Ферзевый гамбит. 1942-1943

Глава 10

Пришел в себя майор от тряски. Судя по всему, его куда-то несли. Хотя учитывая обстоятельства, возможно, это планета под ним так лихо качалась, уподобившись палубе какой-нибудь утлой лоханки, попавшей девятибалльный шторм. Попытка открыть глаза успеха не принесла: несколько секунд накатившей паники сменились пониманием, что у него на голове какая-то повязка, а с глазами вроде как все нормально.

"Нет, все-таки несут", — до сознания наконец добрались окружающие офицера звуки: тяжелое дыхание неизвестных, хруст веток и прочего разного под ногами а также прочий шум природы, характерный для сельской местности. Вместе с активизацией чувств пришла и боль. Саднил лоб, видимо именно его перевязкой Пьер Бийот был обязан невозможности оглядеться, так же болела левая нога, и выяснять на сколько там все плохо желание почему-то совершенно не было. Зато очень хотелось пить. — Воды!

Вместо привычного слова из пересохшей глотки вырвалось только нечленораздельное сипение, которое, впрочем, было неожиданно истолковано верно.

— Он очнулся, — послышался голос со стороны головы, и качка прекратилась. — Опускай, аккуратно.

Аккуратно поучилось очень условно, встреча с землей отозвалась болью во всем теле, как будто его не так давно прокрутили через мясорубку. Невидимые руки приставили к губам горлышко фляги и помогли приподнять голову: в горло полилась отвратительно-теплая, отдающая металлом вода, показавшаяся раненному майору, тем не менее, очень вкусной.

— Где мы? Что со мной? Сколько времени прошло?

— Мы идем на юг, вернее на юго-запад, господин майор. У вас контузия, видимо, головой приложило, рассечение на лбу. Ничего особо страшного. А прошло часов десять уже после боя.

— Уберите эти тряпки с лица, я не вижу ничего.

Чьи-то руки опять приподняли голову, поправили съехавшую на глаза повязку, и майор снова смог пользоваться зрением.

— Что произошло? — Командир разгромленного батальона осмотрелся вокруг: его окружало шестеро бойцов, из которых его танкистами были четверо, а двое носили пехотные знаки различия. — Чем все закончилось?

— После того как пикировщики разбомбили танки, боши пошли опять в атаку. Мы продержались еще два часа: помог засадный взвод, ударивший по обошедшим нас слева немцам, но и их тоже быстро угомонили. После того, как все закончилось, боши сразу рванули по дороге дальше, не став искать уцелевших, а нам удалось найти вас, — сержант Лорван, командир одного из танков его батальона, видимо был самым авторитетным среди уцелевших, поэтому говорил в основном сам.

— Понятно, — майор попытался было сесть, но его тут же замутило и он склонившись вбок выблевал обратно выпитую парой минут раньше воду. Ничего другого в желудке уже не было. — Сотрясение. Куда мы двигаемся?

— В сторону своих, господин майор. Хотим дойти до Першского леса, чтобы не немцам на глаза не попасться случайно. Ну а дальше под деревьями, пока к своим не выйдем.

— Одобряю, — прикинул в уме карту раненный, — но за ночь туда не дойдем, километров сорок это пилить. Нужно на день найти укрытие. Сколько до рассвета?

— Сейчас где-то два часа ночи.

— То есть еще часа три можно двигаться. Помогите встать, попробую на своих двоих идти.

Получилось в итоге плохо, еле-еле шкандыбающий офицер только задерживал группу, поэтому спустя минут двадцать его уговорили вернуться на носилки. Таким неспешным темпом за ночь удалось преодолеть только половину расстояния. Под утро остатки разбитого батальона укрылись в небольшом островке леса в нескольких километрах от городка Бретёй. Впереди проходило достаточно крупное шоссе, пересекать которое днем отступающие не решились. Один из солдат вызвался сходить с соседнее село, разведать обстановку и добыть по возможности провизии и воды.

После некоторого раздумья майор дал добро. Все равно нужно было понять есть ли немцы в округе, да и провизией как-то разжиться тоже было необходимо.

Вернувшись через три часа — проявляя разумную предосторожность солдат сначала час сидел в кустах наблюдая, нет ли в селе врага — боец поведал, что немцы проехали сквозь населённый пункт не останавливаясь еще день назад, и с тех пор никаких военных местные жители не видели.

— Понятно, — майор с трудом жевал кусок хлеба, еда не лезла, но понимание что силы еще будут нужны заставляло работать челюстями активнее. — Значит передовые части проскочили, а тылы отстают. Сержант!

— Да, господин майор?

— Сколько танковая часть может пройти в отрыве от тылов в условиях стратегического наступления?

— Километров двести?

— Правильно, — даже в такой ситуации Бийот ничего не смог сделать со своей привычкой учить личный состав в любой свободный момент времени. В том числе и поэтому подразделения под его командованием всегда показывали лучшие результаты в полку. — От двухсот до трехсот, в зависимости от активности сопротивления, потом неизбежна потеря боеспособности. Нужна будет оперативная пауза. Но это в идеальном варианте, а если они от Сены с боями идут на юг и юго-запад обходя Париж по дуге, то где-то в районе Ле-Мана им в любом случае придется остановиться. Ну а поскольку тылы еще не успеют подойти и линии фронта как таковой не будет, то шанс проскочить на ту сторону у нас в любом случае появится.

— Ле-Мана? — Видимо мысль о том, что немцы могут зайти так далеко, бойцам в голову не приходила.

— Где-то так, — пожал плечами офицер. — Не думаю, что найдутся войска, чтобы остановить бошей раньше, чем они сами выдохнутся. А уж потом, воспользовавшись моментом, можно будет попытаться построить новую оборону.

Такой расклад группу не сильно вдохновил, однако как не крути перед офицером были не гимназистки, а закаленные в боях солдаты, которые верили своему командиру и тот отвечал им аналогичной монетой.

Следующие несколько суток прошли однообразно: по ночам отряд двигался в выбранном направлении, стараясь сторониться боле-менее крупных поселений и основных дорог, а днем они прятались и старались не маячить сверх необходимого минимума, при этом постоянно держа глаза широко открытыми.

17 августа окруженцы — а то, что они давно находятся в немецком тылу было ясно как белый день — достигли большого лесного массива Перш, после чего порядок движения изменился. Пьер Бийот к этому моменту уже худо-бедно передвигался на своих двоих, и решено было ускориться перейдя на дневной режим.

Если бы не обстоятельства, такой поход можно было бы даже назвать приятным. Вторая половина августа радовала отличной погодой, температура держалась на максимально комфортных двадцати пяти градусах, и ничего вокруг не напоминало о полыхающей где-то там большой войне. Лишь порой гудящие где-то за кронами деревьев самолеты, напоминали о событиях последних дней.

Удачная охота обеспечила путников мясом, что в дополнение к пожертвованному крестьянами свежеубранному зерну, позволяло более-менее нормально питаться, сетуя лишь на отсутствие привычного кофе по утрам. Про круассаны — извечные спутники горячего тонизирующего напитка — никто и не вспоминал, на войне было не до сладкой выпечки. Этот символ мирной жизни для воюющих третий год, а если считать почти год странной войны то четвертый, был для солдат французской армии бесконечно далеким миражом уже почти забытой жизни.

Сложно сказать, когда они свернули не туда, учитывая, что карты этих мест ни у кого не было, а направление определялось по Солнцу, однако, судя по всему, какая-то из троп увела отряд в сторону от основного направления. Лес неожиданно закончился, путникам открылась картина привычных французских полей с редкими вкраплениями деревьев. Возможности и дальше следовать под прикрытием зелени не наблюдалось. Зато наблюдался немецкий тентованный Опель-Блитц, стоящий на обочине дороги, и пара суетящихся вокруг него бойцов в форме противника.

— Ланц, ты же из Эльзаса? — Глядя на то, как двое солдат пытаются починить колесо в явно загруженном по самое "не балуйся" опеле без его разгрузки, не поворачивая головы спросил офицер одного из своих бойцов.

— Так точно, господин майор.

— На немецком, значит, говорить можешь?

— Могу, с акцентом, правда, но могу.

— Вот и отлично. Нужно будет поспрашивать этих, отбившихся от стада, баранов.

— А получится? — С сомнением произнес другой голос. Танкистов такому, понятное дело, не учили, однако в данной ситуации, учитывая что других солдат противника в округе не наблюдается, грех было бы не попробовать. В конце-концов, нужно же понимать, в какую сторону двигаться, и как далеко находятся французские части.

Все эти мысли Бийот и выложил подчиненным. Он, как старший по званию, мог, конечно, и просто приказать, однако ситуация складывалась таким образом, что требовалось не просто слепое подчинение, а разумная инициатива. Тем более, что с вооружением у группы было не так уж хорошо. На шестерых у них было три винтовки с двумя десятками патронов на всех, один пистолет-пулемет, которыми стали комплектоваться французские танки с 1941 года в качестве оружия самообороны и личный пистолет самого майора, только чудом не потерявшийся во всей кровавой круговерти последнего боя. Возможность разжиться еще парой стволов дополнительно к важным сведениям, шла приятным бонусом, однако само же наличие этих стволов требовало определенной осторожности.

Пока думали, как правильно к грузовику подступиться — от опушки до дороги было метров сто, что затрудняло незаметное подкрадывание — немцы таки починили свое колесо и уже было собрались уезжать. Времени на раздумывания больше не оставалось, поэтому схватив у одного из своих бойцов винтовку, майор рванул вперед увлекая за собой небольшое воинство. Тут им повезло: немцы как раз отошли от машины чтобы помыть руки, оставив оружие в кабине, и быстро на появление врага среагировать на успели. Несколько секунд и с криками "Halt!" совершенно обескураженным немецким бойцам сунули оружие под, отбивая всякое желание совершать резкие движения.

Напихав немцам по ребрам, скорее для собственного удовлетворения, чем для дела, пленников связали и, вернувшись обратно под прикрытие леса, принялись допрашивать. Туда же отогнали грузовик, чтобы не маячил на открытом пространстве и не так сильно бросался в глаза. Молодые парни этого года призыва особо не запирались, что, впрочем, компенсировалось тем, что знали они до обидного мало. Благо нашлась карта, на которой пленники смогли показать их текущее положение и примерное нахождение французских и немецких войск. Очень примерное.

Оказалось, что грузовик этот из состава девятой танковой дивизии, которая пройдя с боями почти двести километров остановилась в нескольких километрах от Ле-Мана. Двигаться дальше танкисты уже не могли в следствии отставания тылов, штурмовать же большой город в котором по слухам засели остатки то ли трех то ли четырех французских дивизий, без пехоты, тоже дураков не было. Вот уже второй день, немцы активно подтягивали отставшие части обеспечения, приводили себя в порядок, догружались топливом и боеприпасами и готовились к очередному рывку, который судя по всему, должен был поставить точку в затянувшейся войне.

Еще боши рассказали, что Париж хоть и находится в кольце окружения, но пока не сдался, а французское правительство вроде как переехало в Тулузу. А еще войну Франции объявила Италия.

Новости были, мягко говоря, не приятными, хотя и предсказуемыми.

— Что носы повесили? — Оглядел майор свое воинство. — Все равно пробиваться к своим нужно. Для нас ничего не изменилось по сути, или может вы в плен хотите сдаться? Не знаете как немцы с военнопленными поступают? Нет, лучше уж попробовать добраться до наших, а там может, если все совсем плохо пойдет, можно попробовать либо в Испанию уйти, либо уплыть куда-нибудь.

— А может попробуем подъехать? Раз уж транспорт в руки попал, честно говоря ногами уже надоело топать, — неожиданно высказал предложение сержант Лорван.

— Как ты себе это представляешь? — Заинтересованно отозвался офицер.

— Посадим Ланца за руль, раз уж он умеет по-немецки шпрехать, форму с этих недотеп снимем. а сами в кузов. Подъедем километров восемьдесят-сто, раз уж тылы отстали, то наверно и на фельджандармов нарваться будет сложно. А там бросим опель и ногами к своим выйдем. Только, наверное лучше тогда не на юг ехать а на запад.

— Логично, — кивнул Бийот. — Если Итальянцы вступили в войну, то скорее всего боши будут рваться на юг, чтобы зажать наши войска с двух сторон. А мы попробуем выскользнуть. Сможешь вести этот тарантас?

— Думаю, да, — эльзасец пожал плечами, — вряд ли это дело чем-то от наших грузовиков отличается.

Предложение откровенно попахивало сумасшествием, однако битые войной солдаты, за последние три года научились относиться к риску весьма философски, ну а ехать оно завсегда приятнее чем идти на своих двоих, поэтому после короткого обсуждение план был вчерне принят всеми участниками похода.

Немецких водителей без лишних разговоров пристрелили, не забыв для начала раздеть, после чего погрузившись в машину — пришлось выбросить несколько ящиков с танковыми 75-мм снарядами, чтобы все поместились — двинулись не спеша на запад.

Воистину говорят: наглость второе счастье. Ни один встреченный по пути немец, на одинокий тяжелогруженный опель, спокойно катящий по своим делам внимания не обращал. Даже когда военный регулировщик жестом остановил машину и пропустил колонну двигающую с севера на юг по перпендикулярной дороге, желание проверить документы или заглянуть под тент ни у кого не возникло. За буквально четыре часа, отряд преодолел большее расстояние чем до этого за пять дней блуждания по лесным тропам.

— Все, тормози, дальше ехать опасно, — объехав Ле-Манн по дуге маленький отряд продолжил движение на запад и лишь отъехав от большого города километров на сорок майор решил что пора спешиваться. — Не хватало, чтобы нас свои подстрелили. А учитывая груз, взлетим на воздух, сказать "мама" не успеем.

— Так давайте его с пользой употребим, — неожиданно внес предложение Ланц притормаживая на обочине.

— Кого?

— Так груз. Найдем какой-нибудь мост, да и рванем. Там три тонны снарядов, не оставлять же их бошам, а так сделаем гадость, глядишь задержим их на пару часов, все польза.

После короткого размышления идея была признана здравой, тем более, что впереди в двух километрах по шоссе удачно имелся небольшой мост через реку Вегр.

— Сомнительно, что из этого что-то выйдет, — майор задумчиво почесал затылок осматривая достаточно крепкую на вид конструкцию. Кирпичный мост длинной в два десятка метров имел в основании арку и не выглядел как способный развалиться с полпинка. — Загнать бы машину под пролет…

— Перевернемся, — Ланц, профессиональный мехвод оглядел крутые, заросшие кустами, склоны насыпи и отрицательно покачал головой. Авторитетное мнение оспаривать никто не собирался.

Поскольку минному делу никто из участников похода обучен не был, решили не выдумывать велосипед а просто пробить бензобак и поджечь вытекшее топливо. А там, глядишь, огонь сам сделает все дело.

— Ходу, ходу! — Подгонял Биот своих подчиненных, которые то и дело останавливались чтобы обернуться и посмотреть на объятую пламенем машину. Ждать пока нагруженные в кузове боеприпасы сдетонируют было не целесообразно, мало ли кто может сбежаться на такой фейерверк. Лучше в этот момент находиться подальше.

Рвануло в итоге знатно, хоть практических результатов доморощенные подрывники и не видели, однако огненный гриб и дымный столб поднявшийся затем выглядели весьма впечатляюще. Неожиданно маленькая диверсия подняла всему отряду настроение.

Еще через два часа пути маленький отряд встретил передовой пост французов, а это означало, что они наконец вышли к своим.