Фрилансер. Абсолютный хищник

Глава 4. Соломинка

Разговор с реконструкторами не получился. Снова. Упёрлись. Но подвижки были — они хотя бы с нами разговаривали. Однако в спорах с ними я пролюбил главное — время. И когда кинулся забирать Сиби, понял, что… Мягко говоря, Эмму подвёл.

В торговый центр, где они меня ждали, подъехал около девяти вечера. Девчонки сияли, но вид у обеих был усталый. Чудовище сверкало и сияло, и тащило по три-четыре сумки со шмотками в руках, а также было грамотно подведено и подкрашено, сверкало маникюром и переодето в настоящую аристократку. Даже венчающая голову деловая шляпка создавала ощущение, что перед тобой наследница богатого рода, а не колхозница из округа Идальго с обратной стороны планеты.

— А куда делись «Ангелы ада»? — поддел я.

— Заказали. — Ответила мне Эмма, не Сиби. — Завтра заберёте. С хорошим голографическим логотипом.

— И сколько это всё добро стоит? — окинул я и саму сеньориту, и её покупки.

— Ах, Хуан, это просто деньги! — также беспечно отмахнулась Эмма. — Зато я получила такое удовольствие от общения, какого с детства, наверное, не получала. Сиби, ты душка, я тебя люблю! — Она чмокнула девчонку в висок. — Давай на выходных пересечёмся? После информатики будет физика, я её не сдаю.

— Замётано! — подняла палец вверх малолетняя… Аристократка. Теперь только так.

В общем, если предложу возместить убытки, меня не поймут. Но вещей девчонки накупили на сумму в три-четыре раза большую, чем моё трёхмесячное жалование в департаменте. И это не считая ресторана и двух кафешек, где угощялись сладостями, маникюра и косметики. М-да…

Домой ехали в молчании. Чудовище устало и склонило голову мне на плечо, задремало. Я же думал… О многом. Но главная мысль была, что как верёвочке ни виться, расплата всё равно настигнет. Я готовился к худшему, но и представить не мог, какое оно, это худшее.

Кухонный робот работал — со стороны кухни шло еле слышное гудение. Мы осторожно зашли, разулись. У Бэль была такая традиция и до меня — от папы. Иллюзий, что Дарт о нас не доложил не питал — в этой норке только один главный пользователь. Обуви Санчес в коридоре не было, и это плохо. Марина отличный громоотвод и миротворец.

Прошли сразу в кухню, благо она на первом, тут же, в нескольких шагах. Сиби одними губами прошептала:

— А может всё же не надо?

Но я был непреклонен и отрицательно покачал головой.

Вошли. Изабелла колдовала что-то над кухонным столом. Резала овощи. Санчес активно её обрабатывает: «Что ты за женщина, если сама себе поесть не можешь приготовить!», и Бельчонок постепенно проникается. Кажется, ей начало нравиться готовить, но сложные и тяжёлые блюда всё же не любит. Прошли, сели на мягкий кухонный диван. Сиби снова заупрямилась, я протащил её силой и ладонью указал, куда примоститься. Она села, съёжившись, как мышка, опасливо оглядываясь на спину хозяйки.

— С каких пор я разрешала тебе таскать сюда шлюх? — прогремел голос маленького хрупкого существа, от которого невозможно спастись. После чего Бэль отложила нож, обернулась, сложила руки на груди и пронзила взглядом вначале меня, потом Сиби — оценивая. И таким взглядом, что достался чудовищу она оценивает прожжённых соперниц. — Ладно, потянуло тебя на малолетних куколок, — лился из неё яд, — тлетворное влияние корпуса. Понимаю. Но почему сюда? Ты совсем потерял страх? Я не подписывалась на групповыхи со шлюхами!

— Я спал с Сильвией. И за это готов отхватить — виноват, — признал я, переходя в контрнаступление, чтобы сбить с темы. — Но сейчас позволь представить спутницу. Это Сибилла Идальго, моя сестра. Двоюродная.

Усмешка в глазах её высочества.

— Хуан, у тебя нет сестёр. Это многократно проверенная информация. А она ничего, достойная кандидатура! Чувство вкуса у тебя есть! — Бельчонок уважительно прицокнула.

Господи, лучше б она посудой кидалась! Что ж так не везёт-то последнее время? По всем фронтам какая-то засада.

— Санчес не пришла? — снова попытался перевести я разговор.

— Нет. — Новая усмешка. — «Бэль, я не хочу при ваших разборках третьей стороной быть. Выясните отношение — приеду», — последовала цитата в лицах. — И это ты её так воспитал.

Последнее было глупостью — Санчес можно в чём-то убедить, но воспитывать…

— Так что, дорогой Хуан, тебе не на кого перевести стрелку, чтобы она меня успокаивала! — вскинула она руки, еле сдерживая пламя сверхновых в глазах.

— И тем не менее, — попытался настаивать я, — Сиби — моя сестра. Мой польский дед не был так уж сильно верен бабушке. И учитывая, что я его потомок, это должно казаться логичным, — попытался сверкнуть глазами я в ответ. — Я узнал о ней в октябре. Но молчал, так как не знал, что знает обо мне она. Но она, оказывается, знала. И сегодня утром позвонила и попросилась остановиться у меня в Альфе — приехала сюда учиться.

— Сразу не вяжется, — закачала Бэль головой. — Маленькая ещё.

— Я сдала грант! — запыхтела объект пререканий. — Честно сдала! Это во всех базах есть! А сегодня даже школу выбрала! — Благодарный взгляд на меня.

Изабелла покачала головой, снова пронзила её взглядом.

— Ты уже не девочка, да? С мальчиками спала?

Я втянул голову в плечи, понимая, что всё, сегодня её не остановить. Бомба рванула.

— Да. — Сиби наоборот, вскинул подбородок и посмотрела сестрёнке в глаза с вызовом. Дескать, я достойная соперница.

— Значит твой трах с Хуаном — дело времени, — припечатала Изабелла. — Даже если он с тобой не спал, в чём я сомневаюсь. — Пауза. — Кстати, кто ты на самом деле? Давай только честно, без родственных связей — не верю. Я всё равно узнаю. Знакомая? Родственница знакомых его мамы? И почему именно Хуан — что вот вообще больше в Альфе никого не было?

— Ты напрасно меня к нему ревнуешь, — отрезала Сиби. А она может держать удар и сохранять хладнокровие. Действительно, та ещё штучка. Истинная дочь королевы. — У нас ничего не было, и я не вижу себя рядом с ним в принципе.

— Убирайся. — Бэль не повышала голос, нет, но звучало это как приказ последней инстанции. — Просто встала и вышла. Город большой, найдёшь где переночевать — я оплачу любую гостиницу. А с тобой, Хуан, поговорим утром.

Развернулась резать овощи дальше. Типа, эффектно так выступила, всех поставила.

Ага щаз-з! Меня обуяло зло, а глаза начали наливаться краской. Достало! Она серьёзно считает, что…?

«Так, стоп. Как будто ты не спал с ровесницами Сибиллы» — подсказал мой внутренний «я».

«Спал»… — ухнуло во мне. — «Ещё как спал. Да тот же пятнадцатый взвод — поначалу им было по пятнадцать, это сейчас они уже официально половозрелые. И другие „зелёные“ затрахивали до полусмерти».

Бэль права, чёрт возьми, тлетворное влияние корпуса на психику даром не проходит. И раз открыв ящик Пандоры, закрыть его невозможно. И не одень Эмма девочку сегодня как леди… Может это галчонок и выглядел как маленькое чудо, как ребёнок. Но сейчас она выглядит как аристократка. А аристократки, по словам Изабеллы, с девственностью расстаются в пятнадцать-шестнадцать. Кому это знать лучше неё?

Да, попадос так попадос. Я настроился отбиваться «политикой партии» относительно клана Феррейра (принцесса может простить политику в отношениях, и прекрасно понимает, что Сильвию, как наследницу, НУЖНО контролировать, и это чудо, что я ей нравлюсь), а тут приходиться отмазываться за… Чушь! И ведь доказать ничего невозможно! Как же мне хотелось сквернословить. Громко и матерно. Но сказать ничего не мог — слова не шли. Сказать, что это её сестра? Причём родная? А значит и мне она на самом деле сестра, а с сёстрами не того?

Так и Бэль мне сестра, мою ж мать! И Паула тоже, и Гор — хотя те чуть дальше в родословной.

— Хорошо. Тогда до завтра. — Я принял решение, схватил Сиби за запястье и потащил к выходу, игнорируя её «Но…».

Когда обулись, Бэль, сверкая глазищами, что те лазеры, соизволила подойти к выходу:

— Что, вот так всё и закончится? Из-за какой-то мелкой продуманной шлюхи?

— Иди к чёрту, Изабелла Веласкес! — не выдержал и заорал я, чувствуя, как дрожат руки. Накрыло, начался приступ, и…

— Стоп! Стоп! Не надо, Хуан! — Это бросилась и за оные руки схватила меня мелкая. Странно, но испуганный голосок пробился под черепушку, приступ схлынул. Я замер, тяжело дыша, понимая, что прихожу в себя. Бэль же побледнела, немного отшатнулась… Но глядя на реакцию сестрёнки, лишь презрительно скривилась. Развернулась и пошла прочь:

— Катись к чёрту!

— Прости. Всё из-за меня. Наверное, надо было сказать, кто я ей. И тебе. — Мы шли по главной дороге купола. Тут район особняков, так что главная дорога не проспект, а скорее зона небольших обслуживающих персонал оных особняков магазинчиков и лёгких кафешек. Народу вокруг почти не было, и было безопасно, чем может похвастаться не каждый купол города. Машины? Скорости? Было плевать, просто хотелось пройти, успокоить нервы.

— Ты лишь соломинка, перешибающая спину верблюда, — усмехнулся я невесёлым мыслям. — Я не подарок, Сиби. Совсем не подарок. И ширинку застёгивать не собираюсь. У меня на балансе шесть первоклассных чикс, из которых четверо — принцессы, и одна — наследница самого богатого промышленного клана мира. И все понимают, что я должен, обязан поддерживать с ними отношения! Именно такие. Так надо.

А ещё если Веласкесы прикажут — обработаю и других, кого надо… Ну, ещё вчера я бы это сделал.

Ещё могу иногда переспать с кем-то из корпуса, но тут будет либо психологический фактор, чтобы выбить тараканов из чьей-то башки, или вновь политический — мне нужна лояльность корпуса и отдельных его представительниц.

Но, блин, кроме перечисленного я не собираюсь изменять ей! И никогда не собирался! И ни разу этого не скрывал. Зачем она так?

— Значит, она должна переболеть, — тяжело, но облегчённо вздохнула Сибилла. — Это её катарсис.

— Возможно, — не стал спорить я. — Поехали, покатаемся на столичном метро? — увидел я впереди эскалаторы входа в подземный павильон станции местного купола. — А девочки пусть по верху едут. Только сумки отдадим. — Все шмотки Сиби честно тащила в руках. Сила привычки.

В итоге взяв с собой Маркизу и Кассандру, вчетвером, прокатились по столичной подземке, заявившись к маме домой около полуночи. Изабелла… К чёрту! Не хочу об этом думать! Будь что будет.

Прежде чем объяснить маме про Сиби, пришлось уложить ту спать. Девочка вымоталась, устала — её приключения начались с побега два дня назад. Она совершила три пересадки прежде, чем добраться до Альфы. После чего развернул хранимую здесь же трёхступенчатую систему подавления сигналов. Мама выслушала внимательно, поохала, но согласилась поиграть в эти игры.

— Плохо, что ты поставил под удар память деда, — вздохнула она. — Но да, когда на кону такое… Я тебя понимаю. — Долгий задумчивый взгляд. И вердикт:

— Да, можешь оставить её у меня. Вдвоём веселее. Твои девочки последнее время не заглядывают, мне не так скучно будет.

— А чего себе никого не найдёшь? — усмехнулся я. — Не в плане девочек. В плане «общения»? Я уже большой, вырос, оперился…

Она пожала плечами.

— Не знаю. Привыкла, наверное, одна. Или не встретила его, Того Самого. И теперь неизвестно, встречу ли — возраст, знаешь. Так что оставляй её. Да и от нас до школы будет недалеко…. Ну, да ты это и без меня знаешь.

Оставить эту непоседу не получилось. С утра помчалась вместе со мной, категорически отказавшись оставаться одна — мама с утра ушла на смену, она последнее время брала и утро, и после обеда — а чего ей дома делать-то? И отменить по щелчку пальцев не захотела (а смысл, я ведь всё равно свалю по делам).

— Так, ты — Наото, — ткнуло пальчиком чудовище в сидящих за столом парней. — Тебя узнать легко. А ты — Хан. А ты — Карен.

— Я Хан, а он — Карен, — отрицательно покачал головой наш гитарист. Парни были мягко говоря… Озадачены таким эффектным появлением юной модницы. — А что такое?

— Да так, — отмахнулась она рукой, — пыталась по вашим чертам лица и психотипам определить, кто есть кто. Вот, не угадала — я плохой психолог.

— Парни, знакомьтесь, моя сестра Сиби, — расплылся в улыбке я. — У нас общий польский дед, в каком-то смысле она Шимановская.

Только позавтракав, парни перешли к сути. Судя по красным глазам, спали они мало, а по отсутствию запаха — при этом не пили. Так что завтрак и ядерный эспрессо был им нужен как воздух. Мы с чудовищем, вкусившие с утра маминых булочек, ели чисто за компанию.

— Таким образом, — подвёл Карен итог совещанию, — мы решили выходить на новый уровень и начать петь на испанском.

Я немного обалдел. Попытался протестовать:

— Но как же… Наш уговор тогда?

— Мы не будем петь на национальные темы, — поддержал комрада Хан. — Не будем вообще затрагивать скользких тем. Но Вань, я поддержу, хватит каверов. Мы на них нехило так «поднялись». И продолжим исполнять на концертах — как без этого. Но надо доказать если не себе, то хотя бы старику, что способны на большее. Давай попробуем? Разучим песен пять, покажем ему. Если зарубит — вернёмся к каверам. У нас уже есть материал на программу… На десять программ! Ничего не потеряем. Пару вечеров на репетиции — и дело в шляпе.

Но если дон Бернардо одобрит… Это реально новый уровень, брат!

— Я тоже поддерживаю! — забил гвоздь в крышку гроба моего скепсиса Фудзи.

— Тогда поехали репетировать? — поднял я отвисшую челюсть. — Чего время терять?

М-да, как изменчива жизнь. Обратная Сторона уже наша. А теперь будем обрабатывать Эту Сторону. Что ж, а почему, собственно, не рискнуть? И именно на рок-фестивале — сам бог велел.

Дайсон и Беатрис приехали к одиннадцати. Мы с парнями всё это время цапались, ссорились, орали друг на друга. Они, блин, всю ночь писали тексты! Тексты мать его писали! В жопу такие тексты! Снова слащавость «Алых парусов» рулит так, аж хочется облевать монитор!

Нет, к музыке претензий не было. Парни подросли на харчах «Крыльев», оматерели. Теперь из колонок звучали тяжёлые рифы, быстрые переходы, длинные проигрыши и обалденные соляки. Может быть немного похоже на «Железную деву» с помесью ещё трёх или четырёх команд прошлого, но вещи получились зачётные. И главная фишка — переход от моего достаточно грубого и низкого тембра к фальцетным вставкам Карена и обратно. Хан же на бэк-вокале всю эту эпидерсию поддерживал, создавая ощущение хоральности, а хоровое пение, как известно, «вывозит» там, где солист слабый и не вытягивает один. В общем, довольно своеобразно получилось, но мне нравилось. Если бы, мать его, не эти слащавые обороты Карена с соплями, лезущими в уши из всех колонок!

— Я не буду петь это! — заорал, наконец, я. — Бляха, пацаны, я просто этого делать не буду, и всё! Хотите взять этот материал — думайте, как! Да, вы думайте, не надо вот этих взглядов! Я могу уконтропупить кучу народа, но стихи сочинять — не ко мне, так что не надо на меня орать, Амирхан! Придумаете годный текст — я в команде! Хоть на английском придумайте, но чтобы не было стыдно! А нет — возвращаемся к каверам.

— Мальчики, успокоились! — раздался из всех колонок командный голосок Тигрёнка, подключившейся к нашему искину на правах… Модератора. — Взяли себя в руки и спускаемся к нам с Серёжей. Мы здесь не ваши крики слушать приехали.

Умеют же эти Санчес командовать! Те ещё штучки. Правильно про меня Бельчонок сказала, мне нравятся только роковые женщины.

«Кирдык-манда» — напомнило подсознание шутку Эдуардо, и это стало спуском — я начал успокаиваться. И когда сели в зале, заняв центр первого и второго ряда, уже взял себя в руки.

— В общем так, — начал отчёт о проделанной работе Дайсон, — мы прогнали по всем возможным прогам наши возможности. Если вы хотите что-то камерное — без проблем. Нужна движуха от десятка объектов, сделаем из неё полсотни.

— Полсотни рыцарей можно подать эпичненько, — закивала Беатрис. — Зачем гнаться за масштабами? Давайте лучше ударим на сопли, а не масштабы?

— Ты не понимаешь, КТО у нас заказчик! — округлил я глаза. — Это боковой Веласкес, Беатрис. Потомок Флоры Веласкес. Его пра-пра-пра… Сколько там прабабка — королева Аделина. Мы не можем сделать кустарщину, только катком по мирозданию!

— Тогда, — перевернул голограмму на планшетке перед собой Серёга, — нужна сотня. Сто действующих лиц. Из сотни сделаем полтысячи-тысячу, и никто не заметит. А тысяча — это тысяча, согласись?

— Сотня — это уровень клуба, — заметил Хан, — насколько я эту тему знаю. В Альфе клубов пять-шесть… Пригласить их, одеть и снять.

— Их пятнадцать, — подсказал я точную цифру. — Но кто-то занимается пушками и стрелковым оружием, кто-то эпохой танков и самолётов.

— Хуан, я пробивал примерную тему, — покачал головой Дайсон, — в то время уже были пушки. И мушкеты. Огнестрельные оружия. Турки ими Константинополь разбомбили, который тысячу лет никто не мог взять. Так что может и они помогут. Вам, как я понял, сейчас любая помощь пригодится.

Дело говорит.

— Я вчера общался по этой теме, парни, — вздохнул я, вспоминая тот ад. — У нас с Марго с ними встреча была. Как раз со всеми пятнадцатью. И они мне популярно объяснили, что могут воссоздать баттл той эпохи в целом, но именно что «в целом». Если коротко, то доспехи и оружие это такая вещь, что их все друг у друга всегда копировали. Где-то появился какой-то навороченный условный миланский бацинет — и такие же появляются и в других регионах. Где-то с изменениями, а где-то копипаста, и плевать на авторские права. Парни предложили именно это — снять постановочный баттл в оружии того времени, только с флагами заморочиться.

— Но, как я понимаю, отличия по регионам там были, — усмехнулся Карен.

— Да. И у нас, парни, неограниченный бюджет. А значит не надо размениваться на халтуру. На надо найти, мать их, реальные доспехи той эпохи балканского региона, надо одеть и раскрасить реальных коней, озадачить реальных реконструкторов и снять реальный бой. Потому, что как минимум турки в той битве должны выглядеть… Немного не так, как балканцы. Заказчик должен остаться доволен, а мы на его горбу и за его счёт должны заработать имя и остаться в веках. Это Шанс для нас, парни. Для НАС.

— Ваня, я пас! — воздел руки вверх Серёга. — Я перерыл всё по эпохе. Картинки. Экспонаты. Статуи. Барельефы с погребений. Всё, что есть на Венере, а ты сам понимаешь, наши цивилизации не слишком контактируют, в нашу сеть перенесено слишком мало, чтобы на основе этого делать выводы. Давай всё же не пыжиться, оденем реконструкторов в то, что нашли, и начнём съёмки? Время есть, но оно не безгранично.

— Серый, готовьтесь, — родил я очередную улётную идею. — Ты и Беатрис летите на Землю. В Константинополь или Белград — решим в процессе. Вы снимете баттл по нашему сценарию ТАМ, на Земле.

Сказать, что все присутствующие «присели» от такой мысли — ничего не сказать. Челюсти у всех поотвисали.

— Сегодня же покупаю билеты на ближайший экспресс, и вперёд, — продолжал я. — Прилетаете. Находите там переводчика, если надо. Находите местных реконструкторов. И снимаете. Думаю, деньги — и на Балканах деньги, желающих найдёте. Зато тамошние пацанчики знают о своей собственной истории ВСЁ. И за турок войско соберут, и за сербов. И костюмы будут настоящие, и рожи в этих костюмах — настоящие, балканские. Серёга, не вижу радости в твоих глазах!

— Х-хуан, ты с-серьёзно? — начала заикаться от растерянности Беатрис.

— Конечно! — довольно воскликнул я. — У нас два месяца. Недели три-четыре на перелёт. Что, за месяц вы не найдёте исполнителей?

— А если не найдут? — хмыкнул Наото. — Это не Венера, брат. Другая страна, другие люди, другая культура.

Все молчали. Фудзи и Серый качали головой, но идею не хотели поддерживать почему-то все.

— Ну, что вы так смотрите? Кто не рискует — тот не выигрывает. Беатрис, у тебя грант в кармане, ты сдала. К началу учёбы вернёшься. Серёга, ты вообще в тюрьме сидишь — как раз развеешься. Там море недалеко. Средиземное, Эгейское, Адриатика — отдохнёшь за чужой счёт. Давайте, соглашайтесь!

— А что если не так сделать? — подало вдруг голос молча слушающее нас до этого чудовище. — Что если ты просишь знакомых реконструкторов на Венере дать адресок хороших коллег на Земле. Если у них нет связей напрямую на Балканах — хотя бы в России. А русские уже по запросу дадут контакты в Константинополе и Белграде. И ОНИ, местные реконструкторы, сами, за плату малую, снимут фильм-баттл по вашему сценарию. Зато не потеряете время на перелёт.

— Всё гениальное просто! — воскликнул Карен, причём взял победный тон. «Вон как она тебя сделала, бро!». — Мне кажется, это лучше. Организация съёмок и костюмов — штука не быстрая, а так успеть шансов больше.

— Согласен, — воздел руки я. — Ладно, раз вы не против, так и сделаем. Но тем не менее, ответственным за переговоры с Землянами назначается… Назначается ответственным за переговоры… — произнёс я голосом конферансье, ведущего матч по единоборствам. — Ответственным назначается!.. Беатрис Санчес! — показал на неё обоими указательными пальцами. — Я сейчас позвоню и договорюсь, но связываться с контактами на Земле будете вы, — пронзил я глазами и Серёгу, и стушевавшуюся Беатрис. — Серый, ты — технарь и переводчик. Тигрёнок, ты — уполномоченное лицо. Сотрудник нашей фирмы с правом принимать решения. И кроме вас подряжать некого — не Гортензию же просить?

— Хорошо, Хуан, я согласна, — выдавив обречённый вздох, кивнула Беатрис.

— А я что! Надо — значит надо! — воздел руки Дайсон. — Моё-то дело маленькое.

«Кстати, а его могли с планеты и не выпустить», — запоздало подумал я.

— Хорошо. Сейчас выйду, позвоню и вернусь, — поднялся я, приняв неизбежное. Да, наверное так будет лучше — Беатрис и здесь пригодится.

— Парни, пока Хуан ходит, посмотрите, я тут кое-что набросала… — А это чудовище обратилось к Карену и Хану, протягивая планшетку, в которой всё это время что-то тихонько рисовала.

Реконструкторы ерепениться не стали. Особенно когда сказал, что это заказ от аристо. Первый мать его заказ, а они не чухают! Сказали, в России разница во времени, но они свяжутся с коллегами прямо сегодня. Но когда будет ответ — не знают. Взял контакты для Беатрис и Серого, вернулся в зал.

— Хуан, иди сюда! — помахали со сцены парни. Беатрис и Серёга сидели в зале, а вот Сиби примостилась на сцене на один из тамошних стульев. Я поднялся. — На, держи, — мне сунули планшетку.

— Что это? — не понял я, прочитав первые строчки текста.

— Новый текст. — Хан подмигнул. — Давай, я наиграю, ты напой.

Он присел в кружок — на сцене мы всегда садимся в небольшой круг из стульев, кроме Фудзи — у того своё место, и заиграл. Петь сидя я не люблю, рисунок этой темы за последние два часа выучил, а потому сразу запел, пусть и непривычно выдавать сырой материал.

Текст был в рифму. Почти, было видно, что именно под эту музыку не доведён, но напильником доработать — и будет конфетка.

О чём он был? Что-то наподобие: «Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился». «Груз грехов». «Искупление». «Ангелы и демоны». «Расплата». Текст не бьётся в рифму на русский, но основной посыл — глас раскаявшегося грешника в пустыне жизни, когда изменить уже ничего невозможно. Крик отчаяния, и воздаяние, когда человек наказывает себя безысходностью похлеще всех демонов ада.

— Уже лучше! — выдал я вердикт через полминуты после того, как Хан замолчал. Всё это время стояла тишина — парни тоже оценивали услышанное. — Народ, можете же, когда хотите! — улыбнулся я им. — А плакались, «не могу, не могу другое…».

У ребят были слишком ошарашенные лица, и я понял, что что-то не так, чего-то не догоняю.

— Что? — спросил я, оборачиваясь (вполоборота стоял, это ж сцена, надо всегда петь в зал), разводя руками.

— Вань, это не наш текст, — покачал Хан головой, и глаза его в этот момент были… Офигевшие. Стеклянные. А рот разинутый.

— А чей же? — снова не понял я. Качнули откуда-то? — И чего сидите такие смурные? Заряжай на авторские права, будем договор подписывать, деньги у Гортензии выбью.

— Сеньорита! Прошу! — Тут Карен сделал то, чего я от него ну никак не ожидал. Бухнулся перед завизжавшей от неожиданности и подобравшей ноги Сиби на колени, на коленях же подполз к ней. — Сеньорита! Прошу! Будьте моей музой! Будьте нашим автором песен, моим соавтором! Готов продать душу, только дай нам ещё хороших текстов! На руках носить буду!

Сиби перекувыркнулась через голову, завалив стул назад. Вскочила, встала в боевую стойку. Рефлекс. Тут же расслабилась и посмотрела на меня испуганными глазёнками, готовая расплакаться.

— Х-хуан! Скажи им! Пусть так не делают больше!

— Карен, хватит прикалываться. — Я вздохнул — ещё одна проблема на мою голову, подошёл, сел. — Брат, ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда. — Карен поднялся и вернулся на место. — Ну, не сами будем писать тексты — кого это колышит? Главное результат, а он мне нравится. Мрачно, но под нашу музыку…

— Она говорит, что это её старые стихи, — пояснил движуху Наото. — Просто они рифмовались с этой песней. Она их сама написала, на них нет авторских прав. И готова нам их подарить.

Я повернулся к Хану. Тот пожал плечами.

— Сам в шоке. Но мне реально нравится. Я б взял.

— Мальчики, мы пошли! — снова раздался голосок Беатрис. — В нас ещё куча дел. Я вообще-то на работе.

— Да, надо ещё модераторов набрать, заметил я, вытаскивая НЗ — запрятанную пачку сигарет, когда они вышли. — Подросли мы. Нечего экономить.

— Согласен. — Карен пересел напротив и похлопал рядом с собой по пустующему стулу. — Сиби, детка, иди сюда. Садись. Ты теперь одна из «Крыльев».

— Если, конечно, хочешь, — усмехнулся я. — Мы не неволим.

— Конечно, хочу! — засияла паршивка, обошла нас и довольно уселась. — У меня ещё много стихов. Вы не представляете, как скучно сидеть просто так в шести стенах!

Обеденный перерыв. Парни свалили по делам — у нас вообще-то у каждого есть ещё и личные дела. Карен, вон, жениться собирается. Да, на армяночке. Да, на той же самой, что ему сватали. Но, блин, сам! Она с ним тайно от родителей познакомилась, устроила «атаку на перспективного самца» в компании подружек (это было во время финальной стадии противостояния, перед битвой на улицах, я сказал парням залечь и сидеть ниже воды — тише травы, что они усердно и делали), а после, когда смогла его зацепить… В общем, он только переспав с нею узнал, кто она. Вот такие мексиканские сериалы мне больше нравятся. А то «родители договорились — родители договорились»… Кстати она по его словам, если не врёт ему, сама к браку скептически относилась и подошла с подругами только ради знакомства с медийной персоной — поставить себе галочку в графе «переспать со звездой». А оно вон поди ж ты…

У других тоже дела. Какие — не спрашивал, а мне не говорили. Но заняться чем у меня было — завтра первый экзамен. Информатика, информационные системы. И несмотря на связи с мощными специалистами этого мира, сам я обладал очень ограниченным пониманием предмета. А потому, сидя в этой кафешке, отставив недоеденную итальянскую пиццу, занялся тем, что повторял материалы, которых ни разу не видел в глаза. Ибо даже вчерашнюю консультацию в Школе пролюбил, оставив Сиби на попечение Эммы.

Сиби тоже не скучала и тоже что-то изучала. Я не вытерпел и спросил:

— И что же сеньорита так самозабвенно читает?

Она подняла глаза, которым потребовалось время для фокусировки и возвращения в реальный мир.

— А?

— Я говорю, про что читаешь? Явно не журнал мод. Эмма заразная, но тебя вряд ли вчера кусала, а воздушно-капельно это передаётся не быстро. И судя по натянутым мышцам мордашки, это не приключенческий роман про любофф, где главная героиня обретает магические способности и поступает в академию, в которой в неё влюбляются дракон и вампир.

— Да ну тебя! — отмахнулась она. — Эта чушь бывает интересная, когда скуно… Но там всё одинаковое. Нет, это ядерная физика. — Она брезгливо отложила в сторону планшетку. Я смог разглядеть вихрь с какими-то формулами в дифференциальном виде. — Хуан, я ничего в ней не понимаю!

— Тебе эта наука не скоро пригодится, — озадаченно покачал я головой.

— И что? Я говорю про то, что я её НЕ ПОНИМАЮ. Я вообще-то способна заучить текст учебников и рассказать на экзаменах, но понимать от этого не стану. Математику — понимаю. Не всё, но мне хватит. Психологию. Социологию. Экономику. А тут… — Вздох. — Я даже смотрела ряд видеоуроков разных уважаемых профессоров. Но… — Снова вздох. — Поняла не всё.

Я пожал плечами. Мне б её проблемы. Не в её возрасте таким заморачиваться.

— А ты над чем работаешь? — спросила она, ибо от собственной планшетки воротило.

И я решил признаться честно, как есть.

— Да тут, понимаешь… У меня завтра экзамен. Выпускной. От которого будет зависеть грант в ВУЗ. И мне надо его сдать, даже если он непрофильный. Своих денег у меня нет, а учиться за счёт Веласкесов не хочу — надо набирать баллы. И знаю материал я не на отлично. Но это всё поводы и предлоги, на самом деле я вчитываюсь в определения, но вместо строк программного кода или схемы архитектуры железа перед глазами Проблема с большой буквы, которую который день не могу решить.

— Ну-ка — ну-ка? — подобралась она и подсела ближе, придвинув стул. Глазки её засияли огнём любопытства.

Мы потеряли почти час. Но оно того стоило. Ибо рассказывая о сути гнетущих вопросов, я сам для себя многие вещи раскладывал по полочкам.

— Я думаю, ты всё переусложняешь, Хуан, — покачала, наконец, головой чудовище, выдержав паузу для раздумий. Затем взяла салфетку и начала своей вынутой откуда-то ручкой рисовать блок-схему алгоритма.

— Итак, начало, — обвела она овал. — У тебя есть группа информационных специалистов, раз, силовое прикрытие, два, связи в медиа, три, связи с членами правящего дома и некоторыми аристо — четыре. Так?

— Так, — согласился я. Пока верно. Про медиа она сама добавила во время рассказа — оказывается, внимательно смотрела и слушала мои интервью и у Сальвадора, и у римской морды Флавия, и, разумеется, мои фокусы у Лоран. Которая, кстати, так и ведёт свою авторскую программу, ибо волна ещё не затихла и там можно собрать свои сливки. И на её взгляд я недооцениваю мощь связей в медиа, упускаю из вида, и это плохо.

— Далее, на планете есть аристократы. Это объективный момент. — Нарисовала ромбик ввода данных, хотя тут бы подошёл блок присваивания информации. — И ручаюсь, ОЧЕНЬ многие из них хоть раз в жизни оступались. — Блок условия, ромбик, от левой вершины которого стрелка «да».

— Но тебе не интересны сами сеньоры главы кланов, тебе должна быть интересна только молодёжь. Во-первых, главы уже состоялись, и их трудно свалить прегрешениями против быдлян в далёком прошлом. Но вот и ух отпрысков всё впереди, и именно через них можно бросить тень на империю родителей.

— Продолжай, — попросил я. Хороший подход, правильный. Пока всё верно. И не скажешь, что ей нет шестнадцати.

— Да всё просто, Хуан, — усмехнулась она и начала рисовать ряд блоков действия. — Ты узнаёшь, что есть некто… Пусть будет сын известного родителя. У которого в багаже прегрешение. Желательно кровавое — изнасилования тут мало, лучше убийство. Пусть даже не специальное, случайное, но чтобы кровяки побольше.

Вспомнился принц Эдуардо и два десятка сбитых его машиной, но я прогнал эту мысль прочь. Да, совесть не даст забыть о том инциденте, и до конца с нею договориться не получится… Но эту проблему решим потом. Пока же Сиби продолжала:

— Ты предупреждаешь родителя, что утопишь отпрыска с дерьмом если он… — Новый ромбик условия. — И тут ветвление. Это настолько крутой чел, чтобы грохнуть тебя? Это настолько крутой чел, чтобы ответку ему тебе помешала сделать королева? Если да — не связывайся. А потому основатели отпадают. Ну, и ещё кто-нибудь из первой сотни — скорее всего. Но у нас ещё две сотни имён. И тут, если условия удовлетворяют, и папочка некто не сможет просто так тебя убить, ты выдвигаешь условия. Плати за проступок отпрыска, иначе — Варфоломеевская ночь.

И тут, Хуан, твой просчёт. Ты хочешь пытаться заставить платить, но понимаешь, что это — вымогательство. Мир сплотится против тебя, и вас съедят.

Каррерас предложил повысить ставки. Но он всё равно лишь советовал сновастать робингудом, просто увеличив выплаты, «сливая» деньги в «стиральные машины» вроде благотворительных фондов.

— Он не так сказал, — покачал я головой. — Он просто намекнул про некие «стиральные машины». Про фонды — это мои мысли.

— Всё так, Хуан. Но повторюсь, вы с ним недоработали, хотя и находитесь на верной стезе. Ты путаешь понятия ГРАБЁЖ и НАКАЗАНИЕ. Только и всего. — Она поставила блок с оной надписью, «наказание», в самом низу салфетки, после чего ромбик вывода данных с пояснением «искупление», и завершила алгоритм. Довольно откинулась назад.

— Не понимаю, поясни? — попросил я.

Она перешла на доверительный шёпот.

— Хуан, люди оперируют в основном абсолютными величинами средств. Кто-то сотнями империалов, кто-то тысячами. Кто-то миллионами. Но на самом деле роль играют проценты. Не важно, сколько у тебя денег, главное какую часть от них ты можешь потерять. Для тебя миллион это много. — Я вспомнил Селену Маршалл и её родственничка по имени Эскобар, отчего захотелось выругаться. Она чертовски права. — Но для Феррейра, например, это сумма, которую она готова потратить на платье для рождественского бала. Однако если прийти к тебе и к ней и забрать у вас… Скажем так, по трети всех ваших имеющихся средств — вы станете беднее ОИНАКОВО, понимаешь? Пусть ты лишишься тысяч империалов, а она — миллиардов. Но вы будете ОДИНАКОВО более бедными! — воскликнула она, и глазки у неё радостно сияли, что те фейерверки.

— Так, я понял. Дошло. — Я отвалился на спинку кресла и потёр виски. Она же ещё более довольно пририсовала тоненькую чёрточку от искупления в сторону, подписав: «На операционные расходы» — и провела её в овал «начало».

— А вот эта стрелочка должна быть настолько маленькая, — пояснило чудовище, — что… — Вздох. — Даже не знаю насколько маленькая. Доли процента? Сотые? Тысячные? Вообще ни о чём — вот какие должны быть на общем фоне! Чтобы вам только-только хватало на хлеб. Чтобы вы НЕ СМОГЛИ стать за счёт этих денег богатыми. Не наоткрывали счетов, не напокупали хороших машин и недвижимость. Иначе, если мир аристо увидит, что вы обогащаетесь — и вас прихлопнут.

— Забирать триллионы, оставаясь аскетами? — Я невесело хохотнул. — Ты юмористка.

— Я реалистка. — В голосе показная обида. — Это способ самозащиты, Хуан, ничего личного, — покачала она головой. — Вы должны создать амплуа идейных борцов, а не грабителей. Грабитель грабит для себя. Он — угроза для твоих капиталов и твоего имущества. Которую, угрозу, легко купировать, уничтожив источник.

Идейному борцу же плевать на то, сколько он забирает. Миллион? Триллион? Без разницы. Для него главное свершение абстрактной справедливости. И он не хочет крови — он хочет… Да-да, СПРАВЕДЛИВОСТИ, в худшем смысле этого слова.

Ты можешь открыто, всему миру аристо, озвучить таксу — за убийство — скажем, треть общей капитализации. Или четверть. А за изнасилование — одну десятую. Но только в зачёт идёт ВСЁ. Счета в банках. Счета в оффшорах — если раскопаете. Недвижимость. И, конечно, стоимость акций. Отец нашего некто должен продавать бизнес, занимать огромные суммы, разоряться, выплачивая искупление. А потому следующий момент — в качестве слива могут быть только суперпупермегаизвестные фонды, действия которых могут быть подконтрольны королеве или общественности. Вся планета должна видеть, что условный сеньор Лопес, чадо которого пришило контрактницу, проигнорировав стоп-слово, жертвует в фонд помощи жертвам насилия, а ещё детям-сиротам и инвалидам горячих точек не просто офигенно много; он вынужден продать часть бизнеса, что было нажито непосильным трудом трёх-четырёх поколений их предков. И всё ради того, чтобы произошло наказание, чтобы был усвоен урок и следующие поколения их семьи прививали чадам такой атавизм, как ответственность, что забыл привить сыну сеньор Лопес.

— Сильно! — поднял я палец вверх. — Сиби, я вчера тебя назвал соломинкой… — Я сбился и тяжело вздохнул, ибо понял, что «сам дурак». Я… Зашорился. Перестал видеть дальше своего носа, начал почивать на собственных лаврах, которыми сам себя наградил «за былое». И слава всевышнему, что он послал мне девочку, открывшую глаза на реальный мир: я закостенел, по сути только начав развиваться.

— Я назвал тебя соломинкой, — усмехнувшись мыслям, продолжил я, — и это так. Ты не сказала и не сделала ничего нового, что мы и я бы не знал/не знали.

Изабелле лишь подлила масла в огонь, заставив пылать пожаром то, что тлело в груди. Оно тлело, пожар — дело времени, и все те же вопросы были бы заданы потом. Но они заданы сейчас, когда ещё много можно переиграть.

Парням ты тоже перешибла их самомнение. Открыла глаза, заставила видеть дальше своего носа. Есть мир творчества за пределами их носа, и копать там — не стыдно, раз сам не можешь. Да ещё реально станешь нашим автором, со всеми положенными отчислениями — я прослежу, а старик тем более проконтролирует.

После этих слов она зарделась.

— Ну и мне глаза открыла на то, на что я и без тебя давно смотрел. Смотрел и не понимал. Я не видел широты замысла, глубины охвата! И это я, привыкший последние полгода удивлять всех той самой широтой и глубиной, сто раз макавший в дерьмо ребят, дескать, вы просто недостаточно далеко видите и недостаточно большой размах планируете. Смелее надо.

Снова сбился. Она не перебивала, но и не улыбалась. Отнеслась ко всему серьёзно.

— Сиби, соломинка моя… Спасибо! — Я встал, обошёл стол и чмокнул её в раскрасневшиеся-таки щёчки. — И раз так получилось, что ты помогла мне… Я также помогу тебе. Доедаем пиццу и поехали к одному сеньору. Будем изучать ядерную физику у профессионалов.

— У тебя есть знакомые учёные-ядерщики? — снова загорелись её глаза.

— Ядерщики, — согласно кивнул я. — Но не совсем учёные. Но они могут найти среди этих учёных тех, кто тебе сможет помочь. Лучше них в Альфе этого не сделает никто. — Палец уже нажал на скрытый контакт. — Марго, солнышко, что ты сейчас делаешь? Скажи, а чем таким важным в этот момент занят твой брат Адриано?