Эйлин

Глава 15

Эйлин не стала ждать следующего дня, чтобы начать что-то делать. Бегло просмотрев принесенные Реддлом газеты, она не нашла в них никакой информации о политической жизни магического сообщества. Создавалось впечатление, что маги понятия не имеют ни о каких партиях и блоках и слыхом не слыхивали об оппозиции существующему режиму.

Сама Эйлин про проведение пиар-кампаний знала удручающе мало — все, что она помнила, было связано с занятиями по экономике и политологии из обязательного курса университетской программы. В голове всплыли такие фамилии как Катлип, Сентер и Брум, но опубликовывали ли они что-нибудь в это время, она понятия не имела.

Кое-как уложив Северуса для дневного сна, она сбегала в университет, где узнала, что эта наука только-только начала свое развитие, и еще даже не получили дипломы первые бакалавры, специализирующиеся на связях с общественностью. Однако и без них политические технологии для формирования благоприятного социального мнения уже использовались вовсю. Поблагодарив магов за их консерватизм, Эйлин принялась усилено вспоминать все то, что преподавалось ей в университете.

Ничего конкретного не вспоминалось, и Эйлин решила, что обрисует Реддлу и его людям только общие понятия, все равно о деталях пока говорить рано.

Как ни странно, но умственная работа на время приглушила бушующие гормоны, и этой ночью Эйлин спала крепко и без сновидений.

Том Реддл прибыл на следующий день — как и обещал, не один. Рассыпавшись в извинениях и комплиментах перед миссис Хадсон, он доказал, что может быть очень обаятельным, если ему это нужно. Том испросил разрешения использовать такой чудесный сад для «дружеских посиделок» и вместе со своей компанией прошествовал к тому самому столику, где накануне заставлял Эйлин изучать биографию ее семьи.

Кроме Малфоя, с ним прибыли еще двое мужчин. Один их них, массивный блондин, представился как Томас Эйвери и вытолкнул вперед маленького светловолосого мальчика лет пяти.

— Ник Эйвери, — мальчик поклонился и стрельнул глазами на своего старшего товарища Люциуса, который уже бывал в этом доме и чувствовал себя здесь достаточно комфортно.

В присутствии стольких незнакомых людей с Северусом вновь случился приступ застенчивости, и он вначале наотрез отказывался выйти из-за спины матери, но его быстро раскрепостил, как ни странно, Реддл.

— Эй, мелкий, если ты сейчас займешь чем-нибудь этих паршивцев, то я как-нибудь разрешу тебе подлить что-нибудь в чай, вон, Долохову.

Третий мужчина недоуменно посмотрел на своего предводителя, затем оценивающе — на Северуса, который улыбнулся Реддлу, вышел из-за спины матери и позволил мальчишкам увлечь себя в сад. Эйлин понятия не имела, какое внушение сделал Том «друзьям» и как они влияли на своих потомков, но негативного отношения со стороны детей к Северусу не наблюдалось.

— Его зовут Северус, а не мелкий, — Эйлин направилась к скамье и первой села за стол.

Это словно послужило сигналом для остальных мужчин, которые стали рассаживаться рядом с ней. Недостаток места решили очень просто: тот, кого Реддл назвал Долоховым, притащил вторую скамью, на которую сел он сам и Эйвери. Малфой уместился рядом с Эйлин, а Том остался стоять, заняв вчерашнюю позицию за спиной женщины.

— Мистер Долохов, у вас необычная фамилия, вы русский? — Эйлин обратилась к темноволосой потенциальной жертве отравления.

— Антонин Долохов, миссис Снейп, — мужчина приподнялся и отвесил полупоклон. — Я сын русских эмигрантов, Россию практически не помню, учился здесь, в Хогвартсе.

— Ваши родители эмигрировали в связи с…

— Революцией, — закончил за Эйлин Антонин.

— Но тогда вы как никто другой должны знать, как именно пришли к власти большевики.

— Боюсь, в данном случае их методы могут только навредить, — криво усмехнулся Долохов.

— Да, наверное, вы правы. Вам же не нужно революцию устраивать, вам нужно получить большинство голосов на выборах, — Эйлин задумалась. — А когда они, кстати?

— В следующем году, — подал голос Эйвери.

— Времени немного… Вот что, кто ваши основные политические противники? — Эйлин внезапно осенило.

— Дамблдор и Визенгамот — там почти все под его влиянием, — голос Реддла за спиной заставил Эйлин поежиться.

— В некоторых статьях говорится об убийствах, в которых обвиняют Пожирателей смерти, — Эйлин нахмурилась, ей претило, что она вынуждена стоять на стороне экстремистской организации.

— Это не мы, — снова ответил Том. — Я в последнее время был слегка не в форме, чтобы отдавать подобные распоряжения. Просто стало модно во всем обвинять именно нас.

— И вы никак это не опротестуете?

— А смысл? — поморщился Малфой. — Нас никто не трогает, не пытается вычислить членов нашей организации — и на этом спасибо.

— Тогда первое, что вам нужно сделать — это начать обвинять ваших противников. Только не общие фразы, а конкретные небольшие грешки, которые есть абсолютно у всех, ненавязчиво так. Тут статейка, там слушок — в общем, сделать так, чтобы на очередное обвинение люди просто пожали плечами и не поверили. Это возможно? — Эйлин старательно вспоминала, как политики в ее мире вели борьбу. — И только потом можно начать постепенно отбеливать имя вашей организации, а еще лучше — вообще от нее откреститься, все равно вас не знают, как Пожирателей. И придумайте уже другое название, что ли.

Мужчины переглянулись.

— Это возможно, — наконец проговорил Том. — Я посмотрел несколько маггловских газет. Как я понял, маггловские политики таким образом влияют на простых обывателей, чтобы они, не дай Мерлин, не свернули с выбранного курса. Очень ненавязчивое влияние, но постоянное. Мы сможем организовать нечто подобное? Про свою газету я не говорю, не потянем, но как-то повлиять на редактора «Пророка» сможем? — он обратился к Малфою. Тот пожал плечами.

— Это было бы хорошо, — проговорила Эйлин. — Вам нужно заявить о себе, но не как о Пожирателях. Никаких тайных обществ, это хорошо действует на молодежь, но целевую аудиторию составляют в основном домохозяйки, — она хихикнула. — Вот на них вы и должны влиять в первую очередь. У вас есть для этого все: вы молодые привлекательные мужчины, с деньгами, что немаловажно. Можно распустить слухи о страшном детстве мистера Реддла, рассказать про бомбежку Лондона, разрушение Мунго, и как бы невзначай добавить, что всего этого можно было бы избежать. Женщинам такое нравится. И пока никаких упоминаний о вашей истинной цели — люди не любят перемен, особенно таких глобальных. Чтобы сформировать правильное общественное мнение, требуются деньги и оперативность. Нужно вовремя затыкать рот своим соперникам, а для этого вам понадобятся свои люди в их кругах, — Эйлин тоскливо обвела взглядом нахмурившихся и о чем-то думающих мужчин. — Ну почему я вам об этом говорю? Это же прописные истины.

— Что еще относится к прописным истинам? — наконец спросил Абраксас.

— Ваше отношение к магглам, то, что вы мне говорили в прошлый раз…

— Забудь, — вместо Малфоя ответил Реддл. — Абраксас у нас очень скользкий тип, если ему будет выгодно, магглы станут его лучшими друзьями.

— А то, что касается полукровок и магглорожденных? — осторожно уточнила Эйлин.

— С этим сложнее, — задумался Реддл. — Традиции довольно сурово относятся к подобным вольностям. Да тебе ли об этом не знать? Кого с родового гобелена выжгли?

— Но тогда можно ставить крест на всех начинаниях, и лучше вообще забыть обо всем, — Эйлин покачала головой. — Вам нужно убедить всех магов, что с вами во главе им станет лучше жить — всех, а не только избранных. И прежде всего, вы должны убедить в этом самих себя. Знаешь, что будет самым главным? — она обернулась и посмотрела на Тома. Тот стоял, скрестив на груди руки. — Самое главное будет не просто что-то обещать, это-то как раз легко. Труднее всего будет выполнить хотя бы часть своих обещаний, чтобы люди продолжали вам верить, иначе ни о какой отмене Статута не может быть и речи. Это же просто чудовищные перемены для всех магов, и они смогут их нормально пережить, если только во главе будет адекватное правительство, четко знающее, что оно делает. Иначе минимум, что вы получите — это основательный такой междуусобчик, а максимум — я даже боюсь себе представить.

На этот раз молчание затянулось. Долохов и Эйвери покачали головами, а Малфой, развернувшись, не сводил взгляда со своего лидера. Что, если сейчас все просто закончится? Ему до колик надоела эта игра в Пожирателей, и сейчас, когда появилась надежда на то, что они займутся настоящим делом, он очень боялся, что все начинания пойдут прахом. Покосившись на друзей, он увидел, что те смотрят на Тома с таким же жадным ожиданием.

Наконец Реддл отмер и внимательно оглядел свое ближайшее окружение.

— Эйвери, на тебе салоны и распускание нужных нам слухов. Антонин, сообщишь Игорю часть информации, но не всю, ему нельзя до конца доверять. На вас компромат на членов Визенгамота и министра с командой. Можешь задействовать всех, кого посчитаешь нужным. Я предоставлю имена тех, кто уже замарался, на них не стоит терять время. Абраксас, для начала набросай мне список самых непримиримых, я сам с ними поговорю, думаю, что найду нужные слова, — Реддл хищно улыбнулся, а сидящие за столом мужчины вздрогнули. — Да, и еще, с этого дня никакого самоуправства. Узнаю, что хотя бы одно из обвинений имеет к нам реальное отношение… — угроза повисла в воздухе, но никто не сомневался, что нарушившего это распоряжение можно будет только пожалеть.

— Мне нужны газеты, каждый день, — вклинилась Эйлин.

— Хорошо, будут тебе газеты. Пока все. Нас чаем кто-нибудь напоит?

Эйлин поднялась, чтобы принести чай и закуски, но тут закапал дождь.

— Ну что же, пожалуй, мы откланяемся, — Абраксас поднялся.

В этот момент подбежали взлохмаченные и вымазанные в земле дети.

Гости быстро ушли, не дожидаясь, пока дождь разойдется.

Ушли все, кроме Реддла, которого никто не приглашал остаться, но он в приглашениях не нуждался. Он терпеливо ждал, пока Эйлин приведет в порядок Северуса, затем без возражений выдержал обед вместе с Хадсонами, выражая глубокую заинтересованность рассуждениями Джона, и даже пару раз кивнул в нужном месте. Затем он так же терпеливо дожидался, чтобы Северус, вымотанный играми в саду, уснул под мерный шум дождя, и лишь когда Эйлин вошла в маленькую гостиную в своем флигеле, отложил в сторону газету, которую внимательно читал.

— Самым сложным для тебя будет перестроить своих собственных людей, — Эйлин села в соседнее кресло. — Я ведь тебе не нужна, ты сам все прекрасно знаешь.

— Мне нужно было, чтобы хотя бы еще один человек озвучил все это вслух.

— Надо же, ты, оказывается, можешь говорить нормально.

— Удивлена?

— Немного. Что случилось, когда ты «потерял вектор»?

— Я начал сходить с ума. Сейчас я это понимаю, тогда — нет. Мне казалось, что я поступаю правильно.

— Сейчас ты не считаешь, что сходишь с ума?

— Я осознаю, что не вполне нормален, тебя устроит такой ответ?

— Когда ты понял, что я не Принц? — не удержалась от вопроса Эйлин.

— Когда ты спросила, что такое веритасерум. Я как в тумане был, но попытался легилименцию применить. Ты ничего не почувствовала, но далеко пробиться я не смог — видел только, как какой-то рыжий тип смеется и говорит, что тебя тоже зовут Эйлин, только сейчас ты ведьма. Я маг, и неслабый, но здесь явно какая-то высшая сущность повеселилась. У тебя, кстати, не только блок на прежней памяти стоит, но была еще парочка, которая подавляла сильные эмоции в первое время. Видимо, чтобы ты магию приняла как данность, вроде как, «я — ведьма, ну и хрен с ним». Так что, по всем параметрам, ты — Эйлин Принц, а остальное… Могло же мне померещиться? Или ты хочешь что-то рассказать?

— Что? Тебе же померещилось, а у меня просто временные проблемы с памятью, — они оба хмыкнули. — Что означало то кольцо?

— Уже ничего. Это пройденный этап. Я считаю, что смогу сделать жизнь магов лучше, чем она есть сейчас.

— Почему ты в этом уверен?

— Потому что даже в то время, когда я сходил с ума, я не лицемерил. Лгал, предавал, подставлял других людей. Убивать — да, убивал, но никогда не лицемерил, — Том задумчиво посмотрел на газету. — Нужно заняться отработкой некоторых чар. И еще, что ты думаешь насчет переезда отсюда?

— Я не хочу никуда уезжать, зачем ты спрашиваешь? И потом, куда мы можем поехать?

— Ты вчера смотрела копию гобелена Принцев. Северусу полагается наследство.

— Наследство? — Эйлин растерялась.

— Не скажу, что там есть что-то сверхъестественное, Принцы не были богатым Родом, но дом со всем содержимым и небольшой сейф в банке твоему сыну причитается.

— Мне нужно подумать. Это наследство Северуса, и отказываться от него я не собираюсь, но и выдергивать сына из привычной обстановки пока не хочу. Давай заниматься.

— Хорошо, я распоряжусь, чтобы все дела привели в порядок и вам показали дом. Северус должен объявить о своих правах наследника, чтобы эльфы не одичали. Смотри, Агуаменти. Повторяй.