Фантом. Инженер системы 2

Глава 11 Надежный инструмент

Алия стояла в тусклом свете лампы, укутанной абажуром. Оранжевый свет разливался по нежно карамельной обнаженной спине, казалось, струился следом за длинными черными волосами.

— Я тебе нравлюсь?

Алия обернулась, улыбаясь Дариану. Её карие глаза с легкой хитрецой, засевшей где-то очень глубоко, сияли радостью.

Дариан помотал головой.

Он хотел что-то сказать, но губы не слушались. Рот открылся, но не издал ни звука. Руки мелко дрожали. Дариан собрался с силами.

— Алия, — едва слышно повторил он.

Она повернулась к нему лицом, обхватила себя руками, прикрыв грудь, словно застеснялась.

Свет замерцал едва заметно. Стало темнее. Словно яркую картинку посыпали черными опилками или припорошили пеплом. Дариан, снова раскрыл рот, собрался что-то сказать, и опять промолчал.

— Иди ко мне, — попросила Алия. — Мне зябко.

Дариан словно очнувшись, затряс головой.

— Нет, этого не может быть, — прошептал он.

Алия улыбалась, так по-настоящему, маняще. Как он любил. Он всегда хотел видеть её такой: радостной, улыбающейся, обнаженной. Но…

— Это не ты. Я не верю, — Дариан потёр глаза.

Алия всё еще улыбалась, но взгляд стал резким, колючим.

— Бросишь меня здесь голой? — с вызовом спросила она.

Дариан замотал головой.

Воздух вокруг стройной фигуры, подернулся темной рябью. Замельтешило. Будто бы черный пепел после пожара закружил, оседая. Или же туча мух принялась летать по кругу, скрыв Алию от талии до колен. Будто бы надувной круг, только живой, клубящийся, отвратительный. Он медленно покачивался, то расползаясь, то снова сгущаясь из россыпи чёрных точек.

Дариан пытался рассмотреть хоть что-то в этом неугомонном вихре, но глаза начинало ломить от напряжения.

— Ну, — требовательно произнесла Алия.

— Не могу, — через силу выдавил Дариан. — Ты ведь мертва. Я видел твоё тело. Помню, что случилось.

Алия, уже протянувшая руки навстречу Дариану вдруг замерла.

— Духи хотят нашей встречи. Это они послали меня к тебе.

— Нет…

Дариан попятился. Воздух вокруг стремительно мутнел. Пепел уже застил глаза. Норовил попасть в ноздри. Дариан принялся хватать ртом воздух, как утопающий. Откуда-то со спины в него врезалось что-то. Больно ударило, потом впилось в плечо.

И дернуло, вырывая в один миг из густой мути.

— Дариан! Мать твою! — орал я ему в самое ухо силой оттаскивая от окна.

На крик прибежал Петрович с Олей. Застыли у входа, соображая, что происходит. Слишком медленно, соображая. Лучше бы помоги!

Я оттолкнул Дариана прямиком в объятия Петровича. Сам бросился к Тахе. Схватил её на руки, унес от проклятого окна.

— Заколотить его может? — спросила Оля, помогая мне усадить Таху за дальний от окна край стола.

— А что, хорошая идея, — поддержал её Петрович.

Сейчас я был не против и заколотить, но тогда у нас останется на одно окно меньше, через которое можно будет следить за этой чёртовой стороной. А здесь твориться что-то дерьмовое. Очень-очень дерьмовое. И я хочу быть в курсе, если ситуация ухудшится. Нельзя спрятаться от страха просто закрыв глаза руками. Это так не работает. В детстве — может быть, но не сейчас.

— Напои Таху, — попросил я Олю.

Сам подошел к Дариану. Заметил, что он приходит в себя. На парне лица не было. Наверное, будь он светлокожим побелел бы. На антрацитово-черной коже бледность не заметишь. Может быть, при свете дня можно было бы разглядеть хоть что-то, но не сейчас. Свет от свечи едва позволял различать выражения лиц.

— Что это черт возьми было? — наседал на парня Петрович, присаживаясь рядом.

Тот мотал головой, еще плохо понимая, что происходит. Махал перед носом рукой, будто бы отгонял назойливую муху. Но мух тут точно не было.

— Не дави на него. Он тут ни при чём. Похоже, его накрыло так же, как Таху, — и, повернувшись к Дариану. — Расскажешь, кто такая Алия, и что ты видел?

Дариан молча смотрел мне в глаза, собираясь с мыслями. Страх боролся сейчас в нем с желанием рассказать, поделиться. Лишь бы не оставаться наедине со своим переживанием.

Я видел такое во время африканского конфликта. Новички после первого боя часто сидели вот так же перед кем-то и не знали, как быть — рассказать или нет. Если расскажешь, посчитают слабаком или бабой, не расскажешь посмеются. Но нет. Приходилось объяснять, упрашивать, пугать, что не расскажешь — рано или поздно сойдешь с ума. Такое нельзя держать в себе. Но лучше всего, чтобы боец решился на рассказ сам. Это где-то внутри. Смог ты или нет. Когда тебя подтолкнут, ты уже не никогда не узнаешь, справился бы сам или нет.

И сейчас я видел, что Дариан пережил что-то похожее. Я смотрел на него вопросительно, подтащив и поставив рядом еще один стул. Старался не давить, но и не отступал. Он должен сам принять решение.

— Она моя подруга. Бывшая подруга.

Это было хорошим началом.

— Что так? Не сошлись характерами? — язвительно спросил Петрович.

— Умерла.

Вот зачем лез? Я глянул на него неодобрительно, но Петрович уже и сам понял свою оплошность.

— Прости. Мои соболезнования.

Петрович замолчал, принялся смотреть в сторону. Ему стало немного не по себе.

— И мои тоже, — поддержал я парня. — Но надо рассказать. У нас тут чертовщина какая-то творится. Таха видит взрослого брата, которому сейчас восемь лет, а мы с ребятами, сколько к окну не подходи ничего не видим. Ты второй. И ты взрослый. А значит можешь объяснить. По крайней мере попытаться.

Моя болтовня не просто так. Не от словесного поноса. Я старался расшевелить Дариана. Упустишь момент — и парень замкнется.

— Она стояла в комнате. Звала меня.

— В этой комнате? — удивился я.

Дариан помотал головой, замолчал.

Ну же! Говори. Давай, парень, надо!

— В моей. Давно там не живу. Уже и дом тот продали. Но я узнал… по абажуру.

— И?

Из него приходилось тянуть информацию. Понимаю у него шок. Но я должен разговорить его. Как ни странно, с Тахой такого не было. Возможно, потому, что её брат был жив. Может быть, потому что она сама по себе крепче. Но сейчас передо мной не Таха. А Дариану была нужна моя помощь. Так что я должен попытаться. Ради него самого и ради нас всех. Я должен понять, что происходит. Если это опасно, то надо быстро решить эту проблему. Если же нет, и все проявления странностей заключаются в видениях мертвых подруг и подросших братьев, то держаться от этого окна подальше. Но… я взглянул сквозь окно туда, где были развалины. Сдается мне, что не окно виновато, а близость к тому странному месту.

Когда мы шли сюда, миновали его быстро. Может быть, Таха что-то и почувствовала, но не успела впасть в ступор. А сейчас, приближаясь на определённое расстояние, начинает… чувствовать его, что ли.

— Алия звала меня, говорила, что ей холодно.

Дариан снова замолчал.

— Это всё?

— Да.

— Постарайся вспомнить что-то еще. Это может быть важно.

Не просто вспомнить. Надо пережить это заново, но уже не в одиночестве. Выговорится, впустить в свой кошмар другого человека. Такова терапия. И она помогает.

Дариан пожал плечами и развел руками.

— А что видит девочка? — спросил он.

Это было хорошим знаком. Дариан начал воспринимать окружение, думать о других. Хорошо.

— Таха? Она видит брата.

— Он тоже зовет её? Мерзнет?

Я взглянул на Таху. Оля уже принесла ей воды, и сейчас девочка сидела на стуле, болтала ногами, как ни в чем не бывало. Быстро она отходит. Я удивлен, но видимо, у Тахи и видения другие.

— Таха, — позвал я, — расскажи о том, что видишь.

— Ахмед… он стоит там. Один. Зовет меня.

Хотя Таха говорила отрывисто, я понимал, что она в порядке. Я уже привык к её манере общаться

— Где стоит?

Петрович, Оля и Дариан молчали, дали мне вести расспросы.

— В комнате.

— С оранжевым абажуром? — вдруг спросил Дариан

— Нет. В комнате в доме моей бабушки.

— Он мерзнет? — уточнил я.

Таха замотала головой.

— Вспоминай. Что там было еще.

Если ни Таха, ни Дариан ничего не вспомнят, нам будет сложно хоть что-то понять. Пока совершенно разные места, совершенно разные люди. Ничего общего. Только то, что их зовут.

— Там еще были мухи.

— Какие еще мухи? Живые? — я удивился. До этого Таха про мух не рассказывала.

— Стоп! — Дариан аж вскочил. — Кружились, закрывали от тебя брата?

— Да. И еще они… будто пульсировали. То круг делали, то шестиугольник.

— Что-то вспомнил? — я с надеждой уставился на Дариана.

— Кое-что. Я думал это пепел кружит. Но на мух тоже похоже. Только у меня они ни в какой шестиугольник не складывались.

— И при чем тут мухи? — задумчиво произнесла Оля.

— Кажется я знаю кто-что про мух, — вдруг произнес Петрович.

Все разом на него обернулись.

— Эй! Не смотрите на меня так. Башку мне просверлите взглядами.

Но судя по довольному выражению лица, Петрович был рад, что на него обратили внимание.

— Говори уже!

Оля ждала спокойно. Меня же донимало какое-то предчувствие, будто бы я близок к пониманию чего-то, но не хватает совсем чуть-чуть. Так бывает, когда не можешь вспомнить какое-то слово. Точно знаешь его, но из головы вылетело.

— Где-то в этом районе была белковая ферма. Я точно не знаю где. Там чёрных львинок разводили. Точнее, их личинок.

— И?

— И всё! Говорил же, только кое-что знаю.

Да уж. Не густо, но теперь есть в историях Тахи и Дариана хоть что-то общее. Не зря к нам Дариан пришел. Ох не зря. Я и так-то еще не обо всем с ним переговорил, но тут. Словно его к нам привели. Помог, и с мухами с этими, и корабль космический. Чёрт! Меня словно паранойя захлестнула? С чего бы? Слишком уж хорошо всё складывается. Не верю я в такие совпадения. Придется присмотреться к парню. Он и сам может не иметь представления о происходящем, но что-то вокруг происходит. А раз я этого не понимаю, то оно мне не нравится. Ладно. Посмотрим.

— Значит мухи.

Я поскреб затылок, размышляя.

— Допустим, Система изменила и мух. Они стали мутантами. Но почему не пытаются влиять на нас?

В мистику я не верил ни на секунду.

— А мы не вкусные, — хохотнул Петрович и тут же выхватил затрещину от подошедшей к нему сзади Оли. — Что⁈ Ты вкусная, а мы с Матвеем так себе корм.

Вторая затрещина оказалась увесистей, и Петрович замолчал, обиженно потирая затылок.

— Может и не вкусные, — повторил я слова Петровича. — Но возможно не в плане тел, а в плане мозгов. Раз это что-то на уровне внушения, то вопрос не в физическом теле. Может быть, наша вера или неверие не позволяет влиять на нас. Вы верите в то, что можете общаться с духом умершего человека? Или с духом человека из будущего?

Петрович и Оля задумались. И одновременно покачали головами.

— Вот именно! А ты, Дариан?

— Не только верю, но и общаюсь. Через каллу.

— Вот! Таха тоже верит в духов. Они дети своих народов. Здесь — это норма.

— Значит, там поселились духи? — удивился Дариан.

Я хотел хлопнуть себя по лбу ладонью, но сдержался. Дариан был немного странным. Он выглядит, как взрослый, но где-то в глубине души — ребенок. Может быть даже, не так уж и глубоко. Возможно поэтому он и из ступора так быстро вышел. Таха вообще толком в него не входила. Дети проще проходят через такие переживания.

— Думаю, там очередной мутант. Просто такого мы еще не видели.

Не нужно мне тут мистики. Я и так до сих пор был немного в шоке от возможностей Тахи. Пусть она и говорила, что исцелила легкие раны с помощью своего умения, полученного раньше. Но мне проще и спокойней считать, что получила она эти силы от Системы. Пусть и не в виде чистого навыка, но что-то среднее. Как в играх. У эльфов есть врожденная способность к магии. У гномов — сопротивление к чему-нибудь. И так далее.

Но, с другой стороны, это всё означает, что Система не просто что-то сделала с нашим миром. Она забралась к каждому в голову, как менталист. Покопалась в наших мозгах.

Хотя, чему я удивляюсь? Названия монстров, ментальные способности мутантов и людей, и то, что каждый получил класс под стать своему глубинному желанию. Или скрытой способности, может быть… И еще одна мысль пришла мне в голову.

Если Система так легко смогла прочитать нас. Не было ли к этому изначально заложенных предпосылок? Это я к тому, что возможно, в наших головах изначально, с самого рождения есть механизм связи с Системой. Что-то вложенное туда природой, и сейчас используемое Системой по полной. Мы сами не могли развить в себе эти способности. Нет, кому-то удавалось чуть больше, кому-то вообще ничего. Но пришла Система и вытащила это из нас. Воспользовалась тем самым механизмом. Не верю, что эта Система познакомилась с человечеством в момент катастрофы. Слишком уж быстро она нас «познала».

И я сейчас не про мистическое «познание». В том то и дело, что в мозгу человека еще слишком много места для того, чтобы вложить в него что-то такое, что позволит провернуть эти трюки на уровне физиологии.

Ладно. Пусть. Будем считать, что я чуть больше понял происходящее вокруг. И если это так. Если мы сейчас имеем дело не с мистическими духами, которые взывают к верящим в них людям, а с тупым механизмом, заложенным в нас самих, то я готов с этим бороться. Что делать с мистикой и духами я не представлял. Мутанту, монстру, системной твари, я могу навалять, дать пинка под зад. А что делать с духом? Я не умею загонять их в бутылку.

Я обвел взглядом всех. Ребята смотрели на меня, ожидая какого-то решения. И оно у меня было.

— Таха и Дариан, вы держитесь от окна подальше. Даже близко не подходите. В сторону развалин не смотрите и не ходите. Вообще забудьте о том направлении.

— Навсегда? — спросил Дариан.

Он снова, как ребенок. Ему запрещают есть мороженное, а он спрашивает вообще-вообще нисколечко или всё-таки немножко можно.

— Нет. Лишь до того момента, когда мы не будем готовы выжечь эти развалины напалмом.

— И когда он наступит, этот момент?

Это уже Петрович.

— Полагаю, через пару дней. Взгляните на улицу.

Все дружно уставились в окно.

Там у самого горизонта, поднималось дробящееся на шестигранные блики зарево восхода. Наступал седьмой день.

— Почему именно через два? — спросила Оля.

— Потому, что на восьмой день мы сходим к Терминалу, прокачаем наши способности. Продумаем стратегию. Заправимся по полной всем, что у нас есть. И станем значительно сильнее. Тогда мы сможем вернуться и прогуляться к развалинам. Возможно втроем, возможно все впятером. Над этим мы еще подумаем. Я уверен, что мы сможем разобраться с этой тварью. Все прокачиваются: и люди, и монстры. Значит надо не дать прибавить в силе мутанту, а самим стать сильнее. А этим мы займемся в отведенный нам седьмой день. Пусть создатели отдыхают от трудов праведных. Мы же, будем работать!

В какой-то момент мне показалось, что мои товарищи вскочат на ноги и начнут аплодировать. Но это было лишь мимолетное чувство.

— Во загнул! — заржал Петрович. — Откуда столько пафоса нахватался?

Теперь уже улыбались все. И я в то числе. Настроение улучшилось с приходом утра. Мы пережили шестую ночь.

— Досыпаем по очереди. По три часа. Дежурим попарно. Я с Дарианом, Петрович с Олей. Через шесть часов — начинаем работать. Всё!

— А я? — спросила Таха.

— А ты можешь спать все шесть часов. Разрешаю. И Теке забери. Нам понадобятся силы всех членов отряда.

— Есть! — взвизгнула от радости Таха.

Похоже хорошее настроение передалось и ей. Все эти мутные переживания по поводу Ахмеда улетучились, как дым в трубу с приходом рассвета.

Этого я и добивался. На это и был расчет, когда я завел эту пафосную речь. Не нужны мне тут мистические страхи и потусторонние комплексы.

Когда всплыла информация про белковую ферму с мухами, когда я выяснил общие закономерности в видениях Дариана и Тахи, я смог понять, что происходит. Надежный инструмент эта бритва Оккама. Отметай лишнее и найдешь истину.

Может я и не до конца понял происходящее, но пугать оно меня перестало. И логика в моем объяснении имелась. Мутант — это то, что уже знакомо. Незачем придумывать лишнюю мистику, если есть вариант, что все это может быть делом рук мутанта. От этого понимания сразу стало легче мне, а я смог передать свое настроение другим. Тоже своего рода ментальное воздействие. Только такое проделывали и до появления Системы. Все просто! Психология в действии.

А что касается самой Системы… Есть физика — и её не обманешь. Значит Система оперирует еще неизвестными нам материями. Но в любом случае, все эти материи находятся в рамках физических законов. Это касается и магии, и ментальных способностей, и технологий пришельцев.

Вот про них я собирался поговорить с Дарианом отдельно. Я должен понять, кто он и почему появился у нашего дома. Если он не держит фигу в кармане, то я готов принять его в отряд. Он помог нам с невидимкой, он навел на мысль про мушиного мутанта, он знает, где находится корабль пришельцев. Это все отлично. Если он будет готов подчиняться моим приказам, если будет, как и любой другой из отряда прикрывать спину товарища… То почему нет? Берсерк — непростой класс. Но ведь он еще и с огнем дружит.

К тому же, у нас не хватает ударного звена. Да что там! У нас его попросту нет. Я в скелетонике — это всё. Петрович наносит урон, пока у нас не кончатся патроны к Калашам. С Олей та же история. Таха умеет стрелять, но я её на передовую не пущу. Она единственная, кто может вытащить любого из нас с того света. Надеюсь, не придется, но лекарь — ценная единица. Так что, вопрос о том зачем нам Дариан решен. Осталось понять зачем ему мы.

Но прежде, чем расходиться по постелям, у нас осталось еще одно важное дело — собрать лут. И сдается мне, там будет много всего вкусного.