинство прилетающего из космоса мусора — каменюги, и их состав несколько отличается от земного. Чистый металл — редкость, хоть и не исключено.

Председатель КГБ недоверчиво вскинул бровь.

— Предполагаете, что метеорит — рукотворный?

— Звёздно-полосатого клейма на нём не найдём. Но вы же знаете, с самого начала советской пилотируемой космонавтики произошло много странных, труднообъяснимых случаев, где запросто могли быть задействованы вражеские спецслужбы, пусть даже прямых доказательств не найдено.

— Мы не нашли, Юрий Алексеевич. Специалисты нашего ведомства, признаю. Хоть силы каждый раз задействованы максимальные. И про цепочку случайностей, начиная с крушения самолёта с Комаровым и Мачульским, вы тоже правы. Столько совпадений не бывает. Но проморгать полёт вражеского спутника к «Салюту»?

— То-то и оно. У нас следят в оба за низкой орбитой. В Минообороны боялись, что шаттлами начнут похищать наши спутники прямо из космоса. Помните, на первых станциях ставили авиапушку Нудельмана от МиГ-15, чтоб отстреливать приближающихся американцев? Сейчас это считается паранойей. Но нагадить исподтишка — другое дело. Полгода назад ракета «Дельта» вывела на стационарную орбиту спутник связи для Пакистана. Он многотонный, будет работать годами. А если присобачить к нему реактивный снаряд с железной головной частью и пульнуть по «Салюту»? Кто и как их поймает за руку?

— И ваш сын там в опасности!

— Надеюсь, нет, Владимир Ефимович. Если мои предположения верны, они ждали подходящего момента и атаковали станцию в отсутствие экипажа. Вряд ли из гуманизма, скорее из перестраховки — гибель людей в космосе мы бы расследовали куда более тщательно. А так у них всё сложилось идеально: поднасрали и тут же сами предлагают помощь в содействии «Аэлите».

— Которую наш МИД настаивает принять… Юрий Алексеевич! Нам в самом деле проще обойтись без них?

— Нет! При всех не хотел говорить, но мы с вами знакомы сколько — четверть века?

— Около того, — подтвердил Семичастный.

— Радиационная защита — это, в первую очередь, масса. Накрути вокруг обитаемого пространства слои свинца и обеднённого урана, вуаля, экипаж переживёт любые выбросы с Солнца и потоки из глубины галактики, а американцы быстрее нас соберут межпланетного монстра. К тому же возьмут на себя часть затрат, верно?

— Половину. Это очень важный аргумент, Юрий Алексеевич.

— Из-за которого нам выкрутят руки. Ох уж эти американе, как сказал бы Сергей Павлович! И уж они точно распишут в самых ярких красках преимущества сотрудничества.

— Со своей стороны обещаю: сделаем всё возможное.

— Когда вернётся транспортный корабль с остатками погибших животных, он привезёт и тот кусок металла. Исследуем… Знаете, что самое забавное? Тараканы пережили катастрофу! Месяцами без корма. Перед тем как войти в отсек, космонавты стравили почти весь воздух наружу, удаляя трупную вонь. И даже это не сгубило маленьких паразитов. Радиация, похоже, им нипочём. Вот кто унаследует Землю в случае глобальной ядерной войны с НАТО. Поэтому ради снижения напряжённости я поступлюсь принципами и соглашусь, чтоб американе летели с нами.

— Новых зверушек завезли?

— Конечно! Сын себе даже любимца присмотрел. Собачку. Жаль, что по возвращении на Землю её придётся усыпить ради исследования внутренних органов. Я был против, но… Такова цена. В биологии и космической медицине мы опережаем соперников. Иначе они бы и сами.

Тут Гагарин немного покривил душой. Вложившись в спейс-шаттлы, вроде бы тоже марсианско-лунные корабли, если чем-то их доставить к Марсу и Луне, в NASA съели ассигнования на космос. Поэтому при декларированном намерении «вперёд на Марс» изготовление корабля, способного взлететь и сесть, не вышло из стадии эскизного проектирования. Победил проект компании «Боинг», столь же тяжеловесный, как «Скайлэб» и шаттлы, именно под него задумана ракета с шестью твердотопливными ускорителями, и то сборка ракетного поезда на опорной орбите, скорее всего, потребует минимум два пуска.

Советский вариант ракетно-космического комплекса для полёта на Марс был меньше, проще, потому реалистичнее, и после заседания Политбюро предстояла поездка на Байконур, Гагарин хотел лично присутствовать при испытании главных элементов конструкции. Вот лично полететь на Марс — никак. Ещё на орбитальную станцию куда ни шло, тем более что один из ранних «салютов», лишённый научного оборудования, отдан под космических туристов, посредственно подготовленных и зачастую немолодых людей, первый космонавт Земли на их фоне и сейчас — просто огурец. Билеты на «сапсаны» расписаны на два года вперёд, каждый корабль повезёт одного профессионального советского пилота и трёх пассажиров. За отдельную плату предусмотрен выход в открытый космос. Американцы тоже собираются брать платных туристов на челноки, но у них, как ни крути, каждый запуск обходится не меньше чем в двести пятьдесят миллионов долларов, так что провоз любого праздношатающегося объявлен не менее чем за семьдесят миллионов. Да и «сапсаны» набрали гораздо больше пусков, чем шаттлы, безаварийно, кредит доверия выше.

После Байконура предстоит визит в Амурскую область, где ведутся изыскания для начала строительства нового космодрома, примерно на шесть градусов севернее казахстанского, но зато снимающего некоторые проблемы взаимоотношений с вечно непростым соседом — Китаем. С руководством ЦК КПК пару раз возникали нешуточные конфликты из-за падения на его территорию аварийных ступеней ракет с невыгоревшим гептиловым топливом. Это сейчас принято решение закладывать пиропатроны, дожигая топливо в аварийной ракете, когда скандалы уже отгремели. Вдобавок, одна несла спутник с плутониевым электрогенератором, что к химическому заражению добавило опасность радиационного, подарив китайцам особенно сладкий повод для возмущения. А этих ракет, конвертированных в лёгкие космические из ядерных МБР, сохранилось более шести десятков, их, подходя к делу по-хозяйски, надо расстрелять выводом спутников. Близость Китая к Казахстану задаёт неудобный угол относительно направления строго на восток. Куда меньше возникнет вопросов, если за пусковой площадкой простирается российская тайга, а дальше находятся нейтральные воды. Да и американский опыт приводнения многоразовой первой ступени, что несколько проще, чем мягкая посадка на суше, проще реализовать именно там. Но! Инфраструктура, энергоснабжение, удалённость от промышленных центров — это дополнительное увеличение затрат, задачу усложняют суровые зимы, в январе в среднем двадцать мороза, иногда доходит до минус сорока. Одно поколение советских граждан так строило Байконур. Похоже, десяткам тысяч предстоит новое испытание, конечно — добровольцам. Кроме, естественно, заключённых и военных, те — птицы подневольные.

Улетая дней на десять, Юрий Алексеевич решил сделать что-то семейное-приятное. Из машины позвонил в госпиталь ВВС и пригласил Ксюшу в Серебряный Бор.

— Кстати, ты уже довольно большая девочка. Если вдруг обзавелась кавалером — приводи, не съем!

— Вы с мамой заодно. Она то же самое говорит. Это ведь не приглашение, а вопрос: есть такой кавалер? Достоин ли он зачать внука для великосветской семьи Гагариных?

— Если мама его задала, ей и отвечай. Верю, мне расскажешь первому и без нажима. Тем более, не из ординаторской, где все ухо клеят.

— Да нет никого… И в ординаторской, и вообще. Да, встречаюсь. Так и в меде встречалась. Пока не те варианты, чтоб вы бросились ему на шею: забери Христа ради старую деву замуж.

— Я ему брошусь на шею при единственном условии: чтоб ты была с ним счастлива. Лишь бы не голубой и не со СПИДом.

— Ох, какие строгие критерии! Постараюсь. И на ужин приду. В субботу, хорошо? В Серебряный. Мама новой машиной похвастается.

Их коттедж в парковой зоне на западе столицы утопал в соснах и был не столь роскошен, сколь уютен. На две трети первого этажа занимал здоровенный гостевой зал с камином, смежный с просторной кухней-столовой.

За годы, проведённые на крупных административных должностях после ухода из Звёздного, Гагарин обзавёлся многими сотнями знакомых. Десятки из них набивались в близкие друзья, но он не допустил никого. А вот Леоновы, Нелюбовы, Быковские, Береговые, Поповичи, Феоктистовы, Егоровы (правда, Боря Егоров уже развёлся с Фатеевой и женился на другой актрисе) собирались в Серебряном часто, заглядывая то отдельной семейной парой, то сразу толпой ветеранов космоса и их половинок. И хоть все катались за границу, были обеспечены доходом, должностями, жильём, машинами и импортным шмотьём, здесь вели себя просто, даже Алла. Это на посольских приёмах она несла себя, ни на йоту не уронив по сравнению с прежней Первой Леди СССР, супругой дорогого товарища Генерального секретаря ЦК КПСС, пускала пыль, как дымогенератор на сцене пускает дым во время выступления вокально-инструментального ансамбля. Дома одевалась обыденно, не обвешивалась бриллиантами, не пыталась подчеркнуть, что при зарплате мужа, а ему сохранено генерал-полковничье содержание с должностью в ВВС и надбавкой за учёную степень плюс хороший кусок за Госкомитет и ЦК, да вдобавок её получка полковника медслужбы, в сумме они живут более чем пристойно по советским меркам. Всё происходило демократичнее, женщины кучковались на кухне, приготавливая на стол и обмениваясь сплетнями, жаловались на детей, самые успешные хвастались внуками. Мужчины курили, степенно обсуждая дела куда более глобальные, играли в бильярд. При желании топилась банька, парились и лишь после шли за уставленный яствами стол. В СССР восемьдесят четвёртого года с большего был преодолён продовольственный кризис шестидесятых, хотя бы пара-тройка сортов неплохой колбасы по доступной цене всегда имелась любом сельповском магазине, но культ застолий выжил и сохранился. Даже Гагарин, всегда воздержанный, прибавил десяток кило с лунной экспедиции, некоторые распустились ещё больше.

Обязательно вспоминали Бондаренко, Комарова и Беляева, выпивали не чокаясь, ставили три налитых рюмки с водкой, прикрыв их кусочками хлеба. Понимали, что годы идут, первому набору за полтинник, и когда-то наступит срок, с которого количество рюмок с хлебушком будет больше.

Из сравнительно молодых в этот узкий круг был допущен только Павел Харитонов — волевым решением Юрия Алексеевича, никак не объяснявшего свой выбор, только твердившего: ему верю как самому себе. Против Паши никто не возражал, но только когда посиделки намечались с жёнами, мадам Харитонова раздражала жён других космонавтов своей молодостью.

После возвращения с «Салюта-13» в гагаринскую элит-компанию космонавтов будет допущен и Андрей, всегда принимаемый здесь радушно независимо от успехов. У него своя комната на втором этаже, обставленная наилучшим образом, с запасами одежды, обуви и белья, книжками на полке, пачками аудиокассет и большим стереомагнитофоном, тренажёром, гантелями… Но он здесь не жил. Только ночевал иногда. После окончания училища жил самостоятельно, проложив невидимую границу, за которой простирается его суверенная территория.

Ксюша гостила здесь чаще, очень разная для отца и матери. С мамой могла часами журчать на чисто девчачьи темы, откровенничала только с папой, он порой предполагал, что Алла до сих пор считает дочку девственной. В общем, та умела радовать обоих родителей.

Поскольку Андрей не смог бы принять приглашение никак, запертый в ограниченном объёме в тридцати шести тысячах километров над Землёй, Гагарина-младшая ожидалась на выходные одна, в том числе для очередной домашней психотерапии, понадобившейся после признания в желании тоже отправиться в космос.