Феечка с сердцем дракона (СИ)

Глава 17

Фабиан Магнолли

Любой обыватель скажет: манипуляции — это плохо. Даже огненная саламандра, само олицетворение зла, и то осудила Фабиана.

— Гнус-с-сный манипулятор, — объявила она, икнув искрами после сытного ужина. — Прос-с-сто скажи, что хочешь быть с-с-с Эри, и не мороч-ч-чь голову ни с-с-себе, ни с-с-сестре.

Проблема в том, что Фабиан не относился к категории «любых обывателей». Прежде всего он был педагогом, и знал, что тактика прямоты зачастую дает сбои. Да, для истинных учителей манипуляции — это отдельный вид искусства.

Конечно, Фабиан мог честно признаться Эри, что она сводит его с ума. Что после поцелуя Фабиану было физически больно отстраниться от нее, что без Эри он чувствует себя дохлой камбалой. И жизнь кажется пресной, никчемной и унылой.

Да что уж греха таить, он хотел поцеловать розовую еще тогда, в общежитии! Она обрушилась на него с обвинениями, а Фабиан только любовался, как пылают от гнева ее щеки, как горят огнем глаза… И радовался, как блаженный, что она никуда не улетает.

В тот раз музы уберегли его от необдуманного шага. Сегодня — нет. Эри упомянула брачную ночь, Фабиан не удержался от искушения поддеть ее. И дальше — туман. Сладость девичьих губ, дразнящая упругость тела, острые пики грудей, аромат горькой полыни… Очнулся кронфей, только когда на пороге возник недовольный отец «невесты».

И Фабиан будто протрезвел. Он взглянул на ситуацию со стороны, с высоты фейского полета, — и ужаснулся.

Все, что когда-либо делала Эренида Янброк, она делала только ради отца — или наперекор ему. То доказывала, что может быть драконом, то бунтовала, требуя внимания, то хотела разозлить. Ее мучала одна-единственная боль — она никогда не станет полноценным драконом. И пусть даже Рондар ничего ей не говорил об этом, любой ребенок невольно сравнивает себя с родителями. Каждый в глубине души мечтает походить на своего кумира во всем. А кумиром Эри всегда был ее папа.

В последнее время розовая только-только начала делать первые шаги на пути к самостоятельности. Постепенно открывала свою фейскую сторону, присматривалась, изучала, принимала… И тут снова визит отца. Он вернулся — и как будто не было никакого прогресса! Пророчество, неожиданное проявление дара, выбор между боевой музыкой и целительской, еще и свадьба до кучи.

Куда ей столько всего?! Примешивать к этому еще и собственные чувства было бы настоящим преступлением. Эри стала Фабиану очень дорога, даже слишком. И именно поэтому он не хотел давить на нее. Пусть сначала в себе разберется без посторонних вмешательств, а уж потом, со временем… Хотя…

Скорее всего, со временем она только прозреет. Это сейчас Фабиан привлекает ее, потому что розовая, как мотылек, тянется к мужскому авторитету. Неспроста ведь их первый поцелуй случился, когда Эри узнала про битву под Аурвиром! Образ идеального воина-отца пошатнулся, выяснилось, что ведущую партию в битве исполнил оркестр Фабиана, — и она тут же кинулась к ректору. Эри может казаться, что она хочет его, но это не любовь, нет. Она пока не в состоянии принимать взвешенные взрослые решения.

Взять, к примеру, ее занятия. Сразу после отлета отца Эренида без тени сомнений пошла и записалась на урок к Астилю Аконитти.

Фабиан опешил. Не ожидал от нее такой рассудительности! Он был уверен, что Эри взбесится от одного слова «целительство» — и вернется к Бургунди осваивать скрипку. Но тут вдруг она осознала, что спасение жизней — это тоже героизм, это важно ничуть не меньше, чем боевые искусства…

А потом, вечером, Эри объяснила свой поступок. Взвешенное решение? Как бы не так!

— Бургунди все растрепал отцу! Старый мухомор! — презрительно фыркнула она. — Вот пусть теперь хоть три мешка канифоли съест, я больше скрипку в руки не возьму! И вообще: Аконитти — душка.

Вот и вся история. Упрямство, помноженное на мстительность. Да даже если бы Фабиан и решил связать с Эри свою судьбу, розовой-то как об этом скажешь? Просто встать на одно колено и предложить руку и сердце? С большой долей вероятности, она заберет и то, и то. Причем, буквально: стилет-то Фабиан не так уж далеко и спрятал!

А как быстро Астиль-тэй занял почетное место ее кумира? Если из кабинета Бургунди Эри обычно выходила мрачная, молчаливая, с пунцовыми ушами и тяжелым свинцовым взглядом, то главный лекарь расположил к себе драконицу моментально.

Один урок. Один!!! И она уже весело щебечет, с аппетитом уплетает печеные яблоки с медом и корицей и на всю столовую рассказывает, какой «Аконитти — душка».

— Он вообще не давит! Ни разу не отругал! — вещала она Нарту, но невольными слушателями стала чуть не половина студентов, включая ректора. — Только хвалит и подбадривает. Ты, говорит, гений с твоим-то чувством ритма! И ничего, что я царапину не заживила, а сильнее разрезала. Зато у раны такие края ровные!

А Фабиан вяло возил вилкой еду по тарелке и в очередной раз убеждался в своей правоте. Эри просто тянет к любому авторитетному мужчине. Астиль Аконитти хоть и не воин, но выставить себя героем умел всегда!

Свадьбу надо было отменять, и способ провернуть это Фабиан видел только один — старые-добрые манипуляции. Переубеждать железного дракона в открытую было столь же бесполезно, сколь уговаривать Эри не бросать скрипку. Ну, или звать замуж. Что дочь, что отец — те еще упрямцы.

И самое ужасное — сестра Фабиана была слеплена ровно из того же теста. Приди к ней и попроси о чем-то, получишь строго противоположную реакцию. Ну, еще бы! Королева все решает сама, последнее слово всегда за ней, никто не указывает Аэде. Указывать — это исключительно ее прерогатива!

Поэтому Фабиан придумал план. Очередной. Да, пока все его планы, в которых так или иначе была замешана Эри, давали сбой. Но раньше-то кронфей не посвящал в них драконицу! Может, если они выступят единым фронтом, — кажется, так принято выражаться у воинов? — то все, наконец, получится?

Аэда пригласила всех во дворец на званый ужин через две недели. Фабиан знал сестру очень хорошо и сразу понял: она устраивает не просто скромную трапезу в семейном кругу. Будь это так, Аэда не стала бы тянуть, а прислала бы бабочку в духе «Прилетайте завтра!»

Два недели — именно столько нужно для подготовки небольшого торжества гостей эдак на тридцать. Не бал на день муз, но и не рядовой ужин. Просто Аэда до дрожи обожала мероприятия, на которых можно побыть королевой во всех смыслах. Красиво спуститься по парадной лестнице, ловя восхищенные взгляды подданных. Надеть тончайший сверкающий шлейф, сотканный специально под ее крылья. «Выгулять тиару», — это слова самой Аэды.

У нее давненько не было повода. Судя по всему, она сочла визит железного герда достаточной причиной, чтобы развеяться и поблистать. Фабиан не сомневался: помимо него, Эри и четы Янброков на ужине будет как минимум дюжина советников, еще, вероятно, глава фейгвардии с супругой, несколько старших жриц и пяток министров. Идеальная компания!

Хочешь манипулировать королевой, делай это на виду у ее приближенных.

— Ты уверен, что у нас получится? — недоверчиво спросила Эри, когда Фабиан впервые озвучил свою идею.

После поцелуя розовая плюнула на субординацию и наедине обращалась к нему на ты. И это, конечно, резало ректорский слух, но кронфей понимал, что сам виноват. Мог бы сдержаться!

Благо, у него было две недели, чтобы поупражняться в самоконтроле: он договорился с Эри, что каждый вечер она будет заглядывать в его особняк и готовиться к роковому приему у королевы. Она и раньше приходила навещать Шасть, но тогда Фабиан не мешал их общению. А теперь вот Эри заявлялась по его душу. Репетировать, репетировать и еще раз репетировать. Концерт для Аэды должен был пройти без фальши!

— Получится, если сделаешь все, как я говорю, — ответил Фабиан, устроившись за роялем.

И не потому, что собирался играть. Даже не потому, что жесткий фортепианный стул удобнее любимого мягкого кресла, — скорее, наоборот. Просто ректор использовал инструмент в качестве щита, прятался за ним от розовой, чтобы ненароком снова не наброситься на нее оголодавшим тигром. Хотя, орк подери, хотелось! Она вальяжно раскинулась на диванчике для гостей, позволяя саламандре беспрепятственно бегать по телу.

Платье платьем, но воображение Фабиана работало по полной, причем в крайне опасном направлении. Вот сейчас Шасть чихнет. Одна искра, ткань вспыхнет, как тогда, в Фервире… И все! От наряда не останется и следа! Фабиану, разумеется, придется тушить пожар, помогать Эри раздеваться… Пресвятые музы, за что?!

— Платье надо снять! — выпалил Фабиан неожиданно и для розовой, и для самого себя.

— А? — нахмурилась драконица, а ее саламандра встала удивленным столбиком.

— Не рановато ты с-с-собрался ее раз-з-здеть? — прошелестела ящерка. — С-с-свадьба ещ-щ-ще не с-с-состоялась!

— Я не об этом, — исправился Фабиан. — На приеме у моей сестры Эри не должна быть в платье.

— А как мне туда идти — голой, что ли? — розовая скривилась. — Хотя… Тогда Аэда точно запретит свадьбу. Перед папой только неудобно немного, но, в целом, думаю, смогу. Трусы тоже снимать придется?

Иногда ректор впадал в обманчивую самоуверенность и думал, что знает Эри вдоль и поперек, что она уже не загонит его в тупик. Но нет, она загоняла. Со своей обычной непосредственностью. Как ляпнет что-то — так хоть стой, хоть падай! Голой… И откуда это стойкое ощущение, что она нарочно его мучает?

— Голой — это уже слишком, — хрипловато отозвался ректор. — Мы хотим рассердить Аэду, а не убить! Брюк будет вполне достаточно.

— Брюки… И все? Странный у тебя план. Какая вообще разница, что я надену на ужин? Причем тут свадьба?

Фабиан вздохнул и принялся терпеливо рассказывать Эри про придворные порядки. Про то, что правила кронфейского этикета гласят: девушки должны быть в платьях. Это в Фервире на подобные вещи смотрят сквозь пальцы, а в Тайфо могут счесть оскорблением.

— Вот представь, что один из ваших воинов… Морк, например, пришел на торжество твоего отца в юбке и туфельках.

Эри задумчиво закусила губу, а потом расхохоталась, обнажив ровные жемчужные зубки. Шасть так и вовсе сползла с хозяйки, шлепнулась на ковер и от смеха зашлась в агонии.

— Поч-ч-чему мы с-с-сами не с-с-с-ообразили? — стонала саламандра, задыхаясь.

— Надо будет нарядить его, как вернемся на каникулы! Мамочки… — Эри отерла слезы. — Прости, я представила, как папа будет орать… Да Морка после такого отправят служить на границу и запретят вообще появляться в наших пещерах!

— Вот видишь? — довольно улыбнулся Фабиан. — Одежда имеет значение. Моя сестра орать, конечно, не будет, но ни за что не позволит тебе стать членом нашей семьи. Поэтому тебе нужно сшить парадный брючный костюм. В идеале — красный.

— Красный?!

— Этот цвет максимально не сочетается с твоими волосами. У Аэды тонкий вкус, она вообще предпочитает мягкие приглушенные оттенки. Красное пятно за столом будет бросаться в глаза и ужасно ее раздражать.

Если что Эри и умела лучше всех, так это выводить окружающих из себя. Причем, сама она была об этом осведомлена и даже как будто гордилась своим талантом. Фабиану же требовалось только направить дар в нужное русло, чтобы за несколько часов хваленое терпение Аэды треснуло и разошлось по швам.

По сути, ректор устроил для Эри полноценный индивидуальный курс по манипуляциям.

— Действуй тонко и максимально непосредственно, — наставлял он свою ученицу, и впервые она ловила каждое его слово с неподдельным интересом. — Музыка очень близка к театру, и если у тебя получается первое, то получится и второе. Помнишь, как ты хотела, чтобы тебя отчислили?

— Да! — вдруг оживилась розовая. — Отличный же план был, и, если б не Нарт… Можем провернуть его! Смотри: прилетаю я, вся такая дикарка. Ну, знаешь, сморкаюсь в скатерть, глодаю кости, кидаю их на пол. Могу в фонтане помыться, мне вообще не сложно! Потом нападу на кого-то со стилетом. Ты только заранее предупреди, кого из советников не жалко. Астиль-тэй мне примерно расписал анатомию, так что бить буду не в сердце, не в легкие, а так… Кишки немножко задену. А потом — Шасть!

— Я хоч-ч-чу помоч-ч-чь! — саламандра от возбуждения крутанулась вокруг своей оси. — С-с-спалим дворец-ц-ц дотла!!!

— Вот, — Эри гордо указала на любимицу. — Видишь? Тогда нас точно не поженят!

У Фабиана дернулось веко, и он на долю секунды прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Он-то думал, что изначально Эри надеялась на отчисление за сам факт наличия ножа и питомца. Оказывается, академию уберегло только чудо! Не подвернись ректору под руку Нарт, горели бы чудесные радужные корпуса розовым пламенем.

А кого, интересно, она планировала заколоть? Догадка у Фабиана имелась, даже в животе неприятно кольнуло — в том самом месте, где можно «немножко задеть кишки». Но уточнять кронфей не рискнул. Все-таки хотелось ему спокойно спать по ночам.

— Нет, такой план нам не подходит, — ответил он с расстановкой.

— Почему? Отличный же! И наверняка…

— Ты понимаешь, что на ужине будут твои родители? Как считаешь, что они скажут, когда ты начнешь размахивать стилетом и сморкаться в скатерть?

Эри замерла с раскрытым ртом, переваривая ректорскую правоту, и скисла.

— Ну да… Они сразу поймут, что я валяю дурака неспроста…

«Валяю дурака»? Любопытное определение для раненного советника королевы! Фабиан сам не понял, почему это рассмешило его, — видно, сказывалось дурное влияние Эри.

Ректору пришлось напрячься, чтобы сохранить строгое лицо. Годами он выстраивал репутацию, но стоило юной драконице ворваться в его размеренную жизнь, как все покатилось кувырком. И вот он, взрослый кронфей, уже веселится от мысли, что на кого-то могут напасть. Нонсенс!

— Все должно выглядеть так, будто ты сама хочешь за меня выйти. Знаю, это будет трудно, но метод «от противного» лучше всего работает с моей сестрой. Вы с ней в чем-то даже похожи.

— Так, погоди! — напряглась Эри. — Значит, ты и со мной эти фокусы вытворял?

— Эри, сейчас не об этом. У нас не так много времени, чтобы все отрепетировать! Запомни: Аэда не выносит две вещи. Когда кто-то говорит о физиологии, и когда ее перебива…

— А поцеловал ты меня, чтобы я за тебя замуж не захотела?!

— Вот, очень хорошо. С перебиванием у тебя проблем нет, — уклонился от прямого ответа Фабиан. — А что касается физиологии…

— Не-не-не, не заговаривай мне зубы! — Розовая вскочила и подбоченилась. — Ты для этого меня поцеловал, да?! Чтобы я запаниковала?

Фабиан вздохнул. Раз, наверное, в тысячный с того момента, как познакомился с Эри. Он все больше и больше понимал ее маму, — похоже, когда имеешь дело с Эри, дышать нормально уже не получается. Только тяжкими вздохами.

Вот как Фабиан мог ответить? Что хотел собственную студентку? Что сорвался и поддался чувствам, не думая ни о каких последствиях?

— Да, Эри, — нехотя соврал он. — Именно для этого я и поцеловал тебя. А теперь можно мы перейдем к делу? Две недели — очень короткий срок, учитывая, сколько всего тебе надо узнать о…

И снова Фабиан не успел закончить мысль. Нет, теперь розовая его не перебила. Она просто вышла, возмущенно шарахнув дверью.

— Да что не так?! — опешил кронфей. — Она же сама не хотела свадьбы!

Шасть шмыгнула к нему в ноги, ловко вскарабкалась на колено и свесила хвостик.

— Бес-с-столочь ты белобрыс-с-сая, — выдала она свистящим шепотом. — Совс-с-сем не знаеш-ш-шь наш-ш-шу Эри! Пос-с-сле такого я б за тебя тож-ж-же не выш-ш-шла.

К счастью, не следующий день Эри все же одумалась и вернулась к занятиям. Правда, Фабиану постоянно мерещилась, что она злится. Не так, как обычно, — без упреков, вызовов на поединок и угроз. Все было гораздо хуже: розовая стала молчаливой. Кивала, отвечала односложно и как будто через губу, и лишь периодически Фабиан ловил на себе ее сердитые обвиняющие взгляды.

Он не стал вникать в подробности и искать логику: ее в поведении Эри все равно никогда не было. Вот чего она добивалась? Сама чуть не убила Фабиана за то, что он договорился с Рондаром о помолвке! Вряд ли же она рассчитывала услышать признание в любви!

Тогда в чем причина такого поведения? Уязвленная женская гордость? Рассердилась, что стала объектом манипуляций? Или просто без повода психанула?

Так или иначе, лишние ссоры Фабиану были ни к чему. Их с Эри связывала общая цель, а потому каждый вечер они встречались в его гостиной и репетировали прием.

Фабиан накрывал стол по всем правилам, учил розовую мелочам, способным довести Аэду до белого каления. Скрипеть вилкой по фарфору, перебивать, громко смеяться, спорить о религии, самой открывать дверь и заходить вперед тех, кто выше по статусу, делать комплименты с душком вроде: «Какой изысканной формы у вас ноздри! Скажите, это от природы или от травмы?»

Надо сказать, Эри делала большие успехи. И не только в занятиях с ректором, — Астиль-тэй тоже души не чаял в своей студентке. Возможно, он всего лишь пытался утереть нос профессору Бургунди, но на каждом заседании совета преподавателей он хвастался, как лихо розовая осваивает ударные.

— Мне наконец-то удалось пустить ее дар в нужное русло, — соловьем заливался Аконитти, словно не замечая, как скрежещет зубами старый скрипач. — Я просто нашел правильный подход. Эрениду нельзя ломать и гнуть под себя. Это устаревшая и порочная практика. К тому же, в целительстве не всегда требуется что-то заживлять! К примеру, мы нашли курицу, у которой неправильно срослось крыло. И Янброк так точно его сломала импровизацией на треугольнике, что любо-дорого!

— И зачем курице крыло?! Она все равно летать не умеет, — ворчал Бургунди.

— А потом я исполнил классическое рондо сращивания — и все. Птица как новенькая!

— Уж не из нее ли приготовили фрикасе на вчерашний обед? — не унимался прежний преподаватель Эри, но Астиль-тэй стойко игнорировал нападки.

— Я заказал для Эрениды барабаны, после экзаменов мы возьмемся за дуэт и проведем полноценную операцию. Не хочу хвастаться, но удалить грыжу у лягушки моя подопечная смогла два раза из трех!

Фабиан искренне гордился Эри. Гордился — и видел в ее достижениях дополнительные возможности.

— Обязательно расскажешь за ужином про лягушачьи грыжи! — посоветовал он в один из вечеров, когда до вылета в столицу оставались считанные дни.

Эри послушно вписала совет в толстую тетрадку, а затем перелистала ее и страдальчески покосилась на Фабиана.

— Так нечестно! — простонала она. — Мне столько всего приходится учить, а ты?! Действовать сообща, действовать сообща… А сам-то ничего не делаешь!

Тут розовая очень ошибалась. Для себя Фабиан тоже заготовил важную роль, и называлась она «слепой влюбленный».

Аэда не терпела конкуренции, она всегда хотела быть центром вселенной. И Фабиан собирался звонко щелкнуть сестру по носу: вести себя так, словно в этом мире для него не существует никого, кроме Эри.

Он планировал сразу после ужина заявить королеве, что женится на дочери дракона. Это его решение, и никто не посмеет ему запретить. Он встретил самую красивую (щелчок номер один), самую умную (щелчок номер два) и самую талантливую, уникальную, восхитительную (три, четыре, пять!) девушку в Тайфо. А когда у них будут дети, они смогут претендовать на престол, ведь сама Аэда пока не вышла замуж.

— Звучит неплохо, — вынуждена была признать Эри, когда Фабиан выдал ей заготовленную тираду. — Даже я б, наверное, не рискнула сказать такое самой королеве… Но ты уверен, что сможешь изобразить, будто влюблен в меня?

Фабиан посмотрел в сверкающие большие глаза, обрамленные длинными ресницами, окинул взглядом шелковистые локоны, гладкую кожу, фигуру, от которой пульс переходил на галоп…

— Смогу, — твердо ответил он.

«Тем более, что мне и не нужно ничего изображать», — пронеслось у него в голове, но Фабиан вовремя прикусил язык. Эри знать об этом было вовсе не обязательно.

— Ну что? — с наигранной бодростью произнес он и встал. — Перейдем к танцам?