Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 3

Жаль, что мужчины в возрасте перед тем, как женятся на молоденьких охотницах за состоянием, не задумываются о том, что они смертны. И что после их смерти их дети окажутся лицом к лицу с такими вот беспринципными мачехами.

Ну, по меньшей мере, отец Тессы и Уильяма написал завещание. И не успел его изменить. Или не пожелал, потому что видел свою вторую женушку насквозь.

Только вот даже завещание не избавило нас с братом от Элоизы.

Сперва она на что-то надеялась. Не хотела верить оглашенному барристером завещанию. Закатила истерику, обвиняла всех в подлоге, ведь муж не оставил ей ничего кроме того, что причиталось по закону. Потом плакала и отказывалась покидать особняк, чтобы переехать во вдовий домик. Потом постоянно стремилась навязаться в гости, являлась по поводу и без, ничуть не стесняясь того, что ее никто не приглашал. Потом лезла с советами к обоим опекунам, и только покойный сэр Найджел сумел отвадить ее от дома.

И вот хищница вновь почувствовала запах добычи.

— Добрый вечер, Элоиза, — я холодно на нее посмотрела. — Не стоило спешить, мы не нуждаемся в поддержке.

— Ох, Тесс, твои манеры нуждаются в корректировке… — она покачала темноволосой, кудрявой головой.

— Для тебя — Тесса, — поправила я и мысленно улыбнулась, заметив быструю гримасу у нее на лице.

Нет, право слово, покойному графу Толботу следовало подумать, прежде чем заключать с ней брак. Мог ведь воспользоваться услугами куртизанок. Зачем нужно было тащить в дом… ее?..

Я прищурилась и прошлась по Элоизе пристальным взглядом. Она уже отдала дворецкому верхнюю одежду и стояла перед массивным зеркалом в холле, поправляя прическу и платье. Для женщины, которые якобы приехала поддержать пасынка и падчерицу в трудный час, она слишком сильно нарядилась.

— Откуда ты узнала, что новый опекун собирается к нам на ужин? — спросила я прямо, и она не успела нацепить на лицо невинное выражение.

— Ох, правда? — застигнутая врасплох, пробормотала Элоиза сконфуженно. — Бывают же такие совпадения? О чем ты говоришь, Тесса, я ничего не знала.

Я скривила губы. Разумеется, я ей не поверила.

— Кингсли, проводи, пожалуйста, нашу гостью в малую гостиную и удостоверься, что она не будет скучать в одиночестве. Я переоденусь к ужину и спущусь.

Могу поклясться, губы сурового дворецкого дрогнули в улыбке. Он понял мой намек, как поняла его и Элоиза. Шляться по особняку без присмотра я ей не позволю.

Она что-то буркнула мне в спину, но я уже не слышала. Вернувшись в спальню, я разбудила Уильяма и рассказала ему о мачехе и звонком вызвала его камердинера, чтобы юному графу помогли с приготовлениями к ужину. Когда они вышли, в комнату скользнула моя горничная Анна.

— Кингсли сказал, что прибыла «черная вдова», — сказала она, раскладывая на кровати принесенную одежду.

— Стервятники и гиены слетаются на пир, — усмехнулась я и принялась расшнуровывать завязки на талии.

Анна помогла мне сменить один корсаж на другой: с длинным рукавами, из плотного темно-синего шелка, украшенного шитьем серебряной нитью. Он облегал фигуру, а квадратный вырез открывал мои ключицы, но был достаточно закрыт, чтобы я не чувствовала себя в нем полуголой.

Юбка была многослойной: верхний, из мягкого атласа в тон корсажу, был чуть приподнят с одной стороны, и из-под него выглядывала нижняя юбка из плотного кремового шелка. Сзади подол заканчивалась небольшим шлейфом.

— Жаль, миледи, что покойный батюшка не успел подыскать вам жениха, — вздохнула Анна, протягивая мне перчатки. — Хороший жених быстро бы отвадил и мачеху вашу, и опекуны бы не понадобились.

— А плохой? — я иронично выгнула бровь, но Анна, дитя своего времени, мой намек не поняла.

— Моя покойная бабка так говорила, миледи: ты научишься любить своего мужа. Со временем.

Ага. Стерпится — слюбится.

Я усмехнулась, и горничная посмотрела на меня едва ли не укоряюще.

— А что поделать-то, миледи? Муж, какой-никакой, но свой. Защита, родня. А вы-то нынче да милорд Уильям одни-одинешеньки остались, и заступиться-то за вас некому.

Хотела бы я сказать, что нас с братом могу защитить я.

Но это было бы ложью.

Я не могу, потому что я женщина, и этот мир к нам очень суров.

Но я попытаюсь.

Звук гонга возвестил о скором ужине, и я поспешила вниз, столкнувшись с Уильямом на лестнице. Недовольная Элоиза поджидала нас в гостиной в компании Кингсли: тот, как и полагалось хорошему дворецкому, стоял в дверях с бесстрастным выражением лица. Я улыбнулась ему и отпустила кивком головы.

— Добрый вечер, дорогой! — мачеха вспорхнула навстречу Уильяму, и тот закатил глаза.

Я посмотрела на нее, жалея, что не могу залезть в хорошенькую, кудрявую голову и прочитать ее мысли. Она же не была идиоткой. Умела просчитывать наперед. Ошиблась с покойным графом — ну, с кем не бывает. Порой случаются осечки даже с пожилыми влиятельными лордами.

Но Элоиза была цепкой, хваткой и по-житейски мудрой. Так для чего она заигрывала со мной и с Уильямом? Ведь она не питала никаких иллюзий насчет нашего к ней отношения.

Я усмехнулась и поджала губы, все внимательнее приглядываясь к мачехе. Что-то было не так.

— Сэр Джон Фицджеральд! — вернувшийся в гостиную Кингсли прервал мои размышления.

Следом за ним важно шествовал толстяк-опекун. Улыбка на лице Элоизы стала еще шире и еще сахарнее.

Боже мой! Она приехала не ради нас?.. Она приехала, чтобы соблазнить его⁈

Когда закончился обмен фальшивыми приветствиями, я пригласила всех пройти в столовую.

— А разве юному Уильяму уже разрешено присутствовать за общим столом наравне со взрослыми?

Толстяк окинул брата задумчивым взглядом. Тот уже набычился, приготовившись спорить, но я успела стиснуть его плечо раньше, чем он заговорил.

— Наш покойный батюшка это дозволял. Мы стараемся чтить его память, — бархатным голосом пропела я, заглянув сэру Джону в холодные, пустые глаза.

Он хмыкнул, и взгляд сделался острее ножа. Моим словам он не поверил, но и не нашел, к чему зацепиться. Со стороны все выглядело благостно.

Он не просто пузатая рыба, подумала вдруг я. Он чертова акула, которая собирается нас сожрать.

— Я так рада, что детки теперь в ваших надежных руках, сэр Джон!

Хорошо, что я успела проглотить кусок рыбы, иначе непременно подавилась бы, услышав оживленное щебетание Элоизы.

Зато толстяк-опекун расплылся в довольной улыбке, и я почувствовала, как горячая волна отвращения, поднявшаяся изнутри, перехватила горло, мешая дышать. С особенным усердием я опустила нож на ни в чем не повинную рыбу, и с отвратительным скрежетом он чиркнул по тарелке.

Воцарились тишина. Сэр Джон и Элоиза обернулись ко мне, последняя недовольно поджала губы. Кажется, я нечаянно отвлекла толстяка от ее топорного, очевидного флирта.

Пришлось невинно улыбнуться и пожать плечами.

— Миледи, я намерен как можно скорее перенять дела покойного сэра Найджела, — промокнув тканевой салфеткой жирные губы, важно оповестил меня сэр Джон. — И потому после ужина хочу заглянуть в сейф вашего отца.

— К чему же такая спешка? — я подняла на него взгляд.

Он крякнул.

— Потому что ваш предыдущий опекун уже упустил множество выгодных предложений, которые преумножили бы капитал семьи. Я его ошибки повторять не собираюсь.

Интересно.

Интересно, чего конкретно касались те якобы выгодные предложения?

И капитал какой семьи они преумножили бы? Нашей? Или той, в которой состоит сэр Джон?..

— В сейфе отца хранятся лишь его старые, неудачные разработки, — ровным голосом сказала я, сфокусировав взгляд на переносице толстяка. Смотреть ему в глаза было выше моих сил. — Мы его не открывали со дня оглашения завещания.

Элоиза громко, возмущенно фыркнула, но опекун не повел и бровью.

Вместо этого он окинул меня тщеславным, покровительственным взглядом.

— Откуда бы вам знать, миледи, какие разработки являются неудачными, а какие нет? Тут нужно образование, знания, опыт! — сэр Джон хохотнул так мерзко, что мне захотелось схватить вилку и пригвоздить его толстую ладонь к столу.

Пришлось мысленно досчитать до десяти.

— Но, моя дорогая, не тревожьтесь. Вы теперь в надежных руках, я всё возьму на себя, всё решу, всё устрою.

Мне кажется, если бы толстяк мог, то склонился через стол и потрепал бы меня по макушке как собаку.

Горло вновь захлестнула тошнота, на кончике языка защипала горечь. Боковым зрением я уловила взгляд Уильяма: каким-то чудом за весь ужин он не сказал ни единого слова.

— Тессочке бы мужа хорошего подыскать, сэр Джон. Уже возраст подходит, двадцать лет исполнится — и все, рубеж.

Я сперва даже не поняла, что Элоиза заговорила обо мне.

Тессочке⁈

Но возмутиться я не успела, потому что опекун согласно закивал.

— Это первостепенная моя задача, — и он причмокнул толстыми губами.

Пришлось поднести салфетку ко рту, чтобы переждать приступ тошноты.

— Я не тороплюсь замуж. Я должна позаботиться об Уильяме.

— Уж будьте покойны, миледи, о молодом графе Толботе позабочусь я, — сэр Джон сально улыбнулся.

Было ощущение, словно на этом ужине мне накинули на шею удавку и медленно, медленно принялись ее затягивать.

Когда пытка трапезой, наконец, закончилась, опекун, как и намеревался, поднялся в кабинете покойного графа Толбота и разом выгреб из сейфа все документы, спрятав их в кожаный портфель. При нас не стал их просматривать и даже позаботился, чтобы любопытная Элоиза, которая всюду совала свой нос, ничего не увидела.

Потом толстяк уехал, и я выпроводила мачеху, которая и не пыталась остаться в особняке. Напротив, заспешила следом за толстяком, и я видела, как они вдвоем сели в один паровой автомобиль.

Уже ночью, когда я битый час лежала в постели и разглядывала потолок, в дверь тихо поскреблись. Уильям стоял у порога спальни в длинной ночной рубашке до самых пят.

— Тесс, — жалобно позвал он. — Я не могу уснуть. Можно я с тобой посплю?

Я уже обещала себе, что перестану ему это разрешать. Но последние дни выдались отвратительными даже по меркам взрослого человека, что говорить о мальчишке. Я вздохнула и откинула край одеяла.

— Залезай.

Кровать была огромной, при желании на ней могла бы уместиться многодетная семья.

Уильям радостно вспыхнул и прошлепал босыми ногами по холодному полу. Он запрыгнул под одеяло, лег на бок, положив под щеку сложенные ладони, и пристально на меня посмотрел.

— Сэр Джон хочет выдать тебя замуж, — прошептал он.

Я перевела взгляд с потолка на брата и прикрыла глаза.

— Ты знаешь, почему твой отец добавил его в список опекунов? Он ведь не был глупцом, не мог не видеть его натуру…

Уильям расстроенно пожал плечами.

— Батюшка со мной о таком не говорил… — извиняющимся тоном пробормотал он.

Это был вполне ожидаемый ответ.

— Мой потенциальный муж получит опеку и над тобой, верно?

Мальчишка нахмурился и загрустил еще сильнее.

— Ладно, — я взмахнула рукой, устыдившись.

Пытаю десятилетнего ребенка вопросами, на которые ему очень рано знать ответы.

— Завтра я хочу съездить в квартал законников. И еще к городскому архивариусу, если успею.

— Зачем?

— Чтобы задать все вопросы, которыми мучаю тебя, — я улыбнулась и смахнула с его лба отросшую челку. Он подался вперед и потерся о мою ладонь. — Мне нужно понимать, чего ждать от сэра Джона. Что он может сделать, а что нет.

— А зачем? — Уильям пытливо, с надеждой посмотрел на меня, и сердце защемило от жалости и нежности к мальчишке.

— Чтобы его победить.

— Можно я с тобой? — его глаза загорелись в предвкушении очередного приключения, но я строго покачала головой.

— Нет, Уильям, завтра начинается новая неделя, ты вернешься к прежнему расписанию и своим занятиями с наставниками.

— Но, Тесс… — он надулся и выпятил нижнюю губу.

Я закусила изнутри щеки, подавив улыбку. Этот прием проходил со мной только в самые первые недели нашего знакомства. Сейчас я приобрела иммунитет к умилительному лицу мальчишки.

Так что я осталась непреклонной, и утром Уильям, все еще надутый и сердитый, побрел в классную комнату, как на казнь. А я же отправилась в город, чтобы поговорить с законником — так здесь называли юристов. Они изучали местные законы и могли давать частные консультации. Поверенный семьи был определенно на стороне сэра Джона, и мне нужно было получить независимое, объективное мнение.

Услышанное принесло немало сюрпризов.

— Поздновато вы спохватились, миледи. Надо было вам раньше о своих правах справиться.

Я впилась ладонями в деревянные подлокотники и выдавила из себя милую улыбку. Я сидела в кабине у законника: немолодого мужчины с побитыми сединой волосами и такой же бородой. Его контору я выбрала по принципу: не слишком броская вывеска, не слишком высокий ценник. Опасалась, что в местах, где подороже, кто-то может нечаянно и узнать леди Тессу Толбот. И доложить потом опекуну или поверенному семьи.

А я хотела сохранить свой визит втайне.

На самом деле укоряющая реплика законника меня даже позабавила. Прожил бы этот седой господин на моем месте последний год, я бы на него посмотрела.

— Да вот, как-то не до того было, — я вновь улыбнулась и пожала плечами.

В мои намерения не входила исповедь перед незнакомцем.

— А следовало бы, миледи. Следовало! Человек должен знать, что положено ему по закону, — нравоучительно произнес он.

Еще бы палец указательный поднял.

— Так какие у вас вопросы, миледи? — он снял с переносицы круглые очки с тонкими дугами и принялся протирать стёкла подолом сюртука.

— У нас с младшим братом погибли родители, и сейчас готовится моя помолвка. Потому мне интересно, какие права будут у мужа? Относительно моего младшего брата.

— А сколько лет вашему брату, миледи? — законник прищурился, а я насторожилась.

— Почти одиннадцать.

— Точность, миледи! Мне необходимо точность! — и он нетерпеливо ударил ладонью по письменному столу, за которым сидел.

— Исполнится одиннадцать через три недели. А почему это важно?

Мужчина посмотрел на меня как на неразумное дитя. Наверное, в его глазах я действительно так и выглядела.

Мне было плевать. Пусть осуждает сколько угодно. Лишь бы честно отработал заплаченный за консультацию золотой.

— Потому что через три недели у вашего брата появится право налагать запрет на все действия его опекуна с имуществом семьи! — законник чуть на стуле не подпрыгнул — до такой степени его потрясло мое невежество.

Меня же потрясли озвученные им сведения. Я еще крепче сжала подлокотники и подалась вперед, впилась в мужчину требовательным, пристальным взглядом.

— Расскажите мне все. Расскажите, как будто для маленького ребенка.

— У вашей семьи не было поверенного, миледи? Подобные вещи благородным леди объясняют они.

Я коротко мотнула головой. В принципе, можно считать, что настоящего поверенного у нас и не было.

Смиренно вздохнув, законник пытливо посмотрел на меня и заговорил.

Оказалось, что власть опекуна над лордом, не достигшим совершеннолетия, не является абсолютной. Когда мальчику исполняется одиннадцать лет, закон считает, что он переступает некий рубеж, после которого уже может принимать участие в управлении своими активами. В общем, в глазах закона за пять лет до наступления совершеннолетия юный лорд должен брать на себя ответственность и приступать к исполнению обязанностей.

И со дня, как Уильяму исполнится одиннадцать, сэр Джон уже не сможет без его согласия, выраженного подписью на договоре, заключать сделки. Никакие. Не сможет ни приобретать, ни отчуждать ничего за счет Толботов.

Мой будущий муж получит права опекуна над Уильямом. Иными словами, станет на место сэра Джона во всем. Но точно так же не сможет без согласия брата распоряжаться имуществом семьи.

Вот такие меня ждали открытия.

Под конец долгого и обстоятельного разговора даже голова немного заболела: от переизбытка информации. Которую мне, разумеется, за целый год никто не удосужился сообщить, и даже сэр Найджел ничего об этом не говорил, а ведь до дня рождения Уильяма оставалось всего три недели…

В этом свете смерть предыдущего опекуна выглядела еще более подозрительной.

А вот спешка сэра Джона нашла свое объяснение. Очевидно, толстяк торопился закончить все свои грязные делишки до того, как Уильям получит право что-то решать.

И еще более очевидно, что его брошенные в ответ на реплику Элоизы слова о том, что организация моей помолвки — его первостепенная задача, не являлись ни блефом, ни преувеличением.

И муженька он мне подыщет такого же мерзкого, как и он сам. Вероятно, из своих друзей или знакомых. Чтобы не утратить контроль над Уильямом и имуществом Толботов даже после моего замужества.

Счет буквально шел на дни.

Опустошенная, я покинула контору законника и брела по улице, не разбирая дороги.

Я собиралась еще посетить архив, но силы как-то резко закончились. Дома ждал Уильям, с надеждой и вопросами, а я пока не знала, что ему сказать.

Нужен был план, но какой?

Пойти к ищейкам? Так здесь называли полицейских.

Все смерти в совокупности выглядят подозрительно, но мне нужно, чтобы меня поддержал кто-то из мужчин. К сожалению. Одну меня они не послушают. Поверенный Росс покрутит пальцем у виска и сдаст меня опекуну, а тот спихнет или замуж, или в лечебницу.

Можно попробовать попасть на прием к Лорду-градоначальнику. Покойный граф Толбот был не последним в столице человеком, его имя, как и изобретения, были на слуху. Но мне нужно что-то посерьезнее, чем мои собственные домысли и подозрения.

Я вздохнула и провела ладонями по лицу. Есть силы или нет, а мой путь лежал сейчас в архив. Возможно, я смогу найти что-нибудь обличающее против сэра Джона…

— Герцог Норфолк закрывает фабрику! Закрывается фабрика по изготовлению паровых двигателей! Свежие новости, только что из-под станка!

Мимо меня, размахивая газетой, пробежал мальчишка-разносчик. Тяжелая сумка, из которой торчала еще целая стопка, перевешивала его и била по бедру. Я остановила его и заплатив медяк, получила газету. Бумага была чуть теплой, а непросохшие до конца чернила пачкали руки.

Развернув, я жадно вчиталась в жирные, масляные черные буквы. Заметка о закрытии фабрики была короткой: лишь то, что герцог Норфолк вынужден приостановить выпуск паровых двигателей из-за тяжелой ситуации на рынке и падении спроса. Чтобы избежать банкротства, он сворачивает производство.

Непроизвольно я сжала кулаки, и бумага зашуршала в моих руках.

Газета была отпечатана на типографии, которая принадлежала семье Толбот. В первое время в этом мире я даже пыталась там работать… и получалось неплохо.

Пока я кое-что не сделала, устав от бездействия местных ищеек и дознавателей.

Вздохнув, я еще раз пробежала взглядом по заметке.

Кажется, в закрытии фабрики была виновата я.