Эра магов

Колыбель ящерицы (Глава 29)

Лучшая часть пути осталась позади, с теплыми воспоминаниями и действительно приятными моментами. А сейчас даже шутить не хотелось, хотя поводов для этого находилось предостаточно. Чего стоило одно возвращение на поверхность: Эльвира узнала много нового о том, что ее спутники думают друг о друге и о деле в целом.

Асириус никак не мог смириться с тем, что ему все-таки пришлось тащить на своей великолепной спине Палеса вверх по туннелю. Не для Палеса цветочек рос, естественно. Но охотники короля были крайне убедительны: иномирный зверь не выдержал их напора с налетом шантажа, и ему пришлось позволить недругу ненадолго сжать на своих боках ноги. Среди королевских изгоняющих нашлись давние приятели Миодая, которые посчитали долгом заступиться за него, прищучив строптивую едо-тень.

И поэтому Асириус всю дорогу молчал и хмурился — видимо, пародировал Миодая. Отзеркаливать спутников едо-тень умел хорошо. Но теперь из-за этого компании явно не хватало огонька.

Эльвира старалась держать нейтралитет и иногда говорила с кем-нибудь из них, стараясь избегать острых тем — она слишком устала, чтобы слушать перепалки компаньонов.

Ситуацию с остальными едо-тенями Асириус подробно не комментировал, отделался упоминанием вскользь. Братья поведали ему, что король смог собрать почти всю дюжину иномирных лошадок, в том числе и Эреуса. Даргус сказал, что монарх уделял едо-теням особое внимание, едо-тень звал Асириуса с собой во дворец, но тот отмахнулся и пообещал присоединиться позже.

Миодай пытался уговорить Эльвиру вернуться в Хольм, но как-то вяло и недолго. Все его аргументы разбивались о железобетонную уверенность изгоняющей в своей миссии, а тащить силой он ее не мог — едо-тень не спускал с него глаз, и совершенно точно бы не потерпел рукоприкладства.

Теперь слишком поздно отступать — даже Палес это вскоре понял и, недовольно пофыркивая, плелся следом, пытаясь выяснить план Эльвиры и точку на карте, куда она целеустремленно шла.

За сутки они выбрались к реке Тачии, перешли ее, и теперь оставалось лишь идти вверх по течению еще пару дней.

Река эта довольно спокойная, на пути встречаются небольшие уютные поселки — все должно пройти гладко. Эльвира ведь уходила по этим водам в академию, поэтому была уверена в безопасности.

Изгоняющие даже смогли найти ночлег под крышей, у печи в маленьком уютном домике — их приютила одинокая милая старушка. Миодай оставил ей щедрую плату за беспокойство, которую она совершенно не хотела брать, но тео настоял.

Хотя бы потому, что ему, для поддержания себя в форме, требовалось действительно много еды. Опустошив большую часть запасов бабульки, Миодай чувствовал себя неловко, даже заплатив. В качестве извинения, следующим утром они с Эльвирой съездили до магазина и пополнили запасы своих седельных сумок и бабушкиного погреба.

Эльвира заглянула в книжный отдел и приобрела парочку новых журналов.

А после изгоняющие с чистой совестью двинулись дальше, по-прежнему играя в молчанку.

Последнюю ночь перед прибытием в Безымянку пришлось проводить у воды, между седых холмов с одной стороны, и густым лесом на другом берегу.

Эльвира сквозь искрящий огонь смотрела в темную чащу по ту сторону реки и ждала встречи с оборотнем. Он живет там, уже совсем недалеко. Эльвира никогда бы не подумала, что с таким нетерпением будет ждать встречи с нечистью не для того, чтобы убить. Скоро она все ему расскажет! Она и Эйван не одиноки в этом мире — это вселяло в изгоняющую надежду.

Эльвира покосилась на дремлющего в песке Асириуса, затем на медитативно жарящего колбаски Миодая, и задумалась о том, что она практически приведет с собой потомка, которому Эйван сможет отомстить за смерть своей семьи. Месть с доставкой на дом, получается?

Эльвира озадаченно почесала затылок.

Но ведь конкретно этот Палес непричастен к убийству Эпопеевых, он наоборот мечтает возродить эту семью. Эльвира находила это стремление похвалным, поэтому старалась не причинять вреда своему спутнику колким словом. Не прогоняла, да и вряд ли бы смогла, если брать во внимание последствия союза, которые по неведомым причинам отразились только на нем.

Миодаю не стоит приходить к дому оборотня. Плохая идея, пахнущая жаренным. Эльвира ранее опасалась, что и Диедаро не поймет ее дружбы с Эйваном. Теперь бы, наверное, понял, но его здесь больше нет. Вместо него рядом непроходимо упертый Палес. Может, все-таки и неплохой представитель древнего семейства, но болтать лишнего при нем не следует…

Словив на себе взгляд, тео едва заметно улыбнулся, продолжая готовить ужин. Эльвира вздохнула и отвернулась от летящего в ее сторону едкого дыма, от которого щипало глаза.

Как? Как его уговорить не идти за ней в лесную избушку, а погостить у бабули с дедом, помочь по хозяйству, пока она будет делать свои дела?

И как же все организовать и улизнуть в лес? Минимум, не говорить Миодаю, что она идет к оборотням, конечно же. Но и этого мало. Нужна веская причина, и придумать ее Эльвира пока что не могла.

— Прекрасная дао! — Миодай встал перед ней, слегка наклонившись корпусом вперед и заслонив костер, спрятал за спиной руки. — Я долго думал о том, что между нами пошло не так…

— Ты при первой встречи до полусмерти избил меня. Может быть, это не лучшее знакомство? — вздернула брови Эльвира и краем уха уловила ехидный смешок едо-тени. Он-то помнил, когда она с разукрашенным и отекшим лицом пришла к нему жаловаться на жизнь в академии.

— Давай попробуем отыграть сначала! — пылая азартом предложил Миодай. С его лица пропало все недовольство и обида, он серьезно настроился на реванш.

— Эм…

Эльвира растерянно покосилась по сторонам. Вроде бы ничего странного вокруг не наблюдалось. Никаких скрытых камер и посторонних зрителей. Подозрительно.

— Самодостаточная особа позволит угостить ее ужином? — Миодай, манерно поклонившись, выставил перед Эльвирой букет из колбасок на палках. С пылу с жару, сочных и ароматных. С прожаренных, немного треснувших бочков стекал жирный сок.

— С козырей пошел, демонюга, — хихикнул Асириус.

Эльвира улыбнулась и приняла часть веток с сосисками.

— Так мне нравится намного больше.

— Я польщен! — тео кивнул и присел напротив, не сводя с Эльвиры взгляда. Она осторожно откусила угощение.

— Неплохо. Очень.

Тео самодовольно хмыкнул, поправил прическу и начал подкидывать куцые сучья в огонь.

С топливом тут все не очень: деревьев на этом берегу почти не росло, только кустарники.

— Ты все еще убиваешься по случившемуся? — как бы невзначай спросил тео, но Эльвира-то чувствовала на себе постоянный изучающий взгляд всю дорогу. Миодай хотел об этом поговорить, но не мог поймать момент. Или сомневался, что об этом стоит упоминать.

— Как сказать… — задумалась Эльвира. — Дио не хватает, да. Теперь мне одиноко.

— Но тут есть я.

— Ты не он. Смирись.

— Я стараюсь быть лучше. Не нужно меня отталкивать. Ты делаешь то, что хочешь, я не могу тебя остановить. И пытаться больше не стану. Но хотя бы говори со мной о своих планах. Дай мне шанс. Поддержать, помочь. Союзы на то и созданы.

— Ты не поймешь, — покачала головой Эльвира. — Ты на такое не способен.

— Значит, доверия я по-прежнему не достоин? Предают меня, но знать правду не заслуживаю именно я, так? Спуститься за тобой в бездну, смотреть в лицо смерти снова и снова, томиться неизвестностью и молчанием — если всего этого мало, чтобы заслужить твое доверие, то я не представляю, что такого невероятного сделал Грач.

— Он сохранил мою тайну, а не растрепал всей академии.

— Я верен своему народу, разве я мог молчать?

— Вот тебе и ответ, — развела руками Эльвира.

— Что ж, наш путь будет непростым.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — авторитетно подытожила Эпопеева и увлеченно занялась подношением. Колбаски вышли просто огонь!

Миодай посмотрели на нее с упреком, но промолчал. Видимо, слова закончились. А Эльвира и хотела бы поделиться переживаниями с ним, но перед глазами все еще стоял образ Палеса, который, не колеблясь, собирался убить своего ученика. Хотя он сам видел, как все произошло и промолчал, когда следовало говорить. Нет, он определенно не поймет ритуала и дружбы с нечистью.

— А теперь доброй ночи.

Эльвира завернулась в плед и устроилась на лежаке рядом с брюхом едо-тени. Миодай завистливо посмотрел на них и продолжил заниматься костром.

Он оставался у огня еще долго. Эльвира заметила его все таким же сосредоточенным, когда посреди ночи проснулась, чтобы проверить обстановку и целостность рун.

Прогулявшись за холм и обратно, Эльвира присела к огню рядом с Миодаем, и подставила руки к огню. Звездной ночью стало очень холодно, Эльвира сильно замерзала, пока спала.

— Ящерица приползла погреться?

— Угу.

Тео хмыкнул и подкинул последние ветки в гаснущее пламя. Скоро придется идти за новым топливом, только вокруг непроглядная темень и пустырь. Непростая задача, но придется постараться, чтобы сохранить тепло до утра.

Миодай отрешенно смотрел в огонь, спрятав лицо за спутанными волосами.

— Знаешь, близняшки тайком ушли в один день с тобой.

— С чего бы? — удивилась Эльвира. Брич вполне себе комфортно обитали в поместье, творили всякую дичь, и никто их за это не отчитывал, как ни странно.

— Мне тоже было интересно, — обреченно вздохнул тео. — После крайне сложных переговоров возвращаюсь домой — нет жены, нет горничных. Я решил сперва, что это они с тобой сбежали, но нет, как оказалось. Энни своего добилась — теперь близняшки служат охотниками у короля.

— Они всегда меня пугали.

— О, нет, — протянул Миодай. — Ты пугала их намного сильнее.

— Неужели? Эти горничные не подчинялись моим приказам.

— Потому что твои приказы противоречили моим.

— Но сбежала-то прислуга не от меня, не так ли?

Миодай недовольно фыркнул и отвернулся. Обиделся, что ли? Чего он ожидал услышать-то? Эльвира не чувствовала себя виноватой за то, что Миодай не в состоянии удержать ни одной дао. На правду не обижаются.

Она немного погрелась у огня и, пересилив себя, встала, чтобы сходить за ветками, но Миодай поймал ее за руку.

— Не покидай защитный круг лишний раз. Позволь мне.

— Ладно…

Эльвира вернулась к спальному месту, прижалась к едо-тени и задремала. Миодай вернулся с охапкой веток и долго контролировал пламя, а спать лег под утро. Эльвира проснулась раньше и была вынуждена готовить завтрак и ждать пробуждения напарника.

— Может, сбежим? — маняще шепнул ей на ухо едо-тень ранним утром.

— А смысл? — вздохнула Эльвира. — Все равно будет идти за мной, только станет злее прежнего. И так постоянно с кислой недовольной рожей ходит. С ним как-то иначе нужно. У тебя есть предложения?

— Конечно. Ты можешь убить его. Здесь и сейчас. Хочешь, помогу? Я выпью его, он и не заметит. И ты свободна.

— Не, подожди. Может, этот Палес и не безнадежен. Дадим ему шанс проявить себя, как он просит. А если взбрыкнется — тогда сделаешь с ним, что захочешь. Он просит шанса. Он его получит, но для восприятия Миодая это станет серьезным испытанием.

— Экс-с-сперименты? — довольно протянул Асириус.

— Да, называй так.

Эльвира дочитала черную тетрадь и поспешно убрала ее во внутренний карман плаща. Миодай начал шевелиться, просыпаясь.

Хорошо, что Диедаро держал эту вещь у себя. Как чувствовал. И не хотел отдавать ее Эльвире по дороге.

Эльвира бы ее потеряла вместе с остальной одеждой в вампирском логове — и тогда плану конец.

Она словила на себе странный, сонный, но в то же время заинтересованный взгляд черных глаз.

— Я видел сон…

— Я рада, что ты их видишь, — тут же отозвалась Эльвира.

— У нас дочь, — улыбнулся Миодай, произнося слова с особым трепетом. — Прекрасная, но… не, наверное, этот сон был не так хорош, как мне сперва казалось.

— Это всего лишь сон, — пожала плечами Эльвира. — Я их не вижу, только один единственный. И это не совсем сон, скорее… предзнаменование, инструкция к действию. А у тебя просто сны, как у всех.

— Возможно, но они предупреждают меня. Такое происходит не в первый раз. Этот… я пытаюсь собрать картинку воедино, — тео жмурился, проводил по лицу ладонью и явно беспокоился о чем-то. — Такой сон, на первый взгляд прекрасный и теплый, но с потусторонне жутким послевкусием, что ли. От этого страшно.

— Просто сон, забей, — отмахнулась Эльвира, которая в толкование бессознательных бредней не верила. — Ешь и выдвигаемся.

Похоже, Миодай все-таки придавал снам несколько большее значение, чем думала Эльвира. До самой деревни он ехал крайне задумчивым и мрачным.

— Это — деревня Безымянная. Защищенная от нечисти силами моей… то есть, теперь уже нашей, семьи. Закрытая деревня. Мой дом и колыбель. Я возвращаюсь сюда снова и снова — единственное в своем роде место, — рассказывала Эльвира, вышагивая по береговой линии, наслаждаясь землей под ногами и знакомыми видами.

Чуть выше, защищенный пока лысыми деревьями, спрятался родной дом. Изгоняющая довольно втянула носом воздух и улыбнулась родным запахам.

— И я скучала!

— Выглядит… неброско, — заметил Миодай, оценивая крепкий простой домик. Эльвира усмехнулась, уперев руки в бока.

— А ты чего ждал? Роскошных особняков и море прислуги? Нет уж. Мы такое не любим.

— Я не знаю, чего от тебя и твоей семьи ждать. Поэтому просто наблюдения.

— Ничему не удивляйся, лишних вопросов не задавай. Ладно?

— Как тебе будет угодно, — устало вздохнул Палес.

Они вошли на участок через главные ворота, оставив лошадей во дворе. У деда был сарай, но сейчас на нем висел ржавый замок. Придется искать ключ.

Из трубы дымило, машина стояла в гараже — значит, хозяева дома. Эльвира бодро постучала в дверь.

— Кого это там нечистая принесла, — послышалось недовольное ворчание деда по ту сторону. Наверное, сидел, мастерил что-то. Не любил он, когда отвлекают от работы.

— Сам открой, у меня руки в масле, — отозвалась бабуля.

Скрипнул засов и дверь открылась.

— Ого! Внучка? Какими судьбами? Доброго дня, милейший, — дед с подозрением покосился на Миодая и жестом предложил зайти. Эльвира оценила внезапную любовь деда к странным прическам. Только теперь ирокез был не красный, а зеленый.

— А почему зеленый? — не выдержала Эльвира. Дедушка посмотрел на нее так, словно она спросила какую-то очевидную глупость.

— Весна же. Лето красное, зима — синяя, осень золотистая.

— А, ну логично, да.

Из кухни гостям помахала поварешкой бабушка. Она торопливо отбросила все дела и, вытирая полотенцем руки, выбежала в коридор, знакомиться.

— Какой хороший молодой человек у тебя! Статный, крепкий! Как вас величать?

— Миодай. Семья Палес, — отозвался тео.

— Куда полез? — не поняла бабуля. — Какой необычный у тебя говор.

— Да разве? — не понял иронии Миодай. Он ведь не знал, что у деда и бабули отшибло память, и фамилии семей основателей для них пустой звук. Бабуля приобняла Эльвиру за плечи.

— Жених, да?

Эльвира молча показала золотую полосу на запястье. Бабуля умиленно вздохнула, а вот дед почему-то нахмурился.

— А я Анна. Рада, что внучка нашла себе такого, нормального. А то водилась с этими… лупоглазыми. Что мурашки по коже, бр-р-р!

— Лупоглазыми? — не понял Миодай.

Бабуля сделала устрашающий жест ладонями.

— Глазищи! Горят! Звериное нутро у них!

— Так, ты явно пересмотрела своих сериалов, — перебила ее Эльвира, пока бабуля не наговорила лишнего. — Мы чуть-чуть голодны, ехать пришлось далеко.

— Я затоплю баню! — вызвался дед, и тут же покинул дом.

— А ужин почти готов, — подхватила бабушка. — Располагайтесь, гости дорогие!

Эльвира кивнула и направилась на второй этаж, в свою комнату. Миодай шел следом, с любопытством оглядываясь по сторонам.

— Сколько здесь рун! Тянет на паранойю.

— Большая часть написана отцом. Некоторые оставила я. Тренировалась. У нас были и есть причины параноить.

— Своеобразно.

Шкаф с фотографиями на дверце почему-то остался открытым.

В комнате кроме Эльвиры никто не жил, и обычно все оставалось неизменным из года в год. Она приезжала на лето в покрытую толстым слоем пыли комнату и обживала ее за лето. Потом уезжала, и следующим летом все повторялось. Но на этот раз вещей порядком поубавилось — в помещении стало просторно, чисто и как-то пусто. За исключением столешницы у окна, обставленной рассадой. Никаких старых игрушек на полках, тетрадей и поделок. Остались только те вещи, что принадлежали Эльвире. И тех меньше половины.

Миодай залип на фотографии отца и матери. Кумир молодости, еще бы. Часть этих фотографий сделала сама Эльвира, когда случались редкие воссоединения с семьей. Эльвира хотела отснять как можно больше кадров с родителями, но в итоге за семейный вечер вышел лишь один средней смазаности кадр. Потому что даже поесть в ресторане мама нормально не могла, и, учуяв неподалеку нежить, умчалась по зову крови. Отец побежал за мамой, и в итоге Эльвира сидела в ресторане в гордом одиночестве и ела за троих.

Семейный вечер не удался — об этом и была фотография, на которую с таким интересом пялился ее супруг.

— Располагайся, — гостеприимно заявила дао, бросила сумку на кровать и спустилась на кухню.

— Ба, а где все вещи брата? Мне тут понадобилось.

Бабушка удивленно округлила глаза.

— Ты б сказала, что оно тебе будет нужно! Столько лет это все лежало! Мы с Семой наводили порядок, избавлялись от хлама. У тебя было слишком много барахла, нигде не применимого. Мы несколько дней разбирали твою комнату.

— Так где вещи брата?

— Так сожгли же. Ему они без надобности, нам тем паче.

— Блять…

— Не ругайся при старших! — бабушка ударила по макушке Эльвиры черпаком.

— Ай!

— Дом, стало быть, нужно в чистоте держать!

Эльвира смиренно кивнула и вышла во двор. Присела на крыльцо и спрятала в ладони лицо.

— Какого хрена⁈ — вопрошала она в пустоту. Постепенно до ее сознания доходило, что из-за генеральной, скорее всего, предновогодней уборки, весь ее план с воскрешением брата сорвался к Йогара.

Все сожгли. Именно сейчас! Почему? После стольких лет вдруг вспомнили, что у них есть второй этаж с вещами внуков? Да, там было много всякого. Лишнего. Но это сейчас спасло бы весь род!

Все, это провал. Для приготовления краски для рун, требовались частицы усопшего. А у Эльвиры как раз хранилось такое. В одной из игрушек был молочный зуб Арсения. Она очень рассчитывала на него!

— Ну почему, блин⁈

— Вопросы в космос? — поинтересовался едо-тень, выглянув из-за угла. Эльвира подняла на ехидную зеленоглазую морду взгляд и обреченно мотнула головой.

— Все кончено. Все вещи моего брата уничтожены. Я не смогу провести ритуал. Это конец. Брата не вернуть. Некого воскрешать. Все, что я задумала — зря! Зря я сбегала из Хольма. И Диедаро пожертвовал собой напрасно. Зараза!

Эльвира принялась остервенело тереть виски и раскачиваться взад-вперед. Она почувствовала солоноватый вкус во рту и поняла, что до крови искусала губы.

Едо-тень промолчал и лишь фыркнул, усевшись напротив деревянных ступеней. Он изучающе смотрел на Эльвиру и, видимо ждал, пока ее истерика пойдет на убыль.

Полностью потерянная и разочарованная в жизни, Эльвира посмотрела в бездонные глаза Асириуса.

— Пиздец.

— Это как посмотреть, — философски отозвался едо-тень.

Эльвира вздохнула и рассказала все, о чем думает. О тщетности бытия, абсолютной безысходности и тлене всего сущего. О том, что существование — бессмысленная боль.

— А напомни-ка мне, госпожа Эпопеева, зачем ты собиралась идти к Эйвану? — как-то подозрительно спокойно отозвался Асириус.

— Сказать, что он такой же, как и я. Что мы — родня… так!

Едо-тень довольно оскалился.

— Понимаешь, да?

— Да! Эвис! — вскрикнула Эльвира, едва ли не подпрыгнув. — Да! Точно! Почему я об этом не подумала? Давай отправимся к Эйвану немедленно! А, стоп. Надо с Миодаем разобраться. Жди! Я скоро!

Мимо прошел дед с охапкой дров.

Он остановился, недобро покосился на сидевшую у порога зверюгу, потом многозначительно перевел взгляд на Эльвиру в дверном проеме.

— Поможешь воды наносить. Иди со мной.

— Ладно.

Они зашли в предбанник, увешанный березовыми вениками и шапками. Дедушка скинул дрова у печи и уселся на скамейку, жестом предлагая Эльвире тоже самое. Изгоняющая пожала плечами и опустилась напротив, на маленькую табуретку у печи. Старый тео сложил покрытые шрамами руки замком и испытующе уставился на Эльвиру. Его слишком понимающий взгляд всегда заставлял чувствовать себя не в своей тарелке. Он многое знал даже с учетом амнезии.

— Эль, внучь блудная, ты кого привела?

Дао непонимающе нахмурилась. О ком речь? О Палесе или едо-тени?

— Ты связалась с опасным человеком. Играешь с огнем. Практически в прямом смысле этого слова. Я вижу, что ты задумала что-то опасное. Твоя мать выглядела также, когда замышляла недоброе. А она часто замышляла что-то, а теперь ее нет. Она пропала, я почти год как о ней ничего не слышал. Мао скорее всего мертва, ты это понимаешь?

— Более того, я это знаю. Лично видела.

— Как? — округлил глаза дед.

— Не будем об этом, ладно? Не сейчас.

— Добро, я выслушаю, когда ты будешь готова рассказать мне это. Но этот человек, который пришел с тобой. Это не добрый человек. Опасный. Ты и в союз с ним влезла, глупое дитя. Не шути с ним.

Эльвира устало вздохнула.

— Да знаю я! Кстати, есть просьба, касательно его. Миодая нужно отвлечь. Сможешь завалить его работой на день? Мне кровь из носа как нужно съездить кое-куда.

— Нагружать работой гостя? — возмущенно недоумевал дед.

— Но-но! Члена семьи! Поэтому не стесняйся! Он ни в чем не откажет вам. В этом плане Мио крайне воспитанный. Попробуй расположить его к себе и отвлекай как можно дольше. А я постараюсь быстрее управиться. И вернусь. Хорошо?

— Ох, недоброе ты замышляешь, дитя, ох недоброе…