Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 12

Из окна я наблюдала, как поверенный Блэк покидал особняк. И четверти часа не прошло с минуты, как я поднялась в спальню. Выходило, герцог его отпустил. Это и злило, и радовало одновременно.

А вскоре я увидела, как во дворе показались Норфолк и Уильям. Оба в сюртуках и жилетах, одетые как для светского визита. Герцог сел за руль паромобиля, и они уехали. Вдвоем. Мой муж и мой брат. Я осталась в особняке одна.

Браво, Тесса.

Но утонуть в водовороте собственных чувств я не успела. Раздался стук, и равнодушный голос дворецкого по ту сторону двери сообщил, что ко мне посетитель.

— Вы не ошиблись? — спросила я, распахнув дверь.

Дворецкий посмотрел на меня с оскорблённым видом.

— Не ошибся, миледи, — кисло ответил он. — Вас желает видеть вдовствующая графиня Толбот.

Элоиза⁈

— Передайте ей, что я скоро спущусь… — я облизала сухие губы.

— Все в порядке, миледи? — конечно же, моя нервозность не прошла мимо внимательного взгляда дворецкого. — Не требуется ли позвать кого-то из охранников?

— Охранников? — тупо переспросила я, потому что мысли были заняты совершенно другим: какого черта понадобилось от меня Элоизе?

— Охранников, которых к вам приставил Его светлость, — терпеливо, словно ребенку, разжевал дворецкий. — Они должны находиться при вас, и, коль скоро, нынче вы сами находитесь в особняке…

— Да-да, — я невежливо его перебила. — Благодарю вас, я поняла. Нет, встречу с вдовствующей графиней Толбот я способна выдержать без охраны.

Выражение лица мужчины лучше любых слов говорило, что мне он не поверил. Но спорить не стал. Откланялся и ушел.

Я не стала заставлять Элоизу долго ждать: хотела как можно быстрее покончить с этим визитом и потому спустилась вниз уже через несколько минут.

Она выглядела не такой цветущей, как в день, когда впервые появилась на пороге нашего особняка. В первое мгновение я натолкнулась на ее холодный и острый, как лезвие ножа, взгляд. Затем ее губы растянулись в привычную фальшивую улыбку.

— Благодарю, что согласились принять меня, Ваша светлость, — сказала она, и я не могла понять, прозвучала ли в ее словах насмешка.

— Зачем ты следила за особняком, Элоиза? — спросила я, скрестив руки на груди.

Я не собиралась играть в игру по ее правилам и притворяться, будто мы собрались здесь ради светской любезности.

Она вскинула брови, изобразив удивление. Я вздохнула, даже не попытавшись скрыть раздражения. Она считала, я поверю в такое совпадение? Что Элоиза появилась в доме спустя несколько минут, как его покинули Норфолк и Уильям, и я осталась одна?..

— Я хочу поговорить с тобой. Как замужняя женщина с замужней женщиной…

— Ты вдова.

Она дернулась и подняла на меня злой взгляд.

— Даже не предложишь чаю? — с обидой в голосе спросила Элоиза.

— Не предложу, — я вскинула подбородок и села в одно из кресел, стараясь держать спину прямо. — Говори, для чего ты пришла на самом деле, и, будь добра, поскорее. У меня много дел.

— Твой муж промчался на бешеной скорости мимо моего экипажа, — ласково заметила она, усаживаясь напротив. — Трудности в семейной жизни начались так скоро?

Я повела бровью.

— Ты ведешь себя удивительно дерзко для человека, которому что-то от меня нужно.

Ее лицо вдруг скривилось, по губам прошла дрожь, а на переносице залегло несколько глубоких складок. И спустя мгновение по малой гостиной пронесся ее пронзительный, тонкий всхлип.

— Ах, Тесса! — разрыдалась она и спрятала некрасиво исказившееся лицо в ладонях. — Прости, я сама не своя в последнее время…

Пришлось вызвать лакея и попросить принести воды. Все это время Элоиза тихонько всхлипывала, размазывая слезы по лицу.

Ей удивительно не шли слезы. Кончик носа покраснел, глаза мгновенно припухли, щеки покрылись некрасивыми пятнами…

Она успокоилась, лишь отпив воды, и подняла на меня зареванный взгляд кроткой лани.

— Что тебе нужно от меня? — устало спросила я.

Даже самое бесполезное на свете занятие пока выглядело привлекательнее просиживания впустую в гостиной, еще и на фоне рыданий Элоизы.

— Мне нужна твоя помощь. А я взамен помогу тебе, — без единого всхлипа или заикания выдала она.

— И как же?

— Сэр Джон и маркиз Хантли, — она назвала два имени, а я мгновенно подобралась. — Я… я могу сообщить о них много интересного.

— С чего тебе это делать? Не помню, чтобы тебя привлекала благотворительность.

Элоиза поджала губы.

— Не благотворительность, — тихо уточнила она. — Личная выгода. Отмечу, у меня вполне конкретные причины.

Я приподняла бровь, пытаясь понять, когда же она перейдет к сути. Ее обманул кто-то из них? Или сразу оба?.. Может, видела уже себя невестой маркиза, а потом обнаружила страшную правду? Но в таком случае ей бы меня ненавидеть, а не помогать.

— У меня есть письма, — понизив голос до доверительного шепота, сообщила она. — Письма, которые никогда не должны видеть чужие глаза. Переписка между маркизом Хантли и сэром Джоном. В них они обсуждают планы по разорению твоего мужа.

— Как они к тебе попали? — нахмурилась я.

— Какая разница? — она отмахнулась. — Главное, что они подлинные. Почерк, подпись, гербовая печать — все это очень просто поверить.

— Ты спала с одним из них. Но с кем? Маркиз? Толстяк?

Элоиза резко выпрямилась, и в ее глазах мелькнула смесь злости и испуга. Казалось, на миг она не знала, что сказать: уголки губ дернулись, словно у животного, загнанного в ловушку.

— Не смей, — прошипела она срывающимся голосом. — Не смей меня ни в чем обвинять! И осуждать!

На мгновение ее рука подалась вперед — будто собиралась меня ударить — но тут же остановилась. Элоиза крепко сжала кулаки и сделала судорожный вдох. Теперь гнев, охвативший ее, читался в том, как побелели костяшки пальцев.

— Думаешь, у меня было много выбора? Полагаешь, я сама этого хотела? Не все, подобно тебе, родились с золотой ложкой в руке, Тесса.

— Я не осуждаю тебя. И, тем более, ни в чем не обвиняю. Я пытаюсь понять мотивы твоих поступков. Согласись, твой визит выглядит крайне странно. Ты приходишь и предлагаешь мне уличающие доказательства на тех, с кем еще недавно… вела тесную дружбу. Полагаешь, я должна слепо тебе поверить? Мы никогда не были подружками.

Я покачала головой, усмехнувшись про себя. Слава всем богам, разум и инстинкт самосохранения ко мне вернулись. После эмоционального объяснения с герцогом я уже подумала, что они покинули меня навсегда.

Но, выходило, что я теряла их лишь в присутствии Норфолка.

— Они меня предали, — прошептала Элоиза и сморгнула повисшие на длинных ресницах слезинки. — Он меня предал. Просто использовал. И я хочу отомстить! А письма… письма я выкрала. Несложно, когда есть доступ к спальне, — циничная усмешка никак не вязалась с ее нежным образом.

— Что ты хочешь взамен?

— Ты веришь мне? — с надеждой спросила она.

Я на мгновение прикрыла глаза.

— Какая разница? Назови свою цену.

— Увеличение моей вдовьей доли. В пять раз. И новый дом. Особняк. В другом городе, подальше отсюда. Я хочу уехать к морю, поселиться где-нибудь на побережье и начать новую жизнь, — она мечтательно прикрыла глаза, и ее лицо осветила блаженная улыбка.

— Я должна обсудить это с герцогом Норфолком. Сейчас он является распорядителем всех средств Толботов.

— А меньше, чем через неделю, мой дорогой пасынок получит возможность решать самому, — Элоиза посмотрела мне в глаза. — Ты не понимаешь. У меня мало времени. Как скоро, по-твоему, обнаружат исчезновение писем? Несложно будет установить, что их стащила я. За мной пустят погоню, и у меня нет влиятельного муженька, который нанял бы для меня охрану.

Она едко улыбнулась. Я же постаралась сохранить на лице беспристрастное выражение.

— Эти письма нужны тебе сильнее, чем мне деньги. Герцог давно балансирует на грани. У него под ногами горит земля, и пока ты колеблешься, инспектор Уитмор уже готовит приказ об его аресте…

Любопытно.

— Где они? — я прервала ее пламенную речь.

— Кто? — Элоиза захлопала глазами.

— Письма! — раздраженно воскликнула я.

— В надежном месте, — она покачала головой. — Я не так глупа, чтобы носить их с собой, пока хожу по городу одна.

Я вспомнила, как Норфолк велел всегда носить при себе свидетельство о заключении нашего брака. Вшить его в корсет при необходимости.

Может, Элоиза была именно так глупа.

— И как ты себе это представляешь? — холодно поинтересовалась я. — Я соглашусь на кота в мешке? Как я пойму, что письма представляют ценность?

Она прикусила губу, погрузившись в глубокое раздумье.

— Я покажу тебе одно. Одно из пяти, и ты убедишься, что я не лгу относительно содержания. Но само по себе оно ничего не докажет, письмо нужно изучать в единой связке с оставшимися четырьмя. А после этого мы обговорим, как именно пройдет передача мне денег и выполнение всех остальных требований.

Я смотрела на Элоизу так долго, что из-за пристального, прямого взгляда начали слезиться глаза.

— По рукам, — сказала, наконец.

Она не сдержала облегченного, радостного вздоха.

— Я не хочу затягивать. Поэтому встретимся уже сегодня. Приходи вечером. Одна, — и она протянула мне бумажку с каким-то адресом, которую достала из крошечного ридикюля.

— И как я это сделаю? — я подняла на нее недоуменный взгляд. — Я замужняя женщина теперь.

— Герцога на встрече быть не должно, — звенящим голосом бросила она. — Я не доверяю мужчинам. Больше — не доверяю. Он захочет получить сразу все письма, применит силу. Обманет меня и оставит ни с чем!.. Или только ты, или ничего не будет.

Ее грудь гневно вздымалась, щеки раскраснелись, а во взгляде сверкали молнии.

— Хорошо, — прикусив губу, выдохнула я. — Я приду одна.

— Ровно в девять. Темнеет по-прежнему рано, это нам на руку, — она удовлетворенно кивнула.

Почти сразу же мы распрощались с Элоизой. Я долго стояла у распахнутой входной двери и смотрела ей вслед. Уже исчезла и она, и пропал из вида экипаж, на котором она приехала, а я все смотрела и смотрела.

Затем обратилась к дворецкому.

— Мне нужно срочно разыскать Его светлость. Отправьте, пожалуйста, кого-нибудь на фабрику.

Я была уверена, что они с Уильямом уехали туда.

Но я ошиблась. Посыльный герцога на фабрике не нашел. Как и в ратуше, и в бюро поверенного Блэка, и даже в отделении жандармерии. Норфолк и Уильям как сквозь землю провалились, и теперь я начала нервничать еще из-за этого.

Время летело стремительно, приближался вечер, а в особняк они все еще не возвращались.

Элоизе я не поверила ни на грош. Но и чего она пыталась добиться, я также не могла понять. Хотела выманить меня в одиночестве в незнакомое место под покровом темноты — это очевидно.

Как она упорствовала: приходи без мужа, Тесса, я не доверяю мужчинам.

Она⁈

Конечно, она не доверяла мужчинам. Она использовала их. Добавилась с их помощью своих целей. Она манипулировала.

И я не верила, что она способна затаить на маркиза Хантли или толстяка настолько глубокую обиду. Элоиза была пираньей, а не нежным цветком, которого могли обидеть злые мужчины.

Она расставила сети и подготовила для меня ловушку.

Но ради чего?

Вариантов было несколько, и каждый хуже предыдущего. Похитить меня и шантажировать Норфолка. Убить меня. Или убить и подставить герцога. Недалеко от места преступления удачно окажется инспектор Уитмор, и приговор будет приведен в исполнение в ту же минуту. И Уильям вновь окажется в руках толстяка.

Или же было что-то еще. Что-то, о чем я пока не знала.

Я искренне надеялась, что Норфолк и Уильям не были в опасности, и в огромном городе их просто не сумели разыскать.

Но что делать мне? Притвориться, что поверила сказке Элоизы, и явиться туда в одиночестве? Это равносильно самоубийству. Не приходить и остаться в особняке? Но кто знает, что она и ее подельники выдумают в следующий раз? Обман не так просто раскусить, а мачеха была неплохой актрисой. Она может сыграть не на моих чувствах — на чувствах Уильяма, к примеру, как она уже не раз делала.

Сейчас у меня сохранялась хотя бы видимость контроля над происходящим, ведь я знала, что Элоиза обманывала меня.

Когда часы пробили шесть вечера, я отправилась на поиски дворецкого.

— Мне необходимо поговорить с человеком, которого Его светлость приставил ко мне в качестве охраны.

Кингсли посмотрел на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— В отсутствие Его светлости это не подобающе.

В любой другой момент я бы похвалила его за столь рьяное отстаивание фамильной чести. Но не сегодня.

— Герцог запрещал вам это? — скрестив на груди руки, холодно поинтересовалась я.

Дворецкий заколебался. Конечно же, ответ был очевиден.

— Нет, но…

— Вот и славно. Тогда отведите меня к нему. Пока я не сообщила Его светлости, что его слуги отказываются подчиняться его жене.

Выражение лица Кингсли стало совсем кислым. Он скрипнул зубами, но больше перечить не посмел.

— Следуйте за мной, миледи, — сказал и направился в часть особняка, которую занимали слуги.

Я незаметно выдохнула и заспешила за ним.

Кингсли привел меня в небольшую комнатушку, и навстречу нам поднялся охранник, с которым я не единожды встречалась. И имя которого так и не потрудилась узнать.

Мне сделалось стыдно.

— Миледи? — он сразу же подобрался, вытянувшись по струнке.

— Как ваше имя? — кончики ушей чуть покраснели, но мужчина ответил спокойно, словно не было ничего не обычного в том, что я его не знала.

— Джек Смит, миледи.

— Мне нужно поговорить с вами, мистер Смит. Наедине.

Дворецкий едва не задохнулся от возмущения, а Джек явно опешил.

— Как будет угодно, — выплюнул Кингсли сквозь зубы и притворил за собой дверь.

Наверное, уже представлял, как доложит обожаемому хозяину о недостойном поведении женушки.

— М-миледи? — чуть запинаясь произнес мистер Смит.

— Я не хочу говорить при Кингсли, потому что не могу ему до конца доверять, — понизив голос, сказала я.

Мысль о том, что кто-то из слуг может быть подкуплен, появилась у меня, когда в очередной раз я сопоставила время, прошедшее после отбытия герцога из особняка, и появления Элоизы на пороге.

— Что происходит, миледи? — совершенно другим голосом спросил мистер Смит.

Так-то лучше.

И очень коротко я рассказала ему про визит Элоизы.

— Я не могу не пойти, но не знаю, когда вернется в особняк Его светлость. Мне нужна ваша помощь, — закончила я и перевела дыхание, пожалев, что не попросила дворецкого принести воды. Хотелось смочить пересохшее горло.

— Миледи, вы отправляли за Его светлостью посыльных?

Я с трудом сдержалась и не закатила глаза.

— Разумеется, — обронила скупо.

Мистер Смит потер гладко выбритый подбородок. И прежде, чем он спросил что-то еще, я выложила ему свой план.

— Вы сопроводите меня сейчас в жандармерию. Я намерена встретиться с инспектором Уитмором и все ему рассказать. И дальше будете находиться рядом со мной — в зависимости от того, что мы решим.

— Его светлость нанял меня, чтобы ваша жизнь была вне опасности, миледи, — возразил он. — А то, что вы задумали, этому противоречит. Мы должны дождаться Его светлость. Я не могу действовать без его приказа…

— Вот именно. Вас наняли, чтобы моя жизнь была вне опасности. Потому вы и должны меня сопровождать. Я буду готова в течение десяти минут. Будьте любезны, попросите подать экипаж.

Я круто развернулась на каблуках и почти выбежала из комнаты. Дворецкий терпеливо поджидал меня в коридоре, в его глазах сверкало неодобрение, которое он не пытался скрыть.

— Кингсли, я напишу Его светлости записку. Ее необходимо передать сегодня вечером. Отправьте еще посыльных, обязательно разыщите герцога, — говорила я ему, спешно шагая по коридору.

За время, которое я отвела себе на сборы, я успела написать Норфолку три коротеньких записки с одинаковым содержанием. Оставалось надеяться, что хотя бы одна из них дойдет до своего адресата. Когда я спустилась вниз, шокированный Кингсли и недовольный мистер Смит поджидали меня внизу. Я молча передала дворецкому записки и развернулась к охраннику.

— Миледи, куда вы направляетесь? Я обязан знать…

— Оставьте себе одну записку, Кингсли. На случай, если Его светлость вернется домой, — бросила я ему через плечо и заспешила к дверям.

В экипажа я сидела одна. Мистеру Смиту не полагалось находиться внутри со мной наедине. И я была этому рада. Не хотелось чувствовать осуждение, которое исходило от него волнами.

Если переживу эту ночь, обязательно поговорю с герцогом о более сговорчивых слугах…

Мой расчет оправдался: в здании, где располагалась жандармерия, в окнах горел свет. Работа кипела, и инспектор Уитмор был на месте — об этом мне сообщили в коридоре.

— У вас к нему какое-то дело, мисс? — безуспешно окинул меня подсказавший дорогу жандарм.

Я его проигнорировала и лишь чаще застучала каблучками по паркету. Мне не впервые было вламываться в кабинете сиятельных особ, и потому я легко проскочила мимо секретаря, который не ожидал таких наглости и хамства от благовоспитанной леди, и настежь распахнула дверь.

Инспектор Уитмор сперва застыл, потом медленно поднялся с кресла — все же на пороге стояла женщина. Лицо его при этом скривилось от целой гаммы разнообразных чувств.

— Против меня сегодня вечером должно совершиться преступление, инспектор Уитмор, — набрав в грудь побольше воздуха, как можно громче произнесла я — на тот случай, если он решит «замять» ситуацию. — Я подозреваю, что моя мачеха, вдовствующая графиня Толбот, вступила в сговор с мужчинами и намерена меня убить. Или похитить.

Тишина упала такая, что даже дыхание казалось громовым раскатом. У секретаря из рук вывалилась папка с документами, и листы с шуршанием рассыпались по полу. Инспектор Уитмор несколько мгновений лишь моргал и буравил меня изумленным взглядом. Наверное оценивал, не пора ли ходатайствовать о помещении меня в дурдом. Те, кто шли по коридору, остановились, устремив взгляды в кабинет.

И лишь мистер Смит стоял в нескольких шагах от меня с бесстрастным выражением лица.

— Что вы сказали?.. — к инспектору вернулся голос.

— Я подозреваю, что моя мачеха, вдовствующая графиня Толбот, намерена меня убить. Или похитить. Но убийство вероятнее.

Он тяжело сглотнул — дернулся кадык, напряглись на шее все жилы.

— Миледи, вы понимаете тяжесть этих обвинений? — спросил он мягко, как у душевнобольной.

Мне хотелось топать ногами и кричать. Если бы на моем месте стоял герцог, вся бы жандармерия уже жужжала как рабочие пчелки. К его словам сразу бы прислушались. Ему бы поверили. На него бы не смотрели как на сбежавшую из дурдома идиотку. С ним бы не говорили как с трехлетним дитем.

Но я не могла позволить себе кричать и топать ногами. Вместо этого я выдохнула через нос и кивнула.

— Понимаю, инспектор. И, поверьте, ни за что бы к вам не обратилась. Но обстоятельства исключительные.

— Где вам муж? — он прищурился.

— Какое это имеет значение? Или вы намерены оставить мое заявление без внимания? Не желаете ловить почти-убийцу, вдовствующую графиню Толбот⁈ — мне снова пришлось повысить голос, чтобы мои слова услышали даже в дальнем конце коридора.

— Этот спектакль не обязателен, миледи, — инспектор приосанился и посмотрел на меня снисходительно. — Я — служитель закона. Конечно же, я намерен отнестись к вашим словам со всей серьезностью. Но и вы должны понимать, к каким последствиям могут привести ложные обвинения.

— Я понимаю, — поспешно бросила я и посмотрела на часы. — Уже почти восемь. Встреча с Элоизой должна состояться в девять. Осталось мало времени, инспектор. Не перейти ли нам к делу?..

В половину девятого мы покинули жандармерию и отправились к месту, указанному Элоизой.

Теперь в экипаже мы ехали втроем: инспектор Уитмор, молчаливый мистер Смит и я. Это не возбранялось, потому что, во-первых, инспектор был должностным лицом, а, во-вторых, нас было трое. Забавно. Наедине с одним мужчиной — недопустимо, а с двумя — пожалуйста!

Чем ближе мы были, тем сильнее я нервничала и потому старалась отвлекать себя чем угодно, пусть даже и глупыми мыслями. Чего ждать от встречи с Элоизой? Я не представляла. Где целый день пропадает герцог? И что он скажет, когда узнает, к кому я обратилась за помощью?.. Впрочем, не плевать ли мне было? Это Норфолку следовало волноваться, что скажу ему я!

Уехал, ничего не сообщив. Оставил меня одну — что мне осталось делать, пока он тешил свое самолюбие и гордыню? Еще и Уильяма за собой утянул… Впрочем, это — к лучшему. У Элоизы тоже не осталось выбора жертвы, которой она могла бы манипулировать, и потому она обратилась ко мне, а не к младшему брату…

— Миледи? Миледи, вы меня слышите? — недовольный голос инспектора вернул меня в реальность.

Он сидел напротив меня со скорбным выражением лица.

— Мы подъезжаем, — оповестил он. — Как и условились, вас мы высадим загодя. Жандармы войдут в сквер с противоположной стороны, я и ваш… охранник пойдем следом за вами, на расстоянии.

— Хорошо, — я покладисто кивнула.

Этот план мы обсудили трижды, он отлетал у меня от зубов, и не было необходимости повторять.

Инспектор смерил меня недоверчивым, по-прежнему раздраженным взглядом. Плевать, что он думал. Главное — предоставил жандармов и поехал сам. Я подозревала, что больше для того, чтобы стать разоблачителем моих хитрым и коварных интриг, ведь в виновность Элоизы он не верил. Опять же — плевать. Я не собиралась ему ничего доказывать, я лишь хотела избавиться от них всех раз и навсегда.

Я покинула экипаж на набережной и, стуча каблучками, направилась по мостовой вдоль изгибов реки в сквер. Мой путь освещали тусклые газовые фонари. По левую руку были фасады зданий с темными окнами. Этот район кипел жизнью в теплое время года и по выходным, но сегодня, поздним вечером рабочего дня, был тих и пустынен. Редкие конки проезжали мимо, и каждый раз я вздрагивала. Идти одной было страшно, но мне пришлось настоять на этом, чтобы не вызывать у Элоизы подозрений. Кто-то мог следить за единственным подъездом к скверу, и если бы я прибыла в подозрительном экипаже, это могло бы ее спугнуть.

Напротив высоких, кованых ворот я остановилась и перевела дыхание. Сердце стучало словно бешеное. Не сдержавшись, я обернулась и никого не увидела за спиной. Инспектору и мистеру Смиту потребуется время, чтобы добраться до сквера. Несколько минут я буду наедине с Элоизой. Вздохнув, я заспешила вперед. Из-за высоких деревьев, кроны которых окружали фонари, их свет сделался совсем тусклым. Я вздрогнула, когда увидела у седьмой скамьи женскую фигуру: мы условились именно об этом месте.

Через несколько шагов я убедилась, что передо мной Элоиза. Она нервничала, заламывая руки, и постоянно озиралась по сторонам, но в такой час в сквере никого не было.

По плечам и рукам пробежали крупные мурашки, и мне стало очень-очень холодно. И страшно. Потому что одно — читать про такие встречи с потенциальными убийцами в нелюдимых, темных местах в книгах или смотреть на них в кино, а совсем другое — стоять здесь, в одиночестве и слышать в ушах стук собственного сердца. Внутренности не просто скрутились в тугой комок, они прилипли к позвоночнику, и каждый раз, когда я пыталась сглотнуть, встречала в горле и груди сопротивление.

А что, если они не успеют? Что, если я останусь в этом сквере навсегда?..

— Ты одна? — вопрос Элоизы заставил меня вновь вздрогнуть.

— Да, — голос тоже жалко дрожал. — Конечно, одна.

— Как же ты ускользнула от муженька? — а вот в ее словах сквозила неприкрытая, хищная насмешка.

— Не от кого было ускользать. Герцог по-прежнему не возвращался в особняк.

— Вот так и бывает, — произнесла Элоиза почти сочувственно. И не лживо. — Не прошло и пары дней, а он, уже получив все, что хотел от молодого, нетронутого тела, отравился удовлетворять свои потребности в других местах.

Прозвучало необыкновенно цинично и с огромным надрывом. Кажется, она говорила от чистого сердца. То, что испытала сама.

Я бы ей посочувствовала. Если бы не хищный блеск в ее глазах. И триумф, которым светился ее взгляд.

— Покажи письма, — придав голосу твердости, потребовала я. — Я должна вернуться как можно скорее домой. Герцог…

— Ну что за прелесть, какая ты дурочка, Тесса, — Элоиза засмеялась звонким колокольчиком. — Моя дорогая, неужели ты не поняла до сих пор? Ты больше никогда не вернешься домой.

Боже, надеюсь, инспектор Уитмор, притаившись где-нибудь в кустах, это услышал!

— Что? О чем ты?..

Мне даже не пришлось притворяться: голос дрожал совершенно естественно. А потом со стороны скамьи донесся шорох — за моей спиной. Я резко обернулась и взвизгнула, увидев толстяка-опекуна. Была готова, но все равно испугалась. Судорожно повертела головой: маркиза Хантли не было видно. Предпочитает наблюдать со стороны?..

Тусклый свет фонаря мазнул по руке сэра Джона и пробежался по гладкой, блестящей, металлической поверхности револьвера.

Я с трудом сглотнула и почувствовала, что онемела. Язык прилип к небу, губы буквально парализовал страх.

— Ты могла бы жить, Тесса, — он все еще сопел: то ли от ярости, то ли от усилий, которые прикладывал, чтобы, скорчившись, прятаться за скамейкой. — Если бы не была такой упрямой дурой.

— Так писем не было?.. — заплетающимся языком уточнила я и взглянула на Элоизу, потому что смотреть на направленный в мою сторону револьвер было жутко. Она же стояла отвернувшись.

Весьма удобно.

— Были, конечно, — толстяк хохотнул и свободной рукой смахнул с лица пот. — Только вот ты их никогда не увидишь, гордая идиотка. Вышла бы замуж за маркиза — он мало отличается от твоего герцога, если судить строго. Нарожала бы детишек, не знала бы горя. А теперь…

И он резко замолчал и взвел курок, и я почувствовала, как у меня подогнулись ноги.

В следующее мгновение многое случилось одновременно: толстяк вскинул руку, чтобы получше прицелиться; громовой голос инспектора Уитмора велел ему бросить оружие и опуститься на колени; завизжала Элоиза; послышался топот жандармских сапог; сэр Джон разразился отборной руганью; оглушивший меня выстрел все же прозвучал, и кто-то сбил меня с ног на землю, навалившись сверху.

Я распахнула глаза, которые крепко зажмурила, и увидела перекошенное лицо Норфолка.

— Вы! — прошипела, будучи готовой наброситься на него голыми руками и зубами. — Вы!

Он лежал на мне сверху, упираясь локтями в землю возле моей головы, и тяжело, рвано дышал, словно после бега. Мне было плевать!

Его волосы, выбившиеся из прически, растрепались и свисали вдоль висков длинными прядями. Я хотела вырвать их все!

— Миледи… — выдохнул он, и я принялась извиваться прямо на земле, пытаясь отползти подальше от этого несносного, невыносимого человека.

— Как вы посмели⁈ Как вы могли⁈

Герцог чуть приподнялся на локтях, и я смогла выпростать руку и изо всех сил ударила его кулаком по груди. И еще раз, когда он даже не пошевелился, чтобы мне помешать.

— Ненавижу вас! — выкрикнула в сердцах. — Ненавижу!

Я села на земле — Норфолк отодвинулся и перенес вес тела на пятки — и сдула упавшие на лицо волосы. По щекам текли слезы — не понимаю, в какой момент я начала плакать.

— Вы простудитесь, миледи, если продолжите сидеть, — сказал этот подлец нравоучительным тоном, встал сам и подал мне руку.

— Идите к черту! — я оттолкнула его ладонь и неловко поднялась сама.

Успела даже заметить, как брови Норфолка сошлись на переносице. Ну да, он не знал, кто такой черт: здесь посылали к дьяволу. Ничего, в следующий раз отправлю туда! Я попыталась выпрямиться и поняла, что при падении подвернула лодыжку: не могла наступать на правую ногу. Из глаз вновь брызнули чертовы слезы, когда я неловко оперлась на землю и почувствовала жгучую боль.

— Позвольте, миледи, я помогу, — герцог подошел ко мне.

— Идите к дьяволу! — на сей раз отправила куда нужно. — Возвращайтесь в то место, где провели целый день, и продолжайте развлекаться! Я и без вас прекрасно справлюсь. Как уже справилась… — моя речь прозвучала бы куда убедительнее, если бы не перемежалась некрасивыми всхлипами.

Чтобы не смотреть на ненавистного герцога, я взглянула поверх его плеча ему за спину. Там жандармы пытались скрутить сэра Джона, который брыкался и размахивал во все стороны руками. Мистер Смит стоял возле Элоизы, отрезая ей пути к возможному бегству, а инспектор Уитмор переводил взгляд с нее и на толстяка-опекуна.

Так-то!

Я мстительно фыркнула. Жаль, третьего дружочка, маркиза Хантли, поблизости не оказалось.

— Тесса, позволь мне объясниться, — Норфолк не желал оставлять меня в покое.

Я не умерла от рук сэра Джона, чтобы в могилу меня загнал собственный фиктивный муж.

Герцог шагнул вперед, перекрыв мне обзор, и я оказалась в ловушке. Позади меня — скамья, на которую я опиралась, чтобы не стоять на вывихнутой ноге. А передо мной — он!

— Мне не нужны ваши объяснения, Ваша светлость, — я вновь фыркнула и вздернула нос. — Мне вообще ничего от вас не нужно.

— Я очень испугался сегодня, — сказал он, словно не слышал моих слов.

— Мне это неинтересно.

— … когда вернулся в особняк, и Кингсли передал мне твою записку…

— Напрасно испугались. Мистер Смит и инспектор Уитмор — два практически незнакомых мужчины — оказались рядом, чтобы мне помочь. В отличие от вас, милорд.

Он дернулся?

Чудесно!

Неприятно было слушать⁈

Я была готова продолжить, когда Норфолк шагнул вперед, стиснул ладонями мои плечи и встряхнул, заставив посмотреть себе в глаза.

— Прости меня.

— Отпусти меня немедленно, — прошипела не хуже змеи. — Отпусти! — извернувшись, я вновь ударила его кулаком в грудь. — И уходи, видеть тебя не могу!..

Кажется, и впрямь зарычав, герцог притянул меня еще ближе и впился в мои губы своими. Первым порывом было — укусить его, сделать больно, но…

… но я ответила на его поцелуй.