Фатальное пророчество

Глава 18

Пока я гадал, какой сюрприз приготовил Мастер, дверь открылась, и Мерревей втолкнул в комнату зверочеловека в магических наручниках. Я почувствовал горькое разочарование. Кем бы ни был этот людоед, принцесса им быть не может.

Но стоило мне приглядеться, как брови сами собой поползли вверх — Элхо!

— А вот и наша красавица! Ну разве не прелесть? — рассмеялся Андрес и ткнул меня локтем в бок. — Твоя подружка, что ли? Только и твердит — Гермес, Басхиора, Басхиора, Гермес. Больше ничего сказать не может, похоже. Уж не знаю, кто такая Басхиора, но сдается мне, что Гермес — это ты. А?

Не слушая его, я вскочил и бросился к дикарке.

— Элхо!

— Геррме-ес! — протрубила она. — Я искать Гермес, я найти Гермес!

— Рад тебя видеть. Ты принесла мне какую-то весть?

Зверотетка рыкнула в сторону Андреса, и тот невольно попятился.

— Не говорить сейчас. Чужой здесь.

Я открыл было рот, чтобы сказать, что это друг, но осекся. Вдруг она брякнет что-то про Басю? А Мастеру о принцессе знать не обязательно. Решив так, я повернулся к нему.

— Можно нам поговорить с ней наедине?

Он пожал плечами с деланным равнодушием, хотя было очевидно, что уходить ему не хочется. Но все-таки согласился.

— Хорошо, болтайте.

И неохотно направился к выходу. Едва за ним закрылась дверь, Элхо схватила меня за руки своими мощными лапами. Немного поцарапала, но сейчас было не до мелочей.

— Гермес слушать внимательно, — торопливо зашептала дикарка. — Папа́видеть Рейвул. Рейвул приходить. Понимать? Рейвул сказать люди плохой. Люди забрать ресурсы. Надо убить люди.

— Кого убить? Меня и Басю?

— Нет-нет! — эмоционально рявкнула Элхо и, понизив голос, продолжила: — Все люди в Мидкор. Все плохой. Бог сказать папа́звать много племена. Все дружно идти убивать люди. Папа́звать рыжее, бурое, черное и много другое племена. Все сейчас нападать скоро. Рейвул велеть находить ресурсы. Пять главные ресурсы, чтобы сделать великий заклинание. Тогда люди, которые остаться, быть рабы. Зверолюды — хозяева, простые люди — рабы. Понимать?

— Понимать… — машинально подтвердил я. — Когда папа́готовит нападение?

Дикарка энергично затрясла головой.

— Не знать. Знать, чтобы очень быстро. Сейчас, один день, два день. Не знать. Будет страшное. Будет Великий Плач. Гермес надо думать, чтобы спасти люди. Элхо не хотеть убивать люди. Элхо не хотеть люди умирать.

— Спасибо. Ты…

Закончить я не успел. За окном раздался пронзительный крик:

— Все на стены!

Секунду спустя дверь распахнулась, стоявший в проеме Андрес махнул мне рукой.

— Скорее! Зверолюды атакуют!

Я поспешно вышел, Мастер повернул ключ в замке, оставив внутри Элхо, и мы кинулись к выходу.

На улице нас встретила пыльная буря и толпы народу. Неба не было видно, вместо привычной серой взвеси над нами нависала плотная багровая мгла, сквозь которую едва угадывалось размазанное пятно солнца.

Жители городка неслись к воротам, туда же, завернувшись поплотнее в плащи, устремились и мы с Андресом. Дул сильный ветер, в воздухе клубился песок, забиваясь в рот, в нос, в глаза.

За несколько минут мы достигли стены и по приставным лестницам взлетели наверх. Стена для столь небольшого населенного пункта оказалась на удивление широкой. Сейчас на ней собралось немало воинов: маги, лучники и даже гвардейцы с пиками.

На расстоянии нескольких метров друг от друга были установлены продолговатые ящики из красного полированного дерева, здорово напоминающие гробы. С торца у них имелись раструбы, стилизованные под оскалившиеся пасти монстров.

— Это что за захоронение? — с недоумением спросил я у Андреса.

— Магмапушки. Специально созданы для защиты от зверолюдов. Тьфу, достал этот песок!

Он поискал кого-то глазами и громко выкрикнул:

— Эй, кэп!

Сухощавый мужик в форме, который невдалеке нависал над выемкой одного из гробов и что-то объяснял молодому гвардейцу, выпрямился и покрутил головой. Заметив Андреса, направился в нашу сторону. Высоченный, лицо гладко выбрито, умные, слегка раскосые глаза смотрят прямо и честно. На обеих щеках глубокие то ли морщины, то ли шрамы. Волосы собраны в пучок на самурайский манер, а над головой надпись:

Престус, капитан гвардейцев

— Рад тебя видеть, — подойдя, он пожал руку Мастеру и кивнул мне.

— Я был бы куда больше рад, если б мы встретились в «Зеркале» за бочонком ароматного пива, — скривился Андрес.

— Так и сделаем. Вот только отправим этих недоумков восвояси.

— Думаешь, магмапушки справятся? Не подведут?

Капитан усмехнулся.

— Не сомневайся, они дадут им жару, в самом прямом смысле слова. Стреляют огненной слизью, от которой без магии воды не отделаешься. А эти дикари, сам знаешь, магией не владеют. Только тупая звериная сила, а уж с этим мы как-нибудь справимся.

С уважением покосившись на странные устройства, я перевел взгляд на Пустоши. И буквально остолбенел: из туманного марева на город катились огромные волны дикарей. От края до края, сколько хватало глаз, виднелись враги, а из клубов пыли и песка появлялись все новые. Бежали, скакали, неслись. Причем разные: темношерстые, как Клара, с голубой шерстью, как Элхо, с рыжей, как те, что схватили меня у водопада. Похоже, папаше и правда удалось собрать несколько разных племен. Кстати, где он сам?

— Что-то их многовато, — поежился я.

— Пушек тоже немало, — преувеличенно бодро ответил кэп, — справимся.

Он подошел к ближайшему гвардейцу, пошушукался с ним, потом с другим. А я с легкой оторопью смотрел на подкатывающееся море дикарей. Они остановились метрах в пятидесяти. Молча стояли и смотрели на нас. Из-за их спин слышался топот и гомон новых волн.

Шум справа заставил меня обернуться. Несколько гвардейцев, ощетинившись копьями, смотрели вниз и что-то громко выкрикивали. А от ближайших домов бежала Элхо. Подскочив к стене, она стала поспешно подниматься.

Цепь, соединяющая браслеты магических наручников, была разорвана, ее болтающиеся звенья со звоном бились о перемычки лестницы. С ловкостью ящерицы зверотетка забралась наверх и оказалась недалеко от меня.

— Стойте! — проорал я гвардейцам, готовым насадить дикарку на пики. — Не трогайте ее!

Боковым зрением я увидел, как Андрес что-то прошептал капитану. Тот поднял руку, и гвардейцы тут же опустили оружие.

Растолкав опешивших стражников, Элхо подскочила к краю стены. Размахивая руками, она стала делать знаки соотечественникам и закричала во все горло:

— Ху! Хей-их! Хо-хехом!

Дикари притихли, а она продолжала:

— Папа́! Ху! Не нападать! Хе-хур-рух! Люди хорошие! Ху!

Проследив за ее взглядом, я различил в толпе зверолюдей Хорреса, папашу нашей подружки. Как и положено вождю, он стоял в первых рядах и внимательно смотрел на дочь. Едва она закончила, он завопил в ответ:

— Хурумбу! Ху-мук! Му-хухуну!

По интонации и жестам было похоже, что он приказывает ей замолчать. Но Элхо не унималась:

— Хуту! Ху хумэху!

Может, она и впрямь сумеет уговорить неразумного отца, сдуру послушавшегося злого бога? По крайней мере, морда Хорреса приобрела слегка задумчивое выражение.

Покрутив головой, Элхо заметила меня, по-звериному осклабилась и вскинула лапу, указывая в мою сторону.

Стоявший рядом со мной гвардеец сделал резкое движение.

Вжи-их!

Брошенное им копье просвистело мимо меня и через доли секунды вонзилось Элхо в грудь. Она покачнулась, хватая руками воздух, на мгновение застыла на краю стены, а потом рухнула вниз, прямо на колья, врытые для защиты от зверолюдей.

— Идиот! — заорал я, не помня себя. — Нахрена⁈

Песок скрипел на зубах и норовил забраться в горло, но мне было не до него.

Гвардеец слегка растерялся от моего напора.

— Нечего своими лапищами в капитана тыкать! Шпионка она!

В ту же секунду нас накрыл страшный крик. Полувопль-полувой. Глаза Хорреса буквально вылезли из орбит, рот мучительно искривился. Сейчас он совсем не походил на зверя, весь его облик говорил о душевном страдании. С безумной болью смотрел он на дочь, повисшую на кольях, словно тряпичная кукла. Вопль длился и длился, оглушая нас, но постепенно нотки ужаса и горя сменялись в нем злобой и жаждой мести. Когда он замолк, у меня по спине пробежали мурашки, настолько жуткой казалась наступившая тишина. Лишь пыльная буря, словно предвестник апокалипсиса, гудела, забивая дыхание и лишая зрения. Ветер из Пустошей нес запах зверья, пески и что-то еще — зловонное, приторное, напоминающее разлагающуюся плоть.

Я стоял рядом с Андресом, чувствуя, как атмосфера сгущается, сжимал кинжал, как ребенок обнимает игрушку в темноте, и ждал. Неподалеку капитан Престус отдавал последние распоряжения. Лучники перебирали стрелы, пытаясь чем-то занять руки. Маги хмуро готовились к заклинаниям, их ладони уже искрились слабым светом магической энергии.

Но я не мог отвести взгляда от Хорреса. Он был страшен. Даже сквозь густую пыльную завесу я видел, какой ненавистью горят его глаза. Шерсть на плечах и груди была мокрой от пота, в лапах, мощных, как железные тиски, кружился трёххвостый болас, готовый в любой момент обрушиться на врага. Без слов понятно, что вождь зверолюдов мечтает истребить нас всех.

Вот он вытянулся, весь подобрался, слегка поднял лапу, и этот простой жест заставил тысячи тел замереть. Миг — и его ладонь сжалась в кулак. Первые ряды зверолюдов тут же расступились, и из-за их спин появились твари, которых я никогда раньше не видел. Векабы, как гласили сверкающие над их головами надписи.

Монстры походили на кошмарный гибрид дикого кабана и верблюда. Короткие мощные ноги гулко били о землю, оставляя глубокие следы. Огромные клыки, даже скорее — бивни дрожали в нетерпении. Злые глазки-бусинки горели ядовито-зеленым огнем.

— На позиции! — прогремел голос Престуса.

Векабы рванули вперед с мощью, которую мало что смогло бы остановить. На их спинах между лохматыми горбами сидели зверолюды, раскручивающие пращи с камнями размером с человеческую голову. Каждый взмах с пронзительным свистом рассекал воздух и, перемешиваясь со звуком ветра, превращался в жуткое шипение.

— Лучники, пли! — скомандовал капитан.

Стрелы взмыли в воздух. Сотни острых наконечников металлическим дождем обрушились на кавалерию. Но зверолюды не растерялись. Всадники пригнулись, прячась за горбами своих скакунов, которые явно обладали толстыми шкурами. Несколько боевых свиней с визгом завалились набок, но их место тут же заняли другие. Обстрел, казалось, только раззадорил наездников, они с еще большим рвением стали раскручивать пращи. А потом разом выстрелили.

Небо будто разверзлось, и на стену посыпался град камней. Один из них пролетел в сантиметре от моего лица. Лишь чудо — или быстрота реакции — спасли меня. Отшатнувшись, я осел и моментально огляделся.

Вокруг появились первые убитые и раненые. Стена стала покрываться алыми пятнами. Я видел, как гвардеец справа от меня упал, отплевываясь кровавой слизью, — камень вдавил в его грудь стальной доспех. Слева кто-то стонал, держась за сломанную ногу. Чуть дальше стрелок просто рухнул, когда ему размозжило голову.

— Щиты на магмапушки! Чародеи, покажите, на что способны! — яростно ревел Престус. — Разотрем этих ублюдков в порошок! Залп!

Через мгновение из раскрытых ладоней магов вырвались огненные шары, падая прямо в гущу наступающих. Я приблизился к краю стены, чтобы лучше видеть битву.

Несколько векабов, объятых пламенем, заметались, сбрасывая всадников и давя их копытами. Несущиеся следом притормозить не успели и врезались в них, вспыхнув подобно факелам. Однако все остальные по-прежнему надвигались на нас.

Воздух с грохотом разорвали молнии. Маги высекали из своих рук целые цепи электрических разрядов, которые пронизывали зверолюдов, заставляя их тела корчиться в агонии. Но это их не останавливало, более того — вслед за конницей двинулась пехота, тысячи и тысячи дикарей неуклонно рвались вперед.

Прямо из земли вдруг стали вырастать ледяные дендриты. Огромные, поблескивающие острыми шипами, они вонзались в зверолюдов, поднимали их в воздух, некоторых пробивали насквозь и разрывали на куски. Часть появившихся глыб образовала ледяную преграду, заблокировав пехоту. Но и это не помогло — дикари просто проламывали лед и продолжали наступать, перепрыгивая через тела и неумолимо приближались.

— Почему не стреляют пушки? — гаркнул я, обернувшись к Андресу.

— Подожди, — ответил он, не отрывая взгляда от поля битвы. — У них радиус действия небольшой. Престус знает, что делает, он на этом деле не то что собаку, стадо векабов съел.

Я не видел лица капитана, но слышал его уверенный голос:

— Лучники, залп!

На этот раз стрелы летели плотнее, их острия сверкали сквозь носящийся в воздухе песок. Некоторые зверолюды упали, пронзенные смертельными снарядами, но другие продолжали атаковать, не сбавляя темпа. Они рвались вперед, не замечая ни ран, ни крови. Их пехота уже приблизилась к стене.

— Активировать магмапушки! — раздалась наконец долгожданная команда.

Канониры работали слаженно, как единый организм. Четко и аккуратно они вставили в углубления на гробах магические кристаллы. Каждая их грань переливалась радугой, казалась живой. А через минуту на отполированных торцах пушек вспыхнули руны. По их изгибам пробежал свет. Синий свет. Мерцающий, словно всполохи молний перед бурей.

— Уровень магической энергии в норме! — выкрикнул один из канониров.

Престус повернул голову, его глаза полыхнули решимостью.

— Огонь!

Магмапушки ожили. Из их пастей вырвались потоки жидкого огня. Словно дыхание дракона — пламя, густое, как смола, рвануло вперёд, наполнив воздух грохотом.

Первый залп обрушился на шедших в авангарде векабов. Магма ударила по их горбам, прилипая, как проклятье, и прожигая до костей. Твари шарахнулись в разные стороны, пытаясь сбросить наездников, но те держались крепко — на свою беду. Через мгновение-другое пламя перекинулось на них, превратив в пылающие фейерверки. Их вопли присоединились к реву векабов, которые один за другим падали, их клыки с хрустом вонзались в землю.

Поток магмы не прекращался. Он катился все дальше, поджигая тела, плавя кости и оставляя за собой смерть. Я видел, как дикарь, пылая с ног до головы, пытался сбить пламя песком. Он катался по земле, но огонь был живым — он словно кусал, жрал его плоть. А вода, которой кто-то пытался облить несчастного, лишь шипела и закипала.

Новый залп — огненные струи накрыли и тех, кто лежал на земле, и тех, кто еще стоял на ногах. Горящие тела-факелы метались по полю, а их предсмертные крики смешивались с гулом пламени. Магма была беспощадна.

И вот волна нападавших отхлынула, унося за собой раненых, но десятки тел остались под стенами, изуродованные, растоптанные, обожженные.

— Победа-а-а!

Над стеной пронесся ликующий гул. Я не участвовал в битве, но и мои губы тронула счастливая улыбка.

И все-таки что-то в песчаной мгле Пустошей меня напрягало. Я повернулся к Престусу. Лицо капитана оставалось холодным, как лед. Он, хмурясь и кусая губы, смотрел вдаль, за пыльную завесу.

Перехватив его взгляд, я всмотрелся в мрак бури: вражеские отряды отступили, но не ушли. Благодаря Ясному Взору я видел, как на линии горизонта, там, где сгущается тьма, что-то шевелилось. Появились огни. Они разгорались все ярче и ярче: зверолюды разжигали костры.

Наблюдательность: +1. Текущее значение: 16

Я дышал запахом гари и паленой шерсти, слушал стоны раненых под стеной и всматривался в багровую мглу. И видел, что на пыльной завесе одна за другой начали проявляться отчетливые тени зверолюдов. Много теней. Сначала их движения показались мне хаотичными, потом стали походить на танец с поднятыми руками и подбрасыванием песка. Отблески костров превращали его в мерцающие фиолетовым цветом искорки, которые тут же подхватывались порывами ветра и неслись вперед.

Странный ритуал. А если учесть, что зверолюды не владеют магией, то и бесполезный. Или они призывают богов? Хотят усилить бурю? Но это никак им не поможет. Мы на стене, которая выдержит любую стихию. И у нас магмапушки.

Ветер с Пустошей действительно усилился. Он стал не просто мощным, он рвал одежду, холодными щупальцами пробирался под амуницию и наполнял лёгкие песком. С багряного горизонта начали срываться пыльные вихри, а вместе с ними на приступ пошла новая лавина дикарей. Казалось, после первой атаки их количество умножилось в разы. Волна зверолюдов неслась со скоростью ветра, и буквально через минуту затопила почти все пространство у стены.

— Готовьсь! — разнеслось над защитниками. — Маги, задайте жару! Пушкари, покажите им ад на земле!

Но в этот раз слаженного залпа не получилось. Лишь две крайние пушки вяло чихнули, выплюнув во врагов по чахлой струе пламени.

С магами тоже творилось что-то непонятное. С побелевшими от напряжения лицами они вскидывали руки, что-то бубнили себе под нос, но ни один не смог скастовать заклинания.

Я уже начал догадываться о причине этих странностей, когда кто-то крикнул:

— Пески Рейвула! Они облепили рунный генератор!

Словно в подтверждение этих слов руны на магмапушках начали гаснуть.

— Вот тебе и тупые дикари… — процедил Андрес.

— Лучники! К бою! — послышался хриплый крик капитана.

Залп! Небо потемнело от сотен стрел, но они потонули в бесконечном потоке зверолюдов. Несколько десятков пали, но на фоне тысяч это была капля в море.

Толпы врагов подступали всё ближе, накручивая пращи. Новый камнепад, накрывший нас, был в разы мощнее прежнего. Усилившийся ветер добавил силы броскам дикарей. Увесистые булыжники с грохотом врезались в стену, выбивая каменную кладку. Несколько снарядов угодили в створку ворот, оставив заметную трещину.

— Тащите все, что можете! Усилить ворота, подпереть! — раздался новый приказ Престуса.

Его голос дрожал, но не от страха, а от напряжения.

Остававшиеся внизу гвардейцы тут же потащили к воротам балки, телеги, бочки и даже обломки мебели — все, что могло остановить напирающих дикарей. Им помогали столпившиеся рядом торговцы. Капитан что-то кричал, но грохот, с которым зверолюды бились о стену, мешал его услышать.

Сотни, тысячи тел в унисон рыкали, ревели, ломились. Среди атакующих я заметил могучую фигуру Хорреса. Трёххвостый болас вращался в его руке как живой. Вот вожак размахнулся, и болас, рассекая воздух, полетел к нам. Обвился вокруг ног молодого парня, сбив его с ног, и тот с воплем рухнул со стены прямо на колья. И лишь когда бедолага повис рядом с телом Элхо, я узнал в нем гвардейца, который пронзил ее копьем.

— Ху! Хе-хур-хурук! — издал громоподобный рык вождь, вскинув руки к кровавому небу.

— Хей-хо! Хур-хурук! — эхом ответили ему сотни голосов.

Я не понял, было это выражение радости по поводу свершившейся мести или сигналом. Похоже, последним, потому что через несколько мгновений из-за багровой завесы послышался ужасающий визг, и появились две упряжи векабов, каждая штук по десять тварей. Между упряжами было натянуто несколько пучков лиан, державших каменную голову. Огромную, не меньше трех метров в диаметре. Вероятно, это был обломок статуи, оставшейся от цивилизации перволюдей.

С диким улюлюканьем наездники хлестали векабов плетками, утыканными шипами. Из-под толстой шкур монстров сочилась алая кровь, стекала струйками и, перемешиваясь с песком, застревала в густой щетине, превращалась в багряно-черные наросты. Визг стоял до небес. Несчастные твари, наивно пытаясь убежать от пронизывающей их боли, сломя голову неслись к стене.

Но вот, словно по неслышимой команде, векабы резко замерли. А гигантская голова, продолжая двигаться по инерции, подскочила на бугре и полетела вперед. Вокруг все содрогнулось, раздался оглушительный треск, и ворота, уже ощутимо потрепанные пращниками, разлетелись в щепки.

Зеваки внизу в панике бросились врассыпную. Но мало кому удалось спастись — голова прошлась по ним словно катком, оставив лишь кровавое месиво.

Орда зверолюдов хлынула в образовавшуюся брешь. Гвардейцы бросились им наперерез, но их сразу смели. Волна накрыла не успевшую отступить толпу торговцев. Люди кричали, бежали, спотыкались и падали под ударами могучих лап. Началась бойня.

Сначала небольшими ручейками, а затем бурными потоками дикари занимали оставшееся без защиты Каменистое Плато.

Я обернулся к Андресу.

— Надо валить! Нам тут делать нечего.

— Уходи, а я должен биться! — гаркнул мастер. — Это мой дом, и я здесь король!

Он устремил взгляд на умирающий город. Сквозь туман бури круглые купола его построек казались воспаленными нарывами, готовыми вот-вот прорваться. А узкие улочки — венами, которые все сильнее наполняются отравленной черной кровью.

По печальным глазам Андреса было видно: он прекрасно понимает, что все кончено, но будет бороться из упрямства. Но вдруг его лицо побледнело, и он в ужасе прошептал:

— О боги…

Через мгновение Мастер оказался у приставной лестницы и кубарем скатился вниз. Я тут же рванул за ним.