Фаберже-2. Новый горизонт

Глава 15

В воздухе понемногу начинал чувствоваться аромат зимних праздников.

Невский проспект украсили гирляндами и гигантскими снежинками, витрины магазинов пестрели ёлочками и фигурками сказочных персонажей.

Дворец графини Шуваловой на Фонтанке тоже сверкал рождественским убранством. Я припарковался у подъезда, взял футляр с готовым браслетом и поднялся по ступеням к массивным дверям.

Меня встретил уже знакомый дворецкий Анри — седовласый француз с безупречными манерами и лёгким акцентом.

— Господин Фаберже, — он поклонился, — её сиятельство ожидает вас. Прошу следовать за мной.

Мы прошли через вестибюль с мраморной лестницей, свернули в знакомый коридор с портретами знаменитых представителей рода. Анри остановился у дверей гостиной и распахнул их:

— Александр Васильевич Фаберже прибыл, ваше сиятельство. Прошу вас.

Я вошёл и на секунду замер на пороге.

В гостиной меня ждали двое.

Графиня Шувалова сидела в своём обычном кресле у камина, опираясь на трость с орлиной головой. Но рядом с ней в кресле для гостей располагался импозантный пожилой господин.

Мужчина лет семидесяти, в безупречном костюме тройке, с аккуратной седой бородкой. На пальце — артефактный перстень с крупным бриллиантом, на лацкане — миниатюрная орденская планка. Аура сильная, стабильная — как минимум восьмой ранг.

— О, молодой Фаберже, — кивнула Шувалова. — Рада, что вы пунктуальны. Позвольте представить — господин Жан-Батист Дюваль, придворный ювелир Её Императорского Величества, грандмастер восьмого ранга.

Точно! Рядом с орденской планкой на лацкане его пиджака красовался небольшой знак Грандмастера. Я мгновенно понял ситуацию — мне собирались устроить проверку, но виду не подал. Вместо этого церемонно поклонился:

— Господин Дюваль, большая честь. Наслышан о вашем мастерстве.

Дюваль поднялся и протянул мне руку:

— Господин Фаберже, безмерно рад знакомству. Ваши дед и отец — выдающиеся мастера. Уверен, и вы унаследовали их талант.

— Стараюсь не уронить честь фамилии, — ответил я.

Шувалова постучала тростью по полу:

— Александр Васильевич, я попросила господина Дюваля оценить вашу работу. Надеюсь, вы не против?

Внутри я усмехнулся. Эх, старая лиса. Проверяет мастера через придворного ювелира. Классический аристократический ход — довериться можно только после подтверждения от равного по статусу.

Я улыбнулся.

— Разумеется, ваше сиятельство. Дом Фаберже всегда открыт для профессиональной оценки. Мы гордимся качеством своих изделий.

— Вот и отлично, — кивнула графиня. — Тогда прошу, показывайте.

Я открыл футляр и извлёк браслет.

Золото сверкало под светом люстры. Камни переливались — изумруды, сапфиры, александриты. Работа отца была безупречной — тонкие линии, виноградные лозы и листья. Изящество и функциональность в одном артефакте.

Дюваль взял браслет, повертел на свету. Достал из внутреннего кармана лупу ювелира и склонился над артефактом.

Начался процесс экспертизы.

Я стоял, наблюдая за действиями Дюваля. Шувалова тоже молчала, сложив руки на набалдашнике трости.

Дюваль работал методично, профессионально. Сначала изучил каждый камень в отдельности — рассматривал огранку, проверял чистоту, водил пальцем по поверхности, тестируя магические характеристики.

Потом достал из портфеля документ — опись камней, которую предоставила Шувалова при заказе. Начал сверять один за одним.

— Изумруд уральский, вес пять карат, чистота высшая… — бормотал он себе под нос. — Есть. Огранка изменена на кабошон для усиления целебных свойств. Грамотное решение.

Следующий камень. Следующий. Дюваль не торопился.

Потом перешёл к металлу. Изучал качество золота, проверял прочность соединений, тестировал магнитом примеси.

Наконец — магические контуры. Он закрыл глаза, пропуская через браслет собственную энергию, проверяя, как артефакт реагирует на разные стихии.

Процесс растянулся минут на двадцать. Я стоял спокойно — мне нечего было бояться. Работа отца всегда была безупречной. К тому же я сам его проверил.

Наконец, Дюваль отложил лупу и посмотрел на Шувалову:

— Работа безупречная, ваше сиятельство. Мне нечего добавить к этому заключению.

Графиня приподняла бровь:

— Конкретнее, если можно.

— Все камни, переданные вами, использованы наилучшим образом, — начал перечислять Дюваль. — Изумруд и сапфир встроены в ключевые позиции для максимального эффекта. Более того — мастер добавил дополнительные камни из собственных запасов. Два небольших изумруда, три аметиста, четыре турмалина. Все высокого качества, все усиливают целебный эффект артефакта.

Он повертел браслет:

— Закрепка выполнена мастерски. Золото высшей пробы из пригодных для использования, никаких примесей. Магические контуры сплетены грамотно — баланс стихий идеальный, никаких диссонансов. Артефакт будет работать в точном соответствии с заявленными характеристиками.

Дюваль посмотрел на меня с профессиональным уважением:

— Господин Фаберже, ваш отец — выдающийся мастер. Эта работа достойна императорского двора.

— Благодарю, — ответил я. — Работал мой отец, Василий Фридрихович. Я помогал с планированием и подбором дополнительных камней.

— Передайте ему мои комплименты, — кивнул Дюваль.

Шувалова постучала тростью:

— Что ж, господин Дюваль, благодарю за оценку. Вы, как всегда, объективны и точны. Передайте моё почтение её императорскому величеству.

Дюваль поклонился:

— Обязательно передам, ваше сиятельство. — Повернулся ко мне: — Господин Фаберже, было приятно познакомиться. Надеюсь, мы ещё встретимся.

— Взаимно, господин Дюваль.

Придворный ювелир собрал свои вещи и вышел в сопровождении дворецкого.

Дверь закрылась. Мы остались вдвоём.

Графиня Шувалова смотрела на меня долгим оценивающим взглядом. Я стоял спокойно, встречая её взгляд.

Наконец она усмехнулась:

— Итак, молодой человек, вы прошли проверку.

Я приподнял бровь:

— Проверку, ваше сиятельство?

— Именно проверку, — подтвердила она. — Садитесь. Расскажу вам кое-что интересное.

Я сел в указанное кресло напротив графини. Шувалова молчала, изучая меня острым взглядом. Пауза затягивалась, но я не спешил её прерывать. Старая аристократка явно хотела что-то сказать — пусть говорит в своём темпе.

Наконец, она усмехнулась:

— Думаете, я случайно подсунула вам тот уральский изумруд?

Я насторожился. К чему она клонила?

— Я всё знала, Александр Васильевич, — продолжила графиня. — О болезни вашей матери, о том, что ей нужен целебный артефакт. Светское общество — маленький мир. Слухи распространяются быстро. Особенно когда речь идёт о таких известных семьях, как ваша.

Она откинулась на спинку кресла:

— Я прекрасно понимала, что именно такой изумруд, как тот, что я вам показала, нужен для исцеления вашей матери. Крупный, чистый, высшего порядка. Идеально подходящий.

Я начал понимать, к чему она ведёт.

— Это была проверка, — сказала Шувалова прямо. — Проверка вашей честности. И ваших принципов. Вы могли украсть тот камень. Подменить его на похожий, но худшего качества, но усилить его другими камнями. Я старая женщина, плохо вижу, не стала бы проверять каждый самоцвет лично. Вряд ли заметила бы подмену.

Я молча слушал.

— Но вы честно использовали мой изумруд именно для моего браслета. Господин Дюваль подтвердил — это именно тот камень, что я передавала. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Это говорит о вашей порядочности больше, чем любые рекомендательные письма.

Я выдержал паузу, потом ответил спокойно, но твёрдо:

— Ваше сиятельство, для меня честь дороже выгоды. Всегда была и будет.

— Красивые слова, — заметила графиня.

— Не только слова, — возразил я. — Моя мать и правда тяжело больна. Ей действительно нужен такой камень. Но она не захотела бы выздороветь за счёт краденого изумруда. Это противоречило бы всему, чем дорожит наша семья.

Я выпрямился в кресле:

— Дом Фаберже строил репутацию поколениями. Мой прапрадед создал имя, которое стало синонимом качества и честности. Одна кража, одна подмена — и всё рухнет. Репутация ломается мгновенно, а восстанавливается десятилетиями. Если вообще восстанавливается.

Шувалова слушала внимательно. Когда я закончил, она медленно кивнула:

— Правильные слова. И, что важнее, правильные поступки. Вы не только говорите о принципах — вы по ним живёте.

Она взяла со столика колокольчик, позвонила. В дверях появилась служанка:

— Дуняша, принеси чековую книжку.

Служанка исчезла и вернулась через минуту с кожаной папкой. Шувалова начала заполнять чек.

— Восемь тысяч рублей, — объявила она, выводя цифры. — Согласны с оценкой?

— Более чем, ваше сиятельство.

Она протянула мне чек. Я взял, аккуратно сложил и убрал во внутренний карман.

— Кстати, Александр Васильевич, — Шувалова откинулась на спинку кресла, — раз уж вы прошли мою проверку, у меня будут для вас другие заказы. Мой внучатый племянник женится через три месяца, — сообщила она. — Невеста из хорошей семьи, Долгорукие. Я хочу сделать им достойный свадебный подарок.

Я насторожился — это звучало серьёзно.

— Вы уже решили, что это будет?

— Комплект артефактных украшений, — продолжила графиня. — Диадема, колье, серьги, браслет для девицы. Запонки, булавка для галстука и перстень для жениха. Всё в едином стиле. Камни — высшего порядка. Бюджет — не ограничен, в разумных пределах.

Престижный заказ. Очень престижный. Свадебный подарок от графини Шуваловой племяннику-князю — это реклама, которую не купишь ни за какие деньги.

— Ваше сиятельство, благодарю за доверие, — сказал я. — Это большая честь для дома Фаберже.

— Не благодарите, — отмахнулась Шувалова. — Я заказываю у вас не из благотворительности, а потому что вы хорошие мастера. Впрочем… Я ценю вашу честность и желаю вам добра. Пусть заработок с этого заказа пойдёт на благое дело. Ибо честность в наше время — редкость.

Мы обсудили предварительные детали. Стиль — классический, но с современными элементами. Камни — бриллианты, изумруды, возможно, рубины. Срок — два с половиной месяца, чтобы успеть до свадьбы.

— Пришлю вам письмо с подробными требованиями через неделю, — пообещала графиня.

Я поднялся и поклонился:

— Благодарю за приём, ваше сиятельство. И за доверие.

— Не подведите, молодой человек, — строго сказала Шувалова. — Вторых шансов я не даю.

Дворецкий проводил меня к выходу. Я спустился по ступеням и сел в машину.

Восемь тысяч за браслет плюс перспектива крупного заказа на свадебный комплект. Хороший день. Очень хороший.

Я припарковался у магазина на Большой Морской в отличном настроении. Заглушил двигатель, потянулся за портфелем с документами, когда зазвонил телефон.

Номер незнакомый, но петербургский. Я нахмурился, но взял трубку:

— Александр Васильич? — раздался характерный голос с лёгким блатным прононсом. — Эт Штрих с Апрашки. Помните меня?

Ну как же забыть столь колоритного персонажа?

— Помню. Здравствуйте, господин Штрих.

Собеседник на том конце провода прыснул.

— Вот и славненько, — улыбнулся он. — Эцсамое, Александр Васильич, меня тут шеф просил с вами связаться. Типа, у него есть кое-какая информация, которая вас может заинтересовать. Шеф сказал, что это важно. Типа, приглашает вас к себе в кафе, если вам сейчас удобно.

— Прямо сейчас? — Удивился я.

— Ну а чё тянуть? В смысле, если вам и правда удобно. Мы, типа, поляну накроем, накормим, как родного…

Аппетит от таких новостей у меня пропал, хотя плов в «Касабланке» и правда был чудо как хорош. Но сначала дело.

— Хорошо, — ответил я. — Через пятнадцать минут буду.

— Ну вот и славненько. До встречи!

Связь прервалась. Я положил телефон на торпеду и задумался.

Что за информация? Если бы речь шла о чём-то простом, Штрих сказал бы по телефону или привёз записку. Значит, дело настолько серьёзное, что требует личной встречи. Неужели им всё же удалось что-то выяснить об украденных драгоценностях?

Я посмотрел на магазин. Мог бы зайти, отдать чек Лене, рассказать об успешной сделке. Но потом придётся объяснять, куда еду. Нет, лишняя трата времени. Лучше сначала съездить к Дяде Косте, выяснить, что за информация. Потом уже решу, рассказывать или нет.

Я завёл двигатель и выехал в сторону Садовой улицы.

Апраксин рынок встречал привычным хаосом — торговцы, покупатели, шум, гам, запах еды и специй. Уже начали продавать ёлочные игрушки, гирлянды и прочую мишуру.

Я припарковался на знакомом месте и подошёл к кафе.

У входа меня уже ждали. Двое крепких парней в чёрных куртках — охрана. Один из них, со шрамом через бровь, кивнул:

— Александр Васильевич? Проходите, вас ждут.

Надо же, меня тут уже почти все знали. Так себе преимущество.

— Только стандартная процедура, — второй охранник, помоложе, сделал приглашающий жест. — Ничего личного.

Обыск был вежливым, но тщательным. Похлопали по карманам, проверили внутренние отделения пиджака. Профессионально, быстро.

— Телефон оставите? — спросил тот, что со шрамом. — Извините, такие правила. Вернём, когда выйдете.

Я вытащил телефон и отдал. Стандартная мера предосторожности в криминальном мире — никаких записывающих устройств на встречах.

— Проходите, — кивнул охранник, убирая телефон в ящик стола. — Павел проводит.

Молодой парень повёл меня через зал кафе. Несколько столиков, приглушённый свет, тихая музыка — джаз. За одним из столов сидела парочка, за другим — мужчина средних лет с газетой.

Мы прошли через служебную дверь в коридор. Здесь уже не было показной уютности кафе — голые стены, бетонный пол, лампочка под потолком. Павел остановился у двери в конце коридора, постучал:

— Александр Васильевич прибыл.

— Да, входите, — донёсся знакомый голос.

Дверь открылась. Я вошёл.

Дядя Костя сегодня был в тёмном костюме-тройке, белой рубашке, галстуке. Выглядел скорее как банкир, чем криминальный авторитет. Он поднялся мне навстречу и улыбнулся:

— Александр Васильевич! Рад, что смогли приехать. Надеюсь, не слишком оторвал от дел?

— Всё в порядке, — ответил я, пожимая протянутую руку.

— Отлично. Прошу, садитесь, — он указал на кресло напротив стола. — Кофе будете? Только что сварили.

— Не откажусь.

Дядя Костя взял медную турку, налил кофе в две фарфоровые чашки. Подал одну мне.

— Как ваши дела? — спросил авторитет, устраиваясь в кресле. — Бизнес идёт?

— Идёт потихоньку, — кивнул я. — Спасибо за помощь с мастерами, кстати. Все работают отлично.

— Рад слышать. А как там ваша матушка?

— Стабильно. Пока справляемся. Благодарю.

— Вот и хорошо. Семья — это святое.

Мы пару минут беседовали о погоде, о делах, о новостях в городе. Я терпеливо ждал, понимая, что так положено — сначала ритуал гостеприимства, светская беседа, установление атмосферы. Потом уже дело.

Наконец, Дядя Костя допил кофе, поставил чашку и посмотрел на меня серьёзно:

— Ну что ж, Александр Васильевич, раз уж мы собрались… Я звал вас не просто так.

— Штрих сказал, что у вас есть информация, — напомнил я.

— Есть, — подтвердил он. — Причём весьма и весьма интересная.

Я наклонился вперёд:

— Это касается моих фамильных ценностей? Удалось что-то выяснить?

Дядя Костя покачал головой:

— Нет, пока рано вас дёргать по драгоценностям. Но мы продолжаем искать, раскручиваем клубочек. — Он сделал паузу. — Я пригласил вас по другому поводу.

Дядя Костя отпил кофе, смакуя момент. Явно наслаждался драматической паузой.

— Есть кое-какая информация о Фоме, — наконец произнёс он. — Моим ребяткам удалось кое-что выяснить.

Я сжал подлокотники кресла, заставляя себя не торопить его. Криминальные авторитеты любят драматизм. Пусть рассказывает в своём темпе.

— Какие новости? — спокойно спросил я.

Дядя Костя улыбнулся шире.