Fallout: Большие грехи маленького города

Глава 7

Отчаяние. Нет ничего хуже, чем чувствовать отчаяние, причем, неважно по какой причине. Думаю, что все испытывают его одинаково: будь ты шахтер, попавший под обвал и ждущий смерти от нехватки кислорода, фермер, который вернувшись из города, обнаружил, что всю его семью вырезали рейдеры, или дикарь, которого схватили работорговцы и тащат в ближайший лагерь, чтобы там научить покорности, а потом продать.

Именно отчаяние делает из человека зверя. Вопрос только в том, какая из эмоций возьмет верх: страх или гнев. Кем он станет – безжалостным психопатом или трусливой крысой. Вот в этом-то и разница.

Ситуация была хуже некуда. Вот ведь дебил – полез чистить администрацию от коррупционеров без подготовки. Даже более-менее приличного запасного логова не оборудовал.

Хотя, я ж не знал, что слечу с катушек и пойду наводить порядок прямо вот так, сходу. Может быть, если бы немного подумал и остыл, то продумал бы и места, чтобы спрятаться, и пути для отхода из города. Да и оружия бы прикупил с патронами, и одежду, которая подошла бы для путешествия через пустыню лучше, чем деловой костюм.

И не стал бы врываться в офис к Брюсу и ставить весь город верх дном, а выцепил бы его ночью, может пробрался в его резиденцию, а уже там спокойно расспросил бы. Впрочем, тогда мне вряд ли попали бы в руки эти документы. А уже это можно было назвать успехом.

С другой стороны, свои шансы на выживание я оценивал, как крайне сомнительные. Думаю, у букмейкеров в бою весь город против Михаила Стрелецки я явный андердог, и коэффициент для ставящих на меня зашкаливает. Так что имело смысл сделать ставку и в случае победы получить самый большой приз – собственную жизнь.

Все, что у меня имелось – это «Кольт 6520» с двумя запасными обоймами, да «Детектив Спешл» на лодыжке. К револьверу патронов была едва ли горсть. Ну еще три сотни баксов в кармане, на которые, может быть, и можно что-то купить, но не мне: стоит появиться в магазине, как об этом узнают бывшие коллеги. Ну и конечно крупный козырь в рукаве в виде дипломата с документами, подтверждающими все темные делишки Брюса.

Едва отдышавшись, я отправился дальше в сторону окраин города через дворы и переулки. В конце концов решил остановиться в кузове наполовину сгнившего грузовика, в котором когда-то перевозили «Ядер-колу». Напитка этого там уже не было, зато несколько больших ящиков осталось, и я даже в относительном комфорте расположился за ними.

На какой-то момент мне показалось очень смешным то, что вокруг города сейчас разворачивается сеть, чтобы поймать меня, а я спокойно разлегся на ржавом днище кузова старой машины и пытаюсь разобраться с бумагами, которые украл у Брюса.

Черт, чем же он только не занимался. Перебрасывал рейнджеров, чтобы обеспечить свободный коридор для караванов с рабами. Помогал попавшимся членам Семей избежать наказания. Помогал финансировать нападения рейдеров на Город Убежища. Пытался подмять под себя Модок и Реддинг. Вел деловую переписку с каким-то Мецгером из Дыры. То, что хоть кто-то из Дыры умеет писать меня удивило, но в то, что он является хорошим человеком, я ни за что не поверил бы

С ублюдком вели дела три Семьи из четырех. Люди Орвилла Райта с канцлером почему-то не сотрудничали. Ну и еще не все так просто было с Мордино. Они, конечно, вели взаимовыгодное сотрудничество, но при этом канцлер плотно держал толстяка за яйца. А причиной был маленький упырь Хесусик.

Я слышал об этой истории, когда какие-то ублюдки устроили резню в одном из захудалых кафе ближе к окраине города, убив кассира, двух поваров, официанту и шестерых посетителей. При этом все они были убиты максимально жестоко и кроваво, но исключительно холодным оружием. На телах не было ни одной огнестрельной раны, что было странно, потому что, начинаясь с рукопашных драк и поножовщины, бои в Рино всегда переходили в перестрелки.

В деле обвинили якудза, который периодически наведывались в город. Это показалось всем вполне логичным, потому что узкоглазые фанатели от разного рода колющих и режущих железяк.

Но оказалось, что все было не так просто. Делом занимался Дженкинс, и он, к моему удивлению, сумел отрыть хвосты этой истории и отыскать настоящих убийц. Им оказался Маленький Хесус со своей бандой, я еще видел их в «Десперадо», когда ходил туда по поводу убийцы проституток. И устроенного им вполне хватило бы, чтобы отправить любимого сына сеньора Мордино прямо к стенке.

А вот Брюс помог им, дав распоряжение повесить все на бессловесных якудза, которых и так принято было винить во всех бедах жителей Рино, а папку с настоящими материалами сохранил у себя. Видимо, как залог плодотворного сотрудничества с Семьей. И получалось вполне эффективно.

Но теперь папка была у меня, и это был вполне ощутимый козырь для переговоров с большим Хесусом. Не согласится ли он вытащить мою задницу из Рино в обмен на содержимое этой папочки? Все равно одному мне ловить нечего, нужно искать кого-то, кто поможет.

Вторым вариантом были Райты. Гордые потомки ирландцев с Брюсом дел не вели и, более того, презирались за то, что были малочисленны и имели не такой большой доход, как другие Семьи. Но только вот ко мне они относились не то чтобы хорошо…

Ну и помимо компромата на Младшего Хесуса, на чашу весов Мордино ложился еще и мой эфемерный статус друга их Семьи. В конце концов, разве их босс не говорил мне обращаться за помощью, если прижмет? Вот сейчас прижало, хуже некуда.

Поэтому я решился. В своем ржавом убежище я чувствовал себя вполне комфортно, поэтому даже позволил себе немного подремать, разве что с кейсом под головой и пистолетом в руке.

Проснулся я, когда солнце уже опустилось за горизонт, выбрался из укрытия, размялся, отряхнул с пиджака и брюк ржавчину и труху от рассыпавшихся от времени деревянных ящиков, после чего все таким же извилистым путем направился в сторону «Десперадо».

Безумно хотелось есть, еще больше – пить, поэтому я на секунду остановился у уличной торговки, взял хот-дог и бутылочку холодной «Ядер-колы». Та, если меня и узнала, то вида не подала, а я не решился маячить и быстро скрылся в ближайшей подворотне, на ходу уплетая еду.

Были мысли о том, чтобы попытаться замаскироваться, натянуть какую-нибудь тряпицу на лицо в качестве маски, но эта затея не имела абсолютно никакого смысла. Чтобы закрывать лицо, нужно было надевать что-то вроде костюма пустынника, в крайнем случае – военную форму с бронежилетом, из тех, что носят солдаты НКР. А в строгом костюме и маске на лице я буду только сильнее привлекать внимание.

Была мысль стянуть откуда-нибудь шляпу, но по поводу ее реализации у меня имелись большие сомнения. Шляпы в Рино вообще были редкостью, а уж найти бесхозно валяющуюся проходило по разряду фантастики. Причем, низкокачественной.

Поэтому я решил забить, и просто идти по наименее освещенным улицам. Темными дворами и подворотнями можно было добраться почти что до самого места. Так и вышло, пока я не дошел до улицы Девственниц, мне не встретилась ни одна живая душа.

Остановился за зданием казино, в темноте, вытащил из кармана пачку сигарет, закурил и выглянул на улицу, оценив ситуацию. Здесь все было как обычно, все-таки одна из самых оживленных городских улиц. Правда, не было ни одного полицейского, и это меня несколько удивило. На секунду появилось ощущение, что я иду прямиком в специально расставленную ловушку, и кто-то сейчас наблюдает за мной, злорадно потирая руки, будто за бильярдным шаром, катящимся прямо в лузу.

Но делать было нечего. Быстрым шагом я преодолел расстояние до входа в казино, кивнул охранникам на входе и вошел в здание, мгновенно погрузившись в шум разговоров посетителей, звон автоматов, стук шарика по ребрам ячеек рулетки, шлепки карт по сукну. И тут же наткнулся на внимательный взгляд незнакомого мне человека.

Я прекрасно понимал, что меня будут ждать и здесь оставалось надеяться, что Мордино успеют вывести меня до того, как сюда прибудет подкрепление и начнется резня.

Быстро миновав главный зал, я поднялся на второй этаж и двинулся к дверям в офис Большого Хесуса. Давешний охранник, увидев меня, сделал шаг в сторону, заступив дорогу.

- У меня дело к сеньору Мордино, - сказал я, показав папку, которую заблаговременно достал из чемодана.

- Без проблем, - кивнул тот. – Только сдай сначала оружие.

- Вот как? – я удивленно поднял бровь. – То есть у друзей Семьи теперь отбирают оружие на входе? И почему же вы мне не доверяете?

- Ты думаешь, тебе что-то угрожает в кабинете у босса? – охранник криво усмехнулся, но дверь вдруг приоткрылась, а Хесус, слегка высунувшись, сказал пару слов на испанском. Изменившись в лице, гангстер сделал шаг в сторону и буркнул. – Проходи.

- Спасибо, - ответил я, потянул на себя створку и вошел в кабинет Мордино.

Босс Семьи выглядел еще хуже, чем, когда я пришел к нему в прошлый раз. Он явно собирался ложиться спать, о чем свидетельствовала пижама, постельное белье в беспорядке на кровати и оранжевый флакон с какими-то таблетками на прикроватном столике.

- Сеньор Мордино, я пришел просить о помощи, - сказал я, вежливо кивнув.

- Не вовремя… Ты… - пропыхтел он, и вдруг вопросительно посмотрел на папку в моих руках. – А это… Что…

- Это подарок, - ответил я, передавая ему дело о резне, устроенной его сыном. – Знак доброй воли. Думаю, вам интересно будет взглянуть, тем более, что документы эти существуют всего в одном экземпляре.

- Да, - он кивнул, перелистнув несколько страниц, после чего посмотрел на меня с возросшим интересом. Впрочем, черта с два я поверю, что босс одной из Семей не знал о ренегате-полицейском, и о том, что именно мне удалось вытащить из кабинета Брюса. – Ты умеешь удивить, детектив…

- Я бы хотел попросить об услуге, сеньор Мордино, - продолжил я. – Мне нужно покинуть город, и по определенным причинам, это не так уж просто.

- У нас есть несколько путей, по которым мои люди ввозят в город то, что нельзя провести в открытую… - похоже, что эта фраза утомила его, и следующая пауза на то, чтобы отдышаться, продлилась в два раза дольше, чем обычно. – Мои люди тебе помогут.

- Я бы хотел выйти немедленно, сеньор Мордино, - продолжил я. – А еще мне нужна одежда, которая больше подходит для перехода по Пустыне, охотничья винтовка или дробовик, и запас еды и воды.

- Ты получишь все… Но придется немного подождать, сам понимаешь… - взгляд сеньора Мордино потяжелел. – Попроси Альфонсо, это охранник у двери… Отвести тебя в комнату для ВИП-гостей… А потом зайти ко мне…

- Моей благодарности нет предела, сеньор Мордино, - я снова кивнул. – Большое спасибо…

- Иди, - кивнул толстяк. – Я распоряжусь обо всем.

Я вышел из кабинета, чувствуя себя как-то странно. С одной стороны, толстяк пообещал помочь, и контрабандные выходы из города у него наверняка имелись. А с другой – он не спросил ничего о том, зачем я бегу из города. А тут может быть всего два варианта: либо это его не интересовало, либо он знал все, что ему нужно.

- Сеньор Мордино просил отвести меня в комнату для ВИП-гостей, а потом зайти к нему, - обратился я к охраннику.

- Хорошо, идем, - спокойно кивнул Альфонсо и двинулся дальше по коридору.

Я пошел за ним, дважды нам пришлось повернуть и, наконец, он остановился у одной из закрытых дверей. Вытянул из кармана ключ, отпер дверь и жестом предложил войти.

Мне не оставалось ничего, кроме как последовать его предложению. Впрочем, комната, хоть и совсем небольшая, действительно была отлично обставлена. По крайней мере, кровать тут была если и хуже той, что стояла в кабинете у Мордино, то ненамного.

А еще здесь был душ, минибар и даже проигрыватель для голодисков. Правда, дисков было совсем немного, но это меня не смутило, я бы себе такого никогда б не смог позволить. Дешевле было бы, наверное, купить у старателей сломанный музыкальный автомат, а потом обратиться к кому-нибудь из знакомых механиков за помощью. Хотя вряд ли от простоявшей две сотни лет в каком-нибудь заброшенном баре рухляди удастся добиться хоть сколько-нибудь приличного звука.

- Устроит? – спросил Альфонсо.

- Конечно, - я кивнул. – Сеньор Мордино сказал, что мне придется немного подождать. Приму душ, послушаю музыку пока что.

- Может, распорядиться, чтобы принесли чего-нибудь поесть? – охранник вдруг стал удивительно услужливым. Похоже, что в этот номер кого попало не пускали.

- Да, если можно, пожалуйста, - не стал отказываться мне.

Альфонсо кивнул и ушел, прикрыв за собой дверь. Мне же вдруг безумно захотелось вымыться. Я почему-то был уверен, что здесь и напор у воды будет хороший, и никакой ржавчины в ней не будет.

Но первым делом я открыл минибар, достал оттуда бутылку холодной «Ядер-колы» и миниатюрный, унции на полторы, флакончик виски, если верить этикетке, то двенадцатилетней выдержки, все с той же вискикурни Райтов. Их здесь, кстати, было несколько, они стояли целой батареей среди своих более крупных товарок.

Решив, что небольшой запас не помешает, я прихватил еще одну бутылочку в карман. У первой же свинтил крышку, вылил в пузатый бокал и долил сверху газировкой. Сделал глоток, подошел к полке с записями и пробежал пальцами по этикеткам с именами исполнителей и названиями песен в поисках чего-нибудь знакомого.

Остановился на «Someone’s Gotta Give» в исполнении Дина Домино, вставил голодиск в проигрыватель и утопил кнопку воспроизведения. После короткого проигрыша на фортепиано из динамиков послышался красивый баритон.

Сделав еще несколько глотков, я отправился в душ, и он не обманул моих ожиданий: после того как я вывернул рукоять из лейки полился настоящий ливень из абсолютно прозрачных капель. Никакой ржавчины.

Мыло нашлось здесь же на полке, и я беззастенчиво им воспользовался. Мылся долго, даже волосы помыл два раза, а когда вышел из кабины, помимо чистого полотенца обнаружил на столике тарелку со стейком и нарезанной крупными кусками тошкой.

Надевать грязную одежду на чистое тело мне не хотелось, но ждать, пока принесут что-то еще было слишком долго. Тем более, что в ближайшие дни меня ждет длинный переход по пустыне, и вымыться еще раз я смогу совсем не скоро.

Запись уже доиграла до конца, но я снова включил ее и принялся за ужин. Допил содержимое стакана и снова наполнил его, на этот раз просто колой.

Стейк оказался слишком нежным для мяса брамина, да и по цвету на него не походил. Решив, что это геккон, я, естественно, не стал от него отказываться. Да, эти ящерицы часто проживали в радиоактивных местах, но в Пустошах все в той или иной степени радиоактивно.

Закончив с ужином, я подошел к окну, отдернул занавеску и замер.

Окошко выходило в одну из подворотен, как раз неподалеку от черного входа в казино. Освещения там не было, кроме небольшой лампы, установленной над дверьми.

И в ее тусклом свете я смог отчетливо рассмотреть троих или четверых патрульных, которые входили в здание.

- Сука! – выругался я сквозь зубы. – Вот и доверяй теперь людям.

Только тогда я полностью осознал, насколько сглупил, когда решил, что Мордино выведут меня из города. Особенно сейчас, когда Хесус получил в свое распоряжение и папку с компроматом, и меня, в качестве козыря для переговоров с Брюсом. Уж кому-кому, а наркоторговцу он нужен в качестве канцлера, и гораздо выгоднее сдать меня, уничтожив предварительно сведения, ставящие под удар его сынка.

Чтобы потом наладить сотрудничество на других условиях.

Хотя, сам дурак, нашел с кем связаться - с лидером гребаного наркокартеля. Чтобы вести дела с такими, действительно нужно быть кем-то вроде Брюса.

Нет, будь я умнее, то оставил бы папку с делом где-нибудь в городе, а уже потом, по факту исполнения Мордино обязательств, сообщил бы им, где именно она находится.

Но я же умудрился поверить его словам о благодарности, после того как вернул им украденные Сальваторе наркотики.

Рванувшись к двери, я толкнул ее, но без толку – она была закрыта. Похоже, что ублюдки все рассчитали, и тот, кто принес мне ужин, запер вход в комнату, заодно захлопнув расставленную на меня ловушку.

А что с едой, вдруг она была отравлена? Да нет, черт подери, это ненадежно. Да и Брюсу надо меня взять живым, а то мало ли, вдруг я успел спрятать украденные документы?

Оглядевшись по сторонам, я понял, что именно чувствует затравленный в собственном логове дверь. Нужно было срочно действовать, едва ли у меня есть больше чем полминуты, пока мои же бывшие коллеги не поднимутся на этаж и не доберутся до двери.

А, может быть, они уже там.

Я подбежал к окну и попытался подергать щеколду, но, похоже, что краска попала в щели, намертво заклинив ее. Возиться не было времени, тем более, что без молотка я вряд ли сумею что-нибудь сделать.

Схватив с прикроватного столика большую вазу, я швырнул ее в окно, разбежался и под звон осыпающегося стекла, прыгнул вниз. Асфальт больно ударил по ногам, один из осколков с хрустом пропорол пиджак и вошел мне в плечо. Правая рука тут же отнялась, а по груди потекло что-то теплое.

Но я уже бежал по подворотне прочь от захлопнувшейся ловушки. На ходу неловко левой рукой вытащил пистолет и дважды выстрелил куда-то за спину.

Силуэт в синей форме заступил мне дорогу, и я на чистых рефлексах выстрелил в него. Перешагнул через упавшее на землю тело, надеясь, что просто ранил патрульного, а не убил, снова свернул и побежал в сторону неосвещенной, и практически заброшенной северной части Рино.

***

В тусклом свете зажигалки мое лицо казалось неестественно бледным. Впрочем, не исключено, что так оно и было, чувствовал я себя погано, меня мутило, а стоило сделать слишком резкое движение, как перед глазами появлялись темные круги.

Правая рука более-менее работала, но каждое движение вызывало приступ дикой боли. Кровь вроде бы остановилась, но мне вот-вот придется снова разбередить рану, чтобы вытащить осколок.

Оторвавшись, от своего отражения в зеркальной дверце шкафчика, я повернулся к разложенному на полочке инструменту. Все, что мне удалось найти во время быстрого поиска по заброшенному дому: ножницы, небольшой швейный набор, упаковка таблеток от табачной зависимости, просроченных на двести лет. Ну и бутылка виски, которую я прихватил из номера.

Повернувшись спиной к зеркалу и, поставив зажигалку на полку так, чтобы она хоть немного освещала ванную комнату и ножницами разрезал пиджак. Работать левой рукой было неудобно, и я решил, что если выживу, то начну тренироваться, чтобы научиться не только владеть ей так же хорошо, как правой, но еще и стрелять.

Разрезав ткань, я развел ее в стороны, и только теперь смог разглядеть осколок стекла, располосовавший мне плечо. Достаточно большой и острый, как кинжал. Попытался дотронуться, и с трудом удержался от того, чтобы не закричать от боли.

Впрочем, рука работала, значит нерв не был задет. А то, что болит, это даже хорошо. Только вот, если я выдерну его прямо так, то наверняка потеряю сознание.

Высыпав на ладонь с пяток таблеток, я закинул их себе в рот и запил экономным глотком виски. Теперь оставалось только дождаться, пока лекарство подействует и смягчит боль.

Я защелкнул крышку зажигалки, от чего комната погрузилась в полную темноту, взял в руку пистолет, который чуть раньше положил на крышку бачка унитаза. Положение у меня было хуже некуда, хоть стреляйся. Но доставлять такого удовольствия своим преследователям я не собирался, не для этого я пережил все это.

В теории можно попробовать выживать здесь, в трущобах, пока накал страстей не утихнет, а потом попытаться связаться с Канолем, который к тому времени должен вернуться из Реддинга. Но, во-первых, я не был уверен, что за ним не установят слежку, ведь это самый прямой и логичный путь, а во-вторых, до Реддинга около двухсот миль, и это если по прямой. То есть, они доберутся-то дотуда только дня через четыре, а на сколько ему придется задержаться для расследования? А потом обратный переход.

И я совсем не уверен, что смогу прятаться тут две недели.

Был еще один вариант, но он не менее рискован, чем обращаться к Мордино. Но альтернативой было только пробираться из города с боем, имея только пистолет и покалеченную руку. И вот тогда уж проще сразу застрелиться.

Решив, что выждал достаточно времени, чтобы таблетки подействовали, я вновь щелкнул кресалом зажигалки, после чего схватился пинцетом за осколок стекла и резко рванул его вверх. Руку прострелило болью, но воспринималась она терпимо, будто давно ноющий зуб.

Рана снова засочилась кровью и я, чтобы не терять времени, залил ее виски. На этот раз было гораздо больнее, но это ерунда перед тем, что мне предстояло дальше.

Я опустил одну из ниток в бутылочку, где на донышке осталось еще немного алкоголя, поболтал. Прокалил иглу в огоньке зажигалке, вдел в ушко влажную нить и принялся зашивать рану.

***

Обращаться к людям Мордино после того, как он сам прокинул тебя, было верхом идиотизма. Однако у меня были причины на то, чтобы идти к Джимми Ди.

Во-первых, негр не очень-то любил своего босса. Но идти ему было некуда – без крыши на улицах Рино не проживешь даже сейчас. Если ты, конечно, не владелец какой-нибудь корпорации вроде «Ресторанов Игуаны-Боба», но ведь и тем есть к кому обратиться за защитой.

Во-вторых, Джимми уже показал, что он не трус, когда помог мне с поисками украденного виски. Ведь Сальваторе вполне могли выяснить, у кого я узнал о том, что они замешаны в этом деле.

Ну и в-третьих, я действительно уважал его. С тех пор, как в городе появилась власть НКР, Джимми старался легализоваться. Ушел с улиц в аптеку, в которой торговал не только наркотиками, но и лекарствами. Взял под надзор одного из сирот – Коди, и действительно переживал, когда тот пропал.

Более того, теперь у него в аптеке появилась медсестра – молодая девчонка, откуда-то с северо-востока, из города, который назывался Новым Иерусалимом. Я успел пару раз пообщаться с ней и удивился тому, что, оказывается, бывают личности еще более склонные к идеализму, чем я сам. Медсестричка была уверена, что религия сможет излечить всех жителей города, и непременно пропала бы, если б не Джимми, взявший ее под опеку.

Теперь они оказывали жителям города медицинскую помощь. А тем, кто действительно нуждался в ней, но не мог оплатить, даже бесплатно.

Да и сам Джимми успел измениться, и теперь трудно было узнать в нем наркоторговца, ранее снабжавшего торчков половины города и огромную долю приезжих наркотой.

Пошарив по заброшенным домам, я собрал одежду на замену своей: классические серые брюки, белую рубашку и такой же серый шерстяной жилет. Пришлось потратить время на то, чтобы вытряхнуть из одежды всю пыль, скопившуюся в ней за две сотни лет с последней стирки.

Кобуру перевесил с плеча на пояс, благо крепления подходили. Надел федору, в надежде, что так меня труднее будет узнать, закинулся еще горстью таблеток и отправился к Джимми Ди.

Негр переселился из своего логова в квартиру, занимающую второй этаж того же здания, где располагалась аптека. Время, затраченное на дорогу по подворотням, оправдало себя, за весь путь я так никого и не встретил.

Остановившись неподалеку от его жилища, я понаблюдал за окрестностями, но ничего подозрительного не заметил. Свет в его окнах тоже не горел, и можно было предположить, что Джимми спокойно спал.

Подождав еще немного, я выдвинулся ко входу в подъезд. Меня никто не остановил, да и в помещении никого не было. Поднявшись на второй этаж, я на всякий случай достал пистолет и утопил кнопку дверного звонка. Секунд через тридцать из квартиры послышались шаги, и хриплый голос спросил:

- Кто?

- Михаил.

Дверь мне открыли сразу. Негр выглядел заспанным, на его щеке было отчетливо видно след от подушки. Посмотрев на меня, он сдвинулся в сторону, освобождая дверной проем.

Я вошел и Джимми тут же закрыл за мной дверь.

- Ты хоть понимаешь, что подставил меня, когда сюда явился? – спросил он, почему-то шепотом.

Сонным он, кстати, больше не выглядел, скорее злым и рассерженным.

- Прости, мне больше не к кому обратиться, - только и оставалось ответить мне.

Я прекрасно осознавал, что своим визитом очень сильно подставляю негра. Но других вариантов выбраться из города у меня не было, я был в отчаянии. И если он даст мне от ворот поворот, то я просто пойду и попытаюсь застрелить Брюса. А, может, попробую ворваться в казино к Бишопу и убить столько людей, сколько смогу. Все полезнее, чем тупо и бездарно кончать с собой.

И, кажется, моя честность сработала, Джимми посмотрел на меня, как на идиота, но больше ничего не сказал.

- Проходи в гостиную, - махнул он рукой. – Я пока чего-нибудь поесть соображу. Только постарайся не шуметь, иначе разбудишь Люси?

Так звали ту самую мормонскую медсестру, что помогала негру в аптеке. Они что, теперь вместе живут? И что, интересно, по этому поводу подумают у них в общине? Хотя, с учетом того, как изменился наркоторговец, может быть, его и самого в нее скоро примут.

Однако мне оставалось только порадоваться за Джимми, который не терял времени.

Я прошел в комнату, спрятал пистолет в кобуру и уселся на диван. Хозяин квартиры появился через минуту, поставил на журнальный столик тарелку с сэндвичами и пару бутылок пива. Сам он подошел к окну, задернул занавески и только после этого включил настольную лампу.

- Ешь, - кивнул он мне. – Ты в какой дыре эти шмотки отрыл?

- В северной части города, - ответил я, принимаясь за еду. Последнее, что мне перепало – это стейк с кухни казино Мордино, и хоть это и было относительно недавно, я внезапно осознал, насколько голоден. – Я прятался там, в заброшенных домах.

- И лучше бы тебе и дальше там сидеть, - помотал головой негр. – За тобой весь город охотится. И полицейские и Семьи. Все кроме Райтов, может быть, по крайней мере, о тех я не слышал.

- Мне надо выйти из города, - сказал я.

- Это нереально, - помотал головой Джимми. – Больше того скажу, тебе и в городе-то не спрятаться. Черт, мужик, я даже не представляю, что делал бы на твоем месте.

- Ну, вот ты мне и скажи, что делать, - я посмотрел на него. – Неужели даже ты не сможешь меня вытащить из этой задницы?

- Без вариантов. Они проверяют тех, кто покидает город, - Джимми Ди пожал плечами. – Всех.

- Как проверяют? По описанию?

- Я не знаю, мужик, - он пожал плечами. – Наверное, по описанию.

- По описанию, - повторил я. - Максимум, что у них есть – это копии моей фотокарточки из паспорта, - я поморщился от боли, но достал из кармана паспорт, протянул наркоторговцу. – Как считаешь, сильно я похож на себя в семнадцать?

- Совсем не похож, - негр помотал головой. – Ну и потрепала тебя жизнь... Слушай, а ведь может сработать… Выкрасим тебе волосы в черный, щетину оставишь, на фото ее у тебя нет. Еще бы достать линзы цветные, только такое разве что у Корсиканских братьев есть, и вряд ли успеем достать.

- Вот, видишь? – я ухмыльнулся, хотя поводов для веселья у меня не было. – Интересная задача, да?

- Точно, - Джимми кивнул и улыбнулся своей щербатой улыбкой. – Еще подберем тебе какую-нибудь одежду из моей, рубашку поцветастее, джинсы, сапоги какие-нибудь. Скажешь, что идешь в Модок.

- Одиночек будут жестче проверять, - я поморщился. – Тем более, что в Модок караваны ходят, и смысла туда идти в одиночку нет. Лучше уж в Брокен Хиллз, это не так далеко, туда, бывает и одиночки ходят. Но я города не знаю.

- Да там город-то, поселок шахтерский, - он махнул рукой. – Скажешь, что в чистом районе живешь, Маркуса упомянешь. Ты думаешь кто-то из ваших знает, что там и как? А вот насчет того, что один… Лучше бы тебе не одному идти. Есть на примете кто?

- А у тебя?

- Неа, - мотнул головой негр. – Сам же понимаешь, никто на такое не подпишется.

Я открыл вторую бутылку пива, бросил крышку на столик и откинулся на диване. Слышал, что раньше, в дикие времена после войны торговцы из Хаба стали принимать бутылочные крышки в качестве валюты. А вслед за ними и все остальные. Мне это казалось странным, но я прекрасно понимал, что какое-никакое платежное средство людям нужно, не все же жить на натуральном обмене.

Это уже потом, когда НКР вошло в силу, власти республики основали собственный монетный двор. И первое время там действительно чеканили монеты из золота, а уже потом стали печатать привычные бумажные деньги. Недавно совсем, может быть пару лет назад, когда с поставками золота из Реддинга появились проблемы.

Деньги. Что-то зацепило меня в этом, вертелась в голове какая-то мысль, связанная с деньгами…

Сьюзен. Через какое-то время я понял, что поступил некрасиво, когда швырнул в нее бабки и ушел. Впрочем, у меня были на то причины, и мириться с проституткой я не собирался.

А вот она пришла. Прямо ко мне домой.

У нас был неприятный разговор через дверь, после которого она ушла, оставив на лестничной площадке аккуратную пачку денег. Я потом пересчитывал, купюра в купюру, ровно столько, сколько я бросил у нее в номере. Тогда, пьяному, мне не пришло в голову ничего лучше, чем приказать ей убираться к черту.

Но ведь что-то заставило ее прийти. Сделать то, чего я не сумел, наступить ногой на горло своей гордости, она ведь у проститутки имелась. И почему-то мне казалось, что дело отнюдь не в потере выгодного клиента.

Может быть, попробовать еще раз? Тем более, в нынешнем моем положении, когда обратиться-тог мне больше и не к кому? Эх, не вовремя уехал в командировку Каноль, уж он-то точно прикрыл бы спину…

- Есть один вариант, - сказал я. – В «Кошачьей лапке» есть проститутка по имени Сьюзен. У нас с ней были своего рода отношения.

- Сьюзен? Да, я ее знаю, хорошая девчонка, - заметив, как изменилось мое лицо, он быстро добавил. – Нет, я сам к ней не ходил, просто знакомы. Но… Ты уверен, что ей стоит доверять?

- Больше некому, - пожал я плечами.

- Ну да. Тогда ладно, с утра я схожу в бордель, и поговорю с ней. Если согласится, то будем действовать. И еще достану тебе краску для волос, попрошу Люси помочь с волосами. Ты располагайся прямо тут на диване, и я спать пойду, несколько часов у нас еще есть.

***

Мы вместе со Сьюзен шли по Спарксу – пригороду Рино, который когда-то был отдельным городом. Я чувствовал себя очень неловко: вместо костюма, который воспринимался уже как вторая кожа, на мне были джинсы, цветастая рубашка и куртка из выделанной кожи брамина. И даже более того, на шее висел двуствольный дробовик Винчестер Видоумейкер, оружие, которое гораздо лучше подходило фермеру, чем мой пистолет.

Его пришлось спрятать в ланчбокс с одним из завтраков караванщика, уж слишком это было приметное оружие, учитывая наградную надпись. Во втором лежали документы, которые я вынес из сейфа Брюса, все это вперемешку с едой. Впрочем, два ланчбокса были настоящими, и они лежали сверху на случай, если кто-то решит проверить их содержимое.

Всем этим меня снабдил Джимми Ди. Естественно не бесплатно, так далеко его благородство не распространялось. В обмен я рассказал ему о тайнике, на чердаке моего дома, где хранились все накопления за проведенный в Рино год. Мне-то до них точно уже не добраться, а вот для чернокожего проныры это не составит труда.

Сьюзен тоже пришлось изменить внешность, хотя большей частью это заключалось в том, что она смыла свой боевой макияж и переоделась в гораздо более скромный наряд: обычное закрытое платье, которое одолжила у мормонской медсестры. Ну и волосы ей тоже перекрасили, в черный, как и у меня.

И, честно говоря, так она выглядела для меня еще более соблазнительно, чем в своем рабочем наряде.

А потом Люси благословила нас, пожелав Божьей помощи, и мы отправились в путь. У меня был план: выбраться на восьмидесятое шоссе, по нему добраться до Брокен Хиллз, а уже оттуда, примкнув к каравану, отправиться на юг, в родной Шейди Сэндс. Там оставить бывшую проститутку на попечение матери, а самому попытаться добраться до президента и сообщить о делах, которые творит Брюс.

Пригород был практически заброшен. По слухам, именно тут и находилась главная база якудза, но я до последнего надеялся, что нам не придется встретиться с этими отморозками в деле. Да, у меня есть дробовик – очень надежное и убойное оружие на близкой дистанции. Но с другой стороны, патрона-то там всего два. И даже если мне удастся убрать первую пару добравшихся до меня бандитов, то, пока я буду перезаряжаться, остальные успеют сделать из меня. Или как там называется эта японское национальное блюдо?

К тому же девчонку пришлось бы прикрывать, у нее оружия не было вообще. Да и в том, что она вообще им умеет пользоваться, я сильно сомневался. Ну и зачем ей?

- Извини, что я так себя повел, - обратился я к девушке. – Я был не в адеквате.

- Я заметила, - ответила она, пожав плечами. – Больше не швыряйся деньгами, пожалуйста. Но хуже было, когда я пришла к тебе домой, а ты даже дверь не открыл.

- Я был пьян, - только и оставалось ответить мне. – Не хотел, чтобы ты видела меня в таком виде.

- Ага, а то ты ни разу не напивался, когда снимал меня, - парировала девушка.

Пришлось признать, что было и такое. Но больше не будет.

И я действительно верил, что смогу начать новую жизнь. Не важно, в Шейди Сэндс или где-нибудь южнее, все-таки НКР большая. И для нас со Сьюзен место найдется. Мне ведь необязательно опять лезть в полицию, в крайнем случае, я могу жить так же, как и раньше: охотиться на гекконов. А, может быть, начну возделывать землю, почему нет? Тяжелый, но честный труд, и без никакой политики.

Только вот согласится ли девушка на такую жизнь?

- А почему ты пошла со мной? – спросил я.

- Потому что жаль мне тебя, дурака, - ответила она. – Тебя же весь город ищет, и одному тебе действительно не выбраться… Короче, лучше даже не спрашивай.

- А мне кажется, это потому что ты меня любишь, – предположил я.

- Даже не думай, - фыркнула Сьюзи. -

- Да любишь, не надо притворяться, что нет, - махнул я рукой. – Иначе бы не решилась бросить прошлую жизнь.

Мы уже выбрались из Спаркса на шоссе и шли мимо полуразрушенная заправка. На табло с ценами была сумма: девять тысяч, девятьсот девяносто девять долларов, девяносто девять центов. Что-то подсказывало мне, что стоимость галлона бензина могла быть и выше, но большее число просто не влезло.

Я успел заметить какое-то странное шевеление в окне небольшого магазинчика, который располагался в здании заправки, когда что-то больно кольнуло меня шею. Схватившись за чужеродный предмет, воткнувшийся в мою плоть, я выдернул его и осмотрел. Это было шприц-тюбик, только с оперением для стабилизации полета. Дротик для инъекторного пистолета?

- Прости меня, - с горечью в голосе произнесла Сьюзен.

- За что? – только и успел спросить я, прежде чем повалился на землю.

***

Когда я пришел в себя, то понял, что связан по рукам и ногам. Более того, я был притянут к чем-то очень холодному и металлическому. А еще холодно было голове, успел привыкнуть к относительно длинным волосам и сейчас, лишившись их, чувствовал себя неуютно.

Открыв глаза, я понял, что об уюте мне теперь только мечтать. Я оказался в стерильном помещении с кафельным полом и стенами, и был привязан веревками к большому прозекторскому столу. Ну, к такому, с канавками, чтобы было куда спускать кровь.

Мои руки и ноги оказались притянуты к петлям на этом чуде конструкторской мысли веревками, к обритой голове и груди приклеены какие-то электроды. Рядом стоял небольшой столик, на котором лежали шприцы и зловещего вида инструменты.

А в помещении был тот, кого я увидеть хотел меньше всего. Канцлер Брюс собственной персоной.

- Ну и зачем все это было? – спросил он, посмотрев на меня. – Чего тебе не хватало? Уже и Мордино бабок подбросили, живи – не хочу. Мог бы ведь и еще заработать, уж с твоими-то способностями это труда бы не составило.

Я ничего не ответил, только с бешеной скоростью осматривал комнату в поисках чего-нибудь, что могло меня спасти. И не находил.

- Мог ведь в Джанктаун уехать, верно? – продолжал Брюс. – И почему не уехал? Из-за шлюхи? Михаил, ты, видимо, совсем дурак, раз вообразил, что из нее получится жена.

- Где она? – прохрипел я.

- На своем месте, - пожал плечами канцлер. – В борделе. А ты думал, что они действительно собирается уходить с тобой? Она тебя в ловушку и завела.

- Врешь!

- Ну, давай, обманывай себя, недолго осталось. Не понимаешь ты ничего, вроде бы умный, а ведь дурак дураком. Людям пастух нужен, а таких как местные вообще не исправить. Они и не нужны республике. Их дети – еще может быть, из них мы и воспитаем нормальное поколение. А остальные все – пропащие. Их не спасти.

- Хватит! – не выдержал я и прервал поток этого бреда. – И поэтому ты набивал свои карманы? Скупал землю? Шахту в Реддинге? Я ведь читал твои бумаги.

- Читал, было бы глупо украсть их, и не прочитать. Ну и что. О своих потомках я тоже забывать не должен, им же нужно что-то оставить. Вот ты уже ни потомков не оставишь, ни наследства. Хотя мог.

- Сука ты, - мне оставалось только бессильно ругаться. - Вместо меня другие придут. Александер тот же, этот терпеть не будет. Рейнджеры вас тут всех перевешают.

- Александер? – канцлер усмехнулся. – Он вояка, ему политика неинтересна. Будет мочить тех, на кого укажут, пока сам пулю не словит, будет получать награды. Поверь мне, он даже не задумывается.

- Узнает, что ты груз морфина продал. Сколько его парней из-за этого подохнут?

На этот раз канцлер рассмеялся в голос. Он посмотрел на меня веселым взглядом и спросил:

- А откуда они узнают, если ты единственному свидетелю лично шею свернул? Не думал? А думать надо было. Но, знаешь, Михаил, ты мне нравишься. Даже жаль, что так выходит, хотел бы я, чтобы такой человек на меня работал… Но ты ведь неуправляем. Знаешь, я хочу отдать тебе последние почести.

Он сделал шаг вперед, встав совсем рядом, и достал из рюкзака, в котором я признал тот, с которым уходил из города, пистолет. Пистолет моего отца. Мой пистолет.

- Я не хочу расстраивать твою мать, - сказал он. – Поэтому она получит твое оружие вместе с медалью Конгресса и благодарственным письмом. Прямо как после твоего отца. А тебя, Михаил, мы похороним где-нибудь на Голгофе.

Мне оставалось только рвануться, пытаясь если не разорвать, то хотя бы ослабить веревки. Но они держали крепко, наверное, справиться с путами смог бы только супермутант или кто-нибудь равный по силе.

- Тебе придется послужить науке. Мордино нужно испытать новый состав, и Хесус обещает, что это будет кое-что даже покруче, чем ультра-винт. Но, знаешь, я надеюсь, что теперь тебе будет спокойнее. И да, мы обеспечим Валентине достойную старость, она пожизненно будет получать пенсию…

- Я убью тебя! – не выдержав, заорал я. – Я тебя с того света достану, ты понял? А потом и на том свете найду и убью, ублюдок.

- Вижу, ты еще ничего не осознал. Ну ничего.

Он вышел из операционной, и тут же в нее вошли трое: лысая женщина в белом халате и двое мужчин. Они тут же бросились к какой-то аппаратуре, стоявшей вокруг, женщина, которая, похоже, была у них главной, подошла к столику со шприцами.

- Электрокардиограф готов, - отрапортовал один из ассистентов.

- Ленту новую заправил в него? – спросила ученая, набирая в один из шприцов какую-то дрянь из ампулы. – Если будет, как в прошлый раз, сеньор Мордино тебя самого на опыты отдаст.

- Заправил, - промямлил тот.

- У меня тоже все готово, - добавил второй.

- Молодой человек, - обратилась ко мне ученая. – Мне не доставляет никого удовольствия то, что тут происходит. Но нам нужно проверить новый состав. Это смесь ультраочищенного винта с психо и кое-какими экстрактами. Сами понимаете, побочные эффекты могут быть различные, вплоть до кровоизлияния в мозг.

- И вы мне это говорите? – спросил я.

- Я хочу, чтобы вы расслабились, - ответила она, пожав плечами. – Так все пройдет наименее болезненно для нас обоих. Мы снимем показания с приборов, а потом нам придется провести вскрытие…

На секунду мне показалось, что женщина не испытывает абсолютно никаких эмоций. Черт, да кем же вообще надо быть, чтобы работать на таком месте? Насколько надо задавить в себе человечность, чтобы спокойно сообщать, что сейчас тебя накачают какой-то неизвестной дрянью, а потом вскроют, чтобы проверить, не расплавила ли она тебе мозги.

- Я надеюсь, что иглы стерильные, - мне только и осталось ответить шуткой.

- Стерильные, мы не хотим, чтобы что-то повлияло на результат, - ученая не приняла моего юмора.

Она подошла ближе, так, что я смог прочитать имя на бейдже, висевшем у нее на халате – Мэрджори, и затянула резиновую ленту жгута на моем плече. Привычным движением нащупала вену, вогнала в нее иглу и стала медленно давить на поршень.

Сначала я ничего не почувствовал, но, когда женщина закончила вводить лекарство, по руке вдруг стало разливаться тепло. Оно поднималось вверх, пока не достигло груди.

Язык защипало, и во рту появился отчетливый привкус крови. Стало тяжело дышать, будто мои легкие стали в десятки раз больше.

А потом заколотилось сердце. Очень сильно и очень быстро, высоко, где-то в области шеи, мышцы напряглись, и я почувствовал, что способен дробить пальцами камни так же легко, как хлебный мякиш.

В голове что-то щелкнуло, и все стало восприниматься в красном свете. И тогда я попробовал рвануться, и по треску рвущейся веревки понял, что моя попытка успешна.

- Он вырывается! – панически закричал один из ассистентов.

Второй рванулся ко мне, и всем весом улегся на правую руку, пытаясь удержать ее на поверхности стола, но я без труда оттолкнул его в сторону. Эффекту удивился даже я сам: парень пролетел через всю комнату, врезался головой в кафельную стену и медленно сполз по ней, оставшись лежать без движения.

Я освободил вторую руку, резко сел, чувствуя, как от этого движения у меня заболела голова. Сорвал с кожи все электроды и без особого труда разорвал веревки и на ногах.

Огляделся. Женщина исчезла, будто ее тут и не было. Я даже не мог предположить, куда она спряталась.

- Стой, я буду стрелять! – крикнул тот из ассистентов, что остался в сознании, нацелив на меня странного вида пистолет: с длинным стволом и большим баллоном, прикрепленным к рукояти. Видимо, инъектор, из такого меня и подстрелили, когда я попал в засаду.

- Убью, сука! – прорычал я, и голос показался мне рычанием какого-то чудовища.

С непонятной даже для меня самого быстротой я добрался до парня, выхватил из его руки оружие и швырнул в стену, превращая ствол в груду бесполезных железяк. А потом одним движением свернул ублюдку шею.

Выход из операционной был совсем рядом. Я рванулся туда и оказался в помещении, большую часть которого составляли рабские загоны. Люди жили здесь, спали, принимали пищу, отправляли естественные потребности и умирали. Они смотрели на меня тупыми взглядами, и практически никак не реагировали. Наверное, брамины проявили бы больше интереса, чем эти несчастные.

Охранники, стоявшие на противоположном конце зала, заметили меня и открыли огонь, но я уже укрылся за столбом, поддерживающем крышу ангара.

Пули застучали по металлической балке, с визгом рикошетя в разные стороны, засвистели вокруг. Ублюдки стреляли из двух десятимиллиметровых пистолетов-пулеметов и одновременно расходились в стороны, чтобы взять меня в клещи. Звуков выстрелов, кстати, слышно не было, похоже, что их оружие оказалось снабжено глушителями.

Их пистолеты-пулеметы замолкли одновременно, и я, услышав вхолостую щелкнувшие курки, выбежал из укрытия и в несколько громадных шагов добежал до одного из стрелков. Тот как раз успел достать магазин из подсумка, висевшего на поясе, но зарядить оружие не успел.

Ударом кулака я вмял нос охранника в его череп. Не знаю, что за дрянью меня накачала Марджори, но эта штука сделала меня супербыстрым и суперсильным. Где-то на краю сознания мелькала мысль о том, что за это наверняка придется платить жутким отходняком, но сейчас я думал только о том, чтобы выжить и выбраться из этого проклятого места.

Выхватив нож из ножен на поясе падающего на пол охранника, я швырнул его во второго. И опоздал самую малость: тот все же успел утопить спусковой крючок до того, как нож по самую рукоять вошел ему в середину груди.

Меня толкнуло в грудь, и тут же в плечо. Третья пуля просвистела рядом с ухом, на пару сантиметров правее и мне бы снесло башку. Боли я не почувствовал, только левая рука внезапно повисла плетью и по коже потекло что-то теплое. Впрочем, и это уже не могло меня остановить.

Наклонившись над трупом охранника, я снял с него пояс с магазинами и нацепил на себя. Подобрал и пистолет-пулемет, после чего отправился на выход.

Мысль о том, чтобы попытаться освободить рабов даже не посетила моей головы.

Остановить меня больше никто не пытался. Стенки ангара оказались звукоизолированы, чтобы никто не слышал криков рабов. Вот и выстрелов никто не слышал тем более глушеных.

Охранники на воротах стояли спиной к ангару и лицом к пустоши. Я перечеркнул обоих двумя короткими очередями, а потом подошел вплотную и добил контрольными в голову. Повезло, что пистолет-пулемет мне попался с глушителем, иначе одной рукой я б не справился с этой брыкающейся машинкой. А так он хоть немного, но снижал отдачу.

Я двинулся прочь от этого проклятого места, в надежде забиться в какое-нибудь укромное место, и уже там попытаться оказать себе помощь. Только вот наркотики, вызвавшие боевое безумие, стали постепенно отпускать, а в области ран появилась тупая ноющая боль.

А еще было трудно дышать. Если я все понял правильно, то у меня проникающее ранение. Значит, мое легкое схлопнулось, образовав в грудной клетке полость, которая медленно заполнялась кровью.

И теперь вопрос был только в том, что произойдет раньше: остановится кровотечение или я потеряю слишком много крови и вырублюсь. С учетом того, что после вчерашнего осколка стекла крови во мне осталось не так уж и много, вероятность второго гораздо выше.

Идиот, надо было попросить у Джимми Ди пару стимуляторов. Они у него точно были, он ведь ими торгует. И объем крови восстановил бы, и плечо немножко поправил.

Но теперь чего уж делать, только страдать остается.

Идти в гору было тяжело, тем более, что песчаная почва постоянно норовила осыпаться под ногами. Усугублялось это тем, что наркотик стремительно переставал действовать, и что-то подсказывало мне, что вот-вот меня ожидает приступ отходняка. А с учетом ран, это меня совсем не радовало.

Кровь, кстати, больше не текла. А вот полостное кровотечение вполне могло продолжаться, там-то она сама собой не свернется.

Хотя уже через несколько минут меня перестало это беспокоить. Забравшись на холм, я увидел у подножия огни Нью-Рино, едва заметные на дневном свету.

А потом пришел приступ головной боли, который заставил меня свалиться на песок и громко закричать. Последнее, что я запомнил – это как я полз, захватывая песок правой рукой.

Чуть позже пропало зрение. А потом отключился и слух.