Fallout: Тот, кто бежит по острию

Глава 3

Я вытащил пачку сигарет, щегольским движением выбил одну, поймав ее губами. Похлопал карманы в поисках своей верной Zippo, нашел, прикурил. Выпустил вперёд дым, взял со стойки бутылку пива сделал глоток, а потом утер лоб тыльной стороной ладони и посмотрел на бармена.

Уже неделю я сидел в Даймонд-сити. У меня было достаточно крышек, чтобы оплачивать ночлег, трехразовое питание и алкоголь в местном дрянном баре, который назывался «Вторая база».

Город назывался так из-за того, что располагался на старом довоенном стадионе, стены которого были окрашены в ярко-зеленый. Впрочем, как мне казалось, окраску надо было обновить. Местами стена уже покрывалась ржавчиной. Впрочем, смельчака, который добыл бы краски, пока не нашлось. Ее ведь нельзя просто приготовить, это нужно идти и искать в развалинах.

Содружество вообще было достаточно опасным местом. Здесь жили люди, ходили караваны, а, значит, было чем поживиться и рейдерам. А ещё тут всегда была опасность нападения синтов. И любого человека могли подменить.

Этим объяснялась паранойя местных жителей. Первое время меня воспринимали как синта, но не приставали, потому что понимали, что население не досчитается изрядного количества жителей. После нескольких задушевных разговоров и одного такого же душевного мордобоя в баре отношение ко мне поменялось. За своего меня не приняли, но так косо уже не смотрели.

Я сделал ещё несколько глотков пива. Довоенное. Если бы не огромное количество консервантов, оно не пролежало бы тут двести лет. Наверняка они бьют по печени, но мне было наплевать. Моя устойчивость к ядам и химикатам была искусственно усилена модификациями Института.

Я прятался здесь для того, чтобы взять небольшую паузу. Мне нужно было подумать. Единственный, кто смог бы меня достать — это Келлог, но он, насколько я знал, отправился в Столичную Пустошь сопровождать одного из учёных Института по каким-то тайным делам. Так что неделя у меня ещё была.

К сожалению дальних караванов не предполагалось, а отправляться в такой путь одному было рискованно. И вот я ждал кого-нибудь, кто согласился бы разделить со мной трудности дороги. К наемникам я не обращался, потому что любой наемник мог оказаться сотрудником Института. Или агентом рейдеров. И даже если мы покинем Содружество, он вполне мог попытаться перерезать мне глотку во сне.

К тому же я рассчитывал на то, что меня не станут искать под самым носом, иначе зачистил бы какую-нибудь дыру от рейдеров и спрятался бы там. Да и, насколько я знал, агентов Института в городе не было. Пока что, потому что постоянно предпринимались попытки из сюда внедрить. Но паранойя играла на стороне горожан.

Рядом со мной сидел молодой мужчина. Он запустил руку в карман, достал из нее ингалятор с винтом, вставил между зубами и нажал, затянувшись. Изо рта у него вышел пар, на какое-то время его глаза расфокусировались.

Я видел его уже не в первый раз, и в каждый он сперва пил, а потом закидывался винтом. Удивительно, но эта дрянь из Нью-Рино добралась уже сюда. Понятное дело, что ее не возили с того побережья на это, все произошло гораздо иначе. Это рецепт пришел. Может быть, Майрон, который его готовил, свалил, наконец, из Конюшен и отправился сюда. Возможно, его разнесли другие химики после упадка Мордино. Я понятия не имел, что творится в той части Америки, которая называется Новой Калифорнийской Республикой. Да мне и дела до этого не было, я все равно не мог туда вернуться.

Да, прошло уже десять лет, но я мало изменился, так что кто-нибудь мог меня узнать. А мне не хотелось убивать полицейских. Во мне не было никаких патриотических чувств, но я хотел спокойной жизни. Или нет.

Понятия не имею, чего я хотел на самом деле. Последние пять лет я только и делал, что убивал тех, на кого покажет Отец. Я был в этом деле лучший.

А теперь я сидел в дешёвом баре, потому что на верхние уровни меня не пускали, как подозрительного бродягу, и пил.

— Как тебя зовут, парень? — спросил я.

— Джон, — ответил он. — Джон Макдонах.

— Меня зовут Майкл, — представился я, решив не называть свое настоящее имя. Михаил — это редкость, а вот Майклов вокруг пруд пруди.

— Живёшь тут?

— Да, перебрались сюда с братом.

— Ты бы завязывал с этой дрянью, — сказал я. — Я родом из тех мест, где ее начали производить. Я видел, как целый город шахтеров, вполне достойных людей, подсадили на нее, чтобы выкачивать из них золото. Они усердно работали за новую дозу и умирали в шахтах от истощения. От нее ведь не хочется ни есть, ни пить.

Наверное, не стоило рассказывать ему о Реддинге, но во мне было уже больше восьми бутылок пива, и меня начинало нести.

— И чем закончилась эта история? — заинтересовался Джон. — Они подмяли под себя город?

— Нет, — я покачал головой. — Нашелся человек, который изготовил противоядие. Весь город слез с иглы за один день, их даже не тянуло вернуться к винту. Но все равно. Здесь-то этого противоядия нет.

— В случае чего, местный док меня починит. Я не торчу, — сказал он. — Торчки — это те, кого ломает. А у меня нет ломки.

— И поэтому ты каждый день сидишь в баре и летаешь?

Да. В Нью-Рино процесс употребления винта так и называли. «Полетать».

— Мне кажется, ты вешаешь мне на уши лапшу, — проговорил Джон. — Отвали, мужик.

Он встал и двинулся к выходу из бара. Мне оставалось только проводить его взглядом. Правда, не следовало к нему лезть. Мне-то какое дело до него? Да вообще никакого.

Мне ни до кого нет дела, кроме меня самого. Все, кого я любил, уже умерли. Или контакт с ними потерялся. А новых завести я так и не смог.

Черт его знает, сколько ещё я смогу протянуть на этом свете. Может быть, лет шестьдесят, может больше. Так ведь работают омолаживающие операции, за прошедшие пять лет я практически не состарился.

И неужели я не найду никого, кто смог бы стать мне близким? Ведь теперь я снова беглец, но меня преследуют гораздо более могущественные противники. НКР не могло найти меня здесь. А вот Институт, подозреваю, может отыскать где угодно.

Я сделал ещё несколько глотков и принялся катать между ладонями полупустую бутылку.

Здесь делают пластические операции. Может быть, сменить лицо? Это поможет?

Тогда можно будет вернуться домой. Снова устроиться в полицию. Конечно, ни в один из крупных департаментов меня не возьмут, но вот помощником шерифа куда-нибудь в городок на окраине. Всё-таки НКР должна была порядочно разрастись за почти двадцать лет, что я провел на чужбине.

С другой стороны, зачем. Ловить преступников, чтобы искупить все, что я успел натворить по воле Института?

Я никогда не испытывал удовольствия от того, что делал. На самом деле у меня выбора особого не было, потому что альтернативой работы на них мне предлагали смерть. А умирать после всего, что я пережил, мне не хотелось.

Это был момент слабости. К тому же я купился на их посулы. Вечная молодость. Кому это было бы не по нутру?

Я допил пиво, запустил руку в карман, отсчитал ещё десяток крышек и высыпал их на стойку. Бармен хмыкнул, поставил передо мной ещё одну бутылку и сорвал кроненпробку открывашкой. Которую тут же убрал в карман. Тут ты покупаешь только пиво, бутылки и крышки — собственность заведения. Такие правила.

Я сделал ещё глоток. Из радио на стойке играла музыка, джаз. Больших радиостанций в Содружестве было две: радио Даймонд-сити, и втлрое по которому все время звучала классическая музыка. Я знал, что оно принадлежало Институту, а телепорт работал именно на его волнах, а классика была всего лишь прикрытием.

Я знал это, потому что работал на Институт.

Когда-то было ещё одно, принадлежащее минитменам. Его транслировали прямо из форта Индепенденс, который переименовали в Замок. Некоторые старики до сих пор вспоминали те времена с ностальгией.

— Ну и чего будешь делать? — вдруг спросил бармен.

— Чего? — не понял я.

— Ну, ты ведь от кого-то прячешься, верно? — сказал он.

— С чего ты взял?

— Если бы я не разбирался бы в людях, то работал бы не барменом, а в полях, — хмыкнул он. — Вид ужасный, ночами не спишь, я это слышу, когда прохожу мимо. Озираешься, рассматриваешь каждого, кто заходит в бар. Руку постоянно держишь у пояса, чтобы выхватить пистолет. И ты даже ни разу не вышел наружу, не прошёлся по рынку. Ну что, так есть?

— Так и есть.

— Горожане думают, что ты беглый синт, — сказал он. — И прячется от Института. Если это действительно так, тебе стоило бы обратиться к Железной дороге. Они дают вам новые личности и помогают перебраться в другие края, где вас не найдут.

Я хмыкнул. Ну да, сейчас. Если учесть, сколько на моем счету убитых агентов Железной дороги, то мне только к ним и осталось обращаться. Они знают меня в лицо, как и Келлога. Были и те, кто выжил.

— Я не беглый синт, — сказал я.

— Но именно это и сказал бы беглый синт, верно?

— Не хочешь — не верь мне.

— Я верю. Горожане так думают. И рано или поздно они попытаются выпроводить тебя. Вот увидишь. Для них нет разницы Институтский ты синт или беглый.

— Посмотрим, — я сделал ещё глоток.

Дверь бара открылась. Я повернулся и увидел компанию из пяти человек. Они оказались одеты в кожу, как пустошные бродяги. Местами были видны защитные элементы. Один носил поножи от боевой брони, второй — металлические наручи. Куртки тоже были укреплены, правда защитить они могли разве что от ножа.

Похоже, только вернулись из вылазки и решили зайти и выпить. Ну ладно.

Они двинули прямо к стойке.

— Всем по пиву, Джек, — сказал один из них, облокотившись на стойку. Потом посмотрел на меня и добавил. — Всем, кроме этого. Я его не знаю.

— Платить-то есть чем?

— Есть. Мы с уловом.

Он грохнул на стол какую-то штуку. Технология старых времён, она была мне незнакома. Но бармен, очевидно, разбирался в древних штуках гораздо лучше, поэтому убрал ее под стойку и принялся выкладывать на стол бутылки.

— А это кто? — спросил второй из них, высокий мускулистый блондин. Он-то как раз и носил металлические наручи.

— Новенький. Зовут Майкл.

— Я сам могу представиться, Джек, — сказал я. — Если они спросят.

— Это про тебя говорят? — задал вопрос тот, что заказывал пиво. — Беглая игрушка Института? Слушай, мне кажется, таким, как ты, нечего делать в этом городе.

— Заткни свою пасть, — ответил я. — Иначе я вобью твои зубы тебе в глотку и заткну сам.

— А силенок-то хватит, синт? Или ты только болтать можешь?

Он попытался толкнуть меня ладонью, чтобы сбросить со стула, но я перехватил его руку, сжал, что было сил, а потом приложил к стойке. А левой вбил в нее столовой нож, который валялся тут же.

Ранить кого-то столовым ножом — та ещё морока. Но я был настолько силен, насколько это было возможно для человека.

Брызнула кровь, скиталец закричал, схватился за рукоять ножа и попытался выдернуть его, однако не смог. Так глубоко он засел в дереве.

Второй подскочил ко мне, замахнулся, но я перехватил бутылку за горлышко и разбил ее о его тупую черепушку. Пиво вперемешку с кровью брызнуло во все стороны, запахло хлебом. Парень упал на пол, заливая его жизненной влагой.

Остальные отскочили, уставились на меня.

— Убейте его, ну же, убейте его? — кричал тот, которого я ранил первым, продолжая напрасно дергать рукоять ножа.

Ему бы ее раскачать и выдернуть, только вот это очень больно. Так просто и не получится, разве что под каким-нибудь наркотиком.

Я сделал шаг в сторону парней. Они переглянулись. Бросятся или нет? Скорее всего рискнут, ведь их трое, а я всего один. Ну и то, что я так быстро расправился с их двумя товарищами — не показатель.

Они были закаленными странниками, каждый из них не раз смотрел смерти в лицо. Наверняка они встречались и с супермутантами, и с рейдерами, да и вообще с разными порождениями пустоши.

Черт его знает, кого они видели во мне: обычного человека или синта, но они в любом случае ошибались. Я не синт. Наверное, хоть и сам до конца в этом не уверен. И я определенно не обычный человек.

Они решились и бросились на меня с разных сторон. Я сместился вперёд, ударил того, что был слева, под колено. Раздался хруст, дикий крик, и парень повалился на землю. Его нога была сломана.

Второй замахнулся, попытался ударить меня в лицо, но я перехватил его руку и коротко, без замаха, ткнул в нос. Снова хрустнуло, из обеих ноздрей брызнуло по струе крови. Оттолкнув его от себя, что было сил, я сосредоточился на третьем. Тот самый мускулистый блондин. Он выглядел так, будто мог при желании переломать человека пополам. Да чего уж врать, наверняка, так оно и было.

Он резко выбросил вперёд свой здоровенный кулак. Время будто замедлилось, я слегка сместился в сторону, уклонившись от удара. Так работал ускоритель рефлексов, вшитый в мой мозг учёными Института.

И тогда я ударил, вкладывая весь свой вес. Мой кулак прилетел здоровяку по самому кончику подбородка, раздался хруст, и он опрокинулся на землю. И тут же попытался встать. Здоровый мужик, и даже лёгкое сотрясение ему не помеха.

Я поставил свой ботинок ему на горло.

— Лежи смирно, — проговорил я. — Иначе я раздавлю твой кадык, как рад-таракана.

— Пошел ты, — прохрипел он.

Я огляделся. Один из них по-прежнему был прибит к стойке за руку, второй валялся без сознания в луже собственной крови. Третий катался по полу, держась за сломанную ногу. Четвертый опрокинул стол, когда я его оттолкнул, и не решался подняться, потому что понял, что остался один. Ну и пятому я сейчас жал ногой на горло.

— Я вас не трогал, — сказал я. — Я сидел и спокойно пил свое пиво. Вы сами это себе сделали, потому что вы — злобные мудаки, которые считают себя круче всех. Я — не синт. Я — такой же человек.

— Я убью тебя! — заорал тот, которому я проткнул руку.

— Это я мог бы убить вас всех, не моргнув и глазом. Но не хочу. А теперь я пошел. И не дай Бог, кто-нибудь из вас двинется за мной. Второй раз так легко отделаться уже не удастся.

Тот, что стоял у стойки, вдруг развернулся под неестественным углом, левой рукой он попытался выхватить из кобуры пистолет. Естественно, так просто ему этого не удалось, она ведь висела, как и у любого нормального человека, на правом бедре.

Я оказался быстрее, выхватил ствол и, практически не целясь, выстрелил ему в голову. Во все стороны брызнули мозги, часть из них попала на лицо бармена, который смотрел за происходящим. Убитый мной бессильно повис на собственной руке. Нож он так вырвать и не смог.

Двумя ударами ноги в крепком армейском ботинке я вырубил здоровяка. Прицелился в того, что сидел на полу, заливая свою куртку кровью, но он тут же поднял руки перед собой.

— Не стреляй! — закричал он. — Прошу, не стреляй!

— Тогда сиди смирно, — ответил я.

И двинулся в свою комнату. На то, чтобы облачиться в броню и надеть разгрузку и пыльник у меня ушла пара минут. Остальные же вещи всегда были собраны, как раз на тот случай, если нужно будет валить, и спешно.

И вот, вновь пролилась кровь. И все потому что люди в своей паранойе приняли меня за синта. И я даже не уверен в том, что они не правы, и что я поступил, как надо.

Мне оставалось успокаивать себя только тем, что Келлог сделал бы все иначе. Он перебил бы всех в баре, а потом сжёг бы его дотла. Я же оставил трупом только одного.

Повесив винтовку на грудь, я убрал пистолет в кобуру и вышел наружу, после чего двинулся к двери.

— Это была самооборона! — прокричал вдруг бармен мне в спину. — Мы расскажем обо всем охране! Тебе никто ничего не сделает!

Ничего не ответив, я покинул помещение. Да, это была самооборона. Да, у местных охранников, выполняющих функции полиции, ко мне вопросов может не быть. Зато они будут у всех остальных. У друзей и родственников тех, кого я покалечил и убил.

Так что лучше мне это место покинуть.