Fallout: Тот, кто бежит по острию

Глава 11

Я покинул Колдуотер следующим же утром, купив на последние крышки провизии в дорогу. Конечно, можно было есть те, что найдешь, но это же в основном будет мясо, да и определенный запас чистой воды иметь на всякий случай необходимо. Далеко не всю воду в пустыне можно есть.

Меня давно научили, что если в воде нет ни насекомых, ни травы, ни тем более рыбу, то такую воду пить нельзя, потому что она либо отравлена, либо радиоактивна. Колодцев в пустошах тоже не так уж и много, как и поселений. У меня есть счетчик Гейгера, чтобы проверить воду, но если я попаду в радиоактивную бурю…

Короче говоря, после всех приключений у меня осталось жалких два десятка крышек. Этого не хватило бы даже на то, чтобы оплатить себе ночлег, разве что уж в совсем бедном поселении. Так что мне предстояло найти себе работу. В Колдуотере я наследил, что так искать там не решился.

Я двинулся на юго-запад, как и решил той ночью, огибая горный хребет, направился прямо в Корат. В этом городе должна быть работа для человека вроде меня. А там уже прикину, куда можно двигаться дальше.

Дорога заняла у меня неделю. Дважды я останавливался в маленьких поселениях. В первый раз все прошло более чем хорошо, меня даже посетила дочка хозяина дома, в амбаре возле которого я спал. Во второй раз все прошло гораздо сложнее: двое дюжих сынков хозяина попытались убить меня во сне и ограбить. Я сломал обоим шеи и ушел, не поднимая шума. Было желание поджечь дом, но толпы селян с вилами опасался даже я. Это страшное оружие даже в неумелых руках, и от него погибали даже очень крутые вояки. Так что я просто ушел.

И вот я наконец-то добрался до Кората, города, который находился на южной окраине гор. Здесь было несколько дорог, причем не старых асфальтовых шоссе, а обычных грунтовок, которые, скорее всего, накатали уже после войны.

Меня встретил дорожный знак, который шел поперек всей дороги, напомнив мне арку в Рино. Я прошел под ним и двинулся дальше, в сторону чего-то похожего на деловой центр. По крайней мере, там была куча людей, периодически слышались выкрики. Что, неужели опять демонстрация? Только этого ещё не хватало.

Однако, когда я подошёл поближе, то разглядел небольшой помост, со всех сторон огороженный канатами. Это был ринг, правда никаких матов, как я тех же «Джунглях» в Нью-Рино тут не было. Обычное голое дерево.

И на ринг вышли двое бойцов: один худощавый, скуластый и очень жилистый, а второй — самый настоящий жирдяй. Руки у него были как мои ноги, здоровенное пузо выдавалось вперёд, а до середины груди торчала клоками во все стороны борода.

— Эй, парень, — повернулся ко мне один из стоявших позади мужиков, который сжимал в руке клочок бумаги. — Крышками не богат? Если есть лишние, поставь на Джейка, он этого жиробаса в два счета уделает.

— Неа, — я покачал головой, ни капли не соврав. — Вообще денег нет.

— Эх, — выдохнул он. — Ну ладно, хотя бы посмотришь.

— А что происходит-то? — решил я спросить, раз он все равно ко мне обратился.

— Суд, — сказал он.

— Суд? — не понял я.

— Первый раз у нас, да? Не слышал? У нас тут не то, что в пустошах, здесь порядок. И все споры решаются на ринге: двое вошли, вышел один. Если второй выживает, то его изгоняют из города.

— А сейчас что случилось? — спросил я.

— Джейк дом заложил, а долг не отдал, — сказал мужик. — И когда с него Хэнк потребовал долг отдать, сказал, что тот ему не так много одалживал, и что процент они другой обговаривали.

— А бумажных договоров тут, типа, нет? — спросил я.

— Нет, конечно, — удивился он. — Кто ж будет чистую бумагу на всякие договоры переводить? Ей другое применение найдется.

— Ага, например ставки записывать, — кивнул я на клочок в его руке.

— Ну да.

— И почему ты думаешь, что Джейк победит?

— Так он в кабацких драках лучший, — ответил он. — Да и ему терять нечего. Если его убьют, то его семью выгонят из города. Или Хэнк потребует их себе в собственность.

— Как рабов? — спросил я.

— Ну да, — кивнул мужик.

— Это законно? — спросил я.

— Это не совсем по правилам, — покачал головой мой собеседник. — Но у него сильнейший боец в городе. И тот, кто решит сказать ему что-то поперек, очень быстро окажется на ринге. Но Джейк круче! Тихо! Бой начинается.

Тем временам действо началось. Жилистый рванулся вперёд и в прыжке ударил жирного ногой в живот. Нормального человека от такого скрючило бы и вывернуло наизнанку да только у этого, похоже, под слоем жира имелась ещё и нехилая прослойка мышц, так что он даже не согнулся. Зато рванулся навстречу, обхватил своего соперника обеими руками и сжал, что было сил.

Даже здесь, через крики толпы, я услышал, как хрустнули кости Джейка. А жирный на том же движении толкнул его вперёд и, продолжая держать в своих объятиях завалил на дерево помоста.

Вот он оказался сверху и принялся месить кулаками лицо своего соперника. Тот успел прикрыться руками. Я видел, как он резко согнул ногу, пытаясь сбросить с себя жиробаса, но у него ничего не получилось. Он пропустил первый удар, второй, третий…

Все. Бой превратился в избиение. Жирный просто забивал его насмерть, словно грушу. Джейк просто изначально выбрал неудачную тактику: ему нужно было не атаковать первым, а загонять жирного по рингу так, чтобы он выдохся. А потом добить. Слишком уж хорошо этот обмудок держит удар.

Бой никто не останавливал, впрочем это представление и назвать боем никак нельзя. Просто завалил и забил насмерть.

Минуты через полторы толстяк встал, повернулся к толпе, поднимая вверх руки, с которых стекала кровь. Вперемешку его соперника и собственная. Кулаки он наверняка рассадил. А потом оскалился и зарычал.

— Да! — крикнул он. — Да! Борк победить!

На дикаря, который коверкал бы английский, он не похож. Значит, скорее всего, умственно отсталый. Ладно.

Повернувшись, он спустился с помоста, а на него забралось двое парней в кожаной броне со звёздами шерифов на груди. Подхватили труп за ноги и потащили его вниз. Секунду спустя наверх забрался ещё один и из ведра смыл с дерева кровь.

Толпа сама собой расступилась, и я увидел ещё одного жирдяя и женщину и девочку лет одиннадцати. Он что-то втирал им.

Не то чтобы мне не хотелось терпеть несправедливость или вдруг захотелось защитить честь дамы. На самом деле я желал только заявить о себе. А как сделать это лучше и яснее, чем набить рожу бойцу, который только что так поступил со своим противником?

Раздвигая толпу, я двинулся в сторону, где находились женщина и дочка. Пару раз меня попытались пихнуть локтем, но потом внимательно рассмотрели, и даже извинились.

— Теперь вы мои, — проговорил толстяк, пододвигаясь все ближе к жене, а потом вдруг взял и ущипнул ее за зад так, что она тонко взвизгнула. — Ну ничего, ничего. Я лучше этого доходяги. Увидишь.

— Эй, жирдяй! — крикнул я. — Такого договора не было! Твой боец победил, так что они уходят из города! И я их провожу.

— Ты кто такой? — спросил он, повернувшись ко мне.

Толпа замолчала, наблюдая за происходящим перед ней зрелищем. Дело шло ко второму поединку. Собственно, до этого я и собирался все довести. А потом убить толстяка. Громко заявить о себе, чтобы потом не было проблем с тем, чтобы найти работу. Репутация играет на тебя, когда речь касается крышек.

Того, что я заведу таким образом врагов, я не особо боялся. Я вообще не то чтобы сильно опасался людей. Да и смерти, наверное, тоже. Слишком много повидал с тех пор, как покинул родной Шейди Сэндс.

— Меня зовут — Михаил! — ответил я. — Я — бродяга с рождения.

— Ну так и шел бы ты отсюда, — ответил он. — Дальше бы бродяжничал. У нас порядочный город и таких, как ты, тут не любят.

— Ага, — кивнул я. — То есть здесь всем правят гнилые лжецы? И работорговцы?

— Ты назвал меня лжецом? — спросил он.

— Да, — кивнул я.

— Готов подтвердить свои слова на ринге?

— Да, только мой тебе совет: подыщи себе бойца получше, чем этот пузан. Он меня не потянет.

Наступило молчание. Толпа переваривал то, что я только что сказал. Что ж, это было эффектно. Но теперь придется вывозить за свои слова.

— Выдержишь ещё бой, сынок? — повернулся жирдяй постарше к младшему.

Значит, сходство между ними мне не показалось. Действительно отец и сын.

— Да! — кивнул тот. — Борк убивать!

— Тогда тебе нужен секундант, — сказал он. — Есть тут кто-то, кто готов выступить на стороне этого безродного бродяги?

— Я буду секундантом! — из толпы вывалился тот самый мужик, который рассказывал мне про местные правила. — Я!

— Отлично! — крикнул жирдяй. — Если Борк тебя сломает, то я заберу все, что у тебя есть. Бронька, вижу, хорошая, винтовка.

— Если я твоему сынку-имбицилу шею сверну, ты уйдешь из города! — ответил я.

— Этого не будет, — покачал он головой. — Он тебя убьет.

— Я высказал условие, — я жёстко припечатал его взглядом. — Если я убью его, то ты уйдешь из города. Все верно?

— Ладно, пусть мне этого делать и не придется. Бой. Прямо сейчас. Ты готов?

— Готов, — кивнул я и стащил с плеча винтовку, а потом снял пыльник.

Толпа за моей спиной сомкнулась будто сама собой и выдавила меня к рингу. Здесь была лавка для бойцов. Я стал раздеваться и складывать на нее свое имущество. Мужик, имени которого я так и не узнал, но который, тем не менее, вызвался стать моим секундантом, подошёл ко мне.

— Какие правила? — спросил я. Мне это было безразлично.

— Не кусаться, не бить по яйцам, — ответил он. — Все остальное можно. Бой до смерти или до невозможности продолжить бой. Жизнь проигравшего принадлежит победителю. Можно и добить.

— Мой тебе совет, — сказал я, разминая ладони. Потом взялся за шею. — Поставь на меня все свои деньги. Не пожалеешь.

— Я так и сделаю, — кивнул он.

Оставшись в одних джинсах и ботинках, я перелез через канаты и оказался на помосте. С противоположной стороны на него выбрался жирдяй. Посмотрел на меня, а потом провел большим пальцем по шее. Убью, мол.

Ага, понятно. Насмотрелся где-то.

Ну, он очень сильный. Но одновременно с этим и очень тупой. Главное тут — не нарваться раньше времени. Держать дистанцию, измотать его, а потом добить. Работаем.

Здоровый мужик в широкополой шляпе вскинул вверх руку. Секунду спустя раздался выстрел. А ещё через мгновение жирдяй бросился ко мне, словно разъяренный брамин. Я сгруппировался, и когда он оказался совсем рядом, метнулся в сторону, уклонившись от захвата. И с размаху пробил ему пинок по жопе.

Толстяк взвизгнул удивительно громко для таких габаритов.

Толпа взревела, он снова бросился на меня, но я пропустил его мимо и разорвал дистанцию. Борк развернулся, встряхнул плечами, ударил кулаками себя в грудь, демонстративно показывая силу. Я не торопился атаковать, пусть погоняется за мной немного, заодно и подрастеряет прыть.

— Чего, ссышь? — рявкнул он и снова рванул вперёд, пытаясь загнать меня в угол.

Я вновь ушёл в сторону, но на этот раз добавил удар открытой ладонью по уху. Не сильно, но достаточно, чтобы вывести его из равновесия, да и зазвенеть должно было порядочно. Он споткнулся, зацепился ногой за дерево помоста и едва не упал. Толпа загоготала, увидев, как громила чуть не расшиб себе морду.

Было видно, что он разозлился и собрался одновременно. До его тупой башки дошло, что быстрой победы не получится. Он пошёл в атаку осторожнее, прикрыл голову руками. Хорошо. Я шагнул назад, резко выбросил ногу и попал точно в бедро. Он чуть согнулся, а когда выпрямился, я добавил короткий удар в живот. Жир и мышцы, конечно смягчили удар, но дыхание я ему сбил, и это главное.

— Давай же! — заорал отец Борка, имени которого я так и не узнал. — Размажь его на хрен!

Но сын его был уже не так быстр. Он попытался нанести размашистый удар в мне голову, вложившись всем весом. Я качнулся назад, уклонился, почувствовал, как щеку толкнул воздух. Отмахнулся локтем в челюсть, несильно, больше для отвода глаз, а потом снизу, в солнечное сплетение.

Борк охнул, сделал шаг назад, но я не дал ему отдышаться. Удар по ноге, ещё один в рёбра, третий по животу. Он рванулся на меня, попытавшись схватить как в предыдущем бою, но я без особых проблем поднырнул под его захват и вывернулся. Руки жирдяя были слишком высоко, в двигался он слишком медленно. Все, выдохся Теперь можно заканчивать.

Сделал вид, что шагаю вправо, а когда он повелся на это, ушёл влево и всадил кулак ему в печень. Борк согнулся, сделал шаг назад, я тут же долбанул его локтем в висок, а потом еще раз, в ухо. Его ноги подкосились, глаза закатились, но он ещё стоял.

Толпа замерла. До них дошло, что бой вот-вот закончится, причем не в пользу их бойца. Впрочем, были и те, кто явно болел за меня. Причиной этому, скорее всего, была сделанная ставка.

Я рванулся вперед, уклонился от неприцельного удара, и вбил ребро ботинка толстяку в голень. Там уж мышцы и жир вообще до задницы, там кость практически ничем не прикрыта. А удар у меня оказался поставлен, кость с хрустом переломилась, и жирдяй с влажным шлепком, будто мешок с говном, рухнул на помост.

Я тут же оказался позади. Схватил его за голову и врезал лицом в дерево помоста. А потом во второй раз и тут же еще раз, в третий, оставляя отпечаток, больше похожий на кровавую маску.

Схватив его за голову, я рванул ее в сторону. Шея у жирдяя практически отсутствовала, но мне хватило сил для того, чтобы переломить ее. Коротко и громко хрустнули позвонки. Бой был окончен.

Я поднялся на ноги, вытер о грудь кровь с рассеченных кулаков, после чего повернулся к жирдяю.

— Ну что, валишь из города? — спросил я так, чтобы меня было слышно даже сквозь рев толпы.

Он, молча, сжал губы, посмотрел на меня, будто я только что убил его сына. Стоп, я ведь в действительности только что убил его сыну. Не обращая на него внимания, я спустился с помоста, повернулся к секунданту.

— Ставку поставил? — спросил я.

— Ага, точно, — кивнул он. — И знаешь, что? Я теперь богач.

Я услышал за спиной, как взводится курок. Сработал ускоритель рефлексов, и я рванулся в сторону, одновременно разворачиваясь и увидел, как жирдяй целится в меня из револьвера. Оружия у меня не было, разорвать дистанцию я не успевал, так что оставалось только прикрыться кем-нибудь из зрителей.

И тут грохнул выстрел. Но боли я не почувствовал. Вообще ничего не почувствовал, потому что стреляли не в меня. А жирдяй, выпустив из головы фонтан мозгов, рухнул на землю, точно так же, как его сын до этого. И я увидел того самого мужика в шляпе и со звездой шерифа, который начинал бой.

— Право ринга священно! — крикнул он. — Его боец проиграл, и он должен был уйти! Он поплатился! Все по закону!

— Все по закону! — проскандировала толпа.

Да уж. Странные тут законы. Но мне вроде никто больше не угрожает. Подобрав с лавки рубашку, я принялся натягивать ее на себя, а шериф подошел ко мне.

— Его имущество теперь твое, — сказал он. — Дом, стадо браминов. Он был очень богатым человеком. Но хоть ты и победил, мне бы не хотелось, чтобы ты оставался в городе. Я чувствую, что от тебя будут проблемы.

— Ты прав, — ответил я, повернулся к своему секунданту и сказал. — Отдайте все ему, пусть владеет. Он же местный…

— Ты серьезно? — перебил он меня. — Ты знаешь, сколько там всего?

— Серьезно, — сказал я. — Но два условия. Ты освободишь всех рабов. А еще ты возьмешь в дом вдову и ее дочь и будешь содержать их. И не дай Бог, ты их обидишь, потому что я могу вернуться, и на этот раз в ринге мы встретимся уже с тобой.

— Конечно! — воскликнул он. — Конечно-конечно!

— А теперь дай мне сто крышек и покажи, где находится лучший бар, — я усмехнулся.

Я заявил о себе. Теперь осталось найти работу.