Фараон – 5. Император поневоле

Глава 35

Въезд в столицу Вавилонии, или как поправляли всех касситы в столицу Кардуниаша, был обставлен очень пышно. Нас встречали тысячи людей и чиновников царя Караиндаша I, а также музыканты и танцовщицы. Несмотря на то, что дома вокруг были почти полностью сгоревшие и практически везде виднелись чёрные проплешины, куда видимо падали зажигательные снаряды, народ пытался делать вид, что рад моему прибытию. Я видел, насколько фальшиво это у всех получается, особенно чем ниже было положение человека, тем меньше он радовался при виде моего войска и охраны, которые входили в город. Зато уж чиновники и приближённые царя радовались мне словно родному. Видимо мой посол не зря тратил на их подкуп столько золота, так что я постоянно махал рукой по сторонам и радостно улыбался, будучи верхом на мерине.

Наш отряд катафрактов ехал в полном боевом облачении и даже с копьями, которые поражали всех своим размером и видом, не говоря уже о том факте, что многие люди вообще впервые в жизни видели всадника верхом, а не на колеснице и к тому же целиком в бронзовом доспехе, который стоил просто немыслимых денег по всем местным мерках, а если добавить ещё такой же доспех на конях, то выходило путём нехитрых подсчётов, что на пятнадцати катафрактах было надето столько металла, что его стоимость улетала куда-то в космос. Это было видно по тем глазам людей, которые щуря взгляды и прикрывая глаза ладонью, пытались смотреть на наш отряд. Ярко светило солнце, так что наши доспехи сияли так, что многие просто не могли смотреть на нас долго и это среди людей оставляло глубокое впечатление. Я был уверен, что остальное моё войско хоть и привлекало всеобщее внимание, но разговоры будут только о катафрактах. Так оно и случилось.

Царь Караиндаш I, встречал меня лично у входа своего дворца и его взгляд на наш небольшой отряд был весьма запоминающимся. Подъехав ближе, мы остановились, а сам царь подошёл ко мне и придержал мерина за уздечку, пока я выскальзывал из седла и представал перед ним во всей своей красе.

— Мой царь, — склонил он голову, — я рад приветствовать Его величество в моём доме. Надеюсь, Его величество найдёт в нём отдых после долгого путешествия.

— Я рад приветствовать Его величество Караиндаша, — улыбнулся я и шагнув, обнял его словно родного брата, показывая всем, что между нами сейчас нет недомолвок, — и благодарен за гостеприимство.

Вышедшие наши оруженосцы забрали лошадей у катафрактов и один из них позаботился о моей лошади, а слуги царя, тут же подбежав к ним, стали показывать, куда их можно отвести и поставить. Всё это промелькнуло у меня на грани зрения, поскольку мы пошли внутрь, впереди гигантской свиты царя.

— Прекрасные кони, — он покачал головой, — где Его величество таких себе добыл?

— Нисейские лошади, лучшее, что я нашёл в этом мире, — улыбнулся я, — мне должны скоро пригнать издалека ещё, я обязательно поделюсь с Его величеством несколькими скакунами, если они ему так понравились.

— Я был бы благодарен Его величеству, — улыбнулся он.

— Да и сразу небольшие правила, чтобы не было никаких неприятных последствий, — пока мы шли по коридорам его дворца, я тихо сказал ему, показывая на Хопи.

— Это глава моей охраны, так что прикажите своему главе поговорить с ним. У меня несколько специфичные правила моей личной безопасности касаемые еды, вина и людей, которые могут со мной взаимодействовать, но думаю Его величество меня поймёт. Бремя правителя не располагает к доверию и открытости.

Он косо на меня посмотрел и осторожно заметил.

— Я слышал, что на Его величество было совершено несколько покушений.

— Да, пришлось отрубить голову даже своему воспитателю и одной из любимых жён, замешанных в них, — спокойно заметил я, — но что поделать, люди понимают лишь силу.

— Прекрасно понимаю Его величество, — тонко улыбнулся Караиндаш I, — кстати об этом. Я как-то выпустил из предмета наших переговоров один момент, который я бы хотел урегулировать до подписания мирного договора.

— Какой же? — удивился я, не припоминая ничего важного.

— Мой сын, — холодно улыбнулся он, — я бы хотел, чтобы он вернулся домой.

— В каком виде? — решил уточнить я, поскольку у моего окружения тоже были свои виды на принца.

Царь внимательно посмотрел на меня.

— В живом, мне хотелось бы самому провести показательное наказание. Так что можете его прислать во дворец, как можно скорее?

— Без проблем, сегодня же он будет доставлен Его величеству живым, — улыбнулся я, подзывая к себе Хопи.

Когда примипил, поклонившись второму царю приблизился к нам, я тихо ему сказал.

— Скажи палачу хорошо зашить принцу рот, затем заберите у него всё, что я ему дарил, после чего перевяжите его той лентой, какую я приказал сделать и в таком виде доставьте принца во дворец.

Лицо Хопи расплылось в довольной улыбке.

— Сейчас же распоряжусь мой царь.

Вернувшись к царю Караиндашу, который не слышал мой приказ, я сказал.

— Ваш сын вскоре прибудет во дворец.

— Благодарен моему царю за понимание, — глаза Караиндаша I были настолько холодны в этот момент, что я не позавидовал принцу, хотя и отношение у меня было к нему ужасным. Я презирал его, как за предательство, так и за его поведение и поступки. Да, пока он был нужен, я потакал его капризам, но когда он перестал играть важную роль я с радостью от него избавился. Такова была судьба всех предателей.

Я поманил к себе Танини.

— Всех девушек и рабынь, что служили принцу, никуда не девать. Я с ними хочу встретиться.

— Слушаюсь мой царь, — парень тут же записал приказ, как и всё, что происходило вокруг. Его описания встречи явно были красочнее самого факта, но в этот раз я надеялся, что Усерамон разберётся в его писанине и на победные стелы в номах нанесут сильно откорректированную версию произошедших в Вавилонии событий.

Мы же тем временем дошли до больших дверей.

— Я приказал выделить Его величеству свои личные покои, — как само разумеющееся заметил царь Караиндаш I, — мои слуги, наложницы и рабыни к услугам моего царя.

— Благодарен Его величеству за заботу, — поблагодарил его я, — какие планы у Его величества дальше?

— Думаю Его величеству нужно переодеться, отдохнуть, а вечером я хотел бы устроить пир в честь прибытия своего сюзерена, — спокойно ответил он.

— Согласен, — подтвердил я, — тогда до вечера?

— До вечера мой царь, — склонил он голову и пошёл к ожидавшей его свите и охране.

Стоявший на коленях человек был хмур и невесел. Поражение больно ударило не только по его самолюбию, но и по его репутации. Так что он сильно удивился, когда брат пригласил его во дворец, когда в нём поселился тот, по чьей вине всё это и произошло. Он считал, что после позорного поражения, когда он трёхкратно превосходящим войском не смог одолеть египетского царя и этим навсегда похоронил свою репутацию в глазах брата и правителя, больше никогда не сможет вернуть себе прежние занимаемые при дворе позиции.

Двери в тронный зал открылись и Бурна-Буриаш подняв голову увидел, как в помещение быстрым шагом входит задумчивый царь и садится на трон напротив него.

— Ты можешь подняться на ноги брат, — неожиданно сказал правитель, — я снимаю с тебя опалу и клеймо позора. Ты снова мой полководец.

— Почему мой царь? — от изумления от произнесённых слов у Бурна-Буриаша даже выступили слёзы на глазах. Такого он не ожидал услышать.

— Голос разума, — тот задумчиво посмотрел на него, — сегодня я увидел своими глазами и понял, что если бы сам был на твоём месте, то ничего не смог бы сделать против его войска. Я справедливый правитель, так что не могу наказывать остальных за то, чего не смог бы сделать сам.

— Его величество, великий царь! — тут же низко поклонился брату радостный Бурна-Буриаш.

— Многие бил бити предали нас, продавшись за золото, что принесли с собой послы египетского царя, — продолжил царь, — а без поддержки родов, я не смогу удерживать в царстве порядок. Так что мы станем им покорны, пока не наведём порядок внутри себя.

— Я говорил моему царю, что нужно было сразу гнать их из столицы, — заметил с отчаянием в голосе Бурна-Буриаш, — их сладкие речи полны яда, который патокой вливается в уши слабых людей, а пригоршни золота, которыми они разбрасывались словно зерном, прельщают даже самых стойких из наших старших Родов.

— Мы проиграли эту битву, даже в неё не вступив и я вижу, что ты был прав, — царь внимательно посмотрел на брата, — так что приказываю тебе снова возглавить моё войско и помочь египтянам провести свои поиски. Чем быстрее они найдут то, что ищут, тем скорее уберутся с наших земель, а там уже мы сможем придумать, как будем им противостоять.

— Слушаюсь мой царь, я прямо сейчас этим и займусь, — склонился Бурна-Буриаш перед правителем, — другой вопрос, а что если они не найдут, то что ищут?

— Нужно сделать так, чтобы они нашли, — правитель сделал голос холодным, — я не хотел, чтобы они задержались у нас больше, чем нужно.

— Слушаюсь мой царь, — брат правителя поклонился, — предприму всё что в моих силах и даже больше.

— Рассчитываю на тебя мой брат, — кивком отпустил его Караиндаш I, но тут в зал вошёл один из советников и с круглыми от страха глазами тихо о чём-то прошептал царю.

Тот удивлённо на него посмотрел, но сделал разрешающий жест.

— Прибыл принц, — сухо прокомментировал он для брата то, что ему только что сказали.

— Предатель! — глаза того тут же зло сверкнули.

Двери зала открылись и на носилках в зал внесли голого человека, отчего-то перевязанного драгоценной пурпурной тканью в виде лент и на голове у него был завязан странный узел в виде полукруглых полос ткани. Когда оба мужчины удивились, почему тот молчит, хотя это было не в его стиле поведения, то вскоре ответ этому нашёлся, поскольку рот у принца был туго сжит толстыми нитками.

Бурна-Буриаш посмотрел на принца, который выпучив от страха глаза, посмотрел на своего родственника, а потом перевёл взгляд на царя.

— Почему его доставили в таком виде, мой царь? И что за странный узел на его голове? Почему он вообще перевязан драгоценной пурпурной лентой? Кто вообще в своём уме мог придумать красить тканевую ленту, из которой не сшить нормальную одежду, в драгоценный пурпурный цвет?

— Не спрашивай мой брат, — царь сам был в полном недоумении, — я сам понимаю не больше тебя, но главное, что мой сын доставлен живым и здоровым, как я и просил, остальное уже не важно.

— Тогда я с разрешения Его величества его покину, чтобы начать выполнять приказ моего царя, — склонился Бурна-Буриаш перед братом.

— Да, ты свободен, — тот уже задумчиво рассматривал сына, пытаясь понять, какой тайный смысл заложил египетский царь в то, во что был замотан принц.

— Мой царь, — Бурна-Буриаш ещё раз поклонился и вышел из зала стараясь не думать, какую казнь придумает отец для сына, за то предательство, которое тот совершил.