Фрилансер. Абсолютный хищник

Глава 14. Захват

Начало социологии в одиннадцать. Из здания казино смог вырваться примерно в восемь. Два часа покемарил в машине. Девочки не трогали — понимали, отходняк после жуткой встряски. Несколько дней напряжённейшей подготовки и накрутки даром не проходят, и теперь, после окончания эпопеи, нужно день-два на реабилитацию, приход в рабочее состояние. Полежать в гамаке пузом кверху у хорошего бассейна с ультрафиолетом, позагорать, покупаться в солёной «морской» водичке… Или просто продрыхнуть на диване до вечера, а вечером с кем-нибудь напиться до усрачки. Но нет, такой роскоши я был лишён.

Проснулся на школьной парковке. Кассандра будила — у них тоже смена, перешедшая из ночи в день, но девчонки, кажется, не в обиде.

— Вставай, пора.

— Угу. — Буркнул, сел, попытался собрать мысли в кучу и разогнать по крови адреналин. — Чё там?

— Да вроде ничего. — Помялась, хотела что-то сказать, но, решила, не стоит — я был в плачевном состоянии. — Иди уже. С богом. К социологии ты вообще не готовился.

— У меня была лучшая методика изучения этого предмета. — Потёр запястья, а затем шею, где в своё время использовались мотиваторы. — Я хорошо помню предмет, не волнуйся.

Она снова открыла рот что-то сказать, но, вздохнув, выдавила лишь воздух.

— Иди. Мы с девчонками будем в машине.

На самой парковке потянулся, разгоняя кровь, и пошёл к шлюзу. Неожиданно работающему в режиме шлюза — с поочерёдным открытием створок, внешних и внутренних. За которым не понравились рожи охранников, вдруг отчего-то проверивших и меня, и сеньориту передо мной, тщательно просветив приборами.

— Юный сеньор в курсе, что с оружием нельзя? — Это ко мне обратился лысый тип, просвечивающий сканером. После сканера они меня дополнительно облапили, но девчонку отпустили так — лапать постеснялись.

— Так я вроде в машине оставил. Не заметно? — пытался иронизировать, но мимо. Никаких эмоций.

— Проходи, — отпустили с миром, когда закончили. — Следующий.

В самой школе всё вроде как всегда, как обычно, но у ребят, встречаемых в коридоре, лица были необоснованно сосредоточенные, взвинченные. Что-то бурно обсуждали в одной компании на пути, в другой, но я не вслушивался. Если бы в стране начался переворот — Кассандра бы сказала мне первому. Война? К войне мы давно готовимся, только повода ищем, это не новость. А более ничего важного произойти не могло. Венера, несмотря на бурную политическую жизнь на самом верху, довольно скучный шарик. И это на самом деле здорово, не думайте, что социальные и политические потрясения это хорошо. Единственное, отметил, пальцем в вашего покорного слугу никто не тыкал, и флеш-рояль с миллиардом выигранных денег с трансляцией на всю страну никто не обсасывал. Что, на самом деле, выбивало из колеи — я мнил себя более известным, считал, за моими приключениями следит куда больше людей. Не чтобы прямо следили и болели, или ни дай бог переживали, но обсосать миллиард, отобранный у самого богатого клана солнечной системы…

В оранжерее народ встретил с воодушевлением. То есть я стал центром внимания, на меня начали показывать пальцем, парни и девчонки притихли, пусть и не все. Тут же сидела и стояла наша группа, и о чудо, все в тесной компании, что-то бурно обсуждая. Почти без промедления от этой компании отделилась и направилась в мою сторону Эмма, провожаемая взглядами остальных, а из другого конца оранжереи, из-за бассейна, ко мне направил стопы Бенито.

— Хуан, привет. — Эмма была ближе и рядом оказалась быстрее. — Ты знаешь, что там творится?

Я, если честно, подсознательно ждал, что в нашем классе некоторые обязательно будут смотреть ночную трансляцию, или хотя бы под утро сверят итог битвы, и меня будут либо поздравлять, либо ехидничать, скалясь в спину. Вопрос же Эммы выбил из колеи.

— Где?

— В том детском саду. — А это Кампос младший. — У тебя же информация из самых передовых источников. Такое ты знать должен одним из первых.

— Да? — Они удивили. — С чего вы такое взяли? И вообще вы о чём? Серьёзно, не понимаю. Ребят, я ночь не спал. Ещё раз медленно, что случилось?

— Он не в курсе! — пояснил Эмме Бенито. — Он всю ночь в карты играл.

— Нашёл время! — фыркнула та. С аристократическим презрением, что вообще убило.

Тут нас стали обступать остальные представители сто второй группы.

— Хуан, там всё нормально? У тебя есть информация?

— Что там вообще творится?

— Есть погибшие?

— Говорят, там уже штурм провели! И несколько скорпионов погибло… — А это долговязый Себастьян, так и оставшийся у нас после восстановления и ЧМТ перед массовой бойней у фонтана. Тогда не стали раздувать и всем всё простили.

— И погибшие есть. — А это одна из Эмминых подружек. — Дядя отцу сказал, чтобы не отпускал меня, забрал сразу после экзамена.

— Ребят, реально не в курсе! — поднял я руки. — Я не знаю, о чём вы сейчас. Но одно скажу, было б что важное, типа трон под королевой шатается, я б знал. А с остальным у нас в стране есть кому разобраться. Скажите толком-то, что происходит, и где именно это «там»?

Мне сунули визор с записью ролика из десятичасовых новостей. Где миловидная дикторша с приятным профилем, скрывая истинную озабоченность (не наигранную) за маской наигранного спокойствия, вещала:

— …По предварительным данным, напавших было около трёх десятков человек. В девять пятнадцать, приблизившись к школе с разных сторон на разных транспортах, они молниеносно атаковали здание, уничтожив охрану, блокировали шлюзы и начали планомерных захват. О том, что происходит внутри на данный момент — неизвестно. Сейчас здание оцеплено, силовики не пускают никакой транспорт за квартал от школы, все камеры уличного наблюдения купола отключены, но по неподтверждённым данным, подразделения специальной полиции попытались по горячим следам атаковать здание, без явного результата.

— Вот здесь вы видите последние доступные кадры боевиков. — Смена картинки. На голографической ряби проступили силуэты превосходно экипированных бойцов, правда, без скафов, просто бронники, лёгкие шлемы, балаклавы. Бойцы слаженно, организованно, словно это подразделение антитеррора штурмует точку на учениях, с распределёнными ролями и прикрытием, врывается в шлюз типовой коробки муниципального детского садика с вывеской: «Младшая школа имени Кандиды Марии де Хезус». — Из записи видно, что все боевики вооружены скорострельным оружием и гранатомётами, хорошо оснащены. Действия слажены до автоматизма, что позволяет предполагать, что напавшие — не банда, а хорошо обученное военное подразделение. О целях и требованиях напавших пока ничего не сообщается.

Снова план с диктором.

— По последним данным системы учёта, в здании находилось четыреста восемьдесят шесть детей и шестьдесят четыре взрослых, из которых пятьдесят шесть — сотрудники детского сада. Наши корреспонденты сообщают о формировании оперативного штаба антитеррора по данному происшествию, но представители штаба пока от комментариев воздерживаются… Сейчас у нас на связи наш корреспондент, который находится…

Визор схлопнули. Убрали. Ребята смотрели на меня умоляющими взглядами.

Захотелось про себя заматериться. Как представитель власти, а я расписался в том, что человек Веласкесов, я по их мнению должен знать из первых рук обо всех значимых движняках на планете. И они хотели знать… Относительно захвата группой… Профессиональных слаженных боевиков… Начальной школы, то бишь детского сада где-то здесь, на Венере! М-мать! Которое случилось чуть больше часа назад, пока я спал! Мать-мать-мать!

…Кстати это объясняет отсутствие интереса к своей персоне. Какой нафиг миллиард, когда там в заложниках дети! Дети для Латинской Америки это нечто святое, сакральное. И даже больше — священное. Нападение на детей не просто преступление, это… Ад! Я даже не знаю, с чем возможно сравнить. Это не просто плевок в лицо нации, это национальная трагедия, и я не побоюсь эпитетов, скорее недокрашу ими ситуацию.

— И что вы хотите от меня? — переводил я взгляд с одного лица на другое.

— Хуан, что там? — Первой очнулась от транса и задала вопрос Эмма.

— И чего ждать. Глобально? — А это Кампос. И в глазах его была тревога не за себя и свою семью. Он реально переживал за чужих детей, захваченных… Судя по всему, профессиональными военными. Чьими? Кем? С какой целью?

— Ребят! — я постарался успокоить их, но для начала надо погасить собственные эмоции, ибо и самому стало вдруг капец как не по себе. — Ребят, я не знаю, что там происходит, я спал и только что проснулся, новости не смотрел. Но! — обнадёживающе поднял вверх палец. — У нас на планете хренова туча спецслужб, собаку съевших на терроре. У них куча инструкций и планов ситуаций на все случаи жизни. Они их постоянно отрабатывают на полигонах, а иногда и в «поле», кто не забыл, мы ведём несколько малых, но достаточно кровавых войн на Земле, а недавно вели и на Марсе. Там не дураки сидят и знают, что и как надо делать, за какой конец игломёт держать. Они за это жалование получают.

— Ты доверяешь им? Ну, их профессионализму? — Это долговязый Себастьян. С иронией отчаяния в голосе.

Я пожал плечами и искренне, как есть, ответил:

— Да, конечно. Ребят, там и правда спецы. Говорю, как человек, которого тренировали люди не хуже антитеррора. И если дойдёт до штурма — они знают и как правильно стрелять, и с какой стороны нападение организовать, чтобы было как можно меньше потерь.

— Но потери всё равно могут быть! — Это одна из лотерейщиц Эммы, но в этот момент я не чувствовал ненависти. — А там — ДЕТИ!!!

Все разом погрустнели.

— Конечно. Они не боги, — заступился за своих я, и вдруг почувствовал, что венерианскую спецуру вдруг назвал словом «свои», и не считаю это неправильным. Что стало откровением, если честно. — Но, ребят, они, эти люди, есть. И после бога они — следующие. Нет никого более квалифицированнее не то, что на планете, а вообще в мире. Да, тяжело, но давайте сожмём кулаки. Сцепим зубы. И как экзамен закончится, пошли сходим всей группой в ближайшую церковь, дружно помолимся?

Предложение было неожиданным, даже для меня самого, но все представители сто второй группы, попереглядывавшись и перебросившись парой слов, согласились.

— Мы скоро выпускаемся, а у нас очень рыхлый класс. — А это произнёс Хуан Карлос. — Мы по сути и не собирались все вместе никогда. Пошли после церкви посидим где-нибудь? Нам рожи друг друга не так долго осталось лицезреть, далее разойдёмся по жизни, хоть напоследок узнаем друг о друге побольше?

И это предложение было встречно с одобрением.

А потом был экзамен. И я его провалил. Ибо не готовился и не выспался. Пятьдесят шесть баллов — ни о чём в общем. Накрывается грант класса «А». Какой пример буду сестрёнке показывать? И мои новаторские для школы теории и методики, оказывается, «спорные». Это, мать его, «гипотезы», понимаете ли! А я должен отвечать только то, что «обоснованно и научно доказано». И то, что это методики, по которым работают аналитики, кладущие отчёты на стол спецслужбам и главе государства, комиссию не волновало. Бараны, из принципа упёрлись — поставить меня на место после всех выкинутых финтов…

…Ну и чёрт с ним! Пошли бы они все лесом.

Потом, действительно, всей группой сходили в церковь. Даже мусульмане и православные — и такие у нас есть. Но перед походом пришлось ждать ребят — я, как способный, сдавал одним из первых, ибо смысл тянуть? Чего не знаешь — вспомнить не получится, а что знал — я и так знал. Так что ещё с часик подремал в третьей оранжерее, развалившись на натуральной траве под натуральной пальмой. Меня не трогали, Бенито разбудил только когда все остальные собрались.

— Шимановский, ты молоток! — показал он мне сжатый кулак. — Так этого ублюдка никто не опускал. И, наверное, не опустит.

— Тебе-то что этот ублюдок сделал, что так его называешь? — понял я, о чём Кампос. — Мне — ладно, он меня заказал. А ты?

— Я тоже тебя заказал. — Кампос поскучнел. — Но он всё равно ублюдок. Просто так. А насчёт звёзд… — Вздох. — Да кому они нужны, эти звёзды! Но если хочешь заморочиться — дерзай. Ставить на твой успех не буду, но считаю, шансы что-то сделать для этого у тебя есть. С твоей-то манерой походя вырывать с мясом тяжёлые двери…

Больше о покере не говорили. Ни мы с Бенито, ни кто-то другой. В основном обсасывали тему с захватом — подоспели тринадцатичасовые новости.

Четверо охранников школы убиты. Точная информация. Ребятки расслабились, не нажали на тревожную кнопку, хотя судя по хронометражу, показанному журналистами, боевикам потребовалось около двадцати секунд быстрого бега, чтобы ворваться в шлюз. И они эти двадцать секунд… Пролюбили.

На свой дилетантский взгляд скажу, что школа — отличная. В смысле обороны. Так просто не подберёшься, штурмом с налёту не захватишь. Внутри наверняка полно еды на случай прорыва, как и воды и кислорода. М-да, у кого-то в спецслужбах сейчас серьёзный головняк. Нет, не думайте, я переживал за детей. Я же тоже латинос. Но я немного, совсем чуть-чуть знал кухную спецуры и понимал, что ТАМ сейчас нужна предельно холодная голова, полное отключение от эмоций и принятие пусть сложных, пусть в мирное время спорных, но в данный момент необходимых взвешенных решений. Это как отрезание руки при гангрене в древности. Да, жалко и обидно, руку и сейчас вырастить новую невозможно. Но если не сделать этого — погибнет всё тело. Это суровая правда, с которой живет антитеррор. С которой сталкиваются скорпионы всех цветов. Их всех учат оставаться холодными, учат принимать такие решения и брать на себя ответственность. Ребятам несладко, но они найдут выход. Ибо и правда, наша спецура — одна из лучших в мире.

Потом мы сидели в кафешке и… Разговаривали. Сидели даже те, кого должны были забрать родители — удалось отпроситься. Из спиртного тут было только лёгкое пиво, но мы и не бухать пришли. Мы… Общались. Каждый из нас что-то рассказывал про себя. Все слушали, делали замечания, переспрашивали. Вон, и Хуан Карлос отчитался, что втрескался в девчонку, в которую не стоило втрескиваться. Подлая сука эта любовь, ибо его возлюбленная, зная, что он узнает, не стесняясь, моется в душе с другим мальчиком и делаем с ним нехорошие вещи. Мне даже на секундочку стало стыдно, правда, всего лишь на секундочку. Потом вновь стало пофигу.

В общем, все высказались. Даже Бенито, рассказавший, что не хочет продолжать дело отца, но готов возглавить семейный бизнес после его ухода. Ухода откуда — не уточнил. Я же знал, что оттуда, где работает дон Виктор, просто так не уходят, только вперёд ногами. Но вот сделать подушку для сына, выделив его бизнес-империю из криминального конгломерата Сириуса, перед этим попытается.

— Так что я иду на экономиста. Куда — пока не знаю, — закончил Кампос-младший. — А ещё хочу жениться на одной прекрасной девушке, которую раньше не мог достойно оценить… — беглый взгляд на меня, хотя я то тут при чём! Мы с той сеньоритой даже не целовались.

Дальше слушал в пол-уха. Ибо было подозрение, что Бенито пал под действием тщательно спланированной операции взятия в плен одной дамочки из Флёр-дель-Параисо. Но тут уже не моё дело, это его проблемы. Как и проблемы девочки — дура, куда лезет! Ибо ведь понимает, куда. Вдвойне дура!

Эмма показывала свои эскизы. Собирает портфолио. Хочет идти на дизайнера. Спрашивала меня про Сиби. Пришлось рассказать кое-что из легенды первого уровня про сестрёнку. На этом вечер и подошёл к концу. От меня исповеди не потребовали, а я и не настаивал. Многие знания — многие печали.

Забирать вашего покорного слугу приехали Сиби с Изабеллой — я у них тоже отпросился «посидеть с друзьями».

— Хуан, я боюсь! Я так боюсь!.. — Бэль вжалась в меня всем телом. — У нас было запланировано ещё два мероприятия на завтра. Отец планировал лишь на вечер и на ночь к тебе отпустить. Но сейчас сказал лететь домой и из норки носа ближайшие дни не высовывать.

— А я так хотела прошвырнуться по магазинам! — наморщила носик Сиби.

— Попробуй пригласить Эмму, — подал я идею. — С нею — можно.

— Но я…

— А ты — моя сестра, а не член королевской семьи. — Залихватски улыбнулся. — Моя сестра. А я — отмороженный и безбашенный тип, пославший на три буквы саму королеву, явно не опора трона. Меня лучше не трогать — получишь обратный эффект. Я не интересен террористам.

— Ой, Бэль, давай я тебя с Эммой познакомлю! — Чудовище сказало это и, не дожидаясь ответа, убежало к Долорес, которая ждала вместе с группой из нескольких наших ребят у входа в кафешку — видимо, её должен забрать отец.

— Эмма, знакомься, это подруга моего брата Изабелла, — начала паршивка представлять нас друг другу, приведя немного упирающуюся Долорес за руку. Девочки смерили друг друга оценивающим взглядом — Бэль в курсе, что я спал с Эммой. Один раз, но спал же. Да и общались они однажды. Рядом с тушкой Бенито Кампоса, которого в это время пытались превратить в фарш нежные ручки одной марсианки. — Изабелла, это моя подруга Эмма, — ответное представление. — Она классная. Вы подружитесь. Пошли как-нибудь вместе, втроём по магазинам?

Бэль открыла рот, что-то сказать, но я опередил:

— Сиби, за что ты так свою подругу ненавидишь?

Нахмуренные брови сестрёнки под улыбку Изабеллы, сообразившей, о чём я.

— Я говорю, за что ты её так? — продолжил я, разъясняя не только для вытянутой мордашки сестрёнки, но и для самой Долорес. — Новое лицо… Симпатичное лицо! В окружении средней принцессы, вокруг которой непонятно какое движение происходит. — Это я на себя намекл, и что меня многие считают будущим консортом старшей, которая наследница. Капец мексиканский сериал! — Знаешь, сколько разведок и клановых СБ одновременно примутся копытами бить, копая все маломальские нюансы её досье? А после её начнут под микроскопом изучать, можно ли использовать в различных раскладах и играх на высшем уровне? Пожалей подругу, Сибилл?

— Э-э, не подумала. Прости. — Чудовище тем и нравится, умеет признавать ошибки. — Значит, меняем планы, — тут же переиграла она — обожаю залихватскую торопыжную молодость. — Завтра идём по магазинам втроём. Ты, я и Эмма. У Бэль ведь будут дела во дворце, да?

Сидя втроём на диване на кухне (там диван мягче всего в «норке», и хавч всегда под рукой) мы смотрели вечерний, девятичасовой итоговый выпуск новостей. На восемьдесят процентов посвящённый захвату неизвестными боевиками детского сада имени Кандиды Марии де Хезус. Я обнимал своих женщин, жавшихся ко мне, как котята в подсознательном желании получить защиту, понимая, что все мы смертны, и мои объятия в масштабах вселенной так себе зонт. Итак, резюме.

Это были спецы. Боевики с опытом, причём опытом… Не то, что спецуры, но по крайней мере их активно готовили.

Это — фанатики, покрасившие бороды в красный цвет очищения. А значит все, не придерживающиеся догматов их секты (это скорее секта в рамках церкви Благоденствия, хотя очень распространённая) — грешники, подлежащие уничтожению.

Ворвавшись в здание, они уничтожили охрану и застрелили нескольких взрослых воспитателей — чтоб остальные слушались. Возможно, под выстрелы попало несколько детей. После чего эти твари зачистили все этажи, согнав заложников в отобранные ими для этого заранее(!!!) помещение. Откуда такие подробности у журналистов — без понятия.

Затем, скорее всего, антитеррор предпринял быстрый штурм. Но быстрый потому так и называется, что он — не подготовленный. Иногда скорость важнее подготовки, сразу можно взять высоты, какие после, планомерной осадой, без жертв не получить. Но не в этот раз. Камеры показали тела троих сотрудников в броне антитеррора, которых медики тащили к машинам скорых. Сколько их погибло, сколько ранено — тот ещё вопрос, в новостях не скажут.

Ещё что скажу… На вид начальная школа — реально крепость. Но не существует крепостей, которые нельзя было бы взять тайной операцией/подкопом/обрушением стен. Мнения о том, что сейчас в штабе идёт работа инженеров и сапёров, вкупе с аналитиками антитеррора, не изменил.

Ну и наконец, ближе к девяти вечера на связь вышел собственно глава боевиков. Причём информация об этом появилась где-то в блогосфере и мнговенно разлетелась по официальным каналам, что говорит о серьёзном прикрытии операции «снаружи». Говорила эта сволочь на чистейшем испанском, практически без акцента:

— Меня зовут Мухариб! Я представляю братьев по оружию… — далее шло перечисление зубодробительных названий подразделений и боевых крыльев фанатиков секты Благоденствия. — Мы захватили ваших детей, но не хотим причинять им боль и страдания. Мы отпустим всех, без условий. Но сначала Венера должна отпустить наших братьев, взятых в плен за их борьбу за свободу и веру…

Угу, за свободу следуя своей вере убивать тех, кого вера оценивает, как «зло». Вот за какую свободу они борются.

Пересказывать дословно слова этого Мухариба не хочу — только пачкаться. Сто два человека — столько членов их братства (различных его подразделений) сейчас томится в тюрьмах Венерианского королевства. Причём часть на собственно Венере, часть на Земле. Они требуют свободы для своих братьев, и космическую яхту, на которой улетят на Землю, где освободят последнюю часть детей — большинство детей обещают начать поэтапно отпускать по мере освобождения «своих парней». В сетях оказались даже списки с именами пленных террористов. А они, разумеется, были террористы. Фанатики. И от рук большинства уже погибли люди — за то и сидят. В основном венериане (ибо как иначе попасть в венерианскую тюрьму?). В основном наши рабочие и военные на Земле. Но и здесь, на Венере, оказывается, сектой велась подрывная деятельность. Но, конечно, большинство «братьев» было привезено с Земли — там их взяли за преступления, но содержать захваченных, не имея юридически обоснованной базы в Европе, получается плохо.

— Как банально! — произнесла Изабелла, выключив звук на картинке — журнашлюхи начали обсасывать одно и то же по третьему разу. — Заложники, чтобы отпустили их «братьев по оружию». Как будто на дворе средние века.

— Проходят столетия, но люди не меняются, — расфилософствовался я. — Луки и стрелы сменились на винтовки и пулемёты, те — на лазеры и пушки Гаусса, но мы всё те же обезьяны с дубинами, что и раньше.

— Хуан, что будет дальше? Поёжилась Сибилла. — Мне страшно.

— Что могу сказать… — Я задумался и дал беглую оценку. — Эти парни только строят из себя ярых фанатиков. Ярые фанатики воспитываются в гетто в Европе. Только из таких, тёмных, с промытыми мозгами, не видевших ничего за пределами гетто, можно сваять реальное мясо. Эти парни хорошо говорят по-испански, они прожили здесь долго. И не могли не впитать в себя нашей культуры. Не скажу, что они начали её любить, но они отнюдь не похожи на собратьев из западного закоулка Евразии или Ирана. А значит, они не оголтелые, не будут переть на доты, и этим можно воспользоваться.

— Например? — напряглась Изабелла.

— Например, можно взять в заложники их семьи, — расплылся в коварной улыбке я. — В качестве ответной превентивной меры. Чтобы не чувствовали превосходство. И в отличие Земных цветочков секты Благоденствия, местные дрогнут.

Раздался тяжёлый вздох.

— Хуан, к сожалению, наши на такое не пойдут, — констатировала её высочество.

— Да, не пойдут. Да и… Это… Бесчеловечно, — поддержало её чудовище. — Они — звери и выродки. Мы же должны оставаться людьми. Всегда. Даже вот так, когда плохо.

— Спорный тезис, — усмехнулся я, но развивать дискуссию не стал. У каждого своя правда.

— Так что же будет? — снова спросила Изабелла.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Мне никто не докладывается, если ты не заметила. А даже если и будут докладываться — кто я такой, чтобы чем-то им помочь? Там мастодонты антитеррора. Больше них о террореистах и способах борьбы с ними не знает никто. Я ничем не смогу им помочь. Наверное, начнут переговоры, а потом замутят штурм. Так всегда делают.

— Наверное, — согласилась Изабелла и опала, задумавшись о своём.

— Хуан, в древности было такое государство, Израиль, — повернула посветлевшее личико Сибилла. — Я читала, что они не вступали в переговоры с террористами. И это работало.

— Когда надо было — ещё как вступали! — парировал я и усмехнулся. — Хотя да, ставили себе такую цель, имели доктрину. А ещё они плохо кончили.

— Ай, — отмахнулась она. — Они всегда плохо кончали. Каждый раз, когда им вновь удавалось создать в этом месте своё очередное государство. Мне бы хотелось изучить побольше материалов по той стране и эпохе.

— Так изучай, какие проблемы? Я буду биологию повторять, а ты учи историю. Для себя, «навырост»…

На следующий день Бэль, действительно, забрали во дворец. Увезли прям с утра, даже душ принять не дали. Мы с Сиби повалялись на диване и решили ехать в Школу, но Карен, которому позвонил, огорошил:

— А ты что, не знаешь? Школу временно закрыли.

— Но ведь пока каникулы, она…

— Брат, СОВСЕМ закрыли. Шлюз закрыт золотой створкой. Дон Бернардо сказал, всё в городе, где могут собираться дети, и где это не требуется для экзаменов и получения грантов, будет закрыто. Нам пока негде репетировать, брат. Ах да, рок-концерт перенесли на неопределённое время. Старик сказал, не до концертов сейчас.

Вот тут я был солидарен. Мудрое решение.

— Беатрис тебе привет передала. У неё получилось выйти на сербских и болгарских реконструкторов, переписывается, но моя задница чует, что и НПК перенесут.

— Школу закрыли? — оживилась Сиби, поняв по моему внешнему виду, слова Карена не слышала.

— Да. И, думаю, начнут жестить, запрещая и отменяя всё и вся. Задница, короче! — Я грязно выругался. — Это… Звони своей подруге. Поехали развеемся, пока торговые галереи работают. Но учти, людные места будем обходить стороной.

Оторвались девчонки — так оторвались! Торговые галереи это нечто! Это целый мир. И если у тебя есть деньги, ты можешь годами не выходить из него, варясь внутри, годами. Ибо внутри оного есть всё, включая еду, сон, спа, спортзалы и бассейны, игры, и, конечно, магазины. Магазины, магазины и ещё раз магазины! Здесь также можно послушать музыку на «точках», сродни нашей гаванской, посмотреть развлекательные программы акробатов или юмористов-стендаперов, погладить питона и обезьянку, или поучаствовать в тестовых испытаниях каких-либо брендов (одежда, еда, безобидные медикаменты) чтобы либо просто потешиться, либо зашибить за участие пусть маленькую, но деньгу. Что я и сделал, поработав пару часов рекламным чучелом в широкополой «мексиканской» шляпе, зазывая народ в один из бутиков с юмористами-маркетологами, пока девчонки изучали внутренности очередного этажа сердца галереи.

Что могу сказать о ситуации «на улице» применительно к последним событиям? В целом в городе ничего не происходило необычного. Да, везде на входах больше охраны, чем обычно. Усиление. Любые магазины, заведения, прочее, где охрана требуется, крепких парней на входе больше, и они лучше экипированы. Местная охрана магазинов на тебя смотрит искоса, а иногда может подойти и попросить «пройдите вон туда на обследование». Но всё в рамках, вежливо. Но усилилась также и охрана муниципальная, в виде патрулей гвардии, прохаживающихся там, где собирается массовка более ста человек. Эти могут подойти и попросить документы, и один раз к нам подошли, но в целом такое усиление воспринималось нормальным. Если сделать анализ, подключив спецспособности, то скажу так — эфоциональный фон на планете был незначительно повышен. Люди то там, то там обсуждали какую-то важную для всех тему, там и там кто-то спорил, кричал и что-то доказывал. Но этого было мало, хотелось конкретики, и, отпустив девчонок: «Хуан, братишка, там омолаживающие маски делают! Им нужна тестовая группа, испытуемые. Бесплатно, прикинь!» в очередную рейтинговую парикмахерскую в сцепке с салоном красоты, присел на лавочке под пальмой, и, слушая мягкий джаз системы работы с клиентами, просмотрел новости.

Да, так и думал. Оппозиция подняла голову и начала пикеты у Сената, у здания правительства и у Золотого дворца. Также некие личности с плакатами пытались пробиться в район спецоперации, но там получили по хребту и их забрали — слава богу, рядом с объектом вояки не стали церемониться. И пока это сошло с рук — в чрезмерном применении силы их ПОКА не упрекали.

Интервью с мамашами, «только-только оставила ребёнка, только вышла, минуту буквально, и тут ОНИ…Зачем я спешила так на работу?..», интервью с женой одного из охранников. Его и интервью не назовёшь — молодая девчонка, и тридцати нет, в чёрном платке, в слезах, причитающая и призывающая кары небесные, правда, без указания, на кого именно — на упырей или силовиков.

Но на кого именно — подтекст в теперь уже серьёзных и ехидных комментариях дикторши. Несколько раз разными словами повторившую вопрос, как наши доблестные силовики допустили, что не банда, а целое воинское подразделение из иностранных террористов нагло смогло проникнуть на Венеру, и, в полной боевой экипировке, со штурмовыми винтовками Гаусса, кои не продаются на каждом углу, среди бела дня, взяло штурмом укреплённое здание в центре столицы. Я бы тоже хотел этот вопрос задать, но меня учили, что сначала — заложники, и лишь после — разбор полётов и поиск виновных. Сначала надо сплотиться перед лицом угрозы и побороть её, а потом уже раздавать люлей тем, кто прошляпил. И этот то, что отличает меня от гражданских — с дикторшей было солидарно процентов девяносто зрителей, судя по чату.

Устало деактивировал планшетку. М-да. Подозреваю, этот эпизод не связан с моим творчеством недавно. И даже с нашими сеньорами, с которыми разыграли ту партию, окончившуюся ударом шахматной доски по лицу. Это что-то другое, пусть и определённо кем-то давным-давно спланированное. Но сейчас сеньоры основатели обязательно подключатся и будут шатать трон Веласкесов, ибо силовики и правда сели в лужу, а кто у нас курирует силовой блок? Так что концерты на площадях только начинаются, это старт творческой деятельности. И вой в СМИ и блогосфере скоро поднимется дай боже, не слабее накал будет, чем перед организованными мной беспорядками. Все будут лить грязь на королеву и силовиков, и хорошо, если хотя бы не будут мешать. Время играет против нас, силовикам надо как можно скорее закрыть вопрос с заложниками… И тут, судя по отсутствию комментариев официальных властей, всё как-то не очень.

Первой пришла текстовка от Марины: «Хуан, освобожусь в три. Запиши адрес, где буду находиться, это один из корпусов муниципальной больницы, у нас тут клиника».

И только после пришло сообщение от Бэль: «Хуан, я не знаю, что там происходит, но все не просто на нервах, все в состоянии, когда страшно подойти чтобы задать вопрос. А потому я не стала уточнять и молча улетела. В общем, сажусь в катер, лечу в Овьедо, вместе с Эдуардо, по первому сценарию. Люблю! Целую! Надеюсь, тревога ложная. Как долечу и размещусь — позвоню. П.С. Написала Санчес, она пока поживёт у вас. Если тебя, блядуна, одного оставить — ты себе новые приключения найдёшь. Лучше Санчес выгуливай. Тем более у неё тоже сессия. Всегда твоя Бэль.»

Марину встретили. Обнимашки-целовашки, представление с Эммой. Потом повёз их в парк. Всех троих. Ага, Центральный. Закупились в ближайшем супермаркете для пикника и поехали. В платную часть Марина не захотела: «Там ничего интересного, Хуан, всё то же, только понты кругом, не люблю понты». Пошли в общую, под зубовный скрежет Белоснежки. Там, как обычно, мест возле водоёма не было, но мы устроились чуть поодаль, и девчонки бегали купаться за две-три сотни метров, не стесняясь голого тела. Две бутылочки вина на четверых — не великая цена для прекрасного времяпровождения. Впрочем, тут многие купались нагишом, это же Венера, правда только на моих заглядывалась половина пляжа.

— Хуан, пошли с нами? — присела и начала накидывать на себя что-то мокрая Марина. Перекатывающиеся по коже капельки воды безумно возбуждали, как и откинутые назад мокрые волосы, но я отрицательно покачал головой.

— Меня девчонки и так за малым не убили. Нет, может так, одетым, если что, хоть немного смогу вас защитить?

— Защитничек. — Санчес что-то прошептала про себя, но я отнёсся с пониманием. Ибо и правда, дочь королевы в опасный для страны момент… Потащил на людный пляж в Центральный Парк. Осёл!

…Но сегодня террорюгам, кто бы за ними ни стоял, не до меня. А вот завтра я на такой отдых уже не пойду.

— Чего грустишь, братишка? — спросила Сиби, выводя из созерцательной нирваны. Они там что-то обсуждали, девичье, тряпки-шмотки-красавчиков из очередной мальчуковой группы, а я… Мониторил масс-медиа.

— Думаю! — честно признался я.

— О чём?

Марина и Эмма замолчали, вслушиваясь.

— Если Бэль и Эдуардо увезли — это плохой знак. Очень плохой.

Резко напрягшиеся лица всей троицы. Пояснил:

— Угроза государственности. Угроза гибели королевы. Трон шатается. Фрейя — мамина помощница, остаётся работать в Альфе. А вот её наследников, среднюю и младшего, отправили в резервный центр управления королевством на другой стороне планеты. Чтобы если что — они оперативно смогли принять власть в самых адских условиях из возможных.

Девчонки застыли с раскрытыми ртами. Я же продолжил резать:

— Сиби, готовься, ты следующая в очереди. И очень многие на планете об этом знают. Сегодня гуляем последний день, после сидим в норке Бэль безвылазно. Так надо. Пока нам не сообщат новые инструкции.

— Но Хуан, я… — Сиби опала, задумалась. — Ты и правда думаешь, что я… Вместо тебя…

Я молчал. Эмма удивлённо перевела взгляд с неё на меня:

— Я всё правильно понимаю, да?

Тишина.

— Но этого нельзя произносить вслух, да?

Снова тишина. Она не так и глупа, как кажется. Хороший знак.

— А давайте выпьем? — решила разрядить атмосферу Марина. — Чтобы у наших ТАМ всё получилось?

На выходе из парка случилось очередное происшествие, в которые я люблю влипать. Шестеро наших, латинос, избивали двоих, судя по чертам, европейцев. Людей соответствующей внешности. Именно избивали, те уже не сопротивлялись. А вокруг стояла толпа, и никто не заступался за бедолаг.

— Хуан, нет! — попыталась остановить меня Марина, но не жестила, зная, что бесполезно. Девчонки тоже ничего не произнесли в ухо, понимая, что всё равно своё сделаю, не видя от шестёрки молодчиков серьёзных угроз. И я влез в драку, раскидав избивающих, и даже получив неприятно по касательной по скуле — совсем расслабился, жиром заплыл! И это плохая новость.

— Парни, валите, быстро! — рявкнул европейцам. Те посмотрели на меня злыми глазами и исчезли, набирая ускорение по мере возможного. Да, глазами злыми, ибо я тоже — латинос.

После чего стал объектом атаки окружавшей нас толпы:

— Ты зачем своих бьёшь?!

— Это же упыри! Им хорошо, когда нашим детям плохо!

— Если такой умный, иди в детский сад, там порядок наведи!

Ну и всё в таком духе. И это — только начало. Скоро такие драки охватят всю планету, и это грустно. Но объективно. Жаль, но тут ничего нельзя поделать, а что гвардия может — уже делает. Конечно, там где хочет.

Да, где хочет, а хочет не допускать подобное не везде. С той аллеи мы свалили, но у входа нас попытались перехватить местные гварды, вменяя организацию драки. Меня обвинили! Как зачинщика! Ибо посмел заступиться за нелюдь. Полномочий Снежки отмазать пока хватило, но настроение было вконец испорчено.

— Последняя инструкция. Вы уже на пляже были, когда пришло, — не стала жестить и ругать за Копакабану глава моей опергруппы, сажая нас в машину, — но сейчас уведомляю. Никаких походов по городу, сидите дома!

— Есть, сеньора лейтенант! — шутливо отдал я честь, за что получил в плечо мягким ударом.

— Поехали, шутник. Любишь же ты всех подставлять.

— А для чего тогда жить? — пожал я плечами. — Ради адреналина, так ведь.

— Эмм, поедешь к нам? Групповуху устроим? — открытым текстом сказал я, в задумчивости сев внутрь, продолжая играть ради адреналина. За что тут же от Марины получил удар в ключицу, а Сиби противно скривилась.

— Грубо, братик! Фи, как грубо! И это с твоим-то опытом ловеласа?

— Нет, Хуан, — задумчиво покачала Эмма головой, похоже, не заметив негатива девчонок и моей иронии в вопросе, принимая предложение за чистую монету. — Может в другой раз, но пока отвезите меня просто домой.

Два дня в шести стенах. Безвылазно. Биология в это время рулила, и Сиби помогала, сама при этом постигая материал, который пригодится не скоро. Цитология. Анатомия (азы). Ветеринария (азы). Системы и классы-типы-отряды живой природы. Биоценозы. Экология. Микробиология на границе с химией и фармакологией. Генетика. Серьёзный курс, но его я знал хорошо — всегда любил биологию. Марина подключалась по вечерам, приезжая с учёбы, но к вечеру мы как раз уставали, и в целом по предмету её особенно не беспокоили.

Нервы! Мы были постоянно на нервах, хоть и находились в безопасности. Бэль позвонила по приезду, а после — всего пару раз. Не ревновала, нет, наоборот, интересовалась у Марины как я, как у продолжения собственной руки, как будто спрашивает у себя самой. Сиби скучала, подключилась через сети к «Крыльям ветра», и вместе с парнями музицировала — разучивали новые песни. Или старые в новой аранжировке, с клавишными. Зашёл, послушал, чем занимаются — парни втроём, в три экрана, объясняли девчонке секреты мастерства, как ту или иную партию взять на клавишах. В общем, народ при деле.

Задолбавшись от прописи этапов окислительного фосфореллирования, смахнул учёбу и вывел на всю стену закладку с валяющимися в избранном каналами, начал осторожный просмотр.

М-да, город не сошёл с ума, нет. Пока держался. Но люди с каждым днём становились злее и злее.

Оперативный штаб вышел-таки на связь с народом. И сороколетний вьюнош в погонах майора нёс ахинею, что да, захватили. Да, погибли. Да, дети. Но мы, бла-бла-бла, делаем всё возможное бла-бла-бла. Призывал сохранять спокойствие бла-бла-бла. И тут же снова вышел ролик, где боевики культурно, на всё том же превосходном испанском, сказали, что «эта женщина умирает потому, что нас не восприняли всерьёз. И если силовики ещё раз попробуют пустить в здание газ, погибнут и другие заложники». После чего упыри выстрелом в голову убили стоящую перед ними на коленях всхлипывающую женщину. Судя по синякам на руках и ногах — её били. А по разорванной сбоку юбке и блузке — насиловали. Лицо её не скрывали, представляю, сколько дерьма сейчас поднимется. На лице размазаны остатки косметики. Позже сказали — сотрудница, воспитатель одной из групп.

На следующий день поехал на консультацию. Сиби сказал сидеть дома, никуда не выходить. Закинул Марину ко главному административному корпусу — у них тоже что-то типа консультации, встреча с человеком, кто курирует практическую часть экзамена. После чего смотрел утреннее говнобурление, то бишь девятичасовые новости. М-да.

Эмоции. Интервью у мужа убитой. Мужик сам не свой, коршуны напали и клевали его, а он, в слезах, не мог связать двух слов. У них осталось двое детей, старшую показали — школьного возраста, а младший находится в том же самом детском саду. И никакой охраны вокруг объекта — они что там, с дуба рухнули что ли? Снова никаких заявлений от штаба! Ребят, алё! Вы чего спите? Вы уже знаете, откуда будет удар, на ваших глазах заложницу грохнули! Имеющую имя и фамилию. Опергруппу туда — взять в охрану. Выступить с превентивным заявлением. Нет ничего хуже, чем вакуум информации. Это война, и если ты не даёшь информацию со своей стороны — за тебя её людям даст противник. Даст ту же правду, что мог дать ты, но только ты взвоешь от их интерпретации. И до конца жизни от неё потом не отмоешься. Кто там в штабе пресс-секретарь?

А ещё по всем каналам активно нагнетали… Эмоции. Сильные эмоции. Это когда не предлагают сделать конкретные шаги, когда не предлагают подумать над чем-то, а когда давят, дескать, вон те люди — плохие, у них котики не кормлены. Без фактов, упирая только на чувства, вызывающие в ответ реакцию возмущения и ненависти. Сколько столетий этим технологиям, и они до сих пор работают!

Но главное, кто-то вновь качает лодку под названием «Венера». И я, кажется, прав насчёт шатания трона.

При этом трон… Бездействует. И это главная новость, которую для себя отметил.

Консультация. Моя первая нормальная консультация. А, нет, вторая — ещё математику я сдал как человек. Эмофон в школе был подавленный — народ общался, тусил, обсуждал что-то, но на всех лицах отпечаталась нервозность, ожидание плохого. Это никак внешне не проявлялось, но если присмотреться, в глаза бросалось, что выпускники говорят либо об учёбе, либо о ерунде, почти никто не веселится и не шутит. И наш класс не был исключением. На меня больше не набрасывались, не пытали, и в целом, поход в школу закончился нормально.

Потом, на выходе из школьного шлюза, позвонила Сильвия:

— Хуан, сукин сын, ты сволочь! Мог хотя бы словом со мной переброситься после такого?

— Я… Виноват. — Я обречённо выдохнул. — Не спал, был на автопилоте. Потом поехал на экзамен. А потом… Началось.

— Да, началось, я насчёт этого и звоню. — Она не стала устраивать разнос, хотя могла, и это наоборот было в её духе. Вплоть до того, что пришлось бы срочно срываться и ехать «наказывать мировой капитализм» в колено-локтевой, прося прощение. Но нет, не стала, и это многое говорит. — Хуан, я не знаю, что там творится, но отец отправляет меня в Самару.

— Самару? — Удивила. Ибо здесь, в Альфе, Самара для латинос считается местом отмороженным, небезопасным. Это не так, но тут так считают.

— Да. Мы благодаря тебе начали там ряд новых проектов. Отец отправил их курировать. Срочно.

Пауза.

— Я не знаю, чем всё кончится, но, кажется, всё серьёзнее, чем думала. Держитесь тут. Удачи.

— Спасибо, Сильви, — вырвалось у меня.

— Я люблю тебя. Вы мне дороги. И ты, и Фрейя. И это, Хуан… Защити её. Хорошо?

— Конечно, Кудряшка.

После этого о биологии не думал совершенно.

Вечером забрал Марину, в машине ехали молча. Она устала — перегрузилась морально. У неё тоже завтра важный экзамен, и в отличие от меня, не просто теория; для неё мало просто знать. Надо понимать. А ещё показать практикум, то есть уметь делать, а не только понимать.

К вечеру у Золотого дворца образовался пикет из юношей и девушек, с плакатами и баннерами: «Спасите наших детей». Это совершенно точно не были родители тех, кто остался в детском саду, но страна воспринимала текст баннеров без эмоций. Естественно, окопались тут на ночь, и теперь просто так не уйдут. Кто-то серьёзно начал вкладываться в переворот, пользуясь захватом террористов, как поводом. Спросил ребят в Берлоге — они сами ещё не поняли, кто.

Потом мы втроём лежали в кухне на диване, вытянув ноги на столик, и смотрели очередную говно-передачу с перебивающими друг друга «экспертами», несущими дичь. Когда я не вытерпел и выключил звук, Сиби спросила:

— Хуан, ну что опять не так?

— Потому, что это бред! — лаконично ответил я. — Бред, девочки, понимаете? Не делают так. Да, нам нужна война. Да, нам нужен к ней повод. Но если ты нормальный правитель, а наши правители как бы ни выглядели со стороны, люди грамотные, ты создашь такой повод филигранно. Смотрите, — я вскочил и стал расхаживать по кухне, размышляя вслух. — Смотрите, допустим, мне нужен повод ввести войска и начать демонтаж враждебного и очень полезного твоей экономике государства. Что я сделаю? Устрою шумиху. Шумиху, девочки! То есть акцию, которую будут очень серьёзно обсуждать, но которая не принесёт такой головняк.

Предположим, я решил разыграть карту с заложниками. Но на Венере, блин, все слишком любят детей, чтобы рисковать ими! А значит что? — устремил взгляд на Марину.

— Что? — растерянно переспросила та.

— Значит, что я ПОЗВОЛЮ протащить упырям на Венеру боевую группу, и, всячески её опекая, ПОЗВОЛЮ захватить заранее выбранный объект. Важный, но не ключевой. От которого будет большой резонанс, но потери при штурме в котором для королевства не будут иметь большой ценности. Например, извини, зай, я говорю мысли, как думаю. Например, позволю захватить больницу в рабочем районе. Или персонал какой-нибудь шахты. Или небольшой торговый центр. Но только не детей!

— Хуан, я тебе ничего не говорила, но у нас в академии ходят слухи, что сразу после захвата начальной школы, была попытка захвата больницы, — мгновенно напряглась Марина. — Отделение двадцать два — сорок семь, это восточная окраина Санта-Марты. То ли ЛОР-корпус хотели захватить, то ли глазную, то ли хирургию — слухи разнятся. Но их прижучили прямо там, на подъезде к отделению.

— Откуда инфа? — теперь напрягся я — пазл начал складываться, и он мне не нравился.

— Ну… — Она смутилась. — У нас учатся дети непоследних людей на планете. Я тебе ничего не говорила! — испуганно пискнула она, осознав, как подставилась. Слава богу тут Изабеллы нет, которая может передать «наверх» любую ненужную там информацию. — Я сама толком не знаю, это ребята шёпотом друг другу передают.

Поюзав поиск, нашёл в городе несколько подобных слухов. Естественно, только в блогосфере — в официальных СМИ тишина. Получается, было ДВА захвата? Удачный и неудачный?

Чёрт, вообще ничего не понимаю! И да, слухи, тем более в блогосфере — это не та информация, которую можно без оглядки использовать в аналитических расчётах.

Из груди вырвался вздох. Как бы там ни было, я не при делах. Ничего не могу сделать, ничем помочь — там без меня справятся гораздо лучше. Да и что могу даже в теории? Морду набить? Кому, блин? Могу организовать информационный фронт, стать временным пресс-секретарём антитеррора. Ага, как боец информационного фронта, он самый. Тот «мальчик» в погонах майора явно не на своём месте, ему бы опергруппой при штурме руководить. Но…

Эх, была не была!

…Но Фрейя не отвечала.

Поскольку дело не великой важности, кавалерию подключать не стал, а лишь написал высочеству текстовку с предложением услуг и обоснованием оного на два листа. Освободится — прочтёт. И пошёл спать.

С утра Фрейя не ответила. Но сообщение прочитано. Ну и ладно.

Также как вчера, наказав Сиби никуда не ходить и музицировать с парнями, повёз Марину в академию. Сегодня с нами снова Кассандра с девочками — что радовало. Уже высадив супругу у шлагбаума (добывать пропуск на въезд, наглеть, не хотел), включил новости. И не зря. Или наоборот, зря? Не перед экзаменом такие новости. Ибо все СМИ передавали кадры расстрела упырями… Детей. Девять ангелочков, испуганно плачущих мальчиков и девочек, сидящих в ряд. Которые прекращают плакать и медленно падают на землю после выстрелов раскалёнными иглами в голову. Хоть смерть лёгкая, и без кошмара разлетающихся от пули в стороны мозгов. И десятая жертва — ещё одна избитая и изнасилованная воспитательница.

— Я хочу, чтобы ваше правительство и ваша королева знала! — разглагольствовал с горящими глазами и обдолбанными зрачками тот же тип, Мухариб — его погоняло все СМИ муссируют. — Если они начнут ещё один штурм — погибнет больше, куда больше детей!

Мы не хотим убивать вас. Мы не хотим убивать вообще. Просто освободите наших братьев, не предпринимайте атаки на нас, и мы сами отпустим всех, когда окажемся в безопасности!

Да, вы нас ненавидите, но прошу понимания. Между нами — война! Вы — наши враги! А значит мы в своём праве. Будете делать, как мы сказали — всё закончится хорошо и никто не погибнет. Нет — значит, будет война, и мы к ней готовы!..

Су-у-уки! Я до боли сжал кулаки, а на глазах выступили слёзы.