Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 15

Я ожидала увидеть в коридоре, кого угодно — Уильяма, дворецкого со срочными известиями да даже поверенного Блэка!

Но передо мной стоял герцог Норфолк, и напряжение расходилось вокруг него почти ощутимыми волнами.

За весь ужин он едва проронил пару слов. Говорил сквозь зубы, на меня косился с явным неодобрением и потому, встретившись с ним взглядом, я испытала настоящее замешательство. Зачем ему понадобилось барабанить в дверь моей комнаты в столь поздний час? Я думала, все, что хотел, он уже сказал мне — своим поведением за ужином и чуть раньше, когда завел увлекательную беседу о совместном предприятии.

Он стоял и молчал, как и я. Только смотрел на меня, и от его взгляда по рукам поползли неприятные мурашки. Скрестив их на груди, я отступила на шаг и вскинула вопросительно брови. Я порядком устала и хотела поскорее избавиться от Норфолка и вернуться в постель.

— Что-то случилось? — со вздохом спросила я, когда пауза затянулась.

Герцог смотрел на меня, словно впервые видел, и ничего не говорил.

Он даже вздрогнул, услышав мой голос, и резко мотнул головой.

— Нет, то есть да… нам нужно поговорить?

— Это не подождет до утра? — холодно поинтересовалась я и неосознанным движением поплотнее запахнула на груди шаль.

Я уже переоделась ко сну в ночную сорочку до самых пят с длинными рукавами, но, услышав грохот, накинула шаль. Как оказалось — не напрасно.

— Не подождет.

— Я устала и хочу спать. И не хочу говорить.

«С вами» — повисло между нами непроизнесенным.

И тогда Норфолк сделал то, чего я никак от него не ожидала.

Он сказал.

— Пожалуйста.

И я уже не смогла ему отказать.

— Хорошо, — обреченно согласилась. — Подождите, — и захлопнула перед его носом дверь.

Успела увидеть, как дрогнул его взгляд, как широко распахнулись глаза, и ухмыльнулась. Приглашать его в свою спальню для разговора я не собиралась. Я схватила небрежно брошенный на спинку стула халат и надела его, туго завязав пояс. По толщине ткань могла сравниваться с пальто, и теперь я чувствовала себя гораздо более уверенно, чем когда Норфолк застал меня в одной ночной сорочке.

Прихватив на всякий случай еще и шаль, я скользнула в коридор.

Он стоял там и ждал, и, наверное, не думал, что я справлюсь так скоро, потому что я застала совершенно непредназначенный для моих глаз момент слабости герцога.

Норфолк сперва провел обеими руками по лицу, устало растер глаза, а затем ладонями зарылся в волосы на висках и взлохматил их, и издал странный, задушенный стон. Или рык, который изо всех сил пытался подавить изнутри.

Кашлянув, я привлекла к себе внимание, и герцог резко опустил руки, вытянув их вдоль тела, и посмотрел на меня.

— Пройдемте в кабинет? — спросил он полувопросительно, и я кивнула.

Почему бы и нет. Разговаривать у нас там получалось отлично.

Я удивилась, когда увидела, что чертежи по-прежнему лежали на столе. Мне даже показалось, что к ним никто не притрагивался после того, как я ушла, но это, разумеется, было ошибкой, потому что герцог как раз демонстрировал высокую заинтересованность в них.

— Присаживайтесь, — Норфолк указал на кресло, но я выбрала другое.

Не то, в котором сидела днем.

Он скривил губы, но молча проследовал за мной вглубь кабинета. Я села, а вот герцог замер возле кресла и боком прислонился к высокой спинке.

— Итак? — поторопила я, потому что начала уставать и злиться. — Для чего вы едва не выломили дверь в мою спальню?

Копившееся внутри раздражение прорвалось через этот вопрос, полный едкой насмешки. Странно, но Норфолк словно воспрянул духом, его услышав.

Герцог усмехнулся, но не ответил сразу.

Я заметила, как его пальцы скользнули по деревянной спинке кресла, словно он искал, за что зацепиться.

— Тесса, — произнес он тихо.

Я почувствовала, как что-то в воздухе изменилось.

Плохой знак. Очень плохой знак, раз он позволил себе назвать меня по имени.

— Я не привык… — он замолчал, стиснув челюсти, а затем коротко выдохнул, словно заставляя себя продолжить. — Не привык говорить о таких вещах.

Даже если бы я хотела что-то сказать, то не смогла бы.

— Но я устал молчать.

Он медленно сел напротив, наклонился вперед, оперевшись локтями о колени, затем поднял голову и посмотрел прямо на меня.

— Я был тем, кто выставил вам условия. Условия, на которых этот брак мог быть заключен, и, видит бог, я был полностью уверен, что смогу их придерживаться.

Он сжал пальцы в кулак, затем медленно разжал их.

— Но я не могу. И не хочу. Я больше не хочу никаких условий между нами… И не хочу относиться к этому браку как к инструменту, который обеспечивает вам защиту, а мне — чертежи и изобретения, и возможность поправить финансовое положение.

Я сглотнула вязкую слюну. Я смотрела на него, а он не отводил взгляда.

— Но если ты скажешь, что все это ничего для не значит, я приму это, Тесса.

Недоговорив, герцог резко оборвал себя, и между нами повисла тяжелая, звенящая напряжением тишина. Теперь все зависело от меня. Норфолк, кажется, истратил свое красноречие на долгие недели вперед. Выглядел он как человек, который забрался на эшафот и произнес свое последнее слово. А после этого закрыл глаза и сдался на милость палача.

Этот брак — фикция.

Или был ею?..

Я знала это с самого начала и не раз повторяла себе, снова и снова, чтобы не запутаться, чтобы не поверить случайно в нечто большее. А потом, когда стало очевидно, что нас тянет друг к другу, что мне нравится близость герцога, я была уверена, что между нами только физическое влечение, что мы оба понимаем границы, которые не стоит переходить.

Норфолк верно сказал, он сам обозначил их в самом начале. И повторил потом. Не раз.

«Знаете, миледи, порой супругам лучше оставаться двумя холодными, бездушными и корыстными истуканами. Так гораздо проще».

И как же он был прав!

Я думала, что мы играем в одну и ту же игру, следуя негласным правилам, и что он никогда не пожелает большего.

Но сейчас…

Я ошиблась.

Он хотел большего.

Хотел меня. По-настоящему.

Я не знала, что ответить.

Моя рука невольно сжала подлокотник кресла.

Герцог сидел напротив, его лицо было спокойно, но я видела, как напряжены его плечи, как он заставляет себя не двигаться, не выдать эмоции, которые, я теперь точно знала, кипели под этой внешней сдержанностью.

— Тесса?

Он произнёс мое имя так тихо, будто боялся разрушить хрупкий момент.

Он ждал.

Ждал, что я скажу.

Я сглотнула, но слова застряли в горле.

Он дал мне выбор, но я не знала, была ли готова его сделать. Он дал мне возможность уйти. Сделать вид, что ничего не было сказано, что я не услышала его признания, не увидела, как сложно ему было произнести эти слова.

Но все это выбило почву у меня из-под ног.

Я подняла глаза, встретилась с его взглядом — глубоким, проницательным, в котором теперь не было ни насмешки, ни иронии, только ожидание.

Где-то в груди разлилось тревожное, незнакомое чувство. Я вдохнула, пытаясь найти нужные слова, но их не было. Все, что я могла сделать, — это быть честной.

— Я… — голос предательски дрогнул, и я быстро сглотнула. — Я тоже пыталась думать, что все это — просто сделка. Что между нами только договоренность, и больше ничего.

— Но потом все изменилось.

Я посмотрела на него, позволяя себе увидеть не герцога, не мужчину, с которым я заключила фиктивный брак, а человека, который был рядом, когда это было важно.

Норфолк чуть подался вперед, но не перебил. В его глазах вспыхнул огонь.

— Ты сказал однажды, что лучше нам оставаться холодными, бездушными истуканами.

До меня донеслась его сухая усмешка.

— И ты был в этом прав. Только вот есть проблема… — я замолчала, потому что готовилась шагнуть в пропасть. — Я не хочу так с тобой жить.

Едва слова слетели с моих губ, я увидела, как в его взгляде что-то изменилось. Тень пробежала по лицу, он сжал уголки губ, но в следующую секунду…

Он больше не сдерживался.

Норфолк резко поднялся и шагнул вперед, так стремительно, что я даже не успела опомниться. Он подошел к моему креслу и склонился, и его ладони обхватили мое лицо, пальцы скользнули по скулам, затылку, запутались в волосах.

— Дьявол, Тесса, — выдохнул он, прежде чем впиться в мои губы.

Поцелуй был грубым, требовательным, отчаянным, будто он перестал бороться с тем, что уже давно было неизбежным.

Я задыхалась, но не отстранилась, не оттолкнула его — наоборот, потянулась ближе, вцепившись пальцами в лацканы его сюртука. Я чувствовала его силу, жар его тела, то, как он дрожал — не от холода, а от эмоций, которые прорвались наружу.

Внезапно он разорвал поцелуй, но не отпустил меня, только тяжело дышал, прижимая лоб к моему.

— Ты даже не представляешь… — его голос был хриплым, срывающимся. — … как долго я сдерживался.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он не дал мне сказать ни слова, снова накрыв мои губы своими.

На этот раз он был еще настойчивее, еще требовательнее.

Его руки соскользнули к моей талии, а затем он просто поднял меня, легко, без усилий, как будто я ничего не весила, и усадил к себе на колени в кресло. Я вздрогнула, но он тут же крепче прижал меня к себе, не оставляя мне ни единого шанса сомневаться.

Его губы снова нашли мои, потом скользнули ниже, к шее, оставляя на коже горячие следы.

— Скажи мне, — пробормотал он, снова находя мой взгляд. — Скажи, что ты тоже этого хочешь.

Я провела пальцами по его щеке, скользнула ладонью в его волосы и тихо выдохнула.

— Я хочу этого, Эдвард.

И после этих слов он больше не колебался. Норфолк поднялся на ноги, удерживая меня на руках, и прежде чем я успела что-то сказать, уверенно направился в сторону двери.

— Ты куда?.. — выдохнула я, но он лишь крепче прижал меня к себе.

— В мою спальню, Тесса, — его голос был хриплым, низким, наполненным сдержанной решимостью.

Я почувствовала, как внутри что-то переворачивается. Я вцепилась в лацканы его сюртука, пока он, не сбавляя шага, пересек кабинет и распахнул дверь в коридор.

Он не оглянулся, не замедлился, будто если остановится хоть на мгновение — все разрушится.

Хорошо, что никто из слуг нам не встретился, — подумала я вскользь.

Когда Норфолк вошел внутрь, по-прежнему держа меня на руках, я сделала глубокий вдох. Казалось, даже воздух в комнате изменился.

Эдвард медленно опустил меня на пол, но не отпустил. Его ладони остались на моей талии, его дыхание касалось моего виска.

— Ты уверена?

Я посмотрела на него и вместо ответа поднялась на цыпочки и поцеловала его первой.

Норфолк ответил на мой поцелуй с таким тихим стоном, что я почувствовала, как холодок пробежал по спине. На миг я потеряла всякое ощущение действительности. Казалось, этот поцелуй длился вечность, а в голове внезапно вспыхивало лишь одно осознанное: да, да… именно этого я и хотела. От его прикосновений все внутри сжималось, по телу пробегала волна жаркой дрожи. Казалось, будто целый мир уменьшился до пространства между нашими телами, а в воздухе осталась лишь легкая смесь его одеколона и моего парфюма.

Зажмурив от блаженства глаза, я попыталась наощупь стащить с него сюртук и тихонько зарычала, когда не получилось справиться с очередной застежкой. Эдвард оторвался от моих губ с мягким смешком.

— Не думал, что ты будешь такой нетерпеливой, — беззлобно поддел он, а затем в два плавных движения избавился сперва от сюртука, а потом и от тугого жилета, застегнутого на множество мелких пуговиц.

И, вновь меня подхватив на руки, донес до кровати и усадил к себе на колени. Белоснежная рубашка, которая на нем осталась, шла ему невероятно. Но еще лучше ему будет без нее, и потому мои пальцы нащупали край тонкого полотна и потянули вверх, стремясь прикоснуться к горячей коже.

Герцог лишь чуть отстранился, позволяя мне действовать, и я почувствовала, как под моими ладонями напряглись его мышцы, а у меня в душе разгоралось ликующее удовлетворение от того, что я способна приводить в смятение этого надменного аристократа.

— Торопишься? — усмехнулся Эдвард, когда рубашка полетела на пол, составив компанию сюртуку и жилету.

Я улыбнулась, потому что и впрямь смотрелось забавно: на нем остались из одежды одни брюки, я же в свою по-прежнему была укутана словно в броню.

Но мне так хотелось поскорее его почувствовать, прикоснуться к теплой коже, провести ладоням по спине, ощутить, как под ними перекатываются плотные, напряженные мышцы…

Но я и ответить не успела, а его руки уже начали расстегивать крючки на моем платье. Они располагались на груди, в этом Норфолку повезло. В отличие от меня, он действовал ловко и умело, и казался столь спокойным внешне, что я невольно ахнула, когда, справившись с застежкой, он резким движением рванул верхнюю часть платья в разные стороны. Мне показалось, я даже услышала треск ткани.

Кожа на груди и обнаженных ключицах мгновенно покрылась мурашками, когда ее коснулся прохладный воздух спальни. И обжигающий взгляд герцога.

— Такая нежная… фарфоровая… — сдавленно, сипло пробормотал он, целуя меня в шею и спускаясь губами все ниже и ниже.

Я зажмурилась от нахлынувшего ощущения странной уязвимости, смешанной с острым желанием. Горло сдавило, на секунду стало трудно дышать, а внутри все сжалось в тревожно-сладком предвкушении.

— Прости, если был груб, — услышала я его хриплый голос, пока губы касались чувствительной точки на моем плече. — Не хотел испортить твой наряд.

— Платье… Дьявол с ним, — прошептала я отрывисто. — Всегда можно заказать другое.

Оторвавшись от меня, он поднял голову и пронзительно посмотрел мне в глаза.

Тени дрожали на стенах спальни, а яркий отблеск свечи на его лице придавал ему странную, почти гипнотическую силу. Обычная холодная сдержанность сменилась открытой страстью — в глубине его серых глаз я ясно видела бурю эмоций, которых никогда прежде не замечала.

Я подняла руку и осторожно провела пальцами по линии его скулы, стараясь запомнить каждую черту. И именно эта простая ласка заставила его вздрогнуть: в первый раз, как мы оказались в его спальне. Не отрывая от меня взгляда, Эдвард чуть повернул голову и поцеловал меня в самый центр ладони, и мне показалось, что по венам вместо крови в тот миг пустили электрический ток. И теперь пришел уже мой черед вздрагивать.

А потом его ладони скользнули мне на спину, неторопливо распутали шнуровку лифа и сняли его, оголив грудь. Герцог глубоко втянул носом воздух и что-то очень тихо пробормотал — я не различила слов. Взгляд его почти по хищному скользнул по моему обнаженному телу.

Чтобы вывести его из замешательства, пришлось зарыться пальцами в его волосы и развязать ленту, которая их стягивала. Длинные, светлые пряди упали ему на лицо, обрамляя высокие скулы и закрывая глаза.

Он выглядел теперь иначе — распущенные волосы смягчили его строгие черты.

Я скользнула ладонями по его обнаженной груди, прочертив линию от ключицы вниз, и ощутила, как мышцы под моими пальцами напряглись. В его глазах вспыхнула новая волна желания, а дыхание стало тяжелым и горячим. Я наклонилась, чтобы коснуться губами того места, где только что прошлись мои пальцы. Аромат его кожи заставлял меня терять голову.

Еще один гортанный стон сорвался с губ герцога, а после он увлек меня на кровать, а сам навис сверху, опираясь на левый локоть, пока его правая рука все задирала и задирала бесконечно длинный подол моей юбки. Его пальцы оказались прохладными, и потому я вздрогнула, когда он коснулся моих бедер. Приняв эту дрожь за страх, Эдвард мгновенно остановился и поднял взгляд.

— Продолжай немедленно, — выдохнула я сквозь плотно сжатые зубы.

В его глазах полыхнул огонь, и герцог негромко засмеялся.

— Что продолжать? — спросил он и провел указательным пальцем от колена по внутренней стороне бедра. — Это продолжать?

Я прикусила губу, не собираясь поддаваться ему, и только крепче стиснула зубы, стараясь не выдать новой дрожью, насколько остро реагирую.

— Да, — чуть слышно выдохнула я, почти сквозь спазм в горле, — вот это… и не останавливайся.

Эдвард приподнял бровь, подаваясь вперед.

— И не думал.

И потом…

А потом мне было так хорошо, как только может быть хорошо женщине с мужчиной.

За маской скупого на эмоции герцога Норфолка скрывался мужчина с пламенеющим от страсти взглядом. Он заставил меня расплавиться в его руках, и я уже умоляла, чтобы эта сладкая пытка поскорее закончилась. Казалось, вместо крови по венам бежал настоящий огонь, и я горела как птица-феникс. Я не помню ни боли, ни неудобства, только как потяжелел низ живота от желания, и как Эдвард заполнил меня, и это казалось самым правильным, что только могло случиться этой ночью…

Я навзничь лежала на смятых простынях, не в силах пошевелиться. В горле пересохло и хотелось пить, и я чувствовала, как бисеринки пота медленно катятся по шее вниз, но не могла даже поднять руку, чтобы их смахнуть. В спальне было тихо, и слышалось только наше сбивчивое дыхание. В незашторенное окно светила луна, и комната казалась серебристо-синей, почти ненастоящей.

Эдвард лежал рядом и таким же пустым взглядом смотрел на балдахин кровати. Повернувшись ко мне, ленивым, ласкающим движением он погладил ключицы, провел двумя пальцами по щеке.

Я ощутила, что в груди что-то сжимается от этого прикосновения, — и уже далеко не от страсти. От неожиданной ласки, в которой сквозило нечто новое для нас обоих.

Я не знала, что сказать, да и стоило ли? И боялась, что голос до конца ко мне не вернулся.

Герцог приподнялся на локте, и, хоть у меня не было сил толком на него посмотреть, я уловила в его взгляде тот же странный оттенок смятения, который, видимо, отражался и в моих собственных глазах.

— Я… — начала я, но не закончила.

— Нет-нет, — Эдвард качнул головой. — Все разговоры завтра.

Он подвинулся ближе ко мне, и я прижалась к нему спиной, и он заключил меня в кольцо своих крепких рук.

Так я и уснула, а утро принесло свои радости и невзгоды.

Первые несколько мгновений после пробуждения я недоуменно моргала, пытаясь восстановить события прошлой ночи. Потом почувствовала, как саднило между ног, и воспоминания нахлынули сами по себе. Я резко села на постели и распахнула глаза, оглядываясь. Потом увидела на белоснежных простынях следы крови и прикусила губу, потому что вчера я как-то совершенно забыла, что мне следует отвечать на ласки герцога с меньшим… энтузиазмом.

В его глазах я была невинна, и это был первый раз, когда я возлежала с мужчиной.

Дьявол.

Тесса-то такой и была, но теперь в ее теле была чужая душа, моя душа.

И вчера я вела себя совсем не так, как следовало.

Закрыв ладонями глаза, я застонала и без сил откинулась обратно на подушки. Благо герцога в спальне не было.

Что уж говорить, вчера мы оба вели себя совсем не так, как следовало. Помню, герцог был очень твердо настроен выждать после свадьбы некоторое время, чтобы не поползли грязные слухи о том, что наш ребенок был зачат еще до заключения брака… Ведь та церемония в ратуше уже стала притчею во языцех. Но накануне ночью он совершенно точно об этом забыл. Как и я сама…

Воспоминания одно за другим пронеслись перед глазами, и я почувствовала, как щекам стало жарко от румянца. Да-а-а. А ведь Эдвард дважды спрашивал меня, уверена ли я в своих желаниях, и потом, когда он впервые оказался во мне, он остановился, замер, внимательно всматриваясь в мое лицо. Все потому, что Тесса была в его глазах невинной девицей…

Не выдержав, я расхохоталась. Застегнутый на все пуговицы, всегда собранный сдержанный герцог Норфолк и его развратная женушка.

Смеялась я долго, даже слезы на глазах выступили, и своим весельем привлекла внимание Эдварда, который появился в спальне из смежной комнаты, в которой располагалась гардеробная.

— И что же так развеселило мою жену? — спросил он, застегивая на манжетах запонки.

Он был почти полностью одет, не хватало лишь сюртука. Строгий жилет, рубашка под горло, убранные в низкий хвост волосы — своим видом он лишь сильнее меня развеселил, явившись безмолвным подтверждением моих мыслей о его неизменной собранности.

Пока я раздумывала над ответом, он прошел и присел на край кровати с моей стороны. Я подвинулась к нему за поцелуем, и он притянул меня к себе, одной рукой сжал волосы на затылке, другой чувственно накрыл шею, пальцами поглаживая позвонки.

Волна острого тока вновь пронзила меня от макушки до пят, я дернулась в его руках и почувствовала, как его губы растянулись в улыбке. Когда мы разорвали поцелуй, я совершенно запыхалась. Дыхание сбилось, как после бега, и ему вторил сумасшедший стук сердца.

— Миледи, это почти неприлично, — усмехнулся он, одновременно нежно проводя костяшками пальцев по щеке, покрытой румянцем. Второй рукой он продолжал сжимать на затылке волосы, не позволяя мне отстраниться.

Впрочем, я и не хотела.

— Я думала, тебе так нравится, — невинно похлопала ресницами, смотря на него снизу вверх.

Его глаза расширились на мгновение, и я увидела, как он покрепче сжал зубами.

— Нравится, — ответил низким, вибрирующим голосом, из-за которого по обнаженным рукам и плечам побежали мурашки. — Но дела не ждут. Мы и так заспались.

Я покосилась на часы.

— Восемь утра, — пробормотала, изогнув бровь, и облизала губы.

Мне нравилось его дразнить. Совершенно точно нравилось.

Эдвард дернулся, невольно сильнее сжал кулак, в который собрал мои волосы. Стало почти больно — и это почти было прекрасной, тонкой гранью.

— Кровать будет здесь и ночью.

Он все же взял себя в руки. Отпустил меня и поднялся, оставив на лбу целомудренный поцелуй. Я шумно, недовольно выдохнула, не скрывая своего разочарования, и тряхнула распущенными волосами. Не уложенные в прическу, они рассыпались по плечам и легли на грудь, а на спину стекли почти до поясницы.

— Ты не хотела бы присоединиться ко мне сегодня на фабрике?

Эдвард — уже в сюртуке! — стоял в дверях.

— Сегодня?.. Я думала, ты намерен изучать отцовские чертежи.

— Именно этим я и намерен заниматься, — он пожал плечами. — Несколько идей я хочу воплотить в ближайшее время, но для этого нужны мощности, нужно менять модель производства… — он осекся и махнул рукой. — Прошу прощения. Я не хотел забивать тебе голову этими подробностями.

— Но мне интересно! — я поспешно его перебила, поднялась с постели и, наткнувшись на его голодный взгляд, подхватила халат, переброшенный через спинку кресла.

Я подошла к герцогу и положила раскрытые ладони ему на грудь и поймала его взгляд.

— Я с удовольствием поеду.

— Хорошо, — он дернул уголками губ. — Уильяму тоже будет полезно. В свете того, что я по-прежнему настаиваю на своих словах, пусть и произнесенных в неподходящее время. Я хочу, чтобы наши семьи создали совместное предприятие. Я уже обсудил это с поверенным Блэком, и он нашел идею весьма интересной. Конечно, потребуются первоначальные вложения, но я изыщу их, как только налажу производство на своих фабриках и вновь открою вторую. Это может занять чуть больше года, но в перспективе принесет очень хорошую прибыль, затраты Уильяма окупятся в течение…

— Эдвард, — я перебила его и сжала лацканы сюртука.

Игривое настроение сняло как рукой. Даже в горле запершило, как бывает порой, когда готовишься сказать нечто очень важное, но слова даются тебе непросто.

— Я тебе верю.

Он выдохнул, словно задерживал дыхание уже долгое время. И чуть обмяк под моими ладонями, я почувствовала это.

— Благодарю, — он скупо улыбнулся, но я была рада этой улыбке так сильно, словно он расцвел ею от уха до уха.

Он нежно — по-настоящему нежно — на меня посмотрел и, вытянув руку, заправил мне за ухо упавшую на лицо светлую прядь.

— У тебя чудесные волосы, Тесса. Жаль, что правила приличия требуют их прятать.

Я механически кивнула, удивленная переменой в нем.

— Что ж. Тогда жду тебя за завтраком. С Уильямом могу поговорить сам.

— Да, хорошо.

Окинув меня пронзительным взглядом, герцог ушел, и я осталась в спальне одна.

Ох.

Для того чтобы позвонить горничной и начать собираться, мне нужно было вернуться в свои покои, и с удивлением я поняла, что две спальни не соединены меж собой дверью. Как было, например, в особняке Толботов. Открытие оставило неприятный, горький осадок. Супруги ночевали отдельно друг от друга в большинстве случаев, но почти всегда спальни были смежными…

Кажется, брак родителей Эдварда был так ужасен, как только можно себе вообразить.

Пришлось перебежать в свою спальню по безлюдному коридору. Горничная помогла мне умыться, привести себя в порядок и заплести волосы в сложную прическу. Вспомнив выказанное Норфолком сожаление о правилах приличия, я решила, что сегодня подходящий день, чтобы проверить его границы дозволенного. Слуги уже разобрали мои вещи, которые муж и брат привезли на днях из особняка Толботов. И был у меня в гардеробе один подходящий наряд…

Провокационный даже для этого времени. Вверх — как от платья, можно сказать, приличный. Лиф со шнуровкой впереди, длинные рукава, закрытое декольте, но вот низ… — брюки! Настоящие, мужские брюки, обрамленные широкой юбкой с двух сторон. Когда я стояла, только внимательный взгляд заметить, что что-то не так. Но стоило мне сделать шаг, и полы, соединенные лишь на талии, разлетались в стороны, и вперед выступала обтянутая штаниной нога…

Даже Уильям, привыкший к чудачествам своей подмененной сестры, ужаснулся.

Что же. Я улыбнулась в предвкушении и расправила юбку. Посмотрим, как отреагирует герцог.

Когда я спустилась в столовую, Эдвард и Уильям уже дожидались меня. Муж подошел ко мне со спины, чтобы подвинуть стул, и я услышала его судорожный вздох. Он втянул со свистом воздух, когда я села, и полы юбки разошлись, и под ними показались штанины.

— Что это, миледи? — спросил он, замерев позади меня, вцепившись ладонями в стул.

— Брюки, милорд, — я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, невинно улыбнулась и похлопала ресницами.

Брови Норфолка взлетели вверх. Поправив шейный платок, он усмехнулся и прошел к своему месту.

— Что ж, — произнес он почти ровным голосом, — в первой половине дня побываем на фабрике, затем навестим поверенного Блэка в его конторе. Твой день рождения уже через пару дней, Уильям. Нужно, чтобы ты был в курсе дел семьи.

Улыбка самодовольства расцвела на лице брата. Мне пришлось крепко сжать губы, чтобы не рассмеяться.

— Конечно же, Ваша светлость, — ответил он с чрезвычайно важным видом.

— И, думаю, пришло время вернуться к вопросу домашнего обучения для Уильяма, — Эдвард посмотрел уже на меня. — Пора упорядочивать нашу жизнь.

— Да, — кивнула я, потому что была согласна, и поддела вилкой сыр. — Я собиралась сесть за свою статью после обеда и одновременно подготовить письма для преподавателей. Еще нужно извиниться, потому что в прошлый раз я к ним так и не вернулась после ответа.

— Вы были заняты, миледи, — с совершенно серьезным лицом сказал Эдвард. — Пытались спасти свою жизнь и состояние.

Я фыркнула, стараясь спрятать смешок, и посмотрела на герцога. В его взгляде угадывалась лукавая усмешка.

Он был прав, наступило время возвращаться к упорядоченной жизни.

Только не всегда случается так, как мы рассчитываем.