Ел я ваших демонов на завтрак!

Глава 9

— Отчисления получает старейшина, не семья? — уточнил я.

— Да, — со вздохом подтвердила мама Ишико.

— Даже если Всеблагая одарила магией главу семьи и единственного кормильца, и его забрали?

— Его заберут. Всех одарённых забирают. И да, отчисления получит не семья, а старейшина, — мама Ишико склонила голову.

«Вот ведь засранец!» — подумал я. Получается, он продаёт людей, которых должен защищать. Не взирая ни на что! И даже своего сына готов продать. Или не продаст?

— Мама Ишико, как считаешь, может, отец не будет отправлять меня? Я же его сын и наследник?

Женщина грустно покачала головой.

— Тебя он отправит в первую очередь. Когда ты родился, он очень расстроился, что у тебя нет магических способностей.

Нет, говорить ему о том, что магические способности только у тех детей, которые рождаются в храме, я не буду! Ибо нефиг!

— А почему расстроился? — спросил я.

Мне стало интересно, что же такого я ему сделал уже фактом своего рождения?

— Я думаю, — несмело сказала мама Ишико. — Ты напоминаешь ему, что он изменил любимой девушке…

— Так она же погибла ещё до тебя? — растерялся я.

— Он тогда ещё не отошёл от потери…

Я видел, что маме Ишико очень тяжело говорить, и понимал, что скорее всего она впервые так искренна с сыном. Возможно, близкое расставание поспособствовало этому.

Мне, конечно, было жалко её, но мне нужна была информация, поэтому я продолжал задавать вопросы. В конце концов, если я увижу, что ей совсем невмоготу, я прекращу расспрашивать. Просто больше никто не сможет ответить мне на мои вопросы.

— А что это за академия магии? — спросил я.

Надо же понимать, что мне предстоит.

— Я знаю только, что все одарённые отправляются в академию магии, — ответила мама Ишико. — И знаю, что они очень редко приезжают домой. А некоторые не приезжают совсем…

— Отправляются все? — уточнил я. — И младенцы?

— Дар начинает проявляться в пять лет. Вот тогда их и забирают.

Чёрт, это вообще беспредел какой-то! Таких малышей забирать у матерей — это же чёрт знает что!

— Подожди! — я вспомнил Ёсико. — А тех, у кого лекарский дар, тоже отправляют?

— Нет, — мама Ишико покачала головой. — Они становятся послушниками в храме и принимают обет служить Всеблагой до конца жизни.

— А ещё мне говорили, у стрелков на стенах есть дар направлять стрелы…

— Возможно, — ответила мама Ишико. — Сатоши никогда не обсуждал со мной охрану города…

Да уж! Со стрелками, конечно, ничего не понятно. Но Ёсико… Получается, она навсегда привязана к храму? Даже не знаю, что лучше: остаться при храме или отправиться в академию магии.

— Знать бы ещё к чему готовиться, — пробормотал я.

И мама Ишико заплакала.

Мне стало неловко сидеть. Я встал и подошёл к ней, чтобы утешить. А она уткнулась в меня и разревелась уже в голос.

Я не придумал ничего лучше, как сказать:

— Не плачь! А то у тебя будут красные глаза, и отец начнёт задавать вопросы. И у нас даже трёх дней не будет.

Мои слова не сразу дошли до женщины. Но как только дошли, она взяла себя в руки и улыбнулась сквозь слёзы.

— Да, ты прав, сынок. Для слёз ещё будет время…

Моё сердце сжалось от жалости, а в душе с новой силой полыхнул гнев. Но я понимал, что ничего не могу поделать. Пока не могу…

— Сынок, — мама Ишико отпустила меня. — Ты иди, скажи, чтобы мама Юмико и няня Омико не волновались. А то отец уже скоро придёт. Скажи им, что у меня приболела голова, но я скоро спущусь к ним, хорошо?

Я кивнул и пошёл на выход.

На душе у меня скребли кошки. Я чувствовал себя бессильным.

Передав женщинам слова мамы Ишико, я пошёл в свою комнату и начал отжиматься. Потом качать пресс. Потом приседать. Потом снова отжиматься. И так до полного изнеможения.

Я слышал, как пришёл отец, но я не хотел видеть его. Боялся, что моя ненависть вырвется наружу и я прибью его. Останавливало только то, что я не знал, какая судьба после этого ждёт маму Ишико и маму Юмико. С няней проще — она может пойти работать в другой дом. Ведь может же, да?

Я сидел на полу и слушал, как отец прошёл по коридору до самого конца, потом спустился вниз.

Через минуту послышались торопливые шаги, и в мою комнату постучали.

— Кизаму, сынок, — раздался голос няни Омоко. — твой отец хочет поговорить с тобой! Спустись, пожалуйста.

Сначала я хотел проигнорировать, но потом вспомнил: женщинам сильно досталось за то, что я пошёл в спортзал, и решил спуститься, послушать, чего такого хочет сообщить мне мой родитель?

Отец сидел за столом. И едва я вошёл, как наткнулся на его холодный взгляд. И сразу же на меня обрушилось давление, как будто отец хотел меня размазать. Но я только выпрямился, показывая, что мне пофиг, пусть давит, и не такое выдерживал!

— Поздоровайся с отцом, не видишь, он сердится! — шепнула стоящая позади меня няня Омико.

Я усмехнулся и уставился прямо в глаза отцу. Здороваться с ним я не собирался.

Видимо отец понял это, потому что его губы чуть тронула кривая улыбка и он прошипел:

— Как? Ты? Посмел?!

— О чём ты?

Изобразить непонимание было не сложно. Хотя бы потому, что я действительно не понимал о чём он.

— Как ты посмел тратить семейные деньги на девок?! — отец задал вопрос в развёрнутом виде.

Я уже понял из рассказа мамы Ишико, что деньги — это пунктик отца. Но раньше как-то не связал то, что мы с Ёсико проели в кафе те деньги, которые отец получал за одарённых. А теперь вот срослось. Получалось, я тратил деньги, вырученные за проданных людей?

Мне стало как-то не по себе.

С другой стороны, это не я продавал! Так что, совесть моя чиста. К тому же мне, как сыну, положены карманные деньги. И я могу тратить их, как мне заблагорассудится. Я ни на что плохое их не тратил — не на бордель же с выпивкой! Просто девушку в кафе угостил и всё.

— А почему я не могу угостить понравившуюся мне девушку? — невинно поинтересовался я, уже понимая, чем закончится разговор, но я не хотел сдаваться без боя.

Сбоку раздался всхлип. Я глянул туда.

Мама Юмико смотрела на меня широко раскрытыми глазами, а мама Ишико снова плакала. Блин, женщин-то зачем заставил слушать всё это? Это же чисто мужской разговор…

— Ты сопливый пацан! Ты этих денег не заработал! Чтобы тратить их непонятно на кого… — продолжал наезжать отец.

— Значит, пойду работать! — я пожал плечами.

— Ты и работать? — Отец засмеялся. — Да ты ничтожество! Какой из тебя работник? Что ты можешь без твоих мамок и нянек?

И тут я взбесился:

— А не ты ли виноват, что рядом со мной только мамы и няня? Не ты ли бросил своего сына на женщин? Даже в спортзал не пускаешь тренироваться… Вместо того, чтобы тренировать меня… Сам не можешь, так назначил бы тренера! Ты даже не представляешь, с чем мне приходится сталкиваться в школе!

Вся моя ненависть выплеснулась наружу, но я не жалел, что высказал отцу.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Ты, червь! Я раздавлю тебя! — рявкнул он поднимаясь.

— Попробуй! — я автоматически перешёл в боевой режим.

Ноги сами собой напружинились, руки подскочили, закрывая лицо и жизненно важные органы, сжались в кулаки. И это были не неумелые кулаки Кинпатсу. Хотя кого я обманываю? Тело у меня по-прежнему было слабое. Но я готов был драться. И отступать я не собирался!

Отец шагнул ко мне, и тут подскочили обе мамочки. Они как фурии налетели на отца.

— Сатоши, — взмолилась мама Ишико. — Пожалей мальчика!

И бухнулась перед отцом на колени.

Твою мать! Она встала перед ним на колени!

— Убью, гад! — кинулся я на отца, но на мне повисла мама Юмико.

— Кизаму, сынок, я не знаю, что произошло, но успокойся, прошу тебя!

— Где ты взял деньги? — спросил отец, не обращая внимания на женщин.

Я тоже не сводил с него глаз. Но ответить на его вопрос я не мог. Потому что мешочек с деньгами я взял в кармане. А вот как он туда попал? Этого я не знал. Но ему об этом знать не нужно!

На выручку пришла мама Ишико:

— Это я дала ему из своих денег, — призналась она.

Она по-прежнему стояла перед отцом на коленях и обнимала его за ноги, не давая двигаться.

Он глянул на неё с презрением. И вдруг отшвырнул, как щепку. Отпнул, как мусор с дороги.

— Значит, я даю тебе слишком много, раз у тебя остаётся на всякие глупости! — прошипел он.

— Не смей трогать маму, ублюдок! — закричал я и рванулся к отцу.

К маме Юмико присоединилась няня. Вдвоём они повисли на мне кандалами. И стряхнуть их, как отец это сделал с мамой Ишикой, я не мог. Не потому что у меня не было сил. Хватило бы! Просто не по-мужски это — так обращаться с женщинами.

— Запрещаю тебе брать семейные деньги! — прорычал отец. И добавил, обращаясь уже к женщинам: — Если хоть одна из вас даст ему хотя бы монету, выкину из дома!

А потом он просто вышел из кухни и поднялся на верх. Хлопнула дверь и стало тихо.

И тогда мама Юмико и няня Омоко сползли по мне на пол, словно ноги перестали их держать.

Я помог женщинам подняться и посадил их на стулья. И сам сел рядом.

— Прости, сынок, — прошептала мама Ишико.

— Ты-то за что извиняешься? — растерялся я. — Это он ублюдок! А ты извиняешься.

— Я не смогла защитить тебя, — мама Ишико всхлипнула.

— Ну что ты? — я постарался сказать, как можно ласковее. — Не плачь! Я пойду подмастерьем в какую-нибудь лавку и заработаю. Что я не мужик, что ли? И не только себе на карманные расходы, но и для вас…

После этих моих слов ревели уже все три женщины. Это же просто ужас какой!

Оставить их и уйти в комнату я не мог. Сразу стал бы похож на отца. А мне этого не хотелось. Мне не хотелось иметь ничего общего с этим человеком.

Но и как успокоить женщин, я не знал.

Решил просто заболтать.

— Хотите я расскажу анекдот? — предложил я.

— А что это? — всхлипывая, спросила мама Юмико.

— Ну… Смешная история… — ответил я, понимая, что в этом мире слово «анекдот» неизвестно.

Что ж, будет ещё одно тайное знание…

И, соображая, какой бы анекдот рассказать, чтобы он был понятен в реалиях этого мира, и чтобы был смешным, дождался, пока все три женщины кивнут. А потом решил просто пробовать разные.

— История про пекаря и двух мошенников, — объявил я. — Заходят два мошенника в лавку пекаря и спрашивают про товар. Едва пекарь отвернулся, как первый мошенник схватил три булочки и засунул их в карман. «Вот видишь, как ловко я украл эти чудесные булочки?» — сказал он напарнику. «Я сейчас покажу тебе, как съесть те же три булочки, но на законном основании!» — ответил второй мошенник. Подошёл к пекарю и говорит: «Я великий фокусник! Хочешь, покажу фокус? Дай мне три булочки». Пекарь дал мошеннику три булочки. Тот быстро их съел. «А в чём фокус-то?» — спросил пекарь. И мошенник ответил: — «А ты загляни в карман вон того человека…»

— Вот так фокус… — прокомментировала няня Омоко. — Обокрали честного булочника.

Я понял, что анекдот не зашёл и решил попробовать ещё.

— А вот другая история. Встречаются две подруги. Одна другую спрашивает: «Ты когда-нибудь держала дома диких животных?» Вторая отвечает: «Я и сейчас замужем!»

Мамочки фыркнули и посмотрели в сторону двери, в которую ещё совсем недавно вышел отец.

«Отлично! — обрадовался я. — Значит будут анекдоты на злобу дня!»

— Ещё анекдот… Как-то один богатей поймал золотую рыбку. Та и говорит: «Исполню три твоих желания». У богатея вроде всё есть, но халявные желания использовать надо. Вот он и загадал. «Хочу, — говорит, — чтобы обо мне все говорили хорошо, чтобы я никого не боялся, и чтобы за богатство свое не волновался». И вот через три дня… похороны.

Мамочки и няня переглянулись

— Что ты такое говоришь, Кизаму? — осуждающе проговорила няня Омоко.

— Нехорошо так… — добавила мама Юмико.

А мама Ишико просто тяжело вздохнула.

— А тут причём? — я пожал плечами. — Это анекдот такой. А я тут не при чём…

Я валял дурака, но видел, что глаза у женщин высохли. А значит, анекдоты помогли переключиться. И это хорошо. Осталось закрепить…

— Может, чайку попьём? — предложил я.

Женщины расцвели. Наконец-то была понятная и приятная для них просьба.

Они тут же бросились исполнять мою просьбу. Няня Омоко поставила греться чай. Мама Юмико принесла всем чайные чашки, а мама Ишико достала из шкафчика сладости.

— Отец ругается, когда мы много сладостей едим, — сказала она. — Но сегодня, думаю, можно.

— Не думай об этом, — сказал я маме Ишико. — Всё будет хорошо, я тебе обещаю.

Я обещал и понимал, что не исполню своего обещания, и хорошо не будет. Но не будет — это потом. А сейчас немного радости эти женщины заслужили.

Закипел чайник. Няня Омоко заварила травки.

По кухне поплыл мягкий пряный аромат. На душе сразу стало легко и спокойно. Хотелось просто сидеть и улыбаться. Улыбаться просто так, без всякой причины. Потому что живы.

Няня налила чай в чашки и протянула мне одну.

Я вдохнул аромат. И вдруг в голове пронеслось: возможно, это последний счастливый вечер в моей жизни.

Но тогда я тем более должен насладиться им!

Мы пили чай, разговаривали о том, о сём. Болтали, говорили какие-то глупости, смеялись… Это было простое семейное счастье — вот так сидеть всем вместе и разговаривать. Отец очень многого лишил себя, отгородившись от семьи. Идиот, что скажешь?

Время было далеко за полночь, когда мы разошлись по своим комнатам.

И лишь когда я остался один, то понял, как сильно за этот день устал. Я был просто опустошён. И каким бы уверенным я ни старался выглядеть, пока мы с мамочками пили чай, уверенности в себе я не чувствовал. И дело даже не в том, что отец лишил меня карманных денег. За то недолгое время, пока я был в этом мире, деньги понадобились мне только чтобы подать нищим, два раза поесть с Ёсико в кафе да чтобы купить ей сладости. И всё.

То есть, я вполне мог обойтись без карманных денег. А в случае необходимости мог найти, где раздобыть деньги. В конце концов, я боевой майор! Уж о себе позаботиться я точно смогу! И не только о себе! Я уже достаточно знал об этом мире, чтобы найти возможность заработать. В конце концов пойду на стену защитником — им ведь платят? Ну или хотя бы кормят. Так что, не пропаду. Голодным точно не останусь!

Меня волновало другое: откуда отец узнал про то, что я водил Ёсико в кафе? Кто заложил меня? Шого?

Шого первым приходил на ум. Но тогда как быть с магией? Знает ли отец про то, что у меня теперь есть магические способности или не знает? Если это был Шого, то что именно он сказал?

С магическими способностями было всё мутно. Не понятно, когда я их обрёл? Во время ритуала или в лечебнице?

И ещё один вопрос, связанный с моей магией не давал мне покоя: в чём именно заключаются мои способности?

В том, что они есть, я не сомневался. Я чувствовал, что шисаи Анита не врёт. Она умеет видеть магию. Так что способности есть. И возможно, если бы я позволил верховной жрице покопаться в моей голове, то она смогла бы узнать, в чём они заключаются? Вот только меня такой вариант категорически не устраивал. Всё, что касается меня, я хотел выяснить самостоятельно.

Что ж, повод сходить к Ёсико… Только в этот раз я не смогу пообещать ей обед в кафе. Придётся искать другие варианты…

С этими мыслями я не заметил, как погрузился в клубящееся марево.

Снова вращались винт и кабина вертолёта, снова парни с выражением ужаса на лицах проплывали перед глазами. И снова передо мной встал желтоглазый демон.

— Отпусти меня! — потребовал он.

Я рассматривал его, сравнивал с тем, который выпрыгнул передо мной на стене. Да, этот определённо был крупнее и шипов на его лысой башке было больше.

Он напоминал по строению человека. Но он однозначно не был человеком. Корявые руки свисали ниже колен. Вместо ногтей и на руках, и на ногах синие когти. И кожа сине-зелёная. И жёлтые глаза. Огромные жёлтые глаза.

— Отпусти меня, человек! — повторил демон.

Слово человек он как будто выплюнул.

— Как тебя зовут? — спросил я, не обращая внимания на просьбу демона.

Ну а что? Раз он похож на человека, должно же у него быть имя?

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Достоинством демон обладал не маленьким. Но, во-первых, майор не девка, чтобы обращать на такие вещи внимание. А во-вторых, были вопросы поважнее. Например, какого хера он тут делает?