Fallout: Тот, кто бежит по острию

Глава 15

Похоже, что я угадал. Я отправился в путь и через несколько дней уже добрался до дамбы Дэвиса — первой точки, которую в итоге решил проверить. И как оказалось в итоге, дамбы больше не было. Мне даже идти туда не пришлось, потому что уже на окраине мой счетчик Гейгера стал показывать повышенный уровень радиации. А впереди были только руины.

Не знаю, осталось ли там что-нибудь от электростанции и дороги на ней, но жилого поселения в тех местах быть определенно не могло. Так что я просто повернулся и двинулся на юг, в сторону дамбы Паркера.

И уже по дороге понял, что попал в точку, потому что на дорожном указателе, ведущем на юг была нарисована звезда вокруг круга и подпись «рейнджеры».

И поселение оказалось достаточно большим, потому что судя по карте до дамбы было еще далеко, а впереди уже показались поля маиса и бритвозлака, тошки и бахчевых. Ну да, у них ведь вода есть — река совсем рядом, а на дамбе наверняка есть устройства, с помощью которых можно забирать живительную влагу для ирригации.

Так что я пошел по дороге дальше, и мне даже встретились люди. Стояло раннее утро, но рабочие уже вышли на свои поля.

Жизнь у них вообще непростая, уж я прочувствовал это на своей шкуре, когда у меня был дом и участок в Джанкшен-сити. Но там я возделывал совсем небольшой объем земли, потому что воду добыть было сложно. Здесь же посадок было гораздо больше, а соответственно и работы.

На меня не обращали никакого внимания. Возможно, кстати говоря, потому, что я был одет в примерно такую же броню, как и рейнджеры. Вернее, броня-то у меня была совсем другой, а вот пыльник — примерно такой же. Вот и не интересовал я их особо.

Мимо посадок я шел целый час, а в голову лезли мысли.

Сюда рано или поздно придет Легион, они не потерпят такого соседства. Тем более, что как я понял, рейнджеры имеют какие-то планы на окрестные земли, раз они отправляют экспедиции в ТуСан и другие города. А значит они рано или поздно схлестнутся.

И что же тогда будут делать все эти фермеры? Либо умрут, либо станут рабами, либо переберутся на тот берег по дамбе, если, конечно, им это позволят их защитники.

Но тут я подумал, что дамба — это не такой уж и плохой вариант. Ее легко оборонять, а если не получится, можно отойти на ту сторону и взорвать дамбу к черту. Кто знает, может быть, так рано или поздно и случится.

Наконец я увидел дамбу. Не могу сказать, что она меня восхитила: все-таки за время своих путешествий я видел разное. Даже работающие заводы и атомные электростанции, а что еще может быть круче, верно?

И здесь было достаточно людно, народ бродил туда-сюда. Были тут и рейнджеры в таких же пыльниках, и молодые парни в кожаной броне — скорее всего, новобранцы. И теперь уже на меня обратили внимание. Один из трех рейнджеров, что шли по улице, вдруг увидел меня. Что-то сказал, а потом двинулся в мою сторону.

— Михаил? — спросил он.

Внутри у меня внезапно похолодело. Неужели меня узнали? Но как?

Я всмотрелся в него внимательнее, но не вспомнил. Нет, я его не знал. Определенно не знал. А потом до меня дошло: просто мой клон назвался моим же именем. Ну а как иначе, он ведь должен был считать себя оригиналом. Так же как и остальные.

— Нет, — я покачал головой. — Я его брат. Старший. Петр. Петр Стрелецки.

— Однако, — он хмыкнул. — Я не знал, что у нашего Михаила есть брат. А чего ты одет так? Почти как из наших?

— Я из Калифорнийских рейнджеров, — ответил я. Звезда у меня была, но я ее не носил, потому что не имел права, но показать смогу. И уточнил. — Из рейнджеров Новой Калифорнийской Республики.

— А… — он вдруг улыбнулся. — Приятно увидеть брата-рейнджера. Ты к нам по делу или как?

— Собирал информацию о Легионе, — ответил я. — А теперь решил заглянуть и повидаться с братом.

— С севера шел?

— Да, — кивнул я. — На юг от Флагстаффа через Феникс и до ТуСана. А потом сюда.

— И тебя никто не тронул всю дорогу? — удивился он.

— Нет, — я покачал головой. — Ни бандитов, ни рейдеров. Вообще никого не встретил.

— А легионеры?

— Не связывался, — я покачал головой. И у меня чуть с языка не сорвалось, мол, вы с ними воюете что ли. Но удержался. Если я из Калифорнии, а тут ходят их доллары, то я должен быть в курсе. — Вот и они меня не трогали.

— Ну у нас пока мир, — проговорил он. — Но это ненадолго, боюсь, что скоро попрут. Скоро начнется. Но чтобы рейнджер через их земли прошел, а его никто не тронул… В одиночку…

— Так что, как мне с братом-то повидаться? — спросил я. — Я тут в первый раз. Он вообще тут или ушел куда?

— Не, Михаил на базе, — ответил он. — После рейда вернулся, отдыхает. Но до вечера его точно никуда не отпустят. Ты можешь до пропускного сходить и передать, чтобы ему сказали. А могу я сказать, как возвращаться буду, думаю, он не откажется с братом увидеться.

Может быть и откажется. Или скажет, что нет у него никакого брата.

Но возможно, что и заинтересуется, решит увидеть, кто там так представляется. И выйдет.

— А на плотину меня не пустят? — решил уточнить я.

— Нет, — он покачал головой. — Не пустят, у нас с этим строго. Даже новобранцев не пускают первый год. У легионеров, знаешь, сколько шпионов? Не воспринимай на свой счет, конечно.

— Да, я все понимаю, — кивнул я. — А может быть, ты скажешь? Все равно же обратно пойдешь.

— Да почему бы и нет, — он хмыкнул. — Но подождать придется, у нас свободное время с шести после полудня начинается. Для тех, кто не в карауле, конечно.

— Да я подожду, — кивнул я. — Тогда я в бар пойду, не буду глаза мозолить, тем более устал, как собака. А ты все-таки скажи ему, я к пяти спущусь в бар и буду ждать.

— Хорошо, — кивнул он, махнул своим, и они двинулись куда-то по дороге.

Сам он присоединился к ним. А я отправился в бар.

***

Практически весь день я тупо проспал. Ну точнее как, с моей точки зрения это было достаточно умным решением, потому что если я убью клона, то потом мне придется валить как можно скорее. А так, как за мной отправят погоню, придется идти быстро и далеко.

Так что, можно сказать, я выспался впрок. Когда проснулся, почистил оружие, привел его в порядок, пересчитал боекомплект. Получалось, что не так-то плохо у меня дела. Точно лучше, чем в тот момент, когда я подходил к Корату. Сколько же времени прошло с тех пор? Месяцы? Года?

Но теперь я не просто брел куда глаза глядят, а еще и брался за заказы, которые приносили деньги. Охота за головами или мутантами — не так важно.

В общем, у меня и гранаты были, и патроны для всех трех стволов. Так что я подготовил все вещи на случай, если мне придется быстро валить, переоделся в обычную фланелевую рубашку, чтобы не смущать местных прикидом рейнджера — уж слишком много внимания он привлекал.

А потом спустился вниз, и заказал себе кружку пива, после чего уселся в дальнем конце зала так, что меня особо и заметно не было.

Бар постепенно стал наполняться людьми. Сперва подвалили фермеры — это было видно по их одежде и характерным мозолям на руках, которые остаются от частой работы с сельскохозяйственным инструментом. А где-то через полчаса стали подходить и солдаты.

Играл музыкальный автомат, люди подходили к стойке, за которой было аж три крана. Обычно обходились одним, но тут, похоже, варили сразу несколько сортов пива. Неплохое место, цивилизация, мать ее. Да, я видал места получше, да и диктатура тут, очевидно, жесткая, не так-то много прав у работников. Но это все равно лучше, чем открыто покупающие и продающие свой товар работорговцы в Фили. Или их городок по типу Фритауна — бандитский притон со звучным названием. Я ведь возвращался туда и посетить его успел.

Я посмотрел на часы, которые лежали у меня в кармане, и увидел, что время подходит к пяти. И будто по заказу дверь открылась и в помещение вошел…

На самом деле наша внешность отличалась: время внесло свои изменения. Во-первых, он как и большинство рейнджеров был стрижен почти наголо и чисто выбрит, тогда когда я наоборот отпустил длинные волосы и бороду. Более того, у него на лице бугрился шрам, который шел через бровь, пересекал глаз, и заходил дальше на щеку.

Он огляделся, увидел меня и махнул рукой. Достаточно приветливо. А потом отправился к стойке. Наверное, тоже хочет купить себе выпить.

Перекинулся парой слов с барменом, положил на стойку какие-то купюры, после чего взял бутылку с янтарной жидкостью и два бокала, после чего подошел ко мне. Встал на секунду, будто не знал, как начать разговор.

— Привет, — сказал я ему. — Садись, поговорим.

— Вот уж не ожидал я, что еще одного увижу, — проговорил он и уселся на стул напротив меня. Грохнул на стол бокалы, выдернул из бутылки пробку и разлил, после чего толкнул один из них мне.

— Еще одного? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Года три назад, наверное. Встретились в Фениксе, я был там на задании.

— А он куда двинул?

— На юго-восток, в Техас, — пожал он плечами. — Сказал, что хочет повидать штат одинокой звезды. А тебя как сюда занесло? Хотя нет, давай сперва выпьем.

Он вздернул бокал и тут же опрокинул в себя содержимое. Я отпил — вроде бурбон как бурбон, послевоенный. Обычный кукурузный виски, да еще и без особой выдержки. Я пробовал напитки гораздо лучше. Довоенные шотландские и ирландские сорта. А это по сути своей самогон.

— Не узнаешь? — спросил он.

— Неа, — я покачал головой. — А что такое?

Он толкнул ко мне бутылку. Я повернул ее этикеткой себе и хмыкнул. «Райтс дистилири». Неужели из Нью-Рино? Впрочем, это не так уж и плохо, алкоголь — это не худший бизнес, которым можно заниматься. Они, по крайней мере, закупают для него продукцию у фермеров, пусть наверняка и по бросовым ценам, и производят продукт. Повышают ВВП, ну либо какие там еще показатели есть. Наверняка ведь бюрократы в НКР все это считают.

— Однако, — я ухмыльнулся и залпом влил в себя содержимое бокала. — А винт сюда не возят?

— Да кому он нужен, — хмыкнул мой клон. — Рецепт разошелся, винт уже каждый сам себе делает. Я его даже на восточном побережье встречал. Ну так что, где бывал, что видел?

— Почти всю Америку прошел, — сказал я. — В Республику только не совался. И, знаешь, ничего особо хорошего не увидел. Живут как живется… — и перевел тему. — А ты, я вижу, спокойно реагируешь на то, что меня увидел? Не боишься. Что ты помнишь-то?

— Что сбежал из Института, — пожал он плечами. — Но вообще, это потому что ты не первый Михаил, которого я увидел. Тогда, если честно, охренел. Аж рука к пистолету потянулся. Но ничего, выдержал, а потом побеседовали. И знаешь, интересно это — беседовать как бы самому с собой, но одновременно с этим с другим человеком.

— А как думаешь, где оригинал?

— Умер, — пожал он плечами. — Или уничтожен. Не думаю, что Институт допустил того, что оригинал тоже по земле свободно ходит. Да и зачем он им?

Я даже внутренне похолодел. А я ведь тоже об этом думал в свое время. И у меня по-прежнему есть подозрения о том, что я — тоже всего лишь клон. Но что мне тогда делать? Распластать свое бедро и посмотреть, убедиться, что на костях у меня нет клейма Института? Не знаю. Вот совершенно не знаю.

Наверное я предпочту долгий и трудный путь. Разобраться со всеми своими клонами, что еще бродят по земле. А их осталось еще пять.

— А ты-то где был? Что видел? — спросил он и налил еще виски в бокалы.

Я принялся рассказывать. Потом он в свою очередь. Разговор пошел, и если честно, то поговорить с ним было приятно. Потому что мы… Похожи. Действительно, да.

Первая бутылка улетела быстро, вторую купил уже я, снова расплатившись крышками. И пошло-поехало.

Не знаю, сколько времени прошло, голова уже шумела, а людей в баре стало меньше. Народ постепенно расходился спать.

— Ты здесь номер снял? — спросил вдруг он.

— Да, — кивнул я.

— Пойдем, выпьем наедине, — сказал мой клон. — Поговорим. Есть важное дело.

Чего? А чего это ещё ему понадобилось? Нет, никаких особых подозрений у меня не возникло, вряд ли он собирается заманить меня в помещение для того, чтобы убить. Скорее всего, реально хочет рассказать какой-то секрет.

Но это достаточно странно. Мы спокойно сидели и обсуждали историю с Институтом, клонами и прочим. А тут он ни с того ни с сего решил, что надо поговорить отдельно. Подозрительно все-таки.

— Ладно, пошли, — ответил я, опрокинул в себя содержимое бокала, и поднялся.

Он подхватил оба бокала и мы вместе двинулись наверх. Поднялись по лестнице, прошлись по коридору и я открыл свой номер. Он, кстати говоря, был обычным. Совершенно стандартным. Мне приходилось ночевать в таких вот гостиницах множество раз в своей жизни. Даже до моего побега, даже до начала моей службы в полиции Нью-Рино.

Он прошел, вполне спокойно подставив мне спину, и сел прямо на кровать, без приглашения. Положил бокал на пол, сделал глоток прямо из бутылки, вот так вот, по-простому. Непосредственно так. Да ему плевать на все. Неужели он считает меня настолько близким человеком?

Я повернулся и закрыл за собой дверь на щеколду. Она, конечно, хлипкая, но если что, то на минуту задержит. Но не больше.

— Ты бы знал, как я это все ненавижу, — проговорил вдруг он.

Посмотрев на него внимательно, я понял, что он пьян. Причем сильно. Я, конечно, тоже, но еще держался. Но с учетом того, что он не человек, что у него синтетическая печень…

— Что именно? — спросил я, подошел к стене напротив и встал у нее.

— Да все это, — хмыкнул он и развел руками, будто бы показывал весь мир.

— Я тебя понимаю, — кивнул я. — Я тоже многое ненавижу. Рейдеров, пустыню, сраный песок, который лезет в глаза и под одежду, мутантов, голод, то, что приходится под кустом ночевать и под ним же нужду справлять.

— Да я не о том, — он покачал головой и улыбнулся. — Я о рейнджерах. О солдафонах этих долбанутых, об их порядке. О чинопочитании, сказки вот об этом величии, о том, что мы должны людям в Пустошах помогать, и никто больше этого не сделает.

— Так, а чего ты не уйдешь? — спросил я. — Не думаю, что тебя насильно тут удерживать будут. А если захочешь, то с нашими способностями нас никогда не найдут. Мы же аналоги синтов-охотников.

— Каких еще охотников? — не понял он.

Неужели он не в курсе. Но он тут же махнул рукой и добавил:

— Ладно, проехали, это не так важно. Я все равно не могу уйти. Дело в том, что я не совсем рейнджер.

— Это как? — я сыграв пьяного, усмехнулся. — Выглядишь как рейнджер, сидишь на дамбе Паркера, на базе этих самых рейнджеров. Так почему ты вдруг не рейджер?

— Да потому что… — ответил он, запустил руку за воротник и вытащил из него какой-то знак. Я не понял, что именно это, но сумел разглядеть изображение горбоносого мужчины.

— И что это? — не понял я.

— А, ты ж не в курсе наших порядков, — он хмыкнул. — Это то, за что меня при случае могут поставить к стенке. А перед этим будут пытать. Я здесь по заданию Легиона. Я фрументарий.

Я посмотрел на него внимательно. Серьезно? А у этих клонов точно моя личностная матрица? Я сомневаюсь, что когда-нибудь стал бы работать на автократора. Нет, может быть, Легион не так уж и плох, я не знаю, я действительно не в курсе их порядков.

Но ведь тот из клонов, что стал главарем банды рейдеров, тоже…

Это что же получается?

— Я здесь чтобы вытягивать информацию. Потом передаю ее во Флагстафф. Эта история с плантациями и дамбой, она скоро закончится. Легион подомнет под себя всю Аризону, а потом двинет дальше на Запад — в НКР.

— И что, у тебя даже никаких патриотических чувств нет? — спросил я.

— Ты издеваешься что ли? — он резко повысил голос. — Мы с тобой были там героями. Мы убили одного из главных коррупционеров. Канцел — заслужил то, что получил. Но они там все такие, от рядового чиновника до самого президента. Но Легион придет. И когда он придет, там наступит настоящий порядок. И все эти плутократы ответят за все.

Я слушал его слова, и они приводили меня в ужас. Но причина была в другом. Я его понимал. В другой ситуации я действительно мог возненавидеть Республику. Если бы мне не было так наплевать на нее.

Да, я по-прежнему избегал тех мест. То ли потому что боялся, что до сих пор в розыске, то ли просто боялся, что мне будет больно, когда увижу то, во что превратилась моя родина. Признаться в этом я не мог самому себе.

Нет, вроде бы видно — расширяется. Сейчас наверняка помимо Нью-Рино уже и Город Убежища присоединила к себе, вместе с электростанцией в Гекко. Может быть, даже до Нью-Арройо дошли, почему бы и нет? И здесь в ходу их доллары, что о многом говорит. Валютная система, значит, должна быть устойчивой.

Но… Она ведь строилась на дерьме, на коррупции, на местечковых господах. Не ставила новые элиты, а интегрировала старые внутрь себя. Не знаю. Не уверен, что хочу это видеть.

И я в общем-то даже понимаю, почему он работает на Легион. Нашел себе новую идею. Они ведь, пусть у них и моя память, новые в этом мире. А я относительно стар, для живущего в Пустошах у меня более чем солидный возраст. К тому же я ведь тоже нашел себе идею. Охота на синтов, на моих клонов.

— Куда двинешь дальше? — уже как-то по-деловому спросил он.

— В Техас, — ответил я.

— Зачем тебе туда? — он хмыкнул. — Там, я слышал, есть целые города из супермутантов. Армия Создателя прокатилась в ту сторону. И там они попытались устроиться на жизнь. Наверное, их живущих там людей никто и не в курсе про самого Создателя, и про то, как он чуть весь мир не захватил.

Интересная информация. Города супермутантов уже того стоят, чтобы посмотреть на них. Но меня интересовало другое. Раз там мой клон, то туда мне и дорога. После того, как я разберусь с этим.

Мы с ним пообщались, даже относительно нормально. Но я все равно его убью.

— Хочу на еще одного Михаила посмотреть, — пожал я плечами. — Ты же сам говорил, что он туда ушел.

— А, понимаю, — он хмыкнул. — Брата повидать хочешь. Ну ты же в любом случае на восток двинешься, так?

— Так, — кивнул я.

— Тогда поможешь брату? — он вдруг запустил руку за пыльник и вытащил из него бумажный конверт. — Это нужно будет отнести в Ту Сан и передать центуриону Дециму.

— Ага, — кивнул я. — А они меня за тебя примут.

— Я это учел, уже в письме написал, что ты — мой брат, — сказал он. — Был уверен, что ты не откажешь. Так что, отнесешь письмо, тебе за это еще и заплатят. Все равно же по пути, верно?

— А что там? — спросил я. — Какие-нибудь планы обороны? Минные поля? Секретные проходы? Шифры радиопередач?

— Да ты чего? — ухмыльнулся он. — Это все я давно уже слил. Это просто… Это не так важно.

— Ладно, сейчас, — сказал я, наклонился над рюкзаком, и открыл его, сделал вид, будто копаюсь в поисках чего-то. — Ты письмо в Республику сможешь передать?

— Смогу, — сказал он. — Только кому? Мать наша с тобой умерла, достаточно давно. Каноль и Галлас… Ну ты сам в курсе, да. А больше у нас там в общем-то никого и нет.

— Мать умерла? — поднял я голову. Я не видел ее уже лет пятнадцать, наверное, и понимал, что никогда не увижу. Но эта новость… Сердце все равно защемило.

— Да, — кивнул он. — Давно уже, я выяснил. Через сослуживцев, что в Шейди Сэндс ходили. Ну и кому ты написать-то решил? Не той ли шлюхе? Сьюзен?

Меня вдруг накрыло ощущением, что я прикоснулся к своей старой жизни, той самой, что была до тюремного срока. Черт… Я ведь реально в двух шагах буквально от тех мест. Перебраться через Колорадо — не важно, через дамбу или каким-нибудь паромом. Потом миновать какой-то городок под названием Мехикали. и все, я у Сияния Дня. Оттуда на север, пара недель пути или даже быстрее, если найду транспорт.

— А она, что, жива? — мой голос внезапно для меня прозвучал низко, будто сел.

— А я откуда знаю? — хмыкнул он. — Не выяснял. Мне не очень-то интересно.

— Нет, рейнджеру Александру написать хочу, — наконец-то выкрутился я. — Думал после Техаса в Республику двинуть. Домой.

— А… — проговорил он. — Помню, хороший дядька, да. Правда не знаю, жив ли он еще.

— Вот и проверим, — ответил я, нащупав пальцами метательный нож.

Хороший, утолщенный со стороны острия и с короткой тонкой рукоятью. Метать их я научился, причем и с правой руки, и с левой. Да и система прицеливания помогала, она ведь сама траекторию отрисовывала, только и надо было, что бросить с нужной силой.

— Только ты ошибся, — проговорил я, повернувшись в сторону клона и входя в режим прицеливания.

— В чем? — не понял он.

— Я не копия, — ответил я. — Я оригинал.

Резко махнул рукой, и рыбка ножа вошла ему в глаз. Он опрокинулся на кровать. И все. Больше не шевелился. На самом деле мне повезло — он мог бы успеть отреагировать на ускорителе рефлексов, но был слишком пьян.

Я вытащил из рюкзака нож, подошел к трупу. Если я его так вскрою, то кровь капать начнет, просочится через пол. Надо что-то подложить.

Подумал, сорвал с кровати простынь и одеяло и бросил на пол. Хоть немного, но удержит. А потом вогнал лезвие ему в бедро, глубоко, и повел вниз. Когда высвободил кость, глянул — клеймо. Это клон. Не оригинал. Значит, я не соврал. Возможно, не соврал.

Я сорвал у него с шеи знак Легиона и вложил ему же в ладонь. Во вторую положил письмо. Все. Может быть, увидят и не станут гнаться.

А теперь быстро собрать вещи и валить. С утра не придет на службу — начнут искать и найдут. Надо уходить.