Факел свободы

Глава 55

— Альфа-переход через двенадцать минут, гражданин коммодор, — сообщила гражданка коммандер Хартман.

— Спасибо, Миллисент, — сказал гражданин коммодор Адриан Лафф с преднамеренным спокойствием. Он оглядел флагманский мостик своего нового флагмана, глубоко вдохнул с ненавязчивым вздохом удовлетворения в связи с дисциплинированной эффективностью его персонала, а затем посмотрел на "советника", вежливо стоящего рядом с его командирским креслом.

Капитан Мэддок выглядел как и его собственное спокойствие, профессионально самоопределенным — несмотря на то, что Лафф всегда думал, как по-настоящему смешна униформа Системного Флота Мезы. Были времена, когда у Лаффа на самом деле был соблазн согласиться, что Мэддок ему нравится, но этих моментов было мало, и они были далеко друг от друга. Однако учтивым мезанец мог быть, и Лафф был готов признать, что капитан старался изо всех сил быть учтивым, как возможно, хотя ни один офицер Народного Флота в Изгнании никогда не мог забыть, что в действительности представляет Мэддок.

Их хранитель. Их казначей. "Технический консультант", чьими реальными функциями было сделать так, чтобы некий НФИ был готов выполнить именно то, что было сказано, когда оно было сказано, и где было сказано выполнить это. И тот факт, что их казначеем было что-то такое отвратительное, как "Рабсила", только делал то, что он символизировал еще хуже. Мезанский капитан был живым напоминанием о каждом малоприятном Лаффу договоре, что он был вынужден заключить, всей грязи для которой он и его люди были вынуждены идти в свой крестовый поход, чтобы сохранить то, что могло когда-нибудь надеяться выступить против контрреволюционеров, которые свалили Народную Республику.

Бывало время, особенно поздно вечером, если ему было трудно заснуть, когда Адриан Лафф находил себя интересующимся, будет ли когда-либо это "когда-нибудь". Теперь он знал, что будет. Хотя никто — включая его самого — не спорил бы ни мгновения, что шансы были все еще чрезвычайно против окончательной победы НФИ (или даже его выживания), но, по крайней мере, у них был шанс. Каким бы он ни был бедным и рваным, это был шанс, и он сказал себе — вновь — яростно, что покупка такого шанса стоила даже того, что они собирались сделать по приказу "Рабсилы".

Он взглянул на главную схему, которая показывала иконки кораблей его флота, переходящих постепенно вниз по альфа-полосам, когда они скользили по одной из гравитационных волн в гиперпространстве к стене нормального пространства. Их было много — много других — этих значков, чем было, в том числе твердое ядро линейных крейсеров. Десять бывших "Неутомимых" были меньше, чем четыре корабля класса "Полководец-C", как его собственный "Бернард Монтгомери", которые оставались верными Революции, и у них ["Неутомимых"] была крайне недостаточная — по стандартам Квадранта Хевен, по крайней мере — активная противоракетная оборона.

Но он вынужден был признать, что их основная электроника была лучше, чем любая, что Народная Республика когда-либо имела, хотя программное обеспечение, управлявшее этой электроникой, потребовало значительных настроек. И у них было значительное количество боковых пусковых установок, хотя стандартные соларианские противокорабельные ракеты, честно говоря, были кусками мусора.

С другой стороны, от его мезанских контактов, он знал, что ФСЛ находится в процессе модернизации всех своих стандартных противокорабельных ракет, и вынужден был признать, что "Кольчуги" в магазинах его линейных крейсеров были лучше, чем что-либо, что Народный Флот — или Государственная Безопасность — когда-либо были в состоянии предоставить ему. Они были не так хороши, как многодвигательные ракеты проклятых манти, которые ввели их в употребление (и которые Тейсман и его никогда-не-будут-достаточно-прокляты контрреволюционеры с тех пор разработали), но они предлагали гораздо больше возможностей, чем НФИ когда-либо обладал прежде, и они могли быть запущены изнутри, не требуя подвесок.

Его восемь тяжелых крейсеров были кораблями класса "Марс-D", которые бежали от контрреволюционеров, но пять из его легких крейсеров — все они, на самом деле, за исключением "Пролески", "Фе?лице" и "Ве?роник" — были соларианскими кораблями класса "Бриджпорт", по существу немного бо?льшими чем укрупненные эсминцы класса "Жнец". У "Бриджпортов" было втрое больше энергетических установок на бортах и значительно больше места в магазине, чем у "Жнецов", но у них было одинаковое количество труб и было еще более удручающе, чем у не полностью оснащенных "Неутомимых", пропорционально плохо с активной противоракетной обороной.

Все шестнадцать его эсминцев были "Жнецами", а семь их капитанов были не совсем теми, что он назвал бы надежными. У военно-морских сил Госбезопасности был крен в сторону тяжелых крейсеров и линейных крейсеров, а большинство остальных подразделений ГБ были кораблями стены.

Их реальная функция состояла в том, чтобы обеспечить надежность регулярных кораблей Народного Флота, с которыми они были размещены (и именно поэтому большинство из них было уничтожено в действии, когда корабли регулярного Флота дезертировали в столь массовом порядке в сторону контрреволюционеров), и этим был поставлен акцент на огневой мощи и размерах. А это означало, конечно, что очень немногие военные корабли Госбезопасности были простыми легкими крейсерами и эсминцами.

Он действительно предпочел бы внутренние продвижения, чтобы обеспечить командиров для всех эсминцев, которые "Рабсила" предоставила Народному Флоту в Изгнании, но было гораздо более важно обеспечить прочный хевенитский личный состав его тяжелых единиц в первую очередь, и вдобавок многие "Неутомимые" в его смешанных силах съели квалифицированных офицеров с угрожающей скоростью. На самом деле, он был вынужден продвинуть немало рядового персонала до офицерского звания только, чтобы сделать так много.

Предоставление такого же надежного офицерского личного состава для эсминцев было невозможно, поэтому у него не было иного выбора, кроме как полагаться на нескольких наемников (не было никакого смысла использовать любой другой термин, чтобы описать их), которыми "Рабсила" снабдила его. Он выбрал своих девятерых хевенитских шкиперов на эсминцы, столь многих для прочного вида, как возможно, но хотя он и не обсуждал это ни с кем за пределами своего собственного штаба и флаг-капитана, у него были серьезные сомнения относительно того, сколь многие из этих кораблей НФИ собирался удержать под своей рукой после операции "Феррет".

Было гораздо больше шансов на то, по его мнению, что легкие единицы офицеров-наемников собирались таинственно исчезнуть — с или без одобрения своих капитанов — и создать пиратский бизнес для себя, тем более что наемники хотели бы отмежеваться как можно тщательнее от тех, кто был ответственен за операцию "Феррет". Хотя существовало не очень много того, что он мог поделать с этим, и если это случится, это случится.

Не так, чтобы эти корабли собирались быть огромной потерей для его тяжелой боевой мощи, хотя он будет глубоко сожалеть о потере платформ для коммерческого рейдерства, что они представляли как только было время до начала фактической, поддерживаемой операции против контрреволюционного режима.

"Но это в будущем, — напомнил он себе мрачно. — Сначала мы должны этим… другим то, что мы должны сделать".

Он вновь взглянул на Мэддока, мышцы челюсти слегка сжались при мысли о том, что он собирается сделать, затем повернулся к Хартман.

— Пусть Ивонн отправит сообщение, Миллисент, — сказал он.

* * *

— Общее сообщение для всех подразделений с флагмана, гражданин коммандер, — сказал гражданин лейтенант Адольф Лафонтен.

Арсе?н Боттеро поднял глаза, подняв одну руку, чтобы приостановить свой трехсторонний разговор с гражданкой лейтенант-коммандером Рейчел Бартуме? старпомом "Пролески", и гражданином лейтенантом Джорджем Бэконом, ее тактическим офицером.

— Отправьте его на основной дисплей, Адольф, — отдал приказ Боттеро, и смотрел, как появилось изображение с суровым лицом Адриана Лаффа.

— Через несколько секунд, мы будем выполнять операцию "Феррет", — сказал коммодор без его обычных формальных (на самом деле, Боттеро обычно думал о них как о "помпезных") вступительных слов. — Я знаю, что все вы готовы к тому, что в ближайшее время от нас потребуется. Я также знаю, что некоторые из нас продолжают испытывать определенные сомнения в этом. Я вам сочувствую, но сейчас время отложить эти оговорки в сторону. Мы стремимся, граждане, не только к этой операции, но в конечном итоге к окончательному освобождению всей Народной Республики. В самом прямом смысле, то, что мы собираемся сделать сегодня было навязано нам невыразимым предательством врагов Народа, из тех, кто предал все, к чему они были приведены присягой, чтобы поддерживать и защищать. Для того чтобы покарать возмездием этих преступников, столь полностью заслуженным ими, мы должны прежде всего обладать сре?дствами, и это является реальной причиной, почему мы сегодня здесь.

Он смотрел на них с дисплеев, разбросанных по всей целевой группе, и его глаза были тверды.

— Мы выполним эту операцию, — сказал он категорически. — Мы выполним наши обязательства по отношению к благотворителям, которые снабдили нас столь многими кораблями, столь многим оружием. А когда мы выполним эту операцию, то это будет первый шаг на пути, который вернет нам один день в самом Новом Париже, в качестве стражей Революции, которой все мы поклялись нашей собственной преданностью и верностью столь много лет назад. Мы выкупим эти клятвы, граждане, и те мерзкие предатели, которые предали все, за достижение чего Народная Республика боролась так долго, еще пожалеют о своих презренных действиях.

Лафф, конец связи.

* * *

Кто-то тактично прочистил горло, и Луис Розак оторвался от разговора за ужином с Эди Хабиб. Очень светловолосая, светлокожая, голубоглазая и необыкновенно молодо выглядящая лейтенант стояла в открытом люке столовой.

— Да, Карен?

— Простите, что беспокою вас, сэр, — вежливо сказала лейтенант Карен Георгос, — но мы только что получили срочное сообщение с "Ната Тернера". Он сообщает о прибытии неизвестных сил, направляющихся внутрь системы на приблизительном подходе к Факелу, на ноль-семь-четыре-три, местных. Они сделали свой переход только световую секунду назад у гиперграницы на пятистах км/с. Скорость ускорения три-точка-восемь-три-девять км/с в квадрате.

БИЦ "Тернера" идентифицировал бандитов как четыре линейных крейсера класса "Полководец", десять линейных крейсеров класса "Неутомимый", восемь тяжелых крейсеров класса "Марс", восемь легких крейсеров и шестнадцать эсминцев. Пять легких крейсеров кажутся "Бриджпортами", и "Тернер" называет все эсминцы "Жнецами".

Карен Георгос была самым молодым штабистом Розака, но она была удивительно уравновешенна, несмотря на ее молодость, и ее голос был очень спокойным, когда она передавала свой доклад.

Розак взглянул на хронограф, смонтированный на переборке. Был поздний вечер, по судовому времени (которое, по древней традиции, было сохранено установленным на среднем времени по Гринвичу на борту всех подразделений Флота Солнечной Лиги), но на одном из его нескольких дисплеев было установлено планетарное время Факела, и его ум проделал вычисления автоматически.

Если бандиты сделали их альфа-перехода в 7:43 по местному, то сейчас они были в нормальном пространстве в течение почти четырех минут. Они все еще были в минуте или меньше от гиперграницы — никто не хотел выйти слишком близко к гипергранице, особенно когда эта граница лежала внутри гравитационной волны, как система Факел, каковое делало обстоятельства еще более сложными, чем обычно для астрогатора.

Он протянул руку, чтобы активировать терминал, встроенный в его обеденный стол, но…

— Я предполагаю, что он прямо в двухстах минутах от его альфа-перехода к планете, если он собирается на ноль-ноль, босс, — сказала Эди Хабиб прежде, чем он на самом деле коснулся его. Она смотрела на дисплей своего миникомпа, выражение ее лица было задумчиво. — Назовем сорок минут для прямого облета. — Она посмотрела на Розака. — "Тернер" сделал хорошую работу, доставив нам данные так быстро.

Розак кивнул. Он был впечатлен Королевским Флотом Факела с самого начала. Для него было очевидно, как и его подразделениям, тренирующимся с ним, что довольно много членов его офицерского корпуса пришло с профессиональными морскими данными до иммиграции на Факел. Некоторые из них говорили с ярко выраженным акцентом Беовульфа, и не менее трех капитанов фрегатов, очевидно, родились и выросли — и обучались — на Мантикоре, хотя все они, казалось, произошли от генетических рабов.

КФФ мог быть крошечным, но с этим ядром жесткого профессионализма в качестве отправной точки, и с безжалостным графиком тренировок, на котором настаивала Танди Палэйн, его экипажи были также хороши, как любой, какой он когда-либо видел. Он не был удивлен тем, насколько оперативно "Нат Тернер" был в состоянии идентифицировать классы кораблей захватчиков, но, как сказала Хабиб, фрегат проделал выдающуюся работу, чтобы передать ему информацию так быстро.

"Теперь пришло время, чтобы я что-то с ней сделал", — подумал он.

— Ну, они здесь, — сказал он и повернулся к своему другому гостю за ужином. — Дирк-Стивен, я думаю, нам лучше начать движение. По числам, выглядит так, что "Альфа-Два" наш лучший выбор.

— Да, сэр, — признал коммодор Камстра, и начал спокойно говорить в свой личный ком, когда Розак вернулся к Георгос.

— Спасибо, Карен, — сказал он. — Я предполагаю, что это для меня?

— Да, сэр, — ответила она, вложив планшет с запиской в протянутую руку.

— Мы увидимся на флагманском мостике через несколько минут, — продолжил Розак. — Идите и растолкайте остальных наших людей и соберите их там, пожалуйста.

— Конечно, сэр. — Георгос кратко встала смирно, потом исчезла, и Розак улыбнулся через стол Хабиб.

— Это мое воображение, или Карен стала еще моложе, с тех пор как мы получили Факел?

— Она просто вновь имела Танди в радиусе действия, босс. — Хабиб улыбнулась. — Я знала, что они были друзьями, но я не понимала, как сильно Карен скучала по ней.

— Я знаю… никто, даже я, — согласился Розак, но его тон был более отсутствующим, чем раньше, и его внимание было сосредоточено на дисплее планшета с запиской.

— "Альфа-Два" был активирован, сэр, — сообщил Камстра, затем оттолкнулся от стола. — С вашего позволения, сейчас я возглавлю командную палубу.

— Конечно, Дирк-Стивен. — Розак посмотрел, ровно встречаясь глазами со своим флаг-капитаном. — Пожалуйста продолжите и отправьте "Тернеру" "хорошо сделано" за то, что доставили это нам так быстро, к тому же. Я должен был вспомнить попросить Карен сделать это для меня.

— Я позабочусь об этом, сэр. — Камстра одарил своего начальника уважительным кивком, коротко улыбнулся Хабиб, и направился к люку столовой.

— Звучит так, словно "Рабсила" действительно загружает этих ублюдков огневой мощью, босс, — прокомментировала Хабиб, в результате чего внимание Розака вернулось к ней. Она посмотрела вниз, на свой планшет с запиской, ее выражение лица было вдумчивым. — Десять бывших линейных крейсеров ФСЛ? — Она покачала головой и посмотрела на него с кислой улыбкой. — Они точно не верят, что сделают это тонко?

— Эди, они планируют нарушение Эриданского Эдикта, вот что они хотят сказать. По сравнению с этим, что такое дюжина или около того "Неутомимых" в любом случае?

— В точку, — уступила Хабиб.

— Ладно. — Розак посмотрел на свой наполовину полный бокал с вином задумчиво, потом пожал плечами и осушил его. — Давайте будем добираться до флагманской палубы.

* * *

— Ладно, люди, они здесь, — сказал контр-адмирал Луис Розак шесть минут спустя, тонко улыбаясь своему штабу на флагманском мостике КФСЛ "Отличный стрелок". — К сожалению, мы рассчитывали совсем не на столь многих людей, что они привели на вечеринку — отметил он.

— Я не могу сказать, что слишком обрадован этими эмиссионными сигнатурами, также, сэр, — сказал лейтенант-коммандер Томас Шкленский со своего квадранта негабаритного ком-экрана, который связывал флагманский мостик с вспомогательным контролем. Как и в Королевском Флоте Мантикоры, эревонские дизайнеры "Отличных стрелков" поместили запасную командную палубу так же далеко от нормального мостика крейсера, как они, возможно, могли и по-прежнему держали ее внутри бронезащиты его основного корпуса. Являясь старшим помощником "Отличного стрелка", боевым постом Шкленского был вспомогательный контроль, и его карие глаза были сузившимися, когда он созерцал тактическую схему перед ним. — Десять соларианских линейных крейсеров? — Он покачал головой, когда невольно повторил раннее замечание Хабиб. — Как, черт возьми, они получили их в свои руки?

— По крайней мере, они все "Неутомимые", не "Невады", — указал лейтенант Роберт Вомак с собственного ком-дисплея. Вомак, тактический офицер крейсера, был с коммодором Камстра на командной палубе "Отличного стрелка".

— В точку, Роберт, — признал Розак. — С другой стороны, я не думаю, что мы можем позволить себе предположить, что "Рабсила" просто взяла все это где-то на кладбище. Из всех сообщений, которые мы видели, единицы, которые они поставили на Монику были с первоклассной электроникой на борту. Я не думаю, что есть основания надеяться, что эти единицы ее не имеют.

— Нет, сэр, — согласилась Хабиб, глядя вниз на схему. — В то же время, хотя, — она вновь подняла глаза, — ПРО "Неутомимых" будет много слабее, чем то, что эти четыре "Полководца" смогут управлять.

— О, спасибо, Эди! — сказал Розак, качая на нее головой с гораздо более широкой улыбкой. — Это такое утешение знать, что я всегда могу рассчитывать на вас, чтобы найти луч надежды даже в темном облаке.

— Не за что, сэр, — ответила Хабиб с идеальным непроницаемым лицом, и Розак помахал пальцем у нее под носом.

— Вы можете быть заменены, вы знаете, — предупредил он ее, и она кивнула.

— Я понимаю это, сэр, — сказала она серьезно.

— Хорошо!

Розак дал пальцем еще одну волну, а затем обратил свое внимание к лейтенанту Вомаку. Лейтенант, как и большинство других офицеров, представленных физически или электронно, улыбался эпизоду между адмиралом и его начальником штаба. Это был хороший знак, подумал Розак, особенно с учетом текущего отображения тактического дисплея.

"Я говорил всем, что мы должны были предполагать, что они были сильно укреплены, но я никогда не полагал наличия этого множества, — сказал он себе. — По крайней мере, я выбрал правильные оси угрозы… при условии, конечно, что они не дали этим ублюдкам даже больше кораблей, чем мы уже видели, чтобы выйти тайком где-то в другом месте! — Он подавил желание покачать головой, когда собственными глазами вернулся к схеме. — С другой стороны, давай не будем слишком увлекаться здесь, Луис. Они уже используют кувалду, чтобы расколоть арахис, учитывая сопротивление, которое они, несомненно, ожидают. Учитывая их преимущество в огневой мощи, нет никакого смысла для них пытаться шутить с какой-то неправильной фантазией".

— У коммандера Хабиб почти наверняка есть пункт об их активной защите, Роберт, — сказал он вслух. — Но я думаю, мы будем предполагать, что эти люди имеют обновления "Эгиды". Я знаю — я знаю! — Он наполовину поднял руку. — У единиц на Монике не было "Эгиды". Ну, у них не было "Гало", также, и я думаю, мы будем предполагать, что у этих людей, тоже. Если они не имеют, нет никакого вреда. Хотя, если они имеют его, а мы предполагаем, что нет, они будут уродливее, чем должны. Итак, предполагая, что они делают это, скажите, что вы думаете о средствах для приоритетов целей.

— Да, сэр.

Вомак нахмурился в очевидной задумчивости в течение нескольких секунд, его глаза, выглядели вне кадра, где они, без сомнения, были, учитывая схему репитера командной палубы. Розак терпеливо ждал. Одна дыра, которую он еще не заполнил в своем штабе, была операционная. Ему нужно было что-то с этим сделать, и он намеревался, хотя он и не ожидал, что Дирк-Стивен Камстра будет особенно рад, когда коммодор узнает, кого Розак имел в виду на эту должность.

Несмотря на свою молодость, Роберт Вомак досконально продемонстрировал как свою компетенцию, так и свое хладнокровие, и Розак был впечатлен его действиями после того как они прибыли сюда на Факел. У него было абсолютное намерение похитить Вомака у Камстра как только текущая операция будет закончена. То, что имело значение на данный момент, однако, было то, что в ходе учений оперативного соединения, лейтенант продемонстрировал лучшее усвоение возможностей — и ограничений — ракет Марк-17-E, чем был сам Розак, в некотором смысле.

— Судя по нашим собственным упражнениям, и данным, которые мы накопили на возможности нашей новой птички, сэр, — сказал после паузы Вомак, — и принимая во внимание, что мы точно знаем, как работает "Гало", каковое означает, что мы знаем, как разрешить его, мы, вероятно, можем ожидать, что оно ухудшит наше прицеливание и управление огнем примерно на… скажем, пятнадцать процентов. Может быть немного хуже, чем это; может быть немного лучше, чем это. Многое будет зависеть от умения оператора, и нет никакого способа, которым мы можем узнать об этом тем или иным путем загодя.

В то же время, мы начинаем со значительно лучших процентов вероятности попадания, благодаря эревонским обновлениям, так что мы по-прежнему должны иметь значительное преимущество с точки зрения кучности над тем, что они имеют. И я очень сомневаюсь, что корабли хевенитской постройки имеют "Гало", вообще. Я могу ошибаться, но бортовые части системы должны были быть вытеснены куда-то, а в них нет места для этого, не принимая что-то еще довольно большое, чтобы компенсировать.

Честно говоря, я думаю, что "Эгида" будет бо?льшей проблемой для нас, по крайней мере, где замешаны "Неутомимые". Если у них она есть, они будут иметь возможность сгустить свою ПРО совсем немного. Они все еще будут слабее в местах оборонительных кластеров, чем хевенитские единицы, но они будут иметь возможность убить больше наших птичек в наружной и средней зонах обороны. Конечно, недостатком для них является то, что они будут иметь стандартные противоракеты ФСЛ в трубах — и кассеты — а они не так хороши, как наши. А использование "Эгиды" будет снижать брошенный вес их кораблеубийц, также.

Он сделал паузу, наклонил голову немного, словно обдумывая то, что он только что сказал, потом пожал плечами.

— В итоге, сэр, сочетание "Гало" и "Эгиды", вероятно, даст нам вероятность попадания ракет против "Неутомимого" только на тридцать пять или сорок процентов лучше, чем против "Полководца". Предполагая, то есть, что люди на борту кораблей полностью ознакомлены с их системами и обучены по стандартам Пограничного Флота.

Розак почувствовал, как его губы слегка дернулись на уточнении последнего предложения Вомака. "Стандарты Пограничного Флота" подразумевали степень презрения Пограничного Флота к коллегам из Боевого Флота, которая была, к сожалению (или к счастью, в зависимости от собственной точки зрения) вполне оправданной. Наверное, потому что Боевой Флот проводил все свое время обучаясь стрельбе на ракетах симуляторов, на симуляторах укреплений, все находящиеся под командованием офицеров, которые не только никогда не видели боя, но почти наверняка ожидали, что они никогда не увидят его.

И в условиях, когда судьи и руководители симуляторов знали лучше, чем потенциальные враги, для каких из будущих старших офицеров по классификации их результаты слишком критически. Луис Розак был знаком с собственной, Пограничного Флота, версией институционального высокомерия Солнечной Лиги по прямому, личному опыту, но он полностью разделял оценку Вомака возможностей Боевого Флота. На самом деле, это был один из моментов, на которые он и Орэвил Баррегос рассчитывали, когда он пришел прямо к нему.

— Ладно, — сказал он. — Это то, что я ожидал. Плохая новость в том, что потребуется много ракет, чтобы убить этих людей — вероятно, намного больше ракет, чем мы оценивали. Хорошей новостью является то, что у нас есть "много ракет", чтобы сделать это. Лейтенант Ву, — он посмотрел на ком-образ лейтенанта Ричарда Ву, астрогатора "Отличного стрелка", — как долго до нормального пространства?

— Мы будем осуществлять переход через семьдесят пять секунд, адмирал. — Голос Ву был удивительно спокойным, учитывая то, к чему условия перехода "Альфа-Два" призывали.

— Скорость в нормальном пространстве после перехода?

— Два-точка-пять тысяч км/с, сэр, — ответил Ву, и более чем одно лицо поморщилось.

Розак не был одним из них, но он прекрасно их понимал. Вторжения гиперпереходов никогда не были чрезмерно приятными, а пересечение альфа-стены в нормальное пространство достаточно быстро, чтобы перенести так много скорости через границу было бы еще более неприятным, чем обычно. И они были в состоянии управлять им в таком коротком временном окне только потому, что Факел лежал в гравитационной волне, которая делала чрезвычайно высокие темпы ускорения возможными.

С другой стороны, она также делала незначительные ошибки в астрогации потенциально катастрофическими, размышлял он.

— Что ж, Ричард, — сказал он, улыбаясь астрогатору, — будем надеяться, что твои итоги верны.