Еще один шанс

29. Признание заслуг

Дворецкий, увидев меня, не сдержал изумления:

— Магоспожа Кларисса? Что с вами случилось?

— Со мной — ничего. А вот на Аберан напали монстры. И в связи с этим мне нужна ваша помощь.

Мои слова не вызвали у Роннана паники. Разумеется, ведь он не представлял масштаб бедствия. Но я быстро его просветила.

Кажется, он все-таки не до конца мне поверил. Однако возражать не стал, когда я попросила его найти списки погибших и через Савица выплатить семьям компенсацию.

— В каком размере? — только и уточнил он.

— Пусть будет средний годовой доход семьи, — если моих денег хватит, отлично, а не хватит, Савиц со мной свяжется и там решим, кому какие выплаты назначить.

Может, папенька подключится. Все же не только мой район пострадал.

Распорядившись о важном, я, наконец, отправилась к себе. Долго отмокала под душем, старательно отгоняя запоздалый страх. Вот ведь, там не боялась, а сейчас вдруг стало страшно. А если бы… сложись хоть что-то иначе, и жертв было бы гораздо больше. А могла ли я спасти кого-то еще? Мысли лезли и лезли, рождая мелкую нервную дрожь. Словно под горячим душем я никак не могла согреться.

И ведь толку-то думать о том, как могло бы быть. Уже все прошло, беспокоиться нужно о будущем.

Хотя нет, беспокоиться вообще не надо. Совершенно неконструктивное чувство. Сейчас куда важнее самообладание, потому что мне предстоит встреча с Адрианом.

И я вовсе не хочу, чтобы он узнал, что его в чем-то подозревают. Пусть даже подозрения необоснованные.

Душ и плотный обед все же помогли мне справиться с нервами, и к тому моменту, как за мной приехал Адриан, я практически оправилась от пережитого.

При виде принца сердце радостно затрепетало. Все сомнения улеглись, и я просто была рада его видеть, вдруг осознав, как сильно успела соскучиться.

— Дорогая, до меня дошли вести, что в Аберане произошел прорыв монстров, — едва поздоровавшись, обеспокоенно заговорил Адриан.

— Уже? — слабо удивилась я.

Мне-то казалось, это наше внутреннее дело, о котором вне трущоб никто и не узнает.

— Говорят, прорыв был серьезным, такое сложно не заметить. Если подобный прорыв не закрыли бы сразу, у нас прямо под боком могла появиться очередная запретная территория, — покачал он головой.

Как-то об этом я не задумывалась. Но — это очередное если бы, так что не о чем переживать.

— Вот почему я не стала ждать папеньку, чтобы закрыть прорыв, — я улыбнулась.

Адриан удивленно приподнял брови:

— Так ты была там? И сама закрывала прорыв?

— Меня прикрывали стражи порядка, — сразу отметила я и поспешила сменить тему: — Так… как обычно проводят время женихи с невестами?

— Понятия не имею, — улыбнулся он, позволяя мне переключить разговор на другое. — У меня это тоже первый опыт. Но я хотел бы свозить тебя кое-куда.

— Опять сюрприз? — почти искренне огорчилась я.

— Не теряю надежды, что тебе однажды понравится, — он рассмеялся.

Я вежливо поддержала его смех, хотя мне весело совсем не было. В этих отношениях мое мнение определенно учитываться никогда не будет. И меня это абсолютно не устраивает.

Но начинать борьбу за свои права я, пожалуй, пока не готова. Лучше приберечь силы для более важных границ.

Мы сели в его машину, и Адриан привез меня… в аэропорт.

— Это шутка? — удивленно уставилась я на него.

— Нет. Помнишь, я спрашивал, не стала ли ты бояться самолетов после крушения?

Да, был у нас такой разговор в переписке. Следовало признать, что на этот раз к сюрпризу он подготовился тщательнее, чем обычно.

— И куда же мы полетим? — осведомилась я.

— Сюрприз, — широко улыбнулся Адриан, в очередной раз посмеявшись над моим недовольным видом.

И спустя пару часов я вынуждена была признать, что сюрприз удался. В это время вместился перелет и короткая поездка, которая закончилась на горнолыжном курорте.

Иностранном горнолыжном курорте, хочу отметить.

Да, Адриан увез меня из Сойнара, чтобы показать снег, который в королевстве был большой редкостью. Более того, он озаботился покупкой лыжного костюма по моим размерам, который и вручил мне при первых же словах, что я тут замерзну. Он даже инструктора мне нанял, так что пожаловаться, что я не умею кататься на лыжах, тоже бы не вышло. Но я и не собиралась.

Не знаю, как Рисса, а я кататься на лыжах худо-бедно умела. Стоять, ходить и даже скатываться с невысоких горок — этому я еще в детстве в школе научилась.

Было весело. Адриан оказался куда опытнее меня, но держался рядом даже несмотря на инструктора. Мы покатались на детских трассах, прокатились на фуникулере, даже пару раз спустились с довольно высокой на мой взгляд горы, и, накатавшись вволю, устроились в местном кафе ужинать.

— Кажется, на этот раз сюрприз тебе понравился, дорогая Кларисса, — за десертом потребовал признания Адриан.

— Так и есть, — не стала я отпираться.

— Упорство окупается, — кивнул он.

— Всегда будет риск не угадать, — заметила я.

Не будь у меня приятных воспоминаний о катании на лыжах, вряд ли меня порадовало бы посещение горнолыжного курорта. Да и по снегу я успела соскучиться, ведь в Сойнаре и зима на зиму-то совсем не похожа.

Вот какой-нибудь дайвинг меня бы совсем не впечатлил. Но я решила не портить Адриану триумф.

— Риск тем меньше, чем лучше мы друг друга узнаем, — парировал принц. — И оно того стоит. Знаешь, сегодня, узнав о прорыве монстров в Аберане, я испугался за тебя. Я ведь знаю, что ты лично курируешь один из районов вашего города. Но понадеялся, что в момент атаки монстров ты была в безопасности.

— В принципе, мне ничего не угрожало, — возврат к этой теме мне не понравился, но у Адриана было такое право.

Да и я не солгала. Усиление на уровне архимага делало меня практически неуязвимой.

Адриан покачал головой:

— Ты — девушка, Кларисса. И можешь просто не понять уровень угрозы. Или же не справиться с ней. Как твой жених, я обязан позаботиться о твоей безопасности. Поэтому я возьму на себя обязательства по управлению твоим районом.

— Нет, — отказалась я почти мгновенно.

Я не собираюсь никому доверять свои проекты. Все эти люди заслужили, чтобы о них заботились. И никто не сделает это лучше меня, просто потому, что я чувствую ответственность за них.

— Нет? — Адриан опешил.

Отказа он явно не ждал.

— Ваше высочество, я вполне могу справиться с этой задачей, — попыталась я смягчить свой ответ. — Вам не стоит утруждаться.

— Я настаиваю, — он слегка нахмурился.

— А я не хочу перекладывать свою ответственность на кого бы то ни было, — твердо стояла я на своем. — Особенно там, где я прекрасно справляюсь самостоятельно.

— Дорогая Кларисса, зачем это тебе? Юность должна наслаждаться беззаботностью, ты всегда успеешь взвалить на себя бремя ответственности. Я просто хочу помочь тебе.

— Я не для того добивалась независимости отца, чтобы стать зависимой от жениха, — я покачала головой. — Ваше высочество, я высоко ценю ваше желание помочь, но мне не нужна ничья помощь. Это — мой район, и оно так и останется.

Я смотрела в его невозможно синие, темнеющие гневом глаза и не отводила взгляд. В этом вопросе я останусь непреклонна. Адриан может считать меня сговорчивой, но это далеко не так. Не в таких важных для меня вещах.

Принц пристально смотрел мне в глаза, словно пытаясь продавить свое решение. А затем вдруг усмехнулся:

— Что ж, если для тебя это так принципиально… хорошо. Но помни, я всегда готов помочь.

Прозвучало угрожающе, но я лишь улыбнулась:

— Спасибо, Ваше высочество. Поверьте, я благодарна… за ваше участие.

Принц кивнул и сдержанно улыбнулся:

— Меня в какой-то мере даже восхищает твое упрямство. Впрочем, в тебе многое достойно восхищения.

В его голосе появились особые нотки, от которых невинные девушки начинают краснеть. А мне приятно. Комплименты — это всегда хорошо. Особенно от роскошных мужчин.

Разговор больше не касался острых тем, свернув на легкомысленный флирт. А после ужина мы вернулись в Сойнар.

Из аэропорта я отправилась прямиком в школу, вовсе не желая повторения ситуации из прошлой недели. Да и общаться с папенькой не хотелось, наверняка ведь злится.

Но избежать разговора с Кассиусом не удалось.

Я уже приготовилась ко сну, когда мой блокнот затрезвонил.

У меня даже сомнения не возникло, кто это мог быть.

«Кларисса! Что ты натворила?!» — вопрошал папенька.

И как ему только удается передать гнев простыми буквами?

«Спасла Аберан», — лаконично ответила я.

Глупо было бы здороваться, если он этого сделать не потрудился.

«Ты зарядила опоры!»

«Только внешнюю границу, и ей это явно пошло на пользу» — оправдываться я не собиралась.

«Ты должна была дождаться меня!»

«И позволить части Аберана стать запретной территорией?»

«Не говори глупостей, внутри города не мог возникнуть прорыв такой мощности».

«И тем не менее он возник. Причем именно тогда, когда вы отсутствовали в городе и никак не успели бы его закрыть. Вас это не настораживает?»

«Кларисса, ты понятия не имеешь, как выглядит по-настоящему серьезный прорыв, не умеешь определять угрозу и просто пытаешься оправдать свое самоуправство, преувеличивая происшествие! Два-три монстра не превратили бы часть Аберана в запретную территорию».

«Вы действительно полагаете, что два-три монстра смогли бы убить под сотню человек, при этом ранив не меньше?» — я оскорбилась.

Да пару-тройку монстров я бы даже не заметила, расправившись с ними за пару минут. Кассиус что, не читал отчетов, сразу бросившись ругаться?

«Не выдумывай!» — немедленно ответил он.

О, кажется, так и есть. Папенька даже не представляет размер катастрофы, поэтому зол на меня за самоуправство.

Как так, даже практически не наследница, а замахнулась на права главы семьи…

«Мне это не нужно. Запросите отчеты — по погибшим, по происшедшему, о расследовании причин, по которым не сработала предупреждающая сирена. Если после этого останутся вопросы — я отвечу. А разговор в подобном тоне поддерживать не собираюсь. Спокойной ночи».

Не дожидаясь ответа, я просто отключила блокнот. Какой-то бесконечный день. И, хотя благодаря усилению физически я не устала, но морально вымоталась до предела. Поэтому просто отменила все заклинания, которые еще не успели рассеяться, и благополучно уплыла в сон.

Наутро я обнаружила, что папенька прислал мне еще несколько сообщений, которые сам же и удалил. Кроме одного, пришедшего уже глубокой ночью.

«Извини, был не прав. Ты все сделала правильно».

Люблю быть правой. Даже настроение поднялось.

А потом я глянула, что газеты пишут — и, как говорится, малость была шокирована.

Потому что я снова стала героем всех первых полос. Но только не как невеста принца, а как… невеста принца, спасшая родной город от нашествия монстров.

Да откуда они все… а, понятно.

Репортеры Сойнара опасались лезть в личную жизнь аристократов, поэтому такие вещи, как полноценные интервью, были редкостью. Но в то же время газеты хорошо платили за рассказы очевидцев об аристократах.

А вчера за моими приключениями наблюдало немало народа. Начиная от приютских — как детей, так и воспитателей — и заканчивая стражами порядка. И никто из них не брал на себя обязательства молчать о моем участии в зачистке окраин Аберана от монстров.

Но, по крайней мере, отзывы все были хвалебными. Меня выставили героиней, и это было даже приятно. Хотя, по сути, прямое участие в спасении жизней я принимала только в приюте, и то, без помощи охраны ничего не смогла бы сделать.

А когда шок прошел, я решила махнуть рукой на достоверность. Если меня так увидели участники событий — то что бы и нет? Мне совсем не повредит немного популярности.

Людям нужны герои, а не правда.

Боуер ждал меня на крыльце, едва не приплясывая от нетерпения. Точно читал газеты…

— Рассказывай! — бросился он ко мне с горящими любопытством глазами.

— В газетах мое участие сильно преувеличено, — улыбнулась я. — Но я непосредственно участвовала в отражении атаки монстров.

Не дожидаясь новых вопросов, я начала рассказ о нападении чудовищ на приют, одновременно увлекая парня за собой в сторону столовой. Боуер слушал зачарованно, а когда я замолчала, потрясенно пробормотал:

— Поверить не могу. Никогда бы не подумал, что такая хрупкая девушка может справиться с монстром…

— Дамиан! — я возмутилась. — Ау, мы же с тобой через запретный лес прошли!

— Э… извини. У меня довольно смутные воспоминания о том времени, так что я иногда забываю о том испытании, через которое ты прошла.

— Мы прошли, — поправила я.

— Боюсь, что был частью испытания, а не партнером по нему, — он усмехнулся. — Но твоя внешность и впрямь обманчива.

— Наверное, поэтому у меня попытались отжать мой район, — я фыркнула.

— Что сделать? — не понял Боуер.

— Присвоить себе, отобрав у меня.

— Кто? Как?! — не поверил парень.

— Принц Адриан. Под видом заботы обо мне.

— Думаешь, таким образом он хотел вернуть свое?

Вот до этого момента у меня и мысли такой не было. Но…

Нет, выглядит логично. Если принц покровительствовал работорговле, то подстроить нападение монстров с тем, чтобы под видом заботы о невесте снова прибрать к рукам доходный бизнес — вполне себе рабочий план. Не считаясь с сопутствующими потерями, что отлично вписывается в предыдущие покушения.

Но!

Я ведь размышляла, кто мог быть покровителем. И принц ну никак не вписывался в злодеи. Ему это просто не нужно. На фоне доходов королевской семьи прибыль от преступников мизерная. Зачем бы принцу мараться о такое? Разве что из любви к искусству, но Адриан совсем не похож на психопата.

Поэтому я покачала головой:

— Вряд ли. Не думаю, что кто-либо из королевской семьи причастен к происходившему в Аберане.

— А я бы не стал сходу отвергать эту версию, — даже как будто с укоризной посмотрел на меня парень.

— Версии мы можем выдвигать какие угодно, но это просто пустая болтовня, — заметила я.

И в этот момент мы зашли в столовую.

Меня даже посетило ощущение дежавю, когда все взгляды собравшихся здесь устремились на меня. Но быстро прошло, потому что на этот раз во взглядах не было осуждения или враждебности.

На меня смотрели восхищенно.

И это почти пугало.

Но мне не было дела до их враждебности, потому и восхищение я решила проигнорировать. Мне это казалось отличной тактикой, хотя видеть приосанившегося Боуера было одновременно забавно и приятно. Наконец-то дружба со мной принесла парню дивиденды, и он купался в восторге публики, пусть даже не был целью этого восторга.

Пусть порадуется.

Но где-то моя тактика дала сбой, потому что за наш столик вдруг сел Генрих.

С новогоднего бала мы едва перекинулись парой предложений, бесконечно далекие от интересов друг друга, но и неприязни между нами никогда не было. Поэтому его появление меня если и удивило, то не сильно.

— Прочитал новости, — любезно сообщил он, поздоровавшись. — Признаться, я удивлен. Это правда? Извини, Клэр, но ты не выглядишь способной противостоять монстрам.

Я покосилась на Боуера. Если уж даже он не поверил, то что говорить о других.

— А ничего, что запретный лес, куда мы с Боуером попали после катастрофы, вообще-то кишит монстрами? — усмехнулась я.

И ведь всем это известно. Тут времени-то после катастрофы прошло… но нет, отмахнемся от фактов и будем тыкать в мою внешность!

— Так там монстров на себя брал Дамиан, — уверенно возразил Генрих.

— Один раз, — поправил Боуер. — Все остальное время я был без сознания. Увы, я падение с самолета пережил куда хуже Клэр.

— А разве это не ты вывел ее из леса? — изумился Генрих.

— Нет. Вообще-то это она вытащила меня.

— Эй, вообще-то она здесь, — помахала я рукой.

— Это… но почему все говорят, что это тебя пришлось спасать? — уставился на меня одноклассник.

— Потому что так предположила Эмилия, а я не стала ее поправлять.

— Ты должна была рассказать правду!

— Ой, как будто меня кто-то стал бы слушать, — фыркнула я. — Никто ведь даже не усомнился в ее версии.

— Было бы странно, если бы усомнились, — заметил Генрих. — Ты девушка, хрупкая и беспомощная…

— Так-то я целое здание от взрыва удержала, — напомнила я.

На мой взгляд, это должно было намекнуть, что моя беспомощность — мнимая.

— Это была демонстрация твоих магических сил и не требовало от тебя особых умений, — довольно пренебрежительно заметил Генрих. — Но на одних инстинктах против монстров не выстоять. Нужна немалая храбрость и хоть какие-то навыки.

— Можно подумать, никто не знает о моих тренировках по рукопашному бою, — фыркнула я.

Почему-то недоверие пополам с нотками превосходства, демонстрируемое парнем, меня раздражало.

И почему это, спрашивается?

— Тренировках? — переспросил он удивленно.

Я покосилась на Боуера:

— Что, и впрямь никто не знает?

— Так-то это не тайна, — кажется, неосведомленность Генриха и его удивила.

— Видимо, я переоценила интерес ко мне общества, — невольно улыбнулась я.

— Ты тренируешься драться? — словно бы никак не мог поверить Генрих.

— И вполне успешно, как показали стычки с монстрами, — и бандитами, о чем я, естественно, упоминать не стала. — Мой семейный дар именно под это и заточен.

Генрих покачал головой

— Верится с трудом.

— Ой, вот оно мне надо, кого-то в чем-то убеждать. Можешь не верить, разрешаю, — я фыркнула.

— Клэр, — протянул он с укором и вдруг осекся: — Да, ты права. Извини. У меня нет причин не доверять твоим словам. Могу я как-нибудь искупить свою недоверчивость?

Я даже подобрела. Определенно, мне нравятся люди, умеющие признавать свои ошибки.

— Извиню. Если ответишь на мой вопрос.

— Внимательно слушаю.

— Ты случайно не собирался лететь на том самолете, отменив поездку в последний момент?

Все же именно его считали скрывающимся королем. И, если это был он, вполне возможно, что такое предположение правдиво. Я просто не могла упустить подобную возможность.

— М… нет, — мой вопрос Генриха явно удивил.

— А не знаешь, кто это мог быть?

— Я не слышал, чтобы кто-то ушел с того рейса. Почему ты вообще решила, что такое было?

— Я спросила, только чтобы дать тебе возможность загладить вину, — делиться информацией с одноклассником я не собиралась. — И я удовлетворена.

Если не солгал, значит, точно не король.

— Кларисса, я восхищен, — неожиданно улыбнулся он. — Я даже подумать не мог, что ты такая…

— Сочту за комплимент, — я не стала ждать, когда он подберет нужное слово.

А то я еще недостаточно успокоилась, чтобы не уловить в любом определении издевательского подтекста. Только ссориться с Генрихом смысла нет. Для парня, воспитанного в реалиях Сойнара, да еще при этом знакомого с Риссой, он ведет себя вполне адекватно, и желания оскорбить явно не испытывает. Так что и язвить-то не стоило.

Но, раз не сдержалась, нужно хотя бы не усугублять.

Поэтому я мило улыбнулась Генриху. Тот едва заметно покачал головой, мешая во взгляде недоверчивость и восхищение. Да, с улыбкой я кажусь еще более безобидной, и представить меня сражающейся с монстрами невозможно.

Невольно я окинула зал в поисках Тима. Вот уж кто точно не усомнится, что в новостях говорят правду. Этот парень знает мои возможности.

И, увы, отсутствует. Как обычно по понедельникам, завтракать он предпочитает в своей квартире. Впрочем, я бы и не стала его звать.

Генрих все же расщедрился мне на комплименты — и вполне реабилитировался в моих глазах, после чего ушел столь же внезапно, как и появился. Но парень явно остался впечатлен.

И, похоже, наш разговор усиленно подслушивали, поскольку окружающие даже не пытались скрыть свой интерес. Что ж, похоже, Рисса будет отмыта от старого осуждения.

И Тиму это точно не понравится.

У популярности оказалась обратная сторона. Почему-то каждый считал чем-то в порядке вещей подходить ко мне с вопросом, правда ли я сражалась с монстрами. Так что Генрих был только первой ласточкой.

Вот уверена, не будь я невестой Адриана, меня бы окружали толпами. Но все же благоразумие у большинства побеждало, хотя и не избавляло меня от неожиданных фанатов.

Нет, вот почему спасение их жизней никого не впечатлило, а защита Аберана от монстров вдруг заставила проникнуться? Никогда я не пойму людей.

Ребята из группы встретили мое появление в студии тишиной. Тим, который за весь день словно бы ни разу мной не поинтересовавшийся, смотрел чуть насмешливо — и без малейшей злости. А я-то думала, его оскорбит, что все вдруг перестали считать меня негодяйкой.

Остальные смущенно переглядывались, как будто хотели что-то сказать, но не знали, как.

— Что случилось? — осторожно поинтересовалась я.

Все на месте, живы-здоровы, так что вряд ли меня ждут плохие новости.

Рупором группы как обычно выступил Ярик.

— Клэр. Мы тут подумали … и решили разорвать контракт.

Хм. Неожиданно.

— И почему же? — нейтральным тоном поинтересовалась я.

Контракт был выгоден группе, и мы точно не ссорились настолько, чтобы они отказались от него.

— Мы… решили, что это неправильно, брать с тебя деньги за твою музыку. Ты сделала нас популярными, мы хорошо зарабатываем на музыке, и мы бы хотели записывать песни с тобой просто так. Как одна команда.

— И вы додумались до этого только сейчас, поскольку?.. — я едва не рассмеялась.

Н-да. Однажды я спасла их друга. Затем — не так давно — их самих, о чем Тим наверняка им сообщил. Но брать с меня деньги за то, что приносит прибыль им же самим, они застыдились только сейчас. Неужели тоже впечатлены моими вчерашними подвигами?

— Ты спасла детей из маминого приюта, — заговорил Волли. — Рискнула собой. И организовала лечение раненых. Мама говорит, если бы не ты, жертв было бы значительно больше, потому что сирена не сработала и стражи не торопились ехать на вызовы. Ты — герой.

— Я как-то не вижу связи с вашим решением. С героя что, стыдно брать деньги? А раньше я на героя не тянула? Недостаточно героично вытащить умирающего из запретного леса? Вылечить обреченного на смерть, наплевав на все нормы и правила? Спасти учеников этой школы от взрыва? Или местные дети недостаточно дети, нужны обязательно сироты? И тогда уж точно можно считаться героем? — я цокнула языком. — Как же это лицемерно. Пожалуй, мне лучше уйти.

Определенно, у меня выдались слишком нервные дни, чтобы оставаться спокойной и адекватной. А я не хотела ссориться с мальчишками. Может, мы и не друзья, но я к ним как-то уже привязалась. Столько песен вместе спето, сколько веселья пережито… не хочется все это ломать, но сил на адекватное восприятие просто нет.

И обидно, что уж там. Разве я раньше не заслуживала того, чтобы с меня перестали брать деньги? Была недостаточно хороша, чтобы со мной просто… дружить? Безо всякого бабла?

А теперь вдруг заслужила. Ну спасибо, что уж.

Нет, такое надо переварить, и желательно в одиночестве, чтобы на холодную голову решить, а оно мне надо — вот так? Или пусть остаток года берут у меня деньги, каждый раз сгорая от стыда?

Так себе месть, конечно… на зло маме отморожу уши, что называется. Да и мстить детям — что за детский сад?

Мысли метались в голове, а я решительно направилась прочь из студии. Но уйти мне не дали.

— Клэр! — уже в коридоре меня нагнал Тим. — Подожди. Не уходи. Все не так…

— Разве? А на мой взгляд, все весьма прозрачно.

— Ребята не хотели тебя оскорбить. Они давно собирались отказаться от контракта. Это я настаивал на его сохранении. Убедил их, что ты не станешь делиться прибылью от песен без контракта. Прости. Я тебя очернял, апеллировал к жадности, убеждал, что с тебя не убудет…

— Зачем? — озадачилась я.

Тим был харизматичен и убедителен, так что удивляться, как у него получалось манипулировать остальными, не приходилось. Другой вопрос — зачем ему это? Радел за благополучие друзей, чтобы они не лишились пусть небольшого, но дохода? Не хотел отказываться от своей части прибыли? Желал, чтобы другие относились ко мне столь же плохо, как он сам?

— Чтобы не быть единственным, кого связывает с тобой контракт, — тихо и серьезно ответил он.

Э… чего?

— В каком… смысле?

— Наш с тобой договор не подразумевает безболезненного отказа от него. Кто-то да пострадает. А контракт с группой… там никаких санкций не предусмотрено.

— И… — я все еще не понимала, — в чем проблема?

— Однажды… ты сказала, что друзьям не платят деньги. У них… был бы шанс стать твоими друзьями. А у меня — нет.

Эм… вот это поворот.

— И ты не хотел давать им такой шанс, — недоверчиво уставилась я на него. — Потому что не хотел, чтобы со мной кто-то дружил?

Потому что поверить, будто парень, так жестоко пострадавший из-за злого легкомыслия Риссы, вдруг мог захотеть сблизиться со своей мучительницей, невозможно. Скорее, я его неправильно поняла.

— Можно и так сказать, — он криво усмехнулся. — Но ты не оставила ни шанса моей способности убеждать.

— Трындец, — и вот как я должна на это реагировать?

По сути, они же все равно думали обо мне плохо. Даже с учетом того, что верить своему другу у них были все основания, и со мной они общались куда реже, чем с ним — все равно, они брали у меня деньги, улыбались мне и считали плохим человеком.

Обидненько, так-то.

Вот только с годами к обидам начинаешь относиться проще. Все люди ошибаются, совершают глупые поступки, меняются. Растут над собой. Или застревают в своих обидах, недостаточно великодушные, чтобы простить — себя или других.

Я ведь уже решила эту проблему сегодня. Если меня не трогало, что кто-то относится ко мне плохо, то почему я должна как-то реагировать на тех, кто вдруг стал относиться ко мне хорошо?

Это мой маленький отпуск, тренировка перед новой, самостоятельной жизнью. Еще полгода — и я покину стены этой школы навсегда, оставив позади всех… кроме Боуера. Потому что он мне самый настоящий друг, и разбрасываться таким просто глупо.

Но остальные? Тратить нервы на тех, с кем скоро жизнь разведет по разным дорогам? Вместо того, чтобы получить от них все, что можно?

В конце концов, мне не было жаль денег ради любимых песен. Если они созрели до того, чтобы не брать их с меня — что это изменит? Я все так же буду получать свои песни. Только платить не буду.

Плохо, что ли? Хорошо.

А Тим… конечно, я — не та Рисса, которая виновата перед ним. Но он-то этого не знает. И у парня вполне есть моральное право мстить.

Ох, все же полезно иногда остановиться и подумать. Нет, надо больше отдыхать, чтобы подобные истеричные всплески не повторялись. Душевное спокойствие — наше все.

— Прости, — Тим выглядел вполне раскаявшимся.

Я махнула рукой:

— Что уж теперь. Безупречных нет. Довольно смело с твоей стороны признаться.

— Сердишься на меня? — осторожно спросил он.

Я коротко рассмеялась:

— Нет. А ты?

— Разве есть за что?

— К примеру, за то, что я разрушаю твое представление обо мне как о дряни, — я улыбнулась чуть насмешливо.

— Что ж, ты могла бы быть и поаккуратнее с моими представлениями, — пошутил он. — Но я справлюсь.

— Клэр! — а вот и Боуер.

Даже интересно, чего он там так долго. За меня заступался? А то я рванула прочь, начисто о нем забыв.

Эх, а считаю себя взрослым человеком…

— Боуер! Надеюсь, все живы остались? — я улыбнулась.

— Да. Я просто объяснил им, что они были не правы все это время. Вы тут, смотрю, тоже не подрались?

Закатили глаза мы с Тимом синхронно.

— Я бы не стала нападать на того, с кем не могу справиться, — отмахнулась я.

— Сказала девушка, в одиночку уничтожившая нескольких монстров, — усмехнулся Боуер.

— Это дру… — начала было я и осеклась, с подозрением уставившись на Тима: — Погоди. Так ты поэтому требуешь не применять магию на тренировках? Чтобы я была уверена, что ты сильнее меня?

— И это тоже, — не стал отпираться парень.

— Трындец, — пробормотала я.

А ведь и правда. Я настолько привыкла, что во время тренировок Тим сильнее, что как-то и не задумывалась о своем преимуществе перед ним. И мне даже в голову не пришло, что это тоже манипуляция.

Вот же!.. жук.

— Но это просто побочный эффект, — все же решил оправдаться Тим.

— Ладно. Сделаю вид, что поверила. Идем?

— Наружу или внутрь? — решил уточнить Боуер.

— Внутрь. Песня сама себя не запишет, — фыркнула я.

Ребята моему возвращению явно обрадовались, но смотрели виновато. Я великодушно простила им недоверие и… не стала расторгать контракт.

Все же я не наивная девочка, и добровольно отказываться от интеллектуальной собственности не собираюсь. Пусть и сама пользуюсь чужой, но — память-то моя!

Но я согласилась внести в контракт изменение, по которому услуги записи группа оказывает мне на безвозмездной основе.

Тим при этом предложении только поморщился. Да-да, ничто не мешает внести такой пункт и в наш с ним контракт. За это санкции в нем точно не предусмотрены.

Все же иногда полезно взглянуть на проблему шире. Только вот опыт для этого появляется лишь с годами.

И, странное дело, как бы я ни убеждала себя, что мне все равно, но, когда ребята отказались от моих денег, мне почему-то стало проще с ними общаться.

Ну и кто после этого лицемер?