Фрилансер. Абсолютный хищник

Глава 15. Абсолютный хищник

— Таким образом, несмотря на то, что каждый из них мы расшифровали и не по одной тысяче раз прогнали через уйму нейросетей, в целом более девяти десятых генов для нас по-прежнему тёмный лес, — закончил я по данному вопросу. — Мы, как сказал Ньютон, подобны человеку, сидящему во тьме со свечой в руке. Вокруг нас океан неизведанного, но видим ли мы лишь то, что ограничено светом маленькой свечки. И то, что нам помогают нейросети и современные лабораторные методы, лишь изменило свечку на более мощный фонарь, вокруг которого по-прежнему океан неизведанной тьмы.

— Браво, прекрасно сказано! — похлопал приглашённый гость, а им оказался профессор Венерианского Медицинского, с кафедры генетики. Мне как раз попался вопрос по его стихии, чем я нагло воспользовался, эмоционально разведя демагогию. — Но я прошу у коллег разрешения задать дополнительный вопрос. — Наш биолог, НОВЫЙ завуч, я его досье пока не изучал, и биолог из соседней школы пожали плечами, но не ответили — были не против. — Хуан, да, мы мало что в генах понимаем. Их много, причём бОльшая часть безбожно пересекается с генотипами близких эволюционно животных. Но что нам делать дальше? Как быть? Мы ведь не сложили руки в исследованиях, и активно генетику используем. Например, для создания модов. Ты сам сказал, что ты — мод.

— Да, мод. — Кивнул.

— Но мы топчемся на месте. Как дети, играющие в песочнице, никак не можем покинуть её пределов, пересыпая с места на место одни и те же песчинки. Тогда, как за бортиком — целая Сахара. Как нам перешагнуть этот бортик?

— Я… Я не знаю, сеньор, — признал я, ибо не понимал, чего профессор от меня хотел. А он определённо что-то хотел, подводил к какой-то мысли, но я понятия не имел, к какой.

— Но ведь должны же быть мысли? Идеи? Хуан, этот вопрос вышел за рамки экзамена, свои баллы я тебе поставил, просто поделись, если у тебя есть что сказать по теме.

Даже так? Ладно, попробуем.

— Сеньор, гены — слишком опасный инструмент. Одна ошибка в кодировке одного единственного белка приводит к тому, что кровь не сворачивается. Нарушения одного единственного гена из миллионов — и человек с такими патологиями, что гуманнее пристрелить, пока ребёнок! Единственный наш метод — это практика. И она упирается в морально-этические нормы создания нежизнеспособных и жизнеспособных уродов. Это… Жестоко, сеньор. Лучше уж пересыпать песчинки.

— Понимаю вашу личную оценку, — кивнул сеньор.

Новый завуч попытался перебить, но профессор останавливающее поднял руку:

— Хуан, я соглашусь с тобой, мы упираемся в морально-этическую сторону вопроса. Но позволь задать вопрос под другим углом. Возьми для примера войну. Любую войну. И на любой войне перед армией стоит цель — выполнить боевую задачу. И в ходе её выполнения армия несёт потери — гибнет такое-то количество личного состава и техники, на которую потрачены немалые ресурсы общества. Однако если цель достигнута, армия победила, никто не осуждает генералов за них! Без потерь не бывает войн. Главное — достижение цели.

Так и здесь. Наша цель — понять. Но не для галочки в таблице, а чтобы сделать человека, то есть нас с вами, лучше. Так может быть потери на этой войне стоят достижения поставленной задачи? Я не призываю удариться во все тяжкие, но осторожные исследования, с минимизацией потерь, с минимизацией ущерба для общества — почему нет? Может быть пора начать в обществе дискуссию по данному вопросу?

Так вот что ему нужно! Я — представитель власти, он хочет «донести проблему» до руководства. А заодно достучаться до меня, чтобы я, если вдруг стану консортом, педалировал эту тему со своей стороны, то есть со стороны верховной власти. Вот чертяка, мудрый сукин сын! И ему этот вброс ничего не стоит. Может его кто надо специально «направил» именно в сто вторую группу нашей школы посидеть «кивалой», не удивлюсь.

— Я думаю, дискуссия возможна, если общество начнёт понимать, ради чего это всё, — ответил я. — У нас есть «Рука надежды» и ей подобные фонды. У нас есть миллионы операций, дотированных для простых нуждающихся в помощи людей. Этого достаточно, сеньор. Для чего плодить уродов — народу нужно сначала объяснить. А потом ещё и попытаться убедить. Я… Не вижу перспектив, если честно.

Сеньор улыбался. Ждал такой позиции.

— Хуан, мой наставник в спирантуре, профессор Мигель де ла Росса, царствие ему небесное, был одержим идеей, которую было невозможно воплотить. Невозможно воплотить ЕМУ. Он выделил группу неких генов, по одному ему известному признаку, и считал, что часть из них отвечает… Не смейся, за лидерские качества. Понимаю, понятие «лидерские качества» довольно обтекаемое, но я и говорю, для уточнения нужны были исследования. Но для исследований…

— Нужны были гены лидеров? — предположил я.

— Именно, Хуан. И он всем жаловался, что их… Невозможно достать. Кто ж ему позволит! Пусть даже, перелопачивая историю, мы сможем назвать тех, кто явно подпадает под эту категорию. Но провести подобные исследования может только сильное государство с поддержкой на самом верху и хорошим финансированием. И игра по его мнению стоила свеч — ибо ведь человечество может получить на выходе не дохлых мажориков, за вечер проигрывающих в карты миллиард, — Оп-па! Сеньор точно засланный казачок! Мне хотелось смеяться, еле сдержался. — А целенаправленное, — продолжал он, — пусть и немного искусственное создание человека, который может возглавить планету, страну, континент… Да что там говорить, всё человечество! Мы можем как минимум создать вместо отмороженных, думающих только о себе представителей элиты — мудрых людей, заботящихся о благе остальных.

А что, если мы найдём гены, отвечающие за художественное искусство? За математические способности? За… Ну, пусть будет творчество в принципе? Какую пользу это принесёт глобально?

— Вашими устами, сеньор, шоколад пить, — улыбнулся я. — Но, к вашему сожалению, считаю, что прежде чем выпускать из бутылки джина, нужно слишком многое взять в расчёт. Это… Слишком опасно. Но я вас услышал. Возможно, в будущем в стране и развернётся такая дискуссия. Хотя лично я — против, говорю это вам в лицо, и плевать, сколько баллов вы поставите.

Члены комиссии заулыбались — все поняли цель беседы за рамками экзаменационного ответа и отнеслись с пониманием.

— Я уже поставил. И мнение каждого — эго святое право! — профессор поднял руки вверх в жесте: «Сдаюсь!» — Следующий вопрос? — Это он у завуча.

— Да, Хуан, — бодро вскинулся тот. — Что у тебя дальше?

— Пищевые цепи. — Ещё одна тема, особо актуальная для меня сейчас. Уж так получилось.

— Хорошо, начинай. — Он сделал у себя пометку.

В этот момент створки аудитории раскрылись и внутрь… Начали входить девочки. Серые форменные пиджачки, неброские серые юбочки почти по колено, бугорки «AEG»-шников на боку…

М-мать! Я про себя ругнулся. Нашла время понтоваться.

Девочки рассредоточились по «нижней» части аудитории, внимательно оценивая поднимающиеся ступеньками ряды парт-терминалов. Перед глазами каждой вихрился визор с точками целеуказания автоматической системы, соединённой со сканером ориентации твоих зрачков. И только после вошла ОНА. Как всегда прекрасная. В жёсткой-прежёсткой мини-юбке, но зато тщательно запахнутой блузке. Волосы радужные, но видно, красила давно, не подновляла больше недели. Но и в свой цвет не перекрашивала. Некогда?

— Сеньориты… — Завуч при виде входящих девушек поднялся вначале гневно, типа, вы кто такие, мне экзамен срывать, но после, поняв, кто сюда пожаловал, скуксился. — Сеньориты, чем могу быть…

Высочество его проигнорировало, словно сеньор — пустое место. Смотрела на меня, не мигая, собранным взглядом. И лицо её было крайне усталое, измученное. Лоб покрыт морщинками, а под глазами круги. Наконец бросила, тихо и устало, чётко по делу:

— Хуан, пошли. Ты нужен.

— У меня экзамен. — Да, взбрыкнул. Могла, блин, позвонить. И куда б я делся? Опять понты? Ну нафига, скажите?

— Мне некогда ждать, — покачала головой. — Сдашь потом. Я организую.

— Мне остался один вопрос. Десять минут.

Фрейя оценила компанию из четырёх съёжившихся преподавателей, согласно кивнула.

— Десять минут. Но не больше.

Затем прошла и села за свободный терминал в нижнем ряду. Под удивлённые и восхищённые взгляды группы.

Затем я отвечал про трофические цепи. Пастбищные и детритные. Ну и про всякую такую мутатень — вопрос лёгкий.

— Хуан, расскажи комиссии, что ты знаешь о сверххищниках? — раздался в аудиториуме голосок высочества. Я обернулся, сверил её злым глазом. Фрейя, повеселев, улыбалась. Сюда входила в преотвратнейшем настроении, но решила пошутить.

— Это хищник высшего порядка, — начал отвечать я, ибо у меня экзамен, и этот допвопрос хоть не от комиссии, но по теме. — Обычно консумент четвёртого или пятого порядка. Его отличительная черта — у него нет конкурентов. Наоборот, он сам может отбить добычу у других хищников. Он…

Далее как по учебнику продолжил, с примерами.

— Значит, всего один? — продолжала издеваться, вновь перебив, Фрейя.

— Один. — Я начал отвечать ей, а не комиссии. Комиссия, не желая связываться с наследницей престола, молчала. — В другие геологические эпохи было так, что их существовало два и более на одном ареале, но это было давно и неправда.

— Примеры? Назовёшь?

— А то! — Она тоже что-то от меня хотела. — Медведи. Белые медведи. Стаи волков или гиен. Тигры. Комодорские вараны. Аллигаторы и кайманы. Ещё? — Вопрос лишь что именно.

— А что насчёт абсолютного хищника? — сузились её глаза. — Ты так громко, направо и налево, разбрасываешься этим термином, что мне захотелось узнать, в чём разница?

— В том, что абсолютный хищник стоит над всеми трофическими цепями. — Взяло зло. Паршивка на камеру работает? Или просто издевается? — Даже над сверххищниками. Вне зависимости от региона. Он может схарчить любого. Его — никто. Даже близко.

— Медведя тоже никто не может схарчить! — уверенно продолжила она. — Так в чём отличие, Хуан?

— Отличие? — Озадачила. Ибо предмет знал не так, чтобы на ура. В смысле, читал, понимал, но… Эх, попробую так:

— Абсолютный хищник не просто вершина цепи. Он упирается в потолок эволюции. Он — всё, что смогла выжать природа на данном этапе развития ареала. Абсолют доминирует без оглядки, без любой возможности Системы бросить себе вызов. И так продолжается долго, пока… Система не уходит на коренной эволюционный виток. То есть когда эволюционные изменения революционны, и толкают мир и иные виды в будущее, снабдив их просто разгромными апгрейдами. Выводящими вчерашнюю еду на качественно новый уровень. Медведю и кайману не достичь такого.

— Но! — вскинул руку, останавливая её готовое сорваться возражение, а может уточнение. — Но перед этим он властвует столетия. Тысячелетия. Миллионы лет — когда кто как. И эти миллионы лет ареал живёт по ЕГО правилам.

— Но он МЕНЯЕТСЯ в итоге! — сверкнула она глазами. — Мир вокруг! До неузнаваемости. И меняется благодаря абсолюту, благодаря его вмешательству!

— Мир не стоит на месте, ваше высочество, — парировал я, понимая, к чему она. — Он ВСЕГДА меняется. И, может быть, наш абсолютный хищник заложит принципиально иные законы социума? — Теперь сощурился я, пронзая её глазами. — Благодаря ему напишутся новые законы, о которых сегодня можно только мечтать? Которые кажутся нам не то, что преждевременными, но фантастическими? К которым без абсолюта мы будем идти куда больше отмеренных ему миллионами лет, а то и вообще никогда не придём?

Фрейя думала долго, затем моргнула и согласилась.

— Да, мир не стоит на месте. И после нас что-то будет. Может ты и прав. — Комиссии. — Сеньоры, у меня всё.

— Сеньор Шимановский… Мы посовещались, и решили, что вы достаточно знаете предмет. — Завуч натужно улыбнулся. — Прошу, распишитесь.

В ведомости значилось сто баллов. И, подозреваю, дело было не только в Фрейе. Я действительно ответил на все вопросы, обстоятельно и аргументировано.

— Что за цирк? — с наезда начал я. Но она была непрошибаема.

— Хуан, я буду говорить негромко, мы в школе, полной камер. Просто слушай, и не перебивай. — Мы вышли наружу аудитории и двигались к лестнице, ведущей на парковку. — Не перебивай, говорю! — на мой жест что-то уточнить.

— Итак, проект девятьсот девяносто девять, он же «три девятки». Это не шедевр, это рядовой архитектурный проект типовой начальной школы. Разрабатывался во времена моей прабабки, королевы Оливии. Напомню, тогда у нас распоясались разные повстанцы и террористы. Был принят уже после её смерти, но при бабушке начал активно строиться. Почти все школы начального уровня, построенные и перестроенные за эти годы, это та или иная модификация «трёх девяток». И надо сказать, начали строит их вовремя — началась была эпоха, когда появились марсианские террористы, и мы много от них… — Сглотнула. — Это было суровое время.

Точно, суровое. Взрывы в метро, в шлюзах с атмосферными прорывами, взрывы в концертных залах и театрах. Их со временем задавили, но гадюка попортила нам жизнь, убив многих венериан. Потому у нас антитеррор и лучший — это следствие пережитой болезни.

— «Трёх» девяток на планете понастроили много, более двенадцати тысяч, по всем провинциям, — продолжала она. — Их до сих пор строят, если честно, с литерой «М» в проектной документации.

— Такая мощная крепость? — усмехнулся я, понимая, куда ветер дует.

— В общем да. Планировалось, что силами двух охранников, плюс два — смена «на всякий случай», можно обеспечить детям абсолютную защиту. Это крепость, Хуан. Очешуенная крепость! Все системы автономны до нескольких суток. Взорвать или прорезать внешнюю обшивку — надо быть очень смелым и наглым. То есть прорезать-таки можно, но нужно несколько часов. Композитные углепластиковые материалы чередуются с тугоплавкими металлами. Один из слоёв — золото, кислотами там тоже ничего не добьёшься. Мгновенно пробить можно только ядерной бомбой, но последствия, сам понимаешь…

— Да… — Я крякнул, из груди вырвался тяжёлый вздох.

— План сейчас дам в машине, посмотришь. В принципе у проекта есть слабые места. Это снабжение холодом и кислородом. Чем мы тотчас же воспользовались. Бойцы антитеррора по горячим следам попробовали сунуться через кислородный бак. Их там ждали, засада. Итог — пять трупов, четверо ранено; трое до сих пор в реанимации.

— А сегодня ночью попробовали проникнуть через теплообменник, — предположил я, вспоминая утренние кадры расстрела маленьких ангелов.

— Да. Итог — двенадцать «двухсотых», Хуан. Полный взвод «Золотых скорпионов».

— Золотых? — не понял я. — Спецназ ИГ?

— Дело вышло на такой уровень, что рискнули послать только лучших. САМЫХ лучших. — Она закусила губу и отвернулась. — Трое утонули в жидком азоте. Их тела где-то там, и я не знаю, что с ними будет, КОГДА мы возьмём здание. В смысле, останется ли хоть что-то.

Дальше шли молча. Шлюз. Нас не проверяли — сразу распахнули обе створки.

Кортеж. Аж из пяти машин. Не только ангелы, ещё и бойцы УДС. Те, кто гуляли по площадке, все с «Жалами». И всё ради меня. Круто, чо!

Сели в её «Либертадор». После этого Фрейя активировала «закладки» — визоры со схемами, показывающими подробный план обсуждаемого здания:

— Изучай.

Я принялся. И уже через десять минут были вопросы.

— Сектор «Ц», вот эта стена.

— Нет, внутри углепластик. Слишком долго.

— Но он в стороне! Если всё сделать за минуту… Хотя бы минуту…

— Хуан, они знают о ВСЕХ конструктивных недочётах проекта! — засияв зло глазами, рыкнула Фрейя. — Мы думали всё, что только можно придумать. Но, как видишь, сели в лужу. Смотри ещё. Изучай. Мы не боги, и где-то могли проглядеть.

Я про себя заматерился, но продолжил изучать голограмму. Этаж за этажом. Блок за блоком. Узел за узлом. Но «дыр» в обороне не видел. Действительно, крепость.

Кто напал, почему проникли — не спрашивал. Меня куда-то везут, а раз везут — то там всё и расскажут.

Почему мне разбираться со схемой, если берут на штат специалиста по связям с общественностью? А просто я доказал, что чего-то стою в планировании. Высотка Абанкуэйро не даст соврать. А ещё цитадель банды Северного Боливареса. И другие менее значительные объекты в городе. «На, тебе, Хуан, изучай. Вдруг что родишь?»

Но я не родил.

А потом мы шли в сторону лифта. Личного лифта королевы — он находился не совсем там, где вход для гостей. Шли без задержек и проволочек, правда, перед этим на входе меня щупали долго и знатно, включив для полной уверенности в итоге малую ЭМИ-пушку.

Лифт, в молчании подъём в кабинет. Приёмная… А вот и собственно святая святых её величества.

— Здравствуйте, сеньоры, — обратился я к сидящим внутри. — Ваше величество, ваше высочество, ваше превосходительство…

— Мам, привела. — Фрейя натужно вздохнула и пошла на место. Своё место, подле королевы, ибо там, на столешнице, лежала её сумочка. Я же, подумав, оценив, что свободных мест за столом всего четыре, сел с торца напротив главы государства — гулять так гулять.

— Слушаю, ваше величество.

Королева тоже выглядела усталой. Очень усталой! Она и до того выглядела так себе, если честно, что я отметил ещё в первое её посещение школы. Это когда она у фонтана меня за щёчку потрепала. Но сейчас — сдала конкретно. Бледная, щёки впалые, на лице морщины, а под глазами — огромные круги.

Его превосходительство также осунулся, от гордого надменного теневого владыки планеты, которого строил из себя наедине в своём кабинете, ничего не осталось.

Далее, её высочество принцесса Алисия. Наконец, без модной шляпки, в рабочем деловом костюме! Но всё равно с идеальным макияжем. Такие люди любят себя всегда, даже в сложные времена и ситуации.

Сирена… Сирена тоже сдала, но не так критично. А может просто привыкла держаться бодрячком, кто знает? Сейчас при взгляде на меня в ней не было ненависти, отчего стало не по себе. Непривычно как-то.

Ещё здесь сидели Гарсия и Тьерри, но эти скорее «для галочки», как консультанты, ибо вряд ли чем могли серьёзно помочь. Не их уровень.

Далее «демос». Сеньор Гомес, глава «пятёрки». Тоже усталый и осунувшийся. Глава «трёшки» — его знал хорошо, но, как и подобает бойцу теневого фронта, эмоций он не выражал. Ах да, глава МИДа, сеньор Борхес — главу МИДа нужно знать в лицо! Он тоже человек королевы и тоже в заговоре? Остальные несколько человек были мне не знакомы, но по выправке каждого определил — «сапоги».

— Хуан, знаешь, для чего тебя позвали? — начала разговор королева.

Вначале хотел озвучить версию насчёт директора по пиар, то есть что хотят взять в штат информационным бойцом, что напрашивалось. Но посмотрев на лица присутствующих, вспомнив, что только что делал в машине, понял, что лопух. Ради пресс-секретаря не собирают ТАКОЕ собрание.

«Ты — грёбанный разрушитель! — всплыли в памяти слова Мишель, которые отлично помню, несмотря на пьяный угар, в котором их мне говорили тогда. — Разрушаешь всё, к чему прикасаешься. Грамотно пользуешься любыми доступными ресурсами и даже частью недоступных. Ты — бесценный алмаз в короне Венеры! Будешь. И ты будешь сиять, блистать в этой короне!..»

И ещё: «Без тебя на планете теперь не произойдёт ни одна серьёзная „движуха“. Будь в тени, прячься за сестрёнок Веласкес. А когда придёт время, ты окажешься не просто у трона — ты будешь главной его опорой!»

Время ТАКОЙ опоры ещё не пришло, но вот ближайшая «серьёзная движуха», похоже, настала. И что-то слишком быстро, и месяца не прошло. А значит я здесь по профилю. Тому, ради которого они и держат вашего покорного слугу в резерве, прощая все закидоны, что не простились бы никому на этой планете, разве что родному сынуле.

— Разрушать, — ответил я, не мигая, смотря королеве в глаза. — Вы меня позвали разрушать. Я же грёбанный разрушитель, да? — Усмехнуться, но без злорадства — не стоит сейчас злить королеву намёками на что бы то ни было в прошлом. Всё, мы взрослые люди, эмоции кончились, и обиды остались в детском саду. Не в том, что захвачен, а в моём личном — я просто за месяц невероятно повзрослел. — Вы все сели в лужу, уважаемые сеньоры, и вам нужен способ вытащить из неё свои задницы.

— Да, Хуан. Так и есть. — Королева расслаблено откинулась назад. — Фрейя показала, насколько сложна эта крепость?

Кивнул.

— «Три девятки» — лучший проект наших архитекторов! — с огнём в глазах продолжила королева. — У него всего один изъян — мы сами можем оказаться в ситуации, когда нужно штурмовать плохих парней, засевших там внутри. Но, к сожалению, этот изъян одновременно худший из всего, что могло быть.

— Как они там оказались? — перешёл я к делу. — Какие у меня полномочия? Что от меня конкретно требуется?

— Что? — Она под нос усмехнулась. — Хуан, я не знаю, что. Я уже ничего не знаю!.. — Она заводилась и повышала интонацию, «с места в карьер». — Но я знаю, что недоноски, которые…

— …Лей, дай я? — перебила её Сирена, пока королева не впала в истерику. Нельзя истерить главе государства в ответственный момент перед подданными!

Королева успокоилась, кивнула, откинулась на спинку кресла. Сирена же наоборот, подалась вперёд.

— Хуан, я буду говорить некрасивые вещи. В смысле вещи, которые нас, здесь присутствующих, не красят. Но зато буду говорить как есть. Это лучше обмана, согласись?

— Продолжай, — кивнул я. — Ещё одного обмана я не прощу, и вы это знаете.

Судя по тому, как скривились сеньорины «решающие», они не считали, что в чём-то меня обманули. Ну-ну.

— Так вот, мы не просто сели в лужу, — продолжала Сирена. — Мы провалились в задницу! И выбраться из этой задницы… Не видим способа. Цугцванг, любое наше действие сделает только хуже, и абсолютно любое решение приведёт в дальнейшем планету в целом к катастрофе, как бы ни казалась ситуация стабильна в данный момент.

— Хуан, это я виновата! — зло подалась королева вперёд, вскидывая Сирене руку — замолчать. — Это я дала добро на проведение операции. Мы планировали всё не так. Вообще всё. Но мы подверглись греху, который называется «гордыня». Ибо забыли о том, что противник не глупее нас, что среди нас он также имеет свою агентуру, как и мы в его рядах. И что на Венере у него есть ресурсы, догадаться о которых были обязаны, но не приняли их в расчёт. Сеньоры исполнители, кто начнёт? — оглядела членов совбеза.

— Давайте я! — поднял руку сеньор справа. — Хуан, меня зовут Лопес. Хорхе Лопес. Первое управление. — Пауза. — Когда-то давно, лет десять назад, мы осуществили операцию по внедрению в верхушку Церкви Благоденствия на Европейском континенте своего человека. Этот человек должен был «спать» долгие годы, поставляя нам только самую ценную и важную информацию. И он поставил. Дослужился до «важной шишки» и передал то, что посчитал бесценным. Что они готовят у нас на планете ряд терактов. И мы, — оглядел сеньор членов заседания, — решили использовать это для… — Тяжёлый вздох. — Контролируемого захвата вполне определённого здания чтобы создать информационный повод к объявлению войны и вторжению в Европу. Наши войска и флот давно готовы, нам именно что нужен был повод.

— Но вы лопухнулись с реализацией, — понял я. — Ошибочка со зданием вышла.

Руку поднял второй сеньор.

— Аркадио Джонсон. Второе управление. Хуан, ты прав. Мы работали на то, чтобы провести с Земли группу профессионалов для захвата. Контролируемого захвата! Все силы контрразведки были брошены туда — на обеспечение безопасности операции. Однако кое-кто в моём ведомстве был не просто кротом, а кротом высокопоставленным. Мы уже вычислили его, но, к сожалению, он исчез. Подозреваю, максимум, что от него найдём, это золото зубов, если такие у него были, да обручальное кольцо, если его предварительно не сняли.

— Понимаю, — вздохнул я.

— Противник под боком смог организовать ещё одну группу, из профи. Из местных, но знакомых с оружием и умением воевать. Протащенных сюда давно, лет десять-двадцать как назад. То есть это тоже спящие агенты, подготовленные заранее, прожившие на Венере обычной жизнью многие годы, оттого мы и не могли быстро определить их. Мы их даже не искали!

— Их мониторили те люди, за которых отвечал «крот». Скорее всего, имперский двойной агент. Или союзный.

Молчание.

— Молодцы, чо! — непроизвольно вырвалось у меня. Такого фиаско в своём пазле не предполагал. В любой Конторе по умолчанию есть вшитая защита от «кротов» и двойных агентов. Оказывается, иногда она не срабатывает.

— Именно, — не моргнул глазом Джонсон. — Молодцы. Расслабились, почивая на лаврах всемогущести. А потому эту акцию проморгали.

— Оружие? — Я знал на кого при этих словах смотреть. — Откуда у них современное оружие?

Её высочество стыдливо взгляд убрала.

— Одна из дыр в криминальном мире, Хуан. Скорее всего, ноги растут из Флёр-дель-Параисо, ребята работают. Но толку-то, школа уже захвачена!

— Понятно. — Пазл окончательно сложился. Скверный пазл. М-да. — А кто из наших сеньоров в деле? Кто начал шатать общественное мнение?

— Хуан, не поверишь, но они начали уже после. — Ответила Сирена. — Шакалы и стервятники слетелись, когда почувствовали, что хищник ранен и его можно бить. Изначально это операция союзной и имперской разведок, европейцы — просто мясо. Это предварительная информация, мы копаем, но пока данные такие. А наши… — Вздох. — Такие наши. Патриоты. Пройти мимо и не устроить бадабум не могли. Мало ты их месяц назад… — Дальнейшие ругательства шли про себя.

— Хуан, главное не то, что мы сели в лужу, — произнесла королева. — Главное то, что есть сотни свидетельств, что добро на всё это ДАЛА Я!!! — выделила она. — Если бы у нас получился этот грёбанный штурм — всё бы затихло и успокоилось со временем. Да, были бы потери среди детей и мирных. И среди спецназа. Но мы бы купировали угрозу, а главное только это.

Но после сегодняшнего штурма штаб операции пришёл к выводу, что мы… Не сможем. Просто не сможем это сделать! — её голос был полон отчаяния. — Чтобы разворошить эту стену так, чтобы не погибли люди, испытанных и проверенных средств просто нет. А время идёт, дорога каждая минута. Они уже ставят условие, что будут убивать по одному заложнику в час если начнём медлить.

— Выпустить уродов на Землю и грохнуть там? По дороге? — предположил я.

— Их курируют не идиоты, — покачала головой Сирена. — И наверняка встречать будут союзные силы. А мы готовились воевать не с Союзом, Хуан. На Союз не хватит мощи. Но даже если оставшихся детей после этого честно отдадут, и мы вернём их на Венеру, все мы, сидящие здесь, останемся смертниками. Ты же следишь за новостями? Видел, что уже началось у Сената и Золотого дворца?

Я кивнул.

— Нам не простят. Такие шансы выпадают нечасто. Лея отречётся. Мы также сбежим. Из всех нас незапятнанна останется только Фрейя. — Её высочество при этих словах вжала голову в плечи. — Но она не справится, если боровы навалятся разом. Да, мы склоняемся к этому варианту, и так, скорее всего, и сделаем, если не будет альтернативы. И сбежим чуть-чуть заранее, до того, как к власти придёт Республика. Однако что будет потом?

А потом нас выдаст новым властям Венерианской Республики любая собака! Нам некуда бежать, Хуан. У нас нет друзей. И драться до конца не выйдет: с кем, если сам народ будет готов смешать нас с дерьмом? Тот самый народ, которого ты вчера привёл под наши знамёна и звал на площади, кто грудью выступал за свою королеву. Он и будет рвать нас… И будет прав. Ибо это на самом деле мы прошляпили захват и гибель детей.

Я застучал пальцами по столешнице.

— Хорошо, от меня что хотите?

— Ты у нас мастер нестандартных решений. — Это меня пронзила взглядом королева. — Настолько нестандартных, что никто даже по пьянке до подобного не может додуматься. Взять твою месть за девочку, например. Из ресурсов — только несколько десятков добровольцев корпуса, тебе даже денег никто не давал! И — войсковая операция посреди столицы. Или та же школа. Детская, но революция, позволившая выкинуть нам с политической арены четвёртый по могуществу клан. Ты недавно сражался с сеньорами основателями, так вот, ты победил только потому, что Манзони не было среди тех, кто тебе противостоял. Штурм высотки Абанкуэйро? Выбивание из строя армии ультрас, работающих на сеньоров? Марсианское расследование и последовавшая акция? Расследование взрыва в «Меридиане»?

Хуан, все перечисленные мной разы мы, власти, также сидели в луже. Да, ты действовал… Не совсем законно. А местами и совсем незаконно. То ты добился успеха там, где закон был вынужден молчать. Ты побеждал, а победителей не судят.

Вчера ты предложил себя в качестве пиар-директора. Это то, что ты умеешь. Но Фрейя предложила большее, взять тебя консультантом всего проекта освобождения заложников. Послушать, есть ли у тебя светлые мысли, и если есть, возможно, мы сможем решить задачу?

Но я… — Она замялась, но, подумав, решилась. — Но я готова пойти дальше. Готова дать тебе ПОЛНЫЙ карт-бланш, отдать тебе руководство операцией. Если только предоставишь реальный план, как выкрутиться из этого дерьма.

— Хуан, вопрос не во мне или в дочери, — проникновенно произнесла она. — И вопрос не во власти на планете. Чёрт с ним, мы пойдём у террористов на поводу и найдём способ освободить малышей, пусть нам и придётся уйти. Я, повторюсь, готова на это. Вопрос в том, что завтра к власти придут ОНИ. Те люди, с которыми ты вчера так отчаянно боролся и повадки которых хорошо изучил. Им плевать на Венеру. Для них главное — их прибыли. Я готова дать тебе всё, что захочешь, если ты спасёшь… Не меня, нет. Спаси Венеру, Хуан! Как патриот. Тебе ведь не наплевать на неё. Венера это единственное, на что тебе не наплевать, правда же? — сузились её глаза, а взгляд проник в самую душу.

И я понял, чёрт возьми, она права. Фрейя. Изабелла. Мерседес. Сильвия с Мариной… Мне на всё наплевать, если вопрос встанет о благополучии планеты! Венера на любых весах важнее любой из девчонок, важнее любого будущего. Наверное, я потому и не полетел за Мерседес — пока я ещё здесь нужен, и пока ещё могу на что-то повлиять.

— Дадите всё-всё, что попрошу? — язвительно усмехнулся я, но язвительность была защитной реакцией.

— В рамках возможного, разумеется, — пожала она плечами.

— Я буду командовать операцией… А все эти генералы и полковники будут подчиняться и слушаться?

— В рамках операции — да, — сухо подтвердила она.

— А так бывает?

— А куда они денутся. — Улыбка.

— А удары в спину от топеров высшего уровня? — Я многозначительно окинул взглядом присутствующих управленцев и генералов. — Вопрос уже не в «кротах», а в саботаже — я в их глазах всего лишь мальчишка.

— Я сказала! — повысила голос королева, — и слово моё твердо. Если они, — тоже оглядела присутствующих, — предадут меня и перебегут в тот лагерь, они, конечно, выживут. Но членами ТОЙ команды не станут. — Пронзительный взгляд, от которого сеньоры отводили глаза. — Предателей не берут в свою команду. Я же, вообще-то, собираюсь всё взять на себя, максимум, что ждёт здесь сидящих — это ранняя пенсия. Они НИЧЕГО не приобретут, предав. Правда ведь, сеньоры? — её голос зазвенел. Раздался ряд нестройных голосов, и я понял, королева не так плоха, как кажется, держит сеньоров за яйца, и даже утопая, заберёт их с собой на дно. Вот-вот, именно за этим — чтобы не предали и дрались вместе с нею до последнего.

— Дайте десять минут подумать, ваше высочество, — решился я. — И это… Сигареты и кофе у вас тут есть?

— Держи! — А это Мишель, отправила щелчком по столешнице ко мне пачку… Алюминиевую, красивую, с очень крепким и мягким табаком внутри. Которую я так и оставил на столе в казино у Дерека. На мой вопросительный взгляд пояснила:

— Девчонки принесли. На память. Ты забыл.

— Ханна, кофе, пожалуйста, — произнесла королева, щёлкнув селектором. — Двойной эспрессо. Правильно? — Взгляд с улыбкой на меня.

— Правильно.

Я улыбнулся, подкурил, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

— Сеньоры, перерыв пятнадцать минут! — заключила королева. — Хуан, если что потребуется — выйди и скажи секретарю.