Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 2

— Сэр Джон, — кисло поприветствовала его я. — Какая неожиданная встреча.

— И впрямь, миледи, странно встретить вас и юного лорда Толбота здесь, — толстяк окинул меня цепким взглядом своих маленьких, узко посаженных глаз.

С ним будет непросто.

— Отчего же? — спросила я как можно более равнодушно. — Мистер Росс — поверенный нашей семьи. Вполне логично, что…

Краем глаза заметила, что Уильям насупился и наклонил голову чуть вперед, словно молодой бычок.

— А я ваш опекун, миледи, — перебил меня сыр Джон, его улыбка по остроте напоминала стилет. — И вам незачем забивать себе голову такими глупостями, как скучное общение с поверенным. Разве вам нечем заняться в доме?..

— Это я попросил сестру меня сопроводить. Я хотел пообещаться с поверенным, который служит мне.

Уильям ступил вперед и надерзил опекуну раньше, чем я успела как-то среагировать. Кажется, год назад, когда я только появилась в этом мире, он вел себя гораздо тише и спокойнее. Возможно, я подала брату не самый лучший пример…

— Весьма похвально с вашей стороны, милорд, — пропел сэр Джон. — Уверен, такие усердия и стремления будут по достоинству оценены в Бедфорде.

— Где? — Уильям вскинул непримиримый взгляд.

Я почувствовала, как по позвоночнику прокатилась волна ледяных мурашек.

— В частном пансионе для благородных молодых людей. Было глубочайшим упущением со стороны покойного сэра Найджела н уделять должного внимания образованию лорда Толбота. Вы упустили целый год, но я намерен исправить все в кратчайшие сроки.

— Но я не… — Уильям, набрав воздуха в легкие, приготовился возражать, но я поспешно впилась ладонью ему в плечо и дернула, заставив замолчать.

— Прошу нас простить, сэр Джон, мы вынуждены откланяться. Необходимо еще навестить семью сэра Найджела, принести наши соболезнования…

— Похвально, весьма похвально, — закивал толстяк, не сводя с Уильяма недовольного взгляда. — Тогда я загляну в особняк к вечернему чаю? Продолжим эту беседу.

— Конечно, сэр Джон, приятного дня.

Я снова ущипнула брата, чтобы он пробормотал пару слов на прощание, и утянула его к ближайшему экипажу.

— Тесс! — воскликнул он, когда я буквально заволокла его внутрь. — Опусти же, мне больно.

— Тебе будет гораздо больнее, когда тебя станут пороть розгами в Бедфорде каждую субботу, — мрачно прошипела я, взглянув в окно. — А с твоим несдержанным языком, может, и чаще.

Толстяк-опекун стоял на том же месте и смотрел нам вслед. Дьявол.

— Что ты говоришь? — у него задрожала нижняя губа, и я себя одернула.

Воспитательница из меня получилась препаршивая.

— Зачем, вот зачем ты полез с ним спорить? — с отчаянием спросила я.

Уильям как-то сгорбился, опустил плечи и склонил голову.

— Я хотел заступиться за тебя… — угрюмо сообщил он своим коленям.

Я вздохнула, пересела к нему поближе и обняла одной рукой.

— Я понимаю, но мы же не раз с тобой говорили, не стоит показывать характер людям, от которых ты зависишь. Опекун сильнее тебя, понимаешь?

— Но я лорд Толбот!

Ох уж эти аристократические замашки!

— А он человек, который имеет право распоряжаться тобой и твоим имуществом до твоего совершеннолетия, — поучительно произнесла я.

От собственной правильности меня начало подташнивать, но выбора не было. достаточно плохо, что нам придется иметь дело с сэром Джоном в качестве опекуна. А если у меня под боком будет тикающая бомба в виде маленького берсерка Уильяма… то я только и буду, что оттаскивать его от толстяка.

А я должна придумать, как нам жить дальше.

Уильям пыхтел и сопел, не желая сдаваться и признавать мою правоту. Гордость не позволяла ему сделать это. А совесть не позволяла проигнорировать мои упреки.

— Прости, Тесс, — он вздохнул. — Но он… он такой мерзкий!

— Я знаю, — я погладила его по голове. — Именно поэтому мы должны быть очень, очень осторожны с ним. Понимаешь? Ты ему сказал лишь слово поперек, а он уже пригрозил сослать тебя в школу на другом конце страны.

— Я не хочу уезжать! Я не поеду!

— Уильям! — мне пришлось резко повернуться и сжать его локти. — Не смей и заикаться об этом при опекуне, это понятно? Сейчас у нас есть время до начала нового триместра. Но если ты будешь дерзить и перечить, он отправит тебя в тот же день!

Вновь раздалось пыхтение и яростное сопение. Затем мальчишка обмяк и потер ладонями глаза.

— Я обещаю, — уныло шепнул он.

Я вздохнула и откинулась на сидение. И нескольких часов не прошло с минуты, как наша жизнь круто переменилась, и внутренний голос нашептывал мне, что это лишь начало.

— Мы, правда, поедем к семье сэра Найджела? Как ты сказала толстяку? — брат заговорил спустя некоторое время.

Я усмехнулась. А еще мне замечание делал.

— Конечно.

— Но зачем?

— Хочу поговорить с его вдовой. Узнать подробности… его смерти.

— Зачем тебе это? — он смешно нахмурился.

Я небрежно пожала плечами. Не буду забивать голову мальчику. Я и так рассказывала ему больше, чем должна была, и вот куда это привело.

— Так нужно. И я поеду одна. Ты останешься дома и очень хорошо подумаешь над тем, как будешь вести себя с нашим опекуном вечером, когда он приедет на чай.

— Тесс!

Конечно же, он принялся возражать и упрашивать меня, но тут я проявила твердость. Нечего ему там делать, не нужно ничего слушать. Уильям ребенок, каким бы взрослым ни пытался казаться. Сболтнет что-то лишнее в присутствии толстяка, и меня отправят замуж быстрее, чем его — в закрытый пансион для мальчиков.

И потому я оставила Уильяма дома и отправилась в дом покойного сэра Найджела, еще не зная, что встреча с его вдовой откроет для меня гораздо больше, чем я могла ожидать.

Леди Клаттон, вдова сэра Найджела, встретила меня очень тепло, несмотря на мой внеурочный визит. Уже направляясь в ее дом, я подумала, что с моей стороны будет наглостью явиться без приглашения и не предупредив заранее. Но отказываться от идеи уже было поздно, поэтому я поехала на свой страх и риск.

Но мои опасения себя не оправдали. Леди Клаттон напоила меня чаем и накормила бисквитами, а еще была тронута тем, что я надела траур по ее мужу.

Жаль, я не могла ей объяснить, что сэр Найджел был, по сути, единственным хорошим человеком, который мне встретился в этом мире.

— Так ужасно, так скоропостижно… — плакала она, сидя за накрытым в малой гостиной столом и комкая в худых руках платок. — Говорят, остановилось сердце, но мой Найджел никогда не жаловался ни на какие боли в груди!

Еще бы.

— Сэр Джон сказал, что во всем виноваты тяжбы, связанные с его работой…

— Сэр Джон? — довольно невежливо перебила я ее. — Сэр Джон Фицджеральд?

— Да, деточка, — женщина печально кивнула и смахнула невидимые крошки с черной юбки. — Он ведь вчера целый день мне помогал, был рядом, когда проводились все эти ужасные процедуры… — она некрасиво сморщила лицо, поднесла зажатый в кулаке платок к губам и вновь разрыдалась.

Я склонилась над столом и погладила ее по плечу. У самой на глаза слезы навернулись, и я поспешно их смахнула.

— И был так добр, что одним днем забрал все документы моего бедного Найджела… Сказал, что не хочет тревожить меня в это скорбное время своими визитами в будущем…

Я скрипнула зубами.

Какой же сэр Джон молодец.

Всюду успел: со вдовой в госпитале побывал, бумаги прихватил, с поверенным тоже пообщался. Потрясающее проворство при его-то комплекции.

Сразу чувствуется сильный внешний стимул.

— Леди Клаттон, могу я вас попросить о чем-то?

— Конечно, дорогая, — женщина закончила вытирать слезы и посмотрела на меня с легким любопытством.

— Я… мне бы… — я замялась по-настоящему, ничуть не играя. — Я бы хотела забрать что-то о сэре Найджеле на память. Для меня и Уильяма. Он был таким чудесным опекуном для нас…

Просьба моя была из ряда вон. Внутренне я уже подготовилась к тому, что леди Клаттон откажет мне и выгонит из дома. Моргнув, она смерила меня странным взглядом, но потом все же кивнула — к моему удивлению!

— Конечно… — отозвалась она несколько настороженно. — Можно посмотреть в его кабинете… Там должны быть какие-то безделушки.

— Благодарю вас, леди Клаттон!

Вместе с хозяйкой дома мы вышли из гостиной, пересекли длинный холл и свернули за угол, в коридор, который вел к кабинету покойного опекуна. У самой двери вдова содрогнулась и обхватила локти руками, словно пыталась защититься или согреться.

Я почувствовала себя ужасной мерзавкой. Использовала бедную женщину, которая и так достаточно натерпелась…

— Дорогая, я подожду вас здесь, — печально пробормотала леди Клаттон. — Не могу… не могу туда заходить… все напоминает о Найджеле, — ее плечи затряслись в беззвучном плаче.

На душе стало невероятно мерзко. Чертов мир. Чертовы законы. Чертов толстяк с рыбьими глазами.

Склонив голову, я вошла в кабинет. Сэр Джон определенно знал, что делал, когда забирал документы: я не нашла ни единого листочка. Нигде. Ни на столе, ни на полках, ни в шкафу, ни на тумбочке. Комната выглядела едва ли не стерильной, так тщательно все было вычищено.

Я заскользила взглядом по скромному, сдержанному убранству. Я и сама не знала, что надеялась найти. Хоть что-нибудь. Что-угодно, что поможет мне противостоять сэру Джону.

Наконец, мой взгляд упал на потухший камин. Угли давно догорели и черными головешками валялись в окружении серого пепла. Повинуясь порыву, я подошла ближе и присмотрелась. Здесь жгли документы! Очень, очень много документов — именно об этом свидетельствовало огромное количество пепла. Он не появляется, когда горят привычные бревна.

Нет, я знала это совершенно точно, ведь сама уже несколько раз сжигала кое-что в камине нашего особняка…

Воровато обернувшись, я сунула руку в пепел, подняв в воздух облако серой пыли. В носу защипало, и я зажмурилась, изо всех сил стараясь не чихнуть. Только бы не вошла леди Клаттон и не застала бы меня за этим занятием!

Сперва все, что я чувствовала, был мягкий пепел, который только пачкал пальцы. Как я уже сказала, сэр Джон знал толк во всем, что делал. Документы он сжег так же качественно, как очистил от них кабинет покойного опекуна.

Когда я все же нащупала пальцами несгоревший кусок бумаги, едва не вскрикнула от радости! Вся в предвкушении, я даже закусила язык, пока вытаскивала клочок из камина. Но недовольный, даже чуть раздраженный голос леди Клаттон не позволил мне его прочесть.

— Леди Тесса! Вы скоро? Все в порядке?

Я молниеносно выпрямилась, чистой рукой забрала с каминной полки первую попавшуюся статуэтку, выпачканную в пепле ладонь, в которой сжимала клочок бумаги, спрятала за спину и вылетела из кабинета.

— Вот, леди Клаттон, с вашего позволения я заберу эту фигурку, — я подняла на уровень наших глаз миниатюрную модель дирижабля и неслышно выдохнула.

Слава богу, у меня в руках не оказалась какая-нибудь жаба или обнаженная женщина, мало ли что сэр Найджел держал на каминной полке. Было бы сложно объяснить его вдове мой интерес.

Леди Клаттон посмотрела на меня с удивлением, но лишь кивнула.

— Конечно, дорогая. Забирайте.

Я сдавленно улыбнулась, хотя сердце бешено колотилось в груди. Я наскоро распрощалась с доброй женщиной, чувствуя себя грязной предательницей. Ничего, с этим ощущением я как-нибудь смогу примириться.

Изучить обгоревший клочок бумаги мне удалось только в экипаже. Я осторожно развернула его, стараясь не повредить хрупкие края, которые уже начинали осыпаться на ладони черным пеплом. Кажется, это был обрывок письма. Надо бы сравнить почерк и понять, был ли сэр Найджел отправителем или получателем.

«Герцог Норфолк… не советую… повышенный интерес… скандальная история… пятно на репутации… маркиз Хантли… привлекательные условия… новаторство… прорыв на рынке… нужные связи…»

Я рвано выдохнула. Знакомые имена… И оба не сулили для меня ничего хорошего.

Уильям поджидал меня в холле, когда я вошла. Заметив фигурку дирижабля в моих руках, совсем по-взрослому вскинул брови.

— Миледи, — окликнул меня дворецкий. — Сэр Джон Фицджеральд заезжал, пока вас не было. Оставил карточку и обещался прибыть на ужин к восьми часам. Прикажете передать на кухню какие-то особые пожелания по блюдам?

«Подсыпьте мышьяка ему в тарелку», — вот мое единственное пожелание.

Но вслух пришлось сказать совсем другое.

— Благодарю, Кингсли. Пусть ужин будет постным. Мы держим траур по сэру Найджелу.

Надеюсь, толстяк уйдет от нас голодным. Впрочем, ему будет полезно, при его-то габаритах.

— Тесс? — Уильям посмотрел на меня, едва дворецкий скрылся за дверью, ведущей на нижний этаж к слугам. — Как все прошло с леди Клаттон?

Я неопределенно пожала плечами. Перед глазами до сих пор стояли строчки из обгоревшего клочка бумаги.

Внезапно у меня появилась идея, и я взглянула на брата.

— Идем, ты можешь мне помочь.

Вместе мы поднялись на второй этаж и зашли в мою спальню. Велев Уильяму отвернуться, я вытащила из нижнего ящика комода архив документов покойного графа Толбота и разложила несколько стопок прямо на ковре возле кровати. Вперемешку с чертежами и набросками валялись старые письма и вырванные страницы из книг или тетрадей.

Уместно ли просить мальчишку копаться в том, чем занимался его отец? Мало ли, какие вещи мы обнаружим в письмах…

Но времени у меня было не так много, и одна бы я не успела справиться.

— Нам нужно просмотреть все это до приезда опекуна, — сказала я брату, который не сводил с меня удивленного взгляда. — Ты займись письмами и дневниковыми записями. Ищи упоминание герцога Норфолка или маркиза Хантли.

— Герцога Норфолка? — губы Уильяма совсем по-мужски сжались в тонкую полосу. — Того самого…

— Мы уже говорили об этом, — я строго его перебила. — У нас нет причин его ненавидеть и считать виноватым в том, что случилось.

— Тогда ты говорила иначе, — он вновь насупился, словно упрямый бычок.

— Тогда я очень сильно ошиблась, — нехотя пробормотала я.

Мне мало, за какие вещи, совершенные в этом мире в самом начале, было стыдно. И скандал с герцогом как раз входил в их число.

— Почему тебе вдруг понадобилось найти переписку между ним и отцом? — слишком по-взрослому посмотрел на меня Уильям.

Я с трудом подавила желание щелкнуть его по носу.

— Любопытство сгубило кошку, — сказала я и подвинула к себе стопку с чертежами.

Я не надеялась, что смогу в них разобраться, ведь необходимого образования у меня не было, но очень хотела попробовать поделить их на ценные и не очень ценные. Потому что нужно вернуть в сейф хотя бы часть документов, ведь пустые полки будут слишком подозрительно выглядеть в глазах нового опекуна.

Думаю, бумаги из этого сейфа постигнет та же участь, что и бумаги из дома сэра Найджела. Поэтому сейчас я должна решить, с чем я готова проститься навсегда, а что может мне пригодиться.

Покойный граф Толбот был гениальный инженером и изобретателем, даже по меркам моего века. А уж в глазах современников он и вовсе казался недостижимым светилом.

Это его и сгубило…

— Вот тут они обсуждают какое-то приспособление… — Уильям нахмурился и оторвался от чтения.

В руках он держал сразу несколько писем, и это меня удивило. Не знаю, почему, но я ожидала, что их найдется меньше. И не так скоро.

— Какое приспособление?

— Не знаю, — брат протянул мне лист бумаги, исписанный мелким, ровным почерком.

Я сощурилась, вчитываясь в строчки. Кажется, речь шла о каком-то элементе двигателя поезда, который на одну четверть увеличил бы скорость состава. Отложив письмо в сторону, я вновь зарылась в чертежи, пытаясь найти что-то похожее.

В спальне мы провели почти все время до вечера. Даже пропустили обед и ограничились хлебом с холодным мясом и сыром и чаем. Часы утекали сквозь пальцы, но и стопки неразобранных документов уменьшались на глазах.

Наконец, я свернула квадратиком последний чертеж и интенсивно потерла уставшие глаза. Потом с удовольствием подняла руки и потянулась, разминая затекшую спину. Часы показывали ровно семь: как раз вовремя. Успею вернуть отбракованные бумаги в сейф и переодеться к ужину.

Уильям, закончивший с письмами отца гораздо раньше, задремал прямо в кресле, свернувшись калачиком и положив голову на мягкий подлокотник. Я не стала его будить и пока убрала документы, которые мы сочли важными, на прежнее место в нижний ящик моего гардероба и забросала их пеньюарами и чулками.

Вторую стопку взяла в руки и отнесла в кабинет покойного графа Толбота. Он вел обширную переписку с потенциальными покупателями и инвесторами — так назвала бы я этих людей в моем прежнем мире. С герцогом Норфолк переписывался не слишком активно, и тем страннее мне казалось сожженное сэром Джоном письмо, в котором упоминался он и какой-то маркиз.

Я уже возвращалась в спальню к Уильяму, когда услышала, как в дверь позвонили. До назначенного толстяком часа оставалось еще много времени, а случайные гости к нам никогда не захаживали. После внезапного известия о смерти сэра Найджела я начала опасаться неожиданных писем и визитов, поэтому заспешила вниз.

И застыла на последней ступеньке лестницы, с которой открывался вид на холл.

Дворецкий уже распахнул дверь, и на пороге особняка стояла женщина.

— Тесс, моя дорогая! — она простерла ко мне ладони. — Ужасные, ужасные новости. Я приехала так скоро, как только смогла.

Я усмехнулась и скрестила на груди руки.

В холле стояла мачеха Уильяма — ну, и Тессы.

Вдовствующая леди Толбот.