Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 5

Следующие несколько дней прошли удивительно спокойно. Несколько раз заезжал толстяк-опекун. Запирался в отцовском кабинете и искал документы. Однажды попросил проводить его в библиотеку. Он был так вежлив и обходителен, что я разнервничалась сильнее, чем если бы он грубил и бесновался.

Но нет. Сэр Джон вел себя по-джентельменски, однако, мои подозрения лишь усиливались. В библиотеке, разумеется, он не нашел ничего полезного. Толстяк откланялся и вот уже три дня нас не навещал.

Уильям воспрял духом, а я насторожилась. В отличие от брата, я знала, что время у опекуна на исходе, до дня рождения осталось меньше двух с половиной недель. И по моим расчетам сэр Джон обязательно ими воспользуется, чтобы добиться своего.

Элоиза тоже вела себя удивительно тихо и не доставляла никаких проблем. Я попросила Анну наблюдать за ее горничной, но пока она не была замечена ни в чем подозрительном.

В особняке царило странное затишье, которое бывает перед бурей.

Которая не заставила себя ждать.

В тот вечер я собиралась на благотворительный аукцион, который проводился под патронажем короля. Я не была на подобных мероприятиях частым гостем и изначально хотела остаться дома, но потом Элоиза позвала меня и обмолвилась, что там будет сэр Джон, и это изменило мое решение.

Я не хотела упускать их из поля зрения. Врагов нужно было дерзать ближе, чем друзей, и я могла бы проследить за Элоизой и толстяком.

Поэтому пришлось выбраться из скорлупы и провести вечер совсем не так, как мне хотелось.

— Как замечательно, что ты согласилась составить мне компанию, дорогая, — не преминула сообщить Элоиза, когда экипаж, мягко качнувшись, отъехал от особняка. — Ты так редко бываешь в обществе.

Я хмыкнула, но присмотрелась к ней повнимательнее. Она действительно казалась довольной, и внутри меня зародились первые подозрения.

— Именно на таких вечерах можно встретить самых влиятельных людей, заключить полезные контракты.

Мои брови поползли вверх. Что о полезных контрактах знала Элоиза? Ее специализацией были межполовые связи.

— Уверена, ты справляешься с этим лучше всех, — усмехнулась я, но она сделала вид, что не заметила укола.

— А еще, возможно, тебе удастся встретить достойного спутника жизни.

Я сжала губы. Сэр Джон, казалось, забыл о своем намерении сбагрить меня замуж, а Уильяма отправить в закрытый пансион для мальчиков.

Но лишь казалось.

Я была уверена, что он ничего не забыл и от своих идей не отступился. Лишь затаился на время, готовясь… готовясь к чему? К решительному удару?..

Экипаж замедлил ход, и в окно стало видно величественное здание с колоннами. Он остановился у подъезда, освещенного множеством газовых фонарей, причудливо искрящихся в прохладном воздухе. Лестница, ведущая к парадным дверям, была выложена мраморными плитами, а по бокам высились массивные бронзовые статуи в виде грифонов.

Швейцар в униформе с блестящими медными пуговицами раскрыл перед нами массивные двери, и мы вошли в просторный холл.

— Миледи, миледи, — раздался голос распорядителя. — Добро пожаловать!

В холле уже собрались гости, и где-то в углу играл оркестр. Вечер только начался, и до аукциона оставалось больше получаса.

— Очаровательно, не правда ли? — заметила Элоиза, разглядывая все вокруг.

— Невероятно, — сухо отозвалась я.

Наконец, ее окликнул кто-то знакомый, и Элоиза упорхнула навстречу высокому, плотно сбитому мужчине с отталкивающим, некрасивым лицом. Его черты были грубыми, будто скульптор поторопился закончить работу: широкий нос с горбинкой, тяжелый подбородок и неприветливый прищур. Однако его осанка и уверенность в движениях говорили о высоком положении — или о человеке, который привык считать себя выше других.

Оставшись одна, я счастливо выдохнула и скользнула вдоль стены, стараясь не привлекать внимания. Пройдя через дверной проем, я оказалась в менее людной комнате. Здесь, вдоль стен, стояли витрины с лотами: драгоценности, антикварные книги, оружие и даже миниатюрный паровой двигатель.

Среди них особенно выделялись чертежи. Их было несколько: тонкая, изящная работа, выполненная на пожелтевшей бумаге. Они изображали детали сложного механизма, похожего на паровой двигатель, но с каким-то необычным дополнением.

Я задержала взгляд на них дольше, чем следовало. Эти чертежи были мне незнакомы, но что-то в них напоминало мне документы, которые я спрятала в музыкальной комнате.

Я сделала шаг ближе, пытаясь рассмотреть детали, но вокруг витрины уже начинали собираться люди

— Удивительный пример инженерного искусства, — произнёс кто-то.

— Да, говорят, это было найдено в архиве одного из старинных поместий. Прямо в сейфе, представляете?

— Неудивительно, что их начальная цена превышает десятикратно стоимость многих лотов.

— Раньше они бы и не дошли до аукциона. Норфолк бы их выкупил, но…

— Но времена для него уже не те, — добавил злорадно едкий мужской голос.

Его злость привлекла мое внимание. Я вскинула голову и едва не отшатнулась, увидев в нескольких шагах от себя сэра Джона. Рядом с ним стоял тот самый некрасивый здоровяк, к которому упорхнула Элоиза в начале вечера. Его глаза блестели тем самодовольным огоньком, который я всегда ненавидела. Выглядели они с опекуном настоящими друзьями, и одно лишь это подстегнуло мое отвращение.

— Вы интересуетесь чертежами, миледи? — сэр Джон также заметил меня и склонил голову с издевательской учтивостью.

— Леди Тесса, — здоровяк ступил вперед. — Давно не встречал вас в обществе, — сказал он так, словно мы были знакомы.

Черт. Я ни разу не встречала его с момента, как очутилась в этом мире, и понятия не имела, кто стоял передо мной.

Удивительно, но мне помог сэр Джон. лёгкой небрежностью он похлопал мужчину по плечу, как старого приятеля, и заметил.

— Леди Тесса настоящая затворница. Я же говорил вам, Хантли, не так просто встретить ее вне дома.

— Весьма похвальное качество для будущей жены, — произнес мужчина, прищурившись и будто бы разглядывая меня с интересом.

Хантли, Хантли, Хантли… имя казалось знакомым, я где-то недавно его слышала.

Маркиз! Маркиз Хантли упоминался в сожжённом письме, которое я нашла в кабинете сэра Найджела.

Любопытно. Значит, он и сэр Джон старые приятели, а еще вокруг его массивной фигуры змеей вилась Элоиза…

Я так сосредоточилась на том, чтобы вспомнить, где прежде слышала его фамилию, что совсем пропустила странное замечание про будущую жену.

Моя роковая ошибка номер один.

Возможно, пробудь я в их тесной компании чуть дольше, то обратила бы внимание на слова Хантли. Но ровно в ту секунду внимание всех привлекли громкие голоса, даже крики, доносящиеся из холла. Конечно же, все, кто был в комнате, поспешили ее покинуть, чтобы насладиться чужим скандалом.

В холле собралась целая толпа. В самом центре стоял герцог Норфолк. Судя по его виду, он только прибыл — даже не снял пальто. Рядом с ним, размахивая руками, суетился распорядитель аукциона. Он призывал на помощь, потому что напротив него и герцога полукругом расположись мужчины в запыленной, изношенной одежде, совсем не похожие на гостей.

— Вы называете себя аристократом, но как вы можете спать по ночам, когда наши семьи голодают⁈ — выкрикнул один из них с клокочущей в голосе яростью.

Боковым зрением я уловила, как швейцар промчался к парадным дверям.

— Кто это? — прямо над ухом раздался любопытный шепот Элоизы.

— Рабочие его закрывшейся фабрики, — с омерзительным наслаждением отозвался маркиз Хантли.

Его глаза завороженно блестели, словно он наблюдал хорошую постановку в театре.

Театре человеческих жизней.

— Мы остались без работы! — подхватил другой мужчина. — Как нам теперь кормить семьи⁈

— Нас выгнали, не оставив ничего! Мы голодаем! А вы сидите здесь, в этой роскоши! Вы обещали нам… и мы поверили, пошли за вами!

Крики перекрывали друг друга, создавая неразборчивый гул, но общий смысл был ясен: рабочие из последних сил пытались достучаться до человека, который обрек их на нищету.

Герцог же стоял, словно мраморная статуя. Только угол его рта дергался, выдавая, что происходящее трогает его больше, чем он готов был показать.

Один из гостей рванул вперед, с неприязнью глядя на рабочих.

— Уберите их от Норфолка! — приказал он, властно смотря на зажатого в угол распорядителя аукциона. — Что вы стоите? Отправьте же кого-то за жандармами!

Но Норфолк поднял руку, остановив его.

— Нет, — сказал он твердо. — Пусть скажут все, что хотят.

Но этому не суждено было сбыться, потому что вернулся швейцар, а следом за ним в холл ворвались и жандармы, которых он привел. Рабочих начали скручивать и оттаскивать от герцога, но ни один из них не переставал кричать.

Норфолк по-прежнему стоял в самом центре холла, не двигаясь. Распорядитель аукциона что-то горячо ему говорил, но тот даже не кивал. Казалось, он не слышал.

— Печальное зрелище, не так ли? — рядом прозвучал лживо-сочувствующий голос Элоизы.

— Весьма, — с усмешкой отозвался маркиз. — Печально смотреть на такое быстрое падение.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, и я поспешила отойти от них троих и затеряться в толпе.

Рабочие были, конечно же, правы. Они боролись за свои семьи, за свое существование. Лишиться работы, лишиться единственного источника денег… Сердце невольно сжималось от жалости к ним, и я чувствовала за собой вину.

Если бы тогда я не послушалась поверенного Росса… если бы не обвинила Норфолка в смерти графа Толбота и Тессы…

— Наслаждаетесь, миледи?

Голос прозвучал так близко, что я вздрогнула. Герцог Норфолк появился передо мной, словно из воздуха, я даже не успела заметить его приближения. Его высокий силуэт перекрыл свет люстры, а ледяной взгляд, направленный прямо на меня, заставил сердце замереть.

За его спиной у парадных по-прежнему толпились жандармы, распорядитель аукциона и любопытствующие зеваки. Жаль, что он не остался вместе с ним…

— Ваша светлость, — я заставила себя сделать легкий кивок, словно мы просто обменивались учтивыми приветствиями.

Его вопрос с издевкой я решила пропустить мимо ушей.

— Удивительно видеть вас здесь, — его тон был ровным, но что-то неуловимое в нем заставило меня напрячься. — Должен признать, я не ожидал этого.

— Я составляю компанию сэру Джону.

— Ах, вот как, — герцог улыбнулся, и улыбка не согрела его лица. — Они с Генри триумфаторы сегодняшнего вечера.

Я нахмурилась, пытаясь понять, кто такой Генри.

Герцог смотрел поверх моей головы куда-то вдаль, и я обернулась, перехватив направленный на меня взгляд толстяка-опекуна и маркиза Хантли. Должно быть, Генри — это его имя.

— Почему они триумфаторы? — невинный, казалось бы, вопрос вызвал у Норфолка реакцию, которой я совсем не ожидала.

Он сузил глаза, смотря на меня как на букашку, и злая, ожесточенная усмешка искривила его губы.

— Миледи изволит шутить, — процедил он сквозь зубы.

Его взгляд прожигал меня, и я невольно выпрямилась, будто это могло хоть как-то защитить меня от той волны презрения, что исходила от герцога.

— Или миледи действительно не видит связи между своими действиями и возвышением Хантли? Он теперь монополист на рынке — после того, как вы уничтожили мою репутацию. И лишь он может позволить себе приобрести выставленные на аукцион чертежи.

Я замерла и почувствовала, как горло сжимает невидимая петля.

— Я… я не знала, что все зайдет так далеко, — прошептала я, не выдержав его взгляда, и сжала кулаки, пытаясь удержать нарастающее волнение. — Вы ошибаетесь, если думаете, что…

Но герцог поднял руку, перебив меня.

— Я ошибаюсь только в одном, — сказал он жестко. — В том, что когда-то думал, будто вы другая.

Эти слова обожгли меня сильнее, чем любой другой упрек. Как будто он вырвал что-то изнутри и бросил мне под ноги. Я осталась стоять, потерянная, почти не дыша, в то время как Норфолк развернулся и ушел, и его фигура растворилась в толпе.

Чуть придя в себя, я поняла, что воздух вокруг меня стал тяжелым. Он будто бы сдавливал грудь. Чужие разговоры, смех и гулкий шум зала казались слишком громкими, слишком резкими. Я чувствовала на себе взгляды, хотя, скорее всего, их не было.

Я уехала, не став дожидаться продажи даже первого лота. Позорно сбежала. Можно сказать и так.

В экипаже, глядя на быстро сменяющиеся огни за окном, я крепко прижимала к себе накидку, как будто она могла защитить меня от слов Норфолка.

Он был прав. Я это знала. И это было самым невыносимым.

Где-то на половине пути я услышала пожарные гудки. Они пронзительно раскалывали вечернюю тишину, вызывая смутное беспокойство. Сначала я не придала этому значения, но чем ближе мы подъезжали к особняку, тем громче они становились.

Я слегка наклонилась к окну, пытаясь понять, что происходит, и вдруг заметила столп густого дыма, поднимающегося к небу.

Экипаж резко остановился, заставив меня откинуться назад. Через мгновение я услышала громкий голос кучера.

— Дальше все перекрыто, миледи.

Оцепенев, я выглянула наружу и увидела нескольких человек в форме пожарных, сдерживающих толпу.

— Что горит? — спросила я, хотя сама уже знала ответ.

До особняка оставалась всего пара улиц…

Не помня себя, я выскочила наружу.

— Я живу там! — выкрикнула я, когда один из пожарных бросился мне наперерез.

Удивительно, но он пропустил меня. Я сорвалась с места, забыв обо всем, кроме удушающей тревоги, что сжимала грудь.

В ушах гулко стучала кровь, и казалось, что мир сузился до одной-единственной цели — добежать до особняка.

У меня чуть сердце не остановилось от облегчения, когда я увидела Уильяма.

Живого и невредимого, лишь сильно испуганного.

А рядом с ним всех наших слуг: дворецкого Кингсли, горничную Анну, лакеев, кухарку, ее помощницу и остальных.

— Миледи! — Кингсли заметил меня первым.

Уильям, услышав, вырвался из его рук, скинул на землю наброшенный на плечи плед и рванул ко мне. Он вышиб из меня весь дух, когда вырезался лбом прямо в солнечное сплетение и сжал в крепких объятиях. Я также судорожно стиснула его в ответ, заметив сажу на его лице. Одежда у него пропахла дымом, рубашка были порвана в нескольких местах.

Пока я прижимала к себе брата, словно зачарованная, смотрела поверх его макушки на особняк.

Целый и невредимый.

А вот деревянная пристройка недалеко от него выгорела дотла, и чудо, что никто не пострадал, и огонь потушили раньше, чем он перекинулся на дом.

На наш дом.

— Нас ограбили… — кое-как успокоившись, Уильям вынырнул из моих объятий и посмотрел мне в глаза.

— Что?.. — переспросила я.

Вокруг суетились люди, поглазеть на пожар собралась целая толпа. В воздухе едко пахло гарью, а ветер разносил дым на много кварталов вдаль.

— Ты в порядке? Ты не пострадал? — я сжала плечи брата и подвинула к себе, пытливо вглядываясь ему в лицо.

— Нет-нет, — он резко мотнул головой. — Я как раз вернулся домой вместе с Томасом… входная дверь была открыта. Слуги были заперты на кухне, все комнаты перевернуты верх дном. Потом мы увидели дым и почувствовали запах гари. Уходя, они подожгли пристройку…

Уильям говорил, но его слова никак не желали укладываться у меня в голове. Я слышала его и не могла постичь смысл сказанного.

— Что они украли? — резко спросила я.

— Я не знаю… — он развел руками и тихо всхлипнул. — Мы были на улице все это время, ждали пожарных и ищеек.

— Да-да, понятно… — я рассеянно посмотрела на него и кивнула. — Мне нужно кое-что проверить.

— Тесса! — закричал Уильям мне уже в спину. — Подожди, внутрь никого не пускают.

Я его проигнорировала и у входных дверей наткнулась на знакомое лицо. Кажется, его звали мистером Николасом Уитмором и он был главой департамента сыскной работы. Я встречалась с ним, когда расследовалась смерть отца Тессы и Уильяма.

— Миледи, — он тоже меня узнал и чуть поклонился, и решительно преградил мне дорогу. — Внутрь нельзя, в доме работают мои люди.

— Мне нужно осмотреть дом, чтобы понять, что украдено, — я настойчиво попыталась протиснуться, но мистер Уитмор оставался непреклонен.

— Вы затопчите важные улики. Сперва мои люди соберут доказательства, а потом мы с вами и с графом Толботом составим опись.

Музыкальная комната. Музыкальная комната.

Два слова бились в моей голове оглушительным набатом. Целы ли документы?..

— Как долго это займет? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Сложно сказать, миледи, — ответил Уитмор, не глядя на меня. — Пока рано делать выводы.

Ждать нам пришлось долго. Около часа мы провели с бледным, хмурым Уильямом снаружи, пока по дому бродили незнакомые люди. Не совсем ясно, кого мне подозревать в пропаже вещей: грабителей или тех, кто хозяйничал сейчас в особняке без присмотра?

— Миледи, вам доставили посылку от архивариуса, — сообщил мне Кингсли. — Довольно увесистую по объему.

— И где она осталась? — спросила я с тупым равнодушием, мысленно уже простившись с документами, собранными в отношении сэра Джона.

— Анна отнесла ее в вашу спальню, миледи, — дворецкий почему-то отвел глаза.

Там, наверное, все перевернуто… Что бы они ни искали, в первую очередь должны были перерыть мои покои и покои Уильяма. А затем уже полагаться на фантазию и случай…

Я скрестила за спиной пальцы на удачу. Ну, кому мог понадобиться старый рояль?..

— Тесса!

Час от часу нелегче. С аукциона вернулась Элоиза. Что удивительно — в одиночестве, без толстяка-опекуна.

— Что здесь произошло? Я так испугалась, увидела этот ужасный дым еще издалека. О, боже мой, ты в порядке? А Уильям? Мой бедный мальчик… — она говорила и говорила и говорила, и ее голос звонким ручьем журчал над пепелищем и разрезал тяжелую тишину, повисшую между нами.

Я смотрела на особняк, в котором уже никогда не буду чувствовать себя в безопасности, и представляла, как другие люди топтались по нашим комнатам, трогали наши вещи своими грязными руками, копались в комодах и шкафах, выворачивали на пол ящики, прикасались к личным, милым сердце безделушкам…

Мне было тошно, а въедливый голос Элоизы лишь усиливал горячую волну отвращения, поднимавшуюся из груди.

— Замолчите! — сжав кулаки, вскинулся на нее Уильям. — Замолчите! Неужели вы не видите, что никто не хочет говорить с вами⁈

Его плечи подрагивали, в глазах пылала недетская злость. Элоиза осеклась и поджала губы, и одарила его неприязненным взглядом, на мгновение явив свое истинное лицо.

К счастью, к нам как раз подошел мистер Уитмор и разрешил войти внутрь, чтобы осмотреть особняк и составить опись похищенного.

Я всеми силами удерживала себя от того, чтобы рвануть в музыкальную комнату прямо с порога. Я знала, что лишь привлеку к ней ненужное внимание, если брошусь туда. И потому я заставила себя вытерпеть. Мы обошли весь первый этаж, поднялись на второй и начали с наших спален.

Как я и предполагала, у меня все было перевернуто верх дном. Ящики гардероба выпотрошены до последней нитки. На ковре валялось нижнее белье, словно нарочно выставленное на показ. Мистер Уитмор и жандармы стыдливо отвели глаза, а я с трудом сдержала торжествующую улыбку.

Если бы я не перепрятала чертежи… если бы продолжила хранить их в гардеробе…

Все было бы кончено.

С каждой новой комнатой я все сильнее убеждалась в том, что ограбили нас неспроста. Именно в это время, именно в этот день.

В особняке кое-что искали.

Что-то искали.

После того, как толстяк-опекун не смог найти их своими силами, он кого-то нанял — я была в этом уверена. Он, очевидно, не верил мне и подозревал, что чертежами завладела я.

И пытался их отыскать.

Потому что грабителям «с улицы» незачем устраивать такой погром. Ведь это лишнее, драгоценное время.

Но нет.

Те, кто вторглись в особняк, были прекрасно осведомлены о том, что господ — меня, Уильяма и даже Элоизы — нет дома. Брат вернулся уже к началу пожара, и преступники успели уйти.

Потому что знали, сколько у них есть времени.

Грабители прихватили с собой даже присланное архивариусом досье на сэра Джона. Разве могло оно понадобиться кому-то «с улицы»?..

Я покосилась на мистера Уитмора, который негромко говорил о чем-то с жандармами.

Если и делиться с ним своими подозрениями, то не в обществе Элоизы.

Уже глубокой ночью, едва дождавшись, пока посторонние покинут особняк, а домочадцы уснут, я отправилась в музыкальную комнату.

И едва не залила слезами старый рояль, когда, откинув крышку, обнаружила нетронутый тубус, в который я спрятала чертежи. Все было на месте.

И я могла бы выдохнуть, если бы не одно «но».

Как отнесется сэр Джон к тому, что я собирала на него информацию?

Едва ли сильно обрадуется, когда преступники передадут ему папку с документами…