Философ

Глава 10 ПАСТУХ

Прошли сутки. В комнату Сергея с утра постучали. «А теперь давай-ка завтракать. И не забудь, что сегодня наша очередь коров пасти».

Сергей застонал: «Бабуль, может, кто другой подменит? Я же только с выпускного».

«Э нет, милок! Уговор дороже денег. Вставай с восходом солнца, собирайся. Возьми с собой чего перекусить да водички побольше — жара сегодня будет адская».

Делать нечего, пришлось подчиниться. Позавтракав, Сергей собрал сумку: бутерброды, термос с водой, аптечка на всякий случай. «Ты там осторожнее, внучек», — напутствовала бабушка. «На солнце-то не жарься, а то еще тепловой удар схватишь».

Утром, едва забрезжил рассвет, Сергей вышел на соседнюю улицу. Перед глазами предстала удивительная картина: сотня коров, мычащих и лениво переступающих с ноги на ногу. «Вот это стадо!» — присвистнул он.

Рядом оказались двое: мужик постарше и парень лет двадцати пяти. «Здорово, Серега!» — окликнул его старший. «Я — Петрович, а это Антоха. Давай, подсоби нам, погоним коров на луга».

Сергей кивнул и пристроился сбоку от стада. Коровы неспешно двинулись вперед, а люди шли по краям, не давая животным разбредаться.

Дорога заняла около часа. Наконец, они добрались до места. Вокруг расстилались зеленые луга, вдали виднелась речка. Тишина стояла такая, что звенело в ушах.

«Ну что, салага, первый раз на выпасе?» — спросил Петрович, закуривая.

«Ага», — кивнул Сергей. Он решил не вдаваться в подробности своей прошлой жизни.

«Значит, слушай сюда. Будем весь день гонять коров с места на место, чтоб траву не вытоптали. За речкой следи — туда коровам нельзя, только на водопой. Ясно?»

«Ясно», — ответил Сергей. Он внимательно слушал, стараясь запомнить все детали. В конце концов, в его времени он был сталеваром, а не пастухом.

Петрович отпустил Антоху домой, и они остались вдвоем. Какое-то время работали молча, перегоняя стадо. Потом Петрович неожиданно заговорил:

«Слышь, Серега, а ты, говорят, в последнее время отличился? И в школе, и на улице?»

Сергей напрягся. Откуда старику известны такие подробности? «А вы откуда знаете?» — осторожно спросил он.

Петрович усмехнулся: «Да ладно тебе, здесь село. Все про всех знают. Слыхал я, как ты на последнем звонке выступил, да и на выпускном тоже. А уж про то, как ты Гвоздя уделал, так все село гудит».

Сергей мысленно выругался. Он-то думал, что смог незаметно разобраться с местным хулиганом. Ну погудели в школе. Месяц уже прошел. «Да ладно, чего там, — попытался он отмахнуться. — Просто повезло».

«Ага, конечно, повезло», — хмыкнул Петрович. «А то, что ты потом с его батей, который у нас шишка местная, так складно побазарил — тоже везение? И с Коляном, дружком его, по душам потолковал?»

Сергей начал нервничать. Слишком уж много знает этот Петрович. «Ну, было дело, — неохотно признал он. — А что такого-то? Я себя защищал.»

Петрович внимательно посмотрел на него: «Да ничего. Просто странно это все. Был ты тихоней-ботаником, а тут вдруг так изменился. Словно подменили тебя».

Сергей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Да ему, другими словами, уже говорили это одноклассники. Мол он поменялся. Другим стал. Неужели его раскрыли? Он попытался отшутиться: «Да бросьте, Петрович. Просто повзрослел, наверное».

«Ага, повзрослел, — задумчиво протянул Петрович. — Ну-ну».

Разговор прервался — пришло время обеда. К стаду подтянулись местные женщины — доить коров. Сергею и Петровичу принесли еду.

После обеда они погнали стадо на новое место. Петрович вдруг заговорил о своей молодости. Оказалось, родился он в 1930 году, пережил войну, восстановление страны, сталинские времена.

«Эх, было время, — вздыхал Петрович. — При Сталине-то порядок был. Не то что сейчас».

Сергей напрягся. Он-то помнил, как в его время относились к сталинизму. «Да ладно вам, Петрович, — осторожно возразил он. — Разве ж это порядок был? Репрессии, лагеря… Сосед мог настучать.»

Петрович хитро прищурился: «А ты откуда знаешь, малец? В учебниках-то у вас про это не пишут».

Сергей прикусил язык. Черт, опять прокололся! «Да так, слышал кое-что», — попытался выкрутиться он.

«Ага, слышал он, — усмехнулся Петрович. — А может, не слышал, а сам видел? А, Сергей из Череповца, сталевар?»

У Сергея земля ушла из-под ног. «Вы… вы кто?» — выдавил он.

Петрович серьезно посмотрел на него: «Неважно. Важно то, что я знаю, кто ты. И готов помочь тебе освоиться в этом времени. Но за это ты мне кое-что расскажешь. Идет?»

Сергей лихорадочно соображал. Выбора, похоже, не было. «Идет, — кивнул он. — Что вы хотите знать?»

«Для начала расскажи, как ты здесь оказался», — предложил Петрович.

И Сергей рассказал. О том, как работал на заводе, как случилась авария, как очнулся вдруг в теле подростка. Петрович слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

«Значит, из 77-го ты, — задумчиво протянул он, когда Сергей закончил. — Интересно. Ну что ж, теперь моя очередь рассказывать».

И Петрович начал говорить. О том, как на самом деле распался СССР, о тайных организациях, о том, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд.

«Понимаешь, Серега, — говорил он, — СССР-то на самом деле жив. Просто перешел на новый уровень. Его особая спецслужба, а целая глобальная система управления миром».

Сергей слушал с открытым ртом. Это никак не вязалось с тем, что он знал о крахе Советского Союза. «Но как же…», — начал было он.

«А вот так, — перебил Петрович. — Думаешь, случайно все республики вдруг стали независимыми? Как бы не так! Это все часть большого плана. СССР просто позволил им играть в капитализм, а сам контролирует все за кулисами. Народу объясняется это спросом и предложением на мировом рынке».

«Но зачем?» — не понимал Сергей.

«А затем, чтобы проверить, как работает рыночная экономика в разных условиях. Своего рода эксперимент. Да и миру показать, что мы типа развалились и не представляем угрозы».

Сергей покачал головой: «Звучит как теория заговора».

Петрович усмехнулся: «А ты думал, мир устроен просто? Нет, все гораздо сложнее. Вот взять хотя бы марксизм и ленинизм, на которых вроде как строился СССР. Чушь это все!»

«В каком смысле?» — удивился Сергей.

«А в таком, что есть вещи, которые в эту теорию никак не вписываются. Вот, например, знаешь ли ты что-нибудь о практиках выхода из тела? Или об осознанных сновидениях? О приручении духов природы?»

Сергей отрицательно покачал головой.

«То-то и оно, — кивнул Петрович. — А ведь это реальность. Просто официальная наука их не признает, потому что они не вписываются в материалистическую картину мира».

«И что, в СССР об этом знали?» — недоверчиво спросил Сергей.

«Не просто знали, а активно изучали! Были целые секретные лаборатории, где этим занимались. Но официально, конечно, все отрицали. Бывало, конечно, что бесовое отродие сбегало и каким-то образом находило себе жертву. Такие люди жили себе обычной жизнью. А потом них с научной позиции начинались галлюцинации, и они сходили с ума. Большинство из которых зрительные и слуховые. Еще память подкидывала ментальные образы. Отсюда и контакт с высшим разумом, отрывки из иной жизни. Каждый хочет быть частью чего-то большего. Отсюда их взвинченное подсознание мнит себя Наполеоном. А по факту мог жить то время, даже не человеком».

Петрович понизил голос, оглядываясь по сторонам: «Знаешь, Серега, есть вещи, о которых по телеку не расскажут. Вот слышал небось, как партийные шишки к бабкам-знахаркам ходили? Травками лечились, говорят. Да только не всё так просто. Эх, Серега, ты даже не представляешь, сколько разных хитрецов вокруг нас крутится. Вот взять хотя бы этих, с виду безобидных бабулек…»

Он снова понизил голос, словно опасаясь, что их кто-то подслушает: «Есть среди них такие артистки — закачаешься! Прикидываются добренькими старушками, а на самом деле — настоящие психологи. Только без дипломов и лицензий».

Сергей заинтересованно подался вперед: «И как это работает?»

«А вот как, — начал Петрович- Приходит к такой бабке человек со своими проблемами. Она ему и чайку предложит, и поговорит по душам. И яйцо выкатит. И карты разложит. У каждой свои фокусы. А сама тем временем все выведывает — что у человека на уме, чего он боится, о чем мечтает».

«И что дальше?» — спросил Сергей.

«А дальше — дело техники, — усмехнулся Петрович. — Начинает она человеку мозги пудрить. То порчу найдет, то сглаз. А лечить все это, конечно, только она может. И денежки вперед, само собой».

Сергей покачал головой: «Неужели люди на это ведутся?»

«Еще как ведутся! — воскликнул Петрович. — Ты не представляешь, насколько люди бывают доверчивы, когда речь идет о их проблемах. Особенно если эта бабка им какую-нибудь „тайну“ раскроет, которую типа только она знает».

«А почему их не разоблачат?» — удивился Сергей.

Петрович рассмеялся: «А кто их разоблачит? Те, кого они облапошили? Так эти люди сами молчат — стыдно признаться, что их так просто обвели вокруг пальца. Да и свои их покрывают — такие же мошенники».

Он вздохнул: «А самое страшное, что некоторые из этих бабок реально в свои способности верят. Им кажется, что они и правда помогают людям. А на деле — только душевные раны теребят. Хорошо ели хуже не сделают».

— Это еще не все! — казал Петрович.

Сергей насторожился. «А что, есть что-то еще?»

Петрович хмыкнул. «Есть такие… специалисты, скажем так. Они не светятся, рекламу не дают. Но уж если кто к ним попадет — считай, вторую молодость получил».

«И как это работает?» — с любопытством спросил Сергей.

Петрович огляделся еще раз и заговорил тихо: «Они умеют привязывать… существ. Бесов, если по-простому. К человеческому телу. Ведь оно не вечное, верно? А тут такая подпитка…»

Сергей почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Бесов? Вы серьезно?»

«Еще как серьезно, — кивнул Петрович. — Вот представь: сидит такой начальник в кресле, творит всякие пакости. Люди злятся, ругаются. А злость, ненависть — это энергия, причем сильная. Работает на любом расстоянии. И вся она идет этому бесу, который к начальнику привязан».

«И что, бес просто так отдает эту энергию?»

«Ха! Как бы не так, — усмехнулся Петрович. — Тут целая система. Часть энергии идет хозяину тела — потому он и чувствует себя огурцом. Часть забирает себе ведьма, которая ритуал проводила. Ну и сам бес не в накладе. Часть передает своему бесовскому начальству».

Сергей задумался. Все это звучало дико, но после всего, что с ним случилось, он уже не был уверен, что в мире есть что-то невозможное.

«А откуда вы все это знаете, Петрович?» — спросил он наконец.

Старик хитро прищурился: «Жизнь длинная, Серега. Всякого навидался. Да и не только навидался… Но это уже совсем другая история».

Они помолчали. Коровы лениво щипали траву, не обращая внимания на странный разговор пастухов.

«И что, много таких… с бесами?» — нарушил тишину Сергей.

«Больше, чем ты думаешь, — ответил Петрович. — Но меньше, чем хотелось бы некоторым. Все-таки это опасное дело. Не каждый решится».

«А что в этом опасного?»

Петрович посерьезнел: «А то, что бесы — они ведь не просто так энергию дают. Они душу человеческую портят. Мало-помалу, но, верно. И чем дольше человек с бесом живет, тем меньше в нем человеческого остается. Они, как наркоманы на игле. Их душа сама стает бесовской. А бес подымается в их иерархии. И все с согласия человека.»

Сергей вздрогнул: «И что, нет способа это остановить?»

«Способ-то есть, — кивнул Петрович. — Да только кто ж добровольно от такой силы откажется. Они же за этим пришли к ведьме и большие деньги заплатили.»

— А почему тогда партийный своей властью не заставит на себя бесплатно ведьму работать?

Он понизил голос: «Ведьмы сами выбирают, с кем работать. У них своя иерархия, свои законы. Партийный босс для них — тьфу, пешка. Они с силами куда более могущественными дело имеют. Да и потом, — продолжил Петрович, — ведьма — она ж не только ритуал проводит. Она этого беса контролирует, направляет. Без нее он может и взбеситься, хозяина изнутри сожрать».

Сергей задумался: «То есть, это как сделка?»

«Именно, — кивнул Петрович. — Может деньги, может влияние, а может и что серьезнее».

Он вздохнул: «А еще ведьмы — они ведь не только с партийными работают. У них клиенты по всему миру. Бизнесмены, политики, звезды… Кто только не хочет молодость и силу получить».

Они снова замолчали. Сергей переваривал услышанное. Мир, в котором он оказался, с каждым днем казался все более странным и пугающим.

«Ладно, парень, — хлопнул его по плечу Петрович. — Хватит на сегодня страшилок. Давай-ка коров домой гнать, уже вечереет».

Они встали и начали собирать стадо. Но Сергей чувствовал, что этот разговор еще долго будет крутиться у него в голове. И кто знает, может быть, однажды эти знания ему пригодятся…

Сергей пытался переварить услышанное. Это никак не вязалось с тем, что он знал о Советском Союзе. «А как же плановая экономика? — спросил он. — Ведь она развалилась?»

Петрович рассмеялся: «Да кто тебе такое сказал? Плановая экономика жива и прекрасно себя чувствует! Просто теперь она работает на глобальном уровне. Думаешь, случайно все эти международные организации появились? МВФ, Всемирный банк, СОТ, ЭС и прочие? Это все инструменты глобального планирования».

Я посмотрел на Петровича с недоумением. Он говорил какие-то странные вещи и короткие слова из набора букв про экономику, которые я совсем не понимал. Заметив мой растерянный взгляд, он улыбнулся и сказал:

«Давай-ка я тебе объясню попроще. Представь, что наша деревня — это маленькая страна. У нас есть свой огород, где мы выращиваем картошку и морковку. Есть коровник, где мы держим коров и получаем молоко. И есть небольшая пекарня, где пекут хлеб. Раньше, в советское время, был такой дядя из района, который приезжал и говорил: 'Так, ребята, в этом году вы должны вырастить столько-то картошки, надоить столько-то молока и испечь столько-то буханок хлеба'. Это и была плановая экономика в маленьком масштабе. Теперь представь, что наша деревня — это не единственная в мире. Есть много других деревень, и у каждой свои сильные стороны. Например, в соседней деревне лучше растут помидоры, а в другой — делают отличный сыр. И вот появляются умные дяди и тети, которые говорят: 'А давайте мы будем планировать уже не только для одной деревни, а для всех сразу! Пусть каждая деревня делает то, что у неё лучше всего получается, а потом мы всё это распределим между всеми'.Эти умные дяди и тети и есть те самые международные организации, о которых я говорил. МВФ — это как главный бухгалтер для всех деревень. Он следит за тем, чтобы у всех было достаточно денег для обмена товарами. Всемирный банк — это как большая копилка, куда все деревни скидываются, чтобы помогать тем, у кого дела идут похуже. Например, если в какой-то деревне случилась засуха и картошка не уродилась, Всемирный банк может дать им денег под процент, чтобы они смогли купить еду у других.

СОТ (Всемирная торговая организация) — это как большой рынок, где установлены правила торговли между деревнями. Они следят, чтобы никто не обманывал друг друга, и чтобы торговля была честной.

ЕС (Европейский Союз) — это как клуб деревень, которые решили дружить особенно тесно. Они даже придумали общие деньги — евро, чтобы им было удобнее торговать между собой.

Так вот, все эти организации вместе и занимаются глобальным планированием. Они решают, сколько чего нужно произвести в мире, как это распределить, кому помочь деньгами, а кого, наоборот, попросить притормозить, чтобы не производить слишком много. А если он сопротивляется, то его в глазах мировой общественности объявляют террористом. Приезжают солдаты НАТО и с применением новых технологий борется с ними. Так, сказать ищут доказательства ядерного оружия.

Конечно, это не так жестко, как было в советское время. Никто не приказывает напрямую, сколько картошки вырастить. Но они создают такие условия и подкрепляют санкциями и квотами, чтобы выгодно было производить именно столько, сколько нужно и где нужно.

Например, если в мире слишком много молока, они могут сделать так, чтобы цена на него упала. Тогда некоторые фермеры решат, что выгоднее заняться чем-то другим, и молока станет меньше. Ведь для них главное прибыль. А ее можно получить что-то продавая или получая дотации что бы не производить.

Или, наоборот, если чего-то не хватает, они могут дать деньги тем, кто хочет начать это производить. Могут дать беспроцентно в виде гранта на развитие, но под контролем их консультантов и твоего бизнес-плана, который вписывается в их план. Так они управляют мировой экономикой, не отдавая прямых приказов.

Вот такая вот хитрая штука получается. Вроде бы каждый сам решает, что ему делать при капитализме на своем уровне, но на самом деле всё подчиняется большому плану. Просто план этот теперь не для одной страны, а для всего мира сразу».

Я почесал затылок, пытаясь переварить всю эту информацию. Кажется, мир устроен гораздо сложнее, чем я думал раньше. Но теперь я хотя бы начал понимать, как все эти страны связаны между собой и почему то, что происходит где-то далеко, может повлиять на нашу маленькую деревню.

«Но ведь говорят, что СССР развалился из-за низких цен на нефть», — возразил Сергей.

«Чушь собачья! — фыркнул Петрович. — СССР никогда не зависел от нефти так сильно, как об этом трубят. Мы и в войну выстояли, когда нефть копейки стоила, и после войны экономику подняли. Нет, тут другое».

«А сейчас у нас как, Петрович? — спросил я. — Мы теперь всё правильно делаем?»

Петрович усмехнулся: «Эх, малой, если бы всё было так просто… Но это уже совсем другая история».

«А что же тогда?» — спросил Сергей.

«А то, что решили наверху, что пора менять формат. Горбачев, думаешь, случайно к власти пришел? Как бы не так! Его специально поставили, чтобы он все развалил».

«Но зачем?» — не понимал Сергей.

«А затем, чтобы создать видимость краха системы. Чтобы все поверили, что СССР больше нет. А на самом деле — есть! Просто в другом виде».

Петрович наклонился ближе к Сергею:

«Представь себе, что мир — это огромная шахматная доска. А мы с тобой — даже не пешки, мы — клетки на этой доске. А вот игроки — это те, кого мы никогда не видим».

Сергей удивленно вскинул брови, а Петрович продолжил:

«СССР был не просто страной, а экспериментом. Экспериментом по созданию нового общества на отдельно взятой территории со своей валютой, ресурсами, планом. И когда эксперимент дал нужные результаты, его решили завершить. Но не для того, чтобы отказаться от идеи, а чтобы перейти на новый уровень».

«Какой новый уровень?» — спросил Сергей, заинтригованный.

«Глобальный. Смотри, что получается: СССР вроде как распался, все республики стали независимыми и капиталистическими с рыночной или экономикой. Но на самом деле это была просто реорганизация. Вместо одной большой страны появилось много маленьких, которыми легче управлять».

Петрович взял палку и начал рисовать на земле:

«Вот смотри. Раньше была одна большая фигура на доске — СССР. А теперь много маленьких. И кажется, что они сами по себе. Но на самом деле, ими двигает одна рука. Рука тех, кто действительно управляет миром».

«И кто же это?» — спросил Сергей, широко раскрыв глаза.

«Может, это группа самых богатых людей мира. Может, какое-то тайное общество. А может, и вовсе не люди, — Петрович усмехнулся, заметив, как Сергей вздрогнул. — Шучу, конечно. Люди, но очень умные и очень влиятельные. Власть там передается с поколения от отца к сыну. Только по крови. Чужим хода нет».

«И что же, они всем миром управляют?»

«Ну, не то, чтобы прямо всем напрямую. Скорее, они создают условия. Вот смотри: есть страны богатые и бедные. Есть конфликты между странами. Есть экономические кризисы. А теперь представь, что всё это — не случайность, а часть большого плана. Страны принято делить на развитые и те, кто развивается. Проще говоря недоразвитые. Только к первым почему-то относят тех, кто владел колониями и их сателлитов и выкачивал ресурсы себе во благо. Знаешь если в наши города столько ресурсов вбухивали, как в известный Лондон, Париж то и мы бы стали процветающими.»

Сергей нахмурился: «Но зачем им это надо?»

«А затем, чтобы держать всех под контролем. Когда люди заняты выживанием или войной друг с другом, им некогда задумываться о том, кто на самом деле правит миром. А тем временем, настоящие хозяева продолжают богатеть и усиливать свою власть».

«Получается, что и развал СССР — это тоже часть их плана?»

«Именно! Понимаешь, СССР был слишком сильным и независимым. Его нельзя было контролировать извне. Кто из партийной верхушки мнил себя правителем мира и хотел, что бы были его деньги, а не народные. Поэтому его решили развалить изнутри. А потом из осколков создать новый мировой порядок».

«И что теперь будет?» — спросил Сергей, чувствуя, как у него кружится голова от всей этой информации.

Петрович вздохнул: «А теперь, малец, будет новый мир. Мир, где границы между странами становятся всё более размытыми но де-юре они есть. Где экономикой управляют формально их правительства, а по факту крупные корпорации. Где информация — главное оружие и главный товар».

Сергей задумчиво кивнул, пытаясь осмыслить всё услышанное. Мир вдруг показался ему намного сложнее и загадочнее, чем он думал раньше.

Сергей покачал головой: «Звучит невероятно».

«А ты думал, мир устроен просто? — усмехнулся Петрович. — Нет, все гораздо сложнее. И знаешь что? СССР юридически до сих пор существует!»

«Как это?» — удивился Сергей.

«А так, что все процедуры по его ликвидации не были проведены должным образом опираясь на международное право. Конституция СССР 1977 года, например, никто не отменял. Да и ее валюту. До сих пор можно курс советского рубля к разным валютам, рассчитанный за текущий месяц в центральном банке РФ. Какой смысл в этих расчётах если его не существует? Так, что Советский Союз все еще существует».

Сергей пытался осмыслить услышанное. Это никак не вязалось с тем, что он знал и помнил из своего времени. «Но как же тогда…», — начал было он, но Петрович перебил его.

Сергей задумался. Действительно, разве его собственная история не доказывает, что возможно все? «Ладно», — сказал он наконец. «Допустим, я вам верю. Что мне теперь делать?»

Петрович хлопнул его по плечу: «А вот это правильный вопрос! Для начала — учиться. Ты же школу заканчиваешь, верно? Пора думать о будущем».

«И куда мне податься? — спросил Сергей. — У нас в селе особо выбора нет для работы».

«Э, нет, — покачал головой Петрович. — Выбор есть всегда. Вопрос в том, готов ли ты его сделать. Вот смотри, есть несколько вариантов».

Он начал загибать пальцы: «Первое — ПТУ (профессионально-техническое училище). Сюда идут, если хочешь быстро научиться какой-то работе руками. Например, стать электриком. Это классная профессия, потому что электричество нужно везде — и в селе, и в городе. Без него ничего не работает. Представь, как круто будет, когда ты сможешь починить всё, что работает от розетки!»

Второй вариант — техникум. Тут уже немного сложнее учиться, но и работа потом интереснее. Можешь стать, например, мастером по ремонту электроники. Это значит, что ты будешь разбираться во всех этих телевизорах, компьютерах и смартфонах. Круто, правда? А если ты больше любишь природу, то можешь стать агрономом — это специалист, который знает всё о выращивании растений. Для села это очень важная профессия. Любишь защищать или оказывать помощь людям? — юрист, фельдшер.

Третье — колледж. Это что-то среднее между техникумом и институтом. Тут можно получить профессию бухгалтера. Бухгалтер считает деньги, начисляет зарплату, работает с налогами. Без него ни одно предприятие не может нормально работать. А еще эта профессия даёт возможность нfайти работу не только в селе, но и в городе, если захочешь переехать.

Четвёртый вариант — колледж при университете. Это уже почти как университет, только чуть проще. Если ты хорошо поучишься здесь, то потом сможешь легко поступить в университет. Тут уже можно выбирать между двумя крутыми направлениями: IT или экономика. IT — это всё про компьютеры, программы и интернет. Если ты любишь сидеть за компьютером и разбираться, как всё работает, то это твой выбор.

А экономика — это про то, как работают деньги, как управлять бизнесом и понимать, как сделать любое предприятие прибыльным. Если тебе нравится считать и думать о том, как сделать жизнь людей лучше, то это может быть интересно для тебя.

Сергей внимательно слушал. «А что бы вы посоветовали?» — спросил он.

Петрович задумался. «Знаешь, учитывая твой опыт и то, что я о тебе знаю… Я бы на твоем месте пошел в колледж при университете. У тебя голова варит, да и жизненного опыта хватает. Сможешь и учиться хорошо, и практические навыки применять».

«А какую специальность выбрать?» — поинтересовался Сергей.

«Тут надо смотреть на перспективу, — ответил Петрович. — Сейчас, в 2003-м, самое время идти в IT. Компьютеры — это будущее, поверь мне. Или вот еще вариант — экономика. С твоим-то опытом жизни в разных системах, ты сможешь такие аналитические выкладки делать — закачаешься! А экономика, делает со временем делает человека богатым. В наше время деньги многое решают.»

Сергей задумался. Идея с компьютерами его заинтересовала. Он помнил, как в его время они только-только начинали появляться на заводе ЭВМ, и как все с восхищением смотрели на эти умные машины. Им еще тогда пророчили будущее.

«А знаете, Петрович, — сказал он наконец, — пожалуй, вы правы.».

Петрович довольно кивнул: «Вот и славно. А теперь давай-ка коров перегонять — видишь, они уже всю траву на этом месте повыщипывали».

Они встали и начали собирать стадо. Сергей чувствовал, как в голове роятся мысли. Столько нового он узнал за этот день. И про СССР, и про тайные организации, и про свое возможное будущее. Но главное — он понял, что в этом новом для него мире у него есть шанс начать все сначала. И он этот шанс не упустит.

День клонился к вечеру. Солнце уже не так нещадно палило, и в воздухе разлилась приятная прохлада. Коровы лениво брели обратно в село, а Сергей с Петровичем шли позади, переговариваясь.

«Слушай, Петрович, — вдруг сказал Сергей, — А почему вы мне все это рассказали? Про СССР, про тайные организации… Это же, наверное, секретная информация?»

Петрович хитро прищурился: «А ты как думаешь?»

Сергей задумался. «Ну, либо вы мне доверяете…, либо это все неправда, и вы просто проверяли мою реакцию».

Старик расхохотался: «Молодец, соображаешь! Вот именно поэтому я тебе и рассказал. Ты умеешь думать, анализировать. Такие люди нам нужны».

«Нам? — переспросил Сергей. — Кому это — нам?»

Петрович вдруг стал серьезным: «Скажем так, есть определенные… круги, которые заинтересованы в толковых кадрах. Особенно в таких необычных, как ты. Но тебе пока рано об этом знать».

Они как раз подошли к околице села. Вдали уже виднелись первые хаты, слышался лай собак.

«Ну что, Серега, — сказал Петрович, останавливаясь, — Ты теперь подумай хорошенько над всем, что я тебе сказал.».

Сергей кивнул: «Спасибо, Петрович. За все спасибо. И за разговор, и за советы».

«Да ладно, — махнул рукой старик. — Ты главное, мозги не теряй. И учти — я за тобой приглядывать буду. Так что не вздумай глупостей наделать».

С этими словами он хлопнул Сергея по плечу и зашагал в сторону своего дома. А Сергей остался стоять, глядя ему вслед и размышляя над всем, что услышал за этот день. Одно он знал точно — жизнь его уже никогда не будет прежней. И это, пожалуй, к лучшему.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, когда Сергей добрался до дома. Бабушка уже ждала его с ужином.

«Ну как, внучек, тяжко было?» — спросила она, подкладывая ему добавки.

Сергей улыбнулся: «Да нет, бабуль, нормально. Даже интересно».

«Ну-ну, — покачала головой бабушка. — Смотри, как бы завтра все кости не ломило. Первый раз-то оно всегда легко кажется».

Сергей только хмыкнул. Если бы бабушка знала, через что ему пришлось пройти в своей прошлой жизни, она бы так не переживала. Но рассказывать об этом он, конечно, не стал.

Поужинав, он поднялся к себе в комнату. Надо было обдумать все, что произошло за день. И главное — решить, что делать дальше. Идея с поступлением в колледж при университете казалась все более привлекательной.

«А может, и правда в IT или экономику податься?» — подумал Сергей, ложась в постель. «Кто знает, вдруг у меня талант к этому делу обнаружится?» Еще вспомнился спор одноклассников. Где кто-то говорил, что бизнесмен — это круто. Своя тачка. Секретарша дает. Только бизнесмен и экономист, наверное, разное. Вопросов больше, чем ответов.

С этими мыслями он и заснул. А во сне ему привиделось, как он сидит за огромным ЭВМ и управляет целым заводом одним нажатием кнопки.

Громадная электронно-вычислительная машина работала бесшумно, словно сердце здорового человека. Завод, которым он управлял, казался живым организмом — настоящей клеткой в теле индустриального гиганта.

Пульт управления, будто клеточная мембрана, отделял его от внутренних процессов производства. Разноцветные лампочки на панели походили на рецепторы, чутко реагирующие на малейшие изменения в работе механизмов. Перфокарты, похожие на молекулы ДНК, несли в себе закодированную информацию — инструкции для всех систем завода.

Конвейерные ленты, словно цитоплазма, непрерывно перемещали детали и заготовки от одного участка к другому. Станки-автоматы, будто маленькие органеллы, выполняли свои специализированные функции: точили, фрезеровали, шлифовали.

Доменная печь, напоминающая могучую митохондрию, выплавляла чугун, давая энергию всему производственному процессу. Прокатный стан, похожий на аппарат Гольджи, придавал металлу нужную форму и структуру.

Система охлаждения, словно лизосомы, поддерживала оптимальный температурный режим, не позволяя механизмам перегреваться. Трубопроводы, будто кровеносные сосуды, доставляли смазку и охлаждающие жидкости ко всем узлам и агрегатам.

Огромные подъемные краны, напоминающие гигантские рибосомы, собирали готовую продукцию из отдельных компонентов. Склады хранили запасы сырья и материалов, словно вакуоли в растительной клетке.

ЭВМ, управляющая всем этим сложным хозяйством, была настоящим ядром клетки-завода. Она координировала работу всех систем, регулировала процессы, хранила и обрабатывала информацию.

Он чувствовал себя творцом этого индустриального микрокосмоса. Легким движением руки запускал химические реакции в реакторах, словно активируя ферменты. Нажатием кнопки изменял скорость конвейеров, будто регулируя метаболизм клетки.

На экране осциллографа пробегали загадочные линии и цифры — словно азбука жизни, понятная лишь посвященным. Здесь можно было увидеть пульс завода-организма, уловить малейшие отклонения от нормы.

Каждый цех, как отдельная органелла, выполнял свою уникальную функцию. Литейный — создавал основу будущих изделий. Механический — обрабатывал детали с филигранной точностью. Сборочный — соединял компоненты в готовую продукцию.

Транспортная система завода, подобно эндоплазматической сети, связывала все участки производства воедино. Электрокары сновали по цехам, доставляя нужные детали точно в срок, как белки-переносчики в живой клетке.

Система контроля качества, будто иммунитет, отслеживала и устраняла любые дефекты, не позволяя бракованным изделиям покинуть пределы завода.

Все процессы были настроены с удивительной точностью и работали как единый слаженный механизм. Каждая деталь, каждый винтик знал свое место и выполнял свою задачу безупречно.

Глядя на этот чудесный мир автоматизированного производства, он испытывал чувство гордости и восхищения. Вот оно, светлое будущее, о котором мечтали фантасты! Человек и машина в гармоничном союзе творят настоящие чудеса.

Время в этом сне будто остановилось. Он мог часами наблюдать за работой своего детища, любуясь отточенностью каждого движения, безупречностью каждой операции. Завод-клетка жил своей жизнью, пульсировал, дышал, развивался.

И вдруг он понял — это не просто сон, это взгляд в завтрашний день. Пройдет совсем немного лет, и такие чудо-заводы станут реальностью. А может, и весь мир превратится в единый огромный организм, где каждое предприятие будет лишь маленькой клеточкой…

Проснувшись утром, Сергей точно знал, что будет делать дальше. Новая жизнь только начиналась, и он был готов встретить ее во всеоружии.