Фараон – 5. Император поневоле

Глава 29

— Или я чего-то не понимаю или нас всё это время обманывали, — Бурна-Буриаш посмотрел на выстроенное войско египтян и затем на своё войско. Численное превосходство касситских родов было просто подавляющим, это видели все и уже радостно потирали руки, предвкушая скорую победу.

— Брат царя прав, — рядом с ним остановилась колесница бэл бити одного из могущественных родов, — да войско египтян смотрится лучше, почти все воины в броне и с огромными щитами, но их пехоты всего ничего, она тут же рассыпется под стрелами наших колесниц.

— Что же, тогда трубите атаку, — решился Бурна-Буриаш, хотя его немного смущали странные деревянные конструкции, которые находились за войском египтян. Он такие не видел никогда в жизни, но поскольку они не выглядели опасными, он дал команду на начало битвы, которая должна была его прославить в веках. Он будет первым, кто одержит победу над наглым египтянином, который при их недавней встрече перед сражением, нахально предложил им сдаться и преклонить перед ним колени.

— «Ничего, — мстительно подумал Бурна-Буриаш, — когда я брошу тебя на землю и заставлю её есть, ты вспомнишь свои слова в мою сторону».

На своей колеснице брат царя отправился на передний край, чтобы возглавить атаку всадников. Приём, который принёс когда-то касситам победу над этой страной, в которой они стали править, как её законные покорители. Лёгкие и манёвренные на открытой местности, колесницы несли смерть от стрел или дротиков и никто не мог остановить их бег.

— Сейчас мы опустошим свои колчаны, — обратился он к своему вознице, радостно подставляющем лицо встречному ветру, — а потом пешие воины добьют тех, кто там остался в живых.

— Истинно так мой господин, — ответил тот, смотря под ноги коней, чтобы ненароком при быстрой скачке не перевернуть колесницу.

Внезапно Бурна-Буриаш увидел, как ряды египтян за какие-то мгновения поменяли формацию и в рядах оказались не щитоносцы, уязвимые от удара стрел сверху и с боков, а лучники. Очень много лучников. Настолько много, что по спине у Бурна-Буриаша пролились первые капли холодного пота, но изменить он уже не был что-то в силах, поскольку горны уже прозвучали, приказ на атаку сотникам, кто командовал своими всадниками были розданы, так что остановить бег колесниц и правда уже мало что смогло бы.

Небо на мгновение потемнело и потом на колесницы, которые ещё только подъезжали на расстояние прицельного выстрела пролился дождь. Многие стрелы не попали, военачальник это видел прекрасно, было такое ощущение, что стрелки не целили по конкретным колесницам, а просто стреляли наугад, но даже несмотря на это, ржание от боли коней, а также крики раненых людей разнеслись по полю боя, хотя он ещё даже толком не начался.

— Что за луки у этих египтян? — Бурна-Буриаш прислонил руку к глазам, чтобы увидеть, что за оружие в руках у лучников.

Пока он пытался рассмотреть, первые колесницы добрались наконец под градом стрел египтян до зоны, откуда они сами могли стрелять и стрелы уже касситов посыпались на выстроенные ровные квадраты египетского войска.

Бурна-Буриаш жадно всматривался в их строй, стараясь увидеть привычную картину, как падают люди, пронзённые стрелами, как образуются бреши и как войско вскоре начинает пятиться, чтобы оказаться подальше от вездесущих жалящих стрел. Но прошло пять минут, затем десять, а ряды египетского войска как стояли, так и остались стоять, брат царя даже не видел, чтобы кто-то среди строя упал на землю в муках боли от ранения. На лице военачальника появилось сначала недоумение, а затем он сжал зубы. Начало приходить понимание, что возможно они недооценили египтян.

— Труби, всем вернуться назад, — бросил он приказ к соседней колеснице, где находился горнист и тут же басовитый рёв раздался над полем боя.

Колесницы разворачиваясь, стали удаляться от египетского войска, оставляя на поле немало своих собратьев.

— Наши потери? — лаконично поинтересовался я, когда увидел, как первая пробная атака касситских колесниц закончилась и оставляя на поле боя раненых и убитых, они помчались обратно.

— Сейчас узнаю мой царь, — склонил голову Ментуиуи и отъехал, а вернувшись доложил.

— Господин Эхор докладывает, что в обоих легионах нет даже раненных мой царь, — я видел, как всадник сам был изумлён этой новостью, — он также сказал, что после боя нужно будет лишь отремонтировать щиты и заменить гамбезоны, но это всё, что удалось врагу.

— Боюсь, это была лишь пробная атака, мой царь, — сказал рядом стоящий Минмос, — сегодня время ещё есть, враг наверняка предпримет ещё одну атаку. Может быть лучше нам самим попробовать атаковать?

— Нет, — я отрицательно покачал головой, — сами мы не пойдём, дадим возможность играть первым номером противнику, пусть это немного собьёт с него спесь, а то уж слишком они залихватски поехали на нас в первую атаку, словно мы кочевники голожопые, а не египетские славные победоносные легионы.

Люди кругом меня заулыбались, первое напряжение боя, которое испытали все, поскольку увидели слишком много колесниц врага, стало всех отпускать. Наши всадники увидели, что лучники легионов, которые в мирное время могли выпустить на тренировках по нескольку колчанов за день, остановили забег колесниц и им для этого ничего кроме стрел не понадобилось.

На моё и всеобщее удивление, атаки в этот день больше не последовало, так что и мы дали отбой, а войско вернулось в лагерь, где солдат уже ждала горячая еда. В обычное время, им ещё надо было потратить время на её приготовление, а тут тебе нужно лишь снять с себя доспехи, помыться и вот уже сытные мясные похлёбки с густым пивом тебе вручают повара, и всё что тебе нужно, достать свои столовые приборы и спокойно поесть, тихо переговариваясь с друзьями о том, как лучники из соседних когорт отогнали врага.

Утром меня разбудили горны и когда я поднялся, прибежал гонец, уведомивший меня о том, что в войске врагов шевеление и оно явно начинает строиться.

— Танини, — позвал я, но парень уже входил с горячей водой, полотенцами и пока он меня мыл, я выпустил сокола из шатра осмотреться. Действительно, там, где было подобие лагеря противника и дымили костры, на которых готовилась еда, бегали хорошо одетые люди и поднимали людей. Во втором лагере, где была элита войска — колесницы, подобного оживления не наблюдалось, возничие лишь не спеша готовили лошадей.

— «Похоже можно не спешить, — понял я по этой картине, — они будут долго строить пехоту».

Зная время за сколько будут готовы мои легионы я приказал военачальникам, отправить разведку, а остальным просто быть готовым, но не торопиться. Время показало, что я был прав, пешие войска у касситов как было привычно для этого времени набраны из простых крестьян и прочего ополчения, так что небольшое слаживание перед походом и боем, вот были и все их навыки. Поэтому их и начинали строить загодя, поскольку держать общий строй для них было уже большим достижением, к которому ещё нужно было прийти.

Чего нельзя было сказать о всадниках, которые были выходцами либо из военного сословия, либо крупных землевладельцев, так же как это было и у нас в Египте. Они были самые боеспособные и самые мотивированные войска у вавилонян. Поэтому не удивительно, что всадники готовились и собирались качественно, не спеша, но тем не менее успели сделать это быстрее, чем построили и выровняли пешее войско.

Мы же за это время позавтракали и выстроили на поле свои ровные и чёткие квадраты когорт, за которыми встали колесницы. Последним подъехал я, когда увидел с помощью птицы, что войско врага готово к бою.

— Что же, пусть нас удивят сегодня, — я показал остановиться Тушратте на пригорке и посмотрел, как заревели горны врага.

Бурна-Буриаш потерев рукой красные глаза от недосыпа, приказал трубить атаку пешему войску, добавив при этом, что когда воины подойдут на расстояние выстрела из луков, начать обстреливать из них врага, давая время колесницам подъехать на расстояние выстрела. Вчера они потеряли двадцать колесниц, не успев даже доехать до египтян и сегодня Бурна-Буриаш после бессонной ночи, на которой они с военачальниками придумывали новую стратегию боя против непонятного противника, приказал воплотить её в жизнь. И хотя многие его уговаривали просто бросить на врага все имеющиеся силы и раздавить его за одну атаку, брат царя зная, что вся ответственность за войско и сражение на нём, их не послушал. Да у него было численное преимущество, но вчера они потеряли так много, а войско египтян даже не выпустило при этом свои колесницы, что значило что египетский царь точно знал, какими силами он может остановить какую атаку. Это начинало сильно беспокоить Бурна-Буриаша, впервые столкнувшись с такой непонятной тактикой экономных отбитий атак, ровно столько, сколько это было нужно.

— Брат царя, разреши мне взять в атаку больше воинов! — снова пристал к нему дерзкий бэл бити с юга, поскольку его род и привёл на поле боя больше всего воинов, — я с ними сокрушу врага и добуду победу! Нас больше, чем врага в разы! Я не понимаю, чего ты опасаешься.

Слово «опасаешься» прозвучало очень близко к «трусишь», но Бурна-Буриаш не повёлся на это не сильно скрытое оскорбление, слишком многое стояло на кону. Позже, после победы, он обязательно ему это припомнит, но сейчас, нужно было действовать осторожно.

— Царь назначил главным меня, — сквозь зубы ответил он неприятному ему человеку, — так что, если не хочешь познать его гнев, ты будешь подчиняться мне.

Бэл бити с ненавистью посмотрел на брата царя, но также промолчал и поехал на колеснице к своему ополчению. Только когда заиграли горны и пеший строй первых четырёх рядов тронулся с места, закрываясь щитами, Бурна-Буриаш с яростью понял, что тот наплевал на его слова и вывел в поле половину от всех своих бойцов, устремившись вперёд, чтобы первым достичь рядов неприятели. Следом за ним двинулись и колесницы проклятого самоуправца.

— Не меняем план, — решил военачальник сам для себя, поскольку все командиры не знали о том, что кто-то из их рядов решил всё сделать по-своему, а потому меньше путаницы будет для остальных, если они будут придерживаться принятой только под утро стратегии на сегодняшнюю битву.

Всё повторилось, как и вчера, ряды египтян слитно перестроились, в брешах щитов появились лучники и стрелы врага густо полетели в пеший строй приближающихся касситских воинов. Бурна-Буриаш всё видел своими глазами, поскольку смотрел в сторону, где воины дерзкого бэл бити пытались первыми добраться до врага. Поэтому он одним из первых увидел, как те странные деревянные конструкции, которые ещё вчера привлекали его внимание к себе, неожиданно сделали кланяющиеся движение своих высоких деревянных стволов и по небу в сторону приближающихся воинов полетели горящие огненные шары.

Бурна-Буриаш на несколько секунд замер, пытаясь осознать, что это за новое оружие притащили с собой египтяне, а затем эти огненные шары обрушились на строй воинов наглого бэл бити, поджигая людей сразу десятками. Горящая жидкость растекалась по телам и земле, а нечеловеческий вой боли сгораемых заживо заполнил поле боя.

Деревянные стволы качнулись сверху вниз ещё раз и новые огненные шары взлетели в небо. Едва только увидев их, касситские воины, бросая шиты, копья и луки, бросились назад, старясь оказаться как можно дальше от поля боя и опасных огненных шаров.

По спине Бурна-Буриаша второй раз прокатились капли холодного пота, он уже не считал после двух дней сражения, что эта победа достанется ему слишком легко. Противник, чтобы о нём не рассказывали купцы и правда достался ему слишком серьёзный.