Формула истинной

Глава 28. Ночь перед…

Я врываюсь в спальню Алана без предупреждения или стука. Он недовольно поворачивается, но, увидев меня, улыбается. Ал явно уже готовился ко сну — он стоит возле кровати. Кажется, я застала его в момент раздевания — рубашка расстегнута.

— Леотта? — спрашивает он удивленно и шагает мне навстречу.

Я без лишних слов бросаюсь ему на шею, прижимаюсь к теплому телу. Такая уж у меня натура — редко плачу. В моменты волнения я больше задыхаюсь от чувств, из-за чего не могу вымолвить и слова. Вот и сейчас у меня перехватывает дыхание, слова застревают в горле.

— Рив… он…

— Тише, тише. Успокойся и потом расскажешь. Он причинил тебе вред? — Алан прижимает меня к себе и гладит по волосам, шепча на ухо успокаивающие слова. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, и только тогда я говорю:

— Риввард назначил тебе поединок. Он обо всем знает, Ал! И он не хочет меня отпускать.

— Отлично, — отвечает Алан, и я не могу понять по его интонации, действительно ли он рад или это сарказм.

— Что? — Я чуть отстраняюсь от него и смотрю в глаза. На губах играет улыбка. — Что тут прекрасного? Он может тебя убить!

— Или я — его. Поединок драконов — единственно верное решение, Леотта. Тебе не стоит за меня беспокоиться, меня будет питать сила истинной любви. Твоя сила.

— Это опасно! Пожалуйста, улетай. Рив сказал, что позволит тебе уйти. Придется прятаться, скрываться от него, но зато…

Я пытаюсь зарыться Алану в плечо, но он заставляет меня смотреть на него.

— Ты убежишь со мной? — спокойной спрашивает он.

— Я же говорила. Нет, я не могу…

— Тогда вопрос решен. Я останусь, и пусть поединок покажет, кто из нас тебя достоин.

Я вцепляюсь ему в спину, ногтями, кажется, доставая даже через рубашку. Как он не понимает? Он может умереть! От одной мысли об этом я готова потерять сознание, а если это на самом деле случится… смогу ли я вообще жить?

Алан передвигает меня ближе к кровати и жестом просит сесть. Сам устраивается рядом, не отпуская меня.

— Знаешь, Леотта, я боялся. Думал, что ты хочешь остаться из-за Ривварда, что я ошибся в своих чувствах. Но прошлый день показал: ты держишься вовсе не за него. Ты очень сдружилась с Лесандром, не так ли? Он пожертвовал собой ради тебя. Как ты отказываешься строить свое счастье со мной, поэтому не хочешь бросать его.

— Он… Он мне как сын, — признаюсь я.

— Я понял это. И после этого осознания на сердце стало куда легче. Мальчик сможет стать графом вместо Ривварда. Он будет в безопасности. Такой вариант тебя устроит?

Мотаю головой. Ал не понимает — впервые в жизни мой внук почувствовал отцовскую любовь, пусть и своеобразную, но заботу. Он никогда не простит, если из-за меня он лишится этого.

— Как же с тобой непросто… — вздыхает Алан. — Ну оставь это. Завтра всё решится так, как должно решиться. К чему печалиться об этом сегодня? Посмотри на меня.

Я поднимаю голову и осознаю, что вот уже несколько минут мы с ним находимся в его спальне, на его кровати… Годы стерли мои воспоминания о том, что вообще бывает между мужчиной и женщиной в такие моменты, но сейчас молодое тело дало подсказку. Несмотря на весь ужас предстоящего дня, я покраснела от осознания: мы с Аланом вместе! И сейчас может случиться буквально что угодно.

Буду ли я против? Как же давно у меня было что-то подобное… Отдала всю себя внуку, посвятила ему остаток жизни. Была, наверное, возможность подыскать себе кого-нибудь еще в том мире, когда я была помоложе. Но сначала воспоминания о рано ушедшем муже не давали, потом я берегла свою репутацию строгого учителя и отшивала всех, кто подходил даже с намеками. А там уже и возраст, когда я могла бы привлечь мужчин, подошел к концу.

И вот мне выдается второй шанс.

— Милая… — Алан касается моего лба своим, легонько целует меня в губы.

Я ловлю его губу и не даю отстраниться. Вдруг это наша первая и последняя возможность побыть вместе? Я никогда себе не прощу, если упущу этот шанс.

Мои руки обвивают его шею, идут ниже, по обнаженному торсу. Когда дохожу до живота, Алан напрягается, я чувствую, как мышцы на его теле наливаются сталью.

— Если ты не собираешься… лучше не заходить дальше. Потому что я уже не стану держать себя в руках, — предупреждает он.

— А если собираюсь?

Вместо ответа Алан берет меня за плечи и укладывает на спину, сам оказываясь сверху и чуть сбоку. Встает надо колени, возвышаясь надо мной, чтобы снять рубашку и отбросить ее прочь. Как же он прекрасен! Сильный, крепкий, с идеально прорисованными мышцы как на руках, так и на всем остальном теле. Таких красивых мужчин у меня не было ни в этом, ни в том мире.

Избавившись от рубашки, Алан наклоняется ко мне, целует в губы и шею. Обычно после этого мужчина должен раздеть девушку, но со средневековыми платьями все не так просто. Чтобы снять корсет и юбки, уйдет добрых несколько минут.

Но Алан, кажется, и не собирается идти этим путем. Он проводит рукой от моей щиколотки вверх, до колена и выше, по внутренней стороне бедра. У меня по всему телу бегут мурашки от этого движения. Платье поднимается, оголяя ноги. Была бы я в своем платье-штанах, у него не получилось бы, но сегодня я в другом, обычном графском повседневном платье. Никакой границы между Аланом и моим телом. :Ч: и:т: а:й::к: н:и: г:и::на::К: н:и: г:о: е:д:.:н: е:т:

Не заходя слишком далеко, он поднимается и целует меня в губы. Я отвечаю. Мои руки блуждают по его торсу, спине, заставляя прижиматься ко мне крепче. Ногой чувствую, что Алан не шутил: он действительно уже в том состоянии, когда мужчины не готовы отступать.

— Ради тебя я убью любого, Леотта, — шепчет он.

— Нет. Не убивай, — прошу я.

— Ты видишь другой выход?

— Не вижу… Просто прошу тебя: не делай этого. Пообещай! — жарко говорю ему в губы. — Дай слово, что просто выиграешь и остановишься.

— Это ничего не решит…

— Ты говорил, что исполнишь любое мое слово.

Алан прихватывает мою губу своими и застывает так на несколько секунд. Потом отстраняется.

— Обещаю. Но после этого ты поедешь со мной, в мое графство.

— Лесандр…

— Он привязан к своей земле так же, как и любой дракон. Может уехать, но его сердце навсегда останется здесь.

— Разве твое сердце сейчас не со мной? — подлавливаю я.

Алан хмурится. Я поставила его в тупик своим вопросом.

Его рука продолжает гладить мои ноги, незаметно, потихоньку поднимаясь все выше, пока не оказывается у самой чувствительной части. Я вздрагиваю от одного прикосновения через ткань.

— Мое сердце с тобой, Леотта, — наконец говорит Алан. — Но при этом — и дома тоже. Оно разорвано на кусочки. И тем, что я улетел и долго не бывал в своих краях. И тех, что сейчас стою перед выбором: любовь или верность боевому товарищу. Но что бы ни случилось дальше, я всегда буду выбирать тебя.

Алан

Вести разговоры, когда тело умоляет вспомнить о его потребностях, довольно сложно. Особенно с Леоттой, которая умеет задавать сложные вопросы. И все же мысль о том, что сегодня, возможно, наша последняя возможность стать ближе, заставляет меня отбросить мысли подальше.

Леотта тает под моими руками так, как не таяла ни одна женщина. Видно, и ее терзают тяжелые думы, но стоит мне коснуться ее тела — и она вздрагивает, выгибается, как изголодавшаяся по ласке кошка. А я уже не могу сдерживаться, губы целуют ее лицо, шею, запястья, а мои руки тем временем проникают под платье и снимают лишнюю часть одежды. Трусики отправляются прочь, и Леотта не пытается меня остановить. Наоборот, она словно специально то и дело касается меня, моего паха, из-за чего голова вмиг пустеет. Не остается ничего, кроме мысли: я хочу ее! И сейчас, и в будущем, и всегда!

Не трачу время на корсет, на что-то еще. Ее тонкие пальчики помогают мне избавиться от штанов, и Леотта оглядывает до того скрытую часть моего тела с интересом, даже с каким-то предвкушением. Потом хватает меня за руки, тянет на себя — я почти падаю на нее сверху, едва успевая подставить локоть, чтобы зависнуть сверху. Подол платья давно поднят. Леотта раздвигает ноги, позволяя мне оказаться между. Несколько движений вперед и назад, и она нетерпеливо прижимает меня к себе.

От ощущения, что вошел в любимую девушку, просто сносит голову, на секунду я даже перестаю видеть. Такое случалось и раньше — когда прилетает мечом по голове в шлеме, например, но от секса — никогда. Леотта хватает воздух ртом и постанывает подо мной, так сильно вцепившись ноготками в спину, что даже я чувствую приятную покалывающую боль.

Я должен победить завтра. Любой ценой. За нее — просто обязан!

Следующим утром.

Леотта

Жизнь — интересная штука. Еще несколько часов назад я была на седьмом небе от счастья, сумев позабыть всю грусть и раствориться в невероятных ощущениях. Как же странно — неужели мне никогда не было так хорошо раньше? Или это было так давно, что я просто позабыла?

В любом случае радость сменилась печалью, когда в окне забрезжил рассвет. Мы с Аланом долго не засыпали — поначалу наслаждались друг другом и не могли оторваться. Потом я вспомнила, что назавтра он тоже должен оставить силы, и хотя он убеждал, что дракон не может устать от любви с истинной, мы все же прервались. Вели долгие разговоры. Алан рассказывал о своей родине. О том, что у него тоже есть свой дворец — он меньше, чем у Ривварда, зато оттуда всего за несколько часов можно добраться до моря. Море! В прошлой жизни мне так и не удалось побывать там ни разу. Максимум — какие-нибудь санатории с лужицами-озерами и лечебными грязями.

— Осенью там случаются сильные штормы, но мне нравится бывать там именно в это время, — говорил Алан, поглаживая мою обнаженную спину. В какой-то момент мы все-таки смогли снять с меня платье. — Мои люди установили там валуны, разрезающие волны. Во время сильного ветра волны врезаются в эти камни и поднимаются, кажется, до самих небес. Иногда я в драконьей форме летаю над морем, прямо сквозь взлетающие волны. Чудесное чувство. Я бы мог и тебя покатать, правда, лучше сделаем это летом, когда море спокойнее.

Он рассказывал, что в его графстве цветущие сады, есть даже финики — эти заморские фрукты как-то привозила мне дочь, вдруг вспомнив, что у нее есть мама. Так мне понравились эти финики, что потом я еще не раз пыталась купить их в местных супермаркетах, но вкус был совершенно не тот. Или это из-за того, что не дочка их привезла?..

Впервые с тех пор, как оказалась в этом мире, я почувствовала грусть по ней. Или даже не по ней — по всем тем, с кем я расставалась или с кем еще предстоит расстаться. Гришка, мой первый муж, рано оставил меня, уйдя в другой мир. Потом дочка укатила с богатым принцем за границу. Лесандр, или Сашка, мой внучок всегда был рядом, но ведь и он когда-нибудь вырастет. И уже не позволит повсюду бегать за ним с моей старушечьей заботой. А что останется? Вернее, с кем останусь я?

— Выходим, — раздается голос и вырывает меня из воспоминаний.

Риввард и Алан встретились утром в зале, где еще недавно мы устраивали праздник. Не говоря друг другу ни слова, они просто кивнули, позавтракали в тишине и пошли прочь. Словно собираются с футбол погонять, а не драться до смерти. Никакой ненависти друг к другу, злобы, похоже, даже ревности нет. Просто двум мужчинам нужно поделить территорию, и вместо спокойного разговора они выбрали бой.

Лесандр не понимает, что происходит. Он пришел на завтрак с опозданием и увидел, как его отец с Аланом просто уходят из зала.

— Что это с ними? — спрашивает он у меня.

— Они ушли вдвоем. Но вернется только кто-то один, — говорю я и обращаюсь к слуге: — Подготовьте мне лошадь.

Хотя бы издалека, но я должна это видеть.