Звук работающего кондиционера словно включил тумблер у меня в голове. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в незнакомом месте, но явно больничной палате. Кругом были приборы, похожие на медицинские, да и в целом пахло именно больницей. Попытавшись пошевелиться, я увидел, что крепко привязан к кровати.
— «Менхеперра тут что буйствовал? — хмыкнул я про себя, стараясь не закричать от радости, что явно переместился обратно в своё время. Всё окружающее выдавало современность, к которой я привык».
— Эй! Кто есть живой⁈ — крикнул я и буквально через минуту в палату, где я лежал забежала медсестра с круглыми от удивления глазами.
— Развяжите меня и дайте телефон, — попросил я её.
— Простите, но я не говорю по-русски, — ответила она мне на немецком.
— Это не проблема, — перешёл я на её язык, — я попросил развязать меня и дать мне телефон, мне нужно позвонить отцу.
Глаза медсестры округлились ещё больше.
— Простите, я сейчас, — она выбежала из палаты и вернулась через десять минут с врачом, судя по его халату и важному виду.
— Добрый день, — поздоровался он, видя, что я смотрю на него.
— Не знаю добрый он или нет доктор, — я заговорил на немецком, — но я связан и явно в больнице, так что вы мне скажите, какой он у меня.
— У вас отличный немецкий, — он перешёл на английский язык, — ваш отец говорил, что вы способны к языкам.
— Я знаю несколько, — согласился я с ним на английском, — но я не понимаю, что я здесь делаю и почему привязан к кровати.
Врач сел рядом, достал стетоскоп, послушал меня, посветил небольшим фонариком в глаза и задумчиво спросил.
— Что последнее вы помните?
— Египет и гробницу, куда упала кошка, — без особых подробностей сказал я, — я спустился вниз, чтобы освободить животное, которое там наверняка бы умерло.
— Что-то ещё? — поинтересовался он.
— Больше ничего доктор, а что случилось? И почему я в Германии, судя по языку, на котором мы разговариваем, а не в Египте? — забросал я его вопросами, ответы на которые скорее всего знал и сам. Но нужно было же делать вид о своей потери памяти.
— Какой сейчас год? — обратился ко мне доктор.
— 2016, — без малейших колебаний ответил я.
Медсестра схватилась за рот, а доктор задумчиво посмотрел на меня.
— Боюсь мистер Меньшиков день для вас и правда будет не очень, — заметил он, — сейчас 2020 год, вы пробыли в том состоянии в каком пробыли, больше четырёх лет.
Я сделал крайне удивлённое лицо.
— В каком таком состоянии доктор?
Врач задумался, затем достал свой телефон из нагрудного кармана и сказал, обращаясь к медсестре.
— Гертруда развяжи правую руку мистера Меньшикова
Когда она подойдя ближе, осторожно это сделала, он вручил мне телефон и спросил.
— Вы хотели позвонить отцу? Помните номер?
— Разумеется, — я взял iPhone действительно сильно новее того, что был у меня и быстро ввёл личный номер отца, который знало ограниченное количество людей.
— Я слушаю вас, — ответил мне голос Олега, бессменного секретаря отца.
— Олег, дай ему трубку, — спокойно сказал я.
На том конце раздался удивлённый возглас и почти сразу я услышал такой знакомый голос.
— Андрей? — в голосе послышалась большая надежда.
— Привет пап, забери меня пожалуйста из больницы, похоже я пришёл в себя, — ответил я.
— Вылетаю, — кратко ответил он и отбился. Это было на него так похоже.
— Спасибо док, — я вернул врачу телефон, а он кивнул и задумчиво посмотрел на меня.
— Очередной случай в моей практике, который так и останется без ответа, — с грустью сказал он.
— А я не первый такой? — удивился я.
— Наша клиника с 19-го века специализируется именно на подобных случаях молодой человек, — он пожал плечами, — и те, кто не умирает, чаще всего приходят в себя именно так, как и вы сейчас. Резко, сразу, без каких-либо переходов.
— И что они рассказывают? — заинтересовался я.
— Ничего, — он пожал плечами, — нам ещё везёт, если они помнят события из своей ранней жизни, до потери сознания и вселения в их тело другого человека.
— Другого человека? — я открыл рот, — это как?
— Отец даст вам ознакомиться с нашей историей, — отмахнулся он, — но конкретно в вашем случае, нам удалось установить кто находился в вашем теле — это был фараон XVIII-династии Египта Тутмос III.
— Как вам это удалось понять? — притворно удивился я.
— Пришлось вызывать известных египтологов, которые знают этот мёртвый язык, — пожал он плечами, — они были так воодушевлены тем, что могли с ним поговорить, жаль ваш отец запретил проведение любых экспериментов с вашим телом или сознанием. Какая потеря для современной науки.
— Папа наоборот молодец, — не согласился я с ним, — правильно и сделал.
Доктор повернулся к медсестре, которая слушала наш разговор.
— Гертруда, развяжи мистера Меньшикова и принеси ему лёгкий завтрак.
— Вы голодны? — это он уже ко мне.
— От завтрака не откажусь, — кивнул я, поскольку и правда почувствовал голод.
Через десять минут мне принесли порезанные овощи, фрукты, а я с огромным трудом сдержался от едкого комментария, чтобы позвали Танини, который знает, как их нужно правильно порезать. Привычка к тому, что мне всё нарезали так, как я люблю, уже сильно укоренилась во мне.
Второй проблемой для меня было попробовать еду без проверки, мысль о том, что меня могут отравить, также укоренилась у меня глубоко в мозгу, но если я попрошу об этом медсестру, то явно раскрою себя, ведь я говорил доктору, что ничего не помню. А проверка еды на яды, да ещё и в больнице, это явно не тот навык, который имеется у современного человека.
С большим трудом преодолев в себе настойчивое желание предложить медсестре первой попробовать принесённую еду, я взял вилку с ножом и порезал еду сам так, как мне нравится, но когда стал есть, сразу понял какого говняного качества овощи и фрукты. Они были словно пластмасса, не такие к каким я привык в Египте.
— «Чувствую, что от царских привычек мне придётся отвыкать ещё очень долго, — задумчиво подумал я сам про себя, внешне не подав и вида, что мне что-то не нравится».
Через четыре часа дверь в мою палату открыл отец и за ним вошёл Олег, с комплектом моей одежды в чехле для переноски одежды. Я к этому времени успел принять душ и пообедать более плотно.
— Привет, — я помахал рукой, когда он с каменным лицом, поскольку кроме нас в палате было ещё два немца, поздоровался сначала с ними, потом со мной.
— Привет сын, — кивнул он и обратился к докторам.
— Я могу его забрать?
— Мы бы хотели провести тесты и взять анализы, — задумчиво сказал тот, кто первым меня осмотрел, — но думаю это вы сможете сделать и в Москве.
— Тогда благодарю вас за помощь, счёт за все расходы пришлите на почту моему секретарю, — холодно ответил отец.
— Конечно мистер Меньшиков, — оба тут же откланялись, оставляя нас наедине.
— Как ты? — единственно, что спросил он меня, когда я стал переодеваться в свою одежду.
— Всё нормально пап, не беспокойся, — заверил я его и моих слов ему было достаточно. Вскоре мы вышли из больницы, сели в лимузин, который доставил нас в аэропорт, а там мы пересели на его личный небольшой реактивный самолёт.
— Андрей Владимирович, — увидев меня, удивлённо воскликнула постоянная стюардесса Инна, которая была всегда готова вместе с пилотами лететь в любую точку мира, куда это потребуется отцу, — я вас так долго не видела!
— Инна привет, я учился в Германии, — ответил я первое, что пришло мне в голову.
— Рада вас видеть на борту, — мило улыбнулась она мне, а затем отцу.
— Нам закуски, шампанское и оставить наедине, — распорядился он.
Девушке не нужно было повторять дважды, так что, когда пилоты выполняли свои предполётные процедуры, мы с ним подняли два бокала и чокнулись.
— Я так за тебя переживал, — сейчас, когда мы остались одни, он впервые проявил эмоции, — все мы. Мама и Аня чуть с ума не сошли, когда это с тобой приключилось.
— Хорошо, что всё хорошо закончилось, — я выпил шампанское, оценил его вкус и поставил недопитый бокал на стол. Бровь отца поднялась.
— Ты недопил любимое Moet Chandon Dom Perignon?
— Несколько дней мне потребуется, чтобы прийти в себя, — я внимательно посмотрел на него, — затем мне нужно будет слетать в Египет.
Отец замер, затем отставил свой бокал.
— Зачем? Я не хочу, чтобы ты вообще когда-либо туда возвращался. Я едва тебя не потерял, чтобы пройти через это вновь.
— Этого больше не случится, — я спокойно посмотрел на него, — но мне нужно будет съездить.
— Хорошо, но хотя бы на этом самолёте и с охраной? — не стал он со мной спорить, а лишь поставил здравые условия.
— Конечно, — кивнул я, хотя в обычное время стал бы с ним спорить или просить денег за свои уступки.
— Ты изменился Андрей, — он внимательно посмотрел на меня, поскольку тоже это заметил.
— Прошло четыре года отец, — я пожал плечами.
— Судя по твоему поведению, ты не хочешь со мной ничем делиться?
— Ни с кем отец, я не хочу ничем делиться, — улыбнулся я, — ты сам меня этому учил.
— Поймал, — широко улыбнулся он, — хоть и немного не в тему. Я понимаю, что сейчас не время, но хотелось бы знать твои дальнейшие планы, поскольку, как только все узнают, что ты вернулся в Москву, твой и мой телефон разорвутся от звонков.
— О клинике кто-то ещё знает? — поинтересовался я.
— Только мама, сестра и Маша, — он покачал головой, — так что твоя легенда об учёбе в Германии в принципе многих устроит. Только осталось определиться, чему ты там учился?
Он внимательно посмотрел на меня.
— Я получал специальность историка, а точнее египтолога, — я прямо посмотрел на него, — и мне понадобятся твои кое-какие связи, когда я буду заниматься тем, с чем мне нужно разобраться.
— Приходи, — он кивнул, — я готов помочь.
Больше мы эту тему не затрагивали, он рассказывал о событиях в нашей семье, мире и в целом всё то, что я пропустил.
— А да, я тебе задолжал подарки сразу за четыре дня рождения, — вспомнил он с усмешкой, — чего ты хочешь? Явно что-то грандиозное? Самолёт? Яхту?
— Мне ничего не нужно, по крайней мере сейчас, — покачал я головой, что вызвало его обеспокоенность. Он наклонился, приложил ладонь к моему лбу, подержал её и озабоченно сказал.
— Может стоило оставить тебя в клинике? С тобой точно всё в порядке?
— Отец, не смешно, — я откинулся в глубоком кресле.
— Отказ от подарков, это вообще на тебя не похоже, — не поверил мне он, — может тебе ещё и кредитки твои не отдавать? Давай добей старика.
— Ты не старый, сколько можно уже говорить, — поморщился я от его заезженной пластинки, — но от карточек не отказываюсь, я же не идиот.
— Ладно, добавлю тогда тебе туда десять миллионов, — удивлённо заметил он и спустя паузу добавил, — долларов.
Он посмотрел на меня, явно ожидая какую-то реакцию. Я посмотрел на него через прикрытые глаза.
— Если ты ждёшь от меня слёз радости и лобызания твоих туфель, то этого зрелища не будет. Я не просил, ты предложил сам, так что я лишь благодарен тебе за деньги.
Глаза отца полезли на лоб.
— Кто ты, верните моего блудного сына обратно, — удивлённо покачал он головой.
— Дай мне подумать, — если раньше я готов был смеяться над его шутками, поскольку от этого напрямую зависело моё благосостояние, то сейчас, многое изменилось.
— Молчу-молчу! — поднял он руки, но хватило его ненадолго, видимо он и правда был рад, что я вернулся. Поскольку от обычного его я столько слов никогда бы не дождался.
— Не хочешь позвонить Маше? — поинтересовался он спустя полчаса молчания, — она обивала пороги нашего дома, достала охрану, так что мне пришлось с ней встретиться самому и объяснить, что ты в коме и мы об этом не хотим никому говорить, поскольку это сугубо семейное дело. Она много плакала, но заверила меня, что она никому об этом не расскажет.
— В коме? — я поднял бровь, — почему просто не сказал, что я бросил её и нашёл себе кого поприличней?
— Ну мне показалось ты испытывал к девушке определённые чувства, — смутился отец, — я не смог сказать ей об этом, не зная, как ты потом на это отреагируешь.
— Значит кома, — я пожал плечами и снова замолчал.
— Так позвонить не хочешь? — снова спросил он.
— Об этом пока рано говорить отец, к тому же одно могу сказать точно, я её больше не люблю, но если она решила дождаться меня и ни с кем не начала встречаться, то мне придётся её наградить.
— Перед тем как бросить? — решил уточнить он.
— Верность — редкое качество не только среди людей, отец, — ответил я совершенно спокойно, — поэтому заслуживает награды вне зависимости от того, что последует вслед за этим.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Если честно, я думал, что ты, как только придёшь в себя тут же бросишься к ней, — смущённо заметил он, — так что попросил Олега навести справки. Маша окончила институт, сейчас аспирант и находится в какой-то своей очередной экспедиции. Судя по её соцсетям и ответам её друзей, парня у неё и правда нет.
— Значит она заслуживает награды, — я как-то автоматически потянулся к руке за браслетом и отец заметил этот жест, а также ещё кое-что.
— Кольцо, — показал он мне на палец, — не помню, чтобы оно было у тебя. Откуда у тебя этот дешёвый пластик? Из больницы?
— Взял в торговом аппарате, — соврал я без малейших зазрений совести, — на память, так сказать.
— Такая дешёвка, — он покачал головой, — но тебе лучше знать.
Я кивнул и снова замолчал, прикрыв глаза. Мне хотелось скорее добраться до компьютера с интернетом и поискать информацию о том, как сильно изменился нынешний мир. Пока я не видел больших отличий от того, что я оставил и это внушало определённые опасения. Если бы не кольцо на пальце я бы вообще мог подумать, что случившееся со мной было лишь просто сном.