Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 1

Несколько недель назад

К завтраку, как обычно, принесли утреннюю почту. Мы сидели за столом вдвоем: я и мой младший брат Уильям, 3-й граф Толбот.

Вернее, младший брат той несчастной, в теле которой я оказалась чуть меньше года назад. Но за все время, проведенное здесь, я так сроднилась с мальчишкой и полюбила, что стала считать своим братом по-настоящему. И плевать, что я из другого мира.

Один из конвертов на серебряном подносе, который держал в руках лакей, был черным.

Траурно черным.

Я перехватила испуганный взгляд Уильяма и взяла конверт. Второпях забыла даже про ножичек, которым здесь полагалось аккуратно разрезать почту, и буквально разорвала конверт пополам, чудом не задев письмо.

— Ваша светлость граф Толбот, ваша светлость леди Тесса Толбот, с прискорбием сообщаю, что… — пробормотала я, пробежав взглядом по первым строчкам.

— Что там? — Уильям вскочил со стула и вырос за спиной.

— Наш опекун скончался от внезапной болезни, — я подняла на вздрогнувшего мальчишку ошеломленный взгляд.

Это уже второй опекун, который умер. За неполные двенадцать месяцев…

— Это невозможно, — пробормотал Уильям, и я молча протянула ему письмо.

Он схватил его и принялся раз за разом вчитываться в строчки, словно они могли волшебным образом измениться.

Я решительно поднялась из-за стола и подошла к окну. Шел дождь. В этом мире, в этой стране, напоминающей мне Британию конца XIX века он шел так же часто, как и в Туманном Альбионе.

Год назад я очутилась в теле леди Тесс Толбот в тот самый момент, когда девушка и ее отец погибли в железнодорожной катастрофе. Они ехали на поезде, и вагон, в котором они находились, сошел с рельсов — единственный.

Отец Тесс и Уильяма погиб мгновенно. Как и сама Тесс.

И вместо нее в ее теле очнулась уже я. Погибшая в своем мире в аналогичной катастрофе.

Здесь мне восемнадцать, уже девятнадцать лет. В том мире едва исполнилось двадцать шесть. Я долго все осознавала и принимала, первые несколько недель думать ни о чем не могла, кроме как о нестерпимом желании вернуться обратно. Не могу сказать, что было к кому — ни мужем, ни детьми я обзавестись не успела.

Просто не хотела жить здесь, в этой реальности, в чужом теле, в чужом мире. Не хотела до дрожи, до истерик, до рыданий.

А потом спустя примерно два месяца Уильяма похитили.

В тот день все для меня изменилось. Закончились истерики и слезы. Я поняла, что невероятным, непостижимым образом успела привязаться к мальчишке. И все свои нерастраченные злость и гнев, все силы бросила на его спасение.

Его, в конце концов, нашли. И вернули домой.

А для меня начался долгий путь принятия и смирения. И поиска способа жить дальше. В этом мире с его ужасными законами и жесточайшим бесправием. И опасностью, которая нависла не только над Уильямом. Над нами обоими, как единственными наследниками семьи Толбот.

Незамужняя женщина не имела здесь права на имущество. Могла наследовать лишь его жалкую часть. Притом — движимого. То есть хозяйкой земель я стать не могла ни при каких обстоятельствах. Как и опекуном для десятилетнего Уильяма, которому до совершеннолетия оставалось еще целых шесть лет.

Потому нам был назначен опекун в соответствии с последней волей покойного отца, изложенной в завещании. Он вписал в него три имени. Наверное, думал, что на всякий случай, для подстраховки.

Но так вышло, что двое из списка были уже мертвы.

И осталось лишь третье имя.

Все движимое и недвижимое имущество графов Толбот было помещено в нерушимый траст, которым управлял также опекун.

Опекун во многом заменял отца. Например, он был наделен правом распоряжаться нашими с Уильямом судьбами: сосватать меня, найти жениха, отправить подальше с глаз долой.

Сэр Найджел Клаттон, наш второй опекун, о кончине которого пришли вести, оказался невероятным человеком. Настоящим сокровищем. Долгое время я никак не могла поверить, что он не притворялся. Что действительно был благородным, щедрым, добрым.

Ни в чем нас не ограничивал, ни к чему меня не принуждал. Горячо поддержал мою идею заниматься семейным делом и посещать типографию, которой владели Толботы. Практически, сэр Найджел разрешил мне работать — немыслимое дело!

— Тесс, — Уильям подошел ко мне со спины, — кто станет нашим опекуном теперь?

Я прижала его к себе и положила руку на плечо.

— Не знаю. Не помню, что указано в завещании.

В дни, когда его торжественно зачитывали наследникам покойного, я пыталась прийти в себя и осознать свалившуюся на меня суровую действительность.

— Идем посмотрим? — Уильям поднял на меня взгляд.

Вздохнув, я кивнула. После мрачных новостей аппетит пропал, и к еде возвращаться не хотелось. Вместо этого мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж и прошли в конец коридора — там располагался кабинет покойного отца. Завещание, равно как и прочие важные бумаги, хранилось в сейфе, к которому было три ключа: два у нас с Уильямом и один у опекуна.

Едва завещание оказалось на широком дубовом столе, я перелистала толстые, шуршащие страницы до самой последней. Именно на ней был указан перечень опекунов.

— Сэр Джон Фицджеральд, — озвучил Уильям третью строчку.

Я нахмурилась. Имя показалось знакомым, и в памяти промелькнула картинка…

Тот ублюдок⁈

— Тесс? — встревоженный голос Уильяма вытащил меня из пучины неприятных воспоминаний. — Ты знаешь этого человека?

— Ты тоже его знаешь, — вздохнула я. — Он все время обивал порог сэра Найджела и умолял распотрошить сейф твоего отца и выставить на продажу семейные секреты. Когда мы искали деньги на выплату налогов с наследства, — процедила сквозь зубы.

Меня передернуло от отвращения, стоило вспомнить рыбьи глаза Джона Фицджеральда, его сальные ухмылки и похабные взгляды.

Я бросила взгляд на сейф. Сэр Найджел, да упокоится он с миром, совершенно не возражал, чтобы документы хранились в особняке.

Что ж. В ситуации, в которой мы оказались, был, по меньшей мере, один плюс. Новый опекун не доберется до важных документов быстрее нас.

— Тесс… — вдруг позвал Уильям дрогнувшим голосом. — Не бросай меня. Пожалуйста.

Сердце защемило от жалости к несчастному ребенку.

Он знал, что я не его родная сестра. Знал, что настоящая леди Тесса Толбот умерла в той катастрофе вместе с его отцом. Наверное, я проявила слабость, рассказав ему об этом, но в то время я просто не представляла, как смогу освоиться в новом мире без посторонней помощи. И как смогу справиться с ворохом навалившихся на нас проблем…

Потому и пришлось посвятить десятилетнего мальчишку в дела совсем ему не по возрасту.

— Уильям, — строго сказала я и присела перед ним на корточки, — ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались? Что я тебе пообещала?

— Угу, — он угрюмо кивнул и отвел влажно блестящие глаза.

— Повтори.

— Ты обещала, что никогда меня не бросишь… — едва слышно выдохнул он.

— Вот именно, — со всей уверенностью, которая только во мне была, сказала я. — Я никуда не уйду. И тебя не брошу. Да, я не совсем твоя сестра, но… но я ею стала. И я тебя люблю. И семья Толбот для меня не пустой звук, поэтому я не позволю какому-то скользкому толстяку нас разорить!

Всхлипнув, Уильям все-таки стиснул меня за шею и уткнулся лицом в плечо. Я вздохнула и осторожно обняла его, поглаживая по спине. Он задрожал и напрягся, а потом каким-то нечеловеческим усилием прогнал свои слезы. Уже спустя несколько секунд он отстранился и виновато на меня посмотрел.

— Прости, пожалуйста, я уже не маленький, чтобы реветь.

Ох. Подавив вздох, я ему улыбнулась и ласково погладила по щеке. То, как здесь муштровали детей, у меня в голове до сих пор не укладывалось. Что говорить, сегодня был третий раз, как я видела слезы Уильяма.

За год! Он даже на похоронах отца не плакал, но разревелся в первый раз, когда я призналась, что я не настоящая Тесса…

Впрочем, воспоминания нам ничем не помогут.

— Значит, так, — бодрясь, я хлопнула в ладоши и выпрямилась. — Постепенно мы со всем разберемся. Сразу после завтрака поедем к поверенному отца, который прислал письмо о смерти сэра Найджела. Поговорим с ним. Еще нам нужно подумать, куда мы перепрячем бумаги из сейфа. Нельзя, чтобы скользкий толстяк до них добрался.

— Тесс, — укоряюще прошептал Уильям. — Ты привыкнешь так называть сэра Джона и однажды проговоришься при нем.

— Если ли это существенно ухудшит наше и без того незавидное положение, — я ухмыльнулась и подмигнула ему.

Уильям совсем по-взрослому покачал головой. Вот и славно. Мальчишка начал улыбаться, и на щеках добавилось чуть румянца.

— Ты ступай завтракать. Я соберу документы и присоединюсь тебе.

Выпроводив брата из кабинета, я вернулась к открытому сейфу и заглянула внутрь. Полки были буквально забиты различными папками, чертежами, схемами, рисунками… Я как-то никогда прежде ими не интересовалась, но сейчас подумала, что надо будет всё внимательно изучит, как только выдастся возможность.

Покойный граф Толбот, по слухам, был весьма одаренным инженером. На чертежах я мельком видела странные модели машин, паровых экипажей, дирижаблей и многое, многое другое.

Это все должно быть невероятно ценным, раз кто-то так стремится добраться до наследства Уильяма.

При загадочных обстоятельствах за год умерли уже два опекуна. Держу пари, что третий в иной мир так скоро не отойдет.

Да и смерть отца Тесс? С рельсов сошел лишь тот вагон, в котором ехала юная барышня и покойный граф. Удивительные совпадения случаются в этом мире.

Одно за другим.

Жаль, после смерти первого опекуна мне не удалось убедить сэра Найджела в том, что всё выглядит крайне подозрительно. Теперь умер он сам. И мне нужно подумать, к кому бы я могла обратиться со своими догадками.

Но действовать я должна предельно осторожно. Чтобы не прослыть безумной истеричкой, которую упрячут в богадельню до конца жизни.

Нет уж, увольте, такого развития событий хотелось бы избежать.

Времени сейчас у меня было немного, поэтому я нашла в кабинете потрепанный портфель покойного графа, в котором тот носил документы, вытащила бумаги из сейфа и переложила их в него. Целая стопка не вместилась, и ее я вынесла, прижав к груди. Пробравшись в свою комнату, я обернула портфель и бумаги в одну из длинных ночных рубах, положила это все в самый дальний угол в комоде, а сверху набросала своих подвязок и чулок.

Достаточно очевидное место, но это временно. Перестраховка на случай, если Джон Фицджеральд каким-то образом окажется в нашем доме, пока нас не будет. Сомневаюсь, что он сразу же осмелится рыться в моем нижнем белье.

После этого я наскоро проглотила остывшую овсянку, переоделась и вместе с Уильямом отправилась к поверенному.

И неприятные сюрпризы не заставили себя ждать.

Поверенный семьи Толбот, мистер Росс Аттикус, не был плохим человеком. Но, как любой делец, который получает процент с заключения выгодных сделок, он стремился преумножать свое состояние. Даже если семьи, на которых он работал, беднели.

Я ему не доверяла. Я вообще никому не доверяла в этом мире, кроме, пожалуй, Уильяма. А с поверенным у нас была давняя история, связанная с моими первыми днями здесь. Тогда я, слепая, наивная идиотка, послушалась его совета.

Поступила, как он сказал, и нажила себе врага в лице влиятельного герцога Норфолка.

Больше я таких ошибок не допускала, но даже той единственной было более, чем достаточно.

Мистер Росс принял нас в своем роскошном кабинете.

«Живу, чтобы пускать пыль в глаза» — этот девиз он мог бы выбить на гербе, если бы у его семьи такой был.

Роскошь давно перестала пугать меня и завораживать, как было в первые дни. Я не испытывала трепета от кожаных диванов и кресел, от обилия бархата, от шитья золотыми или серебряными нитями, от хрусталя и фарфора.

— Леди Тесс*, — поверенный с характерной ленцой поднялся нам навстречу из глубокого кресла. — Лорд Толбот.

— Леди Тесса, мистер Росс, — я мило улыбнулась, протянув ему руку в черной перчатке, чтобы он поцеловал воздух в нескольких сантиметрах от моего запястья.

Тесс — мое домашнее имя, для друзей и близких. По сути, так меня называл лишь Уильям. И поверенному совершенно неуместно его использовать.

По случаю траура я надела все черное и сейчас рассматривала мистера Росса сквозь кружевную, полупрозрачную вуаль.

— Конечно, леди Тесса, — поспешно исправился поверенный. — Прошу, присаживайтесь. Примите мои глубочайшие соболезнования, кончина сэра Найджела — большая утрата для нас всех…

Губы сами собой сложились в скептическую ухмылку. Это утрата только для меня и Уильяма. Для остальных это — открывшаяся возможность, ведь сэр Найджел не спешил распоряжаться имуществом Толботов. По сути, мистер Росс последние полгода провел на хлебе и воде, не получая никакой выгоды от своего статуса поверенного семьи, ведь опекун не заключил ни одной сделки.

Мы устроились на двух стульях напротив стола. Мистер Росс приоткрыл дверь и велел секретарю принести чай и легкие закуски. Я поймала встревоженный взгляд Уильяма и подмигнула ему.

Когда поверенный вернулся на свое место, он нарочно принялся перебирать бумажки на столе. Я смотрела на него и выжидательно молчала. Как я и думала, он сдался первым. Недовольно засопел и поднял взгляд.

— Миледи, какое дело привело вас ко мне? — поинтересовался с недовольной прохладцей.

Я усмехнулась и изящным жестом откинула с лица вуаль, и поправила светлые, золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Тесс была красавицей.

И в то время, в котором она жила, это было скорее проклятьем, чем благословением.

— Хочу узнать, как обстоят дела моей семьи. И связались ли вы уже с новым опекуном?

— Конечно, связался, миледи, — чопорно ответил он и как-то странно на меня посмотрел.

А затем на часы на длинной золотой цепочке, которые вытащил из кармана жилета.

— Куда-то торопитесь? — светским тоном осведомилась я.

— Вовсе нет. Но раз уж вы сами заговорили об опекуне, то спешу вас обрадовать: встретитесь вы с ним уже очень скоро. Я жду его к одиннадцати.

Часы показывали без десяти.

Я прищурилась, услышав краем уха испуганный вздох Уильяма.

— Почта не ходит так быстро, мистер Росс, — медленно произнесла я, не сводя взгляда с его лица.

— Зависит от того, когда именно было отправлено письмо.

Его выпад заставил меня до передела выпрямить спину. Жаль, что взглядом нельзя убивать. Я бы его заморозила до смерти.

— Вы сообщили ему раньше нас.

— Еще вчера, миледи, — кивнул этот мужик, не чувствуя за собой ни вины, ни раскаяния, ни сожаления. — Все же он теперь мой наниматель. Я должен был хорошо себя зарекомендовать. А вы уж, миледи, простите за прямоту, но ничего не решаете…

— Зато решаю я! — Уильям, который до того сидел молча, только все сильнее хмурился, вскочил со стула. — Я — лорд Толбот, и я…

— И вы сможете принимать самостоятельно решения лишь через шесть долгих лет, милорд, — с притворным и потому приторным участием перебил его мистер Росс.

Мальчишка дернулся, а я подавила вздох. Он еще слишком маленький, чтобы играть в эти игры. Маленький и уязвимый. Я посмотрела на поверенного и с трудом проглотила порыв расцарапать надменному мерзавцу лицо.

— Я выгоню вас без рекомендаций в первую же минуту моего совершеннолетия, — мрачно пообещал Уильям.

— К тому моменту я сам вас покину, милорд, — совершенно равнодушно бросил мистер Росс.

Брат лишь клацнул зубами, ему на потеху.

Я поняла, что визит к поверенному оказался совершенно бесполезной тратой времени. Попробовать стоило, я же не знала, как все сложится. Теперь понимаю, что была права, когда полностью прекратила слушать какие-либо советы от мистера Росса после того первого раза.

Когда он выставил меня в глазах герцога Норфолка и всего общества слабоумной, недоразвитой истеричкой.

Но пора было прекращать этот затянувшийся фарс. Пока Уильям не наговорил еще чего-нибудь: характер у него был порывистый. Слуги шептались, что в покойную мать.

— Что же, благодарю за встречу, мистер Росс, — я сжала губы и встала. — Оставим вас наедине с вашими делами. Идем, брат.

Уильям молча послушался, не переставая бросать в сторону мужчину гневные, угрюмые взгляды. Поверенный что-то сказал нам вслед, но я его проигнорировала и в сопровождении брата вышла из душного помещения наружу. Оглядела улицу в поисках экипажа, на которым мы смогли бы уехать домой, как в спину донеслось.

— Лорд Толбот! Леди Тесса! Уже уходите?

Я обернулась: в нескольких шагах от нас стоял и улыбался толстяк с рыбьими глазами.

Новый опекун.