Пёс империи

Глава двадцать девятая

— Тилет! — юркий парень, немного моложе Кинта, в модной кожаной одежде с множеством латунных пряжек и пуговиц, присел за столик в ресторане при гостинице треста господина Дова, — ты доволен моей работой?

Кинт оценивающе посмотрел на него, доедая жаркое…

— Да, ты мне очень помог, — Тилет отпил вина.

— Хорошо бы немного добавить, я навел справки, и не хотелось бы иметь дело ни с силами правопорядка, ни с наемниками рудника…

— Ты что, — Тилет переменился в лице, в глазах появился лед… — мало кестов получил?

— Недостаточно, чтобы уехать отсюда и начать новую жизнь, а уехать придется, учитывая положение того господина, в карман которого я сунул записку. Пойми Тилет, я теперь не один…

— Сколько ты хочешь? — сказал Кинт, раскурил трубку и откинулся на спинку стула, рассматривая публику в заведении.

— Думаю… еще сотня кестов золотом будет справедливо.

— Тилет, твой друг очень жаден, — Кинт выдохнул дым к балкам потолка и бросил на стол пачку купюр в сторону карманного воришки, — забирай и исчезни.

— О, похоже, ты тут главный… ты так легко избавился от сотни, в золотом эквиваленте, что я склонен думать…

— Тилет, он вдобавок болтлив и глуп как курица! — Кинт поморщился.

— Забирай деньги и исчезни, если жизнь дорога! — прошипел Тилет.

— Благодарю, господа! — парень хапнул со стола пачку и, сунув ее в карман, осклабился, — желаю вам не сдохнуть в этом поганом городишке!

— И что это было? — Кинт недовольно скривился, глядя в след исчезнувшему за дверью парню.

— Не спрашивай… я сам в нем не был до конца уверен, но тебе этот вариант понравился, мы сделали дело, что еще? Терратос обеднел на сотню кестов?

— Он болтлив…

— Это не проблема, — Тилет поднялся, — его догнать?

— Сядь… — Кинт махнул рукой, — допивай вино, нам пора ехать.

— Даже не отдохнем перед дорогой?

— А от чего ты так устал? — Кинт ухмыльнулся, вытряхнул в пепельницу трубку, бросил на стол купюру и поднялся.

— Надо ехать, значит поехали… — Тилет тоже встал, — как ребра?

— Еще пара перевязок и все пройдет… пойдем, в «Собачьем хвосте» давно все готово и Вонючка наверное снова уснул.

Выехали поздним вечером, как только солнце опустилось за горы на горизонте, в небе вспыхнули звезды, и полная Луна стала отражаться в реке.

— Этот малый, как его… Чирш! Да, он отлично все подготовил, — Тилет оглянулся по сторонам, на почти ночную степь, — проводник только этот…

— Да ладно, он же помылся, по твоему же настоянию.

— А мне кажется все еще воняет… может это лошадь его?

Трех всадников и трех вьючных лошадей стало совсем не видно на степной дороге, ведущей к предгорьям. Проводник знал свое дело хорошо, ему не нужен был свет луны и звезд, достаточно силуэтов гор в дали, звуков, запахов…

Конинг.

Маар молча смотрел через стекло окна подсобки оружейной лавки, как во внутреннем дворе Сэт и Григо собирают и упаковывают картины для новой выставки, Дайм помогает матери, подавая старые газеты, чтобы проложить ими картины в большом ящике. Дорожных чемоданов было около десятка, они уже были собраны, вот-вот приедет фургон багажной службы с железнодорожной станции. Маар еще вчера, за ужином у Дукэ, был поставлен в известность, что он теперь управляющий лавкой, Григо сделал и подписал все необходимые распоряжения в канцелярии ратуши Конинга.

— Да, Кинт… похоже, приятель, ты снова потерял то, что так долго искал, — тихо вздохнул Маар, прошел за прилавок, и достал пыльную бутыль, открыл зубами пробку, плеснул немного янтарной жидкости в стакан.

Прощание было недолгим, наконец, приехал фургон, Маар помог все загрузить в него. Водитель поторапливал, так как управляющий станцией ждал только этого самого багажа, чтобы наконец отправить его в багажный вагон, а следом в Актур, на улицах которого тумбы уже были оклеены афишами, сообщавшие всем о новой выставке картин.

Фургон укатил в сторону станции, Маар помахал протезом маленькому Дайму, который высунул голову в окошко и тоже махал ему на прощание. Затем новый управляющий оружейной лавки вернулся за прилавок, его взгляд снова опустился на бутыль…

— Нет, сегодня не будет торговли, дьявол ее возьми! — Маар был очень расстроен, все это время, пока семья готовилась к отъезду, он не подавал вида, а теперь накатила тоска… — пойду к Дукэ!

Написав на двери мелом сообщение о том, что лавка сегодня не работает, он закрыл ее на ключ и медленно побрел вверх по дороге, в сторону «Пятого колеса».

Северные горы.

Полторы недели ушло у путников на то, чтобы преодолеть болота, предгорья и выйти к перевалам Северных гор. Кинта в пути не оставляло странное чувство, будто он вернулся домой… Все вокруг напоминало ему о тех годах жизни, что он провел здесь, в горах севера терратоса. Многие тропы ему были знакомы, но шли они тем маршрутом, который выбрал проводник, он был незнаком, местами опасен — лошадей приходилось вести в поводу, накинув на себя ранцы с самым необходимым. Наконец, достигли границы — седловины перевала, с которой, если нет облаков, можно рассмотреть предгорья Северного терратоса.

— И часто ты ходил здесь? — поинтересовался Кинт у Вонючки, когда они разбили лагерь на ночлег, перед последним переходом.

— Три раза, — ответил тот, ломая об колено хворост для костра, — последний раз после войны, выводил людей из рода старейшины Доту в земли, что были отданы нам.

— А ты что, не из его рода?

— Нет, старейшина Доту нашел меня в горах, после боя с вашими… мне тогда лет десять было. А наш род тогда считай весь и встретился с предками, я последний.

— Да кто бы вас трогал, если бы жили как люди? — Тилет выставил треногу над уже разведенным костром и подвесил котелок с водой.

— Вы ничего не знаете о нас, те земли, что отдал парламент, они всегда были нашими! Много лет назад… это наши отцы спасли Эрту от чужаков из другого мира, а ваши отцы украли их подвиг.

— Что ты несешь? — не понимая, скривился Тилет, — ты опять эту траву свою жевал, что ли?

— Ты глупый человек, я тебе ничего больше не скажу, — ответил кочевник, достал из ранца сверток с вяленым мясом, стал рвать мясо на куски и бросать в котелок.

— Оставь его, Тилет, — Кинт насыпал смесь из злаков в котелок, — их народ действительно, самый старый на Эрте.

— С чего ты взял?

— Книги читал, толстые и старые.

— И где ты их нашел?

— В библиотеке сиротской школы.

— Аааа… да, совсем забыл, ты же у нас образованный.

— Точно, — ухмыльнулся Кинт.

— Так что, завтра спускаемся в предгорья Северного терратоса?

— Да, — Кинт поднял к небу взгляд, — как же здесь тихо, тихо и спокойно…

— Потому что лето, зимой тут гиблое место, тебе ли не знать.

— Знаю, — Кинт достал трубку, набил ее табаком и отложил на камень, обращаясь к кочевнику, — Шагит, так называется городок, в который нам нужно попасть.

— Почему раньше не сказал? — покачал головой кочевник, — могли бы быстрее на два дня прийти.

— Время не важно, важно прийти.

— Ты хитрый, — Кочевник помешал закипающую кашу своей ложкой, затем облизал ее.

— Не вздумай теперь совать ее туда! — Тилет нахмурился.

— Она же чистая! — пожал плечами кочевник, — и еще раз облизал ложку.

— Была!

Каша получилась не столько вкусной, сколько сытной, зато чай, что заварил Вонючка из своего мешочка с травами, был очень вкусным и ароматным. Как уже повелось за полторы недели пути, ночь разбили на дежурства, Кинту, как он уже привык за годы службы, достался караул под утро, поэтому, выкурив приготовленную трубку, он закутался в походное одеяло и прежде чем уснуть, сказал Тилету:

— Лошадей расседлайте и накормить не забудьте… следующий переход долгий.

— Слушаюсь, господин капитан! — съязвил Тилет, но поднялся и стал отвязывать от одного из вьюков мешок с овсом.

Засыпая, Кинт с удовольствием слушал, как потрескивает хворост в догорающем костре, где-то совсем недалеко, среди редкого кустарника и низкорослых хвойных деревьев, что цепляются корнями за скалы, то и дело гу-гу-кают хищные птицы в поисках ночной добычи, а в паре десятков шагов ниже, бежит ручей с чистой горной водой…

— Кинт! Кинт просыпайся! Уходить надо! — тормошил его Тилет.

— Что случилось, — Кинт уселся, подтянул к себе ближе картечник и прижал локтями кобуры, чтобы убедиться в доступности оружия.

— Кочевник этот твой, разбудил меня на дежурство, ушел в кусты и все…

— Что все?

— Не вернулся, и лошади его нет!

— Вряд ли он задумал что-то плохое, — Кинт снял курок картечника со взвода.

В свете луны белки и зубы Тилета выглядели жутковато, учитывая его настроение.

— Не думаю, что он ослушается приказа старейшины Доту. Три дня назад мы проходили более опасное место, кишащее кочевниками из непримиримых.

— Ну, не знаю, — Тилет прошел к седлу, что лежало на земле, нащупал чехол, что был к нему приторочен, вытащил карабин, затоптал рдеющие угли и встал как памятник на площади в Актуре, осматриваясь по сторонам.

Под утро Вонючка вернулся, Кинт сначала услышал, как медленно ступает лошадь по каменной осыпи на тропе, а потом его заунывное пение, пел он, кстати, неплохо, только вот слов не разобрать. Тилет сразу же проснулся, подскочил и встал с видом палача, что вот-вот увидит своего клиента…

— Ты где был, вонючая твоя рожа! — заявил он, как только кочевник показался из-за кустарника.

— Ты глупый… и громкий, — спокойно заявил кочевник и спешился, — у троп, что внизу много хозяев, мне нужно было узнать, как нам идти дальше.

— Узнал? — Кинт уселся на валун и стал махать на угли шляпой, подкинув хвороста.

— Да, к вечеру спустимся в предгорья, нужно будет только стоянку контрабандистов обойти. Они остановились в паре часов ниже, у поворота реки.

— Хорошо, давайте завтракать и выдвигаемся, — Кинт подвесил над огнем котелок с водой.

Первые люди, что встретились в узкой долине реки в предгорьях, оказались фермеры, они двигались на четырех фургонах на конной тяге, груженых каким-то бочонками. В фургонах сидели вооруженные люди, но вели себя спокойно, лишь проводили взглядом троих всадников.

— Странно… — Тилет привстал в стременах и оглянулся на удаляющийся обоз.

— Что странно? — Кинт придержал лошадь, чтобы поравняться с Тилетом на достаточно широкой проселочной дороге… Кочевник ехал шагов на сто впереди.

— Я заметил у двоих парней клейма, — Тилет постучал себе по лбу, — это рабы, но они вооружены, в этих местах у рабов раньше не было оружия.

— Ты давно тут был?

— Еще до Северной войны.

— Многое изменилось с того времени в нашем терратосе, возможно и здесь…

— Возможно, — кивнул Тилет, — впрочем, здесь фронтир, свои порядки.

К вечеру, миновав какой-то старый разрушенный форт у моста через реку и сам мост, путники выехали к подножию холма, с вершины которого «стекали» дома и лачуги.

— Здесь можно заночевать, — подъехав к Кинту и Тилету, сказал кочевник.

— Хорошо. Кто здесь живет?

— Разные люди, — пожал плечами кочевник, но почему-то коснулся рукояти револьвера в кобуре, — есть наемники, что сопровождают обозы, есть местные фермеры, есть те, кто живет продажей и покупкой людей.

На последних кочевник как-то странно скривился и пожал плечами, Тилет это заметил и не смог не съязвить:

— Конечно, скормить пару человек своим собакам это во славу предкам, а вот продать кого, это дело непотребное!

Кочевник хотел что-то ответить, но наткнулся на взгляд Кинта и вспомнил, как несколько лет назад, он оказался единственным живым из тех, кто приехал к разрушенной взрывом экспедиционной машине, чтобы поживиться трофеями и покормить собак останками погибших.

— Ты злой человек… я кормил собак теми, кто уже мертв, чтобы жили собаки, а ты… ты убил много людей, что бы жить самому! — сказал Тилету кочевник и, поехав вперед, добавил, — найду где ночевать.

— Тебе доставляет удовольствие трепать ему нервы? — поинтересовался Кинт остановив лошадь и раскуривая трубку.

— На это не нужно спрашивать у тебя разрешение, иначе, я давно бы вытряхнул его кишки на землю! Мертвыми он кормил… конечно! Ты ведь не веришь ему?

— В чем именно?

— В том что…

— Хватит, Тилет, я прекрасно знаю, как живые люди превращались в мёртвых после набегов кочевников, но теперь все немного по-другому, да остались непримиримые племена, но есть и те, кто пытается начать новую жизнь, и их гораздо больше. Многое в истории Эрты достойно памяти и достойно мести, но мы же хотим, чтобы что-то изменилось, верно?

— Ты это к чему? — теперь уже Тилет придержал лошадь.

— К тому, что нашим детям нужно строить новую жизнь, и мы должны им в этом помочь.

— Твоим детям, Кинт Акан, а у меня их нет… наверное… — Тилет задумался на секунду, — во всяком случае я об этом не знаю!

— А если есть?

— Тогда им не повезло с папашей.

В ответ Кинт лишь покачал головой и остановил лошадь.

— Подождем здесь, пока он вернется, — Кинт скинул на седло плащ, отстегнул от седла картечник, отмерил и отрезал немного веревки из мотка на седле и, смастерив нехитрую петлю на прикладе картечника, надел ее себе на плечо, затем снова накинул легкий парусиновый плащ.

— А как же строить новый мир? Вдруг Северяне станут нашими союзниками… а ты вон чего, какую дуру для них приготовил. Ладно, молчу, — Тилет поднял вверх ладони.

— Да, сейчас лучше помолчи…

Кочевник вернулся спустя полчаса, накинул поводья вьючной лошади себе на седло и сказал:

— На окраине есть постоялый двор, при нем харчевня и хорошая конюшня.

— Я понимаю, что ты привык в конюшнях спать, — Тилет сплюнул на землю, — комнаты там есть свободные?

— Да, есть… одна.

— Поехали, пока ее не заняли, — Кинт указал рукой на появившихся справа вдали двух всадников и конную повозку.

На самой окраине деревушки, навстречу путникам, из-за длинного щитового сарая выехали четверо всадников, все вооружены, оружие держат так, что нет сомнения — они умеют им пользоваться.

— Остановитесь! — мужчина в годах с обветренным лицом и повязкой на левом глазу выставил вперед левую ладонь, а правую опустил на рукоять револьвера в кобуре.

Трое других разъехались в стороны, преградив дорогу, оружие было наготове, но не наведено на цели. Один из парней держал короткий карабин на сгибе локтя, другой опустил ладонь на рукоять револьвера с длинным стволом, третий положил поперек седла охотничий дробовик.

— Кто вы и что ищете в нашем городке? — спокойным голосом поинтересовался одноглазый.

— Ищем ночлега и ужина, уважаемый, — Кинт медленно коснулся полей шляпы.

— Наемники?

— Возможно, станем ими, если найдем работу в этих землях.

— Вам придется сдать все огнестрельное оружие, ничего не пропадет, даю вам слово местного судьи. Соберетесь выезжать, обратитесь в контору, вас проводит кто-то из моих ребят и на границе вернет все в целостности.

— Сомнительное предложение, — наклонился Тилет к Кинту.

— Только огнестрельное? — уточнил Кинт у одноглазого.

— Да, ваши тесаки тут никого не удивят.

— Давай пистолет, и поезжай с Вонючкой, сними нам апартаменты, — Кинт медленно вытянул из чехла притороченного к седлу Тилета карабин и повесил на ремень себе за спину.

— Уверен? — прошептал Тилет.

— У нас дело, его надо закончить, кровавая баня в этой деревне нам ни к чему, — тихо сказал ему Кинт.

— Здесь такие порядки, уважаемые, — одноглазый тоже коснулся полей своего котелка.

— Как называется постоялый двор? — спросил Кинт у Вонючки, который уже сообразил, снял пояс с кобурой, и отвязал чехол с карабином от седла.

— «Утиное озеро».

— Ждите меня там, — Кинт забрал оружие и у него, — поезжайте.

Это действительно оказался небольшой приграничный городок. На вершине холма находился перекресток двух главных улиц, а на северном склоне домов оказалось гораздо больше, чем на южном, и они сплошь были каменными, хоть и не более двух этажей. Две главные улицы пересекались с тремя радиальными кругами улочек, вот собственно и вся транспортная сеть городка, были еще небольшие проулки и тупики, но они не в счет.

— Дорогое оружие, — заметил одноглазый судья, когда они наконец подъехали к коновязи у каменного одноэтажного здания городского суда.

— Недешевое, — согласился Кинт.

— Давно в наемниках?

— Достаточно давно, но в наших землях, такие как мы теперь неугодны властям.

— Власти Аканцев, — скривился одноглазый, — многие им сейчас неугодны, вот и уходят, кто к нам, на север, а кто в кочевничьи земли… Только не выйдет у них ничего с этой затеей с кочевниками, бесполезно кормить степняков жаренным мясом, они за столетия привыкли к падали!

— Наверное, вы правы, — Кинт участливо покивал и спешился.

Внутри помещения пахло сыростью и грязным исподним. Пара столов, простая мебель, несколько больших сундуков у одной стены, у другой, что напротив входной двери, на всю стену была большая клетка, за решеткой которой к крюкам в стене были прикованы несколько человек. Шестеро местных служителей закона, разного возраста и вероятно сословия, поприветствовали вошедшего судью, встав со своих мест и снова усевшись.

— Дэлай, — прими у наемника оружие по описи, они на ночлег, трое, с ними кочевник-проводник, похоже из рода Доту. Остановились в «Утином озере».

— Сейчас, судья Вирик, все сделаю, — высокий парень с близко посаженными глазами и худым бледным лицом взял со своего стола толстую тетрадь, указал на один из сундуков и обратился к Кинту, — выкладывай, что там у тебя.

Арсеналу нисколько не удивились, не удивились даже тому, как Кинт отстегнул от системы ремней маленький двуствольный пистолет в рукаве. Бледный судейский парень все подробно записал, завернул все в большой кусок промасленной парусины, обтянул бечевкой и поставил сургучную печать на узел. Затем, с грохотом опустил тяжеленный сверток в один из больших сундуков, а Кинту вручил деревяшку, с выжженным номером и также оставил на ней сургучную печать.

— Лучше прийти заранее перед выездом.

— Хорошо, благодарю.

— Как вас записать, — держа в руке раскрытую тетрадь, худой подошел к Кинту.

— Я Родд Жакье, имя моего друга Тирр Кобъе, как звать проводника, — Кинт пожал плечами, — понятия не имею… он кочевник.

— Кочевник не важен, их тут много и все на одно лицо, — записав имена и что-то там себе еще отметив, худой захлопнул тетрадь и указал Кинту на судью.

— Благодарю, — Кинт развернулся и подошел к судье ожидавшему окончания процедуры сдачи оружия у окна и наблюдавшему за тем, что происходит на улице, или он делал вид, что наблюдает.

— Итак, — судья ожил, когда Кинт подошел к нему, — правила у нас тут простые … наделаете долгов за игрой, отправитесь товаром на невольничий рынок, испортите женщину — застрелю, чего украдете — застрелю, учините мордобой — окажетесь в клетке, все ясно?

— Предельно, предельно ясно уважаемый, — Кинт улыбнулся и внимательно осмотрел всех присутствующих, прежде чем покинуть помещение.

— Отдыхайте, — позволил судья, махнул рукой на Кинта и стал рассматривать какие-то тетради с записями на одном из столов, — и помните, вам к обеду завтрашнего дня надо покинуть наш город.

— Так и сделаем, — Кинт поклонился присутствующим и вышел.