Пёс империи

Глава девятая

— Вы удовлетворили свой голод? — Кинт уже полчаса молча сидел напротив Чекара, который как голодный пес, не жуя, поглощал принесенный Кинтом ужин.

— Спешить уже некуда, — ответил Чекар, отпил прямо из горлышка глиняной бутыли шанта и снова налег на местную стряпню.

— Как умер Сарт, что случилось?

— Случилось, господин капитан, полное пренебрежение инструкциям, а также Сарт позволил эмоциям взять верх над собой… В нашей службе, знаете ли, это подобно провалу, подобно смерти.

— Конкретнее! — Кинт уже начал заводиться и даже прикрикнул, известие о смерти Сарта вывело его из равновесия.

— Вот и вы, господин капитан, даете волю чувствам…

— Вы… да вы даже представить не можете, через что он прошел, — Кинт навис над столом и уставился в глаза старика.

— Я прекрасно осведомлен кем был Сарт, откуда он взялся в управлении и о ваших отношениях, не мечите молнии, господин капитан…

— Так все же… — Кинт достал трубку и стал набивать ее табаком, прессуя его пальцем так, что того гляди расплющит ее.

— Известие о крушение пассажирского скревера, — вздохнув, начал Чекар, — мы получили на третий день после происшествия. Среди выживших значилось только одно имя и, к сожалению, не ваше. Сарт проявил инициативу и решил самостоятельно выяснить связи лаборатории в Дейлуре с рудником в Джевашиме…

— Мальчишка! — Кинт в сердцах швырнул трубку в угол комнаты, и та разлетелась на осколки.

— Именно! — Чекар с сожалением кивнул, отпил из бутыли, вернулся из-за стола в кресло и добавил, — за ним естественно проследили, он пришел в особняк, чтобы дать телеграмму в Актур. Сожалею, но в это время я был на рынке… Налет на особняк я застал в самом его разгаре, нападавшие были, скорее всего, дешевыми наемниками, но их было не меньше десятка, жаль, что в пехотном револьвере только пять камор, а для рукопашной схватки я слишком стар… пятерых налетчиков я убил, а потом хлопок и за секунды особняк был объят пламенем. Сарта мне удалось вытащить из огня, он был как решето, но он крепкий парень… был, успел все рассказать…

Кинт с хрустом сжал кулаки, тоже встал из-за стола и стал прохаживаться по комнате от двери к окну.

— Сожалею, господин капитан, я знаю, кем для вас был этот юноша.

— Вы ничего не знаете! — в глазах Кинта продолжало гореть пламя гнева.

— Знаю, господин капитан, — Чекар подался вперед, — вы даже представить себе не можете, как много я знаю… оставьте вашу злобу врагам терратоса. Итак, с этого дня вас нет.

— То есть?

— А вам что, в первый раз? Господин Морес говорил, что вы очень удачно водили за нос сыскные службы еще в юном возрасте, я и сам был приятно удивлен ознакомившись с вашим досье, а ваши рейды по тылам северян во время войны? Вам придется добраться в Латинг самостоятельно и встретиться …

— Подождите, а имеет ли теперь смысл вся эта операция задуманная Моресом?

— В тонкости нашего мероприятия был посвящен очень узкий круг людей, нельзя рисковать, а господин Морес лишь исполнитель, такой же, как вы, как я, но на своем уровне, а смысла теперь еще больше, тут пахнет серьезным заговором против империи! Так вот, в Латинге вас будет ждать господин Морес, — Чекар задумался, вспоминая, — да, у какой-то старухи, вы должны знать.

— Она еще жива?

— Понятия не имею, там в вашей квартире, во флигеле, есть тайник.

— Ясно, — Кинт с сожалением посмотрел в угол на осколки трубки.

— Возьмите, — Чекар протянул кожаный портсигар, Кинт вытянул из него тонкую сигару и кивнул с благодарностью, — теперь давайте обсудим кое-какие детали…

Через полчаса Кинт спустился к управляющему.

— Я уезжаю к тетушке, а дядя пока поживет в моих апартаментах.

— Еще раз сожалею…

— Мой одноколейник, хочу забрать его из гаража.

— Конечно, — чуть поклонился управляющий, — здоровья тетушке!

Сервис и исполнительность персонала всегда отличали заведения господина Дова. Механик гаража выкатил одноколейник во двор, обтер ветошью пыль с сиденья и сообщил:

— Ваш транспорт заправлен и готов покорять тракты терратоса.

— Благодарю, — Кинт закрепил седельные сумки и чехол с карабином на свои места, несколько раз прокрутил ручку компрессора воздуха, затем открыл клапан и двухколесная машина завелась.

Двигатель взревел, выпустив сизый дым, но сразу стих, обороты выровнялись, и по двору стало разноситься размеренное тарахтение.

— Будьте добры, милейший, еще два бочонка топлива, — Кинт высыпал себе на ладонь несколько золотых кестов из кошеля.

— Я мигом! — механик поспешил к штабелю с бочками в дальнем углу гаража.

Степь, редколесья, холмы и луга проплывали мимо взора. Кинт вел мощную двухколесную машину на запад, обгоняя попутный транспорт, заставляя конные экипажи шарахаться на обочину, а возниц и седоков не стесняться в выражениях в свой адрес. Нужно было преодолеть максимальное расстояние за световой день, Кинт выжимал из машины всю скорость, на которую она была способна, встречный ветер разбивался о кожаный шлем и выпуклые стекла очков, трепал походный платок на шее. Ехать можно было и ночью, но получалось медленно, во-первых, было безрассудно держать высокую скорость на едва освещаемом фарой тракте, во-вторых, попросту опасно — непримиримые племена кочевников все еще встречались в этих местах. Рев силовой установки одноколейника разносился далеко вперед, и приходилось периодически останавливаться и осматривать горизонт в подзорную трубу на предмет костров и подозрительных силуэтов, попутно жуя лепешки и запивая их водой.

На третий день, к обеду, Кинт покинул территорию, отданную парламентом кочевникам, о чем ему сообщил патруль дорожной жандармерии на новом посту рядом с каменным мостом через полноводную Зиду.

— Зря вы так, господин капитан, — мордатый звеньевой патруля рассмотрел жетон секретариата безопасности, — третьего дня обоз ограбили, явно кочевники из непримиримых орудовали, не выжил никто…

— Мне не попалось никого по дороге, — ответил Кинт, убирая жетон во внутренний карман, он решил ничего не выдумывать с подложными документами, а воспользоваться служебным жетоном, чтобы исключить лишние вопросы дотошных жандармов, — да и не приходится выбирать, когда, и по какой дороге ехать.

— Понимаю, служба, — сочувственно покивал жандарм.

— Далеко ли еще до ближайшей станции треста «Дов и сыновья»? — Кинт постучал по опустевшим бочонкам.

— Сразу за лесом, с вашей скоростью через час доберетесь, — ответил звеньевой и сделал жест рукой жандарму у шлагбаума, чтобы тот открыл его, — удачи в дороге, господин капитан.

— И вам спокойной службы, — Кинт придавил рычаг оборотов и одноколейник тронулся с места.

— А ведь я узнал его… — к звеньевому подошел еще один.

Это был пожилой жандарм в синем камзоле, приставленный к посту от другого ведомства, от тайной жандармерии — на пограничных постах с территорией кочевников теперь так заведено. Жандарм делал вид, что читает газету, посматривал в сторону Кинта, пока тот разговаривал со звеньевым.

— И кто это? — спросил звеньевой и махнул рукой тому, что у шлагбаума, чтобы тот закрывал.

— Вообще, я думал, что он давно сгинул, а смотри-ка, жив еще…

— Да кто это, может, надо было его досмотреть, а жетон проверить по телеграфу?

— Что за жетон? — спросил старый жандарм, раскуривая трубку и с прищуром глядя в сторону пылящего к лесу одноколейника.

— Жетон инспектора секретариата безопасности…

— Значит, не ошибся… Что ж, тогда я спокоен.

— Да кто это!?

— Это один из последних псов империи… поверь, когда сгинут такие как он, сгинет и империя!

— Ну, тогда и я спокоен, — ничего не поняв хмыкнул звеньевой.

Кинту, наконец, удалось в первый раз поесть горячего с момента, как он покинул Дейлур. Сидя у окна в харчевне при станции транспортного треста господина Дова, он рассматривал пустой зал и думал, думал, думал… отчего-то закралась мысль, что не стоит сразу рассказывать Моресу о том, что профессор, по известной одному ему причине, решил не только согласиться сотрудничать, но и практически отдал результаты всех своих трудов в руки Кинта. Склонить профессора Дакта к сотрудничеству было первой задечей, а также, когда профессор станет доверять, выяснить, кто в терратосе Решенц так интересуется горючим сланцем, а вот тут не вышло, и не выйдет уже. Одно Кинту было понятно — профессор Дакт лишь вентиль, в сложной системе паровой установки… Куда, и главное, кем направляется вся энергия пара, теперь уже выяснить сложно, практически невозможно. Впрочем, можно отыскать того любителя серых костюмов и настойчиво поинтересоваться, кому он служит…

— Это уже не моя забота, — тихо сказал Кинт, закончив с наваристой похлебкой, и придвинул к себе блюдце с выпечкой.

До Латинга оставалось ехать еще четыре дня, Кинт прикрыл глаза, наслаждаясь свежей сдобой и выстраивая маршрут в голове, эти места ему были уже хорошо знакомы, торговый тракт идет вдоль железнодорожных путей, которые в свое время пришлось охранять.

— Что-то еще угодно господину? — у стола появился взъерошенный мальчишка присланный хозяином заведения.

— Скажи, а нет ли у твоего хозяина лишней трубки, я бы купил.

— Я сейчас! — мальчишка подбежал к хозяину за стойкой, перебросился с ним парой фраз, после чего хозяин кивнул ему на дверной проем, ведущий на кухню.

Мальчишка послушно скрылся за тяжелой шторой, а хозяин, высокий седовласый мужчина, покопался под стойкой, и спустя минуту подошел к столу.

— Вот, я сам не курю табак, но имею для продажи хорошие сигары, — хозяин поставил на стол картонную коробку с дюжиной сигар.

— Эта коробка не полная, — заметил Кинт.

— Так понятное дело, кто в этих местах купит ее за пятьдесят кестов серебром! Бывает, кто-то не подгадает с табаком в пути, купит сигару да покромсает ее, чтобы в трубку табаку набить.

— А я трубку потерял… — Кинт взял из коробки сигару, понюхал, — сколько за две?

— Возьмите три, за десять кестов.

— Хорошо, посчитайте вместе с обедом и обслугой моего транспорта.

— Сделаем, — хозяин выложил на стол еще две сигары.

— И распорядитесь наполнить топливом бочонки, — Кинт уже подкурил сигару и выдохнул к потолку ароматный дым, а другие две убрал в карман.

Через четыре дня, ближе к обеду, Кинт въехал в Латинг с западной стороны, да, он сделал это специально, обогнув город по большой дуге и выехав на западный тракт со стороны степи. Город под властью торговых гильдий рос и процветал, увеличился пригород, поглотив заброшенные во время Северной войны фермы, и теперь на их месте была плотная застройка грязных лачуг. В небе висели пассажирские и транспортные дирижабли, ожидая своей очереди на швартовку на станции воздухоплавания, воздух уже не так чист — всему виной засилье моторных повозок и экипажей на горючих смолах. Кинт отметил, что Латинг, который ему раньше очень нравился, теперь стал похож на Актур, переняв далеко не лучшие его детали, а именно, появилось много нищих, до которых никому нет дела; на глазах у Кинта городовой застрелил бегущего подростка, отреагировав на крик лавочника «держите вора!»; группы странных парней шептались по углам, подворотням и тупикам, и спешно расходились, завидев патруль городовых…

— Первый континентальный конгресс! Завтра состоится первый континентальный конгресс! — вприпрыжку, не обращая внимания на тяжелую сумку набитую газетами, мимо остановившегося на городской площади Кинта пробегал мальчишка.

— Эй! — Кинт присвистнул мальчишке и поманил к себе рукой, на что тот сразу же, привычным жестом сложил одну из газет, сунул ее Кинту и, получив пару медяков, побежал дальше, выкрикивая названия заголовков:

— Первый континентальный конгресс! Северный терратос готов подписать торговое соглашение! Праздничный обед в посольстве терратоса Решенц в Актуре!

— Как же хочется домой, — пробубнил себе под нос Кинт, сунул газету за голенище сапога и повел одноколейник дальше, вспоминая дорогу.

Остановившись у здания почты и телеграфа недалеко от железнодорожной станции, Кинт заглушил двигатель.

— Хотите, я посторожу? — неизвестно откуда возник курносый мальчишка лет двенадцати в стоптанных ботинках и пальто не по размеру.

— Лучше сбегай на телеграф и принеси мне бланк, — Кинт достал из кармана пару серебряных кестов и протянул их на ладони в кожаной перчатке.

Мальчишка схватил кесты и был таков.

— Представляю, как бы он посторожил, — хмыкнул Кинт и осмотрелся.

Городовой, что стоял неподалеку, видел, что произошло, но сделал вид, что он слишком занят тем, что происходит в стороне пакгауза.

— Эй, милейший! — крикнул ему Кинт, поманил рукой и поднял на лоб очки.

Городовой поправил пояс с кобурой, что скорее поддерживал живот, нежели был элементом снаряжения и не спеша подошел.

— Чего тебе?

Внешний вид Кинта был, мягко говоря, непрезентабельным — покрытый дорожной пылью плащ с воротником-стойкой под горло, такого же вида сапоги и недельная растительность на лице…

— Постой-ка здесь! — Кинт сунул под нос городовому жетон секретариата, после чего тот побледнел, вытянулся и часто закивал головой.

— Так есть!

У окошка телеграфа было пусто, Кинт взял бланк и написал пару строчек:

«Григо, обнимите родных, все еще работаю. Кинт»

— На чье имя отправлять и куда? — не поднимая взгляда на Кинта, спросил оператор телеграфа.

— Маар Рокэ, Конинг.

— Угу… Двадцать кестов.

— Вот, — Кинт положил монеты на узкую столешницу и направился к выходу.

Городовой стоял как фонарный столб, не шевелясь, и казалось, не дыша.

— Все, ступай, спасибо…

— Рад служить! — прижав к бедрам ладони и кивнув, ответил тот, и поспешил прочь, радуясь, что отделался легким испугом.

Кинт немного покружил по городу, потом заехал на рынок у площади, купил себе новую трубку, а также коробку конфет и поехал к железнодорожной станции, желая, наконец, набить живот вкусной едой.

— О! Как же давно вас не было! — пышных форм служанка при харчевне депо даже всплеснула руками, — проходите, и ваше место, видите, оно свободно!

Кинт учтиво поклонился и прошел в угол заведения у маленького окошка, где уселся за стол и спросил:

— Вас не затруднит послать кого-нибудь, присмотреть за моим транспортом?

— Что вы! — даже удивилась толстуха, — на территории господина Тьетэ никто давно не промышляет воровством!

— Это радует, а как господин Тьетэ?

— Он завтракает и ужинает здесь каждый день, вот сами у него и спросите… — толстуха чуть наклонилась, — вас тут часто вспоминают, и господин Тьетэ будет рад вас видеть.

— Я заплачу тебе кест золотом, за молчание… Хочу сделать для господина Тьетэ сюрприз.

— О, понимаю, — закивала та, но протянула пухлую ладонь в ожидании аванса за молчание.

— Благодарю, — Кинт вложил ей в ладонь монету.

Кинт дотемна просидел в арке дома, напротив уютного особнячка Шагэ. Он наблюдал за горожанами, проживающими в этом богатом и тихом районе. Несколько раз проезжал конный патруль городовых, но Кинт находился в тени, никто его не видел, разве что две девушки, явно из прислуги дома рядом, прошли через арку, посмотрели на Кинта, пошептались и, хихикая, пошли дальше. Кинт даже привстал и осмотрелся, все ли в порядке с одеждой. Наконец, когда сумерки окончательно опустились на Латинг, а прислуга особняков зажигала газовые лампы в фонарях у ворот, Кинт отталкиваясь ногами, докатился до знакомого рисунка калики и потянул шнур звонка.

— Что вам угодно?

Кинт ее сразу узнал, великолепная, словно точеная искусным скульптором фигура, бархатный голос… она встала на ступенях крыльца, одной рукой держа фонарь, а вторую пряча за спиной.

— Это хорошо, что ты сначала спросила, а не стала стрелять…

— О небеса! — Шагэ засеменила к калитке, она узнала голос.

— Здравствуй Шагэ, я тебя не сильно стесню, если попрошусь на ночлег, может, ты не одна?

— Главное, чтобы вслед за тобой ко мне в дом не ворвалась дюжина городовых или еще каких душегубов, ты не забыл, что у меня дочь…

— Конечно, я помню, вот это, кстати, для нее, — ответил Кинт, слезая с одноколейника, и протянул перетянутую ленточкой коробку со сладостями, — куда я могу закатить транспорт?

— Вон там оставь, в каретном сарае, — Шагэ поправила выбившийся рыжий локон и улыбнулась, — и пообещай, что после твоего появления мне не придется объясняться с тайной жандармерией или вообще бежать из города.

— Обещаю.

Горячая ванна и сытный ужин привели Кинта в состояние, когда можно и поговорить, а не быть готовым свернуть любому шею за косой взгляд.

— Спасибо за прием, я твой должник, — сказал Кинт, допивая ароматный чай.

— Не будем считать одолжения, — будучи одета в домашний шелковый халат, Шагэ выглядела так, будто встретила из далекого военного похода, или морского путешествия, своего мужа. Ее глаза немного блестели, жесты были плавными, голос… голос мог заворожить кого угодно.

— Хорошо, не будем, — согласился Кинт, а потом спросил, — у тебя есть шант? Уже больше недели прошло, а я так и не попросил привратников преисподней не забирать Сарта к себе.

— Конечно есть… — с лица Шагэ сошла улыбка, она встала из-за стола в небольшой уютной гостиной, прошла на кухню, вернулась с глиняным сосудом, поставила его на стол и подошла к небольшому камину, в котором рдели угли, положила на них пару поленьев, — шант давно стоит, я крепкое не пью, но за последний путь Сарта выпью… Как он умер?

— Он погиб… — лаконично ответил Кинт, не желая вдаваться в детали.

— Бедный мальчик…

Кинт разлил по кружкам шант, сделал глоток, встал и прихватив кружку для Шагэ подошел к камину.

— Доброй дороги по Небесам, — Шагэ приняла кружку от Кинта, тоже сделала глоток и они, одновременно плеснули крепкий алкоголь на разгорающиеся поленья.

Вспыхнуло синее пламя, облизав языками одежды Кинта и Шагэ, молча стоявших у камина. Спустя минуту Шагэ нарушила молчание:

— Я постелю тебе в комнате для гостей.

— Благодарю, — Кинт учтиво поклонился и, прихватив трубку вышел на улицу.

Теплая, тихая весенняя ночь. Район, где проживет Шагэ, отдален от центра, и кроме концерта цикад, в ручье неподалеку, заросшем камышом, больше и нет никаких звуков, хотя нет, изредка доносится тарахтение экипажей или размеренный цокот копыт.

Чистая и пахнущая какими-то травами постель… Кинт заложил руки за голову и смотрел в темноту, пытаясь уснуть и гоня прочь черные мысли.

— Ты не спишь?

— Еще нет, — ответил Кинт и повернулся к дверному проему, в котором стояла Шагэ.

— Зачем ты приехал, Кинт Акан? Прости, но я не смогу уснуть, пока не получу ответ на этот вопрос.

— Мой приезд вовсе не касается тебя.

— Но ты сейчас в моем доме… я давно практически ничего не боюсь, кроме тебя, Кинт.

— Иди спать, Шагэ, поговорим завтра.

Шагэ быстро пересекла гостиную, присела, а потом и легла на узкий диванчик рядом с Кинтом.

— Это так ты меня боишься, что забралась в постель?

— Так мне спокойнее, — ответила она, бесцеремонно натянула на себя одеяло и повернулась спиной, — так мне не будет страшно.

— Вот придумала же! — пробурчал Кинт, тоже повернулся спиной, пытаясь поймать остатки одеяла и думая о том, что рядом с ним лежит одна из самых роскошных женщин Латинга…

— Это не я придумала, просто каждое твое появление, с самого нашего знакомства, несет определенные последствия.

— Прости, но не я был инициатором этого знакомства, если ты помнишь.

— Помню… — Шагэ попыталась повернуться, но Кинт удержал ее за плечо.

— Все, давай спать.

— Тогда просто обними меня.

— Хорошо, — Кинт сдался и обнял Шагэ, — на большее не рассчитывай, спи…