Эйлин

Глава 20

Эйлин стояла в ванной перед зеркалом и рассматривала небольшой синяк под правой ключицей.

— Видимо, не только у меня давно никого не было, — сказала она вслух.

Тело немного болело, но Реддл сразу предупредил, что не умеет быть нежным. Хотя в излишней жесткости его тоже было грех обвинять.

— Интересно, а эти его предпочтения — это нормально? Или какие-то психологические заморочки? Любые горизонтальные поверхности, но только не кровать… Стол, потом пол, а когда все-таки добрались до постели, то просто уснули, — она продолжала рассматривать синяк. Затем потянулась, прикрыв глаза.

— Ты похожа на кошку, когда вот так потягиваешься, — Эйлин резко открыла глаза и посмотрела на Тома через зеркало. — Если хочешь умываться в одиночестве, нужно запирать дверь, — он тоже принялся рассматривать синяк, в народе именуемый «засос», который сам же оставил накануне. Затем протянул руку и провел ладонью под ключицей. По коже прошла теплая волна, и Эйлин увидела, как синяк исчезает.

— Без палочки? — она, наклонив голову, продолжала смотреть на него в зеркале.

— И невербально. Я вообще очень талантливый и трудолюбивый тип.

— Ты боишься кроватей? — внезапно задала она вопрос, который волновал ее в последний час.

— Что? С чего такие выводы? — Том явно удивился.

— Да так, подумалось почему-то.

— Если ты не хочешь оценить мою любовь еще и к ванным комнатам, то лучше оденься. Позавтракаем, сходим в больницу, и я тебя оставлю. Кристофер пообещал устроить встречу со своими друзьями.

— О чем вы говорили?

— О политике. Крис не настолько консерватор, как одна половина нашего общества, но и не настолько предан идеям Дамблдора, как вторая половина. Его действительно заинтересовала моя программа.

— А что именно предлагает Дамблдор? — Эйлин решила не рисковать и скрылась от нескромных глаз за шторкой. Ей все вчера понравилось, но повторять прямо сейчас она не рискнула бы.

— Вот в этом и заключается самое интересное. Я не понимаю, что именно он предлагает. С одной стороны, он на каждом шагу кричит о том, что маги и магглы — друзья и братья, а с другой стороны — закручивает гайки до упора. Все его действия на этот момент направлены на то, чтобы окончательно изолировать магический мир от маггловского.

— Ты об этом думал, когда говорил, что, несмотря на все свои поступки, какими бы они ни были, ты не лицемерил? — Эйлин натянула джинсы и водолазку и вышла из-за шторки. Том кивнул. — Ты его недолюбливаешь.

— Недолюбливаю? Нет, я им восхищаюсь, я сам еще не скоро смогу добиться подобного уровня манипулирования, не прибегая к вспомогательным средствам типа метки.

— Метки?

— Я потом объясню. Просто, понимаешь, когда на глазах у юного негодяя его вину перекладывают на другого, причем абсолютно необоснованно, а добрый и справедливый делает все для того, чтобы, нет, не попытаться отстоять того парня, но приблизить его к себе, после того как ему сломали палочку… Самое гениальное заключается в том, что тот паренек был настолько благодарен светлому и справедливому, что поставил его на алтарь, подозреваю, что он молится на великого Альбуса, — Том подошел к зеркалу и начал разглядывать свое отражение. — Я так не могу, наверное, мне не позволяют так поступать с людьми остатки совести. Не то чтобы совесть у меня была, но какие-то обрывки, скорее всего, сохранились. Мне проще убить, чем проворачивать подобные многоходовки. Я прикидывал, я могу просчитать последствия, но я не могу так.

— Что ты от меня хочешь? — Эйлин обняла его за талию.

— Просто будь рядом. Ты своеобразный тормоз, не позволяющий мне окончательно свихнуться. Странно, но ты и твой сын поставили передо мной цель, которой у меня, собственно, и не было.

— Северус?

— Этот мелкий отравитель, подлив мне веритасерум, заставил меня отвечать не столько на твои вопросы, сколько на свои собственные. Я далеко не святой. Не могу сказать, что в моей жизни больше не будет лжи, убийств и всего того, что сопутствует большой политике — тем более, что все это соответствует моим наклонностям. Но, по крайней мере, все это будет во имя чего-то, а не просто так.

— Что вы уже успели сделать?

— Очень многое. Самое главное, мы включились в предвыборную гонку.

— Кого ты планируешь баллотировать?

— Я решил попробовать сам. Удивительно, как могут меняться люди, получившие реальную цель и выполняющие реальные задачи. Долохов землю носом роет, он уже такого накопал, — Том усмехнулся. — Сейчас мои задачи: заручиться поддержкой колеблющейся части магического общества, заткнуть своих радикалов и грамотно организовать шантаж тех, кто не намерен расставаться со своими местами. В идеале нужно что-то сделать с Дамблдором. Но пока я рассчитываю только на то, что он пригласит меня поговорить. Выйди, я хочу принять душ — если останешься, я за последствия не отвечаю, — он ухмыльнулся.

В больнице их встретил хмурый Бэргман.

— Я жду не дождусь завтрашнего дня, — вместо приветствия сообщил он Эйлин, как только она вошла в кабинет.

— Что он опять покрасил? — Эйлин вздохнула и села напротив целителя.

— А что, твой сын что-то вчера покрасил? — в голосе Тома прозвучало неподдельное веселье.

— Палату, целителей, себя и Фрэнка Лонгботтома, — принялась перечислять Эйлин. Хмурый вид целителя поднял ее настроение на недосягаемую высоту. Когда взрослый человек говорит с родителями ребенка в таком тоне, значит, он уже не выносит этого самого ребенка, из чего в свою очередь следует, что тот абсолютно здоров.

— Я дам вам совет, Бэргман, — Реддл, похоже, тоже пребывал в благожелательном расположении духа. — Ни в коем случае не оставляйте в пределах видимости Северуса флаконы с зельями.

— Почему? — целитель нахмурился.

— Чтобы однажды не обнаружить это зелье в своем чае, — заговорщицки прошептал Том громким шепотом. — А то случались прецеденты.

— Может, хватит уже? — взвилась Эйлин. — У Северуса снова был выброс? — обратилась она к целителю, который заинтересованно смотрел на ее спутника.

— Если складывание костра из стульев посреди палаты можно расценить за выброс, то да, это он и был, — целитель сложил руки на груди. — Мне очень интересно, какие книги вы читаете своему сыну? Явно не безобидные «Сказки барда Бидля». От них у детей подобных фантазий не бывает — откровенно говоря, они вообще не слишком подходят, чтобы развивать воображение у ребенка-мага.

— Мерлин, — Эйлин снова запаниковала и едва успела заменить привычное восклицание на более расхожее в магической среде выражение. — Они не подожгли этот костер?

— К счастью, не успели, но старались, причем делали они это старым маггловским способом, насколько я понял. Они пытались тереть карандаш, прислонив его к ножке перевернутого стула! Так что вы читали Северусу в последнее время?

— Мне тоже интересно, — снова вклинился в разговор Том.

— Мы читали Купера. Северусу очень понравилось про Чингачгука, — Эйлин попыталась представить себе великий костер, который хотели соорудить мальчишки из подручной мебели, но воображение ей отказывало. Как она уже убедилась, Северуса совершенно не волновало, что большинство из его приятелей-магов старше его, наоборот, он чувствовал себя с ними более комфортно. А знание маггловского мира давало ему неоспоримое преимущество перед ними — во всяком случае, своих сверстников магглов ему пока не удавалось вовлечь в столь сомнительные забавы, скорее, это они подкидывали оригинальные идеи.

Том расхохотался. Эйлин мрачно наблюдала за его весельем, переглядываясь с целителем. Наконец он немного успокоился.

— Я подарю Севу на одиннадцатилетие «Молот ведьм» и отправлю его в Хогвартс. Это будет весело.

— Если подаришь ему «Молот», не забудь подготовить и завещание. Или забыл, что в экспериментах Северуса главный подопытный — это ты? — совершенно серьезно сказала Эйлин.

— Нет, — Том покачал головой, — для этих целей я ему подарю Крэбба, — прошептал он на ухо Эйлин. Как Бэргман ни старался, он не смог расслышать, что именно мистер Реддл шептал поджавшей губы женщине. Целитель понятия не имел, что такое «Молот ведьм», но старательно записал название, чтобы найти и понять причину неудовольствия миссис Снейп.

— Почему именно его? — а вот сама Эйлин не старалась шептать.

— А его не жалко, — пожал плечами Реддл. — Целитель Бэргман, завтра утром мы избавим вас от этой угрозы. А пока мой вам совет, найдите им этого проклятого Купера. Фрэнк, скорее всего, умеет читать, вот пусть и читает. А то они вам точно что-нибудь подожгут, пироманы малолетние, как только до их умишек дойдет, что они не только «Великие змеи», но еще и маги.

— Вы сейчас про Салазара Слизерина говорили? — Бэргман пытался уловить связь между змееговорящим Основателем и явно маггловским писателем.

— Нет, это так Чингачгука зовут, — Эйлин уставилась на Тома. — Что? Ты забыла, что я полукровка? Знаешь, а ведь именно сейчас я понял, что подобным обстоятельством нужно гордиться! Это связь с двумя такими разными мирами сразу, — он вдруг замолчал. — Это нужно как следует обдумать, — пробормотал он, кивнул целителю на прощанье и поволок Эйлин из кабинета.

Дома Том пометался по комнате, вытащил несколько книжек и бросил их на принявший прежний вид диван.

— Читай, учи заклятья, они здесь очень подробно описаны. Приду — проверю. Аппарировать без меня не смей. Можно не только без волос остаться, — и он аппарировал прямо из комнаты.

Эйлин читала, честно пыталась разучивать заклятья, но мысли постоянно скатывались на предстоящий вечер и на следующий день. Завтра она вернется домой вместе с Северусом, и… Что будет дальше, она не знала, как и не знала и того, как ей относиться к Тому. Она не верила, что из их связи может что-то получиться. Просто два одиноких, каждый по своему, человека, невольно связанных судьбой и начавших делить постель. Ни грамма чувств, сплошная физиология.

Эйлин несколько минут смотрела в одну точку. «Может, еще не все потеряно, и мы вернемся к варианту милого уютного Эрика, которому никогда в голову не придет дарить ребенку „Молот ведьм“?», — паранойя зевнула и снова свернулась в клубок. Она вообще оживлялась только тогда, когда дело касалось Северуса.

— Я подумаю об этом завтра, — Эйлин уткнулась в книгу. — Ну почему хорошим девочкам всегда нравятся плохие мальчики? Почему так несправедливо?

«Потому что это закон природы и инстинкт размножения. У хорошей девочки и очень хорошего мальчика редко может появиться жизнеспособное потомство», — снисходительно сообщила паранойя.

Бросив попытки что-нибудь выучить, Эйлин приготовила ужин.

Том явился уставшим и несколько раздраженным, но достаточно довольным, чтобы не придираться к тому, что Эйлин не выполнила его поручений.

Весь оставшийся вечер они посвятили аппарации. К ночи Эйлин уже могла аппарировать в другую комнату и даже на улицу. Расщепов больше, к счастью, не было.

— Завтра ты аппарируешь в Мунго самостоятельно, — сообщил ей Том. — Северуса я перемещу сам. Маршрут будет такой: Косой переулок, поместье Принцев, а потом уже отправитесь домой.

— Чтобы научить кого-то плавать, нужно просто сбросить его в воду, — пробормотала Эйлин, глядя, как диван снова преобразуется в кровать.

— Хорошее выражение, нужно запомнить, — Том начал раздеваться. «Все-таки он очень красив», — мелькнуло в голове у Эйлин. — Иди сюда, — он сел на кровать и протянул ей руку. — Я хочу доказать тебе, что не боюсь кроватей.